Жданов о проблемах советской философии

#Философия, #СССР

Институт философии, по-моему, представляет довольно безотрадную картину; он не объединяет работников периферии, не связан с ними, а потому не является на деле учреждением союзного характера. Провинциальные философы предоставлены самим себе, а они представляют, как видите, большую силу, к сожалению, неиспользованную. Тематика философских работ, в том числе и работ на соискание учёных степеней, повёрнута в прошлое, к спокойной и менее ответственной исторической теме, ну, скажем, вроде: «Коперниковская ересь в прошлом и настоящем». Это ведёт к известному возрождению схоластики. С этой точки зрения представляется странным имевший здесь место спор о Гегеле. Участники этого спора ломятся в открытую дверь. Вопрос о Гегеле давно решён. Ставить его вновь нет никаких оснований, никаких новых материалов, сверх уже разобранных и оценённых, здесь не было предъявлено. Сам же спор досадно схоластичен и оказывается столь же мало продуктивным, как выяснение в своё время в некоторых кругах вопроса о правомерности двоеперстия и троеперстия или о том, может ли бог создать камень, который он не может поднять, и была ли богородица девой. Актуальные проблемы современности почти не разрабатываются. Всё это, вместе взятое, чревато большими опасностями, гораздо большими, чем это вам представляется. Самая большая угроза заключается в том, что некоторая часть из вас уже свыклась с этими недостатками.

В философской работе не чувствуется ни боевого духа, ни большевистских темпов. В этом свете некоторые ошибочные положения учебника перекликаются с фактами отставания на всём остальном философском фронте и таким образом представляют не отдельный случайный фактор, а целое явление. Здесь часто употребляется выражение «философский фронт». А где, собственно говоря, этот фронт? Философский фронт не совсем похож на наше представление о фронте. Когда говорят о философском фронте, то сразу же напрашивается представление об организованном отряде воинствующих философов, вооружённых в совершенстве марксистской теорией, ведущих развёрнутое наступление на враждебную идеологию за рубежом, на пережитки буржуазной идеологии в сознании советских людей у нас внутри страны, двигающих неустанно нашу науку вперёд, вооружающих тружеников социалистического общества сознанием закономерности нашего пути и научно обоснованной уверенностью в конечной победе нашего дела.

А разве наш философский фронт похож на настоящий фронт? Он скорее напоминает тихую заводь или бивуак где-то далеко от поля сражения. Поле боя ещё не захвачено, соприкосновения с противником большей частью нет, разведка не ведётся, оружие ржавеет, бойцы воюют на свой риск и страх, а командиры или упиваются прошлыми победами, или спорят, хватит ли сил для наступления, не следует ли потребовать помощи извне, или на тему, насколько сознание может отстать от бытия, чтобы не показаться чересчур отсталым.

А в то же время наша партия крайне нуждается в подъёме философской работы. Те быстрые изменения, которые каждый день вносит в наше социалистическое бытие, не обобщаются нашими философами, не освещаются с точки зрения марксистской диалектики. Тем самым затрудняются условия для дальнейшего развития нашей философской науки, и положение складывается таким образом, что развитие философской мысли идёт в значительной мере помимо наших профессиональных философов. Это совершенно недопустимо.

Из выступления А.А. Жданова на философской дискуссии 1947 года.