ТРЁХСТОРОННЯЯ ПРИВЯЗАННОСТЬ.

МЕСТЬ БЕЗ ВКУСА И ЗАПАХА
Мертвячка не может выйти за границы места, где её уморили, это все знают, зато она вольна отмстить обидчикам внутри чёртова круга. Лишь глупцы после столь лютого злодейства будут болтаться поблизости от последнего пристанища жертвы, а её убивцы таковыми не были. Сколько ни ждала она длинным и тёмными ночами, сколько ни выла, а встретить тех молодчиков живыми не пришлось. Не судьба. Спаслись они. Не приняли кару из сладких белых рук, что растут из холодной почвы.
Шли годы, нехорошая изба пустовала, зарастала сорными травами. Крыша прохудилась, осела и проросла деревцами. Новые хозяева снесли уродливый остов и распахали землю под гречиху, так не найдя истлевшее в глубине девичье тело. Поземные воды довершили начатое, растворив даже самые крупные кости, и мертвячка навеки зависла между явью и навью.
Неотомщённая.
Сперва она люто ненавидела всех и особенно пакостила тем людишкам, кто посмел присесть на её межу, разомлев в знойную пору, но позже поутихла. Пустоцветная мелкая месть не приносила долгожданной радости, не была сладкой, как мёд, напротив — горчила. Имена и лики обидчиков стёрлись из памяти вместе с человечностью, оставив лишь смутную тягу к миловидным голубоглазым здоровякам, что когда-то сманили девицу, запутали, заворожили. Но вот беда — нельзя мертвячке водиться с живыми мужчинами против их воли, а кто в здравом уме спутается с такой?
Кто рядом проходил, тех мигом сдувало, стоило лишь как следует дунуть на разгорячённую от работы кожу или оставить игривый и щекотный поцелуй на потной макушке.
Что ей оставалось? Ненависть ушла, а любить живых она пока не умела.
С годами поле сменил пустырь, а потом пришли шумные железные механизмы и давай копаться в её землице. Уж как она гневалась, как хитрила, но выстроили-таки людишки некрасивое чудище поперёк её заклятого круга. Одних этажей сколько! И где это видано — домино на такую высоту?
Но и к тому привыкла. С годик отсиживалась в пыли чердака, позже чуть осмелела и принялась осваиваться.
Людишки тут объявлялись всякие. И плохие, и хорошие. Плохих она спроваживала всеми правдами и неправдами, а хороших берегла. Лелеяла. Освоила новую манеру говорить, обучилась забавным премудростям, подглядела за нынешними бойкими красоткам.
И полюбила мертвячка свой новый дом пуще старого, который забылся. Одного ей захотелось страстно и нестерпимо — вернуть человечье тело, снова стать девушкой из плоти и крови. Но как? Где найти того, кто не убоится мертвяка? Кто вернёт её к жизни?
И заплатит цену.
Нет, не найти ей столь смелого молодца.
Когда очередной жилец надумал съехать из-под самой крыши, она легко отпустила добычу. Красивый с лица, юноша так и не смог почуять её усилий и равнодушно проходил мимо, как она ни билась в попытках привлечь мужское внимание к чудесам. То цветочек на подушку уронит, то чай подсластит, а ему хоть бы хны. Пень бесчувственный.
Новый был не таков. Он сразу заметил странности, засуетился, но не испугался. Богатырского вида детина ни на миг не задумался, что когтистые лапы мертвячки способны оборвать чужое дыхание, придавить грудь и не дать вынырнуть из тяжкого сновидения. Смелый. Сильный.
Она была очарована его фантазиями о ней — соседская рыжая девчонка по имени Таня запала парню в душу, и ей оставалось только подстроиться и позволить ему додумать остальное.
Нет, она осторожничала, чтобы не спугнуть редкий шанс. Правду не говорила, но и не врала. А если кто не распознал в призраке мертвячку — чья в том вина? Уж никак не её.
Артём охотно принял сочинённый им женский облик. Охотно слушал истории о доме, не задавая вопросов. А если и спрашивал, то легко давал отвлечь себя. Запутать, околдовать.
Мертвячка оживала. Оставалось малое, и душа её будет свободна покинуть круг.
И тогда появился он, чёрт бы его побрал. Кот. Мальчик с огромной дырой в сердце.
И все её труды посыпались прахом.
ТРЁХСТОРОННЯЯ ПРИВЯЗАННОСТЬ. ПРОЩЕНИЯ НЕТ
Если мать при живом дитяте решилась на такое, как пить дать суждено ей превратиться в того, кто во сто крат хуже мертвячки. Куда уж хуже, спросите вы? О, мертвячка встречала таких, как она, горе-матерей. Слоняются по миру, упрямо преследуя собственное брошенное дитя и вымаливая прощение, вот только не услышит мольбу ни сынок, ни дочка. Нет такой силы в целом мире, чтобы заставить ребёнка разобрать в шёпоте ночи слова своей матери, что предпочла сдаться и прекратить мучения от несчастной любви, но не заботиться о её плодах.
Проклятые матери не знают покоя. Даже после того, как её ребёнок доживёт отпущенное судьбой, она останется преследовать его детей, детей его детей и так без конца, пока не сгинет полностью весь род. Присутствие её для людей губительно — притягивает несчастья, но хоть сто бед накликай, избавление с ними не придёт. С концом рода проклятая мать не освобождается, а привязывается к чужому младенцу-сироте, что родился в тот миг где-то поблизости, и так будет вовеки. Нет им прощения. И не будет.
Мертвячка этих матерей не жалела ни капли — пускай сполна наслаждаются предательством, а вот бедных детишек жалели все существа, в которых ещё осталась хоть искра добра.
Таня-мертвячка сразу узнала очередное такое дитя, и там, где у живого должно быть сердце, больно защемило.
Кот был хорош собой — не так, как её избранник, но он притягивал женские взгляды физически ощущаемой готовностью броситься в мясорубку в любую секунду. Такие мужчины остро нужны в опасные времена, но в сытые годы от них сплошные проблемы.
Жаль, что подобного ему не было рядом, когда её… да уже неважно.
Мертвячка почуяла и мать. Проклятую мать нового соседа. Та приплелась следом за сыном и сердито караулила у порога, пока тот сам таскал коробки и командовал грузчиками, помогающими с мебелью.
Тощая женщина-призрак зыркнула на Таню и презрительно скривилась, мол, держись подальше от моего сына. Мертвячка только фыркнула в ответ и просочилась сквозь дверь противоположной квартиры. Ей ни к чему чужие проблемы. Когда новенький уедет, дом очистится от напасти. Мать не позволит ему прожить долго на одном месте. Невидимая человеческому взгляду плесень проест стены, пустит корни в толщу матраса и однажды окажется, что жить здесь невозможно.
Нет, люди не в состоянии опознать разрушение глазами, но они замечают результат.
Таня прекрасно знала, что будет дальше. Кот переехал, потому что в старом доме так или иначе всё сломалось, развалилось, испортилось. Настолько, что чинить нечего.
Но он силён — Таня чувствовала столько воли, что прониклась уважением. И сочувствием. Мать он не видит, не слышит. Рассказать — что изменится? Уйти от неё не уйдёшь. Найдёт везде и будет портить всё, к чему прикасается.
— Зачем ты это сделала? — спросила мертвячка, пока мать внимательно считала коробки со скарбом. Как трогательно, подумала Таня, но где же ты была раньше? Когда твой сын терял тебя?
Мать с минуту притворялась глухой, а потом переспросила надменным тоном:
— Что?
— Ты знаешь — что.
— Его отец отказался помогать. Он знал, что мне тяжело с сыном, что я сильно заболела, но отказался участвовать. Даже денег не дал на лекарства, но я просила не денег, а забрать Костю, если со мной что случится.
— И ты решила ускорить процесс? Оригинально.
— Мне было больно.
— И всё?
— Нет, не всё, — мать вдруг перешла на шёпот, хотя грузчики их не слышали, — он немедленно позвал жену в отпуск на море, купил другому — законному — сыну компьютер. Знал, что мне будет больно, но всё равно сделал это, чтобы позлить меня. И показать, что ничего не должен.
— Не должен? — наигранно удивилась Таня. История не нова, у них всегда виноваты все остальные.
— Мы так договаривались. С его отцом. Роман без обязательств, а потом я забеременела.
— И он испарился?
— Ага. Сказал, что любит жену и их ребёнка. Сына. А мой ему не нужен.
— Но ты всё равно родила?
— Да. Я хотела иметь кого-то, кто будет любить меня.
— И он любил? Твой сын?
— Да. Мой мальчик очень переживал, когда я заболела. Мучился. Ты не понимаешь, но я просто освободила его от своих мучений. Он вырос такой красивый, правда? Такой сильный и смелый! Как думаешь, простит он меня? Если я расскажу? Объясню всё как следует?
ТРЁХСТОРОННЯЯ ПРИВЯЗАННОСТЬ. ТОЧКА НЕВОЗВРАТА
Жалость — недопустимая роскошь для мертвячки, если та надеется когда-нибудь вновь обрести тело. И роскошь вдвойне, если у неё уже есть жених из плоти и крови и в полушаге от того, чтобы заплатить цену. Распыляться на посторонние глупости дороговато выйдет, до второго шанса можно потом век куковать. Ей и так сказочно повезло, что Артём с неё пылинки сдувает, но привязанность человеческая — вещь слишком хрупкая, пламя затушишь одним неловким движением.
Рисковать она не хотела. Умом. И всё-таки развезло её на жалость.
И жалела она, увы, не Артёма, хотя благодарность к жениху никуда не делась. Конечно, ей нравился здоровяк: добрый, отзывчивый, красивый. Она позабыла, как девицей засматривалась на парней, но переодень Артёма в старинную рубаху, подпоясай кушаком и хоть сейчас в кузницу. От девок отбоя бы не было.
Отогрелась с ним Таня, оттаяла, но тут появился Кот.
Призрак матери-ехидны к нему присосался намертво и тянул соки из парня, а холодное и безмолвное сердце Тани всё чаще сжималось от незнакомой доселе боли. Мало ли других жильцов дома за десятилетия пострадало от разных напастей? Но почему-то забыть именно мрачную фигуру Кота у Тани не получалось, как она ни старалась.
Поначалу Таня предположила, что секрет в начавшемся преображении — выдуманный женихом девичий облик пока ещё и не материализовался, но всё же приближал мертвячку к настоящей, живой девушке со своим слабостями. Потом подумала, что причина в надоедливой соседке — проклятая мамаша мозолила глаза и бухтела, бухтела, бухтела. Достучаться до сына никак не могла и вовсю изливала душу мертвячке.
Скоро Таня узнала всё до мельчайших подробностей: как молодая женщина влюбилась в женатого начальника без памяти и упрямо верила в чудо, хотя тот на первом же свидании объявил — от супруги не уйдёт. Как радовалась беременности и как горько плакала, когда любимый брезгливо попросил больше ему не звонить, а с работы уволиться, чтобы избежать даже тени скандала, ведь у него уже есть сын и наследник.
Послушалась, но ждать чуда не перестала — вдруг отец её ребёнка передумает? Надо дать ему время привыкнуть.
Мальчик рос здоровым и тихим, и она часами гуляла с коляской у проходной завода или в сквере возле дома любимого. Мужчина долго терпел осаду, но как-то не выдержал немого укора, отвёл страдалицу в сторонку и выдал целую отповедь о важности его репутации. Запретил появляться где-либо поблизости, иначе, мол, доиграется и получит негласный запрет на любую приличную работу в городе.
Она тогда проплакала с неделю, а молоко пропало полностью.
По здравому размышлению молодая мать сочла, что угроза высказана не всерьёз.
Остынет, свыкнется и всё поймёт, родная ведь кровь, ради сына старается. Выждала месяц и осмелилась поболтать с его женой, когда та в одиночку вышла погулять с ребёнком. Ничего особенного, невинное обсуждение детских болячек, но бывший взбесился не на шутку. Орал, что она ещё пожалеет, что он собирался помогать финансово, но теперь-то не видать ей ни копейки.
Отложенные деньги как раз закончились, и бедняжка попыталась устроиться на работу, всё равно молока нет, но вот тут и посыпались отказы. Под разными предлогами, но кадровики так яростно поджимали губы, что стало ясно — дело нечистое.
Может быть, в итоге и вынудили бы уехать из города, но тут подвернулась вакансия в сомнительной фирме, куда нормальные кандидаты даже резюме не слали. Что-то полукриминальное и с трудом заработанный диплом хоть выкидывай, но деньги платили нормальные. На всё хватало, но обида не исчезла и точила её изнутри.
Она заболела, по врачам не ходила до последнего, всё некогда да некогда, а потом уже поздно, не та стадия. Испугалась, что мальчик останется один, переступила через собственную гордость и снова пришла к папаше. Тот спокойно выслушал и сухо сообщил, что договор ею нарушен и чего она теперь-то ждёт от него? Пускай винит только себя.
Это сломило окончательно и бесповоротно.
Психанула, написала записку с просьбой передать отцу ребёнка и наглоталась всякой гадости. Соседка записку нашла, но несчастному мальчику ни слова про то не сказала. Маленький ещё, а потом его забрали и говорить про такие страсти совсем расхотелось.
Таня не сразу догадалась, что Артём и есть сын того героя-любовника. Фотография матери жениха случайно выпала из детского альбома, и мать Кота взбеленилась. Хотела спалить соседскую квартиру дотла, а Таня насилу отогнала призрака и с тех пор караулила без устали.
ТРЁХСТОРОННЯЯ ПРИВЯЗАННОСТЬ. ПРАВДА ДЛЯ ДВОИХ
Красивое лицо жениха медленно покрывалось испариной. Он поморгал, с тоской уставился куда-то поверх Таниной шевелюры и сипло произнёс:
— Ты же шутишь, да? Скажи, что шутишь.
Таня нежно провела ладонью по небритой щеке и виновато шепнула:
— Не шучу. Пожалуйста, прости.
— По-твоему, нормально просить о таком?
— Нет. Совсем не нормально, — Таня понурилась, сложила руки крестом, и Артём впервые почувствовал, что уже предал девушку, ещё не сделав ровным счётом ничего.
— Выходит, я должен перестать видеться с родителями? Ты же этого хочешь? — он ещё призывал к разуму, но потухшие глаза без слов кричали, что Артём уже на полпути к осознанию.
— Ты не должен, нет! Ни в коем случае, Артём! Знаю, трудно переварить такое, да ещё и перед свадьбой, но мы можем всё отменить. Ты же не сказал маме? Ничего страшного не случится, если свадьбы не будет.
— То есть просто разбежимся, если откажусь? Такие правила?
— Всё не так! Пойми, это не блажь, я физически смогу остаться, только если ты останешься. В этом доме. Навсегда. А если уйдёшь, я исчезну. Это не моё условие, это реальность. Нет иных вариантов.
— Допустим, но причём здесь мои родители? Что за дикий каприз?
— Твои мама и папа… ты же любишь их, так? А им опасно здесь находится, плохая Таня обязательно навредит!
— Снова за старое? Послушай, у тебя в голове что-то перемешалось. Уверен, ты не станешь… не станешь обижать… А я присмотрю за тобой, детка. Мы можем …
— Думаешь, я сумасшедшая?
— А что ещё? Ты просишь добровольно запереться с тобой, не пускать предков и пугаешь плохой Таней! Плохая Таня — это другая твоя половина? С которой ты не в ладах?
— Не поверишь, если расскажу.
— Но тебе придётся! Или уже передумала? А дикие истории — способ послать меня куда подальше? Не стесняйся, признай, что передумала выходить замуж!
— Не передумала! Не говори так… Но понимаю, что прошу слишком многого.
— Тогда скажи, в чём причина? Ведь это не просьба, а какая-то дичь!
Она обвила себя рукам.
— Ты же знал, что со мной что-то не так?
— В каком смысле? — нехорошо посерел Артём.
— В прямом. Я не обычная девушка, а… хм… заколдованная.
— И кем же? — скривился здоровяк. Поворот ему ох как не нравился.
— Никем. Такое случается, когда молодую девушку обижают и тело остаётся в земле, неприкаянное и неотомщенное.
— Чьё тело? И кто обидел… тебя?
— Моё тело, Артём. Ты правильно понял. И оно прямо под домом, неглубоко, но уже растворилось в земле. А кто и зачем обидел — забыла. Слишком давно было. В любом случае, их нет в живых. Столько не живут.
— Что ты говоришь?! Я же вижу тебя! Какое ещё тело? Ты здесь, со мной!
— И да и нет. Я с тобой только потому, что ты смог пожалеть меня, даже полюбить. Ты хороший и добрый человек, и ты дал мне человеческую оболочку, но временно. Мне уже тяжело дышать, тяжело оставаться… реальной. С каждым днём тяжелее. А когда ты выходишь, становится хуже.
Он больно сжал её плечи, но Таня терпела.
— Как это вообще возможно? И почему молчала?
— Раньше люди прекрасно знали про мертвячек, а теперь позабыли. Вот только мы никуда не делись.
— Мертвячка? И что это значит?
— Именно то, что подумал. Меня давным-давно нет в живых, я дух, призрак, но если ты останешься со мной, я смогу быть настоящей. Сколько угодно долго. Всё то время, пока ты жив и я нужна тебе.
— Я не выхожу из здания, и ты живёшь? Как человек?
— Да. Довольно просто. Тебе выбирать. Приму любое решение, но знай, что я благодарна за то, что уже у нас было.
— Мне… почему ты призналась сейчас? Не раньше? Не вчера, например? Когда собиралась сказать?
— Давно. Но было немного страшно. Так здорово снова побыть человеком… Ты даже не представляешь!
— Ясно. Да, ясно. Но… Родители! Они-то каким боком? Почему нельзя пускать их сюда?
— Есть и другой призрак. Тоже Таня. Она злится на твоего папу. И на тебя. Из-за неё… эти синяки. Я пыталась остановить её, но вышло не очень.
— На моего отца? И меня? Но почему? Она тоже мертвячка? Ни за что не поверю, что мой отец прикончил какую-то чокнутую…
— Нет-нет, не он. Она сама. Таня любила твоего отца, но закончилось всё плохо. Лучше им не встречаться.
— А что твоя злая Таня делает здесь? Она раньше жила тут? Сомневаюсь, что папа мотался в такие дали ради пустой интрижки. Город довольно далеко, при желании он бы нашёл кого-нибудь поближе, да хоть на заводе.
— Там и нашёл. Таня здесь из-за сына. Он приехал сюда.
— Сына?
— Да. Их сына.
— Намекаешь, что её сын — ещё и сын моего отца?
— Да.
— И кто он?
— Ты уже догадался, Артём. Но вот Кот понятия не имеет.
ТРЁХСТОРОННЯЯ ПРИВЯЗАННОСТЬ. МАМА НЕ ПРОЧЕРК
По обшивке колошматили так, что Кот на всякий пожарный прихватил с собой биту. В глазок смотрели двое — сосед-здоровяк и его хрупкая невеста, и видок у них был порядком взлохмаченный, словно только что поцапались. Кот поколебался, аккуратно приставил биту к косяку и открыл дверь.
Артём начал с места в карьер:
— Скажи, ты знал, да? — и попёр внутрь, оттеснив Кота к зеркалу.
— О чём? — Кот покосился на гладкую рукоять и перевёл взгляд с биты на Таню. — Тань, ты цела?
— Да, всё нормально, — буркнула Таня, просочилась между мужчинами и деловито потопала на кухню, — надо поговорить.
Кот смерил пышущего адреналином гостя и отправился следом, а Артём завис на пороге, ревниво наблюдая, как Таня хозяйничает с кружками и чаем.
— Знал, что ты вроде как мой брат? Младший.
— И давно? — Кот скептически скривил правую половину рта, отодвинул для гостя табурет и сам сел с другого угла. — С утра у меня братьев не наблюдалось.
— Ну а теперь один имеется. С тех самых пор, как твоя мама залетела от моего отца.
Кот присвистнул.
— В графе отец стоит прочерк. Мы ни разу не общались. И вообще, откуда дровишки? Переволновались по поводу скорой свадьбы, ребята? Включили фантазию?
— Ты приехал из ***? Я тоже оттуда.
— Допустим. И что из этого следует? Там много отцов, насколько могу судить. Необязательно иметь общего.
— А то, что мой отец завёл интрижку на работе. С твоей матерью, Татьяной. Её же так звали?
— Да, — Кот принял кружку горячего чая, и девушка примостилась ровно посередине, — кто тебе сказал? Ты её знал?
— Я ему рассказала, — вмешалась Таня, — там долгая история, суть которой в не слишком счастливой любви и печальной кончине.
— Моя мать заболела. Отец не объявлялся вовсе. Если честно, мне на него плевать, он бросил маму и слился.
— Никто не просит прощать отца, — Таня заговорила быстрее, — но что по поводу матери? Её бы ты простил, как думаешь?
— За что? За то, что она заболела? Бред. Ребята, серьёзно, чего вы хотите? Родню на свадьбу? Так я уже соглашался прийти. Чего ещё изволите? Братской любви? С этим загвоздка.
— Она покончила с собой, — неохотно выдавил Артём.
— Кто?
— Твоя мама.
— Нет.
— Да. Из-за моего отца. Гордиться нечем, но уж как есть.
— Ого. Интересно. Что ещё у вас припасено? Братья? Сёстры? Надеюсь, ты мне не… — он повернулся к Тане.
— Нет. Но твоя мама умоляет, чтобы ты её простил, — девушка робко потянулась, чтобы коснуться его локтя, но Кот отдёрнулся, — за то, что она тебя бросила.
— По-моему, тему давно проехали.
— Но твоя мама не нашла покой. До сих пор мучается.
— Это шутка?
— Увы. А ещё она разрушает твою жизнь. И его заодно, — Таня показала на Артёма.
— То есть вы хотите, чтобы я простил маму? А то у вас что-то не заладилось?
— Или ты можешь свалить отсюда, — подал голос Артём, — и тогда вы оба исчезнете с глаз долой.
— Оба — это… я с мамой? Да вы психи!
— Она сейчас здесь, Тёма. Стоит рядом с тобой, — Таня ткнула в пустое место на стене.
Кот машинально проверил и хрипло рассмеялся.
— Хватит. Оба проваливайте.
— Она говорит, что благодарна тёте Тоне за помощь. И что цветочница могла бы забрать тебя, но забеременела и потому не решилась. Ребёнка у них так и не случилось, а потом они переехали. Роман Павлович жалел, что отговорил жену, но поезд уже уехал.
— Откуда ты вытащила всё это?
— Твоя мама лежала на кровати, а ты приходил и стоял у комода, смотрел исподлобья. Старался не плакать и не нюхать, но получалось не очень. Ей жаль, что она не смогла остаться.
Кот задышал тяжело, а ногти вонзились в подушечку большого пальца.
— Если это розыгрыш…
— Не розыгрыш. Твоя мама просит прощения. За всё. А ещё за тот случай, когда ты проткнул пятку гвоздём, а она обманула, что укол делать будет не больно.
Мужчина застонал.
— Я… я её прощаю. Скажи ей.
— Она тебя слышит. Сейчас она наклонилась и гладит твои волосы.
Кот отнял руки от лица и принялся нервно озираться, но слёзы так и катились без спроса.
ТРЁХСТОРОННЯЯ ПРИВЯЗАННОСТЬ. КТО ЛИШНИЙ
Фигура матери липла к сыну, а он неловко застыл в смятении.
— Мама? — голос его мгновенно сел до хрипоты.
— Она улыбается, — прошептала Таня, — и обнимает тебя за шею.
Кот потрогал кадык, снова повертел головой и наконец-то обрёл дар речи.
— Мама, как ты… поживаешь? Всё хорошо?
Таня счастливо заулыбалась.
— Она смеётся. Говорит, что призраки вряд ли живут по-настоящему, так, болтаются поблизости от живых, но ей приятно, что ты спросил.
— Но… ты же больше не будешь мучиться, мама? Со мной всё в порядке, я не в обиде. Тебе незачем страдать из-за меня.
— Теперь она говорит, что ты всегда был хорошим мальчиком. И ещё… что тебе нужно завести девушку.
При этих словах лицо сидящего рядом Артёма помертвело, а Таня виновато сдвинула брови.
— Насчёт девушки пока не очень, — ответил Кот и закашлялся, чтобы скрыть волнение, а Таня благодарно опустила веки.
— Реальную девушку, — натянуто уточнила та, — без лишних проблем. Можно даже с ребёнком, лишь бы живую. Это слова твоей мамы.
— Я понял. Передай ей спасибо за беспокойство. А мама… — Кот пристыженно стих, — всё время была тут?
— В твоей квартире? Да. С момента переезда, — розовый цвет на щеках девушки плавно перешёл в пунцовый, — и синяки у меня от неё. Женские разборки. Зря ты думал на Тёму, но не могла же я признаться, что меня избивает твоя мать.
— Ясно, — только и смог выдавить Кот, — круто. Извини.
— О чём это вы? — вскинулся Артём. Тлеющая ревность вспыхнула адским пламенем. — И когда успели всё обсудить? Синяки, например?
— Да было пару раз… Кот спрашивал, кто меня постоянно лупит. Благородно хотел защитить от драчливого жениха, — Таня сдавленно хихикнула, — но я объяснила, что всё в порядке. Конечно, его мама переживает, — она посмотрела прямо в глаза жениху, — что соседство с нами плохо влияет на Кота. Такие, как я…
— Какие «такие»? — напрягся Кот и озадаченно уставился на девушку.
— Я вижу призраков, — пожала плечами Таня, — и не совсем… живая.
— Как это «не совсем»? — Кот буквально пожирал её глазами, позабыв про присутствующего жениха.
— Ну… тоже долгая история. И тоже печальная. Мы с Тёмой не затем пришли, но про живую девушку я с твоей мамой согласна, кстати. Она права. Ты заслуживаешь большего.
— Угу. Ладно. Не о чем тут препираться. Но я что-то не понял, ты помогаешь мне общаться с драчливой мамой-призраком, а что хотите взамен?
— Ничего, — тихо озвучила Таня.
— Ты сваливаешь, — синхронно с невестой бросил Артём и выпятил челюсть.
— Ага. То есть я должен увезти свою маму подальше от вас, всё верно? По понятным причинам ты ей не нравишься и хочешь спокойной жизни после свадьбы.
— Типа того, — важно кивнул Артём и вопросительно покосился на невесту.
— Один вопрос, а как тогда я смогу общаться с мамой? Ты не обязана непрерывно выступать… переводчиком, но, Таня, пойми меня правильно, возможность хоть изредка поговорить с ней… словом, смогу я иногда приезжать в гости? Или на нейтральной территории…
— Конечно, в любое время, а ты хочешь продолжать с ней общаться? — Таня притихла.
— Так ты согласен уехать? — перебил Артём.
— Ребята, если вы оба просите, то нет проблем, — и вызывающе глянул на Таню, — я уеду. Вместе с мамой. Всех призраков заберу, каких скажете. Мне не жалко.
— Супер, — чуть расслабился Артём.
— Не советую брать всех, призраки бывают довольно назойливы, — Таня дёрнула шеей, как от шлепка.
— Что, одолевают? — заботливо спросил Кот и ухмыльнулся. — Странно представить в этой роли мою маму. Меня она ни разу не шлёпнула.
— Она… милая. Любит тебя, — Таня улыбнулась смелее, — но призраки вовсе не безобидны, ты разве не понял? Твоя мама будет разрушать всё, к чему прикоснётся. Даже если ты её простил. Людям тяжело с ними.
— Хуже-то не станет? От географии это не зависит?
— Нет.
— Ну и отлично. Ребята, я съеду так быстро, как смогу.
— Спасибо, брат, — Артём протянул руку, и они скрепили договор крепким пожатием.
— Обращайся. Приглашение на свадьбу ведь отменяется? Во избежание…
— Похоже на то, — Артём не верил своей удаче, — ты же не обижаешься? Неудобно получилось, только брат объявился и вот такой коленкор. Это ради Тани, и ещё мне бы хотелось иметь возможность пригласить в гости родителей. Без риска для их жизни.
— Всё для вас, — Кот встал, давая понять, что разговор окончен.
В прихожей Таня схватила Артёма за локоть:
— Дашь мне минутку? Кое-что обговорю с Котом и его мамой.
Тот недовольно помялся у порога, но кивнул и ушёл к себе, оставив дверь приоткрытой. Таня поманила Кота пальцем и вернулась на кухню, встала напротив окна.
— Ты так легко согласился на его просьбу.
— А как иначе? Вы женитесь, дай дорогу молодым.
— Злишься?
— Я его понимаю. Будь у меня шанс остаться с тобой, я бы тоже боролся до последнего, а уж терпеть побои от моей призрачной матери — точно перебор.
— Так ты согласился, потому что она меня бьёт?
— Ну да. Этого мало? По крайней мере, вздохнёшь свободно. Да и этот… мой брат вроде нормальный и любит тебя.
— Вот так легко сменишь место жительства из-за чужой невесты?
— Таня, — он упрямо скрестил руки перед собой, — ради тебя я бы к чёрту лысому полез, а тут — переезд. Пустяки.
— И ты бы согласился не выходить из дома ради меня?
— Конечно, — Кот постучал пальцами по предплечьям, — я бы даже сам призраком стал. Заодно отношения с мамой сильно упростились бы.
— Не говори так, — побелела Таня, — некоторые слова не имеют обратного хода, если говоришь их всерьёз.
— А я серьёзен, как никогда. Жил бы здесь с мамой и тобой, так зачем куда-то выходить? Мне много не надо. Тебя — достаточно, а тут ещё и мама.
Артём подождал минут десять, потом деликатно постучался к соседу. Ответа не было. Он толкнул дверь и вошёл — замок остался открытым, но в квартире что-то изменилось. Странная тишина сдавила уши, а звуки своих шагов будто проваливались в толстую вату.
— Эй, вы куда подевались? Я же знаю, что вы оба не выходили наружу. Отзовитесь!
Нет ответа.
— Таня! Кот! Вы где?
Нет ответа.
— Таня, это не смешно! Ты на чердаке, да?
Артём вскарабкался на лестницу и обшарил чердак, но никого не нашёл. Ни в тот день, ни в последующую неделю. Через месяц он перестал проверять ежедневно, а через полгода в квартиру напротив въехали новые люди, и он смирился, что не найдёт бывшую невесту. С отцом тему внебрачного ребёнка он так и не поднимал, но к матери потеплел. Наверняка та что-то подозревала, но терпела ради их маленькой, но вполне счастливой семьи.
Однажды вечером Артём оставил на второй подушке кольцо, подаренное Тане, а потом нашёл его вдетым в автомобильный брелок, и только тогда его отпустило окончательно.
Мама ответила со второго гудка.
— Мам, привет. Знаешь, я тут подумал… Пора мне переехать обратно в наш город. Что мы как неродные? Редко видимся.
КОНЕЦ.