Аларика. Наталья Шнейдер. Гл. 19-21

Глава 19   Я остановилась. — Не слишком удачная шутка. — Это дом предпоследнего ректора… того, что погиб. Ты и Эльрик — единственные наследники. Значит, он твой. Думаю, если ты зайдешь к секретарю академии и представишься — ключи отдадут без лишних вопросов. — Что, прямо вот так любая девица с улицы может зайти, сказать, что она внучка ректора — и получить ключи от дома? — Если эта «любая девица с улицы» будет настолько похожа на своего отца… а секретарь, кстати, не менялся уже четверть века — и славился тем, что помнит в лицо каждого слушателя. Если эта девица будет сильным магом — а равных тебе еще поискать… Если эта девица сможет снять заклинания, которыми Ирвилл зачаровал дом… я бы, пожалуй, не стал рисковать. Он любил хитрые ловушки. — Тай помолчал. — Или если все то же самое сможет проделать некий «юноша с улицы». Да… вот будет забавно, если я все-таки решу вернуть себе права на дом отца — и провороню какое-нибудь охранное заклинание. Я коснулась нагретого солнцем чугуна. Рискнула бы. Отец и впрямь любил хитрые ловушки — но те, которыми он закрывал дом, каждый из нас мог снять за пару секунд. Хотя любой чужак, рискнувший ограбить наш дом, был бы обречен. Если… Я напишу Рику. Чем бы все не закончилось для меня — дом должен принадлежать нашей семье. Еще не хватало, чтобы он в конце концов отошел короне… или академии. Я заставила себя оторваться от ограды и пошла вслед за Тайроном. Похоже, эльф любил глухие заборы. Каменная стена с прочными воротами — настоящая крепость. — Ключи не потерял? — поинтересовалась я. — Они не нужны. Только самый отчаянный вор полезет в дом колдуна… даже если тот стоит нежилой уже много лет. Я присмотрелась к заклинаниям, опутывавшим забор. Хитро — даже не поймешь с какой стороны подобраться. А обычный человек и вовсе ничего не заметит. — Смотри внимательно, — сказал Тай. — Чтобы потом смогла попасть в дом и без меня. Ага, вот оно как открывается… Вслед за Тайроном я зашла за забор. Такой же буйно заросший зеленью двор, как и в Лирене, едва различимая дорожка до крыльца. Но в глубине сада виднелся колодезный сруб. Я присвистнула: — Ты как будто многолетнюю осаду собирался выдерживать. — Всякое бывает, — он пожал плечами. — Хотя с колодцем — случайно вышло. Просто оказалось, что под садом водная жила, естественно, я этим воспользовался. Многолетняя осада — вряд ли, но крепкий отряд здесь продержится пока не кончится еда. Только у меня нет отряда. А одиночка… спать надо всем. Разговаривая, он успел снять заклинания с двери дома. Мы зашли внутрь, Тайрон открыл ставни, распахнул окна. Воздух с улицы мигом унес тот сырой нежилой дух, что поселяется в доме, оставшемся без хозяина. Солнечные лучи, пробившись сквозь ветви деревьев снаружи, легли на выскобленный добела пол причудливым кружевом. Я огляделась. Такие же стены, обшитые изнутри теплым янтарным деревом, высокие потолки. Тай зажег камин — огонь прогнал последние остатки сырости, стало тепло и уютно. Провел меня по дому, показывая, что где. Поставил греться воду для купания. Пока она кипятилась, мы поели — в мешках еще оставалось кое-что, а потом Тайрон собирался сходить за продуктами, пока я приведу в порядок дом. Я не стала спорить — столица была слишком шумной, слишком многолюдной. Нет, тот страх, что накатывал на меня в людных местах не вернулся… но все равно — слишком много народа. После тишины дороги город оглушал, обрушивался со всех сторон звуками, красками, запахами… Надо попривыкнуть — хотя кто его знает, может, мне вообще лучше не появляться на улице, учитывая, что розыск могли объявить и здесь. Я проводила Тайрона до порога. Это получилось как-то само собой и казалось, что так и должно быть. Он уходит — я провожаю, потом он вернется, и я встречу его на пороге, чмокну в щеку, а потом мы будем заниматься вроде бы каждый своими делами — и все равно вместе. — Не скучай. Я скоро. — Тай легко коснулся моих губ. — Не буду. Тихонько притворила за ним дверь. Скучать некогда — дел полно. Моя посуду, поймала себя на том, что напеваю под нос. Рассмеялась: дожили, называется. Всегда терпеть не могла возиться с грязной посудой — а тут на тебе. Не знаю, сколько у нас времени до того, как мир снова напомнит о себе, но до тех пор я, назло всему миру, буду счастлива. А дальше — будь что будет. Вернуться «скоро» у Тайрона не получилось. Я успела перемыть посуду и полы, перестирать грязную с дороги одежду. С сомнением глянула на мешок Тая — наверняка там есть, что засунуть в стирку — но не копаться же в его вещах без спроса? Ладно, придет — напомню. Тайрон вернулся, когда я развешивала белье на заднем дворе. Услышала, как тихо стукнула калитка, торопливо закинула на веревку последнюю рубаху и побежала встречать. Продуктов в корзине оказалось от силы на пару дней. Интересно, у них здесь принято каждый день таскаться на рынок? У нас дома погреб был всегда полон. Да и здесь — если Тай подумал о колодце, то и запас еды должен держать приличный. Разве что… Разве что он не собирается здесь жить. — Ты голодный? Или просто чаю? — спросила я как можно спокойней. — Чаю. Я поставила на стол кружки, села напротив. Вгляделась в лицо Тайрона. — Что-то случилось? — Нет. Просто я решил заглянуть в академию по дороге. Разузнать, что да как. — И? — Лежит, куда он денется. Под биркой с номером и надписью «Происхождение неизвестно, назначение неизвестно». Кто его туда первый положил и почему до сих пор не выбросили — никто не знает, записей тоже нет. — Тай пожал плечами: Даже обидно — никому он там не нужен по большому счету, а охраняют… — Шутишь? — Если бы… Ты хоть раз была в хранилище артефактов академии? — Откуда? — Да, верно… На самом деле это огромная свалка всего странного и интересного. Все, что может быть хоть мало-мальски ценным — причем не только как магический артефакт но и как исторический предмет. А этот обломок нашли среди вещей Калсина из Догара. Величайший маг своего времени, как ни крути, да и сейчас, наверное, многим бы фору дал. Вот и получается, что на самом деле никто не знает, что это за штука и зачем она была нужна, но эта никому не нужная вещь лежит рядом с письменным прибором и черновиками «Великого Мага»… — А ночного горшка Великого Мага там не стоит случайно? — не выдержала я. — Не стоит, — хмыкнул Тайрон. — Зато там лежит амулет, с помощью которого Калсин, якобы, оживлял големов. И вокруг всего этого навешано столько охранных заклинаний, что голова кругом идет. Зато стражи, по сути, нет. Приходи и бери. — Приходи и бери, значит… — задумчиво повторила я. — И сколько боевых магов появятся после того, как кто-то рискнет снять охранные заклинания? — Обычно в академии дежурит двое. — Тай поставил на стол пустую кружку. — Сама же знаешь — маги больше полагаются на заклинания, чем на людей. С ними может быть еще два-три выпускника, но сейчас каникулы. Да, обычно сработавшие охранные заклинания оставляют от воришки только труп… если вообще что-то оставляют. Поэтому стража на самом деле не нужна. Но неужели никто из сильных магов, оказавшихся по каким-то причинам вне закона, не пытался? Хотя, с другой стороны — зачем? Это только в сказках раньше солнце было зеленее, а маги — полубогами, создающими дивные артефакты. На самом деле большинство артефактов интересны сейчас только как историческая ценность, или как любопытный курьез, на худой конец — как произведение искусства. В по-настоящему сильные артефакты маг вкладывает слишком много своих сил — и в итоге вещь становится слишком зависимой от своего создателя, теряя свойства со смертью мага. Странно, что вещь хаоса сохранил силу после смерти создателя. Что Калсин туда вложил? Надо будет хорошо подумать над этим посохом прежде, чем решиться его использовать. Мало ли, какие сюрпризы он хранит. — А кроме этих двоих, — поинтересовалась я. — Сколько времени потребуется страже? — Где-то четверть часа. Странно… слишком легким все кажется. Так не бывает. — Тай, в чем подвох? — В самих заклинаниях. За всю историю академии их не сняли ни разу. Несмотря на то, что заклинания, естественно, менялись — как менялась за это время сама манера колдовать. Я скорчила мрачную гримасу: — По крайней мере магия убивает быстро — в отличие от палача. И как мы должны сделать то, что невозможно в принципе? — «До сих пор никто не мог» и «невозможно в принципе» — разные вещи. К тому же, мне удалось кое-что раздобыть. — Он достал из корзины довольно пухлый пакет. — Пойдем в комнату, там посмотрим. Пакет оказался сложенным листом невероятных размеров — в развернутом состоянии он занял полкомнаты. Поэтажная схема здания академии, в трех проекциях, с отмеченными охранными заклинаниями и полной их расшифровкой на обороте листа. Я уставилась на него тем же взглядом, каким дети смотрят на ярмарочного фокусника: — Как ты это раздобыл? — Не поверишь — стащил из архива. В левом нижнем углу схемы была дата. Подпись и печать. — Тай, это же… это же мой дед! — Да, последний вариант охранных заклятий разрабатывал прошлый ректор с сыном. И насколько мне известно, за последние двадцать лет ничего не изменилось — нынешнему ректору до прошлого, увы… Я всмотрелась в схему. Точно, вот это заклинание отец накладывал, когда дома ненадолго никого не оставалось… а вот это — когда мы уезжали на ярмарку на несколько дней. — Будем разбираться вместе? — спросил Тайрон. Я кивнула. Следующие пару часов мы потратили на расшифровку заклинаний. В конце концов я не только знала, где какое — но и выучила схему чуть ли не наизусть. И еще — как снять любое из этих заклинаний и, самое главное, остаться невредимой. Хорошо, что никогда не приходилось жаловаться на память… — Это точно все? — спросила я наконец. — Не хотелось бы напороться на что-нибудь этакое. Тот пожал плечами: — Говорят, с тех пор ничего не изменилось — все охранные заклинания ставят по схеме разработанной твоим дедом. Но пока сам не увижу — ни за что не поручусь. Завтра вместе и посмотрим, как оно на самом деле. — Уже? — А куда тянуть? Я сникла. Ну, вот и все. Даже если завтра мы выберемся невредимыми, по-прежнему уже не будет. Тайрон аккуратно сложил план, убрал в один из ящиков бюро. Я растянулась на полу перед камином, уперев подбородок в кулаки. Завтра еще не скоро, а сегодняшний вечер мой, и будь что будет. Тайрон опустился рядом, обхватив руками колено. Мы молчали, глядя в огонь. — Тай, а может, ну его, этот посох? По большому счету мне все равно, кто сидит на троне, а Риа… пусть лопнет от злости. Я устала от всего этого. — А месть? — поинтересовался Тайрон. — Если бы месть могла вернуть мертвых — я не колебалась бы. Но… Я просто хочу жить. Спокойно и никого не боясь. — Спокойно… — эхом повторил он. — Этой ночью она снова появлялась? Я резко села: — Как ты узнал? — Ты плакала ночью. Когда она вламывается в сны — ты кричишь или плачешь. Я снова растянулась на полу, положив голову к нему на колени, так, чтобы видеть лицо — и глаза. — Правда? — Риа по-прежнему являлась раз в неделю, но разговор ограничивался парой фраз — удостовериться, что я жива, невредима, и иду в столицу. Иногда она успевала исчезнуть до того, как вслед вламывался король, иногда нет… вот кто пугал меня, но неужели до такой степени? — Правда. Если бы можно было как-то по-другому заставить ее заткнуться… Но я не знаю, как отвязаться от уже мертвого человека. — Привыкну. Уже привыкла. — И в самом деле, страх уже стал чем-то обыденным, недостойным того, чтобы обращать на него внимания. Тай тихонько перебирал мои волосы. — Чего она хотела на этот раз? — Заклинание, открывающее границу между мирами. — Я приподнялась. — Сейчас напишу. — Успеешь. Завтра еще целый день. А насчет привыкла… кого ты хочешь обмануть? Я тихонько вздохнула. — Боюсь, что она не отстанет от меня и тогда, когда получит, что хочет. — Может быть. А может и нет. Но когда у нас в руках будет посох — можно будет понять, почему он ей так нужен. И стоит ли и дальше плясать под ее дудку. А может быть и как от нее избавиться. Я не могу привыкнуть к тому, что ты плачешь ночами. Не просыпаясь. Я не ответила. Не хотелось говорить о плохом. И думать тоже. Поймала ладонь Тайрона, прижалась к ней щекой, улыбнулась. Его улыбка стала отражением моей, наполняя теплом и покоем. — Иди ко мне… Мы целовались словно в первый раз, словно открывая заново друг друга, как будто не было ни бесконечной дороги, ни крови и смертей за спиной. Мир растаял в нежности, оставляя лишь нас двоих, да вечность, наполненную лунными бликами на стенах и неровным дыханием. И завтра не настанет никогда. *** Я осторожно заглянула в окно. Двое азартно резались в кости. Городская стража обычно несла службу в броне — но, похоже, в академии были свои законы. Во всяком случае, доспеха на парнях не было, лишь оружие на поясе. Ну правильно, велика радость париться всю ночь в кольчуге и поддоспешнике, зная, что это никому не нужно — за несколько веков существования академии желающих поживиться оказалось так мало, что их можно было бы сосчитать на пальцах. Многие на месте этой пары боевых магов не удержались бы от соблазна скрасить ночь выпивкой — а то и вовсе бы уже десятый сон видели. Я очень аккуратно присмотрелась к их сознанию. Трезвые… жаль. С чуть подвыпившими было бы легче. Коснуться разума, легко-легко, почти незаметно и заставить сознание погаснуть. Не насовсем — лишь на несколько часов. В «роднике» это заклинание предназначалось для получивших тяжелые раны или ожоги — чтобы исцелять, не причиняя лишней боли, или когда нужно было почти полное расслабление мышц. Правда, если речь идет о лечении, заклинание нужно поддерживать постоянно, чтобы боль не проникла в разум, вернув сознание. Но это для лечения… А пригодилось совсем для другого. Может быть это была непростительная глупость — но я устала убивать. И Тайрон не стал спорить. Мы шли по пустому зданию, быстро но тщательно прощупывая пространство. Ничего неожиданного — все заклинания на своих местах, и на большинство из них мне пришлось потратить лишь несколько секунд. Конечно, они были поставлены другими людьми, «почерк», то неуловимое, что отличает одного мага от другого был совершенно чуждым, да и работал, очевидно, не один человек. Но сами заклинания были знакомы — и это оказалось неожиданно больно. Как будто читаешь старые письма переписанные чужой равнодушной рукой. Тай хотел было взять охранные заклинания на себя — но время было дорого а, что ни говори, разбираться в давно знакомых вещах куда проще, чем распутывать головоломку, построенную по известным, но совершенно чуждым принципам. Наконец, я сняла последнее заклинание, преграждающее путь. Тайрон осторожно приподнял раму с тонким полотном горного хрусталя. Днем он обмолвился, что не уверен до конца, действительно ли то, что лежит в хранилище — вторая часть вещи хаоса. Логика логикой, но доказательство могло быть только одним — если две части, оказавшиеся рядом соединятся без постороннего вмешательства. Тай взял с бархатной подложки часть посоха, вытряхнул из мешка вторую — и едва удержал обе в руках. — Давай мне одну, и пошли отсюда. — Занервничала я. Где-то внутри рос страх, холодком пробегал по хребту. — Соберем и исчезнем. — Дома. — А если будет всплеск? Хочешь, чтобы вломились домой? Может, он и прав. Да и вообще, переругиваться шепотом, когда в любой момент может появиться стража — что ни говори, а на снятые охранные заклинания она должна появиться — до невозможности глупо. Наверное, я просто нервничаю на пустом месте. Но… — А если собранный он начнет фонить? — тогда пытаться скрыться с ним — все равно что скрываться в сопровождении барабанщика и факельного шествия. — Не начнет, я читал описания. Здесь мы и так натворили такого, что чуть больше — чуть меньше. А потом придется быть тише воды, ниже травы. Может, он и прав — но почему так страшно? Освобожденные части посоха меж тем продолжали тянуться друг к другу, и бившаяся между ними магия скользила по коже. Тайрон чуть ослабил руки, и обломки стали единым целым. Всплеск, действительно, оказался таким, что наверняка перебудил всех окрестных магов. За спиной почти бесшумно отворилась дверь. Те, кто были за ней, не пытались быть незаметными — просто хорошо смазанные петли не скрипят. Они и сейчас не скрипнули — но я услышала, даже не услышала, почувствовала — страх обострил восприятие до предела. В развороте выхватила нож — зал большой, пару раз бросить успею. Не успела — сильные пальцы перехватили запястье, вывернули резко, до боли, так что клинок выпал из беспомощно разжавшейся руки, зазвенел по полу. Я рванулась сквозь боль — высвободиться, успеть сделать хоть что-то. Только не оказаться снова беспомощной, только не все сначала — но сзади уже держали — жестко и крепко, не пошевельнуться. Откуда? Тай??? Почему?  Глава 20   Ни дернуться, ни пошевельнуться — только беспомощно смотреть, как в зал входит человек в сопровождении четверки боевых магов. Вошедший коротко поклонился: — Государь… Мир замер, ухнул в звенящую серую полутьму, и я осела в ставших вдруг чужими жестких руках. — Здравствуй, Ритан. Поехали. — Пробилось сквозь звон. Оказывается, меня уже не держали. Оказывается, я даже могу стоять. Может, это просто кошмар? Ничего не было, и на самом деле я мечусь в бреду, а за стенами храма гуляет чума… Бред… — А ее — с нами? — Да. — Эльф оглянулся. Замер, глядя на меня, медленно шагнул, протянул руку — я попятилась, уперлась спиной во что-то — или в кого-то… В кого-то, потому что сзади держали за плечи — а я не могла оторвать взгляд от ставшего чужим лица. — Аларика… Бесконечное мгновение — глаза в глаза. Скажи, что это неправда. Бред, сон, кошмар, дурацкая шутка — все, что угодно, только не правда. Я поверю — поверю всему, что хочешь… Он стремительно развернулся и шагнул за дверь. Тот, что держал, легонько подтолкнул в спину — и я послушно пошла на ватных ногах. Факелы на стенах только что бывшего пустым коридора. Камень и факелы на стенах… Уже не страшно. Уже ничего не страшно. В просторном зале у входа ждал второпях одетый человек с тяжелой золотой цепью на шее. Метнулся навстречу, склонился: — Государь, я… — Калит. — Голос был холоднее горной реки. — Если помнишь, я еще год назад говорил, что академия охраняется из рук вон. — Государь не думаю, что кто-то кроме тебя смог бы… — Не надо лести. Два проходимца с большой дороги пришли как к себе домой и взяли то, что хотели. Сейчас это оказалась никому до сей поры не нужная палка — но что помешало бы им взять пару экстрактов из выделений заразных больных? Из тех колб, что хранятся под замком на кафедре лекарей. И спустить в ближайший колодец? — Яд можно добыть в любой зелейной. — Яд убьет десяток — и остальные мигом поймут, в чем дело. Скольких убьет холера? Человек склонил голову. — Завтра, до четырех пополудни я жду письмо, в котором расскажешь, что намерен изменить. Тогда же и определим твое наказание. И напомни главе кафедры целителей, что от него я тоже жду письмо. Ступай. Не верю. Не хочу верить. За оградой ждал небольшой отряд — дюжина, не больше, с парой оседланных коней. Одного подвели королю, мне дали другого, правда, поводья перехватил кто-то из стражников. Руки оставили свободными, и даже оружия не отобрали — но что с того? Тело казалось чужим, кружилась голова, и я не слышала ничего кроме цоканья копыт о булыжники, гулко разносящегося по ночным улицам, эхом отдающимся в ушах. Король разговаривал с тем, кого назвали Ританом — время от времени полуоборачиваясь — и я могла разглядеть безукоризненный профиль. Профиль, отчеканенный на монетах. Потом улицы кончились. Настежь распахнутые ворота дворца. Люди с факелами во дворе. Бесконечные коридоры, спины стражников перед глазами. Маленькая комната, окно на полстены. Стол с чернильницей и кипой пергамента, шандал на десяток свечей. Удобный стул, книжные полки. Кабинет? Он вошел с другой стороны. Все та же простая дорожная одежда — доспех он уже снял — только серебрился тонкий обруч на лбу. Поставил посох у двери, точно никому не нужную палку. — Оставьте нас. — Государь, она при оружии, — неуверенно возразил кто-то. — Я тоже при оружии. Вон. Торопливые шаги за спиной, мягко закрывшаяся дверь. Тишина. Лицо Тайрона — напряженное, изучающее. Молчание — вязкое, тягучее, оглушительное. Я не выдержала первой: — Скажи, что это неправда. Пожалуйста… Он не ответил — лишь на миг отвел взгляд. Я обхватила руками плечи — почему-то познабливало. Вот, значит, и все… — Когда казнь? Тайрон… нет, король, усмехнулся. — Хорошо же ты обо мне думаешь. — Не знаю, что думать. После… Все было ложью. — Я не солгал ни единым словом. — Да… — медленно повторила я. — Ни единым словом… — Так нужно было. Зачем он оправдывается, зачем? Какая теперь разница — почему. Главного не изменишь… — Наверное. Тебе виднее… государь. — Когда ты готова была шарахаться от каждой тени… поверила бы, что король не желает тебе зла? А кому верить сейчас? Все было ложью, все. Не за что зацепиться, ничего не вернуть. — Да, ты просто сама доброта. Воплощение света. — Нет… Смерть Юрилла и завещание — действительно на моей совести. Мальчик заигрался… Но я не отдавал приказ убить твою семью. Когда пошли слухи о заговоре я приказал выяснить, в чем дело. Кто превратил это в «раскрыть заговор любой ценой» — пока не знаю. Но разберусь. — Может быть. Это что-то изменит? Мертвых не вернуть… — Слова Рии — против моих. Кому предпочтешь поверить? — Никому, — устало произнесла я. — Уже никому. Вы стоите друг друга. Ей нужна была марионетка, тебе — игрушка. — Нет. — Наверное, все правильно. Когда разыгрывается партия, никого не волнует судьба пешки. — Я уставилась в темноту за окном. Уже не больно. Уже все равно. Он подошел сзади, попытался обнять — я молча вывернулась, отступила к стене. Эльф замер, неловко опустив руки: — Пешка может выиграть партию, став королевой. — Чего? — я расхохоталась, сползла по стене на враз ослабевших ногах, всхлипывая то ли от смеха, то ли… — Полагаешь, снова можешь разыграть эту козырную карту? Кто из нас двоих окончательно сошел с ума? — Аларика… Что сделать, чтобы ты поверила? — Все, что мог, ты уже сделал, — криво усмехнулась я. — Осталось только добить. Теперь отвернулся он. Долго стоял, глядя в темноту за окном. Я прислонилась затылком к стене. Откуда-то сама собой всплыла колыбельная. Та, что… — Так неслышно тают свечи, — тихонько затянула я. — Сумрак падает на плечи… Он стремительно развернулся — еще пару дней назад я шарахнулась бы от этого движения — и от выражения его глаз. Сейчас… уже ничего не страшно. Даже голос не дрогнул. — Сон свои диктует речи И тебе, и мне, И когда уже немного До зеркального порога… Уже не больно. И слез тоже нет. Ничего нет. И жить тоже незачем. Король… Тайрон подошел, присел напротив — близко, слишком близко, но не прикасаясь. — Ты говорила, что все равно, кто я… Я медленно покачала головой, снова криво улыбнулась: — Значит, ошиблась. Хотя дело не в этом. Просто сейчас… Я не могу тебе верить. Не могу верить ничему, что было… — я опустила голову на колени. — Если решишь казнить — убей быстро. Или просто позволь мне уйти. Какая разница, на самом деле? Ни жизнь, ни смерть уже не имеют значения. Ничего не имеет значения. — Как я отпущу тебя? — ответил он. — Не уходи. — Если бы ты рассказал хотя бы месяц назад… неделю… вчера — до того, как… — Я не мог сказать. Сначала не был уверен, что Риа не прочтет это в твоих снах, а потом… Когда понял, что… Это и в самом деле что-то бы изменило? Я задумалась: — Не знаю… Пожалуй, нет. Нет. Эльф кивнул. Поднялся: — Пойдем, выведу из дворца. С непривычки тут недолго заблудиться. — А по чину ли государю самому провожать? — хмыкнула я. — Кому какое дело? — Хорошо. Только… Я расстегнула перевязь с мечом, протянула эльфу. Тот не шелохнулся. Пожав плечами, я бережно положила меч на пол, с трудом удержавшись от того, чтобы напоследок не погладить теплую кожу ножен. — Не надо… — прошептал он. Я дернула щекой, опустила рядом с мечом пояс с ножами. Выбралась из кольчуги. Тело стало легким-легким. Ничего не осталось. — Без оружия не отпущу. — Твердо сказал он. Достал из ящика стола нож — настоящий, боевой, хорошей работы. — Его подарил Ирвилл… перед тем, как уехать из столицы. Возьми. Я кивнула, пристраивая оружие на пояс. Зачем? Можно подумать, его на самом деле заботит, что со мной… Мы молча шли по дворцу. Коридоры, залы, переходы… Стражники, застывшие как изваяния. Дворцовый парк. Неприметная калитка. — Прощай. — Подожди… — эльф помедлил, придерживая дверцу. — Дом, где жила твоя семья… Зайдешь к секретарю академии, назовешь свое имя — он отдаст ключи. Я молча кивнула. Зачем мне все это? Зачем — я? — Куда теперь? — Не знаю, — ответила я. — Все равно. Отодвинула руку короля и шагнула за калитку, чувствуя спиной его взгляд. Моего у меня не было ничего… только где-то там, в доме лежала котомка, на дне которой остались зеркало и гребень… да остатки денег, когда-то снятых с тела. И шелковое платье — подарок Рика. Но даже за все сокровища мира я не согласилась бы хотя бы на миг вернуться в дом, где еще прошлой ночью я была счастлива. Прошел лишь день — и не осталось ничего. Тайрон… Наверное, я должна его ненавидеть… Не было сил. Лишь звенящая пустота внутри. Отвести глаза страже оказалось легко. Странно — ведь совсем недавно кольчуга и меч казались тяжеленными, а сейчас без них я чувствовала себя голой. Недавно — или целую вечность назад? Я шла всю ночь не останавливаясь — заклятье ночного зрения легко развеяло темноту. Было все равно куда идти — но если я остановлюсь, то начну думать… а думать не было сил. Под утро все же пришлось остановиться — ноги уже не держали. Я свернула с дороги, опустилась под каким-то деревом — березой, кажется. Какая разница? Заморосил дождь. Капли проникали под листву, стекали в волосы, на лицо… я их не замечала. Потом был день — а может, и не один — серый все от того же дождя. Не знаю, сколько я просидела, глядя перед собой. Потом долго рассматривала нож. Ничего не осталось… Не торопясь провела лезвием по вене у сгиба локтя, почти не почувствовав боли. Безразлично смотрела, как кровь впитывается в штанину, стекает на траву. Улыбнулась. Родители, Гил, Арт… Уже скоро. А потом стало темно. Холодно… Дождь по-прежнему падал с неба. Капли пробивались сквозь листья, прыгали на одежде, лезвии ножа, расплывавшемся все шире пятну на траве. Я долго, непонимающе таращилась на руки, покрытые темными разводами. Потом обреченно расхохоталась. Совсем забыла. Сволочи, какие же они все сволочи… Подобрала оружие, тяжело поднялась и пошла к дороге. *** Король отложил в сторону книгу, потянулся в кресле. Зажег свечи, подкинул дров в камин. Дождь шел второй день, и в каменных стенах дворца тянуло холодом и сыростью. Но во дворце можно сидеть у огня под крышей, в сухой одежде, и капли не льют за шиворот. Знал бы, что она не зайдет за вещами… хотя бы за теплой одеждой деньгами — не отпустил бы. Знал бы… должен был знать. Люди, посланные проследить и охранять вернулись — не смогли найти. Как будто кто-то отвел им глаза — может, так оно и было. Стража у всех четырех ворот клялась, что ни утром ни, тем паче, ночью никто не выходил. Тем не менее, в городе Аларики уже не было. Он послал других людей. Угрожать и наказывать бессмысленно — поди найди иголку в стоге сена. Они попытаются, конечно… С посохом явно нечисто, от него отчетливо несет скверной. Игра не будет закончена, пока не станет ясно, зачем Рие нужен был этот артефакт. Тем более, что границу между мирами он не открывает — по крайней мере, между мирами живых. Разве что между этим миром и миром теней — но как проверишь? Надо бы найти некроманта, сам он не силен в таких делах — но где его найдешь… Впрочем, Ритан найдет, этот из-под земли достанет… Сознания коснулся отзвук колдовства — того колдовства, которое король ждал каждый миг… и которое боялся почувствовать. Вздрогнул, торопливо выглянул за дверь. — Ритана сюда, быстро! Поднять две дюжины гвардейцев, и обоих магов, которые работают с порталами — ко мне. Дежуривший в коридоре мальчишка-посыльный убежал. Король вернулся в кабинет, торопливо расстелил на столе карту, попутно сбросив на пол все, что мешало, замер, задумавшись. — Государь. — Советник уже был здесь. — Нужны порталы… вот сюда — палец коснулся карты. — Перекинуть две дюжины солдат. И меня. Прочесать лес — вот примерно… Искать девушку… ты ее видел, опишешь. Кроме того, искать любые следы боя… тела, кровь — все, что угодно. — Государь… — медленно произнес советник. — Две дюжины солдат слишком мало для того, чтобы прочесать участок в пять миль поперечником. Сомневаюсь, что… — Знаю! — рявкнул король. Добавил чуть тише. — Прости. Я знаю. Но во дворце всего два мага, способных сотворить портал… больше и не нужно, на самом деле. А посылать в академию за помощью… потеряем пару часов как минимум. — Да, государь. Дождь висел мелкой пеленой, пробирался сквозь плащ. Король откинул капюшон — все равно уже мокрый насквозь, так хоть холодная от воды шерсть не прилипает к лицу. Похоже, уже не найдут… он прислушался. Жива. Глубоко вздохнул. Жива! Хоть что-то хорошее. — Государь… — Ритан тоже промок до нитки. «Когда вернемся во дворец, надо бы посоветовать ему напиться глинтвейна — да погорячее и завалиться спать до утра… хотя все равно не послушает. Будет сидеть и думать, где он ошибся. Значит, приказать. Если бы все можно было решить так просто…» — Это не похоже на следы боя, но… — Показывай. Поляна и в самом деле выглядела почти нетронутой — если здесь когда и проходил человек, трава, упруго распрямившись, скрыла следы. Да и дождь… Следы остались лишь под старой березой — травы там не было, только толстый слой прелых прошлогодних листьев. Следы… и кровь. Дождь не позволил ей засохнуть — но и не смог смыть. Слишком много было крови, она впиталась в листья, растеклась по трещинам коры там, где корни не ушли в землю. Кто-то долго сидел, прислонившись спиной к стволу, потом упал… поднялся и ушел. Король присел под березой, коснулся листьев. Долго смотрел на покрытые темно-вишневым пальцы. «Девочка моя, что же ты творишь… Я могу отправить людей найти и защитить, насколько это возможно — но кто защитит тебя от самой себя?» Почему он позволил ей уйти? Наверное потому же, почему позволил войти в чумную деревню… или очертя голову броситься на опытного боевого мага — впрочем, тогда от него мало что зависело. Всю жизнь он считал, что нельзя отбирать право распоряжаться собственной судьбой. «Но если бы сейчас ты нашел ее тело — утешился бы сознанием своей правоты и жил дальше, как ни в чем не бывало?» Не надо врать себе. Он был готов ко всему — слезам, крику, ненависти… С этим он бы справился. Но усталое равнодушие в разом погасшем взгляде… Боль и недоверие, в которое она замкнулась, как в раковину — не достучаться. Он сдался… И теперь можно сколько угодно утешать себя красивыми правильными словами — не поможет. — Государь… Король, наконец поднялся, и Ритан понизил голос — так, чтобы больше никто не услышал: — Тарилл… успокойся. Это всего лишь девка… — и осекся под бешеным взглядом. — Придержи язык, будь любезен. — Крепко же она тебя зацепила… Король не ответил. Провел ладонью по лицу, стирая капли дождя. — Хватит. Возвращаемся. *** Дождь превратил дорогу в рыжий чавкающий кисель. Я свернула в лес — лучше не стало. Разве что вместо грязи под ногами была мокрая трава — впрочем, штаны суше от этого не стали. Да еще и дождь, что над дорогой висел мерзкой мелкой моросью, в лесу собирался на листьях и падал крупными каплями, норовя угодить не куда-нибудь а непременно за шиворот. Холод догнал меня где-то к середине дня. Пробился сквозь безразличие отупевшего разума, скрутил дрожью мышцы. Просто быстро идти не помогло. Я выругалась и начала собирать валежник. Его здесь было много — мало кто будет останавливаться в лесу и жечь костры, когда постоялые дворы едва ли не на каждом шагу и можно переночевать под крышей в уютной постели. Кое-как разыскав подходящие бревна (тонковаты, но без топора и это сойдет) я соорудила нодью. Сейчас согреюсь немного… потом еще поищу дрова, этого костра хватит часов на пять, не больше, а идти дальше под проливным дождем я не могу. Хорошо хоть магия всегда при мне — не надо мучаться, думая как разжечь огонь без кресала и трута. Теплее от костра стало ненамного. Как ни крути, а невозможно согреться в мокрой насквозь одежде. Что ж, еще пара дней по такой погоде — и холод доделает то, чего не удалось мне. Обидно только — хотелось умереть, сохранив хоть какое-то подобие достоинства, а не свалиться от простуды где-нибудь под елкой и там замерзнуть окончательно. Я рассмеялась — какая разница, на самом деле? Все равно этому миру нет до меня никакого дела — равно как и мне до него. Еды нет, денег на ночлег под крышей нет, теплой одежды нет… Недолго осталось.  Глава 21   Я не сочла нужным как-то замаскировать огонь. Дорога считалась безопасной, да и в такую погоду нормальные люди сидят под крышей у очага, а по тракту идут только купцы с грозящим испортиться товаром да письмоноши. А главное — я просто не подумала об опасности. Правду говоря, я вообще ни о чем не думала. Наверное, в другое время я заметила бы этих двоих куда раньше. И уж ни в коем случае не позволила бы подойти так близко и встать в паре шагов, сбросив наземь дорожные мешки и нагло пялясь. — Глянь-ка, кто у нас тут? — деланно удивился один. Я молча развернулась, не вставая, подняла на них глаза. Думать не хотелось, шевелиться тоже. Страха не было — только где-то внутри поселилась смутная досада — и чего им под крышей не сидится? — Пойдем с нами, что ли, — встрял другой. — Тут постоялый двор в паре верст. Накормим, обогреем… — Ну уж и ты потом не обидь, — заржал первый. Безопасная дорога, значит… Для мужчины или женщины со спутником вполне себе безопасная. А для одинокой бродяжки… — Спасибо, как-нибудь сама справлюсь. — Странно, пару дней назад я бы уже вопила от страха и злости. А сейчас внутри была только безумная усталость. Парни, ну уйдите по-хорошему… — Ты глянь, не хочет, — ухмыльнулся второй. — Видать мы с тобой совсем рылом не вышли. — Ага, это до чего ж бабы разборчивые пошли — лучше, значит, в лесу мокнуть чем паре хороших людей постель согреть. Хороших, значит… — Идите своей дорогой. Пожалуйста. — Кончай ломаться! Не хочешь по-хорошему, силой возьмем… Я обвела взглядом ухмыляющиеся рожи. На самом деле, им не так уж хотелось «согреть постель». Просто мокрая замерзшая девка вместо того, чтобы кинуться в ноги с благодарностью за щедрое предложение, посмела ерепениться. Им хотелось покуражиться, почувствовать свою власть. Тем более, что я казалась такой безобидной. Ножа, лежащего рядом они то ли не заметили среди травы, то ли не сочли нужным заметить. Где-то внутри начало медленно просыпаться бешенство. Если бы речь шла всего лишь о жизни — мне было бы все равно. Но… — Идите. Своей. Дорогой. Они все-таки были слишком уверены в себе. Вместо того чтобы просто пнуть — ведь я по-прежнему сидела не земле, глядя на них снизу вверх, а онемевшие от холода мышцы не добавляют подвижности — один из них ухватил за грудки, вздергивая на ноги, размахнулся… Нож удобно лег в ладонь. Короткое движение без замаха — незачем, парень и так хорошо рванул на себя — и лезвие вошло в живот. Он охнул, хватка ослабла. Я добавила коленом — чужая боль коснулась разума, но сейчас она подействовала как ледяная вода, срывающая отупение. Мысли стали четкими и быстрыми. Раненый сложился, но еще до того, как он упал, я успела полоснуть клинком по горлу. Судорожно вздохнула, развернулась. Поймала взгляд второго — ошарашенный и… напуганный? Ну да, вместо безобидного ужика нарваться на гадюку. Я ж просила — идите своей дорогой. Он все-таки успел полоснуть по запястью и зацепить бок — прежде чем упал и больше не поднялся. Я затянула магией раны — впрочем, их и ранами было назвать сложно. Потом долго-долго оттирала нож о траву. Снова приползло серое безразличие. Вот так… пока больно — я жива. Но уже не больно. Холодно… я стащила с того, что пониже добротный кожаный плащ. Надо же, почти чистый. Враги… Они не заслуживают того, чтобы называться врагами. Вытряхнула на плащ второго оба дорожных мешка. Еды не густо — хлеб, вяленое мясо… похоже, они шли в столицу, подъев почти все, что взяли с собой, а докупать не стали — к чему, если постоялые дворы один за другим? Шли… А куда иду я? Наверное, к Рику, не прогонит… а там видно будет. Я сложила в один из мешков всю найденную еду, деньги — тоже не густо, но хоть что-то, дорожные мелочи. Накинула отчищенный плащ. Наверное, надо бы прихватить еще хоть одну рубаху на смену… побрезговала, правду говоря. Интересно, в паре верст в какую сторону постоялый двор. Ладно, неважно. Мне в любом случае от столицы. Выбралась на дорогу — грязь приветственно зачавкала — и пошлепала прочь. Постоялый двор и в самом деле нашелся через пару часов. И постояльцев там, похоже, было прилично, судя по тому, сколько народу сидело в зале. Правильно, что за радость коротать дождь в одиночестве — а так, под выпивку да разговор, глядишь и время быстрее пройдет. Многие оглянулись на скрип двери. Я равнодушно прошла сквозь частокол любопытных взглядов. Похоже, здешним гостям теперь на весь вечер разговоров хватит. Только бродячий певец, сидевший в углу у камина по-прежнему негромко перебирал струны, не обращая на меня никакого внимания. — Здравствуй, почтенный хозяин, — поклонилась я трактирщику. — Мне нужна комната… пока на ночь, а утром видно будет. Тот кивнул. — Поесть что-нибудь? Поесть? Наверное, надо… — Что-нибудь на твой выбор, почтенный хозяин. И горячего вина. Хозяин снова кивнул. — Пойдем, провожу. Он зашел в комнату первым, затопил камин. Я сбросила плащ — хорошо выделанная кожа неплохо защищала от дождя… точнее, защитила бы, не промокни я насквозь еще до того. Съежилась, обхватив руками плечи — без плаща сразу стало холодно. Хозяин окинул меня скептическим взглядом: — Деньги-то у тебя есть? — Есть, — ответила я, снимая с пояса кошелек. — Сколько? — Уходить будешь, расплатишься. Только учти, если тебя ищут и придет кто, укрывать не буду. Здесь, как король сменился, строго стало. Хорошо если просто пеню заплатишь, а то и вовсе трактир в пользу казны отберут. Так что сама понимаешь… — Не ищут. — А если ни от кого не бегаешь, то какого рожна одна по дороге шляешься в такую погоду? Бегаю… Только далеко ли от себя убежишь? Я усмехнулась. — С полюбовником поругалась. Теперь вот к брату иду, авось не прогонит. — Вот, значит, как это делается… не солгать ни единым словом, при этом не сказав ни капли правды. Что ж, спасибо за науку. — Косы он обкорнал? — Он. — Небось, было за что? — Может, и было, — равнодушно ответила я. Встретила испытующий взгляд хозяина. Тот отвел глаза первым. — Ладно. Но ежели врешь… я предупредил, дальше пеняй на себя. Сейчас поесть принесу — вниз, чай, спускаться не будешь? — Наверное, нет. Спасибо, почтенный. Он вернулся почти сразу. Аккуратно поставил на стол тарелку с хорошим ломтем вареной свинины и дымящейся чечевичной кашей. Над немаленькой кружкой с вином тоже поднимался парок, пахнущий перцем, корицей и хмелем. Надо же, пряностей не пожалел… представляю, сколько утром заломит… впрочем, не все ли равно. Деньги есть… пока есть, и я не собираюсь рыдать по поводу того, как они мне достались. Хватит, отрыдалась. Я едва смогла дождаться, пока за спиной хозяина закроется дверь, задвинула засов, торопливо стащила холодную, мерзко липнущую к телу одежду, завернулась в одеяло. Кусачая шерсть на голую кожу… но так хотя бы не холодно. Аккуратно разложила вещи вокруг огня — пусть сохнут. Поставила на пол перед самым камином, чуть ли не в пламя еду и питье, опустилась рядом. Осторожно отхлебнула обжигающее вино. Надо бы поесть… не хочется, но надо. Я запихнула в себя мясо, почти не почувствовав вкуса. Посмотрела на слишком быстро опустевшую кружку. Что-то мало. Надо бы добавить — чтобы налакаться в стельку, и не думать. Ни о чем. Сейчас, оденусь и схожу. Так, а пол уже качается. Немного мне надо, оказывается. Ничего, сейчас чуть-чуть сосредоточиться — и на то, чтобы дойти до стойки, забрать вино и вернуться обратно меня хватит. А там хоть трава не расти… Интересно — мелькнула нелепая мысль — как во сне выглядит пьяный в стельку? Риа же явится… сколько я на ногах — вторые сутки, третьи… Не помню… совершенно не помню. Да и какая, к демонам, разница. Я хихикнула, представив себе выражение лица советницы, когда она узнает, что посоха ей не видать. Вот пусть теперь они между собой разбираются, а с меня хватит. Зал внизу уже был почти пустым — надо же, а мне казалось, что прошло всего ничего… еще и счет времени потеряла. По-хорошему, надо бы просто завалиться спать. Но одна мысль о том, что снова явится эта мертвая дамочка, прогоняла всякую мысль о сне. Ведь придется объясняться, разговаривать о посохе и короле… не хочу. Особенно — о короле. Сейчас напьюсь… а пьяным, говорят, море по колено. Облокотясь о стойку я ждала, пока трактирщик согреет вино. — Я играл тебе весь вечер. Я охрип уже от песен… — раздалось из-за спины. Я обернулась — слишком резко, пришлось вцепиться в стойку, чтобы не пошатнуться. Бродячий певец, что недавно неприметно сидел в углу у камина, удобно устроился за ближним столом. Поймал мой взгляд, широко улыбнулся, подмигнул: — Но — увы — от этой встречи Не пополнится карман. Что сидишь ты словно нелюдь? Что ты головой качаешь? Что теперь я буду делать И без денег и не пьян? Я невольно рассмеялась. Каков наглец! Потянулась к кошельку. Парень оказался рядом в мгновение ока, перехватил руку. — Не надо. Просто я хотел чтобы ты улыбнулась. Красивые девушки не должны грустить. Ах вон оно что… Я высвободилась, окинула его взглядом. Пепельные волосы, зеленые глаза. Уверенный, чуть ленивый кошачий взгляд. Хорош, ничего не скажешь — и знает себе цену. Девчонки небось гроздьями вешаются. — Позволишь угостить тебя? А почему бы, собственно, нет? Сидеть, пить и болтать ни о чем — все лучше, чем в одиночестве таращиться в пламя камина и вспоминать. А то, что неизбежно за этим последует… какая, в общем-то, разница — теперь? Он поговорил с трактирщиком, поставил на стол две кружки: в одной мой заказ, в другой — пиво. — Что тебе взять к вину? — Ничего. — Даже так? Может быть, не стоит пить не закусывая? Я рассмеялась: — Здешний хозяин кормит так, что после ужина я не могу впихнуть в себя ни кусочка. Не объяснять же ему… — Сделаю вид, что поверил, — ухмыльнулся парень. Взял себе связку мелкой вяленой рыбешки, уселся рядом. — Полагаю, спрашивать, куда ты идешь, бесполезно? — Правильно полагаешь. — А я — в столицу. В большом городе легче заработать. Потолкусь там пару недель а потом — на юг, к морю. Как раз к зиме. Ты когда-нибудь была у моря? — Нет. Расскажи, какое оно. Певец мечтательно улыбнулся: — Оно… Оно прекрасно… Он умел подбирать слова. Я слушала, и перед глазами невольно вставало то, что я раньше видела лишь пару раз на картинах. И было совершенно неважно — так ли это выглядит на самом деле, как мне представлялось — главное, что можно на какое-то время забыть обо всем и убежать… Туда, где белые пенные пряди на волнах зеленого хрусталя и солнечные лучи танцуют на поверхности вечно беспокойной воды. Где растут странные деревья с огромными перистыми листьями на макушке. Днем плач чаек мечется над берегом, отражаясь от скал, а ночью звезды сияют в тихо шепчущем прибое… Я не вздрогнула, когда он накрыл мою ладонь своей. Этот парень своими словами сумел подарить мне полчаса счастья. Немного, но… Но до чего же больно возвращаться в «сейчас». Я одним махом допила успевшее остыть вино. — Еще заказать? — спросил он. В голове уже шумело — ну и замечательно. Еще немного… — Если можно. Горячего. — Ты мерзнешь? — Пожалуй, уже нет… просто за день застыла так, что не могу согреться. Его рука легла мне на колено: — Это не поможет согреться по-настоящему. Я заглянула в кошачьи выжидающие глаза. Ну что ж… — По-настоящему — это как? Он придвинулся ближе, склонился над моим лицом. Голос — точно бархат по обнаженной коже: — Вот так. Уверенный, неторопливый поцелуй, которому невозможно не ответить. Я и ответила, подчинившись этой уверенности. Волна желания поднялась из ниоткуда, нахлынула, смывая последние остатки разума. Он отстранился — буквально на полдюйма, так, что губы все еще почти касались моих. Прошептал: — Пойдем? — Да. Ноги уже были ватными — то ли от хмеля, то ли от страсти — парень подхватил меня за талию, крепко прижимая к себе. Не помню, как мы поднялись по лестнице, как пронеслись по коридору, не переставая целоваться. Негромкий стук засова. Его руки на груди, на бедрах… везде. Летящая на пол рубаха. Губы на обнаженной коже… Что же я делаю??? Хмель снесло мигом, точно от ведра ледяной воды. Я ошеломленно застыла. Он тоже замер, поднял глаза: — Эй, что с тобой? Я шарахнулась в сторону, слетела с кровати, подхватила с полу свою рубаху. Не тратя времени на одевание, как была опрометью пронеслась в свою комнату, задвинула засов. Прислонилась затылком к двери, сползла по ней, рыдая в голос. Что же я делаю… Проклятый хмель! Не надо было… Я судорожно всхлипнула, рассмеялась. Не надо врать себе — дело не в вине, никакой хмель не даст того, чего нет, он просто вытащит из души, все, что там крылось. Дело не в вине — просто я не могу одна. Не могу, не умею, боюсь… боюсь настолько, что готова прыгнуть в постель к первому встречному… Только чтобы почувствовать живое тепло рядом. Только чтобы знать, что хоть кому-то нужна, пусть на вечер, пусть… В качестве подстилки. На это ты тоже согласна только ради того, чтобы не остаться одной? Я застонала, вцепившись в волосы. Откуда-то пришла совершено беспощадная честность. Дело не в любви. «Я не могу без тебя» — это не любовь, это что-то другое. Что-то мерзкое, готовое заставить приползти назад на брюхе, точно шавка, облизывая руки и скуля «не оставляй меня одну, добрый хозяин». На самом деле я готова лезть на стену не потому, что нет его — а потому, что нет кого-то, кто бы вел и решал за меня все — от выбора дороги до смысла жизни. И что теперь? Свести счеты с жизнью проще всего… не взял нож — поможет вода или огонь… В сознании против воли всплыла картинка: я сижу на дне реки, беспомощно хлопая глазами, обнаружив что утопиться тоже не получилось. Засмеялась — фарс какой-то. Нет, Рию стоило бы прибить только за это проклятое заклинание… Значит, остается только жить дальше. Учиться жить одной. Рик? Конечно, не прогонит. Я все-таки пойду к нему — сейчас мне нужна тихая гавань, где можно отлежаться, зализать раны. Чтобы потом встать на ноги. Потому что если я останусь с ним, то так и буду вечно младшей бестолковой сестренкой, которую нужно любить и баловать, ограждая от бед… и от жизни. Учись жить сама — приказала я себе. Страшно? А что — в первый раз приходится перешагивать через страх? Учись жить сама… А для начала — давай-ка попробуем подумать. Если занять мозги работой, на слезы сил не останется. Кто приходил в мои кошмары? Кто превратил меня в затравленное… стоп, милая. Не «кто превратил» — а ты сама превратилась. Могла ли справиться с этим — другое дело. Но об этом не сейчас, это я пока не смогу… Я уткнулась лбом в колени. Хорошо — кто это был? Король… но если вспомнить все, что я читала про эльфов — они не могут ходить по чужим снам. Это темное искусство, и, похоже, когда Риа говорила про некромантов, она не врала. Ладно — пусть за столько времени среди людей он забыл о своей сущности до такой степени, что занялся некромантией. Пусть научился каким-то образом пробираться в человеческий мир теней. Но остается главное — зачем? Чтобы держа меня в постоянном страхе прочнее привязать? Глупо, я и без того шла за ним глядя снизу вверх и разинув рот, особенно после того, как… нет об этом я пока не могу думать, об этом потом. Чтобы убедить меня, что этот посох действительно безумно важен и охота идет всерьез? Не ложится, никак не ложится, особенно бойня у ворот Ривеллена — потому что он и в самом деле едва не погиб там. Разве что стражники действительно не знали, что к чему и дрались всерьез… Нет, бред. Каков бы он ни был, он не дурак подставляться под мечи, когда за исход схватки никто не поручится… Я поднялась с пола, растянулась на кровати, глядя в потолок. Кто это был? Продолжение завтра. Фото от пинтерест.