Записки под наблюдением

Юмористическая художественная заметка о том, как самый банальный предмет способен превратить мысли обывателя в арену для паранойи, абсурда и тихого сопротивления во имя своего права на безумие в подъезде
И случилось это на втором марше лестничной клетки, между этажом, где вечно пахнет тмином, и этажом, где томится за решеткой взбешенный спаниель. Взгляд мой, скользивший по осыпающейся штукатурке в поисках заветного люка с цифрой «5», вдруг наткнулся на Нечто и замер.
Оно было невелико, размером с пачку «Казбека», черного, матового цвета, дабы, надо полагать, не отсвечивать. И венчал сию лаконичную конструкцию крошечный, алый, как глазок электросчетчика, но куда более зловещий огонек. Горел ровно, не мигая, с каким-то инфернальным спокойствием. Камера. Видеонаблюдения.
Поначалу ум отказывался верить. Решил, что померещилось, что это новая причуда управдома Аполлинария Арнольдовича, вечно что-то мастерившего из старых радиодеталей. Но нет. Аппарат был настоящим, современным, смертельно серьезным. И глаз его был неподвижен и направлен точно на меня.
В голове, словно в потревоженном муравейнике, зашевелились мысли. Когда? Кем? Зачем? Чтобы обезопасить от воров? Сомнительно. Какой вор, спрашивается, сунется в это царство вечного полумрака, где из дыр в кафеле прорастает пыль? Чтобы поймать того, кто подпирает дверь чужого квартирного ящика? Не смешите мои штиблеты.
И тут меня осенило. Очевидно же! Наблюдают. За мной. Конкретно. Чтобы зафиксировать, как я, грешный, в полдесятого вечера выношу мусорное ведро, не надев при этом галстук. Или как, пошатываясь, вхожу в подъезд в ночь на субботу, напевая нечто из репертуара Вертинского. Или как украдкой смахиваю пыль со своей же таблички на двери.
Потом в сознании всплыли строки из какого-то старого романа, про то, что «квартирный вопрос только испортил их». А вот и нет! Он их, оказывается, еще и технически подковал. Теперь любой мой чих, любое неосторожное движение в этом каменном мешке, этом проходном дворе жизни, будет запечатлено, каталогизировано и, не исключаю, представлено на строгий суд незримого консилиума из квартир № 3 и № 7.
Я застыл, чувствуя себя абсолютным идиотом. Рука сама потянулась поправить волосы. А вдруг она не только видит, но и слышит? И я стою тут и мыслю крамолу о консилиуме?
Собрав остатки воли, я прошел мимо, стараясь придать своей походке вид человека, абсолютно уверенного в своем праве выносить мусор в полдесятого вечера. Но спина горела под невидимым, всевидящим оком. И мне почудилось, что из глубины объектива доносится тихий, шипящий, знакомый по кошмарам шепот: «Аннушка уже купила не только подсолнечное масло, но и камеру с функцией ночного видения…»