Разбуди меня. Анна Литвинова (гл. 25-27)

Глава 25

Аня

Обещанные Ильей медики приехали слишком быстро, по крайней мере, мне так показалось. Я еще не успела вдоволь насладиться сводящими с ума поцелуями и совершенным телом, вздрагивающим под моими руками, которые бесстыдно блуждали по нему.

Услышав шум подъехавшей машины и требовательный стук в ворота, я глухо застонала, когда парень оторвался от меня.

— Потерпи, малыш, — тихо засмеялось мое сильнейшее искушение, тряхнув головой, — сейчас я быстро с ними разберусь, и мы обязательно продолжим. И на этот раз, — голос парня стал вкрадчивым и хрипловатым, окатив меня волной жара вдоль позвоночника, — ты от меня никуда не денешься…

Меня легко хлопнули по попе, и, бросив напоследок взгляд, полный неприкрытого желания и еще более откровенного нетерпения, Илья вышел во двор.

Я подошла к окну и несколько минут просто смотрела, как заезжает во двор неприметный большой автомобиль, как выходят из него пять человек, по очереди пожимая руку парню. Без лишней суеты и нервозности четверо подошли к Артему и принялись за дело, осматривая, перевязывая раны, ставя какие-то уколы. Бывший жених вяло шевелился и изредка мотал головой, видимо, отвечая на вопросы. Оставшийся медик занимался Ильей, заставив его сесть на крыльцо и поднять руку, оголяя рану.

Парень улыбался, разговаривая с доктором, даже периодически посмеивался. Но часто стискивающиеся челюсти, очерчивающие линию скул, давали понять, что анестезия явно недостаточная, и аккуратные стежки на коже обходятся очень дорого. У меня каждый раз внутри все сжималось, подкатывая волной тошноты к горлу и заставляя зажимать его рукой.

Я несколько раз уже порывалась выбежать на крыльцо и прекратить эти пытки, заставить доктора вколоть еще что-нибудь, но каждый раз останавливала себя, понимая, что это будет выглядеть выступлением неуравновешенной девицы. В конце концов, Илья взрослый человек, и может разобраться сам. Поэтому я отошла от окна, решив не истязать себя зрелищем и отвлечься. Побродив бесцельно по дому сполоснула чашки, переставила стулья, сложила кухонное полотенце идеальным квадратом. Затем, поняв бесполезность этих действий, прилегла на диван в гостиной и включила телевизор, машинально переключая каналы. Наткнувшись на первую часть «Сумерек», я хмыкнула, оценив иронию. Что ж, в моем случае оборотню повезло несказанно больше…

Проснулась я от того, что яркий солнечный луч, пробившийся через неплотно закрытые шторы, упал на лицо, прогоняя сон. Я с чувством потянулась, чувствуя себя как никогда прекрасно. За окном, несмотря на осень, вовсю вступившую в свои права, щебетали птицы, а солнышко пригревало, настраивая на игривый лад.

Оглядевшись, я обнаружила, что лежу на том же диване, на котором прилегла посмотреть кино вчера и не заметила, как уснула. День оказался слишком насыщенным и эмоционально, и физически, поэтому даже не услышала, как уехала машина и вернулся Илья. Настроение слегка сползло вниз, сгладив краски великолепного утра. Не так я представляла себе прошедшую ночь, совсем не так. Да и не только я.

Но по прошествии минуты оно уже вернулась в прежний позитивный настрой. У нас впереди вся жизнь, успеем еще наверстать. А пока можно начать с завтрака для любимого мужчины.

Перекатившись на бок, я бодро села, спустив ноги с кровати, с размаху угодив ими во что-то мягкое и теплое, тут же пришедшее в движение и огласившее комнату сдавленным стоном.

— Ой, — вздрогнула, испугавшись, — а что ты тут делаешь?

— Сплю, — возле дивана на одеяле на боку лежал Илья, согнувшийся от моего прицельного удара в живот, заменившего романтичную побудку от любимой девушки, — точнее, спал. И никак не ожидал, что вместо поцелуя от ненаглядной, она попытается от меня избавиться весьма болезненным способом. А я и так раненый, обо мне заботиться надо.

— Извини, пожалуйста, я не хотела, — пролепетала, присев рядом на корточки и погладив по обнаженному плечу, — очень больно?

— Очень, — простонал парень, не открывая глаз и не меняя положение тела.

Я опустилась на колени, начиная паниковать. Где-то я читала, что неудачные точечные удары могут привести к повреждению внутренних органов, а парень еще от вчерашнего не отошел. Вот тебе и доброе утро! Черт!

— Дай посмотрю, — я попыталась убрать его руки, чтобы осмотреть живот, как вдруг меня схватили за плечи, опрокидывая на одеяло и прижимая к полу сильным мужским телом. Причем весьма неодетым — Илья спал в одних боксерах, решив не стеснять тело одеждой во сне, укрывшись лишь тонкой простыней, которая сейчас валялась где-то в стороне.

— Можно и посмотреть, но я, как лицо пострадавшее, требую для начала немедленного обезболивания.

Я, широко распахнув глаза и не шевелясь, смотрела, как его лицо медленно приближается к моему. Губы горели в ожидании поцелуя, но тут, некстати, или кстати, как посмотреть, проснулось игривое настроение. Я уперлась одной рукой в плечо парня, другой ладонью закрыв ему рот и с удовольствием встречая удивленный взгляд.

— Мммм? — прозвучало из-под руки, вызвав мой смех.

— Мне кажется, или лицо у тебя не пострадало? — невинно поинтересовалась я, а глаза парня все больше округлялись от дальнейших слов, — так что, больной, не занимайтесь самоуправством и ложитесь обратно на спину. Лечение будет исключительно узконаправленным.

Илье потребовалось еще полминуты на осмысление, после чего, хитро прищурившись, он скатился с меня, ложась на спину и закинув руки под голову, одновременно закрывая глаза. Я немного помедлила, прогоняя остатки сомнений и смущения. После вчерашнего разговора все стало проще. Откровенность и подкупающая открытость парня будили что-то неизвестное где-то глубоко во мне, заставляя вести себя свободней, чувствуя себя по-настоящему желанной. Хотя самых главных слов еще не прозвучало…Да и в словах ли дело?

Илья терпеливо ждал, не торопя меня и не шевелясь. Только мерное дыхание вздымало красивую рельефную грудь, вызывая жгучее желание провести по ней ладонями, а может и не только ими. Я опять встала на колени, перекинув распустившиеся за ночь волосы на одно плечо так, чтобы видеть его лицо, и чуть наклонилась. Первый легкий поцелуй, простое прикосновение губ, пришелся на самый верх живота, на развилку ребер. Парень чуть вздрогнул, но больше никак не выдал своей реакции. Я осмелела, и дорожка поцелуев спустилась до пупка, затем переместившись в стороны на кубики пресса. Я украдкой наблюдала за лицом Ильи, с удовлетворением встречая каждый резкий вдох, полуоткрытые губы, напрягшиеся мышцы рук, будто с трудом удерживаемые на месте их хозяином. Вконец осмелев, я аккуратно провела языком сверху вниз, немного не дойдя до резинки плавок. Вымученный стон сквозь сжатые зубы заставил меня отшатнуться от неожиданности.

— Ооохх, — вырвалось растерянное из меня при виде открывшейся картины, а лицо мгновенно залилось краской до самой шеи.

Каскад распущенных волос скрыл от меня очень наглядную реакцию парня на мои незамысловатые ласки, и теперь я застыла в растерянности и крайней степени смущения. Нет, конечно, я не была совсем дикой в плане отношений полов, изучив в свое время и литературу, и видеоматериалы, находящиеся в широкой доступности для всех желающих, но вживую ничего подобного еще не наблюдала. И что с этим делать, тоже не знала.

На мое восклицание Илья распахнул глаза, а я не успела отвести взгляда от такой красноречивой части его тела, раскрыв его причину. Парень медленно поднялся, не отрывая взгляда от моего лица, и встал на колени напротив, обхватив ладонями мое лицо.

— Аня, — черные глаза смотрели серьезно, временно подавив огонь желания внутри, — я не собираюсь на тебя набрасываться, как бы мне этого не хотелось. Но и скрывать того, как мне хочется быть с тобой, не стану. Все в твоих руках, — его губы прикоснулись к моим в целомудренном поцелуе.

А затем еще и еще, все крепче и настойчивее. Язык уже прошелся по моим губам, зубам, мягко проникая внутрь и зажигая уже знакомое томление внутри. Я привычно обвила руками его шею, зарываясь пальцами в волосы на затылке и прижимаясь грудью. Тонкая ткань майки почти не скрадывала ощущений, порождая целый вихрь острых разрядов. Руки парня оглаживали мою спину, периодически спускаясь на ягодицы. Теперь мы целовались как в последний раз, рвано вдыхая воздух в редкие передышки, не желая терять ни одного драгоценного мгновения.

На секунду мелькнула шальная мысль, что было бы, если бы я осталась с Артемом, если бы подчинилась воле отца, не узнав вкуса этих поцелуев, от которых мороженым в жару растекается разум и тело вибрирует, требуя продолжения… и мне на миг стало по-настоящему страшно. Нет, прочь! Прочь ядовитые мысли! В этом доме только я и он, здесь и сейчас. И это было настолько правильно, что первой весенней песней соловья звучала душа…

— Аня, ну же, девочка, — хриплый шепот раздался возле самого уха, где секундой раньше кожу обожгли прикосновения таких родных губ, — останови меня!

«О чем это он?»

Его ладони гладили меня уже по обнаженной коже, проникнув под майку и заставляя прижаться к его груди еще крепче. Шею покусывали, спускаясь к ключицам, отчего я откинула голову, не сдержав тихий то ли стон, то ли всхлип. Мои руки, не оставаясь в долгу, вовсю изучали любимое тело, поглаживая, сжимая, царапая, ощущая легкие вздрагивания, когда касались особо чувствительных мест. Даже дневной свет перестал смущать меня, став ничего не значащим штрихом в этой картине извечного процесса между мужчиной и женщиной.

Моя майка улетела в неизвестном направлении, и лопаток коснулась прохлада нехитрой постели Ильи этой ночью. Я даже и не заметила, как ловко меня опять подгребли под себя. Но страха не было, только нетерпение женщины, наконец, познать своего мужчину. Илья спустился ниже, медленно целуя мой живот, отчего короткие импульсы отдавались где-то внизу, заставляя периодически выгибаться. Язык около пупка вызвал поистине взрыв ощущений, вырвавший из меня новый стон.

— Аня, — смысл слов доходил с трудом, а руки требовательно впились в мужские плечи, требуя продолжения, когда Илья вновь приблизился к моему лицу, — у тебя последний шанс сказать «нет».

— Господи, — недовольно протянула я, — неужели ты вчера не наговорился?

И впилась в любимые губы требовательным поцелуем, затыкая последние порывы его благородства зовом тела. К черту все! Я не хочу больше ждать и сомневаться!

С хриплым выдохом парень подчинился, перестав, наконец, сдерживаться. Поцелуи стали жестче, а руки требовательнее, выводя мое желание на новый уровень. Лифчик повторил траекторию полета майки, скрывшись в том же направлении, а грудью завладели руки, а затем и губы. Я уже в голос постанывала, чувствуя болезненное напряжение внизу живота, заставляющее сжимать Илью коленями разведенных ног. Джинсы с трусиками стягивались слишком медленно, отчего я зарычала, нарвавшись на удивленный и радостный взгляд парня.

Но мое внимание тут же отвлекли касаниями языка к икрам, а затем и бедрам. Язык выписывал мудреные узоры, где-то щекотные, где-то возбуждающе-приятные, заставляя меня то хихикать, то охать попеременно, отчего эта игра становилась лишь интереснее.

Желание было почти нестерпимым, а в меня уже давно периодически упиралось то, что так смутило меня несколько ранее. Я инстинктивно старалась прижаться ближе, уже не особо понимая, что творю. Страсть лавой растеклась по сосудам, отключая мозг, действуя на уровне простейших инстинктов. Мне было мало, хотелось, чтобы напряжение, окутавшее меня, наконец-то нашло выход. Уверенно опустила руки на ягодицы Ильи, слегка поцарапав их ноготками, вызвав утробный рык парня. Момент, когда он успел раздеться, я не уловила…



— Подожди, не торопись, ты еще не готова, — звучало неубедительно, будто парень из последних сил уговаривал себя, а не меня. Я нетерпеливо хныкнула, заерзав.

И в этот момент я почувствовала, как в меня проникают его пальцы. Волна удовольствия была ошеломляющей, заставив дернуться от неожиданности. Несколько этих томительно-восхитительных движений и я уже с постаныванием подавалась навстречу, напрочь забыв о недавнем смущении. Еще…безумно хотелось еще…сильнее, быстрее, глубже…я жалобно застонала, царапая одеяло и выгибаясь всем телом, не в силах получить большее…

— Пожалуйста…

И тут пальцы сменились чем-то бОльшим, значительно бОльшим, медленно и осторожно проникающим внутрь меня. Дурман желания полностью затопил остатки разума, заставив резко податься навстречу.

— Нет, стой! — хриплый вскрик Ильи совпал с моим…

Ебушки-воробушки! Это было реально больно! Я потрясенно застыла, чувствуя, как весь хмель приятных ощущений слетает с меня, как шкурка с линяющей кобры. А потрясенные глаза парня затопили меня чувством вины. Ну вот, опять все испортила! Я виновато зажмурилась и попыталась отползти, наивно полагая, что на этом наш первый раз подошел к концу.

Но отстраниться мне не дали. Закрыть глаза и просочиться в подвал тоже. Легкие поцелуи в лоб, щеки, губы, шею заставили меня все-таки открыть глаза.

— Глупенькая, — выдохнул Илья между поцелуями, — моя смелая…безрассудная…любимая…только моя…

Его голос действовал на меня завораживающе, заставляя расслабиться и вновь устремиться туда, куда меня звали, обещая подарить что-то неведомое. Желание возвращалось, недоверчивым котенком подбираясь к руке, обещающей ласку. Первый легкий толчок заставил меня вздрогнуть, но боли больше не было, а легкое жжение быстро перестало беспокоить, сменившись довольно необычными, но, несомненно, приятными ощущениями.

Илья двигался осторожно, внимательно отслеживая калейдоскоп эмоций, сменяющихся на моем лице. И только по напряженным мышцам рук и лица и капелькам пота, скользнувших по вискам, можно было понять, насколько он сдерживается. Я улыбнулась ему, и, поцеловав в плечо, закинула одну ногу ему на спину, заставляя войти полностью. Утробное рычание парня, раздавшееся вслед за этим движением, всколыхнуло что-то во мне, заставляя зарычать в ответ. Звук шел откуда-то изнутри, повторяя все интонации дикого зверя, но на это даже внимания не обратила…

Движения стали быстрее, жестче, а через несколько минут Илья, резко отстранившись, издал сдавленный стон, рухнув на меня всем телом…

— Как ты? — Илья уже скатился с меня и теперь лежал на боку, подперев голову рукой, и кончиком пряди моих волос водил по моей же груди.

— Прекрасно, — пожала я плечами, хитро сощурив глаза, — но мне кажется, что может быть еще прекраснее.

— Обещаю в следующий раз исправиться, — меня опять поцеловали, притягивая ближе, — но надо подождать несколько дней.

Я опять слегка покраснела, поняв, на что он намекает. Странно, всего полчаса назад я бесстыдно стонала, извиваясь под ним, а теперь краснею от одних слов. Женщины, что еще скажешь.

— А теперь быстренько идем в душ и собираемся. Ехать, конечно, недалеко, но все-таки хотелось бы прибыть в приличное время, — Илья вскочил на ноги, протянув мне руку.

— Куда ехать? Зачем? — я бы с удовольствием провалялась остаток дня на кровати в обнимку с ним, просматривая любимые фильмы. Выходить из дома, а тем более куда-то ехать, абсолютно не хотелось, поэтому в голосе прозвучали капризно-недовольные нотки.

— Девичья память? — беззлобно усмехнулся парень, открывая дверь душевой кабинки и регулируя температуру воды, — я тебе вчера ж говорил, что сегодня у нас по плану знакомство с родителями. А так как они уже нас ждут, отвертеться не получится, увы.

Ох, ты ж е-мое…

Илья правильно понял причину моего ступора, поэтому, подтолкнув меня под теплые струи, продолжил:

— Ты им понравишься. Нет, они не против. Нет, мы их не затрудним. И да, они у меня замечательные, — он выдавил немного шампуня на ладонь и принялся намыливать мне волосы, отчего я натурально замурчала. Надо ему намекнуть, что массаж головы я тоже очень уважаю. Даже массаж ног только на втором месте.

— Хорошо, уговорил, — его руки уже намыливали мою спину, перемещаясь на грудь, заставляя согласиться уже хоть с чем, лишь бы это не прекращалось, — не съедят же они меня, в самом деле.

— Извини, каннибализм не наша фамильная черта, — хохотнул Илья, набрасывая на меня полотенце и выпроваживая из душа под недовольное фырканье, — завтрак за тобой, если не хочешь, чтобы наше воздержание закончилось, так и не начавшись.

Я сделала вид, что раздумываю, но, нарвавшись на откровенно голодный взгляд парня, предпочла не искушать судьбу. Внизу немного побаливало, предупреждая о том, что немедленное повторение будет совсем не приятным. Поэтому, завернувшись в полотенце, я выскользнула из ванной комнаты. Завтрак, так завтрак. Пришла пора удивлять суженого своими кулинарными талантами.



Глава 26

Илья

Мы сидели на заднем сиденье черного внедорожника, присланного по моей просьбе отцом. Водителя прекрасно знал — он жил через два дома от нас, и я часто в детстве играл с его сыном во дворе, вот только детская дружба так и осталась в детстве.

Теперь же я смотрел на профиль сидящей рядом девушки и чувствовал, как подрагивают ее ладони в моих руках. То, что случилось между нами в домике было волшебно, ни с одной девушкой до этого я не испытывал ничего подобного, всего лишь удовлетворяя тело, но не подпуская к душе. И теперь мне казалось, что все, что было прежде — это как сравнить черно-белое кино с 3D фильмом. Любовь усиливала ощущения многократно, выводя их на абсолютно иной уровень, захлестывая девятым валом. Я знал, что люблю ее, любил всегда, с момента самой первой встречи. И сейчас мне больше всего на свете хотелось бы узнать, успела ли она полюбить меня так же сильно. Ее волчица откликнулась тогда, в момент нашего единения, но теперь я опять ее не слышал. Волк внутри отчаянно сходил с ума, но сделать ничего мы с ним не могли, только ждать. Ждать и мучиться от неизвестности.

Аня вновь тяжело вздохнула, не отводя взгляда от однообразного пейзажа за окном. Ехать нам предстояло около двух часов, наверное, стоило предложить ей поспать немного. В простых синих джинсах, трикотажной светло-серой кофточке и белой кожаной куртке, Аня выглядела удивительно гармонично. Но вот выражение лица и напряженная поза портила все впечатление. Мне хотелось успокоить, поддержать ее, но как подобрать правильные слова?

Я немного слукавил, когда сказал, что родители настояли на сегодняшней встрече. Нет, они, конечно, очень хотели вновь увидеть Аню, а больше даже счастливого меня рядом, но вполне соглашались еще подождать. Только меня это не устраивало. Я хотел представить девушку своей семье, а также организовать встречу с ее мамой. В глубине души надеялся, что встреча всколыхнет воспоминания и разбудит волчицу быстрее. Мне хотелось, чтобы Аня почувствовала себя цельной, настоящей. И вернулась ко мне насовсем.

— Все еще переживаешь? — я притянул ее к себе за талию, заставив положить голову на мое плечо.

— Ничего не могу с собой поделать, — пожала она плечами, — меня смущает то, что они меня помнят маленькой девочкой, проводящей дни напролет с их сыном, но я сама их не помню совершенно. И еще я боюсь…

— Чего, маленькая моя? — я прижался губами к ее затылку, одновременно поглаживая по спине, — только не говори, что боишься им не понравиться. Я тебя люблю, этого вполне достаточно, поверь.

— Нет, не этого, — замотала она головой и замялась, — я насчет мамы…

— Никак не можешь простить? — высказал очередное предположение, вновь оказавшееся провальным. Оракул из меня сегодня такой же, как и психолог. Ни-ка-кой…

— Если бы отец не показал свое истинное лицо, то возможно, так и было бы, но сейчас…Обиды не осталось, совсем. Веришь? — она так доверчиво посмотрела на меня, что я прижал к себе ее еще крепче, ободряюще кивнув. — Просто вдруг у нее уже новая жизнь, в которую я совершенно не вписываюсь? И получится, что я понадеюсь, а там…опять…буду лишней.

Да твою ж, налево! Как же надо было не любить ребенка, чтобы сейчас он сомневался, что может быть кому-то нужен?

Кулаки непроизвольно сжались, а мне захотелось рвануть в город и настучать по той бессовестной белой морде снова, надеясь, что не все хорошее, что было заложено в него при рождении, утонуло в дерьме его амбиций и эгоизма. Я посчитал про себя до двадцати, прежде чем ответить, успокаиваясь.

— Аня, послушай меня еще раз и внимательно. Твоя мама очень тебя любила, а такая любовь не проходит ни со временем, ни с расстоянием. Она не забывала о тебе ни на минуту все эти годы, не теряя надежды, не позволяя прекратить поиски. Может, какие-то матери и бросают своих детей, но она точно не из их числа. И поверь, ей было так же плохо, как и тебе, а может даже и хуже. Ты была ребенком, поэтому твой мозг предпочел спрятать большинство воспоминаний, чтобы тебе было легче справиться с потерей самого дорогого существа. У нее такой возможности не было. Если бы ее муж не был истинным, я думаю, что она бы просто сломалась. А так… я просто надеюсь, что вы сможете залечить душевные раны друг другу, вернув семью.

— Спасибо тебе, — всхлипнула девушка, прижавшись сильнее и пряча лицо в ладонях, — если бы не ты…

Договаривать было не обязательно, мы прекрасно поняли друг друга. Я стиснул Аню, пытаясь спрятать в своих руках, заслонить от всех несчастий и разочарований внешнего мира. И мысль, что если бы не болезнь отца, перевод в другой университет и такая неожиданная встреча, то будущее девушки было бы довольно печальным, обожгла хуже удара плетью по голой коже. Удивительно, как порой судьба строит свои пути, запутывает дороги, давая шансы и возможности, создающие иллюзию выбора и свободы, но на самом деле просто играя нитями чужих жизней.

Эта реальность сложилась именно так — и тихое посапывание любимой на моей груди стало для меня высшей наградой. А со всем остальным мы справимся. Я положу к ее ногам весь мир и уничтожу каждого, кто будет угрожать ее спокойствию и счастью.

Мы подъехали к моему дому незадолго до захода солнца, вызвав любопытные взгляды нескольких случайных прохожих. Аня уже не спала, проснувшись на этапе въезда в поселок, и теперь с интересом рассматривала окружавшие нас домики.

Дом родителей выглядел основательно на фоне других домов, даже несмотря на то, что на достаток члены нашей стаи не жаловались. Двухэтажный, внушительный, с большой верандой и парой широких балконов на втором этаже, отделанный в бежевом и темно-шоколадном тонах, он полностью соответствовал жилищу вожака, оставаясь при этом довольно уютным. Родителей я, конечно, предупредил о нашем визите, поэтому очень удивился, что нас никто не встречал. Выйдя из машины и подав руку Ане, махнул на прощание водителю, поблагодарив за помощь. И уже около входной двери обернулся к девушке:

— Ну, что? Готова войти в логово стаи страшных черных волков? — мой голос был весел и беззаботен, рассевая напряжение, вновь окутавшее любимую.

— Я с тобой ничего не боюсь, — на мгновение утонул в бесконечно открытом и глубоком взгляде ни с чем не сравнимых зеленых глаз. Я не смог отказать себе в искушении, и прижался к ее губам в таком необходимом нам обоим поцелуе, который, к сожалению, пришлось довольно быстро прервать — на улице оказалось довольно холодно, а кожанка Ани была непростительно короткой.

— Отлично, — выдохнул я, с трудом отстраняясь и выкидывая из головы воспоминания о сегодняшнем утре. Как выдержать ближайшие три дня рядом с ней, не представляю. Надеюсь, что холодный душ позволит избежать мозолей на руках.

Толкнув дверь, которая оказалась незапертой, я завел Аню в довольно большую прихожую. Мама была сторонницей свободных пространств и минимума мебели, поэтому здесь находились только широкий шкаф вдоль стены с зеркальными раздвижными дверями и две кадки с фикусами. Сняв верхнюю одежду и помогая избавиться от нее же девушке, я все больше недоумевал. Из гостиной раздавались приглушенные голоса, но к нам по-прежнему никто не выходил. Видимо шум машины остался незамеченным. Что же там такое важное произошло, что даже отвлекло маму от ежеминутного выглядывания в окно? Обычно она терпением не отличалась, заражая окружающих своей непоседливостью.

Аня, к моей радости, взяла себя в руки, расслабившись и вернув на лицо легкую улыбку. Я уверенно взял ее за руку, переплетя наши пальцы, и повел в направлении раздававшихся голосов. По мере приближения стало понятно, что кроме родителей в доме еще кто-то есть. Я чуть нахмурился — хотелось провести тихий семейный вечер в узком кругу.

— Что-то нас никто не встречает, неужели совсем не ждете? — мой голос прозвучал весело и с легким укором, уверенно встретив взгляды четырех пар глаз.

— Сынок, вы уже приехали! — всплеснула руками мама, растерянно улыбаясь, — а тут Толя с Дианой пришли, последние новости принесли. А я и хороша, уши развесила…

Мама причитала, одновременно подбежав к нам и обняв сначала меня, поцеловав в щеку, а затем и Аню.

— Анечка, очень рада увидеть тебя, девочка. Я — Марина, мать этого великовозрастного баловня. Нет, не надо никаких отчеств, позволь мне чувствовать себя молодой. Надеюсь, что вы добрались быстро. Не трясло? Дороги у нас не очень, никак не могут нормальную трассу залить. Не замерзли? Что-то нынче похолодало, как бы снега ночью не было.

— Что-то ты совсем заговорила молодежь, Марина, — отец встал с кресла, на котором сидел до нашего прихода, и галантно поцеловал руку Ане в сдержанном приветствии, — очень рад тебя видеть, Аня. Надеюсь, можно на «ты», все-таки не совсем чужие люди? Можешь звать меня Александром, или дядей Сашей, если тебе так будет удобнее.

Аня слегка покраснела и кивнула, расслабляясь окончательно. Родители действительно были рады ее видеть, делая атмосферу душевной и комфортной. Остальные присутствующие желания наблюдать их здесь и сейчас у меня совершенно не вызывали.

— Анатолий Сергеевич, — представился помощник отца, вставая из второго кресла и подавая руку. Аня открыто улыбнулась, пожав ее, — а это моя дочь, Диана. Они с Ильей росли вместе.

На мгновение мне показалось, что в глазах Дианы мелькнула жгучая ненависть, заставив машинально прижать любимую ближе к себе, получив удивленный взгляд в ответ. Но в следующую секунду она так широко улыбнулась, приветствуя Аню, что я засомневался. Да и за что бы ей ненавидеть Аню? Отношения у нас были с преимущественным упором в горизонтальную плоскость, да и вряд ли у Дианы возникали ко мне какие-то чувства, кроме дружеских. Максимум чувство собственности, но это она уж как-нибудь переживет. А если вдруг вздумает навредить, то я сумею защитить свою пару.

Если бы я знал, какой ценой мне обойдется моя самоуверенность…если бы только знал…



Аня

Господи, зачем я на это согласилась?

От переживаний меня потряхивало и подташнивало одновременно, а в голове был полный хаос. Знакомство с его родителями…вот кому это нужно? Пережиток прошлого…Можно же было перенести это на полгодика…или на год. Да и лучше воспользоваться современными технологиями, я с удовольствием бы одобрила, например, видеозвонок. А можно и без современного подхода, например, письмо написать. Пока дойдет, как раз пару недель форы было бы, чтобы найти ближайшее бомбоубежище и закрыться там изнутри.

Аня, ты истеричка и паникерша!

Это подсознание вынесло неутешительный вердикт. Я вяло реагировала на успокаивающие слова и объятия Ильи, не в силах сдержать жесткий мандраж.

Так, стоп! Собственно, а что такого-то? Ну, подумаешь, его родители. Обычные люди. А, нет, необычные. Да и не совсем люди.



Вдох-выдох, вдох-выдох, и повторить еще десять раз. После нехитрого упражнения в голове немного прояснилось и я, с трудом подавив накатывающие вновь эмоции, решилась заглянуть вглубь себя. Ведь глупо думать, что дело в банальном знакомстве с двумя взрослыми людьми, даже если это родители твоего любимого человека. Ну, подумаешь, не одобрят. Тогда просто поселимся подальше, а там, глядишь, и все сложится как-нибудь. Нет, дело совсем не в этом. А в чем?

Озарение, вопреки обычаю, всплывало медленно, словно цепляясь за все, до чего могло дотянуться, предлагая самообманываться и дальше. Ибо правда оказалась неприятной, с легкой ноткой горечи.

Я чувствовала себя неполноценной. Илья, такой замечательный, красивый, умный, будущий глава клана был достоин самой лучшей второй половины. А я…Что бы он ни говорил про истинные пары, я поверила ему едва ли вполовину, ведь ничего необычного не ощущала — мое влечение к нему сформировалось без этой непонятной «истинной» тяги непонятного внутреннего зова. Может Илья тоже немного преувеличил и эта тяга не настолько сильна?

Я не хотела видеть жалость в глазах его родителей, немой укор тому, что до сих пор не умею перевопрощаться. Вдруг, осознав со временем мою дефективность, он найдет себе полноценную волчицу, способную стоять на одном уровне с ним? Я на минуту перестала дышать, не в силах перенести страшную мысль. Нет, Илья не такой, ему это все не важно. Но противный голосок внутри нашептывал, что у него есть ответственность, долг перед соплеменниками, перед семьей. А уж о моем приданом в виде отца вообще говорить не приходилось. О таких родственниках ни то, что предпочитают не рассказывать, информацию о них хранят в секрете, сжигая архивы ночью и тайком.

Эти размышления не давали мне покоя, заставляя раз за разом захлебываться в собственных страхах и бессилии. И даже пейзаж за окном был под стать моим метаниям — серый, безликий, порывами промозглого ветра гоняя скукоженные опавшие листья по мерзлой земле.

Наконец, Илье надоело любоваться моим мрачным профилем, и меня аккуратно сгребли в крепкие объятия, не позволяя отстраниться. Я попыталась было вернуться к самокопанию, но неожиданно поняла, что не могу. Близость парня расслабляла, окутывала теплом и спокойствием, убеждая, что все это неважно. Ничего не важно, пока мы вместе, пока мы оба хотим с этим справиться. И Илья не сомневался, ни в себе, ни во мне. И мне не позволял. А уж когда здравый смысл поднял голову, и я вспомнила, что мне предстоит встреча с мамой, с моей мамой, то совсем растерялась и расклеилась. Мало мне было стресса…

Так я изводила себя вплоть до того, как мы вышли из машины, подъехав к красивому большому особняку, стоявшему практически в центре поселка. За пару шагов, оставшихся до входной двери, я сделала над собой просто нечеловеческое усилие, заперев клубившиеся ядовитым туманом эмоции на амбарный замок в дальней кладовой души. В конце концов, я ж не суслик какой-нибудь! Уж что-что, а постараться держаться достойно я смогу, несмотря ни на что.

И через десять минут я уже улыбалась вполне искренне, прося прощения у той пары миллионов нервных клеток, которые погибли в неравной борьбе с моей мнительностью.

Его родители оказались самыми потрясающими людьми, которых я встречала в своей жизни, мгновенно растопив чувство неловкости. Его мама щебетала без умолку, отчего я с удивлением поняла, что она волнуется ничуть не меньше меня. Это простое открытие сначала меня ошеломило, а потом…на душе стало легко-легко, а мир вернул себе все краски, звуки и запахи. Вот точно, самая настоящая паникерша…

Помощник его отца тоже произвел приятное впечатление, как и его дочь. Тот факт, что они выросли вместе с Ильей, заставил меня заинтересованно приглядеться к девушке. Наверняка она знает его лучше, чем я пока, поэтому, возможно, нам стоит подружиться? Тем более, что девушка была так доброжелательна.

Тем временем Диана с отцом откланялись, пожелав нам приятного вечера. Марина, как она попросила ее называть, убежала накрывать на стол, категорически отказавшись от помощи. Илья же подвел меня к удобному мягкому креслу, усадив в него, а сам уселся рядом на подлокотник, забросив руку на спинку. Его близкое присутствие ободряло.

— Аня, давай сразу все проясним, дабы избежать всяких неловкостей и недосказанностей. Я этого не люблю, у нас в семье очень ценится откровенность, — отец Ильи говорил глубоким бархатистым голосом, заставив меня чуть напрячься, — мы в курсе всей ситуации, Илья нам все рассказал. Нет, нет, — быстро добавил он, когда я бросила на парня нахмуренный взгляд, — мой сын не болтун. Просто, сама понимаешь, все оказалось довольно сложно, без посторонней помощи было не обойтись.

Я, немного подумав, кивнула, соглашаясь. Действительно, все и сейчас оставалось довольно непросто.

— Мы очень рады твоему возвращению, не сомневайся. И очень хотим, чтобы ты знала — ты всегда можешь к нам обратиться. По любому поводу, даже если тебе он кажется несущественным или глупым. Теперь мы одна семья, а в нашей семье нет слова «я», есть только слово «мы». Договорились?

— Да, — я была приятно поражена этими словами. Такими простыми и такими нужными одновременно. В глазах чуть защипало, и пришлось быстро поморгать, чтобы прогнать непрошеные слезы. Я так долго ждала этих слов от своего отца…неудивительно, что меня это так тронуло.

Марина оказалась отменной хозяйкой — стол был шикарным. Закуски, салаты, горячее — я не могла оторваться, вызвав довольную улыбку у мастерицы. Разговор был легким, затрагивая темы детства Ильи, нашей встречи в универе и совместной учебы, включив легкий обзор жизни клана.

Последнее я слушала с нескрываемым интересом, понимая, что очень хотела бы стать частью этой жизни. Внутри поселилось непривычное чувство того, что я, наконец, «на своем месте».

Как же кардинально изменилась моя жизнь…два месяца назад я и подумать о таком не могла, а теперь…теперь мне предстояло научиться жить по-другому. Так, как я этого давно хотела и сейчас хочу. Судьба подкинула мне этот невероятный шанс.

Вечером, выйдя после душа, я обнаружила Илью сидящим на большой двуспальной кровати. Комната была гостевая, на втором этаже, большая и очень светлая. Огромное окно открывало потрясающий вид на ночное небо и почти округлую луну. Завтра должно было наступить полнолуние. Волчье время.

Нас поселили в разных комнатах. Все же Илья действительно треплом не был, поэтому эта часть наших отношений осталась для родителей тайной. Но о том, чтобы их просветить на этот счет и отвоевать себе возможность ночевать вместе, и речи быть не могло. Только от одной мысли об этом я краснела как школьница, нашедшая «запретное кино» в комнате у родителей. Илья тоже промолчал, и я была ему за это безмерно благодарна.

— Зашел пожелать мне спокойной ночи? — игриво улыбнулась, поправляя узел на белом банном халате, так соблазнительно висевшем в ванной комнате явно для меня.

— Не совсем, — Илья оглядел меня с головы до ног, задержавшись на голых коленках, — я предпочитаю лично охранять сон любимой девушки, не ограничиваясь пожеланиями.

Он схватил концы пояса и притянул меня к себе, уткнувшись лицом в ложбинку между грудями, глубоко вдыхая. Я только чудом не покраснела. Все же такие откровенные жесты меня все еще смущали.

Запоздало до меня дошел смысл его ответа.

— Нет, мы не можем, — воскликнула я, уперевшись ладонями в его плечи, но парень не отстранился ни на миллиметр, лишь переместил свои руки ко мне на талию. Почти.

— Очень даже можем, — я закатила глаза, на что уже серьезным тоном мне пояснили, — комната родителей на первом этаже. Нас никто не услышит, даже если сильно захочет. Да и привычки ночами бдеть моральный облик гостей и единственного отпрыска, у них нет.

— Илья… — простонала я, не то возмущаясь, не то соглашаясь. Учитывая, что мое мнение никто не спрашивал, это уже не имело значения, — ты такой…

— Какой? — меня слегка развернули, усадив на колени, и теснее прижимаясь, — потрясающий? Неотразимый? Невероятный?

Каждое слово сопровождалось поцелуем, отчего все внутри знакомо затрепыхалось.

— Невозможный, — выдохнула я между поцелуями, получив короткий смешок в ответ.

— Привыкай, — он заглянул мне в глаза, заставляя поверить каждому слову, — у тебя теперь нет выбора. Я больше тебя никуда не отпущу.

— Да мне никуда и не надо, — пожала я плечами, улыбнувшись. Но, увидев чуть нахмурившийся взгляд парня, добавила, — ну куда я от тебя денусь то, глупый? Я рядом с тобой, можно сказать, только жить начала…, - и тихо попросила, прикрывая глаза, — поцелуй меня.

Мою просьбу выполнили незамедлительно, надолго прервав все разговоры. И только ночью, когда я практически уже уснула, прижатая к мужской груди, на грани сознания прозвучало:

— Я тоже без тебя ни секунды не жил…



Глава 27

Аня

Я в новом красивом доме, куда мы с мамой переехали не так давно. Немного скучаю по папе, но не хочу, чтобы он снова ругался, а мама плакала, поэтому быстро забываю об этом. У меня самая лучшая на свете комната, в светлых обоях с маленькими единорожками, которые прыгают по облакам, много новых игрушек и чудесная кроватка с прозрачными шторками, которые я с удовольствием задергиваю на ночь и сплю «в домике». Дядя, к которому мы переехали, очень хороший и мама с ним часто смеется, а меня он часто подкидывает на руках вверх, отчего я заливисто смеюсь.

А сейчас я сосредоточенно пытаюсь усадить любимую куклу на поезд, чтобы она прокатилась, но кукла все время соскальзывает, отчего пыхчу все громче. Такой знакомый и родной голос окликает меня, и я быстро оборачиваюсь. В дверях стоит мама и протягивает мне мороженое, мое любимое, шоколадное. Я тут же забываю про куклу и поезд, и несусь к ней, выхватывая сладость. Все время, пока ем, мама сидит рядом и караулит с салфеткой, чтобы не вымазалась. Я доедаю мороженое, и мы идем мыть руки. Я плещусь в воде и балуюсь с мылом, пока мама, наконец, не выключает воду и командует вытирать руки. Мне не нравится, что игра закончилась так быстро, но мама хмурится, поэтому я послушно иду в комнату.

— Мамочка! А я тебя люблю! — хитрые глаза смотрят снизу вверх, сложив губы бантиком.

— И я тебя люблю, солнышко мое, — мама приседает на корточки и целует меня в ответ. Но она уже в курсе моих уловок, поэтому тут же продолжает, — давай уже, егоза, рассказывай, что задумала?

— Мамочка, покатай меня, пожалуйста! Я буду очень аккуратно, обещаю! — мама недолго молчит, но такой умилительной мордочке отказать не в силах. Поэтому встает и отходит на пару шагов, строго добавляя, — только держись очень крепко! Договорились?

— Да! Да! — я прыгаю и хлопаю в ладошки от радости.

В следующее мгновение передо мной вместо мамы стоит большая белая волчица. Она очень красивая, мне так нравится запускать ручки в мягкую шерсть. Волчица ложится на пол, позволяя мне вскарабкаться на нее. Я крепко хватаюсь за шерсть на загривке и сжимаю колени, а мама медленно встает и ходит по домику под мой восторженный смех. А я в этот момент так счастлива, что не передать словами. Мамочка…как я могла тебя забыть… мама… книгоед.нет

— Аня! Аня, милая, проснись! Аня! — меня ощутимо трясли, вырывая из этого ощущения всеобъемлющего счастья, отчего я разочарованно застонала. Трясти перестали, но сон уже уплыл, оставляя в груди такое ощущение потери, что мне захотелось разрыдаться.

— Зачем? Зачем ты это сделал? Мне было так хорошо там, а ты…, - я все-таки расплакалась, свернувшись клубочком.

— Прости меня, — Илья не дал мне спокойно утопиться в своем отчаянии и сгреб в охапку, усадив к себе на колени. Сам он сидел, опершись на спинку кровати, — ты плакала и звала маму, даже я проснулся. Подумал, что тебе снится кошмар.

— Нет, — всхлипывая, я помотала головой, — не кошмар. Я вспомнила…я, наконец-то, вспомнила…

— Что вспомнила? — не дождавшись от меня продолжения, спросил парень, поглаживая меня по волосам.

— Как она выглядела, — глухо ответила я, уткнувшись лицом ему в шею, — она была такая красивая. У нее тоже длинные светлые волосы…и большие зеленоватые глаза, почти как у меня…

— Да, ты очень на нее похожа, — прошептал Илья, вздохнув, — и это меня сводило с ума.

— Почему? — я чуть отодвинулась, заглядывая ему в лицо. На улице занимался рассвет, окрашивая все в розоватый цвет.

— Тогда, после похищения, я долго не мог прийти в себя. Не мог встречаться с ней даже случайно. Смотрел в ее лицо, а видел тебя. Было очень тяжело.

Господи, как хорошо, что я этого не помнила. Потерять одновременно и маму, и Илью… Неудивительно, что подсознание ребенка предпочло все «забыть», только сейчас начиная выдавать воспоминания по кусочкам.

— А еще я вспомнила, — тут мой голос опять дрогнул, — как я ее любила…как она меня любила…

Я не выдержала и снова расплакалась, стирая слезы ладонями и не очень красиво хлюпая носом. Меня с едва слышным вздохом опять прижали к теплому телу, пытаясь разделить мою боль на двоих.

— Илья, я все решила. Не хочу больше ждать ни минуты. Нам надо с ней встретиться, поговорить. Я больше не боюсь…

Короткое хмыканье удивило меня, заставив недоуменно выпрямиться и уставиться на любимого, забыв о том, что я вообще-то плачу.

— Ну, визит на рассвете и в пижаме будет просто незабываемым, — я представила эту картину и легкая улыбка медленно заползла на мое лицо, — и это я молчу про нечищеные зубы и хаос на голове.

— Где? — я вскочила с кровати и подбежала к зеркалу, — о нееет! Я на ведьму похожа. Иллюстрация к присказке «я упала с сеновала, тормозила, чем привыкла»…

Илья расхохотался в голос, игнорируя мою возмущенную физиономию.

— Прекрати ржать! — в один быстрый рывок я схватила свою подушку и метнула в парня. Самое удивительное, что даже не промахнулась, заглушив этот взрыв веселья.

— Да ладно, я тебя и такую люблю, — капитулировали из-под подушки, опасаясь выбираться сразу, — воробышек мой…взъерошенный.

— Да ну тебя, — я сделала вид, что обиделась и гордо продефилировала в ванную комнату — приводить себя в порядок. Но надо отдать парню должное — хандра слетела с меня рассветным туманом под первыми лучами солнца, а настроение оценивалось сейчас, как весьма приподнятое.

Но на смену утренним эмоциям пришло нетерпение. А за ним нервозность. Я не могла сосредоточиться, пытаясь приблизить момент встречи с человеком, который был для меня когда-то всем и даже больше, поэтому всего раз десять уронила расческу, с трудом накрасилась, четыре раза переоделась, выронила ложку и перевернула чашку с чаем. Хорошо, что чай был не горячим, а кружка все-таки не соскользнула со стола и осталась целой.

Так как встали мы в несусветную рань, то завтракали одни, что меня сегодня несказанно радовало. Сочувствие в глазах родителей Ильи меня бы морально добило. А так, все прошло вполне мирно. Правда, под конец нашего чаепития, Илья все же не выдержал и, кинув на меня нечитаемый взгляд, унесся наверх. Я успела сполоснуть посуду, к счастью, ничего на этот раз не повредив, когда он вернулся, держа в руках телефон.

— Аня, вынужден тебя огорчить, но встреча откладывается, — он чуть виновато развел руками.

— Почему? Что случилось? — в голосе прорезались истеричные нотки, а я попыталась сесть мимо стула, вовремя пойманная за руки.

— Ничего не случилось, не нагнетай, — меня водрузили на зловредный стул, обхватив пальцами подбородок и приблизившись практически вплотную, гипнотизируя взглядом, — просто твоя мама с мужем, его, кстати, Егором зовут, уехали в город по делам и вернутся только к вечеру.

— Ты ей звонил? — темные глаза завораживали, избавляя от лишних переживаний и заражая почти вселенским спокойствием.

— Нет, я подумал, что это слишком жестоко. Я позвонил Егору и предупредил, чтобы ждал нас к шести часам.

Как же медленно тянется время!



Я бездумно ходила из угла в угол, не в силах себя ничем занять. Попробовала читать, но не смогла сосредоточиться на сюжете, постоянно уплывая в воспоминания и прокручивая сценарии сегодняшней встречи. Интернет тоже не отвлек меня — сейчас соцсети казались глупыми и несущественными. Позвонила Ленке, но и тут вышел сплошной облом — автоответчик равнодушно сообщил, что подруга отключила телефон. Опять, наверное, зарядить забыла, с Ленкой такое частенько бывало. В конце концов, Илья потащил меня гулять, не выдержав мельтешения перед глазами, щедро приправленного вздохами.

Поселок оказался очень большим, вопреки моему вчерашнему впечатлению. Мы ходили не меньше двух часов, но не обошли и пятой части. Дома при свете дня выглядели потрясающе, отличаясь друг от друга и архитектурой, и оформлением участков, отражая полет фантазии хозяев. Также тут имелось несколько магазинов различного профиля, салон красоты, детский сад, небольшой кинотеатр и даже пара кафе. Хоть оборотни и жили довольно уединенно, но делали это с максимальным комфортом. Под конец прогулки я расслабилась и успокоилась, с интересом внимая рассказу Ильи. А смешные истории из детства, в основном о шалостях с друзьями, вызывали искренний восторг. Мое детство на этом фоне выглядело невыразимо скучным.

Мы практически вернулись к дому родителей парня, когда около нас затормозила серебристая иномарка. Незнакомый молодой мужчина вышел из машины и пожал руку Илье в приветствии, остановив внимательный взгляд на мне. Довольно высокий, поджарый, симпатичный, он казался мне смутно знакомым. Особенно этот жест, когда он легким движением руки откинул довольно длинные темно-русые волосы назад.

— Аня, познакомься, — Илья не стал держать меня в неведении, — это Егор.

— Очень приятно, — от вмиг вернувшегося волнения я начала слегка заикаться.

— Рад снова видеть тебя, — обворожительная улыбка озарила лицо Егора, разряжая атмосферу, — хотя ты меня вряд ли помнишь.

— Извините, — виновато пожала я плечами.

— Ты мне еще выкать начни! И это после того, как полгода прокаталась у меня на загривке, — хмыкнул Егор в показном возмущении, заставляя меня окончательно смутиться, — ну что, поехали?

Я с удивлением посмотрела на часы и обнаружила, что уже почти шесть. Прогулка и впрямь отвлекла меня — время пролетело незаметно. Илья помог мне забраться на заднее сиденье, сам расположившись около водителя.

Нужный дом находился практически на другом конце поселка, напоминая сказки про пряничный домик. Красивый, одноэтажный, будто игрушечный, с розовой крышей и потрясающим садиком с многочисленными разноцветными цветами, он являлся неоспоримым доказательством того, что в нем живут счастливые люди.

Счастливые…без меня.

Мрачные мысли без спроса вновь полезли в голову, портя настроение. Я с усилием заставила себя отвлечься.

Илья открыл передо мной дверь, помогая выйти, и остановился перед невысокой деревянной калиткой, под стать заборчику.

— Пойдем, — потянула я его к двери, но парень остался стоять на месте.

— Нет, Ань, — покачал он головой, — я там буду явно лишним. Вам нужно побыть вдвоем. Без нас.

Егор понимающе улыбался, опершись о капот иномарки.

— Обними меня, — попросила, уткнувшись в холодную кожу куртки Ильи. Чувствуя, как мелкая дрожь пробегает по телу, и это вовсе не от того, что я замерзла. Любимые руки привычно притянули меня к себе, заворачивая в кокон объятий и родного запаха.

— Все будет хорошо, — тихо проговорили мне в макушку, — вы обе столько этого ждали. Как освободишься, позвони мне. Я приеду, а то пешком заблудишься. Хорошо?

Я кивнула и сама прижалась к его губам в коротком поцелуе.

— Люблю тебя, — Илья с неохотой разжал руки, отступая на шаг.

— И я тебя, — отозвалась я, отворачиваясь и делая несколько шагов в сторону последней преграды между мной и мамой.

Резкий хлопок, шум отъезжающего автомобиля, и все стихло. Сердце стучало где-то в горле, а руки стали непривычно тяжелыми, с трудом позволяя сделать пару ударов по полотну двери. Легкие шаги раздались практически сразу, заставляя узел внутри скрутиться еще туже от предвкушения и страха.

— Егор, ты ключи опять потерял?

Она была именно такой, какой я ее вспомнила. Невысокая, стройная, в легком домашнем платье до колен. С легким удивлением на красивом лице, медленно сменяющемся целым калейдоскопом эмоций. Узнавание. Неверие. Робкая радость пополам с невыразимой тоской. Страх обознаться, разбавленный преждевременным, но уже почти привычным, отчаянием.

— Аня? — имя прозвучало на выдохе практически неслышно. А глаза стали странно блестящими, предав хозяйку одинокой слезинкой, медленно поползшей по щеке. Время стало вязким, замедлив свое течение, практически совсем остановившись. Вдох-выдох… Два удара сердца…

И реальность трескается, подобно тонкому ажурному стеклу, рассыпаясь осколками к нашим ногам, освобождая меня. Возвращая меня…

— Мама, — сначала несмелое, а потом прорвавшееся незримой лавиной, — мама, мамочка!

Объятия…сначала нерешительные, но затем все крепче и ближе…родные… И слезы, моря слез, только теперь уже от счастья. Вымывающие все, что мучило нас столько лет, очищая и обновляя. Открывая перед безнадежно слепым все краски горизонта.

Как мы зашли в дом, я даже не заметила. Расположившись в небольшой гостиной, прямо на пушистом светло-кофейного цвета ковре, мы говорили взахлеб, перебивая друг друга, стремясь наверстать все, чего были лишены столько времени. Рассказы о моих поисках переворачивали мою душу, а известие о том, что меня убедили в ее гибели, вызвало новый поток слез у мамы. Она выспрашивала все мелочи о школе, университете и моей обычной жизни, пытаясь разом объять необъятное. Я выясняла все про ее работу, увлечения, жизнь с Егором. Тему отца мы старательно обходили, но в какой-то момент я решила, что надо разобраться раз и навсегда, не возвращаясь больше к этому никогда.

Мы с Андреем (да, это оказалось его настоящее имя) жили в соседних домах, в похожем на этот поселке, клане белых волков. Он рос сыном альфы, красивым и видным парнем, на три года старше меня. У нас были разные компании, наши родители особо не общались, поэтому до определенного времени мы даже не здоровались.

Я всегда была тихой и скромной, не участвуя в сомнительных молодежных развлечениях, предпочитая читать или рисовать в обществе самой себя. Одной близкой подруги, с которой мы сидели за одной партой, мне вполне хватало. Из дома в школу, из школы — домой, никому не было дела до тихой, незаметной девочки, постоянно витающей где-то в собственных мечтах..

Но однажды мои одноклассники решили не очень хорошо пошутить и отобрали мой рюкзак, перекидывая его между собой. Я стояла в стороне, понимая бессмысленность возмущений и попыток отнять свою вещь, ведь была одна, а их трое, и, к тому же, парней. Я уже готова была расплакаться от бессилия, когда властный голос пригвоздил этих шутников к месту.

Не знаю, что его побудило помочь, ведь особым человеколюбием и бескорыстным благородством он никогда не отличался, но тогда…Я была ему безмерно благодарна. Мои обидчики очень убедительно извинялись, вернув рюкзак, и даже донесли его, проводив меня до дома. А Андрей с тех пор стал проявлять ко мне внимание. Мне на тот момент было тринадцать лет…

Постепенно его опека переросла в нечто большее, и мы начали встречаться. К тому времени, как он закончил школу, я уже была уверена, что это настоящая любовь. Которая один раз и на всю жизнь, и плевать, что говорят вокруг.

Он поступил в университет, а я доучивалась в школе. После моего выпускного мы поженились, и я поступила в художественное училище, а Андрей так и продолжил получать высшее образование. Все было хорошо, только я уже тогда ловила себя на мысли, что он слишком властен и непримирим даже по отношению ко мне, не говоря уже о других. Он стремился заработать, стать «элитой» и вращаться в кругах «сильнейших» этого мира. А мне было достаточно нашей квартиры и совершенно неинтересны его новые знакомые…

Мы начали отдаляться друг от друга. Беременность оказалась для меня неожиданной, но такой желанной, что невозможно передать словами. Наконец-то у меня появился тот, кому была нужна только я, и в нашем с тобой маленьком мире царила любовь, а не деньги и власть.

Пропасть между мной и Андреем, несмотря на твое появление, только расширялась, семья становилась простой видимостью, а мы часто ссорились. Сейчас я думаю, что Андрей никогда меня и не любил. Ему нравилось, что я тихая и удобная, никогда не возражала ему, позволяя самоутверждаться за мой счет.

Все рухнуло в один момент, когда на обычной прогулке с тобой, я неудачно подвернула ногу, а Егор мне помог дойти до ближайшей лавочки. Это было словно озарение, как дуновение свежего ветерка в знойный душный день. Сопротивляться зову пары невозможно, даже если бы я и захотела. Но я и не хотела, да и ради кого? Или чего? Ради сытой жизни с нелюбимым? Даже, если бы я не встретила Егора, то все равно ушла от Андрея, это был просто вопрос времени.

Встреча пары явление редкое, а тут еще и я замужем. Все всё понимают обычно, но не в этот раз. Я не захотела обманывать Андрея, в память обо всем хорошем, что было между нами, а он просто рассвирепел. В тот день мы долго и сильно ругались, и он впервые ударил меня, после чего запер нас с тобой в квартире и ушел. Вернулся он практически под утро, сильно пьяным, уснув практически на пороге. А я собрала наши с тобой вещи, позвонила Егору, и он привез нас сюда. Пообещав, что сделает все, чтобы мы были в безопасности…

Андрей нас нашел через два месяца, начав угрожать. А после того, как узнал, что ты стала парой еще одному волку из этого клана, вообще слетел с катушек. Я не верила, что он действительно способен осуществить такое, но все случилось, как случилось. Примерно через полгода нашей новой жизни, я просто не обнаружила тебя во дворе, куда отпустила погулять одну буквально на пятнадцать минут. Дальше, я думаю, тебе все уже известно…

Не сказать, что рассказ мамы сильно меня удивил, но впечатлил, это уж точно. В любом случае, это надо было переварить. Когда я попрощалась с ней и вышла на улицу, пообещав обязательно придти завтра, время подбиралось к полуночи. Звонить Илье я не хотела — от обилия информации шла кругом голова, а эмоции бурлили внутри, требуя выхода.

Я решила пройтись по ночному поселку, заодно обдумав весь сегодняшний вечер. Мама…я обрела маму, потеряв на этот раз отца…Только вот об этом ни капли не жалела. На улице было пустынно, поэтому, раскинув руки в стороны, покрутилась вокруг своей оси, сбрасывая напряжение. Отныне все будет по-другому, я это чувствовала.

Сзади ко мне приближалась машина, и я машинально сделала шаг в сторону, пропуская. Но автомобиль остановился около меня, а через открывшееся окно увидела Диану.

— Привет, ты чего так поздно одна гуляешь? — голос девушки был веселым и доброжелательным, заставляя улыбнуться в ответ.

— Привет. Да вот, так получилось. Решила пройтись…

— Садись, подвезу. А то такими темпами ты до утра гулять будешь, — она распахнула пассажирскую дверь, приглашая залезть внутрь. Я хотела было сначала отказаться, но подумав о том, что плохо представляю, куда идти, да и зачем беспокоить Илью, если можно воспользоваться таким удачным шансом, забралась в салон красивой спортивной машины.

— А ты чего полуночничаешь? — решила я поддержать разговор, дыша на озябшие ладони.

— Да караулю тут одну выскочку, — резко изменившийся тон Дианы заставил меня напрячься и повернуться к ней, — которая решила, что может влезть и испортить мне все планы.

— Диана, что происходит?

— А ничего, — злобно оскалилась девушка, удаляясь от поселка все дальше, — просто ты должна исчезнуть. Навсегда.

Я попыталась возразить, убедить ее не делать глупостей, но остро пахнущая тряпка прижалась к моему лицу, не позволяя отстраниться. И через несколько секунд я провалилась в темноту…

Сильные удары по лицу возвращали меня в сознание. Безумно кружилась голова, а во рту сильно пересохло, мучая отвратительным привкусом. Я со стоном приоткрыла глаза, пытаясь сфокусировать взгляд. Надо мной нависали ели, а небо все еще было черным, с россыпью крупных звезд. Значит, без сознания я была не так долго, не более двух-трех часов. Пошевелиться не получалось — руки и ноги оказались надежно связаны, не оставляя сомнений в намерениях похитителя.

— Ну что, очнулась? — Диана чувствительно пнула меня в бок, вызвав еще один непроизвольный стон.

— Ты думаешь, что это сойдет тебе с рук? Меня найдут…

— Это вряд ли, — перебила меня девушка, чем-то шурша за пределами моей видимости, — да и если найдут, то это уже не будет иметь значения. Поплачут и забудут. А я с удовольствием утешу Илью.

На глаза навернулись слезы, а я безуспешно дернулась, пытаясь освободиться. Я только обрела маму, нашла Илью, и теперь что? Все, конец? Я не хочу!

— Трепыхайся, трепыхайся. Напоследок…

— Илья тебя не простит…

— Меня? А я причем? Я в этот момент с подругой активно сплетничаю под бутылочку вина, — фальшивая улыбка превратилась в злобную гримасу, — вот что ему не хватало, скажи? Ладно, я понимала, что он повернут на поисках той девки. Но зачем притаскивать тебя? Разнообразия захотелось? Сам виноват…А увлечение обычной человечкой он быстро забудет, и тогда уж я буду рядом. И во второй раз он от меня не уйдет!

— Но мы…

— Все, хватит трепаться, — мне весьма грубо заклеили рот скотчем, — даже голос твой бесит. А я никогда не отличалась терпением.

Вот тебе и конспирация. Мы так не хотели никого посвящать во все, что слишком заигрались. Диана отчасти права — мы сами виноваты. Но теперь у меня не было даже шанса рассказать все девушке. Илья не сможет меня забыть, не теперь, только вновь обретя. Слишком велика окажется потеря…

Но это уже отступало на второй план. Меня подняли на руки и слегка наклонили, позволяя оценить задуманное. Подо мной находилась глубокая и широкая яма, утыканная кольями. Волчья яма…какая ирония…Я с ужасом осознавала, что шансов у меня нет, пытаясь извиваться всем телом. Удивительно, но Диана без видимых усилий держала меня на руках, игнорируя жалкие потуги освободиться. Я отчаянно дернулась, надеясь на отсрочку…

Но все было бесполезно. Легкий толчок и вот уже я лечу навстречу смерти. Неправду говорят, что перед глазами в такой момент пролетает вся жизнь. Перед моими глазами застыли другие глаза…темные, практически черные…сменившиеся большими, нежно-зелеными…как жаль, что все получилось именно так…как жаль…

Полет оборвался жестким ударом, выбившим весь воздух из легких, и пронзительной, невыносимой болью. Крик захлебнулся, так и не вырвавшись из стиснутого спазмом горла, а по телу прошла крупная судорога. Казалось, что каждая клетка тела горит нестерпимым пламенем, сжигая изнутри…Теперь уже я сама хотела, чтобы все закончилось как можно скорее…

Спасительная темнота пришла быстро, принеся практически облегчение. И все же, как жаль…

Продолжение завтра

Фото от Пинтерест