https://www.youtube.com/watch?v=S1QEkjb0SKc 1). "САТИРА И ДИДАКТИКА". 1. XIII век для большинства стран Западной Европы знаменует "вершину развития средневековой культуры" - во всех областях "политической", "общественной" и "умственной" жизни наблюдается интенсивное движение. Основной причиной этого "расцвета" является: "быстрый рост производительных сил и обусловленный им подъем городов-коммун". Хотя, по указанию Энгельса: - "Союз королевской власти и бюргерства ведёт своё начало с X века"*(*1). *(*1). - /К.Маркс и Ф.Энгельс "Сочинения", Изд. 2, том 21, стр. 411/. Всё же "королевская политика" в этом отношении лишь с XIII века становится вполне твёрдой и последовательной. В эту пору начиналось "сосредоточение значительных богатств в руках буржуазии". "Ремесло" в городах получило законченную "цеховую организацию". Развивалась "внешняя торговля", и "крупнейшие ярмарки (особенно во Франции и некоторых областях Германии) приобретали международное значение". Усиливалась также "военная мощь городов", крепости которых были "гораздо более мощные, чем дворянские замки, т.к. взять их можно было только с помощью значительного войска"*(*2). *(*2). - /К.Маркс и Ф.Энгельс "Сочинения", Изд. 2, том 21, стр. 406/.

"Города-коммуны" ревниво оберегают свои "права" и "вольности". "Опираясь на города, королевская власть стремилась обуздать крупных феодалов, при этом, однако, она нисколько не посягала на интересы рыцарства в целом, которое оставалось господствующим классом". С другой стороны, в связи с начинающейся "ликвидацией натурального хозяйства" и "развитием товарно-денежных отношений" во многих странах возникал известный "контакт между мелким и средним рыцарством и городами" наподобие того, как на юге Франции это имело место уже в самом начале XII века. Среди этих "общественных групп", выдвигающихся теперь на 1-й план, усиливалось "стремление к законности и порядку", наблюдалось "укрепление светского мировоззрения". 

https://ok.ru/group/53842365251663/topic/153760420637519 Ярким выражением этих новых тенденций является огромный сдвиг в тогдашней "философии" и "науке", правда, та и другая продолжали ещё оставаться по циничному замечанию "христианских теософов" - "служанками богословия". Больше того, именно в XIII веке "папство" производило "полную мобилизацию сил" в целях "насаждения правоверия".

Полчища "доминиканцев", специализирующихся на "борьбе с ересями" и "францисканцев" наводняли Италию, Францию, Германию, захватывая почти все "университетские кафедры". Однако "схоластика", достигшая в XIII веке высокого развития, выполняла известную прогрессивную роль, оказываясь "примитивной формой рационализма". Позиции "рационализма" ещё более укреплялись знакомством, через "арабское" посредство, с "философией Аристотеля", которую "церковь при всём своём недоверии к ней оказалась вынуждена включить в систему "школьного обучения"*(*3). *(*3). - /Предварительно, тщательно отредактировав и преобразовав под собственный интерес/.

Отношение "между верой и разумом" изменялось: вместо прямолинейного "подчинения разума вере" - "религиозно-философская мысль" стремилась к более глубокому согласованию их между собой. Эту задачу выполнил "итальянский доминиканец*(*4) Фома Аквинский (1226-1274), который в своей "Сумме богословия" пытался примирить всё "рациональное знание, унаследованное от древних, с христианским учением". Другие шли в этом направлении ещё дальше. Если "немецкий доминиканец" Альберт Великий (1193 — 1280), учитель Фомы Аквинского, пользовавшийся репутацией величайшего натуралиста своего времени, все же лишь собирал и популяризировал добытое античной наукой, то английский монах-францисканец Роджер Бэкон (1214—1294) становится на путь эмпирического естествознания. Он ищет новых путей, штудируя арабские рукописи, производит самостоятельные опыты, мечтает о создании телескопа, об изобретении летательной машины. *(*4). - /Основное назначение "ордена Доминиканцев" состояло в искоренении "ересей" и в утверждении "правоверного состояло в искоренении "ересей" и в утверждении правоверного учения католической церкви".

Любимое развлечение "аристократов" - охота, в которой загоняют добычу прирученными псами, хозяин получал "трофей" не напрягаясь. Т.о., "папство" использовало этот приём для установления собственного "господства", с целью "исключения конкурентов" и "устрашения паствы". Члены "ордена Доминиканцев" гордо именовали себя "Псами Господа" (т.е. "domini canes").

Вслед за 2-мя старейшими университетами - "Болонским" и "Парижским" - в XIII веке возник ряд других (в Салерно, Монпелье, Оксфорде и других), где  предмет обучения "римское право" и "медицина" соперничали с "богословием". Появлялись 1-е "ростки рациональной медицины", борющейся с "богословским суеверием и знахарством". Возникало, столь необходимое для "самоуправления городов" и для "деловых отношений" - целое "сословие легистов" (воспитанных уже не на исполненном предрассудков и произвола "каноническом ("церковном") праве", порождённом "господствующими нормами феодального общества", а на возрождённом "римском праве", которое в своих требованиях "формальной справедливости и равенства перед законом" служило обоснованием для зарождавшихся в недрах этого общества новых, "ранне-буржуазных" отношений, отличаясь в то же время от "средневекового законодательства" своим "чисто светским характером" и строго "логической формой".

Новыми "общественными отношениями" определяется "радикальный переворот в литературе", происходящий в XIII веке. Наряду со всё более теряющей связь с жизнью и впадающей в абстракцию "рыцарской поэзией" поднимается новая, "городская литература". Её "поэтика", диаметрально противоположная "поэтике куртуазно-рыцарской поэзии", характеризуется торжеством "здравого смысла" и "трезвой рассудительности", склонностью к изображению обыденной жизни, нередко даже в её "низменных" и "уродливых" проявлениях, к "гротескной игре красок и образов", взятых из жизни всех без исключения "слоёв общества" (в частности - "крестьянства" и "городских низов"). Всё то, что в "рыцарской литературе" затушевывалось, здесь вырывалось наружу с вызывающей откровенностью. В то же время "городской литературе" чрезвычайно свойственно стремление к "дидактизму", "сатире" и "назидательности", соответствующим "деловому", "критическому" складу ума горожан. Нельзя, сказать, чтобы "городская литература" была вполне чужда и враждебна "воззрениям рыцарства". Поскольку "ремесленно-цеховые" и "торговые города" в большинстве стран были до конца XV века лишь звеньями "феодального строя", на протяжении всего этого периода "городская литература" лишь в исключительных случаях выступала против "феодальной системы", взятой в целом, ограничиваясь обычно "критикой" тех или других её частностей. Эта "критика" изнутри, в основном с позиций того же самого "феодального мировоззрения", нередко носит смягчённый, скорее шутливый, нежели "сатирический характер". В силу этого "городская литература" не часто подымается до раскрытия самых существенных противоречий действительности. В то же время значительные "слои самого рыцарства в обстановке новых общественно-экономических отношений отказывались от исключительности своих куртуазных идеалов и проявляли большую восприимчивость к деловой и прозаической стороне жизни". На этой почве возникала некоторая "общность литературных интересов рыцарей и горожан", позволяющая многим писателям XIII - XIV веков адресовать свои "произведения" одновременно тем и другим.

Ещё существеннее то, что, несмотря на некоторую связь "городской литературы" с "литературой рыцарской", основу её образует "народное творчество". Не говоря уже о постоянной связи "горожан" с "крестьянством", с которым они нередко объединялись в борьбе против "феодалов", "проводником и носителем народного начала в городской литературе являлась основная масса городского населения - цеховые ученики и подмастерья, поденщики, городская беднота, настроенная враждебно по отношению к патрициату - зажиточным мастерам и крупным торговцам, тяготеющим к рыцарству и высшему духовенству". Самые яркие "сюжеты" и "образы", встречающиеся в "городской литературе", восходят к "фольклору" и наиболее острую и выразительную "художественную сатиру" мы находим в "произведениях, имеющих народные корни". "Народное творчество" проступает здесь почти всегда в соединении с другими, нередко "книжными" или специфически "городскими" элементами. "Городская литература" осваивала целый ряд жанров "рыцарской поэзии", существенно их видоизменяя. Возникала "публицистическая", "сатирическая" или просто "шуточная лирика", уже лишённая "музыкального сопровождения", краткие "стихотворные рассказы бытового содержания", большие "сатирические и аллегорические романы", богатая и разнообразная "дидактическая литература". Новшеством являлось создание "художественной прозы", причём, 1-е образцы её ("историография" и "прозаические переложения рыцарских романов"), хотя и возникли в обстановке развивающихся городов, не принадлежат к специфической "городской литературе".

Соответственно изменялся "стиль" - "поэты" сплошь и рядом стараются "копировать действительность, выписывая все доступные их наблюдательности бытовые подробности, не избегая грубых моментов, относящихся к голой физиологии". В противоположность "изысканности и изяществу рыцарской поэзии" - "стиль" здесь максимально приближался к "бытовой речи", в языке появляется множество "слов и выражений ремесленного, народного, даже жаргонного происхождения". Описанный выше "общественный процесс" совершился раньше и полнее всего во Франции. Соответственно этому в области "городской литературы", так же как и в области "литературы рыцарской", Франции принадлежала ведущая роль. Именно здесь возникали наиболее яркие и значительные "образцы городских жанров, оказавшие немалое влияние на литературное творчество других стран", развившееся на сходной основе, хотя и с некоторым запозданием.

2.  1-м из излюбленных жанров городской литературы являются во Франции "фаблио" - небольшие "стихотворные рассказы" о забавных или нелепых происшествиях из обыденной жизни, долженствующих вызвать смех. Но характер смеха в "фаблио" бывает очень различным: 1). Простейший вид их сводится к "анекдоту" (или чистой юмористике, основанной на случайно возникшей комической ситуации, игре слов и т. п.). Таким "фаблио" чужда какая-либо "социальная мысль" или "сатирическое содержание": они вполне подобны "шутовству раешника", и единственная их цель - грубоватый, но здоровый смех, доставляющий отдых и развлечение. 2). 2-ю группу образуют "фаблио" с более развитыми сюжетами, в которых смех имеет уже определённую "социальную направленность". В соответствии "с духом времени их мораль сводится к восхвалению качеств, более присущих горожанину, нежели рыцарю - сметливости, расчётливости, ловкости рук и ума".

Особенно типично" фаблио" - "Крестьянин-лекарь", послужившее "источником" для мольеровского "Лекарь по неволе":  - "1-му крестьянину, которому было приказано вылечить королевскую дочь, подавившуюся костью,- хотя он ничего не понимал в медицине,- удалось рассмешить её своим кривлянием, и кость выскочила у неё из горла. Когда же после этого собрались больные со всего города, требуя, чтобы он вылечил и их тоже, он велел самому недужному пожертвовать собой: его бросят в печь, и все остальные будут исцелены его пеплом. Крестьянин каждому из них по очереди предлагает признать себя неизлечимо больным, но все 1-н за другим объявляют себя совершенно здоровыми".

На грани "сатиры" и "циничного сочувствия" более "хитрому" находится "фаблио" - "Кречет", разрабатывающее популярную и излюбленную "религиозными деятелями" в "средние века" тему "женской неверности": - "Жена 1-го горожанина в отсутствие мужа принимает 1-го за другим 2-х любовников, пряча 1-го от 2-го, а затем, когда муж внезапно возвращается, отлично выходит из положения с помощью остроумной выдумки".

Подлинная "социальная сатира" появляется в 3-й группе "фаблио", в которых разоблачаются определенные "пороки, свойственные разным сословиям и кругам общества, по преимуществу городскому". Главными объектами "сатиры" являются: "жадность", "скупость", "душевная чёрствость", "чревоугодие зажиточных горожан", "лицемерие и порочность священнослужителей", "грубость глуповатых рыцарей", "проделки профессиональных мошенников" и т. п. В "Завещании осла": - "Священник, обвиненный перед епископом в том, что он похоронил своего любимого осла на освященной земле, спасается от наказания, вручив епископу 20 ливров, будто бы завещанные тому его ослом".

Такое разнообразие типов "фаблио" объясняется сложностью породившей и воспринимавшей их "социальной среды". Наряду с "горожанами", "духовенством", "крестьянством" - "фаблио" адресовались также и к "рыцарству", для которого они служили лёгкой "юмористической литературой". Занимательность "сюжетов" и "комизм" - "фаблио" безотносительно к их "сатирическому содержанию" делали их - "любимым чтением лиц всех сословий и кругов общества". "Сатирический элемент в фаблио" имеет не всегда одинаковый "смысл" и "направленность" - в центре внимания "фаблио" стоят "горожане". Те их типические черты, которые были порождены "зарождающимися товарно-денежными отношениями", однако в оценке этих черт наблюдается двойственность. С 1-й стороны, в целом ряде случаев "изворотливость" и "ловкость" изображаются как "положительные свойства" (почти вызывающие в авторе восхищение); но, с другой стороны, эти же самые свойства, когда они служат целям "стяжательства" и "угнетения" других людей, резко "обличаются и высмеиваются". Мы имеем здесь "критику с позиции широких масс городского населения, крестьянства, народа". Многие "сюжеты фаблио" находят близкие "аналогии в сказках, новеллах, назидательных рассказах других народов различных стран и эпох", в частности, ряд очень точных "параллелей" к ним обнаружен в "буддийских "апологах" (т.е. "морально-назидательных рассказах"). Это послужило основанием для возникшей в середине XIX века "теории "восточного" (или "индийского") происхождения "фаблио", которая господствовала в "европейской науке" вплоть до конца XIX века и ещё до сих пор насчитывает многих сторонников. Выраженная в такой общей форме, она безусловно неверна. Не подлежит сомнению, что "в течение всего раннего средневековья происходило в самых широких масштабах блуждание сказочных и новеллистических сюжетов, беспрерывный международный обмен их, происходивший обычно устно, но нередко также и письменным путём". Учитывая "культурные влияния", шедшие в XII-XIII вв. преимущественно с Востока в Западную Европу, нельзя отрицать "восточного происхождения" некоторых "фаблио", однако вполне доказанным это можно считать лишь в отношении очень немногих из них, и притом наиболее поздних. Большинство же "фаблио" (по всей вероятности) - "местного французского происхождения, и сюжетное сходство их с рассказами других народов, в т.ч. "восточных", объясняется "аналогичными общественно-бытовыми условиями, порождающими, без каких-либо взаимных влияний, аналогичные сюжетные схемы и сходную мораль".

Такие частью развлекательные, частью сатирические анекдоты-повестушки в устной форме бытовали в народе в течение ряда веков до тех пор, пока, наконец, в эпоху подъема городов и новой демократической волны в литературе жонглеры не освоили этот материал и, насытив его специфически городскими чертами, не придали ему то литературное оформление, в котором он дошел до нас.

"Народное происхождение фаблио" отчётливо сказывается в той "правдивости" и "свободе", с какими "разоблачаются притеснители и хищники всякого рода". Наряду с этим очень "выразителен образ крестьянина, проявляющего свою природную сметливость и энергию не для угнетения других или стяжательства, а единственно лишь в целях самозащиты".

Примером этого, кроме упомянутого выше "Крестьянина-лекаря", может служить "фаблио" - "О крестьянине, который тяжбой приобрёл рай": - "Душу умершего крестьянина апостол Пётр не хочет пускать в рай: таким, мол, не место в божьем жилище. Но крестьянин не растерялся: он сумел так пристыдить Петра, да и других апостолов тоже, припомнив все их проступки - и отречение от Христа, и маловерие, и другие провинности, - что Бог признал его правоту и впустил в рай".

В ряде других "фаблио" короли и епископы вынуждены бывают склониться перед "народной силой" и "народной мудростью" (говорящей устами простого крестьянина). Черты "народного происхождения" сохраняет и "стиль фаблио", с его энергичной сжатостью речи, точностью выражений, обилием подлинно "народных оборотов, сравнений и пословиц".

https://ok.ru/skazkiileg/topic/70363513378089 https://ok.ru/skazkiileg/topic/70364043498793 "Фаблио" оказали значительное влияние на последующую "французскую", а отчасти и на другие "европейские литературы" - они дали "материал для некоторых новелл Боккаччо и других итальянских рассказчиков". Многое из "сюжетов и стиля фаблио перешло в фарсы" XV века, кое-что в "роман" Рабле "Гаргантюа и Пантагрюэль", в "комедии" ("фарсового типа") Мольера, в "Сказки" Лафонтена. Отголоски фаблио мы встречаем еще в XIX в.— в «Озорных рассказах» Бальзака и в некоторых (преимущественно крестьянских) новеллах Мопассана.

В Германии "жанром, аналогичным фаблио" и сформировавшимся не без их влияния, являются - "шванки". Особенной известностью пользовалась повесть Штриккера "Поп Амис", составленная из серии "шванков", в которых изображаются "похождения хитрого священника": - "Собирая пожертвования на постройку церкви, Амис объявляет, что принимает их только от тех женщин, которые никогда не изменяли мужьям; в результате все женщины упрашивают его принять от них дар. Чтобы доказать, что его осёл умеет читать, Амис пересыпает страницы "Библии" овсом, и осёл с рёвом переворачивает мордой листы книги. По молитве Амиса богатый крестьянин находит в своем колодце живых рыб, которых хитрый поп заранее туда подкинул, чтобы получить за это богатый дар".

В другом, более позднем "шванке" рассказывается о проделках чёрта, который нанялся слугой в монастырь, чтобы соблазнять живущих там монахов: он готовит им вкусные блюда, развивая в них чревоугодие, приводит к ним красивых женщин и т. п.

В "Фермере Хельмбрехте" австрийского "поэта" Вернера Садовника (2-я половина XIII века) "шванк" вырастает в небольшой "роман": - "Хельмбрехт, сын богатого крестьянина, проникся презрением к честной крестьянской жизни и поступил на службу к рыцарю, живущему разбоем. Когда он приходит на побывку к отцу, тот расспрашивает его о рыцарской жизни. Оказывается, что современные рыцари забыли о былых подвигах и куртуазности: они грабят проезжих, насильничают, пьянствуют и злословят - вот все их занятия. Хельмбрехт тоже усвоил эти обычаи. Чтобы добыть приданое для своей сестры, которую он захотел выдать замуж за своего сотоварища по разбою, он нещадно грабит крестьян. Во время свадьбы являются стражники и забирают Хельмбрехта и всю его шайку. Палач выкалывает Хельмбрехту глаза и отрубает руку и ногу. В таком виде его отдают отцу, который прогоняет его, и в конце концов крестьяне вешают его на осине". #СатираИДидактика #СредниеВека #ЛитератураЭпохиРазвитогоФеодализма #ГородскаяИНароднаяЛитература