Ведьма по наследству. Ольга Ярошинская. Гл. 10-11

ГЛАВА 10   Юлька сбежала на занятия, из-за меня она и так прогуляла две пары. А я устроилась в своей комнате, решив посвятить день ничегонеделанию. После таких ответственных дел — расколдовывания пруда и оборотня — я заслужила выходной. У меня накопилось несколько не просмотренных серий любимого сериала, педикюр пора было обновить, в общем, девушка всегда найдет чем заняться.  Я устроилась на кровати в своей комнате; поставив ноутбук в ногах, нажала кнопку, открыла темно-вишневый лак, и тут услышала зловещий скрип, наложившийся на мрачный саундтрек сериала. Вишневая капелька упала на покрывало каплей крови. Нажав на паузу — я же не дура, идти на странный звук под трагическую музыку, — я спустилась на первый этаж.  Скреблись в дверь в сказочный мир.  — Кто там?  Никакого ответа. Скрежет затих, потом возобновился с удвоенной силой. Как будто кто-то раз за разом проводил железными когтями по двери. Как назло, ни одно окно не выходило на эту сторону. Я нерешительно взялась за ручку. Может, это вернулся оборотень?  — Волк, это ты?  Скрежет был мне ответом. Может, волк разучился говорить за то время, что был заколдован. А может, он и вовсе говорить не умеет — кто их разберет, этих оборотней? Я в раздумье забарабанила пальцами по двери, и с той стороны синхронно застучали.  Это может быть и инкуб. Я прикинула: если даже бабка померла ровно после того, как выполнила ежемесячный контракт с инкубом, и, может даже, именно по этой причине, то у меня осталась максимум неделя до его появления. Открывать ему дверь тоже не хотелось. С той стороны стукнули с такой силой, что я невольно отшатнулась.  Ярополк говорил, что мой дом — крепость. Мне нечего бояться, пока я внутри. Главное — не впускать в дом тех, кому я не доверяю. Интересно, удовлетворит ли инкуба секс на расстоянии. Я читала про тантрический секс, когда партнеры сидят и фантазируют. На такое я бы еще согласилась. Мне о многом надо подумать. Надежды на то, что я не во вкусе инкуба, было мало, раз его устраивала даже трехсотлетняя бабка.  Выдохнув, я решительно открыла дверь.  Юлька вернулась после занятий, швырнула сумку на диван, стащила туфли.  — Представляешь, мне автомат поставили по скульптуре. Значит, аспирант все же оценил мои прелести.  — А может, ты просто умница и талант? — предположила я, методично выскребая ложечкой мороженое из пиалы.  — Это тоже, — согласилась Юля. Она прислушалась, повернувшись к двери. — А что это за странный скрип?  — Сходи посмотри, — предложила я.  Юля недоверчиво на меня посмотрела, подошла к двери.  — Если бы это было опасно, ты бы меня туда не отправила, так ведь?  — Не бойся, главное — в дом не пускай.  Юля открыла дверь.  На крылечке радостно подпрыгивала моя тяпка. На розовой ручке виднелось китайское клеймо, к одному зубчику прилипла травинка.  — Вот это нежданчик, — оценила Юля. — Ты что, на нее тоже живой водой попала?  — Похоже, что так. Я ее в траве забыла. Брызгала на волка, а заодно и тяпке досталось.  Тяпка подскочила к порогу, но уперлась в невидимую защиту дома и упруго отпрыгнула.  — Тут какая-то закорючка на крыльце, — сказала Юля.  Пока я изучала крыльцо, исчерканное свежими царапинами, Юлька сбегала за телефоном.  — Ей от тебя что-то надо. — Она сделала кадр. — Это сообщение.  — Похоже на иероглиф. У тебя есть знакомые китайцы?  — У нас учится один по обмену.  Юля принялась названивать китайскому студенту, а я захлопнула перед тяпкой дверь и оперлась на нее спиной. Воевода просил меня ничего не натворить за две недели его отсутствия. А я за один день пробудила гейзер, расколдовала оборотня и оживила тяпку. Похоже, какой-то китайский рабочий вложил в нее душу. Интересно, каким он был? Надеюсь, скромным, работящим пареньком…  Тяпка с такой силой стукнула в дверь, что та пошатнулась под ее напором.  — Вася! — Юля торжествующе размахивала мобильным. — Тяпка ждет твоих приказаний.  Я на некоторое время зависла перед ноутом, потом нарисовала маркером на листке иероглиф, все время сверяясь с образцом на экране. Вынесла листок к двери.  — Копать до забора, — приказала я, тыча тяпке листок. — Пропалывать.  — На китайском скажи, — нетерпеливо притопывала позади меня Юлька.  — Ехао, — сказала я. — Ваа либа. Черт, ставить произношение по гугловскому переводчику — это отстой.  — Вроде она поняла. — Юлька проводила взглядом тяпку, задорно ускакавшую в огород.  — Все, на сегодня с меня хватит! — Я закрыла дверь и поплелась на второй этаж. — Сил моих больше нет.  — Есть еще кое-что, — виновато сказала Юля.  Я обреченно повернулась к ней.  Юлька вытащила из сумки файлик с распечатанными фотографиями, разложила их на столе. Я сразу узнала фрески из собора, где брала свечи для заклинания. Изображение было не очень четким, наверное, Юлька фотографировала без вспышки, да и фрески пострадали от старости, некоторые фрагменты полностью стерлись.  — У них тут, похоже, совершенно иная религия. — Глаза подруги горели от восторга, когда она рассматривала фотографии облупленных стен.  — Собор совсем как наш, — засомневалась я. — И кресты…  — О, ты сразу к самому интересному! — еще больше оживилась Юля. — Иисуса у них не было. Зато было сразу четыре бога, к которым они относятся с особым почтением.  Она пододвинула ко мне фотографию, на которой был изображен крест, а на концах перекладин четыре фигурки: три женщины и мужчина. Одна женщина в длинном светлом платье, с короной на белокурых волосах; вторая — старуха, или же морщины — это трещинки на фреске, не разобрать, одета в бесформенный плащ; у третьей странные белые глаза, а может, краска облупилась, рыжие кудри спадают каскадом до колен; мужчина бородат и могуч, его фигура крупнее женских раза в полтора.  — Эти персонажи встречаются чаще всего. Мужчина, наверное, воин, — на следующей картине этот мужик весьма натурально загонял копье в разинутую пасть гигантского волка.  — Ох, Юля, надеюсь, мы не совершили ошибку, оживив оборотня, — простонала я.  — Там разберемся, — отмахнулась подруга. — А теперь смотри сюда.  На последнем кадре четыре уже знакомых персонажа стояли, взявшись за руки, над шестиугольником, до боли напоминающим дверь в моем доме, из которого тянулись черные щупальца.  — У нас в подвале Ктулху? — высказала предположение я.  — Или другая неведомая тварь. Но может, мы все неправильно поняли.  — Надо бы наведаться в царскую библиотеку, которую так расхваливал Ярополк… Кстати, я сегодня видела Амаранту на берегу!  — Что ей делать в деревне? — удивилась Юля.  — Я не уверена, что это была она. Фигура в плаще, лица под капюшоном не разглядеть, но кулон на груди алел, как маков цвет.  Я еще раз внимательно посмотрела на фигурки, держащиеся за руки над дверью моего дома. Странно, но мне вдруг показалось, что я что-то упустила…  С утра я уже привычно проснулась от громкого стука в дверь. Зевая, прошлепала по ступенькам вниз, просовывая руки в рукава халата, и открыла дверь в сказочный мир.  — Ведьма! — дохнул на меня вчерашними щами Парнаска. — Твоих поганых рук дело?  — От поганца слышу, — ответила я и захлопнула дверь.  Я прошла на кухню, увидела чашку кофе, несколько конфеток и записку от Юли: «Не хотела будить, я на занятия, буду после обеда». Отхлебнув остывший кофе, посмотрела на часы. Ого! Уже полдень! Впрочем, неудивительно, что я так долго дрыхла. Событий прошлого дня мне бы хватило на неделю, если не на всю жизнь. В дверь снова постучали, еще громче, пришлось опять открывать.  — Ты что там, копытами барабанишь? — недовольно спросила я, разворачивая конфетку.  — Уйми свою тварь!  — Ты вообще про кого? — нахмурила я брови. — Оборотень что-то натворил? Так он не мой, а свой собственный.  — Ты оживила оборотня?! — Кажется, Парнаску сейчас удар хватит: покраснел, ртом воздух хватает, глаза выпучил, ухи переел, что ли. — Единственное, что хорошего сделала твоя бабка — околдовала это зловредное животное, а ты… — Он задохнулся от возмущения.  — Слушай, копытный, ближе к делу, — попросила я.  — Твоя тяпка…  — Блин!  Я выбежала в огород. Там, где еще вчера были практически непроходимые джунгли, теперь простиралась свежевспаханная грядка, хоть сейчас тыквы сажай. Вниз по холму сбегала черная лента разрытой земли. Я понеслась по следу моего непонятливого китайского друга.  Дорожка вела прямиком в деревню, огибала несколько дворов и проходила через калитку, которая валялась тут же, сорванная с петель. Возле каменной ограды позади таверны я приметила яркую розовую рукоятку. Тяпка усердно копалась в свежей зеленой поросли морковки, на дорожке лежала горка чахлой редиски, половина огорода была тщательно прополота — в ноль, и разрыхлена.  По-видимому, мой низенький плетень не соответствовал понятию забора. Тяпка нашла ориентир, максимально к нему приближенный — каменный и основательный, и выполнила приказ на совесть.  — Хватит! — приказала я тяпке. — Стоп.  Она вгрызлась под куст крыжовника, с явными намерениями его выкорчевать, и Парнас застонал.  — Я пытался ее остановить! — Он бережно качал у груди наспех перевязанную руку. — Она отбивается, как бешеная!  — Хорошая моя, — умилилась я. Отчаявшись донести приказ до тяпки, я просто подошла, выдернула ее за розовую ручку, отряхнула и сунула в карман халата. — Пока! — махнула я Парнаске ручкой.  — Постой, ведьма, — разозлился он. — А кто ущерб возместит?  — А ты возместил мне моральный ущерб за то, что кляп в рот совал? Или за то, что собирался сжечь? Не наглей!  Он было сунулся ко мне, но я ткнула ему под нос средний палец с царским перстеньком, и Парнаска сдулся.  Так, с тяпкой в кармане, я и вернулась домой.  — Что же мне с тобой делать? — задумалась я, усаживаясь на ступеньки и вытаскивая тяпку. — К коту и жабе хоть какие-то инструкции были, а чем тебя кормить?  Тяпка пододвинулась ближе, ткнулась ручкой мне под ладонь, и я неуверенно ее погладила.  Юлька нашла нас во дворе. С помощью онлайн-переводчика я смогла объяснить тяпке, что сейчас у нее свободное время, и теперь наблюдала, как она шустро отползает ко мне, шевеля зубчиками, как лапками, а потом разгоняется, подпрыгивает и стремительно летит вперед, впиваясь в дощатую дверь сарая, где я нарисовала углем кривоватую мишень.  — В яблочко! — зааплодировала я.  — Развлекаетесь? — Юлька уселась рядом. — Какая она меткая.  — Это он, — поправила я ее. — Тяпка считает себя мальчиком. Зовут Брюс.  — Он сам тебе сказал?  — Я перечисляла имена, пока он не согласился.  Брюс вытащил зубчики по одному из двери, шмякнулся на землю и снова пополз на старт.  — А что там за движуха у пруда? — спросила Юля, вглядываясь вдаль.  На берегу действительно столпился народ. Доносились переливы гармошки.  — Сходим? — предложила я.  Большие Запоры праздновали оживление озера. Длинные столы поставили в два ряда, укрыли скатертями. Угощения принесли с каждого двора, кто во что горазд. В тарелках свивались в гнезда гирлянды колбасок, одуряюще пахла квашеная капуста, пышные караваи, разрезанные на толстые ломти, утыканные изюмом, крошились в руках. Между столами молодежь устроила танцы. Дед с гармошкой бодро притопывал в такт ногой, кудрявый парень тряс бубном. Девушки кружились на уже изрядно примятой траве, уперев руки в боки, яркие сарафаны раздувались колокольчиками. Велислава, завидев нас с Юлей, расплылась в улыбке и сунула нам два кекса.  — Степушка испек, — сказала она. — Откушайте, девушки. Медовые, с орешками.  Ее за руку утащил Петр, оказалось, что огромный мужик на удивление хорошо танцует. Он легко повел полнотелую Велю в танце, подбросил и, поймав, прижал к груди.  Я в задумчивости откусила кекс — действительно, вкусно. Парнас что-то вещал возле бочки с пивом в окружении угрюмых мужиков и демонстрировал перевязанную руку. Он поймал мой взгляд и отвернулся. Симулянт! Небось там пара царапин!  Юлька уже переглядывалась с парнем с бубном. Тот подбоченился, выпятил грудь колесом, сдвинул шапку набок. Партия бубна зазвенела на все Запоры. А вокруг меня оставался вакуум, который никто не спешил заполнить. Я сжевала кекс, чувствуя себя чужой на этом празднике жизни, повод для которого, на минуточку, я же и организовала.  Заметив водяного, балансирующего на верхушке гейзера и благосклонно посматривающего на молоденьких селянок, подошла к озеру.  — Привет, Кореней! — Я присела на бережок.  — Ведьма! — обрадовался водяной и скатился вниз с фонтана. Он вынырнул возле меня, улыбнулся. — Озеро все еще растет. По моим подсчетам, учитывая кубометры извергаемой воды за минуту, за минусом естественного испарения, озеро станет еще больше, чем было.  — Это хорошо, — меланхолично ответила я.  — Эй, а ты чего такая кислая?  Я пожала плечами. А что ответить? Потому что меня никто не любит? Потому что меня все избегают? Ребячество какое-то. Я встала, отряхнула приставшие травинки.  — Все в порядке, водяной. Просто скучно.  — Так поплавай со мной, — предложил он. — Гляди, какая потеха.  Он нырнул, скрывшись с глаз, а потом взлетел со столбом воды, взмыл к небу, перекувырнулся в воздухе и рыбкой нырнул в озеро.  — Главное, баланс держать, — объяснил он, появившись из воды. — Я уже вроде наловчился.  Я неуверенно оглянулась на народ. Лезть в воду в джинсах не хотелось, раздеваться до белья тем более.  — Я к тебе в другой раз приду, — пообещала я. — Когда никого здесь не будет.  — Свидание? — многозначительно пробулькал водяной.  — Аквааэробика, — отрезала я.  Какой-то звон нарушил всеобщее веселье, прервал музыку. Я повернулась — Юлька стояла посреди площадки и методично колотила ложкой по глиняной кружке.  — Дорогие друзья! — провозгласила она. — Мы собрались здесь по прекрасному поводу — чахлый пруд, который грозил полностью пересохнуть со дня на день, превратился в уникальное озеро с гейзером. Источник снова заработал, неся жизнь и радость в Большие Запоры. И все это благодаря моей подруге, Василисе, светлому и доброму человеку, которого всем нам выпало счастье узнать. За тебя, Вася! — Она выпила до дна, тряхнула головой, промокнула рукавом заслезившиеся глаза.  Я обвела взглядом запорцев. Где-то несмело поднялась пара кружек. Тусовка Парнаса тост демонстративно проигнорировала, хотя этим, казалось бы, только дай повод выпить. Неблагодарные!  Насупившись, я пошла прочь. У бабкиной могилы задержалась. Вода подступила к самому валуну, осторожно трогая черный камень прозрачными пальцами. Хорошо, что этот берег повыше, а то размыло бы старые кости… За спиной снова забренчал бубен, раздался визгливый голос деда:  — Я миленка ворожила, чтоб налево не ходил. Он сидит теперь в болоте, потому что крокодил!  Дружный хохот прокатился по лугу, незамысловатый напев подхватили несколько голосов. Меня догнала запыхавшаяся Юлька.  — Сволочи они тут, в этих Запорах, — буркнула я, — неблагодарные.  — Гляди! — Она протянула большую корзину, полную яблок. Глянцевые бока розовели под лучами закатного солнца, как румяные щечки. — Какая-то тетка сунула. Говорит — передай ведьме, скажи спасибо от всей деревни, уж так, мол, она угодила…  — Ел у ведьмы как-то раз суп из сыроежки — третий год такой стояк, хоть коли орешки! — донеслось из низины.  — Там, похоже, разгар веселья, — заметила я, открывая калитку.  Брюс подскочил при нашем появлении, бросился навстречу, виляя розовой ручкой, как собака хвостом. Он разровнял небольшой участок земли перед домом и нарисовал уже знакомый иероглиф, требуя приказов. Я выдала ему все то же задание — копать и пропалывать, но теперь строго обозначила границы, нарисовав линию пяткой на земле. Сделаю грядочку клубники, может, морковку посажу, раз уж такая тяпка у меня работящая. Брюс принялся за прополку, розовая ручка так и мелькала в бурьяне. Надо будет русско-китайский разговорник купить. Или на курсы записаться.  Солнце быстро спряталось за горизонтом, оставив на небе полосы багрянца. Народ потихоньку разошелся по домам, песни стихли. Я шлепнула на щеке комара и тоже пошла в дом.  — Знаешь, не такие уж эти запорцы безнадежные. — Юлька помыла яблочко под краном, полюбовалась на налитый бочок. — Они тебя полюбят.  — На костер не волокут — и то спасибо, — ответила я, и дернулась от неожиданного стука в дверь. — Вот тяпка непонятливая! Сказано было — ехао…  Открыв дверь, я запнулась на полуслове. Яблочко выпало из рук Юльки и откатилось к порогу, на котором стоял Колин Фаррелл. Я смотрела, как лунные блики скользят по его обнаженному торсу, темная полоска волос на животе стрелкой стремится вниз, под ремень кожаных штанов. Он небрежно облокотился о дверной косяк, вздернул густые брови, на губах заплясала мальчишеская полуулыбка.  — Позволишь зайти, ведьма?  — Не-е-ет! — Вопль Юльки вывел меня из полуобморочного состояния.  — Ну же, малышка! — Он протянул руку, будто собираясь отвести прядь волос от моего лица, и я рефлекторно подалась ему навстречу. Юлька дернула меня за ремень джинсов, так что мы обе повалились на пол.  — Это же…  — Инкуб, — кивнула я. — Но блин, Юля, Колин Фаррелл…  — Я могу быть кем захочешь, ведьма. Я вижу твои самые сокровенные эротические фантазии.  Он присел на перила крыльца, вытащил из кармана сигареты, зажигалку. Тонкая струйка дыма свилась сердечком, которое плавно полетело к звездам.  — Я подписал договор с Марго. — Сигарета исчезла, как и не было, и теперь он оперся двумя руками сверху о косяк, потянулся, как кот. — Ты унаследовала все права и обязательства, и теперь должна выполнить договор.  — Мы можем на него взглянуть? — Я с уважением посмотрела на Юлю, которая сумела не потерять самообладание.  Колин принялся расстегивать джинсы, но, заметив наши вытянутые лица, понял:  — А, ты про договор?  Щелчок пальцами — и на пороге появился листок бумаги со светящейся в ночи подписью, которую я уже видела на завещании. Юлька быстро схватила листок.  — Раз в месяц утолять сексуальные потребности инкуба до полного его удовлетворения. — Голос Юли стих до шепота.  — У меня, конечно, плакат с Колином пять лет в общаге висел, но чтобы вот так, по-настоящему, — замялась я. — Да и воевода…  — Если хочешь, я могу стать таким… — Щелчок — и на месте Колина появился Ярополк, но голубые глаза смотрели с легкой издевкой, а волосы были уложены уж слишком тщательно. Да и поза казалась надуманной, Ярополк не стал бы так изгибаться.  — Постой, а что у тебя за сексуальные потребности? — решила я уточнить.  Инкуб присел на перила, театрально вздохнул.  — Несколько необычные.  — Давай, не томи, — мрачно сказала я.  — Мне нравится боль, — признался не-Ярополк. — Удушение, шлепки, зажимы — вот это вот все. Страдания меня заводят. Обычно я сам выступаю в роли доминанта, но раз в месяц мне хочется расслабиться, побыть в пассивной роли.  — То есть бабка раз в месяц тебя била? — уточнила я.  — Ох, злющая была!  Я поморщилась — такая улыбка на лице Ярополка смотрелась мерзко.  — А секс в принципе не обязателен? — нахмурила тонкие брови Юлька.  — Если сможешь устоять, блондиночка… — Щелк — и перед нами прямо на крыльце развалился в томной позе Тэйлор Лотнер, тот самый оборотень из «Сумерек», из-за которого мне пришлось за компанию с Юлькой пересматривать все части франшизы по несколько раз.  — Наверное, Вася, я смогу это сделать для тебя, — задумалась Юля.  — Подожди, давай все уточним, чтобы не было никаких недомолвок, — остановила я ее. — Только я должна тебя бить, или можно вместе с подругой?  — Вместе даже лучше, — оживился инкуб. — Твои друзья — мои друзья, ведьма. — Он пожирал глазами Юлю, только что слюни не пускал, хотя такая реакция у оборотня смотрелась бы органично.  — А если мы причиним тебе недостаточно боли?  — Тогда будете удовлетворять по старинке, — поскучнел инкуб и стал рассматривать свои ногти.  — Давай составим новый договор, — предложила я, — где все это зафиксируем.  Щелк — новый листок спланировал к моим ногам.  — Договор может исполняться как ведьмой, так и ее друзьями, вместе либо по отдельности, — прочитала Юля.  — Обратите внимание, использование подручных средств только по согласованию со мной. То есть вы не можете просто взять и отмудохать меня лопатой.  Я разочарованно вздохнула, инкуб будто прочитал мои мысли, хотя использовать тяпку в качестве сексуального раба как-то неэтично. Она только-только появилась на свет, молодая совсем, неопытная…  — Можно шлепать, кусать, щипать за соски, — проявите фантазию, девушки, но тесный телесный контакт обязателен. Давай же, блондиночка, сделай мне больно! — Инкуб прикусил нижнюю губу, стал гладить себя руками.  — Блин, противно как-то, — поморщилась Юля. Она отвела руку, замахнувшись для пощечины, инкуб прикрыл глаза в предвкушении, и тут прямо в челюсть бедняге прилетел мощный хук. Тэйлор Лотнер слетел с крыльца и повалился в траву.  — Это еще кто?! — завопил он, сплюнув кровь. — Так нечестно!  — Договор может исполняться как ведьмой, так и ее друзьями, — процитировал незнакомец и легко запрыгнул на крыльцо, перемахнув через перила. Он был очень высоким, жилистым, лохматым.  — Ты кто такой? — спросила Юля.  — Не узнаешь? — усмехнулся мужчина, вынул из кармана штанов розовую резинку и завязал надо лбом волосы, которые спадали ему на глаза. — А так?  — Вы его даже не знаете! По договору только друзья могут подменять тебя, ведьма! — завопил инкуб, поднимаясь с травы.  — Лютый — мой лучший друг, — ответила я с достоинством. — Давай, удовлетвори этого инкуба по полной!  Мы с Юлькой с интересом наблюдали за дракой у нашего крыльца. Поначалу казалось, что у Тэйлора Лотнера нет никаких шансов — Лютый валял его по всему огороду, как тряпичную куклу.  — На тяпку не наступите! — забеспокоилась я.  Лютый покосился на розовую ручку, мелькающую в бурьяне, и отбросил инкуба к сараю.  — А унижения ты любишь? — донеслось от навозной кучи.  — Не настолько же! — Вопль инкуба сменился невнятным мычанием.  А потом вдруг силы поменялись местами. Из-за сарая вылетел оборотень, вскочил на ноги, прижимая руку к челюсти, а следом вышел демон — черные длинные волосы развеваются крылом, мускулы играют под красной кожей.  — Лютый! — воскликнула Юля.  — Не бойся за меня, сладкая, — подмигнул ей оборотень. — За три года я соскучился по хорошей драке.  — А ты ничего, лохматенький. — Инкуб сплюнул, вытер полные губы.  — Давай я тебя поцелую! — Лютый оскалился, и лицо его частично трансформировалось — челюсти вытянулись вперед, клыки выгнулись серпами.  — Я не целуюсь без любви, — отказался от ласки демон, он вдруг резко развернул бедра, и на оборотня черным хлыстом полетел хвост, усаженный шипами. Свист, хлопок, — и на полотняной рубахе оборотня поползла кровавая полоса.  Мы ахнули, но оборотень стащил рубашку через голову, и на наших глазах рваная рана на смуглом боку затянулась. Лютый швырнул рубашку оземь и звериным прыжком метнулся на демона, они сплелись в красно-коричневый клубок, мутузя один одного кулаками. Инкуб выпустил длинные черные когти, впился в спину оборотня, раздирая кожу в лоскуты.  — Ты царапаешься, как девка! — прорычал Лютый. — Хочешь, чтобы я тоже возбудился?  А потом вдруг все стихло. Лютый сидел верхом на спине поверженного демона, намотав хвост на руку. Демон хрипел и стучал ладонью по земле.  — Ну что, ты кончил? — вежливо поинтересовался оборотень.  — Все, хватит, слезь с меня, животное!  Лютый поднялся, отпустил хвост, шлепнув инкуба по попе на прощание.  — До встречи через месяц, — сказал он, и инкуб, шипя от злости, исчез.  — Спасибо! Спасибо! — Я выбежала на крыльцо. — Ты так меня выручил!  — Я всегда отдаю свои долги, ведьма, — ответил оборотень. В спутанных темных прядях застряли сухие листья, бок чернел от крови, смешанной с грязью.  — Может, хочешь зайти? — предложила я. — Обработать раны?  Лютый повернул шею, пытаясь заглянуть себе за плечо. Царапины, оставленные когтями демона, затягивались на глазах.  — Может, хочешь помыться или поесть? — не сдавалась я.  — Прости, ведьма, я этот дом пока что видеть не могу, — поморщился он. — Я пришел, потому что знал: инкуб явится сегодня, они с бабкой устраивали свои игрища прямо у меня под носом.  — Постой, то есть пока ты стоял в доме, ты все видел и слышал? — спросила я.  — О да! — сказал Лютый и многозначительно посмотрел на Юлю. Та вдруг залилась краской, опустила ресницы. Он шагнул к ней, и тут его нос дернулся, зрачки в светло-карих глазах стали крошечными, как точки. — Не знаю, кому ты успела насолить, ведьма, но на твоем месте я бы не стал есть это яблочко.  — Отравлено? — Мы посмотрели на красивое розовое яблоко у порога.  Лютый кивнул.  — Я забегу к вам вскоре. А сейчас мне хочется насладиться свободой.  Он подпрыгнул, позвоночник выгнулся дугой, штаны, треснув по швам, упали на траву, и волк приземлился перед нами на четыре лапы. Он щелкнул зубами и помчался в лес, где над еловыми верхушками повисла бледная луна.  Я закрыла дверь. Прямо гора с плеч! Я так переживала из-за договора с инкубом, и все так замечательно разрешилось.  — Мы обе могли умереть, — прошептала Юля, глядя на яблочко, как загипнотизированная.  — Да уж, классика жанра — отравленные яблочки. Ты запомнила эту тетку?  — Она такая средняя, — Юля нахмурилась, пытаясь сосредоточиться, — ну знаешь, и рост, и вес, и даже глаза непонятного цвета, то ли серые, то ли карие… Что теперь с ними делать, с яблоками?  — Предлагаю сжечь. Я в последнее время поверила в очистительную силу огня.  — Как думаешь, кто их подсунул?  — Номер один в моем списке — Парнаска. Он реально на ведьм ополчился, в общем, у него и повод есть. Копыта — раз, внеплановая прополка огорода — два. К тому же он таверну держит, наверняка разбирается, как людей травить. А если судить по запахам, так я вообще диву даюсь, как все его клиенты не перемерли. Это три.  — Так может, достанешь свою красную книжицу? — предложила Юля.  — Воевода приедет — и пусть разбирается, — ответила я. — Может, это и не Парнас. Может, это вообще Амаранта.  — Она же царица!  — Так что? Думаешь, три жены Ивана своей смертью умерли? Ты веришь в эпидемию несчастных случаев? Если Амаранта их всех прикончила, что ей стоит отравить какую-то ведьму?  — Зачем ей это?  — А зачем она приходила в Запоры, да еще инкогнито?  — Но ты ведь даже не уверена, что это была она! Хотя, знаешь, есть что-то общее в том, как я не могла вспомнить внешность царицы, и как сейчас образ тетки расплывается в моей памяти…  Я помолчала. А потом вдруг вспомнила еще кое-что, что меня терзало:  — Юля, вот когда я сказала Лютому, мол, ты что, все видел и слышал, пока стоял в доме, он так выразительно на тебя посмотрел и сказал — о, да! Что он имел в виду?  — Я не хочу об этом говорить, — выпалила подруга и убежала наверх.  Я проводила ее недоуменным взглядом и пошла на кухню. Заварила себе чаю, насыпала в пустую миску кота корма, плеснула в блюдце воды. Разведя костер на старом пепелище, где совсем недавно палила хлам бабули, отнесла в огонь корзину, не забыв забрать и яблочко у порога. Пламя облизало вмиг почерневший плетеный бок, пробежалось по округлой ручке.  Устроившись на своем любимом месте — на крылечке со стороны сказочного мира, я с наслаждением выпила чай под стрекот кузнечиков, треск костра и тихое чавканье, с которым тяпка выкорчевывала сорняки из земли. На глаза попался договор с инкубом, я разгладила листок на колене, вчиталась в текст при свете костра.  С обязательствами ведьмы мы разобрались. Наверное, мы с Юлькой могли бы справиться и сами. Но проверять, насколько далеко мы могли бы зайти, причиняя боль, не хотелось. Как бы потом мы смотрели друг другу в глаза, если перед этим всю ночь мучили несчастного Тэйлора Лотнера? Я пробежала глазами вниз по тексту и едва не уткнулась носом в листок, пытаясь разобрать буквы при пляшущих отблесках огня.  «Обязательства демона: предоставить отсрочку от ада сроком один год».  Я проснулась от утробного воя, пробирающего до мурашек; внизу что-то загремело, покатилось. Вскочив с кровати, я схватила за длинную ножку торшер, выглянула в коридор, и чуть не поседела, когда на меня прыгнула Юля.  — Вася! Снова началось! — истерически прошептала она.  — Юля! Я тебя чуть лампой не огрела!  Внизу опять загремело, вой сменился тихим отрывистым рявканьем. Мы осторожно спустились по лестнице. В зале никого не было. Шестиугольная дверь под столом не подавала признаков жизни.  — Это на кухне, — озадаченно сказала я. Уже увереннее прошла вперед, включила свет. Грех стукнул лапой по пустой жестяной миске, и та с грохотом покатилась по полу.  — Мррмяа-а-аууу! — завыл кот.  — Вот ты… мурло, — сказала я, опуская торшер на пол.  — Грешно так пугать бедных девушек! — Юля рухнула на табуретку, прижимая руку к груди. — У меня до сих пор сердце колотится, как ненормальное.  — Такое чувство, что он знает о том, что я обязана его кормить. — Я поставила миску на место, насыпала корм. — Куда тебе столько? Вон какой тощий!  Грех презрительно посмотрел на меня и ткнулся мордой в еду.  — Все, я спать! — Юлька ушмыгнула на второй этаж, а я осталась с котом. Осторожно протянув руку, погладила спину с хрупкими выступающими позвонками. Грех замер на мгновение, дернул рваным ухом и продолжил трескать.   ГЛАВА 11   Воевода появился ровно через две недели, как и обещал. Мы как раз сажали пророщенные семена тыквы. Тяпка рыхлила одинаковые круглые лунки, я опускала туда маленький зеленый росток, осторожно прикапывала, Юля поливала из лейки. После жарких споров решено было живую воду не добавлять. Вдруг и лейка оживет, кто знает, может, у нее окажется склочный характер. Понадеялись, что и без магии нам удастся собрать урожай.  — Привет, Ярополк! — сказала Юля, отбрасывая прядь волос с глаз.  Сердце мое ускорилось, кровь прилила к щекам. За время отсутствия воеводы я успела убедить себя, что ничего особенного к нему не чувствую. Естественно, я симпатизирую мужчине, который практически вынес меня из огня, как иначе, но не более.  Я выпрямилась, посмотрела на него — плечи широченные, глаза голубые-голубые, улыбаются, на скуле свежий шрам. Не успев осознать, что делаю, подошла, протянула руку, чтобы погладить по щеке, спохватилась, что пальцы испачканы землей, смутилась…. А он перехватил мою руку и поцеловал в запястье.  — Ты чумазая, ведьма, — улыбнулся он.  — Я не ведьма, — улыбнулась в ответ.  — Точно? Я видел гейзер — впечатляет. Да и инструментом, гляжу, обзавелась, — кивнул он на тяпку.  — Это Брюс.  — Приятно познакомиться, — усмехнулся он в бороду. — Рад, что у тебя все хорошо, Василиса.  — Если отравленные яблоки, которыми нас тут пытались напичкать, это по-твоему хорошо, — съязвила Юля.  — Что? — тихо спросил Ярополк. Атмосфера вокруг него сгустилась, словно грозовая туча — того и гляди громыхнет.  — У нас тут много чего произошло, — сказала я. — Может, зайдешь? Поможешь разобраться, что к чему.  Усадив воеводу на кухне, мы с Юлей, перебивая друг друга, разом вывалили на него события последних недель. Он только тер лоб и хмурился.  — Давайте подытожим, — перебил он наши словесные излияния. — Вас пытались отравить, Лютый избил инкуба, Амаранта — ведьма, а под столом у вас какое-то чудище.  — А еще Парнас мне угрожал! — вспомнила я. — За то, что моя тяпка перерыла его огород, — добавила чуть тише.  — Где яблоки? — спросил воевода.  — Сожгли.  — Выходит, я должен поверить вам на слово? — Он вскочил со стула, стал ходить туда-сюда по кухне, слишком маленькой для него. — Может, они вовсе не были отравлены!  — Лютый так сказал.  — Его слово не аргумент. Кстати, аккурат когда ты его расколдовала, волки загрызли корову. Теперь я не уверен, что это был обычный волк.  — Проголодался, наверное, три года тут зубы сушить, — тихо сказала Юля.  — Ладно, с коровой мы разберемся. Но Амаранта-то тут причем? Она царица!  — У нас есть доказательства, что с ней что-то не так! — встрепенулась я. — В жизни красотка — упасть не встать, а на фотках страшилка.  Юля протянула фото царицы, мы замерли, ожидая его реакцию.  Воевода, кажется, не понял, чего мы от него хотим. Хотя фотографию рассмотрел с интересом, чуть на зуб не попробовал.  — Ты что, не видишь? Она же никакая!  — Девушки, я не собираюсь обсуждать внешность царицы. Я не баба базарная. Иван ее полюбил, значит, было за что. Наверняка она добрая или умная, или и то и другое… Да, Амаранта не совсем тот типаж, который ему по душе, три первые жены у него были вот как ты, Юлия, — светловолосые и…  Он взмахнул руками, жестом обрисовывая большую женскую грудь, и смутился.  — То есть ты не видишь различий между реальным обликом Амаранты и фотографией? — удивилась я.  — А что, есть разница? Не знаю, какую игру ты затеяла, ведьма, но довольно, прошу.  — Да я чуть в обморок не упала от ее красоты там, во дворце! — возмутилась Юля. — Она совсем другая! Я не знаю, в чем тут дело — гипноз, магия…  Ярополк остановился, запустил пятерню в бороду.  — Магия? — задумался он. — Ладно, я проверю ваши слова. Странно все это. И царя словно подменили. Я ходил к нему с докладом — сидит на троне, кивает, а будто нет его.  — А еще в договоре с инкубом написано, что демон обещает отсрочить бабке ад на год, — вспомнила я.  Я протянула листок с договором Ярополку, у которого на лице было явное страдание. Он прочитал часть с обязательствами демона, отдал листок мне.  — И где же бабкина душа сейчас обитает? — озвучил он мой безмолвный вопрос.  — И это еще не все, — встряла Юля. — У нас есть дверь, от которой тот самый зубастый ключ на связке. И она жуткая!  — Светлые боги! — взмолился Ярополк, но пошел следом за Юлей. Она со скрежетом сдвинула стол в сторону. Воевода уставился на шестиугольник, обитый металлом.  — А вот это уже ни в какие ворота не лезет.  — Там Ктулху? — робко спросила Юля.  Ярополк дернул плечом.  — Кого там только нет…  Когда-то миры были едины и являли собой совершенство, — начал свой рассказ Ярополк, — а потом что-то случилось. Что именно? Мнения на сей счет разделились. Кто-то говорит, это был большой взрыв, но не в материальном измерении, а во временном, кто-то — что мир стал слишком тесен. Некоторые, совсем уже оторванные от реальности ученые мужи говорят, что наши миры — это проекции некоего совершенного мира, и все мы лишь тени оригинала. В зависимости от того, как падает божественный свет, мы близки к своему идеальному образцу или бесконечно от него далеки.  В разделенных мирах некоторые особенности проявились с особой силой. В вашем мире процветает технический прогресс. Есть еще мир высоких — туда нет хода, да и они редко балуют нас своим вниманием, там искусства достигли небывалых высот. На второй свадьбе Ивана пел высокий, так пел — все рыдали. До сих пор как вспомню — сердце щемит… Иван хотел казнить его потом, когда вторая жена умерла. Решил — накликал беду. Но поостыл и отпустил. И есть нижний мир. Если версия последних ученых верна, то божественный свет туда не попадает вовсе. Там царит вечный мрак и ледяной холод, где рождаются жуткие твари.  — Вроде оборотней? — настороженно спросила Юля.  — Почему оборотней? — удивился Ярополк. — Оборотни вполне теплокровные. Они, конечно, не милые зверушки, но с ними можно иметь дело.  Юлька довольно хмыкнула, и я покосилась на подругу. Что-то там у них с Лютым явно назревает.  — Боги решили закрыть врата в нижний мир, чтобы зло оттуда не могло проникнуть к нам. Их было четверо: три богини — Любви, Мудрости и Справедливости, и бог Силы, святой Кристоф.  — Когда вы креститесь, вы обращаетесь к своим богам? — спросила я.  — Светлые Анна, Лусия, Вира и Кристоф, охраните от зла, — перекрестился Ярополк. — Они провели ритуал и запечатали врата в нижний мир. Конечно, не все зло осталось там. Остались сумерты и вампиры и мержики… Хватает у нас забот. Но чудовищ вроде Шумарана — сумерта размером с дом, которого победил святой Кристоф, — больше не появлялось. Но знаете, девушки, до сего момента я думал, что все это сказки. То есть я молюсь и верую, но дверь в нижний мир представлялась мне скорее символом. Вроде как боги заперли зло, которое таится в любой душе, и если в человеке достаточно силы, любви, мудрости и справедливости, то дверь эта всегда будет закрыта.  — Так может, там вовсе не нижний мир, — предположила я с надеждой. — Может, там погреб с вареньем?  Мы уставились на дверь. Ярополк опустился на колени, рассматривая набитые накрест полосы металла.  — Это сталь высоких, — сказал он наконец. — Мой меч сделан из такого сплава. Он очень прочный, можно камень перерубить. И очень-очень дорогой. Иван вручил его мне, когда я присягал на воеводство. Дешевле было бы золотую дверь в погреб поставить, да еще драгоценными каменьями обсыпать.  — Круто, — мрачно прокомментировала я. Аккуратные полки, уставленные баночками с вареньем, которые я успела себе вообразить, стремительно рухнули.  — А еще этот сплав не поддается коррозии, — задумчиво добавил Ярополк.  Ржавчина на углах тянулась пятнистыми щупальцами к центру двери.  Ярополк отправился в столицу выяснять подноготную царицы, а заодно поставить царя в известность, что у него под носом имеются ворота в ад. От светлой радости, которой лучились его глаза при встрече, не осталось и следа. Я тоже как-то поникла.  — Да ладно, Вася, не печалься, — подбодрила меня Юля. — Сейчас воевода найдет еще такой металл, сделаем нашлепку сверху, пусть высокие раскошелятся ради всеобщего блага. Тем более что певца того, со свадьбы, Иван дальновидно не казнил. Хочешь, кофе тебе сварю?  — Хочу, — согласилась я. Юлька исчезла на кухне, а я устроилась в кресле, подтянув колени к груди. Ржавый угол двери выглядывал из-под стола. Интересно, сколько лет легенде, рассказанной Ярополком? Наверняка тысяча есть, а то и больше. Продержится эта несчастная дверь еще немного!  Я задумчиво прикоснулась к запястью, которое так легко и естественно поцеловал Яр при встрече. Он по-прежнему считает меня ведьмой. Не верит моим словам, подозревает в скрытых мотивах. Что может получиться при таких исходных данных? Его супермеч перерубает даже камни, и он наставил его на меня при первой встрече. Но я совершенно точно ему нравлюсь! Я видела, как он смотрит на меня — Юлька не даст соврать.  В дверь тихонько постучали. Я осторожно приоткрыла ее, выглянула в щелочку. На пороге топталась дородная тетка, кажется, я ее видела у озера, на празднике.  — Добрый вечер, — она так мяла свой передник, будто собиралась выжать из него сок.  — Добрый, — буркнула я, не торопясь приглашать нежданную гостью. После того как нас с Юлей чуть не траванули яблочками, я предпочитала в деревню не соваться. И ничего хорошего оттуда не ждала.  — Я Любомила, мельничиха, — представилась она.  Я могла бы и догадаться. Подол длинной синей юбки припорошен мукой, запах свежей сдобы просочился в дом. Женщина и сама походила на каравай: пышная, румяная. У таких обычно красивый заливистый смех.  — Помоги, ведьма, — всхлипнула Любомила.  — Чего надобно? — спросила я.  — Мужика, — выдохнула она и разом успокоилась, как будто самое страшное было уже позади.  Я оглянулась на Юлю, которая навострила уши у меня за спиной.  — Пятый год уже пошел, как муж мой помер. Надорвался. Ох и горевала я, но как-то попривыкла со временем: и с хозяйством сама справляюсь, и дочку замуж выдала, и мельница работает как прежде, а то и лучше, пекарню открыла. Забот невпроворот…  — Тебе работников надо? — уточнила я на всякий случай.  — Экая ты непонятливая, — рассердилась Любомила. — Я ж говорю — с работой и сама управляюсь, а вечером свет погашу — и так грустно мне, так одиноко, хоть волком вой.  — Так мужиков в деревне — завались!  — Некогда мне шашни водить, — нахмурилась мельничиха. — Я и так целый день верчусь, как волчок. Ты мне дай какую травку, чтоб я мужику подсыпала, и он в меня влюбился без памяти, и сам за мной ходил, как телок. А то у нас мужик в Запорах измельчал. Им только намекнешь — шарахаются, как мыши от кота.  Она насупилась, подбоченилась. Грудь колыхнулась под оборчатой блузой.  — А кто-то конкретный есть на примете? — выглянула Юля.  Тетка задумалась.  — Степан из Якимовых неплохой мужик, плешивый, зато танцует хорошо. А еще Евсей, он старый уже, но на гармошке играет — ух! Ноги сами в пляс идут. Или вот Афоня, скорняк, руки у него красивые, как увижу, как шкуры гладит, так млею вся.  — Но?.. — снова встряла Юлька.  — Плюгавый, — вздохнула мельничиха, — вдвое меня меньше. Не выбрала я еще, — подытожила она, — ты мне травку дай, а я потом решу.  — Ишь, какая деловая! — возмутилась я.  — Да ты не подумай, ведьма, я ж отплачу! — закивала Любомила. — Велислава десять сребреников относила Маргарите. Ух, дорого, но оно того стоит — вон муж за ею увивается который год. Значит, надо с мужиком определиться… Кого же выбрать? Афоню? А может, Гришу? Глаза горят, как угли, но пьет, зараза…  Бормоча себе под нос, мельничиха пошла прочь со двора, в задумчивости переступив через Брюса. А я закрыла дверь, переваривая полученную информацию. Велислава, счастливая и обожаемая жена, оказывается, приворожила своего мужа?  — Вася, если один приворот стоит десять сребреников, то на тридцать золотых тебе надо приворожить триста человек, — быстро подсчитала в уме Юля. — Пора приниматься за дело! Все Запоры будут ходить влюбленные!  — Как бы, наоборот, не передрались, — возразила я. — Некоторых небось на части рвать станут, а козлы вроде Парнаски останутся несолоно хлебавши.  — Я думала, он лось.  Я лишь отмахнулась. Сейчас меня больше заботила новость о привороте Велиного мужа. Накинув кофту с капюшоном, я шмыгнула в сказочный мир. Сбегая в сумерках вниз по холму, я вспоминала дом Велиславы: уют, любовь, счастье — хоть ложкой черпай! И все это благодаря ведьме? Так может, не такая уж темная магия таится в моей красной книжице? Я прошла позади дворов, стараясь не попадаться на глаза запорцам, отшатнулась от брехливой собаки, выскочившей из-под забора, и наконец подошла к дому Велиславы. Опершись на калитку с заднего хода, заглянула во двор. Две девочки возились у плетня в траве, играли с куклой.  — Позовите маму, — попросила я. Вроде не громко крикнула, а девочки чуть не подпрыгнули, с визгами убежали в дом. Я вздохнула. Никак не привыкну к такой реакции.  Веля появилась почти сразу, подошла ко мне, вытирая руки о передник.  — Доброго здоровьичка, Василиса.  — И тебе. — Я замялась, не зная, как начать разговор, а потом брякнула: — Ты ходила к Маргарите?  Мягкая улыбка сползла с лица женщины, она испуганно вскинула глаза на меня, на щеках вспыхнули красные пятна.  — Понятно, — сказала я, испытывая странную досаду. А ведь так хотелось верить, что идеальные семьи могут существовать и без магического вмешательства.  — Ходила, — подтвердила Веля. — Тебе Любомила сказала, небось. Я ведь у нее те десять сребреников заняла.  — Хорошо моя бабка колдовала, — не без язвительности заметила я.  — Хорошо или плохо, я так и не узнала. Вылила зелье в отхожее место, — ответила Веля.  — Правда? — не поверила я.  — Я с той склянкой неделю ходила, спать не могла, только о ней и думала. А потом поняла, что не нужна мне такая любовь — наколдованная. Я достойна того, чтобы меня любили по-настоящему. И когда так решила и зелье вылила, на душе легко стало — не рассказать. И на танцах сама к Пете подошла, сказала — сколько можно в гляделки играть. Теперь каждую ночь молюсь святой Лусии, благодарю, что отвела, что не дала я ему приворотного снадобья.  — Лусия — это богиня любви?  — Почему любви? Мудрости, — удивилась Веля пробелу в моем образовании. — А ты пошто интересуешься? Решила все ж колдовать? Али для себя? — догадалась она. — Люб тебе кто?  — Люб, — буркнула я. — Только боюсь, слишком мы разные, и без магии тут никак не обойтись.  — И кто же это? Воевода? — Я вспыхнула, и Веля понятливо улыбнулась. — То-то я думаю, зачастил к нам Ярополк. Так-то он в Запоры по полгода носа не кажет. Вот что я тебе скажу, Василиса, кабы нужна была ему девушка простая да обычная, уже давно женился бы. За ним тут такие хороводы невест ходят…  Я нахмурилась еще больше. Из дверей обеспокоенно выглянул огромный Велин муж, поспешил к нам.  — Пойду я. — Веля сжала мою руку на прощание. — Удачи тебе, Василиса.  Она поплыла навстречу мужу, рассказывая какую-то байку про рецепт пирога, и я, потоптавшись у забора, уже собиралась уходить, когда заметила забытую детьми куклу. Она таращилась в вечернее небо глазами-пуговицами, привязанная к палочке, воткнутой в землю, а вокруг ног была разложена солома.  Я забралась на холм, чувствуя, что слегка запыхалась. Со всей этой кутерьмой совсем забросила тренировки. Звезды рассыпались по небу блестящими горошинами, лунная дорожка распадалась на желтые круги вокруг гейзера. В огороде нес вахту Брюс: ползал вокруг лунок с тыквенными ростками, и каждый сорняк, посмевший пробиться сквозь девственно чистый грунт, подвергался безжалостному уничтожению.  От стены дома вдруг отделилась крупная тень, двинулась ко мне.  — Яр, — выдохнула я, — нельзя же так пугать!  — Прости, — сказал он. Я шагнула вперед, всматриваясь в знакомые черты. Глаза уставшие, на лбу морщинка.  — Ты уже побывал у царя? Все в порядке?  — Ничего не в порядке. Столько всего навалилось, а обсудить не с кем. До чего докатился — к ведьме пришел за советом, — горько усмехнулся он.  — Помнишь, ты обещал сходить в мой мир, — напомнила я. — Заодно и поговорим.  — Ладно, — махнул рукой Яр. — В твоем мире опасно? Какое оружие лучше взять?  Продолжение завтра. Фотоот пинтерест