Нагиев с девушками на природе.

Комик-труппа «Маски». 2000 г.

Погоня за ментами: милицейские войны (Улицы разбитых фонарей)

Если люди вам говорят, что вы – многогранная личность, не обольщайтесь, может быть имеется в виду, что вы гад, сволочь и паразит одновременно!

Бог ничего зря не создал – недаром же пальцы такого же размера, как и ноздри!

Петербургские тайны
Сериал, 1994–1998 16+
Действие авантюрной мелодрамы происходит в Петербурге в конце 1830-х. В атмосфере романтических белых ночей страшные вещи творятся под сводами роскошных дворцов и в закоулках мрачных, зловонных трущоб: порок, предательство, измены, жестокие убийства. В центре внимания два знаменитых семейства — князей Чечевинских и князей Шадурских, не подозревающих, что относительно спокойный период их жизни скоро закончится навсегда…
Жанр: драма, история
Страна: Россия
Режиссёры: Леонид Аристархович Пчёлкин, Вадим Зобин
Музыка: Андрей Петров, Ольга Петрова
1-3

"ПМТ. Симбирские морозы" в объективе Дианы Вальтер

«Маски в больнице». 1993 г.

В ролях: Игорь Малахов, Эвелина Блёданс, Георгий Делиев, Борис Барский, Владимир Комаров, Наталья Бузько, Вадим Поплавский, Юрий Стыцковский, Алексей Агопьян, Валентин Опалёв, Альберт Каспарянц, а также: Олег Батовкин, Татьяна Иванова, Сергей Гладков, Вадим Набоков, Лев Делиев, Алла Барабаш, Лариса Сафонова, Виталий Холодный, Александр Денисюк и др.

Дуэль миньонов

Сцена «дуэли миньонов» — предпоследняя в романе Александра Дюма-отца «Графиня де Монсоро». Дюма, как всегда вольно обращаясь с историческими фактами, называет миньонами Келюса, Можирона и Шомберга, а их противниками (по роману — сторонниками не Гиза, а брата Генриха III, герцога Анжуйского) — Антрага, Рибейрака и Ливаро. В романе погибают все участники дуэли, за исключением Антрага, который после примирения с умирающим Келюсом спасается бегством от гнева короля.

Четвёртая пара дуэлянтов — герцог д’Эпернон и знаменитый Бюсси — плод фантазии Александра Дюма. Реальный Бюсси д’Амбуаз к дуэли миньонов отношения не имел; он был убит годом позже в замке Монсоро открыто скомпрометированным им мужем любовницы, примерно как и описано в романе. Также к ней не имел отношения герцог д’Эпернон — самый высокопоставленный фаворит короля Генриха. Изображённый Дюма как подлый и трусоватый, герцог, по мемуарам современников, был «галантным и храбрым дворянином», приближённым к Генриху III именно за храбрость, проявленную в религиозных войнах. По другим сведениям, герцог только слыл дуэлянтом: был вызван много раз, неоднократно сам посылал вызов, но не дрался никогда: всегда находились «уважительные причины». Прожил почти до девяноста лет, до старости принимая участие в политических интригах.

Схватка состоялась 27 апреля 1578 года в парке Турнель. С одной стороны дрались сторонники короля Генриха III или миньоны, с другой – сторонники герцога Гиза или гизары. Современники вообще сравнивали бой с поединком Горациев и Куриациев.

Со стороны королевских миньонов дрались Жак де Леви граф де Келюc, Луи де Можирон, Ги д’Арсе, барон де Ливаро. Со стороны гизаров - Шарль де Бальзак, барон д’Антраг, Франсуа д’Эди, виконт де Рибейрак, Жорж де Шомберг.

Бой не имел вообще никакого отношения к противостоянию католиков и гугенотов, Гизов и короля и вообще всему виной была, как это часто бывает – женщина. Келюс пришел очень некстати к своей любовнице и застал там д’Антрага. На следующий день Келюса угораздило отмочить шутку, что женщина «более прекрасна, чем добродетельна». Д’Антраг относился к женщине более серьезно и Келюс получил вызов на дуэль.

К месту боя каждый пришел с двумя свидетелями. Рибейрак попытался примирить Келюса и д’Антрага. Примирял он, видимо не очень удачно, потому что взбесился Можирон, после чего вместо одной пары дуэлянтов их стало две. Ну а Ливаро и Шомберг решили, что стоять в стороне будет неправильно и надо тоже поучаствовать в хорошей драке.

Говорить, что с одной стороны были сторонники короля, а с другой гизары – неправильно. Потому что Шомберг вообще был братом королевского сюринтенданта финансов и являлся точно таким же миньоном Генриха.

Дрались на шпагах и кинжалах. Причем Рибейрак перед схваткой встал на колени и долго молился. Это еще больше распалило Можирона, который в тот день явно встал не с той ноги. Можирон бросился на Рибейрака. Тот успел ответить и оба проткнули друг друга так, что отправились на небеса. Оба и насовсем.

Ливаро проткнул Шомберга. Но тот, испуская дух, успел приложить Ливаро по голове так, что барон потом выздоравливал шесть недель.

Келюс, из-за длинного языка которого все и началось, пришел на дуэль без кинжала. Есть мнение, что он это сделал специально, так как тогда в моду входило фехтование только на шпагах. Келюс умел неплохо сражаться таким образом и рассчитывал, что Д’Антраг поступит благородно и кинжал обросит в сторону. Но д’Антраг, хоть и был благородным человеком, но не настолько, чтобы уступать свое преимущество из-за какого-то там благородства. В итоге Келюс огреб 19 ударов, а Д’Антраг получил всего одну царапину на руке.

Генрих III был шокирован и очень горевал о том, что его миньоны погиби. Над их могилой он приказал построить великолепную гробницу. Впрочем, простояла она недолго, так как в 1588 году восставшие лигисты ее разгромили.

Итог поединка.

Жак де Леви (виновник, королевский сторонник) — сначала сумел пережить 19 ранений, но, спустя месяц, решил залезть на лошадь и умер от открывшегося кровотечения;

Луи де Можирон (секундант, королевский сторонник) — умер на месте);
Ги д’Арсе (барон де Ливаро) (секундант, королевский сторонник)— был тяжело ранен, но выжил;

Шарль де Бальзак (виновник, любитель герцога де Гиза)— выжил без особых повреждений;

Франсуа д’Эди (секундант, любитель герцога де Гиза)— умер от ран на следующее утро;

Жорж де Шомберг (секундант, товарищ любителей герцога де Гиза) — умер на месте.

Сцена «дуэли миньонов» изображена в романе Александра Дюма-отца «Графиня де Монсоро». Дюма, как всегда, вольно обращаясь с историческими фактами, приписал Шомберга к миньонам, а Ливаро определил к соратникам герцога де Гиза.

P.s.

Особенно покровительствовал король месье де Келюсу. Он происходил из знатного рода, отцом его был Антуан де Келюс, сенешаль и правитель Роверня, один из самых славных рыцарей ордена Святого Духа; но из всех добродетелей благородного отца сын унаследовал только храбрость в бою. И этот Келюс воспылал ревностью к сиру де Дюну, младшему сыну синьора д'Антраге, известному при дворе под уменьшительным именем Антрангет, образованным по тому же принципу, что и «Шарлот» от «Шарль». А этот Антрангет, надо заметить, был одним из любимых фаворитов знаменитого «Меченого», герцога Гиза. Между королевскими домами Гизов и Валуа имелись серьезные разногласия, что не могло не оказать влияния на чувства их приверженцев.

Оба этих молодых человека были влюблены (или считали, что влюблены) в некую даму, которая была широко известна своей красотой, но не благонравием. Однажды вечером Келюс застал Антрангета выходящим из дома этой женщины и, сочтя случай подходящим, чтобы сказать сопернику какую-нибудь гадость, решил подразнить его:

— Эй, Антрангет! Думаешь, ты один удостоился ее ласк? Поверь мне, есть еще множество других. Дурит тебя красавица!
На что следует лаконичный ответ в таком же духе:
— Брехня все это!

И тут начинается беда. Как же, слово главного миньона главного короля в христианском мире поставили под сомнение! Такое оскорбление можно смыть только кровью. Так что Келюс доверяется двум другим миньонам своего августейшего повелителя — это Можирон, красавчик, к тому же отличающийся храбростью, и знаменитый Ливаро. Келюс рассказывает им, как клеврет Гиза посмел посягнуть на его честь, и что теперь надо бросить ему вызов; друзей же просит поприсутствовать при дуэли, дабы не допустить нечестных действий с противной стороны и выступить гарантами честного проведения поединка.

Вызов брошен и принят Антрангетом с радостью, поскольку тот польщен возможностью оросить свой меч кровью ненавистных Валуа, не говоря уже о том, что и сам он лично обижен. В помощники он выбирает Риберака и Шомберга. Место поединка — парк де Турнель, где торговали лошадьми, время — четыре часа утра следующего воскресенья, чтобы вокруг не собралось слишком уж много зевак или торговцев лошадьми.

Вот обе стороны явились на дуэль, люди Гиза, как видно, настроены здраво и в общем-то не против помириться. Риберак подходит к Ливаро и Можирону и говорит последнему:
— Господин хороший, мне кажется, самое лучшее, что мы можем сделать, — это постараться, чтобы эти два господина пришли к взаимному согласию, и не дать им убить друг друга из-за такого пустяка.

На что Можирон дерзко отвечает:
— Бог с вами, Риберак! Я сюда пришел не серенады петь, а драться, и именно этим я и собираюсь заняться!
Настроенный менее воинственно секундант Антрангета удивилен:
— Можирон, да с кем вы-то тут собрались драться? Вы лично вообще не замешаны в ссоре, здесь вообще нет никого, кто был бы о вас дурного мнения!

На что Можирон заявляет:
— А вот с вами и буду драться!
Не в силах более выносить высокомерие юного задиры, Риберак выхватывает оружие, но, предостерегающе подняв ладонь, говорит:
— Погодите же! Вы настаиваете на том, чтобы драться со мной, — извольте, я не в силах вам отказать; но давайте же сперва вознесем молитву! — И с этими словами он складывает меч с кинжалом в виде креста, становится на колени и истово молится.

Можирон в нетерпении осыпает молящегося бранью, утверждая» что тот молится слишком долго. Наконец Риберак поднимается, с оружием в руках набрасывается на противника и сразу же проводит тому сильный удар в корпус. Раненый шаг за шагом отступает, но Риберак не отстает, и вот Можирон падает. Однако в падении он выставляет вперед острие своей рапиры, несчастный Риберак напарывается на него и падает замертво. Можирон тоже умирает с ругательствами на устах.

А что же сами дуэлянты? Келюс явился на бой с одной лишь рапирой; однако, видя, что Антрангет вооружен еще и кинжалом, требует, чтобы тот от него отказался, но противник возражает:
— Это ты поступил глупо, что оставил кинжал дома; ведь оговоренное нами оружие — рапира и кинжал. Мы сюда пришли драться, а не обсуждать мелочи всякие!

Келюс активно атакует и слегка задевает руку противника, но его собственная левая рука оказывается жестоко покалеченной в попытке парировать один из оборонительных ударов соперника. Антрангет вовремя атакует и вовремя уклоняется, не говоря уж о том, что наличие кинжала обеспечивает ему дополнительное преимущество, и ему удается несколько раз проткнуть противника, так что в конце концов тот зашатался и упал; Антрангет готов уже добить его, но Келюс, взмолившись, упрашивает удовлетвориться уже содеянным.
Что же до двух оставшихся секундантов, то, увидев, что все их друзья уже дерутся между собой, Шомберг обращается к своему визави:
— Дерутся уже все четверо: что нам делать? — подразумевая тем самым предложение разнять их.

На что Ливаро отвечает:
— Значит, и мы должны драться, во имя нашей чести! — что само по себе странновато, поскольку раньше секунданты никогда не дрались.
— Со всей душой, — соглашается Шомберг, и они вступают в бой.
Шомберг мощным «мандритто» срезает сопернику всю левую щеку, но Ливаро отвечает более чем достойно и протыкает немцу грудь, свалив его замертво, после чего сам падает в обморок от потери крови.
Генрих III в отчаянии — у него было два любимых фаворита, и вот Можирон убит, а Келюс — при смерти. Король обещает тысячу франков врачу, который сможет исцелить его, а еще тысячу — самому Келюсу, дабы поднять его дух; но одна из полученных им ран была смертельной, так что врачи оказались бессильны. Смерь Келюса погружает короля в беспросветную печаль, он вынимает из ушей покойного собственноручно вдетые в них когда-то серьги и, приказав срезать ему волосы, сохраняет их как реликвию. Кроме того, Генрих запрещает любые дуэли в своей стране под страхом разжалования и смертной казни; в Париже он воздвигает храм Святого Павла с превосходными мраморными скульптурами обоих погибших и выражает свою скорбь по ним самыми необычными способами.

Почти все действующие лица только что описанной драмы умирают. Келюс и Можирон погибли сразу; добрый Риберак умер от ранения в гостинице де Гиза, куда его доставили после боя. Антрангет, отделавшийся легким ранением руки, предусмотрительно бежал от гнева монарха, который, несомненно, укоротил бы удачливого дуэлянта на голову, попадись тот ему в руки.

О немце Шомберге мы больше ничего не слышали, видимо, он встретил свою смерть на острие рапиры Ливаро. Самого же беднягу Ливаро срезанная Шомбергом щека начисто лишила былой красоты, и Генрих, который всегда предпочитал красавчиков, охладел к нему, так что тому пришлось искать новых развлечений, и, похоже, он нашел их, потому что два года спустя после той ужасной тройной дуэли он встретился с маркизом де Мальере...

Вообще-то изначально секунданты не должны были сражаться (и, есессно, не сражались) вместе с, собственно, дуэлянтами. Пошла эта поганая традиция с печальной памяти дуэли миньонов.

В итоге - кровавая бойня. В морге четверо из шести участников. В том числе Келюс (спровоцировавший дуэль), скотина Можирон и неудачливый миротворец Риберак. Еще один бретер, Ливаро, оказался изуродован (бедняге начисто срезало щеку), отчего король к нему охладел. Что характерно, позже оба переживших эту резню, таки погибли на дуэлях..

"Один против всех".
Последний бой графа де Бюсси

Жак де Леви, граф де Келюс

Один из основных персонажей романа А. Дюма «Графиня де Монсоро». Дюма, как всегда вольно обращаясь с историческими фактами, поменял Ливаро и Шомберга местами, а также сделал причиной дуэли не шутку Келюса, а взаимную ненависть Жака и Бюсси.

Жак, появившийся на свет в 1554 году, стал надеждой всего благородного семейства. Мальчик получил блестящее образование и зарекомендовал себя как умный, но порой излишне эмоциональный юноша.

Отец Жака — Антуан де Леви, сеньор де Келюс и де Вильнёв-ла-Кримад, сенешаль с 1568 года, губернатор Руэрга с 1574 года.

Не менее известный Анри де Сен-Сюльпис, другой миньон короля, приходился Келюсу двоюродным братом.

В 18 лет, осенью 1572 года, Жак познакомился с Генрихом III, именовавшимся тогда герцогом Анжуйским, пока нес письмо отца о местах, занимаемых протестантами в Руэрге.

В 1573 году под командованием того же Генриха Анжуйского участвовал в осаде Ла-Рошели.

В 1574 году, пока Генрих III был королём Польши, Келюс являлся частью его свиты.

10 октября 1575 года под командованием Гийома де Фервака сражался в битве при Дормане.

В июле 1577 года был взят в плен гугенотами, но спустя три месяца (после подписания мирного договора и уплаты выкупа) Жака освободили.

В апреле 1578 года Жак застал у своей жены барона д'Антраг, а на следующий день публично пошутил, что его жена «более красива, чем добродетельна». Раздраженный д'Антраг вызвал Келюса на дуэль.

Келюс пришёл на дуэль с двумя секундантами, Ливаро и Можироном, а д'Антраг — с Рибейраком и Шомбергом.

Из-за набожного поведения Рибейрака Можирон вступил с ним в бой. Ливаро и Шомбергу ничего не оставалось, кроме как тоже обнажить шпаги. Дуэль превратилась в массовый поединок.

Келюс получил 19 ножевых ранений (в отличие от д'Антрага, который лишь порезал кисть руки). Благодаря заботам короля Жак прожил до 29 мая (в этот день миньону захотелось прокатиться на лошади, из-за чего раны открылись, и граф скончался).

Генрих построил Келюсу и также погибшему Можирону роскошную гробницу, которую спустя 11 лет разрушили лигисты, разъярённые смертью своего лидера, Генриха Гиза.

Несмотря на религиозные войны и череду потрясений, происходивших во Франции в 1560-1570-х годах, молодой граф прекрасно вписался в современное общество, ведь, как и его отец, служил королю. Пара сохранившихся портретов Леви показывают, что он был привлекательным мужчиной, а значит, его современники вовсе не кривили душой, рассказывая о невероятном обаянии молодого человека, который мог завоевать едва ли не каждую красавицу.

Вряд ли юный Келюс стал таким известным, если бы не его статус миньона или, проще говоря, королевского любимчика. В 1572 году Жак отправился во дворец, чтобы передать письмо от отца герцогу Анжуйскому. Тогда этот титул носил будущий король Генрих III, известный своими приближёнными, которые всегда являлись молодыми и симпатичными мужчинами.

Король Генрих – личность довольно скандальная, а всевозможными домыслами он был тесно окружён ещё при жизни. На улицах Парижа часто рассказывали о его порочных развлечениях с фаворитами, о склонности короля к однополой любви, о том, что королева чувствует себя забытой и брошенной мужем, которому по душе молодые миньоны. Но, как известно, сплетни далеко не всегда соответствуют действительности, да и доказательств у злопыхателей тоже не было.

Тем не менее, Генрих III действительно питал слабость к юным выходцам из знатных семей. Именно таким, благородным и привлекательным, оказался Леви, который принёс ему послание. Знакомство с будущим монархом у Леви перерастает в доверительные отношения и крепкую дружбу.

Он поддерживает герцога во многих военных походах, а через два года после первой встречи уже является представителем королевской свиты Генриха. Де Леви даже был однажды в плену у гугенотов, которые согласились сохранить жизнь королевскому фавориту за немалое вознаграждение.

Как видите, граф Келюс превосходно избегал сложностей и умел выходить сухим из воды. Он пользуется массой привилегий, очаровывает придворных красавиц и ведёт беззаботную жизнь, настолько уверенный в счастливом будущем, что совершенно забывает о всякой осторожности.

Что же погубило графа? Здесь я вспоминаю знаменитое французское высказывание: «Ищите женщину». Да, именно одна из очарованных Жаком красавиц стала «пиковой» дамой в раскладе его судьбы. Как ни странно, имени её найти мне так и не удалось, да и в исторических заметках она упоминается или как жена Леви, или как одна из его многочисленных любовниц.

Во время очередного визита к этой загадочной незнакомке Леви вдруг обнаруживает её в объятиях своего придворного соперника, барона д’Антрага. Казалось бы, что с того? Леви мог бы попросту отмахнуться от ветреной соблазнительницы и пойти на поиски новых любовных приключений. Но, как мне кажется, Жак был слишком увлечён этой женщиной (или она действительно была его супругой), чтобы просто стерпеть обиду.

Следующий день буквально взрывает дворец. Публично Леви заявляет, что у дамы этой «красота превышает добродетель». Подобные слова были оскорблением – как для женщины, так и для д’Антрага. Барон, услышав их, приходит в ярость. Желая отстоять честь дамы, он вызывает Леви на дуэль, которая состоялась в парке Турнель 27 апреля 1578 года.

По правде сказать, я бы затруднилась назвать данную стычку настоящей дуэлью. Дело в том, что каждый из противников привёл с собой двух секундантов, у которых тоже имелись свои разногласия друг с другом.

Обнажив шпаги и выхватив кинжалы, шестеро аристократов, фаворитов и самых почитаемых людей при дворе, превратили противостояние в настоящую битву, из которой живым можно было выйти лишь по чудесной случайности. Израненный Леви смог прожит лишь месяц после дуэли. Его же противник, д’Антраг, отделался лишь неглубокой царапиной на руке.

Вероятно, Жаку де Леви мог быть отведен более долгий срок жизни. Даже после дуэли он не хотел оставаться немощным и больным, преждевременно приказав усадить его на коня. Открывшиеся раны стали смертельными, несмотря на все заботы короля, авторитет которого был заметно подорван глупой дуэлью.

Вот такая ирония судьбы – во время религиозных разногласий, в эпоху войн и военных столкновений люди продолжали гибнуть не на полях сражений, а в парках и садах. Жак де Леви, привыкший оскорблять всякого неугодного ему, собственной жизнью расплатился за свои слова.

Ларин распутывает клубок (Улицы разбитых фонарей)