МАРУСЯ

В пять лет Маруся осталась сиротой. Родители в одночасье утонули во время весеннего ледохода. Переходили поздним вечером реку и сгинули. Никто не видел, никто не слышал, как и не было цветущих, полных сил молодых супругов. Только дочка осталась в память о них, Марусенька, сиротинушка. Хотели власти сдать дитя в детдом, но тут объявилась бабка, бабка Марусиной покойной матери. Марусина прабабушка, еще крепкая старуха, живущая в соседней деревне на отшибе, в старом, но добротном деревянном доме. Убедила старая, что вырастит правнучку, выучит, в люди выведет. Отдали Марусеньку прабабке Ефимовне. Старуха была строгая, уважаемая односельчанами за рассудительность, трудолюбие и незлобивость. От нее слова плохого никто не слышал, но уж если кто был виноват перед ней, одного взгляда ее пронзительных глаз было достаточно, чтобы виновный почувствовал ее недовольство. Сельчане говаривали, что как глянет Ефимовна, аж, мурашки по телу побегут. Боялись ее и уважали. Умела бабка Ефимовна травами лечить, знала заговоры, но очень редко кому помочь бралась. Больше отказывала, не объясняя причину. Да люди и не настаивали, знали, что просить бесполезно. Захочет- поможет, не захочет – не упросишь ни в жизть. Такая была бабка.
Стали жить втроем: бабушка, Марусенька, да кот Тимоша.Куда Ефимовна, туда и Марусенька, бабушкин хвостик. Бабка в магазин или на почту, рядом семенит внученька. Русые косички прыгают на спине, голубые глазки сияют, всем встречным улыбается, со всеми здоровается.А позади кот плетется. Бабка за водой на колонку, и Марусенька с маленьким ведерком рядом вышагивает, помощница растет. И ранним утром с бабкой ходили травы собирать на луг. Учила внучку Ефимовна всему, что сама знала, еще от своей бабки узнала. Какие травы и когда собирать, где что растет, как сушить и как хранить. Показывала книги старые, где об травах все прописано, тоже от ее бабки достались те книги. Заставляла Марусеньку руки мыть, прежде, чем за книги браться. Книги хранились в старом сундуке, под замком., хранились они завернутыми в белую холстину. По ним и читать научилась Марусенька. А когда в школу пошла, уже бегло читала, и писать умела, и считала до ста.
В школе, среди озорных и шумных ребятишек, отличалась тихим нравом, послушанием, добротой. Кто, что не попросит, последнее отдаст. Бывало, бабушка пирожков с собой в школу завернет, все раздаст, себе не оставит. И списывать всем давала домашние задания. Ребята ее все уважали, а девчата завидовали и называли дурочкой. А она не обижалась, только, бывало, усмехнется и отойдет в сторонку. Девочки с ней не дружили, она была не такая, как они, поэтому и звали ее дурочкой. Ее не интересовали разговоры про наряды, про ухажеров. С ребятами говорила без жеманства, как старшая, за это ее уважали. Мальчишки за косы никогда ее не дергали. Без обидных насмешек помогала решать задачки, делилась ручками и карандашами, которые вечно у них терялись. Вот, дурочка – говорили девчонки. И одевалась она не так, как они. Даже в старших классах не носила джинсов и обтягивающих, коротеньких маечек, не носила высоких каблуков, и совершенно не употребляла косметики. Ну, разве не дурочка? Уже школу заканчивали, а она все в темной юбочке и белой блузочке ходила. Зимой в самосвязанной кофте и голубой водолазке. На праздники приходила в темно-синем платьице с белыми вязанными воротничком и манжетами. А в косах белые банты. Девчонки хихикали – вырядилась дурочка, как на комсомольское собрание. Хотя, откуда им было знать про комсомольские собрания? Давно уж не стало в их школе комсомола, прошла его пора. И было непонятно девчонкам, почему Маруся никогда не стояла у стены, когда все танцевали на школьных вечерах. У нее отбоя от кавалеров не было. Но что интересно, вольностей, как с другими девчонками, с ней никто не позволял себе. Вроде, как бы робели с ней ребята. И постоянного ухажера не было. С вечера провожали ее до калитки обычно два, три парня. По- дружески провожали, как своего товарища..
Бабушка Марусю не баловала, не с чего было баловать, но все необходимое у нее всегда было. И одета, и обута просто, но добротно и удобно. Никакого баловства бабка не допускала, всяких цепочек, колечек, духов и помад на дух не переносила. Да Маруся и сама не просила ничего у бабушки, ей вроде и не хотелось ничего такого. Бабка строгая, но девочку не обижала, и жили они, как говориться, душа в душу. Окончила школу Маруся хорошо, надо бы дальше учиться. Да как бросить бабушку одну, старая совсем стала, видит плохо, да и ноги совсем ходить не хотят. Видно устали за такую длинную жизнь, находились, набегались. Решила Маруся пойти работать в местную больницу кем возьмут, а учиться поступит в медицинский институт заочно. Взяли ее санитаркой в травматологию. Заведующий отделением Федор Федорович, в юности дружил с ее покойным отцом, и судьба девочки его заботила. Он был рад, что она на глазах у него будет, а будет учиться, поможет. А как вернется в село врачом, может и его сменит. Своя дочь надежд не оправдала. На уме только наряды, да женихи, учиться лень, работать тоже, охоты нет. Училась вместе с Марусей, и работать будут вместе. Может, глядя на нее, учиться захочет. Стала Маруся работать в больнице.
Работа у санитарки тяжелая, а уж в травматологии особенно тяжелая. Целую смену мечешься, как заведенная, от одной койки к другой. Подай, принеси, помоги повернуться, напои, покорми, умой, перестели постель. К концу смены ног под собой не чувствуешь. Первое время было очень трудно, потом стало полегче, попривыкла. Стала замечать, что другие санитарки не очень стараются. Находят время и поболтать, и чайку попить. Особенно когда начальство не видит. Звали и Марусю, а она все бегом, все ей некогда. Ну, и дурочка, чего выслуживается, за такие-то гроши из кожи лезет. Дурочка и есть. Так промеж себя говорили девчонки санитарки.
Однажды, среди ночи в отделении поднялся переполох. Скороя привезла парня. Поздние прохожие нашли его сильно избитого, без сознания. Сразу повезли в операционную, вызвали Федора Федоровича. Маруся как раз дежурная была. Суета поднялась, беготня, телефонные звонки. Срочно нужна была кровь для переливания, а ее не оказалось нужной группы. Надо ехать в область, а водитель гуляет на свадьбе в соседнем селе. Федор Федорович велел весь персонал собрать., спрашивает у кого нужная группа. Потеряем парня, если срочно не перельем ему кровь. Маруся переглянулась с Нинкой, у них эта группа, они сдавали кровь недавно, и им в паспорта печати поставили. Нинка опустила голову и промолчала. Маруся одна оказалось из всего коллектива. Страшно было, в первый раз сдавала кровь. Положили ее на койку рядом с пострадавшим, и протянулась к нему трубочка с ее кровью. Смотрит Маруся на парня, голова перевязана, кровь просочилась на повязке. А лицо белее марли, ни кровинки, губы синие. Неужели не спасут? И так стало жаль бедолагу!
– Господи, спаси его, пусть моя кровь ему поможет. Он теперь мне братом будет, одна у нас кровь. Спаси его, Господи!
Смотрит Маруся, порозовели щеки, губы порозовели, Федор Федорович удовлетворенно кивнул головой Марусе.
– Будет жить! Спасибо Марусенька, спасибо, девочка. Спасли мы с тобой парня. Ты не вставай, полежи, отдохни. Можешь уснуть. Я буду рядом.
Утром проснулась Маруся, понять не может, почему она лежит в палате, укрыта одеялом и рука перевязана. А на соседней койке лежит парень с перебинтованной головой, весь в проводах и трубочках, подключен к аппаратам. А рядом сидит Федор Федорович, улыбается Марусе.
– Проснулась, спасительница? Вставай, твое дежурство закончилось, иди домой.
Отдыхай. Спасибо тебе, если бы не твоя кровь – потеряли бы парня. Видно приезжий парнишка, не наш. Милиция уже была. Ни документов, ни денег. Похоже, ограбили, видно с поезда шел. Теперь следствие будут вести. Ждут, что в себя придет, что-нибудь расскажет.
– Федор Федорович, я посижу около него, я хорошо выспалась. А как придет в себя, я Вам сообщу. А Вам поспать надо. Вы не беспокойтесь, идите.
– Спасибо тебе, деточка. Посиди, покарауль. Я сейчас велю тебе чаю горячего принести и чего-нибудь поесть. Надо сил набираться.
Немного погодя прибежала Нинка, принесла чай и бутерброд с маслом и сыром, и еще шоколадку, и яблоко.
- Это тебе Федор Федорович передал. Ты теперь у нас герой, спасла жизнь человеку. Ну, чего ты вперед всех выскочила, кровь у нее лишняя! А хоть кому ты ее отдала, знаешь? Может это какой-нибудь бандит или наркоман. Ну, ты и дурочка!
- Нинка, ну как ты так можешь говорить? Я и не думала, кто он. Надо помочь человеку, значит надо.
– Вот я и говорю, что дурочка ты у нас! Мать Тереза сельского масштаба.
И Нинка умчалась, а Маруся сокрушенно покачала головой – ну, надо же, какую ерунду говорит!
Маруся теперь была приставлена к раненому, как сиделка. Он все еще был без сознания. Милиция регулярно интересовалась, не пришел ли он в себя, свидетелей не было, пострадавшего никто не разыскивал, следствие зашло в тупик. Маруся теперь прибегала домой редко, рассказывала бабушке о своем подопечном, и опять в больницу. Бабушка однажды сказала, что она хочет сама посмотреть больного. Может и она сможет помочь.
– Бабулечка, боюсь, что Федор Федорович не разрешит тебе лечить его.
– А мы не станем ему ничего говорить. Я приду попозже, ты меня встретишь, и я его посмотрю. Никто и не узнает. Подумают, бабушка внучке ужин принесла. Ты ведь совсем от дома отбилась. Какой день дома не ночуешь. Не бойся, все будет хорошо.
И бабушка пришла поздно вечером с сумкой, в которой был ужин для внучки. Они прошли пустыми коридорами в палату, плотно прикрыли двери. Бабушка долго стояла и смотрела на парня, затем взяла его руку, проверила пульс, приподняла веки, заглянула в глаза. Приложила ухо к сердцу, легко пробежалась пальцами по животу, груди. Нагнулась к уху и громко кашлянула. Веки больного вздрогнули. Бабушка удовлетворенно подняла вверх указательный палец.
– Я так и думала! Маруська, внученька моя! Мы ему сможем помочь. Только никому ни слова. Проводи меня, сейчас начну готовить лекарства, а утром прибежишь домой все тебе расскажу и начнем, помолясь, парня с того света доставать.
Пошла уже вторая неделя, как привезли этого парня. И однажды днем к больнице подъехала «Волга». Из нее вышли трое мужчин и женщина. Все прошли к главному врачу. А затем вместе с ним вошли в палату, где лежал раненый.
– Это он! Сыночек, Юрочка! – Бросилась женщина к парню.
– Слава Богу, нашли тебя. – седой мужчина склонился над сыном. Но сын лежал неподвижно, он по-прежнему был в коме.
Родители засыпали врача вопросами. Мать желала сама дежурить у постели сына, но доктор сказал, что у их сына прекрасная сиделка м указал на Марусю.
– Но вы можете приходить днем, а Маруся наконец-то сможет отдохнуть А то она вторую неделю дежурит у вашего сына без отдыха. Кстати, это она дала ему свою кровь и тем спасла ему жизнь.
Родители со слезами на глазах бросились благодарить смущенную Марусю. Мать прижала ее к себе и поцеловала девочку.
Теперь днем подолгу сидела у постели Юрия его мама. Марусе приходилось украдкой поить его бабушкиными настоями, растирать по ночам ему руки и ноги мазями, которые делала бабушка. Она велела все время разговаривать с ним, и Маруся просила мать громко говорить с сыном днем. И вот наступил долгожданный день – Юра открыл глаза. В палате была Маруся. Сначала взгляд его был бессмысленный, потом он сфокусировался на Марусе, и слабая улыбка раздвинула его губы
– Ты кто7 – чуть слышно прошелестел вопрос.
– Я - Маруся. Ой! Я позову врача. – девчонка стремглав выскочила из палаты.
И тут же вернулась обратно, уже с врачом и сестрой. Она радостно уставилась на Юру.
И он смотрел на нее и улыбался.
– А где мама? – Опять прошелестел вопрос – Пить хочу.
Врач выслушивал больного, мерил ему давление, и все время застилал своей спиной Юру от Маруси. И Маруся заглядывала ему через плечо, и ловила взгляд Юры.
- Молодец, парень. Теперь будешь жить. Ну, Марусенька, теперь твой подопечный пойдет на поправку. Напои его чаем с лимоном и пусть поспит. Пойду, позвоню в милицию, они должны его допросить. Вот пусть завтра и приходят.
Вскоре пришла Юрина мама. Ее встретила сияющая Маруся.
- Лидия Ивановна! Юра очнулся, он вас спрашивал. Врач велел его чаем напоить, и теперь он должен поспать. – И она обняла заплакавшую от счастья мамашу.– Теперь он на поправку пойдет. Вы посидите, а я сбегаю домой, бабушку обрадую.
Утром пришли милиционеры и распросили Юру. Он уже смог связно рассказать, что с ним произошло. Он приехал сюда по делам их семейной фирмы. В поезде познакомился с тремя парнями, которые ехали с ним в одном купе. Он не утаил от них, что едет договариваться о покупке участка под застройку. Они вышли вместе с ним, и пообещали довести до места назначения. По дороге шутили, договорились встретиться на другой день, отметить знакомство. Парни ему понравились, и они договорились о встрече. Он помнил, что его неожиданно толкнули, он упал, и больше ничего не помнит. При нем была довольно крупная сумма денег – аванс за участок и паспорт. Если надо, он опознает парней. Как выяснилось позже, эта банда специализировалась, на ограблении попутчиков в поездах. Их, по описанию Юры, поймали и осудили. Но это все было позже. А сейчас Юра поправлялся, постоянное дежурство отменили, Маруся забегала к нему по несколько раз на дню, и даже выводила его на прогулку в больничный сад. Близилось время выписки. Все чаще Маруся с грустью думала о том, что скоро Юра уедет, и она его никогда больше не увидит. Она так привыкла к нему, к его рассказам, шуткам, милым поддразниваниям. Подружки завистливо предупреждали: смотри не влюбись, ты у нас доверчивая дурочка, обманет он тебя. Она, смеясь, отмахивалась, придумают же такое. И вот незаметно подошел день выписки. За Юрием приехали родители, весь персонал одарили подарками, благодарили за заботу о сыне. Марусе подарили золотые сережки, она не хотела брать такой дорогой подарок, но отец сказал.
– Ты свою кровь нашему сыну дала, это стоит большего. Так что бери, носи на здоровье, не обижай нас отказом.
А мать при всех расцеловала ее и шепнула на ухо.
– Скоро увидимся. Жди – Что она имела ввиду, было не ясно, но сердце дрогнуло.
Подошел прощаться и Юра, пожал, улыбаясь, руку.
– Спасибо за все. Скоро увидимся. –И, неожиданно, поцеловал ее в щеку. Маруся зарделась, закрылась руками, скрывая слезы. Когда отняла руки от лица, машина уже тронулась. Подружки окружили ее, рассматривали подарок, допытывались, что он ей сказал на прощанье?
А через две недели, в воскресенье, улицу огласили машинные сигналы. Две нарядные белые машины остановились у домика Марусиной бабушки. Из одной вышли родители Юрия, из другой сам Юрий. Нарядные, с цветами. Любопытные соседи сбежались к дому. И без объяснения было ясно – сваты приехали. Не торопясь, торжественно приезжие прошли во двор. Остановились у крыльца. На пороге их встречала растерянная Ефимовна, Марусина бабушка. Не ждала таких гостей. Застали врасплох. Низко поклонилась, пригласила в дом.
Весть, что к Марусе сваты приехали из города, богатые, важные, как ветром, разнесло по селу. Собралась толпа. Вездесущие подружки рассказывали всем желающим, как познакомились, как полюбились молодые, как повезло Маруське, теперь в городе будет жить, поди, и бабку заберет с собой. Вот ведь, как повезло дурочке!
А Маруся, переоделась, сережки вдела в ушки, кудри распустила по плечам. Щеки пышут жаром, голубые глаза сияют. Вышла к гостям, застенчиво потупилась. Гости ахнули, красавица, королевна. И это больничная санитарка?? Юрий торжествующе глянул на родителей. Они переглянулись и заулыбались. Да уж, такую невесту в городе не найти! Повезло сыночку! И умница, и красавица, и сердце золотое!
А подружки говорили – дурочка! То-то же!
автор ©️ Людмила Москвич.
Синие глаза!
Однажды лет сколько-то назад мне срочно потребовался паспорт. Все документы я в этот момент удачно потеряла. Пришлось идти на поклон в милицию. В милиции велели обратиться в паспортный стол. Многозначительно добавили: попросите правильно- может, и помогут. Приуготовила я сумму в конверте -и пошла. Сижу в коридоре- а из-за дверей дым коромыслом: вопли, истошный женский крик "пшел-нафиг-отсюдова-ветеран фигов"... Поняла я, что и меня с конвертом запросто пошлют. Вошла с трепетом. Под столом сидели ноги лет сорока все в комариных укусах, снявши босоножки, с натертыми насквозь пальцами. А над столом- торжествующая лет 30 брюнетка с длинными люминесцентными пластмассовыми ногтями.
Я сказала, откашлявшись- мол, нужен паспорт. Срочно. Она спросила: почему срочно? Я говорю: хочу ребеночка на море везти, сумку всю потеряла, загранпаспорт без российского не сделают и тп. Тетка мрачно процедила: на чьи деньги на юг везешь? Я кратко но выразительно пересказала свою жизнь на тот момент.
Тетка почесала в голове ногтями и говорит: даа, кругом сволочи, а не мужики. далее она поведала мне всю историю своих взаимоотношений с сыном-подростком, который,пока ее не было (?), стал наркоманом, тащит все из дома, жизни нет. Говорила она все это со слезами на глазах. А потом вздохнула: вот так сидишь на работе- жрать хочется, и ведь никто не выслушает твой вой... В глазах у тетки стояли слезы. Давать после этого деньгииз конверта было решительно невозможно. Отрастерянности, желая ее утешить, я достала из сумки пластырь, нитки с иголкой и пирожок с яблоком, который несла на работу.
теткины глаза округлились. А это ЧТО? Отступать было некуда. я взяла пластырь. Это, говорю, на палец, мизинец на левой ноге у вас натерт. А это-показываю на нитки- для кофты. Она сзади на правом рукаве рваная. Могу, кстати, быстро зашить. А пирожок, говорю, ешьте- вы же голодная.
Это ты с чего решила, прошептала тетка. Потому что вы на ветерана несправедливо Кричали, сказала я почти в беспамятстве. Так кричат либо мерзавцы, либо очень голодные одинокие люди. Почему ты думаешь, что я не мерзавец, спросила тетка. а я ответила: у вас синие глаза и взгляд колючий. как у новорожденного ребенка.
тут тетка расплакалась. Горько так. я протянула ей пирожок. она его заСунула в рот. мрачно процедила Иди говорит, быстрей отсюда. не оборачиваясь. Боюсь я, говорит, за твою жизнь.
думаю, все. Не видать мне паспорта. Пошла к двери. А она меж тем в спину мне бросила: а завтра приедешь- заберешь паспорт. Специальный сделаю тебе, именной. Чтобы ты, дура, была счастливой.
При этом тетка плакала.
Ушла я в полном недоумении. Но на следующий день на всякий случай заглянула. паспортный стол оказался закрытым. И через день- тоже. На трети день я нервничая, отправилась в милицию. Там творилось что-то странное. Сказали,что паспортистка исчезла. Попросту пропала. пришлось ради выдачи паспорта вскрывать сейф. Паспорт мой оказался с тремя 777 в конце. Он был выписан вне очереди, с пропуском множества номеров в журнале. Я поняла, что люминесцентные ногти сделали мне подарок.
Так я с ними жила. Прошло три года. В квартире раздался звонок. Звонили с ПЕТровки. Сообщили, что паспорт мой недействителен, и я должна принести его на проверку в МВД.
Пришла. Два следователя взяли мой паспорт. Сказали, навсегда. Поинтересовалась, в чем дело. Мне объяснили: в период когдая получала документ, в отделении работала ложная паспортистка, зечка, выдававшая пенсионерам поддельные документы,а настоящие сплавлявшая налево.
Рассказывают они мне все это, как тетка триста поддельных паспортов навыписывала, расспрашивая параллельно о тетке (не при помню ли чего интересного)- и вдруг замешательство. Один милиционер-следователь другому говорит: слышь? Это паспорт- настоящий. Единственный.
Вызвавшие меня с паспортом следователи решили поначалу, что я состояла в преступном сговоре с паспортисткой. Обращались со мной крайне настороженно. Начали как раз с расспросов (ничего не объясняя) о внешности ее. А поскольку я не понимала, зачем меня спрашивают, подробно описала им все- и цвет волос, и форму ногтей, и коленей- в общем, все. Кроме глаз- они забыли спросить поначалу.
И следователей дико интересовал вопрос, за что мне она выписала паспорт настоящий. Этот момент наводил на меня подозрения. Долго это обсуждалось. Наконец, один криминалист другому говорит: ну, я думаю, это как случай в Доме с рецидивистами,,где дом выселили. Помнишь? Второй следак ничего не помнил. Тогда первый рассказывает: в начале 90-х дом рассеяляли, тут неподалеку. Все квартиры выселили- а одни жильцы остались. В доме поселились рецидивисты- в пустой квартире. Решили ограбить оставшуюся квартиру. Приходят- позвонили. Говорят, мы из милиции. хотя без формы. а Там девушка, дура, в квартире, дверь им открыла не спросясь, поверила, что из милиции, удостоверение не спросив, усадила их обедать, и компот вишневый им тут же предложила. На кухню завела. Положила пирог с яблоками. Так вот, они посидели- поели - и ушли. Ушли, понимаешь? А мы к ней по потом с высунутыми языками заявляемся- а она даже не поняла, что случилось. Мы ей- мы из милиции. А она- от вас уже приходили, пили компот.... Стаканы у нее схватили на отпечатки- и все.
И тут я торжествующе говорю. И происходило это все по адресу Казанский переулок дом 17. Откуда вы знаете, спросил мент.
Я знала потому, что это была я...
Вернули мне паспорт с семерками, а на прощание сказали: а какого у нее глаза были цвета- не помните? И я ответила- как можно это помнить через столько лет? Хотя я знала: они были абсолютно синие.
Алла Гречкина
😌🌿.....У всех своё счастье...🙏🏼💞
То, что отец изменяет матери, Наташа узнала случайно.
- К вам что, гости приехали? - спросила Иринка Карасёва, Наташина подружка, когда сидели они на детской площадке под грибком.
Дома никого не было, девчонок раньше отпустили из школы, заболели сразу два учителя и некем было заменить.
Взяв честное слово со всего класса, что они сами прочитают новый материал, директор отпустил их домой.
Велел тихо-тихо уходить из школы, а иначе...
Они и разошлись тихо-тихо, крича шёпотом: "ура".
Сидят девчонки на скамейке и разговаривают о будущем, как вырастут, выучатся, выйдут замуж.
- Я непременно выйду за Игорька замуж, - говорит Ирка, - а ты за Олежку.
- Почему именно за Олежку, - смущается Наташа.
- Нууу, я же вижу, как он тебе нравится. Ой, а к вам что, гости приехали?
- Какие гости, - Наташа изумлённо смотрит на подругу.
- Никто не приехал?
- Нннет.
- Поздравляю, у вас воры, вернее воровка... Вон, стоит на балконе, в тёти Галином халате...
Наташе отчего-то сделалось дурно, она глянула на балкон и... Наташа может поклясться, на балконе стояла чужая женщина в мамином халате и она поймала Наташин взгляд, поймала и ухмыльнулась.
- Аааа, это мамина сестра двоюродная, тёть Катя - соврала Наташа, - я и забыла совсем, вот балда, мама же велела не задерживаться, - и быстро попрощавшись с подругой, с колотящимся сердцем Наташа побежала домой.
Она уже видела эту женщину и узнала её, тогда Наташа увидела папин автомобиль и побежала к нему, но папа открыл дверь и посадил, придерживая за руку, эту даму к себе в машину.
Наташа тогда также поймала торжествующий взгляд этой неведомой женщины.
Она следила за папой, за его поведением, но всё было как всегда.
Может быть просто подвёз кого-нибудь? - так думала девочка. И вот опять...
Наташа со скоростью света взлетела по лестнице, вставила ключ в замок, он не открывался, было заперто изнутри, что же делать? Звать соседей?
Так они все на работе, дома одна соседка только, старая, глухая бабуся Иванова.
Наташа дёргает за ручку двери, неожиданно на пороге возникает папа, он не один, полностью одетый, как для выхода на улицу.
- Дочка? Ты... а что ты здесь делаешь?
-Я здесь живу, папа... А что здесь делает эта женщина?
-Ну... Наташа, не груби, Людмила Васильевна, она моя коллега, мы были недалеко от нашего дома, продрогли и зашли попить чай, уже уходим... И, Наташа... Маме не надо знать об этом, хорошо?
Пусть это будет наша маленькая тайна. Ты же знаешь маму, начнёт плакать, переживать, а у неё больное сердце.
С тех пор Наташа начала следить за отцом, что она будет делать, если увидит что-то такое девочка не знала, но ей нужно было добыть какую-то информацию.
Мама продролжала ничего не замечать, Наташа превратилась в дёрганого подростка, отец был как всегда... спокоен и неуловим.
И, всё же это случилось, всё же Наташа поймала его с поличным.
Она видела, как отец целовался с этой Людмилой Васильевной.
- Фу, фу, фу,- плевалась и плакала Наташа, рассказывая Иринке обо всём, ей нужно было с кем-то поделиться, иначе она не вытерпела бы.
Иринка как могла, успокаивала подружку.
- Наташ, а может тёть Гале рассказать?
- Я боюсь, ведь у неё сердце.
- А что у неё с сердцем?
- Не знаю, папа сказал...
- Знаешь, что? А пойдём к моей маме,она посоветует что - нибудь.
- Неет, ты что?
- Идём, мама взрослая, она никому не расскажет. Не переживай, идём...
Иринкина мама внимательно выслушала девочек, подумала.
Потом, строго-настрого приказала не вмешиваться.
- Наташа, так бывает мы не знаем, что там у твоих родителей происходит, не лезь туда детка, живи своей жизнью.
- Но, ведь отец обманывает маму...
- Бывает так, что мы сами рады обманываться... Не лезь, посмотри что будет. Если увидишь, что мама плачет, ей плохо... тогда... тогда придёшь ко мне опять и мы что-нибудь придумаем.
Хорошо?
- Хорошо.
Но, мама не плакала, всё было, как всегда...
Но, где-то через неделю зазвонил телефон у мамы, незнакомый номер.
Мама слушала и бледнела.
- Это что? Шутка такая? Что? При чём здесь моя дочь? Ничего не буду я у неё спрашивать... Женщина, вы ошиблись номером.
Наташа стояла в дверях в свою комнату и глаза её были расширены от страха, она начала догадываться — это позвонила та женщина, позвонила маме и что-то наговорила.
Телефон запищал, начали приходить СМС, мама посмотрела в телефон и заплакала.
Уйти Наташа не могла, она не могла бросить маму. Поэтому позвонила Иринке и рассказала ей всё, та позвала свою маму...
- Наташа, слышишь меня, я сейчас приду, посиди с мамой.
Мамы девочек были хорошими приятельницами, Иринкина мама пришла и они о чём-то долго разговаривали на кухне, потом позвали Наташу.
Наташа всё рассказала.
Всё, что знала.
- Дочь, - сказала мама, - а давай у нас больше не будет секретов, хорошо?
- Галя, это я попросила её не лезть, сказала что взрослые разберутся сами.
- Какой позор, все вокруг знали...
Родители разводились долго, с истериками,отец то уходил, то приходил опять, в итоге ушёл насовсем.
Он не пришёл на Наташин день рождения, не был на выпускном, не пришёл на свадьбу дочери.
Наташа с Олегом приглашали отца, конечно.
Но он поставил условие — придёт с женой, а Наташиной матери чтобы не было.
Наташа сказала отцу, что маму никогда не предаст и не променяет ни на кого.
Олег был возмущён, как это так?
Наташа махнула рукой, она уже давно не считает отца членом семьи, у него другая семья, вот пусть и живёт там...
Наташа постоянно просила маму устроить личную жизнь.
- Мамуль, ну я не могу, ты одна постоянно, мне даже неудобно.
- Да что ты... дочка, всё хорошо.
И вот, наконец-то мама познакомилась с мужчиной, когда у Наташи уже было двое детей.
Мама жила летом в загородном доме, потому что дачей это место не назовёшь.
Олег так всё расстроил там, они с Наташей навели такой порядок и такую красоту в бывшем доме бабушки и дедушки, что мама просто поражалась.
- Ой, Наташа, у нас прям имение, - говорила мама, там она и познакомилась с Геннадием Данилычем.
Он отдыхал у своих друзей, соседей по даче Наташиной мамы.
Мужчина во всех смыслах приличный, вдовец, двое детей взрослых, не пьёт, не курит...
Мама порхала, а Наташа была счастлива за маму.
- Представляешь, такой он хозяйственный. Говорит, что на следующий год теплицу ещё одну поставим.
- Куда, мама? Да у нас и так две теплицы.
- Вдоль забора, Наташа. Будем овощи продавать, представляешь!
- Мама, у меня там розы, какая теплица?
- Ну... пересадим их...
Мама была счастлива, каждый раз она всё больше рассказывала про Васеньку и Мариночку, детей Геннадия Даниловича.
- Ах, какие деточки у Мариночки, ах, какой сыночек у Васеньки...- передразнивает маму Наташа, рассказывая неизменной подруге Иринке.
- Ревнуешь?
- Вот ещё, просто неприятно приезжаешь к себе домой, а там, эти... Спят в моей комнате.
На детей стала шикать, мол, шумят...
Эти идеальные дети, Васенькины и Мариночкины, разгромили качели, которые Олег сделал для наших детей, песочницу разбомбили.
А этот, заявляет, типа всё равно всё убирать будет, на следующий год здесь грядки будут.
- Ого, так они там хозяевами себя чувствуют, что ли?
- Вот, ты подобрала нужное определение, маме не скажи, плакать начинает.
Да что я, зверь какой, что ли? Решили с Олегом - больше не поедем, если ещё хоть раз такое повторится.
- Что? Прям так всё плохо? - удивляется Иринка.
- Ещё как, - уныло отвечает Наташа.
Олег позвонил возбуждённый Наташе, сказал, что достал билеты на спектакль, на который Наташа мечтала попасть, но билеты разбирали сразу.
- А когда, - волнуясь спрашивает Наталья.
- Вечером сегодня.
- Но, мальчишки же...
- Так к тёще отвезём, побудут немного, а завтра выходной, мы вдвоём побудем, а? Как тебе такой вариант?
- Классно!
Наташа на позитиве позвонила маме.
- Да, алё, Наташ... что случилось, - шёпотом говорит в трубку мама.
- Ничего не случилось, а почему ты шепчешь? Мама... я не могу позвонить родной маме?
- Наташа, ну, что ты начинаешь, просто Гена уснул, сейчас я выйду на улицу, подожди.
- А почему на улицу? Что, в доме нет мест?
- Ты не поверишь, нет места, - захихикала мама. Приехали дети с ребятами, друзья их... У Васечки же день рождения в субботу был, ой отмечали, так весело... Сейчас встанут, баньку топлю...
- Ты что, сама топишь баню? Для них?
- Ну, а что такого, Гена затопил, да лёг пошёл, не привык он, а вчера выпил... Он же не пьёт, так на радостях, что все собрались.
- Все собрались, значит?
- Ну да, и Маришка с мужем и с друзьями, ой они с детства дружат... и...
- Мама, мне неинтересно слушать про чужих людей, я хотела мальчиков привезти, но понимаю, тебе не до нас, отдыхай...
Наташа отключила телефон.
Может Иринка права? Может она просто ревнует маму, ведь мама счастлива.
Позвонила мужу, сказала что не пойдёт на спектакль, мама не может взять мальчиков.
Олег сказал, что что-нибудь придумает.
Мама перезвонила Наташе.
- Дочка, связь прервалась, что ты говорила?
- Ничего, мама, и связь не прервалась, я же тебе сказала, чтобы ты отдыхала со своими детьми.
- Наташа, ну что ты начинаешь, ты почему такая? Вы приезжаете точно так же, и мы...
- Мам...хватит, а? Когда мы были у тебя последний раз? То у тебя Геночка спит, то дети приехали, внуков оставили, ты совсем уже забыла про родную дочь и внуков, только и слышу - Мариночка да Васечка.
Там другие хозяева, а мы помеха. Тебе родные внуки-то не нужны, а зачем?
Нам с друзьями нельзя приезжать, то есть я в свой собственный дом не могу привезти подругу, которую ты знаешь с детства, Гене твоему не нравится...
Кстати, этот дом бабушка мне отписала, так что, если твои новые дети мечтают о наследстве - то шиш им с маслом.
- Наташа, как ты можешь?
- Всё, мама... отдыхай. Больше не побеспокою, иди прислуживай Мариночке с Васенькой.
Наташа была злая, это чёрт знает, что такое...
Мама уныло огляделась вокруг.
- Дети, дети, зачем вы ломаете малину?
- А чего она колется? Это враги и мы их уничтожаем.
- Идите в другую сторону, вон там играйте.
- Не указывай нам, бабка... уходи, злая... мы сами знаем, это дом нашего дедушки.
- Что? Что ты сказал?
- Галя... ну это же дитё, - вышел на крыльцо Геннадий Данилович, - ну что ты...
- Бать, а чё... может бассейн забабахать? А? - спрашивает Василий, лениво почёсывая живот, - тёть Галя, кваску дай.
- Может и забабахаем. Только место выбрать.
- Да вон там, где эта клумба идиотская...
- Гена... можно тебя?..
***
- Мама, что случилось?
- Вы хотели куда-то пойти? Я приехала с мальчиками посидеть...
Вечером, сидя на кухне, мама плакала и просила прощения у Наташи.
- Мама, ты что? Даже не выдумывай, ты и так мне всё время посветила своё. Я рада, что ты счастлива, мама.
- Да нет никакого счастья, Наташа. Я старалась... Глупая, чуть детей не потеряла. Олежка ты меня прости, тоже.
- Здорово ночевали, ты чего тёщенька, за что прощения-то просишь? Все заслуживают счастья.
- Да вот, Олежка, я тоже думала, что счастье на старости-то лет, а оно видишь как...
- А гости, мама.
- Да выгнала, я их... всех.
Кстати, на следующую осень, Галина познакомилась с удивительным человеком.
Им было интересно вместе проводить время, ходили в музей, в кино, много разговаривали, о совместном житье даже и не помышляли.
Мама Наташи была счастлива и так........👵🏼🌿🙏🏼💞
Автор: Мавридика де Монбазон
Истории дяди Димы
НЕПРОСТОЙ ДАР
— Ну вот я и на месте, — Катя поставила чемодан на чистый деревянный пол и огляделась. Сквозь широкое окно с аккуратными занавесками лился мягкий свет мартовского утра, освещая покрытые светлой краской стены.
— Теперь это ваш дом, — добродушно улыбнулась тётя Маша, круглолицая женщина неопределённого возраста, выполнявшая обязанности помощницы ещё при прошлом докторе и доставшаяся Кате "по наследству" вместе с медпунктом. Тётя Маша поставила на столик пузатый чайник и вытерла руки о фартук. — Скромно, конечно, но добротно. Половина — для приёма, половина — для доктора, то есть для вас. Ох, кровать тут удобная, широкая. Печку Матвеич вот только переложил, мастер он. А воздух тут, воздух — не чета городскому, сами убедитесь.
Катя вдохнула поглубже. Пахло свежим деревом и чем-то тёплым, домашним — похоже, пирогами. Точно, на массивном столе у окна под цветастым полотенчиком пряталось блюдо с выпечкой.
Домик был небольшим, но ухоженным. Две уютные комнатки в жилой части и две — в рабочей. Там в безупречно белых шкафах с замками — нехитрые принадлежности деревенского медпункта, рабочий стол, кушетка за ширмой. Городская суета осталась где-то далеко, а здесь, в этом посёлке, её встретил простой, но уютный уголок, который предстояло сделать своим.
Первые несколько недель тянулись медленно. Пациенты приходили как будто на смотрины — в основном старушки с давлением, да забегали дети с занозами и ободранными коленками. Многие смотрели на молоденькую Катю с недоверием, называя за глаза "городской фифой". Но девушка не унывала. Она шутила с тётей Машей, раздавала детям конфеты из своих запасов и всегда была готова прийти на помощь. Постепенно лёд таял. Местные при встрече на улице начали улыбаться и раскланиваться, а потом уж и в медпункт стали забегать не только "давлению померить", но и просто поговорить да угостить домашними вкусностями. Девушка обзавелась подружками и поклонниками.
А ещё Катя стала настоящим фанатом прогулок. Посёлок окружали холмы, покрытые светлым смешанным лесом. Весна понемногу вступала в свои права, первые подснежники робко выглядывали из-под прошлогодней листвы, а берёзы в роще, которая особенно нравилась Кате, ещё стояли голые, но почки уже набухли, готовясь вот-вот распуститься молоденькой зеленью. Катя могла часами бродить там, вдыхая запах влажной земли и слушая пение птиц. Тоска по городу отступала, вытесненная этой простой красотой.
***
День обещал быть сказочным — безветренным, согретым мягким весенним солнцем. Катя всегда была "жаворонком", и сейчас это было как нельзя кстати, можно было наслаждаться прогулками до начала рабочего дня, хоть он и был в поселковом медпункте условным.
Захватив с собой термос с чаем и пару пирожков, Катя направилась по привычному маршруту к берёзовой роще. Обычно прогулка занимала около часа, и примерно посередине пути располагалась полянка с отличным пеньком, на котором можно было посидеть и перекусить.
Ещё не одевшийся листвой весенний лес очень хорошо просматривался, и Катя издали заприметила, что на её полянке кто-то есть. На пеньке сидела, сгорбившись, худенькая пожилая женщина в старомодной одежде. Седые волосы были заплетены в косу и уложены хитрым кольцом на голове. Опытным глазом Катя отметила растёкшуюся по лицу женщины восковую бледность и дрожащие руки.
— Вам плохо? — поспешила Катя к старушке. — Я врач, я вам помогу.
Женщина подняла глаза — удивительно ясные, ярко голубые, будто у молодой девушки. Она слабо улыбнулась и покачала головой.
— Нет, милая, не надо. Просто притомилась. Посижу немного — и дальше пойду.
— Давайте я вас провожу, — настаивала Катя. — Хочу убедиться, что вы благополучно дойдёте до дома.
Женщина не стала спорить. Тяжело поднявшись, она оперлась на Катину руку, и они медленно побрели по тропинке. Вскоре между ними завязался разговор.
— Ты не здешняя, — сказала женщина, внимательно оглядев Катю. — Откуда к нам пожаловала?
— Из города, — ответила Катя, поправляя выбившуюся прядь непокорных волос. — Врач я. Приехала сюда работать. Сначала думала, что не выдержу, а теперь... знаете, мне тут нравится. Люди добрые, и места такие красивые. Особенно эта роща.
— Добрые, говоришь? — женщина усмехнулась, но в её голосе не было злобы. Потом стала она расспрашивать Катю о жителях посёлка. Похоже, многих хорошо знала.
Так, с беседой, дошли они до небольшого хутора — одинокой избушки, стоящей в стороне от посёлка. Катя удивилась, как это она раньше её не приметила. Вроде бы всегда была наблюдательной.
Внутри домика было тепло и пахло травами. Повсюду были развешаны пучки сушёных растений, на полках стояли банки с какими-то настойками и пузырьки с тёмными жидкостями. Катя с любопытством огляделась.
— Вы травница? — спросила она, не скрывая интереса.
— Так называют, — кивнула женщина, садясь на стул у окна. — Знахарка, травница... Когда-то ко мне ходили за помощью, а теперь больше к вашим таблеткам бегут. Да и ладно. А ты, вижу, не боишься?
— А чего бояться? — Катя пожала плечами. — Мне интересно. Я ведь врач, мне такие знания только в плюс.
— Ну, коли так, заходи ко мне, когда захочешь, — сказала женщина, тепло улыбнувшись. — Поболтаем. А сейчас иди, тебя уж ждут там небось. И не беспокойся за меня, — добавила она, правильно истолковав нерешительность Кати, девушка боялась оставить старушку одну.
***
Катя вернулась в посёлок в приподнятом настроении, как будто это не она помогла немощной старушке, а та влила в неё заряд бодрости. В тот же вечер за чаем девушка рассказала о встрече своей новой подруге, Лене, молодой матери с бойким характером.
— С кем, с кем ты там в лесу болтала? — Лена нахмурилась, ставя на стол чашку с чаем. — С той старухой с хутора?
— Ну да, — Катя пожала плечами. — Хорошая она. Знахарка. Столько интересного мне рассказала.
— Ты что, с ума сошла? — Лена понизила голос, будто боялась, что их подслушают. — Её ведьмой кличут! Говорят, она порчу наводит. Не ходи туда больше, слышишь?
Катя только рассмеялась.
— Да брось ты. Я плохих людей чую, а она не такая. Добрая она, Лен. И одинокая.
После этого Катя стала часто навещать старушку — бабу Аню. Та рассказывала о травах, о старых обрядах, о том, как лечить не только тело, но и душу. Катя слушала, впитывая каждое слово. Ей, дипломированному врачу, эти знания казались странными, но она чувствовала, насколько они действительно полезны.
Сблизило старую знахарку и молодого врача не только общее дело. Были они будто родственники — бабушка и внучка. Потому, когда однажды Катя пришла к бабе Ане и застала её неподвижно лежащей на кровати, в первый момент оцепенела от ужаса. Лицо старушки было серым, дыхание — слабым, прерывистым.
— Бабушка! — Катя бросилась к ней, схватила за холодную руку. — Что с вами? Я сейчас...
— Не суетись, дитя, — прошептала старушка, с трудом открывая глаза. — Не болезнь это. Время моё пришло. Не перебивай, послушай, немного мне осталось... Хочу я тебе дар передать.
— Дар? — Катя не понимала, о чём говорит травница.
— Да, милая, дар, — голос Анны стал тише. — Не всё я тебе рассказала, уж прости. Тяжкий это дар, хотела с собой его унести. Но теперь думаю, что не зря мы встретились. Ты сильная и умная, должна справиться.
Старушка прикрыла глаза, помолчала, собираясь с силами, а потом продолжила:
— Умею я лечить прикосновением. Что угодно излечить, пока человек жив. Но за это платить надо. Год твоей жизни и боль. Каждый раз. Примешь ли такое?
Катя кивнула, не раздумывая:
— Да, бабушка.
Её сердце билось так сильно, что казалось, вот-вот вырвется из груди.
— Хорошо. Тогда запоминай...
Баба Аня трижды повторила, что и как нужно сделать, чтобы призвать силу и провести исцеление.
— Не трать дар зря, милая. Ты врач, ты поймёшь, когда это действительно нужно.
Старушка с неожиданной силой сжала её руку, и Катя почувствовала, как будто что-то перетекло к ней, пробежало горячей волной по венам и устроилось у сердца.
— А сейчас... бабушка, я могу вас... — начала она, но старушка остановила.
— Нет, Катюша. Меня уже не спасёшь, время вышло. Пора мне уходить. Я счастлива, милая, что умру не в одиночестве.
Ушла баба Аня с умиротворённой улыбкой на лице, которое неожиданно разгладилось и просветлело. Катя организовала похороны, на которые пришло неожиданно много людей. Многим успела помочь "ведьма".
А через несколько дней случилось происшествие, которое заставило Катю испытать полученное от бабы Ани наследие на деле.
В медпункт вбежала заплаканная Лена. За ней внесли её мужа Ивана, который работал механиком на машинном дворе. Кате объясняли, что произошло, но она не слушала. Всё её внимание было направлено на бедолагу — нога ниже колена представляла собой сплошное месиво, Иван был в шоке от боли и потери крови, сердце работало с перебоями. И Катя ясно осознала: до областной больницы парень не доживёт. И тогда она решилась.
— Лена, пусть все выйдут, — попросила она подругу, а сама сосредоточилась, вспоминая нужные слова. Хотя бабушка и сказала, что дар и без них должен отзываться, но хотелось сделать всё наверняка. Почему Катя верила, что это сработает, она бы не смогла объяснить. А может, как раз в вере и было дело.
Закрыв глаза, Катя взяла Ивана за руку и стала напевать слова заговора, которым научила её баба Аня. Тепло побежало от её сердца к кончикам пальцев, перетекло в тело Ивана, и перед изумлёнными глазами девушки нога парня как будто подёрнулась дымкой. Она видела, как в открытой ране восстанавливается кость, как затем срастаются мышцы, как нога одевается в новую кожу. Через минуту от травмы не осталось и следа. А потом к Кате пришла боль. Девушка вскрикнула и рухнула на пол, теряя сознание. Тело горело, будто по венам текла раскалённая лава.
Когда Катя очнулась, уже стемнело. Она лежала на кушетке, а рядом сидели Лена, Иван и его мама. Заметив, что она открыла глаза, к ней бросилась подруга:
— Катька, ты как?
— Жива, вроде, — попыталась улыбнуться Катя. Боль отступила, но воспоминания о ней заставили её содрогнуться. — Ваня, ты в порядке? — спросила она, садясь на кушетке.
— Как огурчик! Вот, смотри, — Иван продемонстрировал абсолютно здоровую ногу. Значит, ей не привиделось.
— Так, молодёжь, — решительно вмешалась Нина Петровна. — Катерина, на вот, попей, я отвар витаминный сделала. И все послушайте меня.
Перечить Нине Петровне мало кто решался. А впрочем, и не хотел. Была она женщиной очень рассудительной, зря не болтала.
— Ты Ваньку спасла, — сказала она, заглянув Кате в глаза. — Я тебе до конца своих дней обязана буду. И он с Ленкой, и дети их обязаны. Но... — она обвела взглядом всех троих: — мы будем об этом молчать. Люди не поймут, будут бояться. Люди всегда боятся того, чего не понимают. Молва пойдёт, ведьмой назовут. Да то не так страшно. А страшно, что дойдёт до кого-то, кто тебя уж в покое не оставит. Так что давай, накладывай гипс Ваньке на ногу. Скажем, что не так плохо под кровью оказалось дело. Ничего, походит с гипсом месяц.
Молодёжь согласилась, что права Нина Петровна. Как всегда, права. Сделали, как она сказала. Когда уж выбрались Лена с Ваней из медпункта, Нина Петровна задержалась на минуту.
— Ты, Катерина, имеешь дар великий. Только смотри, не погуби себя. Ты врач и девочка умненькая — маскируй его под своё дело.
Катя кивнула:
— Спасибо вам, Нина Петровна.
***
Вскоре Катя уехала из посёлка. Ей было жаль оставлять так полюбившиеся ей места, но она решила, что должна быть там, где сможет в полной мере использовать свои новые способности. В городе Катя стала врачом скорой помощи. Она научилась справляться с болью и не считать годы своей жизни, которыми платила за жизнь других людей. И ни о чём не жалела. Ведь она добровольно сделала свой выбор — приняла дар ведьмы из берёзовой рощи.
Автор: Нина Зорина
Не поздно начинать
-Мать, ты что совсем с ума сошла?
Слова дочери больно и хлестко ударили Лиду, будто получила удар под дых.
Больно.
Она молча продолжала чистить картошку.
В нас уже пальцем тыкают, мать загуляла, ну ладно бы отец, он мужик, а тут мать!
Женщина!
Хранительница очага.
Тебе не стыдно?
Слезинка выкатилась из глаза Лиды, задержалась на мгновение и упала ей на руку, за ней вторая...скоро слёзы просто капали не переставая, а дочь всё бушевала.
Константин, муж Лиды сидел на стуле уныло опустив плечи и выпятив нижнюю губу.
-У нас отец болен, ты что? Что ты творишь? За ним уход нужен. - Костя всхлипнул. - Разве так поступают? Мам? Он тебе молодость всю отдал, вы с ним ребёнка родили и вырастили, а теперь что?
Когда заболел, ты решила хвостом вильнуть? Нет уж, моя дорогая, так не делается...
-А как делается?- спросила Лида.
-Что? Да ты что, издеваешься? Посмотри папа...она издевается.
-Я тебе, Таня, будто не мать родная, а враг лютый...Ишь ты, за отца-то как спохватилась...
-Мама! Что ты выдумываешь, что ты из себя сироту строишь? Нет, сил моих уже нет, никаких...я сейчас позвоню бабушке, вот она пусть с тобой и разбирается, позорище какое.
-Представляешь, - обернувшись к отцу, говорит Татьяна, - я иду из университета, а они...идут по аллейке, под ручку...он ей стишки читает, наверное собственного сочинения, сам сочинил да, мама? Про любовь поди, стишки -то?
-Злая ты, Таня, злая и глупая. Молодая потому что...
Смотри, а? Ни капли раскаяния, ну всё...я звоню бабушкам, обеим, пусть идут и разбирают с тобой, у нас уже сил нет с папой.
Лида молча распрямилась, разгладила складки на домашнем платье, сняла невидимые соринки.
Встала.
-Ладно, дорогие мои, пойду я.
-Куда, Лидка?
-Ухожу я от тебя, Костя...
-Как это уходишь, куда...А я? Я-то как?
Дочь, в этот момент, злобно сверкая на мать глазами, говорила что-то эмоционально по телефону.
-Тааань, Таня - заголосил будто по - покойнику Костя, - Татьяна...
-Что? Что папа? Спина? Где больно?
-Ооой, ой...Тань...она...мать...уходит сказала.
-Как это уходит? Куда? Мать...ты чего удумала опять? На старости -то лет?
Лида усмехнулась.
Она аккуратно складывала вещи в чемодан.
Она уже хотела уйти, но заболел Костя, обострился хондроз, уж, как он бедняжка мучился, как завывал...
-Лида...у меня там грыжа видимо...
-Не показало же, МРТ делали.
-Ой, да много там они знают те врачи...Они знаешь Лид...они специально сначала не говорят.
-Да? И для чего?
-Ну...чтобы потом, слышь...побольше денег вытянуть, у нас на работе у Петровича, так же...хондроз - хондроз, мази там таблетки, а потом вон...грыжа слышь, да ещё какая -то страшная, название такое...
Лида молча занималась своими делами тогда она не ушла, не смогла оставить бедолагу.
А теперь...
-Сколько той жизни -то, Лид, - слышит она голос подруги Лизы,- ты ведь, как раб на галерах пашешь на них, ну.
Что хорошего ты видела от своего Кости?
Ни- че -го, прихлопнула Лиза по столу ладошкой.
Всю молодость гулял, ведь гулял, как кобель...даже домой эту, как её...парикмахеру -то, чёрт...как она?
-Милка.
-О, точно, Милка, как корова на шоколадке, таскал, вспомни.
Ты на двух работах, да ещё подработка, а Костя на диванчике.
Косте надо в санаторий, у него спина больная, Костенька летит в санаторий, на море, а Лида на огород сначала к свекрови, а потом к маме или наоборот?
А то, что Лида в сорок лет ногу волочёт, это ничего это нормально, да?
-Ну, Лиза, - оправдывалась тогда Лида, - Костя он...
-Что он? Из какого-то другого теста? Ааа...точно он же мужик, священное животное. Посмотри на других мужиков, посмотри, да они жилы рвут, чтобы семья ни в чём не нуждалась.
А у вас наоборот ты пластаешься, как...а этот...приспособленец.
-Лиза, - несмело посмотрев на подругу, говорит Лида, - всё спросить тебя хотела, ты будто не любишь Костика...будто он тебе что -то сделал. Всю жизнь сторонишься его на праздники не собираемся вместе...
Задала вопрос Лида, а сама боится, а ну, как ответит подруга, что мол чувства были промеж ними...
-Ладно, скажу...
Лида сжалась вся.
-Не за чо мне сморчка твоего любить, понимаешь. Всю жизнь помнить буду и отмыться никак не могу от воспоминания этого, как он липкими ручонками своими, по телу моему шарил.
Ты же помнишь, я по - молодости спала, как убитая, из пушки не разбудишь.
Мы тогда день рождения его отмечали на даче, ну я и уснула, ещё с Мишей мы только встречались.
Ты мне в комнате велела лечь, я перебрала тогда немного, проснулась, дышать тяжело, а этот...чёрт...своей вонючей ручонкой, рот мне закрыл, а второй рукой по телу мне шарит, в лифчик залез, пас ку да.
Как я вывернулась тогда, я же ему харю всю исцарапала, ты не помнишь наверное, он на кота спёр, чужого...
Знаешь что самое страшное?
Маманя его, на соседней кровати же лежала и наблюдала всё, а потом мне высказала, что сама, мол, я, виноватая, соблазняла Костеньку. Я пригрозила тебе всё рассказать, а она рассмеялась, сказала, что никуда ты не денешься...
А если рыпнусь, она тебе скажет, что застала, как я к Костику в штаны лезла...
Вот я и уехала тогда быстро, поняла, что не выдержу выскажу всё, не хотела семью твою рушить, мне тогда показлось, что ты так радовалась, что у тебя есть Костик.
Ты вроде Таней была беременная тогда.
Поэтому я всю жизнь ухожу — когда он приходит, стараюсь не оставаться с ним один на один, я за Мишу боюсь, просто знаю, стоит мне пожаловаться, он размажет твоего Костика.
Я боюсь потерять с тобой дружбу, ты встанешь на сторону мужа...
Вот наконец-то высказалась.
Лида молчала...
Как так -то? Подруга столько лет терпела...У Лиды давно начала пелена с глаз спадать, она наблюдала за тем, как у других женщин относятся к ним мужья.
Они были действительно замужем.
-Ой, мне надо с Витей, Петей, Гришей, Васей посоветоваться, - говорили знакомые женщины.
Они показывали подарки от мужей, хвастали совместными фото с отдыха, у Лиды была семейная фотография раз в год, на день рождения Кости.
Женщина как -то попыталась вспомнить, а что ей дарил муж...такого значимого?
Аааа...пылесос, мантоварку, потому что Костя очень любит манты...Духи, да...У свекрови стояли в серванте, лет сто им, предоставил презент, да её и хвалился, гордый ходил.
Нет, ну на восьмое марта три тюльпана и веточку мимозы — это да...а на день рождения розу...
А, как так получилось, - задумалась Лида, что она жизнь свою...вроде как проспала.
Правда Лиза выразилась пожёстче, когда они разговаривали начистоту.
-Лиз...а ты раньше-то сказать мне не могла?
-Раньше? Тебе? Да что ты...ты ж вся волшебная, ты же жертвенная вся, у Костика гастрит, у Танюшки фигурное катание, у мамы дача со свекровью, а Лида на всех пашет...
Вот скажи мне, Лидусь, положа руку на сердце, а ты свежие заготовки ела когда -нибудь?
-Как это?
-Ну так...ни с позапрошлого года, а свежие?
-Да ты что...мы ещё те не съели, - сказал и осеклась, замешкалась.
Сама потом к подруге пришла, не жаловаться, нет, просто выговориться надо было.
-Мишаня, на рыбалку поедешь?- спрашивает мужа подруга.
-Да что-то не хочется, Лизок.
-Надо, Миша, надо. Колька, геть до бабуси, Светка следом...Нам с тётей Лидой пошептаться надо...
Вот и пошептались, вот и выяснили всё.
-Татьяна эгоисткой выросла, Лиз...Это я всё виновата.
- Здрасте, приехали, а в чём опять ты виновата?
-Да не надо было Костика со свекровью слушать, надо было рожать тогда второго ребёнка, да и мама моя заладила куда, мол, Костя работает пятидневку, Таня только в садик пошла...
Я и пошла в больницу...как меня доктор уговаривала, нет же, упёрлась. А потом всё, не получилось больше...А ты знаешь, он же меня потом обвинил...
-Я вообще, Лизка, всю жизнь поражаюсь, ведь ты вроде бы и не страшная у меня и умная, а зачем ты за этого Костика замуж пошла, а?
Лида молчит.
А потом выдаёт такое...что подруга смотрит на неё широко открыв глаза.
-Лиза, он шестимесячный же родился...
-Кто, Лидусь?
-Костик. Его бабка, в валенке выпаривала.
-Как это?
-Ну так...печку русскую вытопит, остудит, его в валенок и туда.
-Ик...А ты при чём? Допаривала его после, что ли?
-Да нет, он один у свекрови, свёкра рано не стало, они уже в возрасте были....
-Какая увлекательная история, не вижу связи, как ты умудрилась за Костика замуж выйти. Я же тогда на практику уезжала, приехала, а тут сУрприз, а у нас Костик есть, чтоб его кошки драли.
Давай, за столько лет я так правды и не узнала, хочу услышать твою версию, а то у меня в голове чего только нет...
-Я его пожалела, Лиз...Он такой неприкаянный был, знаешь. Все ребята такие деловые, кто на мотоцикле, кто с гитарой, кто брейк танцует или нунчаками, как Брюс ли крутит...А Костя, он ничего не мог, у него ещё такие очки были, знаешь, большие.
-У меня простых слов нет, у меня только матерные лезут, но я рот закрою, а ты пока рассказывай, ладно?
Подруга обеими руками рот себе закрыла и сидит, смотрит на Лиду.
-Да, что рассказывать, мамка у меня строгая была и есть, сама знаешь...а этот прилип, как банный лист, я домой иду, а он следом тащится потом осмелел рядом, стал ходить и всё ноет и ноет, ноет и ноет.
Мать моя увидела как -то, что стоим разговариваем ну и...дала мне транды мол, на виду у всех стоишь, если ходит, то женитесь...
Да, ду ра я была, Лиза, как есть ду ра, сейчас только понимать начала и растерялась, будто пелена с глаз спала.
Он же всю жизнь больной — то тяжёлое нельзя поднимать, то гастрит, то ещё что-то...Лиза, ты же помнишь, я и в горы любила ходить и вообще...а с ним, я же сиделкой стала, знаешь...тогда замуж что-то все выходили, я подумала, ну вроде он спокойный, да несчастный какой-то...
-Пожалела, да? Как котёнка вшивого, а себя пожалела? Бедная ты моя...как же так-то?
- Не знаю, Лиза. Я ведь матери тогда ревела, в ноги падала, клялась, что не было у нас ничего...Говорила что не люблю совсем.
А она мне, знаешь, что? - Лиза покачала головой, - мол, стерпится да слюбится, полстраны так живёт и ничего...зато драться не будет и пить нельзя ему...
Вот так, Лиза...так и живу.
Может это возрастное, ну как у мужиков, а? Седина там, бес...
Долго тогда проговорили подруги, и плакали, и смеялись.
-Если бы ы тогда от меня не отгородилась, Лидуся...
-Да они, и мать, и свекровь, да и Костя, мол какие подруги у замужней...Вот и встречались с тобой так редко поэтому.
Вспоминает Лида и медленно осматривает комнату.
Уйти есть куда, она снимет квартиру, потом подаст на развод и раздел имущества хотя честно...всё её руками заработано, всё, до последней тряпочки.
Лида знает придётся побороться, дочь встанет на сторону отца...ну что же.
Нет, она не уходит к мужчине.
С Петром у них просто дружеские отношения, не хочется их опошлять.
Да и если честно хочется покоя, пожить для себя.
***
Ух, как её чихвостили, ууух.
Костя — бедный, она — гулящая, такую семью прекрасную разрушила.
-Вернись вернись к мужу, в ноги упади, прощения проси, - кричала мать, а свекровь вообще сердечный приступ симулировала, да Лиду не пробрало...перешагнула и пошла, от какая...бессердечная, а ежели правда был бы приступ?- Кричала потом свекровь, а все соседи на сторону Лиды встали, вот так. Все видели, как она живёт.
А ещё...
Ещё Таня прощения попросила и пришла к маме.
Мать и дочь заново выстраивают отношения, а Лида учиться жить.
Костя приходил, четыре гвоздики принёс, в газетку завёрнутые...вернуться просил.
Не вернулась, а через месяц после развода, он уже с Милкой под ручку дефилировал и спина прошла.
Говорят у Милки не забалуешь...
Да Лиде неинтресно это, она жить учиться, просто жить, а не жертвовать собой.
Вон Таня, в салон её записала...
А Петя в горы позвал, как в юности...
Никогда не поздно всё начать сначала.
Это решится тяжело, а потом, как по маслу пойдёт.
Мавридика д.