Убийца-садовник? автор Алена Волгина (гл. 1-3)

Роман / Романтическое фэнтези, Фантастический детектив, Приключения

Сегодня мы начинаем читать фантастический детектив. Ссылку для самостоятельного чтения оставлю под обложкой.
Приятного чтения!

Убийца-садовник?


Глава 1. Часть первая. Убийца - садовник?

Всё началось с того происшествия на дороге. Нет, не так. Всё началось с бескомпромиссного желания тёти Роуз выдать меня замуж и моих робких попыток отстоять свою независимость.
Полагаю, в жизни каждой девушки рано или поздно наступает момент, когда старшие родственницы вдруг принимаются хлопотать о том, чтобы устроить её личную жизнь. Мнение самой девушки при этом никого не волнует. Хочешь ты или не хочешь, а колесо уже закрутилось: перетряхивается твой немудрёный гардероб, шьётся новое платье, добываются приглашения на приёмы — один скучнее другого. И все разговоры за чаем теперь ведутся о новоприбывшем мистере Таком-то, о сыновьях какой-нибудь миссис Зануды и о нахальстве некоей мисс Бесцеремонность, на последнем приёме свистнувшей кавалера у тебя из-под носа.
Обычно эта скорбная перемена в жизни случается, когда твоя ближайшая родственница или подруга вдруг выходит замуж. Со мной получилось так же. Моя кузина Эмили, подружка с раннего детства, в прошлом году выпорхнула в свет, а через полгода уже клялась в верности своему новоприобретенному супругу — капитану Хейворду. Я желала им всяческого счастья, но, честное слово, ради меня могли бы затянуть помолвку подольше! Ибо тётя Роуз, устроив будущее любимой дочери, тут же принялась за меня. До этого времени мы десять лет жили с ней душа в душу, с тех пор как умерли мои родители, и тётя взяла меня к себе. Однако с начала нынешнего сезона между нами шла мягкая, незаметная чужому глазу война.
— Не планируй ничего на завтра, Элизабет, — произнесла тётя за вечерним чаем. — Я получила сегодня письмо от миссис Колтон, мы приглашены на обед в Уайтхед.
Уайтхед — это небольшое поместье недалеко от нашего городка, но по тётиным интонациям можно было предположить, что нас ожидает приём у Его величества.
— Давно ли вы знакомы с миссис Колтон, тётя? — подозрительно осведомилась я.
Солнце, проникавшее в комнату сквозь лёгкие занавески, играло с чайными приборами, бросая на скатерть радужные брызги. Чай был свежим и крепким. Мэри, наша горничная, внесла в столовую блюдо с рассыпчатым печеньем, распространившее по комнате нежный аромат. Было так уютно, что ссориться не хотелось.
— Иногда достаточно одной беседы, чтобы почувствовать родственную душу, — ответила тётя, поджав губы. — Между прочим, её сын, Ричард Колтон, очень тепло о тебе отзывался. Он был представлен нам на приёме у Конноров, помнишь?
Всё ясно. Видимо, на фоне мнимого «интереса» упомянутого господина и обнаружилась родственность душ этих кумушек. Вот кстати, отчего у пожилых леди возникает заблуждение, что всякий джентльмен по достижении определенного возраста сразу начинает мечтать о жене?! Непонятно.
Огромный рыжий кот, наш домашний любимец, в этот момент решил напомнить о себе, попытавшись запрыгнуть мне на колени. Я мягко отодвинула его ногой. Кот недовольно повёл ушами и мстительно обшерстил хвостом мою юбку.
Глядя на это чудо, величиной с хорошего бульдога, трудно было поверить, что когда-то я принесла его с улицы на ладони. Попав в дом, кошак быстро округлился благодаря щедрости нашей кухарки и своему таланту красиво упасть в голодный обморок поближе к кухне. Вот уже пять лет он радовал нас своим цветущим видом. Мяукать он с рождения не умел или на улице отучился, за что и получил от меня кличку Демьюр. Домашним случалось использовать в зависимости от обстоятельств запасные прозвища: Паразит, Обжора и Где-Эта-Сволочь? В общем, кот был богат именами, как астильский аристократ. Кстати, несмотря на немоту, бурчальник у кота работал исправно, по вечерам заглушая даже храп тёти Роуз. Ой, забудьте, что я об этом проговорилась.
— Как насчёт танцев у миссис Лейн в субботу вместо завтрашнего обеда? — попыталась я поторговаться. — Там хотя бы скучать не придется.
Не то чтобы я была принципиальной противницей брака, вовсе нет. Просто в моём случае считаю нерациональным тратить столько времени и сил на заведомо безнадёжную затею. Я небогата: денег, оставшихся мне от отца, не хватит даже на очень скромную жизнь. Неземной красотой тоже не блещу. Рядом с кузиной Эмили я всегда казалась себе какой-то нескладной и скучной. Эмили каждый день ходила с аккуратными локонами — моя рыжая грива с трудом поддавалась расческе; Эмили очаровывала всех своими голубыми глазами — мой пристальный тёмный взгляд пугал до дрожи тёткиных подруг. В детстве меня дразнили из-за веснушек, потом, с возрастом, они исчезли, но красоты мне это не добавило. Душой компании я тоже никогда не была. Мне больше нравилось придумывать всякие истории, предоставляя Эмили играть в них главную роль. Пока кузина, вся в кружевах и кудряшках, изображала фею цветов, я обычно сидела где-нибудь с книжкой и фантазировала. Благо от папы мне достался целый шкаф этих книг. Папина коллекция знаний была несколько бессистемной: авантюрные романы чередовались с научными трудами по медицине, географии и математике. Я читала всё подряд. Когда я добралась до книг по химии, тётя Роуз отдала в перетяжку испорченный диван, заперла книжный шкаф на ключ и отвела меня за ручку в пансион, где пришлось проскучать целых четыре года. И надо же, стоило только вырваться оттуда, как меня впрягли в этот утомительный матримониальный марафон! Между прочим, у меня имелись свои, вполне определенные планы на будущее. Но тётке я о них даже не заикалась, боясь вторично осиротеть.
— Хорошо, тётя, — сдалась я в конце концов. Разве можно отказать, глядя на это сердито-обиженное лицо? — Если тебе хочется съездить в гости, пусть будет по-твоему.
Поцеловав тётушку на прощанье, я ушла к себе и взяла с полки любимую книгу. Хотелось заранее вознаградить себя за завтрашнюю скуку. А может, мне ещё повезёт и завтра пойдёт дождь.
***
Новый день осчастливил нас чудесной солнечной погодой. Выглянув в окно после завтрака, я сразу поняла, что поездки в Уайтхед избежать не удастся. На самом деле, наш визит даже неприлично затянулся, так как у тётушки и миссис Колтон обнаружился ещё один общий интерес — садоводство. Под руководством хозяйки мы подробно осмотрели сад с аккуратными лужайками, огороженные грядки и оранжерею, которую миссис Колтон забавно называла «ананасницей». В пылу взаимных симпатий дамы зашли так далеко, что миссис Колтон презентовала тётушке семена лучших левкоев, а тётя Роуз в ответ пообещала прислать саженцы своих знаменитых махровых роз. Я мысленно порадовалась за тётю, что хотя бы в этом смысле наш визит был не совсем бесполезен. Впрочем, это я так, бурчу по привычке. Сад в Уайтхеде действительно был хорош и заслуживал внимания, а молодой Ричард Колтон, на которого тётка возлагала тайные надежды, оказался неплохим экскурсоводом. По этой причине возвращались мы довольно поздно. Солнце уже зацепилось краешком за холмы, бросая на дорогу длинные густые тени. Безмятежную тишину июльского вечера нарушало только бренчание упряжи и — иногда — бормотание старика Питера, что-то выговаривающего лошадям. Питер был несколько чудаковат, но мы к нему давно привыкли и не обращали внимания на его причуды. Он служил у тётки, когда меня ещё на свете не было. К чужим людям относился с неприязнью, зато лошадей любил и берёг, как родных.
Далеко впереди показались серые и красные крыши Илсбери.
— Вы не устали, мисс Элизабет? — вежливо поинтересовался Колтон. Несмотря на короткий путь и отсутствие любой воображаемой опасности, он вызвался проводить нас до дома (тётя Роуз при этом многозначительно пошевелила бровями). Лошадь мистера Колтона то опережала коляску, то отставала. Иногда мы могли переброситься парой ничего не значащих фраз. Тётушка не принимала в разговоре никакого участия, она сидела с мечтательным видом, облокотясь на подушки, и я могла бы поклясться, что все её мысли заняты флердоранжем и свадебным завтраком. Вообще-то я ничего не имела против мистера Колтона. У него приятная внешность, хотя растрёпанные волосы придавали ему несколько простоватый вид. Он был вежлив, добросердечен, немного застенчив. За обедом он явно не знал, чем меня развлечь, и постоянно подкладывал мне разные угощения. В результате я оказалась в неловком положении: с одной стороны на меня косилась тётя Роуз, пытаясь беззвучно напомнить, что настоящая леди ест не больше птички, а с другой стороны радушно улыбалась миссис Колтон, которой хотелось, чтобы мы в должной мере оценили её кулинарные хлопоты. Я была рада, когда обед наконец-то закончился!
Вдруг коляска резко остановилась, отвлекая меня от мыслей. Я выглянула наружу. На обочине, слегка покосившись, стоял экипаж. Лошадей поблизости не было.
— Неужели ограбление? — проворчал Питер.
Мужчины подошли ближе, чтобы оценить ситуацию. Мистер Колтон крикнул нам с тётей, чтобы мы оставались в коляске. Разумеется, я не прислушалась к его совету.
Чужой экипаж был самым обычным — простая почтовая карета, обитая тёмной кожей. Из приоткрытой дверцы внизу виднелась чья-то рука, и сразу было понятно, что живой человек лежать так не может. Я сглотнула. В жизни не видела более жуткого зрелища. Питер с Колтоном осторожно прикрыли дверцу, возбужденно переговариваясь. В их диалоге промелькнуло слово «убийство». Я так и стояла столбом, пока мистер Колтон не развернул меня за плечи.
— Прошу вас, мисс Элизабет, вернитесь в карету, — сказал он с неожиданной твёрдостью.
Вдруг из кустов боярышника, густо растущих на обочине, послышался стон. Мы все бросились туда. В кустах навзничь лежал человек в простой грубой куртке. Когда Колтон осторожно перевернул его, Питер вполголоса выругался, а подошедшая сзади тётя Роуз с тихим возгласом осела на землю. У человека, который, похоже, был кучером той злосчастной кареты, на голове зияла большая рана. Половина лица была залита кровью.
Выйдя из пансиона, я тайно мечтала о карьере медсестры и самостоятельной жизни, но никак не ожидала, что своего первого пациента получу вот так, на дороге, возвращаясь со светского визита. Вдвоём с Колтоном мы кое-как сумели обмыть человеку лицо. Питер тем временем успокаивал тётю. Чтобы наложить повязку, пришлось пожертвовать куском моей муслиновой шали. Руки у меня слегка тряслись. Всё-таки это был первый раз, когда я делала перевязку живому человеку, а не горшку, утащенному с кухни! Хорошо, что пострадавший был без сознания, так что мои неумелые манипуляции вряд ли могли причинить ему ещё больше страданий.
— Помогите мне, — сказала я Колтону, который показал себя вполне приличным медбратом, — надо уложить его на бок. И хорошо бы найти что-нибудь холодное, приложить ему к голове.
— Отрадно видеть, что некоторым леди не чужд здравый смысл и практичное образование, — послышалось вдруг сзади. Я даже подскочила.
Непонятно, как он мог подъехать так тихо. Мы были всецело поглощены заботой о раненом и не заметили, когда рядом с нами вдруг появился всадник на крупном вороном коне, весь закутанный в тёмный плащ. За его спиной маячили двое верховых в форме королевской гвардии. По солидному эскорту, а также по его манере держаться, легко было догадаться, что это не простой путешественник.
Несмотря на зрелый возраст, он легко спешился. При этом его плащ распахнулся, и я заметила, что фигура у всадника была юношески стройной. Он был выше и шире в плечах, чем мистер Колтон.
— Лорд Рэндон, — представился неожиданный путник, внимательно оглядев нашу испуганную группу и стоявший в отдалении жуткий экипаж с... телом. Голос у него был глубокий и сильный, впору полками командовать. Мы трое почтительно поклонились. Пока Колтон представлял нас с тётей, я пыталась собраться с мыслями.
Один из верховных лордов — здесь, в нашей глуши? Очень интересно. Один из ближайших советников короля... Люди, подобные ему, обычно обретаются в столице, где занимаются высокой политикой. Мелкие кражи и дорожный грабёж — не в их компетенции. Тогда что он здесь делает?
Лорд Рэндон, однако, не терял времени даром:
— Значит, вы подъехали позже и ничего не видели, — подытожил он. — Единственный свидетель преступления — этот несчастный. Он ещё жив?
— Пока да, — ответила я с неприязнью. — Однако если не хотите лишиться единственного свидетеля, советую поскорее доставить его в госпиталь!
Мне казалось, что важнее позаботиться о раненом, чем так рьяно браться за расследование. Мертвецу в карете уже некуда спешить...
В ответ на моё замечание лорд бросил на меня острый взгляд, а тётя сзади дёрнула меня за юбку, напоминая о манерах. Я поспешно опустила глаза. Молодой девушке неприлично заговаривать с незнакомым джентльменом, а от верховных лордов и вовсе следует держаться подальше! Говорят, они владеют особой магией: если пристально посмотреть кому-то из них в глаза, он заворожит тебя и превратит в своего послушного слугу. Мне вовсе не хотелось проверить истинность этого утверждения на собственной шкуре. Да и суровая физиономия сиятельного господина, мягко говоря, не располагала к задушевной беседе. Лорд Рэндон тем временем вполголоса отдал указания своим людям, затем посоветовал мистеру Колтону «поскорее увезти отсюда обеих леди», и, наконец, испарился в сгустившихся сумерках. Было слышно, как тётя Роуз вздохнула с облегчением.
Усаживаясь в экипаж, я наблюдала, как помощники лорда грузят раненого в карету. Надеюсь, они его не угробят, пока довезут до города! Не похоже, чтобы эти ребята что-то смыслили в медицине.
Дома меня, разумеется, ждала выволочка от тёти Роуз за поведение, недостойное леди. Я вообще-то думала, что потрясение от жестокого зрелища, которому мы стали невольными свидетелями, уложит её в постель, но нет! Беспокойство за моё будущее оказалось важнее слабых нервов. «Ни один джентльмен, — заявила тётка, — ни за что не женится на девушке, которая настолько груба, что вмешивается в мужской разговор, и настолько бесчувственна, что хладнокровно возится с раненым!» Я ответила, что помимо замужества, у меня есть другой вариант: миссис Холланд, директриса нашей местной школы для девочек, в любой момент готова была принять меня на должность учительницы. Тётка разохалась, что не позволит мне угробить свою молодость на «этих вертихвосток». Воспользовавшись случаем, я ловко перевела тему на тётины школьные воспоминания, и разговор потёк, как по маслу. Мы разошлись по спальням уже за полночь, вполне довольные друг другом.



Глава 2

Утром, когда я спустилась к завтраку, рядом с моей любимой веджвудской чашкой обнаружился листок с фамилиями. Как пояснила сияющая тётя Роуз, это был перечень приглашенных на мою свадьбу, и она жаждала немедленно его обсудить. Чтобы избежать дальнейших поползновений, я сбежала в сад с этюдником, притворившись, что меня осенило вдохновение. Но и там меня отыскала Мери, передав, что тётя просила меня одеться наряднее. Их обеих переполняла уверенность, что мистер Колтон сегодня же нанесет нам визит.
Колтон, однако, так и не появился, а жаль: я надеялась узнать от него новости касательно вчерашнего происшествия. Кем был тот убитый в карете? Очнулся ли кучер? Зачем в Илсбери объявился верховный лорд? В поисках информации я хотела было наведаться в лавку миссис Томсон, которая знала всю подноготную о соседях и всегда была готова щедро делиться сведениями. При определённом умении даже из мутного потока сплетен можно выудить полезные факты. Однако тётушка упёрлась и не захотела меня отпускать, чтобы не пропустить появления мистера Колтона. Пришлось смириться.
Весь день тётя Роуз бросалась к окну при малейшем шуме, а на следующий день пришло письмо. Мистер Колтон сообщал, что, к его величайшему сожалению, неотложные дела вынуждают его покинуть Илсбери, но он надеется когда-нибудь в будущем возобновить наше приятное знакомство, и так далее, и тому подобное. В общем, всё было ясно. Мой предполагаемый жених растворился в туманной дали. От такого горького разочарования тётушка слегла в постель, и мне пришлось принести ей поднос с ромашковым чаем, а затем молча вытерпеть поток причитаний о моей загубленной женской доле. Чтобы её утешить, я немного почитала тёте из её любимой книги и, когда старая дама заснула, на цыпочках ушла к себе.
Только здесь, в безопасном уединении своей комнаты, можно было наконец-то расслабиться! Я со вздохом упала в старое уютное кресло, стоящее у стола, и опустила голову на руки. Демьюр, видимо, решил, что я тоже нуждаюсь в утешении. Он запрыгнул ко мне на колени и принялся тереться пушистой башкой о мои ладони, нежно урча.
— Да всё в порядке, — вздохнула я, потрепав его по загривку.
Мне не очень-то хотелось замуж, но глубоко в душе саднило, что я опять оказалась недостаточно хороша. Нет, тут действительно не о чем жалеть. Мистер Колтон не пробудил во мне никаких романтических чувств, а проживание в одном доме с его строгой мамашей привлекало не больше, чем жизнь в серпентарии. Хотя в какой-то момент мне действительно показалось, что Колтон был внимателен ко мне чуть более, чем его обязывала вежливость. Не иначе, от тётки заразилась. Нет уж, хватит, пора кончать с этой свадебной лихорадкой! Я переложила кота на ближайший пуфик, достала письменный прибор и принялась сочинять письмо к миссис Холланд, директрисе женской школы в Илсбери.
Я уже заканчивала письмо, когда в дверь робко стукнули, и в проеме показалась взволнованная мордашка Мэри:
— Мисс, там пришли, какой-то важный господин, и спрашивают вас! — выпалила она возбужденно.
Визитёров у нас всегда принимала тетушка, так было заведено. Но сейчас старая леди была явно не в состоянии выполнять светские обязанности. Кроме того, я подумала, что это, вероятно, мистер Колтон решил проявить избыточную вежливость, и помимо письма, объясниться лично. Так что я спустилась вниз, прихватив широкую вазу с нелюбимыми лилиями. Мери вечно притаскивала в мою комнату всякие цветочные композиции для изящества обстановки. Если наш чересчур учтивый джентльмен начнет досаждать мне оправданиями — с удовольствием надену этот цветочный горшок ему на уши.
Когда я появилась на пороге гостиной, высокий мужчина, стоявший у окна, резко обернулся, и я чуть не выпустила вазу из рук. Лорд Рэндон! К счастью, реакция у столичного лорда была получше моей: пока я стояла столбом, он успел перехватить злополучную вазу и пристроить её на цветочную полку. Затем он подал мне руку и проводил к креслу.
— Мисс Гордон, — вежливо поклонился гость, — надеюсь, позавчерашнее происшествие не слишком сказалось на вашем самочувствии.
— Нисколько, уверяю вас. А что с тем несчастным, он жив? Он что-нибудь сказал?
— К сожалению, он скончался в госпитале. Однако, благодаря вашей помощи, он успел повидаться со священником и очиститься от грехов.
«Лучше бы инспектора позвали, — подумала я с досадой. — Для дела пользы было бы больше...» Разумеется, я не стала говорить этого вслух.
— Забудьте об этом происшествии, мы сами разберёмся. Вообще-то я хотел поговорить о вас.
Я насторожилась. Не к добру мы позавчера наткнулись на ту злосчастную карету! Во что мы впутались с тётей Роуз? Не хотелось бы оказаться объектом внимания королевской тайной канцелярии... Я постаралась придать своему лицу выражение безмятежной наивности. Ну какой с меня спрос?
— Я узнал, что вы сирота, и вас здесь ничто не удерживает...
«Точно, влипли. Уже и справки обо мне навели. Представляю, как увлеченно все кумушки Илсбери будут перемывать мне кости! Я щедро наделила их пищей для сплетен на пару недель вперед!»
— ... так что я возвращаюсь завтра в Спленфилд и предлагаю вам поехать со мной.
От изумления наивное выражение накрепко приклеилось к моему лицу. «В каком качестве, сэр?» — хотела я спросить, но слова не шли с языка. Забыв о правилах приличия, я уставилась на своего собеседника. Машинально отметила, что он гораздо моложе, чем показалось вчера. Наверное, около тридцати, хотя кто их знает, этих верховных лордов с их загадочным волшебством! Чёткое, резко очерченное лицо, густая грива тёмных волос, слегка нахмуренные брови... Мистер Колтон рядом с этим мужчиной выглядел бы как птенец рядом с матёрым стервятником. Серые внимательные глаза выжидающе смотрели в мои. Такая, знаете ли, самоуверенность и властность в каждой черте. В общем, Рэндон принадлежал к тому типу людей, от которых я всегда старалась держаться подальше. Они меня подавляли даже без всякой магии.
Не дождавшись ответа, он небрежно придвинул ещё одно кресло и уселся рядом со мной:
— Подумайте сами, что вам здесь делать? Зевать на чаепитиях и вытирать носы чужим детишкам? Скука! Вы молоды, умны, энергичны. В столице для девушки вроде вас откроется масса возможностей! Вы могли бы учиться...
Во мне внезапно проснулась подозрительность: «Да, для одинокой девушки в чужом городе откроются богатые перспективы, и я даже догадываюсь, какого рода!»
— А в свободное от учёбы время я, вероятно, должна буду вас развлекать, милорд? — сухо спросила я, едва сдерживая гнев.
— Смею надеяться, моё общество не успеет вам надоесть, — ответил этот самовлюбленный, высокомерный тип. Возмущение уже бурлило во мне вовсю.
— ...Эх, и вазы под рукой нет... — пробормотала я.
— Что, простите?
Всё, с меня хватит. Я резко поднялась:
— Прошу извинить, но у меня дела. Мэри вас проводит. Возможно, где-нибудь в другом доме вы найдёте достаточно наивную девушку, которую заинтересует покровительство такого бесспорно надёжного и обаятельного человека, как вы. Хотя сомневаюсь. Всего хорошего.
Выпалив это, я быстро направилась обратно к лестнице, злясь на себя за пылающие щёки. Что я наговорила! А вдруг этот холёный аристократ обидится, нажалуется тётке... Моё позавчерашнее «нескромное поведение» по сравнению с сегодняшним покажется им сущей ерундой! Интересно, что по закону полагается за оскорбление одного из верховных лордов?
Уже на пороге комнаты я вдруг услышала за спиной смех. Негодяй стоял с перчатками в руках и ... смеялся! Увидев, что я обернулась, он издевательски низко поклонился и вышел. Когда он спускался с крыльца, я всё ещё слышала его смех.
***
Женская школа в Илсбери представляла собой несколько кирпичных разномастных строений, окруженных внушительным забором. Предполагалось, что этот забор должен был удерживать школьниц в пределах отведённой им территории. Возможно, у какого-нибудь ценителя архитектуры наш аляповатый школьный комплекс вызвал бы лёгкую оторопь и головную боль, но мне он ужасно нравился! Я полюбила светлые классы с длинными рядами парт и грифельными досками, посыпанные гравием извилистые дорожки и учительский корпус, в котором мне отвели целую отдельную комнату. Впервые в жизни у меня была своя комната, которой я могла распоряжаться, как захочу! В первый же вечер я развесила по стенам свои самые удачные рисунки, а Демьюр облюбовал мягкое кресло в углу и больше никого туда не пускал.
Я научилась укладывать кудри в строгую прическу и заказала у портнихи мисс Вайль тёмно-синее платье с глубокими карманами, такого же фасона, как у директрисы. Я провела у девочек несколько занятий по рисунку и уже чувствовала себя опытной классной дамой. Миссис Холланд, невысокая энергичная леди в больших очках, делавших её похожей на стрекозу, была со мной очень приветлива. Миссис Клапп, учившая девочек домоводству, всегда норовила угостить меня чем-нибудь вкусненьким. Некоторые школьные дамы, опасаясь за свои фигуры, старались пореже попадаться ей на глаза. Все преподавательницы в школе были старше меня, относились ко мне немного покровительственно и охотно готовы были делиться опытом. Только одна из них держалась прохладно и отстранённо — мисс Сноу, наша учительница музыки. Поначалу я размечталась было о приятном совместном пении по вечерам, но эта леди явно была из тех, кто предпочитает выступать соло.
В тёплый августовский вечер я сидела за новеньким письменным столом и составляла конспекты занятий. С начала осени к моим урокам добавятся математика и география в среднем звене, а у старших барышень я буду вести ещё рисование. Мне дали понять, что всё это следует преподавать в самом лёгком изложении. К чему скромным девицам знать о других странах, если за всю жизнь им вряд ли придётся отъехать дальше, чем за двадцать миль от Илсбери? Зачем им уравнения и функции, если их самой сложной математической задачей будет свести семейный бюджет за месяц? Я прикидывала, как лучше раскидать темы по семестру, когда за окном вдруг послышался шорох, и на мой ковёр приземлился спутанный клубок из юбок и белокурых локонов. Вздрогнув, я оглянулась.
— Кэти! — так и знала, что это она. Кто ещё может предпочесть окно нормальной двери? — Инфаркт из-за тебя схвачу!
— Привет, — светло улыбнулась девочка.
Кэтрин Бейль в свои тринадцать лет обладала внешностью ангела и характером проказливого бесёнка. Она была сиротой, как и многие другие воспитанницы в нашей школе, но, видимо, никакие невзгоды не могли омрачить её неунывающий дух. Мы с ней быстро сдружились. Вообще-то я собиралась держать определённую дистанцию со своими будущими ученицами, но обаяние Кэти сметало все преграды, ему невозможно было противиться.
— Ты опять бегала на озеро? — нахмурилась я, заметив мокрый подол её платья. — Ох, Кэти! Тебе мало было наказаний на прошлой неделе?
— Миссис Касл сегодня весь день дрыхнет в кресле, так что она ничего не заметила. А на озере такая красота!
— Сними свою верхнюю юбку, пока я схожу за утюгом к миссис Клапп. Она, наверное, считает меня законченной франтихой, ежедневно наглаживающей свои оборки!
Пока мы проводили операцию по спасению платья, девочка трещала без умолку. Волей-неволей я была в курсе всех её шалостей. И не думайте, что все они были безобидны! Могу рассказать один случай.
Наш мясник, мистер Хоппер, как-то раз завёл поросёнка. Маленький Паштет тут же стал любимцем всей детворы, а уж Кэтрин в нём просто души не чаяла и учила его всяким уморительным фокусам. Мясник, однако, кормил животину не развлечения ради, так что, несмотря на мольбы Кэти, Паштет оправдал своё имя и был подан к столу. Месть девочки была скорой и по-своему изящной. Придя утром в лавку, Хоппер впотьмах увидел, как с прилавка на него грустно смотрит поросячья морда, окружённая призрачно-зелёным светом (накануне Кэти наломала в трухлявом пне хороших гнилушек). Спрятанные на чердаке бутылки заодно с ветром создали неплохой звуковой эффект. Мясник даже протрезвел и потом ещё неделю слегка заикался. Кэтрин он с тех пор крепко невзлюбил.
К счастью, в нашей школе не приветствовали физических наказаний. Строгие внушения миссис Холланд, материнские наставления миссис Касл и ледяные нотации мисс Сноу — всё это отлетало от Кэти, как от стенки горох. Я тихо надеялась, что мягкость и доверительное отношение скорее помогут разбудить лучшие стороны её живой натуры. Непоседливость также мешала девочке стать хорошей ученицей, исключая разве что рукоделие. Невероятно, но подвижная, как ртуть, девчонка могла несколько часов возиться с горсткой бусин, чтобы порадовать новым браслетом подругу или миссис Касл.
Переодевшись в сухое платье, девочка убежала. Напоследок она обняла меня и, прошептав «это вам», вложила что-то в руку. На моей ладони осталась крошечная шкатулка, сплетённая из тростника и отделанная ракушками. Я осторожно поставила её на каминную полку, где уже красовались несколько других вещиц от Кэтрин. Меня охватило тёплое чувство. «В этом и будет отныне заключаться моя жизнь», — подумала я, подойдя к окну и любуясь сиреневыми красками летнего вечера. Подарить этим обездоленным девочкам хоть немного радости, исподволь воспитывая их характер. Разве я сама не сирота? Кто, как не я, сможет понять их и помочь! К тому же, при такой жизни у меня не останется времени на личные переживания, и это было к лучшему, потому что мне никак не удавалось изгнать из своих фантазий лорда Рэндона с его странными предложениями.
Как мало мы знаем о своём будущем! Я настроилась на тихую самоотверженную жизнь учительницы, но внезапно одно непредвиденное обстоятельство разрушило все мои планы.



Глава 3


Это случилось, когда в город приехал Иннелин. Он был одним из
хокерменов
, бродячих торговцев, из народа альвов. Хокермены — явление настолько необычное и оживляющее скучную жизнь в провинциальном городке, что заслуживают более подробного рассказа. Впрочем, как и альвы. Полагаю, их прозвали так из-за очень светлых волос, которые были их главной отличительной чертой. Также большинство из них отличались восприимчивостью к красоте и любовью к изящным искусствам. Альвы мастерски владели разными ремёслами. Если верить книгам, раньше их семьи селились прямо у нас в городах, открывая там свои мастерские и волшебные лавки. Мы не знали, по какой причине они ушли, но уже двести лет никто не видел женщину или ребёнка альва. Только бродячие торговцы-хокермены разъезжали по стране в своих пёстрых фургонах, и таких редкостей, как у них, ни в одном столичном магазине нельзя было сыскать! В то же время ни один разбойник в здравом уме не рискнул бы ограбить или оскорбить хокермена — за своих альвы мстили быстро и жестоко.

В Илсбери центром торговли был рынок. Кроме того, имелась ещё мясная лавка мистера Хоппера, бакалейный магазинчик «Универсальные товары миссис Томсон» (главное место встреч местных кумушек), модная лавка мисс Вайль и ещё несколько мастерских. Людям этого было достаточно. Но всё равно, приезд хокермена был настоящим Событием! Обычно Иннелин останавливался в единственной приличной гостинице, никогда не задерживаясь дольше, чем на неделю. По вечерам в гостиничном баре собиралось всё мужское население, желая узнать новости или отправить срочное письмо. Иннелина знали все, от стариков до детишек. Ему можно было заказать какой-нибудь особый товар: например, если чьей-то жене в деликатном положении вдруг приспичит апельсинов в ноябре месяце, или понадобится редкий шёлк на свадьбу любимой дочери. Хокермен мог раздобыть что угодно, были бы деньги, и все знали, что товар будет доставлен в лучшем виде и за кратчайший срок. Это был один из секретов альвов. Как им это удавалось — никто не знал. Думаю, у них была своя система сообщений. Все хокермены постоянно поддерживали связь между собой. Суеверные люди говорили, что альвы продали свои души народу фэйри, а взамен те приютили в своих полых холмах их семьи и открыли им тайные дороги, да ещё подарили вечную молодость впридачу. Лично я не верю в этот антинаучный бред. С другой стороны, я помнила Иннелина ещё с детства, и за всё это время он ни капли не изменился: высокий блондин в неброской тёмной одежде, с такой изящной фигурой, что в нём никак нельзя было заподозрить большой физической силы, хотя однажды я видела, как он в одиночку вытолкнул свой застрявший в грязи фургон.
В тот памятный день в середине сентября я была свободна от уроков, так что прямо с утра, прихватив этюдник и свёрток с бутербродами, отправилась порисовать в холмы. Мне давно хотелось перенести на бумагу этот призрачный туманный свет, который бывает осенним утром в горах. Что ж, могу засчитать себе ещё одну неудачную попытку. Промучившись напрасно несколько часов, я сложила этюдник и неторопливо двинулась обратно, по пути завернув в лавку миссис Томсон за иголками. «Уж если не повезёт с утра, так весь день насмарку!» — подумала я, наткнувшись в лавке на мистера Хоппера. После «поросячьей» шуточки Кэти он меня заочно недолюбливал. Мазнув по мне неприязненным взглядом, толстяк процедил:
— Всё учительствуете, мисс Гордон? Кстати, эта ваша протеже... как бишь её, Кэтрин? Доигралась-таки. У Иннелина какие-то побрякушки спёрла. Хана теперь девке. С альвами шутки плохи.
Мне стало плохо. О боже, меня не было всего полдня! На полдня их оставить нельзя! Я кинулась к выходу, напрочь забыв про покупки. Мистер Хоппер с удовольствием крикнул мне вслед:
— Следить надо лучше за девкой! Совсем распустились...
Теперь он не успокоится, пока по всему городу эту новость не разнесёт! Я заметила, как вошедшая в лавку миссис Шарп радостно навострила уши. Тоже сплетница ещё та!
Задыхаясь, я бежала до самой школы, уговаривая себя не переживать раньше времени. Просто Хоппер до сих пор зол на Кэти, вот и болтает всякую чушь! Сейчас я сама во всём разберусь.
То, что мясник, к сожалению, не солгал, я поняла сразу, увидев в школьном холле самого Иннелина.
Я забыла рассказать о ещё одной особенности альвов. Якобы те же фэйри наделили их народ невероятной привлекательностью для противоположного пола. Сегодня это волшебство сработало на тысячу процентов. Наши дамы, обычно исполненные достоинства, сгрудились вокруг пришельца как стайка воркующих голубей. Воздух вокруг трепетал от приторных улыбок. Миссис Клапп с невообразимой, украшенной бантиками прической настойчиво предлагала гостю отведать пончиков. Мисс Сноу порывалась ненавязчиво взять хокермена за руку, причем одета она была в такое открытое платье, которое уместно разве что вечером. Судя по растерянному лицу, Иннелин очень чтил правила вежливого обращения с леди, но был не настолько искушён в светской жизни, чтобы от этих леди безболезненно избавиться. «Придётся вмешаться», — вздохнула я и решительно потеснила окружающий его цветник.
Заметив среди окружающего благолепия моё хмурое лицо, хокермен обрадовался мне как потерянной сестре:
— Мисс, вы не будете так любезны подсказать, где я мог бы найти директора? — воскликнул он звучным голосов, заглушив щебетание наших прелестниц.
— Прошу вас, — показала я на лестницу. — Я как раз тоже туда собираюсь.
Выбраться из холла было непросто. Пришлось прибегнуть к военной хитрости:
— Миссис Клапп, — шепнула я на ухо пожилой даме, — на кухне срочно требуется ваш совет. Они собираются печь пирог с ревенем! Вы только подумайте!
Мадам, охнув, устремилась в хозяйственное крыло, прихватив блюдо с пончиками.
— Мисс Сноу, боюсь, старшие школьницы опять без спросу взяли ваши ноты. Моего авторитета явно недостаточно... только вы сможете на них повлиять! — добавила я, подпустив в голос нотку драматизма.
Негодование и педагогический долг мигом вытеснило из изящной головки мисс Сноу все романтические порывы. Я с облегчением заметила, как хокермен, воспользовавшись передышкой, проскользнул на второй этаж.
— Кстати, а что случилось? — спросила я, догнав его на середине лестницы. Во мне теплилась надежда, что мы сумеем решить проблему без вмешательства руководства. Кэти и без того часто влетает. Так и до исключения недалеко!
— Вчера одна из ваших воспитанниц заинтересовалась одной вещицей в моей лавке, — сухо сказал Иннелин. — Это один из моих амулетов. Он не предназначен для детских рук, хотя девушка, похоже, была просто очарована. Боюсь, вещица так ей понравилась, что она решила забрать её насовсем. Я понимаю, что молодым девушкам нравятся красивые игрушки. — Обернувшись ко мне, хокермен улыбнулся, но от этой улыбки у меня озноб прошел по спине. — Я предложил бы ей обменять амулет на что-то другое. Эта вещь очень ценна для меня.
Я с отчаянием поняла, что без директора не обойтись. Если верить описанию Иннелина, девушка была одета в форменное платье нашей школы и выглядела точь-в-точь как Кэтрин. Вздохнув, я постучала в дверь кабинета и пригласила торговца внутрь.
***
Мы сидели в кабинете вчетвером — я, Иннелин, невозмутимый, как кот в засаде, красная от гнева миссис Холланд и хлюпающая носом Кэтрин. Допрос тянулся уже почти час, а дело не сдвинулось ни на шаг.
Кэти разрыдалась прямо с порога, не успев дослушать обвинений. Вообще-то, из неё получилась бы превосходная актриса, но в этот раз её поведение показалось мне искренним.
— Я не делала этого, мисс! Ничего я не брала! Неужели вы мне не верите?! — повторяла несчастная девочка, и больше от неё ничего нельзя было добиться.
Миссис Холланд, обычно уравновешенная и невозмутимая, в этот раз вышла из себя: она так шарахнула рукой по столу, что едва не уронила тяжелые папки, а от её гневного окрика даже я подскочила на стуле. Директрису можно было понять. Кэтрин Бэйль не в первый раз испытывала терпение преподавателей. Сегодняшний случай вообще за гранью — такое пятно на репутации школы! Однако я понимала, что криками от Кэти ничего не добьёшься. От испуга она только закроется, как устрица при виде сборщика, и мы не получим ни одного вразумительного ответа.
— Минутку, спокойно, — вмешалась я. — Давайте разберёмся. Мистер Иннелин, когда вы обнаружили пропажу?
— Вечером, часов в десять, — тут же откликнулся торговец. — Но я мог не сразу заметить отсутствие амулета.
— Кэтрин побывала в вашем фургоне в пять часов, так?
— Да. Её заинтересовали украшения из цветов. Я, конечно, понимал, что девочка ничего не будет покупать, но разрешил их примерить.
— И вы показали ей амулет?
— Она сама его нашла. — Директриса метнула уничтожающий взгляд в сторону Кэти. — Он лежал в серебряной шкатулке на самой дальней полке. Это длинная цепь из зелёного золота, с медальоном. На медальоне есть гравировка, восьмилучевая звезда. В неопытных руках амулет может быть опасен, поэтому я забрал его и переложил в другое место. Девушка вскоре ушла.
— А потом, видимо, вернулась, — зло прищурилась директриса, — да?
— Нет! — всхлипнула Кэти.
— Я не буду напоминать, что самовольные отлучки из пансиона запрещены, хотя не думай, что тебе это сойдёт с рук! За это ты будешь наказана отдельно! Ты присутствовала на вечерней молитве в восемь вечера. Где ты была до восьми часов? — допрашивала миссис Холланд.
— Я... я... — девочка запнулась и покраснела.
Ясное дело, что-то скрывает. Боится признаться. Где, интересно, её носило? Рыбачила на озере с приятелями? Вряд ли, за это ей крупно влетело на прошлой неделе, наставления миссис Касл не могли так быстро выветриться из её непутёвой башки. Торчала в шляпной лавке у болтушки миссис Ингер? Нет, та уехала на свадьбу к сестре, вернётся через пару дней. А если... ага!
— Простите, — поднялась я, — мне нужно уточнить один вопрос, — и вышла из кабинета.
Отсутствовала я недолго, пару минут.
— Говорят, на этой неделе ночью уже будут заморозки, — произнесла я, вернувшись. На меня озадаченно уставились три пары глаз. Повисла немая сцена.
— А перед заморозками мистер Хоппер всегда снимает свои лучшие яблоки, так? — я строго посмотрела на Кэти, отчего та сжалась на стуле. — И укладывает их на чердак. Где ты и проторчала вчера весь вечер. Миссис Грин, медсестра, сказала, что у тебя утром болел живот. Ты объелась яблок, дорогая, не так ли?
Кэти хотела что-то сказать, запнулась и покраснела ещё больше, хотя, казалось, куда уж. Про её непомерную любовь к яблокам знала вся школа.
Я быстренько прикинула варианты. Мистер Хоппер по вечерам обычно бывает дома. Но если он и заметил Кэтрин, нипочём нам об этом не скажет, он её терпеть не может. Кто ещё мог её увидеть? Кэти наверняка влезла в дом через чердачное окно. Перед самым домом растёт высокий клён, девчонка же лазает по деревьям как белка, ей туда забраться — раз плюнуть. А соседка Хоппера, миссис Шарп, не могла не отметить своим зорким глазом такое восхитительно непристойное зрелище. На неё вся надежда.
— Значит, так, — решила я. — Мы с мистером Иннелином сейчас опросим свидителей. — А эту особу, — я взяла Кэти за руку, — если позволите, я отведу в лазарет.
Мне не хотелось оставлять девочку наедине с директрисой. Миссис Холланд, кажется, тоже этого не хотелось.
— Позволю с удовольствием, — устало сказала она. — А когда вы вернётесь, — последний уничтожающий взгляд на Кэти, — тогда мы продолжим разговор.
***
Помощь миссис Шарп нам не понадобилась. Завидев нас с Иннелином, мистер Хоппер сам вышел навстречу.
— Да слышал я, как она шуршит на чердаке, — махнул рукой толстяк. — Там у меня ещё книги старые сложены, от матери остались, вот она сидит, читает и яблоками хрустит себе. А что? Так хоть вреда от неё никому нет. Я уж и лестницу потихоньку к чердачному окну приставил, а то ведь страх один, как она по дереву туда сигает, убьется ещё. Вечером, как колокол к молитве прозвенел, слышу — скатилась она по этой лесенке и дунула к школе, только пятки засверкали.
Я обернулась к Иннелину. Тот пожал плечами.
— Полагаю, мисс Кэтрин мы можем исключить из числа подозреваемых, — сказал торговец, с интересом глядя на меня. Затем он коротко поклонился и ушёл.
Оставшись вдвоём с мистером Хоппером, я с досадой спросила:
— Почему вы не рассказали мне это ещё тогда, в лавке?! Нарочно? Хотели проучить Кэтрин? Чтобы её заподозрили, чтобы она испугалась?
— А вы думаете, я меньше испугался, когда того несчастного поросёнка увидел? — с вызовом ответил толстяк. — И вообще, я же говорю — следить надо за девкой!
Он махнул рукой и ушёл в дом. А я побежала догонять Иннелина.
— Кто ещё подходил к вашему фургону вчера вечером, после Кэти? — выпалила я, слегка запыхавшись.
— Достаточно много людей, — задумчиво сказал торговец. — Во-первых, ваш мэр, мистер Скорп. Пришёл почти сразу, как ушла Кэти. Нужно было уладить кое-какие формальности насчёт торговли. Потом миссис Коннор — я привёз ей лекарство, которое она просила. Мистер Хардман, здешний садовник, пришёл за семенами редких растений. Были ещё миссис Лейн с дочерью и миссис Райд, ваша тётя.
— Тётя Роуз?!
— Не волнуйтесь, — улыбнулся Иннелин, — уверен, что вам неприятности из-за этого дела больше не грозят.
Я тоже на это надеялась, но мы крупно ошиблись. Неприятности только начались.

Продолжение следует...