«Или я, или твой сопливый даун!

»
Эта история основана на реальных событиях. Имена героев и место действия изменены.
В маленьком сельском храме начиналось Причастие. Первым к Чаше подошёл Генка, рыжий парень лет двадцати пяти. Старенький батюшка, отец Николай, улыбнулся. Он очень любил Генку. Тот был обычным работягой, простым, добрым и абсолютно безотказным.
В их селе мало, наверное, было людей, кому он не одолжил бы денег от своих небольших заработков, не поправил дверь или забор, не помог починить машину, отвезти-привезти, покопать, подкрасить, попилить и т.д. Еще Генка самоотверженно и безропотно ухаживал за своей матерью-инвалидом, Антониной Владимировной. И, казалось, совсем этим не тяготился. Они вообще жили душа в душу – мать и сын. Оба рыжие, простые и добрые.
Отец Николай улыбался не только Генке. К Чаше парень подводил мальчика. На вид ему можно было дать лет восемь.
– Причащается раб Божий Василий. Открывай ротик, не бойся, – сказал он ему, как маленькому.
Тот что-то замычал в ответ и замотал головой. Кто-то из детей хихикнул, но его тут же одернули.
– Не бойся, все будет хорошо… Ну, давай…
В конце концов мальчишка открыл рот, а причастившись, заулыбался до ушей, продемонстрировав характерную для этого возраста «недостачу» зубов. Они развернулись и пошли к «запивке».
Присмотревшись, самые любопытные прихожане зашепталась. У мальчика, которого здесь никто никогда не видел и которого почему-то привёл на Причастие Генка, был синдром Дауна.
***
Лиду Генка любил с третьего класса. До сих пор помнит он, как перехватило дыхание, когда учительница, держа за плечи маленькую, худенькую, черноволосую девочку, сказала:
– Дети, познакомьтесь, у нас новенькая.
«Я вырасту и женюсь на ней», – неожиданно промелькнуло в голове у рыжего третьеклассника Генки.
Учился он в маленьком городке в двадцати километрах от своего села. Каждый день ездил туда на автобусе. Иногда с матерью, которая работала на стройке, иногда сам. Папка умер, когда Генка был ещё маленьким – спился.
А отца Лиды направили в тот город в исполком на одну из руководящих должностей. Так девочка оказалась в Генкином классе.
Шли годы… Они общались, ходили с одноклассниками в кино, на пикники, чьи-то дни рождения. Но Лида никак не выделяла Генку из детской толпы… А он?
– А мне просто постоять рядом с ней было за счастье, – вспоминает он сейчас.
Ради Лиды Генка записался на плавание. Хотел похудеть – он был тогда толстячком. Когда подрос – в качалку. И со временем превратился в поджарого симпатичного юношу.
В какой-то момент они стали дружить. Сблизил их школьный зоокружок, куда они ходили. Оба любили животных и могли часами наблюдать за разными мышами, хомяками и рыбками.
Генка часто провожал ее до дома. А однажды, когда им было лет по пятнадцать, Лида даже пригласила его зайти на чай. Он тогда сидел за столом и еле дышал от волнения и восторга. А Надежда Сергеевна, Лидина мама, молодая, красивая и очень элегантная женщина, расспрашивала парня о его семье.
Парень простодушно рассказывал и об отце, «который пил и умер», о маме-крановщице, о том, что живёт в селе и помогает ей «копать, сапать, садить огород и кормить свиней». А ещё о том, что, как и мать, хочет стать строителем. Но она настаивает на том, чтобы он, Генка, закончил институт. Он был так счастлив оказаться вдруг у Лиды дома, что не заметил недоумевающего взгляда, который кинула на дочь Надежда Сергеевна. Очнулся от своих грёз он только тогда, когда услышал холодно-вежливое:
– Гена, наверное, тебе уже пора?
***
На следующий день Генка радостно подбежал к Лиде в школе и предложил проводить домой. Втайне надеялся, что она опять пригласит его на чай. Но Лида засмущалась и, сославшись на какие-то дела, отказалась.
Она бросила зоокружок. Сказала, что нужно готовиться в институт. И даже стала избегать Генку.
Как-то он позвонил, чтобы пригласить девушку к себе домой, на день рождения – вместе с другими одноклассниками. Трубку взяла ее мать и строго попросила никогда не беспокоить их дочь.
Будь Гена решительней, настойчивей – всё могло бы быть иначе. Но он был мягким и стеснительным. А ещё слишком сильно любил Лиду и в ее присутствии просто терялся. Он молча смотрел на неё и страдал.
Он так бы, наверное, и зачах, если бы не беда, пришедшая в их дом и на время отвлекшая его от любовных переживаний.
– Гена, собирайся, – сказала директор школы, зайдя в их класс. – Твоя мама в больнице.
В тот день кран, на котором работала Антонина Владимировна, упал. Она чудом выжила, но сломала позвоночник и больше никогда не могла ходить.
Генке тогда только исполнилось семнадцать. Он кое-как закончил школу, а потом пошёл работать на стройку. Домашнее хозяйство вместе с огородом и свиньями тоже оказалось на нем.
Позже Антонина Владимировна стала помогать, но много ли может женщина в инвалидной коляске.
Они выжили. Со временем Гена даже стал относительно неплохо зарабатывать – занялся ремонтом в квартирах. Очень уставал. Вечерами, после работы и хозяйственных дел, он перекладывал мать из инвалидной коляски в ванну, а потом нес в постель. Уложив ее, мыл посуду, прибирался в доме, а потом падал без задних ног.
И все равно Лиду вспоминал часто. На других девушек даже не смотрел.
Иногда от бывших одноклассников долетали до Генки слухи о ней. Что она поступила в институт в столице и живёт теперь там. Что через год после ее поступления у Лидиных родителей неожиданно родился ещё один ребенок, мальчик. И что у него проблемы со здоровьем. Что она выходит замуж. И сейчас они здесь – в городе, у ее родителей.
***
Лида выходит замуж… Всю ночь Генка пролежал в кровати лицом к стене, о чём-то думал. А утром, сделав маме укол (он давно уже научился), поменяв ей утку, поставив рядом еду и чай, вскочил на свой мотоцикл и помчался в город.
– Сыночек, хороший мой, как же тебе плохо, – вздохнула Антонина Владимировна, и по ее щекам потекли слезы.
Она посмотрела на икону, которая висела на стене напротив ее кровати, и начала шептать молитвы. А слезы так и текли.
Генка мчался к Лиде. Он не знал, что он ей скажет и скажет ли вообще. Но он обязательно должен был ее увидеть.
Дверь открыла Надежда Сергеевна. Из квартиры послышались голоса, смех. Гена сразу узнал Лидин – нежный, звенящий, как ручеёк.
Надежда Сергеевна вышла и быстро прикрыла за собой дверь.
– Послушай, Гена! Я знаю, ты давно любишь Лидочку. Если любишь, уйди! Ты сейчас можешь всё испортить. Ты хороший парень, я знаю. И она это знает… Но ты ей не пара. Вы разные. Юра, ее жених, он из хорошей семьи, перспективный, надёжный. Закончит учебу и поедет на стажировку в Англию. Ты же хочешь, чтобы она была счастлива? А что ты ей можешь дать? За свиньями ходить? Менять памперсы твоей маме? Да-да, прости, я знаю, это ужасная трагедия, мне рассказали. Но я тоже мать, ты пойми, и желаю своей дочери другого. Все, уходи!
Надежда Сергеевна захлопнула дверь.
– Мама, это кто? – услышал Гена Лидин голос.
– Да так, ошиблись, доченька.
Генка сел на лестницу… Он не помнил, сколько так просидел. А потом сел на мотоцикл, поехал домой. И впервые в жизни напился – вдрызг.
***
Пил он и на следующий день, и через два дня, и через неделю. Тихо, один.
Однажды к ним зашёл отец Николай.
– Гена, я знаю, тебе больно. Но время…
– Что? Время лечит? – еле проговорил Генка.
– Нет, Гена, время не лечит, оно только слегка зализывает раны. И остаются рубцы. Иногда они болят и расходятся. Иногда воспаляются… Я хотел сказать, что время всё расставит по своим местам. А я буду молиться. У тебя мать! Посмотри, на ней же лица нет. Ее мыть соседка приходила. Думай сейчас о ней.
Отец Николай ушёл. Генка встал, подошёл к матери, обнял и начал рыдать, как ребёнок. А она гладила его, как маленького, и что-то шептала. И тоже плакала. Так они и уснули, прижавшись друг к другу рыжими головами.
…Прошёл месяц. Лида вышла замуж и уехала в свою столицу. А ещё через пару недель неожиданно умер ее отец. Инфаркт.
Лида приехала домой на похороны. Там, на кладбище, Генка ее и увидел. Специально пришёл. Бывшие одноклассники решили ее поддержать и его позвали с собой.
Надежда Сергеевна выла волком. Лида держалась, только тихо смахивала слезы и прижимала к себе своего маленького братишку – Васю.
– Я могу тебе помочь? – тихо спросил Гена.
– Не знаю… Нет. Маму жалко. Как она теперь одна? Вася… Вася ведь не совсем обычный мальчик.
На Генку испуганно смотрели раскосые глаза.
– У него синдром Дауна, – объяснила Лида. – С ним непросто.
– Лида, поехали, – крикнула какая-то знакомая их семьи.
– Ну… Пока.
– Пока…
…Прошло ещё несколько лет. Генка так же работал, ухаживал за матерью, помогал в храме отцу Николаю. Он всем помогал. И все его любили. Он возмужал и стал очень привлекательным молодым человеком, «первым парнем на деревне». На Генку заглядывались девушки и недвусмысленно намекали на свои чувства.
Может, что-то с кем-то и было, но часто вечерами Генка доставал старый школьный альбом и смотрел на Лиду. Маленькую, худенькую, черноглазую, такую далекую и такую любимую.
***
Поехав как-то в город за лекарствами для матери, Гена неожиданно встретил Лиду с Васей. Она осунулась, постарела.
– Что, некрасивая? – спросила она равнодушно.
– Красивая!
– Врешь.
– Ты никогда не изменишься.
– Мама умерла, – сказала Лида после недолгого молчания. – Рак у неё был. За несколько месяцев и сгорела… Вася вот….
– Прости, я не знал. А что с Васей?
– Хочу его забрать, а муж против. Мы на похороны приехали. А он сразу после кладбища начал говорить, что нужно его в детский дом, что мы не потянем, да и командировка скоро.
– А ты?
– А я что? Это же мой брат, как же я его в детдом.
Они сели на лавочку в сквере. Лида поцеловала мальчика.
– Вася, вон песочница, иди поиграй, – подтолкнула Лида мальчика. – Юра, муж мой, разозлился, начал кричать. Васю напугал. Тот ревет, сопливый весь… А Юра: «Выбирай – или я, или этот сопливый даун!»
Лида заплакала. Гена робко обнял ее за плечи. Попытался успокоить.
– Разводимся теперь. Будем как-то сами… Эх, мамочка моя, – прошептала Лида. – Она так любила Юрку. Говорила – перспективный, надежный, за ним – как за каменной стеной…
Они сидели, молчали, смотрели, как играет Вася.
– Слушай, Лид… А поехали ко мне в гости. Я пирожки испеку. Мама поможет. Она будет рада.
– Да нет, ты что…
– Давай! У нас свинки, утки, Васе будет интересно, вот увидишь. Мы и козлёнка недавно завели.
– Что, прямо сейчас?
– Ну а что?..
***
…Генка с Васей подошли к запивке. Мальчик взял протянутую чашечку и, неуклюже повернувшись, разлил все на себя.
Кто-то из детей опять хихикнул. Лида, стоявшая до этого в уголке храма, испуганно кинулась к нему. Но матушка Евгения, супруга отца Николая, она в тот день стояла на запивке, остановила ее, улыбнулась мальчику и ласково погладила его по голове:
– Ничего, Васятка, все будет хорошо. Давай, я тебе помогу. А ты, Лидушка, постой здесь с просфорками, а то у меня рук не хватает.
А с амвона на них смотрел отец Николай. «Время все расставит по своим местам», – вспомнил он свои же слова.
…Прошёл год. И в одно воскресенье на службу пришли Лида с крохотной девочкой на руках – их с Генкой дочкой.. Она помолодела, поправилась, стала настоящей красавицей. А во взгляде у неё появилось что-то такое, мимолетное, что бывает только у женщин, познавших настоящую любовь, счастье и радость материнства. Васятка, которого тут же атаковали местные старушки – они давно с ним подружились. А он радостно им улыбался и что-то бормотал. Генка, который вёз перед собой в инвалидной коляске маму, Антонину Владимировну.
Причастив малышку, Лида подошла к сияющей Антонине Владимировне и положила ее ей на руки:
– Мама, подержите, пожалуйста. Я помогу там с просфорками.
– Господи, спасибо Тебе! – прошептала старушка, прижимая к себе попискивающий «кулёк»… В последний год она не уставала это повторять.
Елена Кучеренко
История из интернета
После шести лет совместной жизни мой муж начал выпивать. Сперва по выходным, потом после работы для снятия усталости, а потом начались частые запои. С работы его уволили, но он только сильнее начал пить, поскольку у него появилось больше свободного времени.
Когда уходила на работу, он тащил из дома вещи, пропивал, совсем не следил за детьми. Пожалуй, оставлять их с ним было даже страшнее, нежели просто одних.
Вскоре мое терпение стало лопаться, и в один из дней я со слезами обратилась к маминой фотографии с просьбой помочь, если она может сделать хоть что-нибудь.
В тот вечер я поздно легла спать и вдруг увидела во сне свою покойную маму. Она ехала на метро, вышла на станции "Василеостровская", пересела на трамвай, вышла у Смоленского кладбища и зашла туда. Я увидела, как она подошла к большому склепу, постучалась в дверь. На стук вышла женщина лет пятидесяти, в длинной потрепанной юбке, коричневой вязаной кофте, с темным платком на плечах и ситцевым на волосах.
— Ты сможешь помочь моей дочери? — спросила она.
— Конечно, милая, — ответила женщина, и я проснулась.
Было шесть часов утра. Сон произвел на меня столь сильное впечатление, что я решила съездить на кладбище, что привиделось мне во сне, в надежде встретить ту женщину, которая готова мне помочь. Время было раннее, и я надеялась вернуться еще до того, как дети встанут. К моему изумлению, вся дорога выглядела точно так же, как я ее видела ночью: пустая станция метро, наверху сразу подошел трамвай.
У кладбища я сошла и двинулась по пути, что видела ночью. Но вместо большого склепа я увидела часовню Блаженной Ксении. Людей вокруг не было, я опустилась на колени перед закрытой дверью и обратилась к святой с просьбой помочь мне в беде с моим мужем. Молилась, наверное, с четверть часа, после чего заторопилась домой, пока дети спят.
К дому я подъехала около девяти и еще издалека увидела, что перед моими окнами стоят пожарные машины. Чуя недоброе, я кинулась вперед и увидела, что рам и окон у меня в квартире нет. Стала спрашивать пожарных, что с моими детьми и мужем, но мне сказали, что с ними все в порядке, их спасли. Пожар в квартире оказался небольшой, выгорела только гостиная, да и та не полностью. Несколько дней мы были заняты тем, что наводили в квартире порядок, устанавливали рамы, разбирали вещи, отделяя испорченные от еще целых. Поначалу я не обратила внимания, что муж несколько дней ничего не пьет, а потом осторожно спросила, что же случилось в мое отсутствие?
И вот то, что рассказал муж.
Он спал, ему мерещились какие-то несвязные кошмары, когда вдруг среди них появилась женщина лет пятидесяти, в длинной потрепанной юбке и коричневой вязаной кофте, с платком на плечах и на голове. Она брезгливо пнула его и спросила: «Все нажираешься? А ты знаешь, что из-за этого сейчас дети твои заживо горят?». Он проснулся, увидел огонь, который уже полыхал вокруг дивана и поверх одеяла, откинул одеяло, кинулся в детскую комнату, схватил детей, отнес в ванную, велел открыть душ на полную катушку и лить на дверь, а сам побежал на кухню и с того телефона вызвал пожарных. Те приехали быстро, сразу залили большую комнату и не дали огню разойтись по квартире.
С того утра мой муж совершенно не выносит запаха алкоголя, не пьет ни пива, ни даже лекарственных настоек. Я с того памятного дня стала посещать храм Господний, а муж не ходит. Говорит, как представит, что там кагором причащаются, так его сразу тошнить начинает. Сейчас он опять устроился на работу и хорошо зарабатывает, поскольку его часто оставляют на сверхурочные работы, не боясь, что он без начальства напьется.
Про охоту и женскую интуицию (во как бывает)
Зима в этом году выдалась снежной, но теплой.
Четыре друга, заядлых охотника, собрались, как обычно, съездить в лес.
-Ты поглянь-ка, погода-то, какая! Красотищааа! А снегу намелооо! Здорово! – Володя, щурясь от яркого солнышка, оглядывал огромные сугробы перед домом лесника, куда они прибыли утром.
-Здорово то, здорово! Да видать, нам в таких сугробах зайцев, сроду, не сыскать! – хохотнул Леха.
-Ничего! Значит, просто отдохнем! От города отдохнем, нам чего?! Да фиг с ними, с этими зайцами, пускай бегают, так пошаримся по лесу! Воздухом подышим, жирок растрясем! – сказал Сашка, - садитесь уже, погнали!
Мужики, весело переговаривались, усаживаясь на снегоходы.
Место было уже, так сказать, насиженное, старое зимовье в лесу, и парни на снегоходах, веселые и довольные, выкатились из усадьбы Петровича, местного лесника и, рванули в лес.
Петрович стоял на крыльце и махал им рукой.
-Охотнички! Вот куда вас понесло…..?!- потом махнул рукой и зашел в дом.
А в лесу, вообще, была красота.
Причудливые фигуры, из нападавшего снега, свисающие с лап елок, ярко блестели и переливались на солнце, где-то гулко постукивал дятел и то и дело от ветерка срывались комья снега с веток.
Снегоходы натужно пробираясь через сугробы, зарывались в еще не слежавшийся снег, обдавая седоков снежным облаком.
-Мы прям, как первопроходцы! – перекрикивая гул мотора, крикнул Леха.
- Ага!! Главное, чтоб не застряли! – усмехнулся Сашка.
Кое-как пробравшись через снежные завалы, мужики, наконец , выскочили на полянку перед зимовьем.
-Ура! Мы прибыли! – подскочив с сиденья, завопил Леха и, спрыгнув со снегохода, по колено утонул в снегу, - о как! – и весело заржал.
От его громкого смеха сверху елки сорвался ком снега и гулко упал вниз.
-Выгружаемся! – скомандовал Володя, тоже спрыгнул со снегохода, - за лопатами сходите, надо тут немного место под транспорт очистить!
-Эт мы запросто! – наконец подал голос Мишка и пошел к дому, по колено, утопая в снегу, - мдааа! Теперь бы еще внутрь пробраться!
Он отодвинул засов на двери, кое-как отодвинул дверь и буквально просочился внутрь.
Из приоткрытой двери вылетели две лопаты, потом вылез сам Мишка.
-Кто смелый, давайте! – и начал отгребать снег от домика.
-А, давай , я! – Володя взял лопату, - а вы мужики, идите ка печкой займитесь, а то темнеет быстро, все равно в лес завтра пойдем! Да и поесть надо будет! Продукты все в рюкзаках, вот вы там и хозяйничайте!
-Вот ты Вовка хитрюга! – хохотнул Леха, и отрясая снег с ног, пошел в дом, нацепив на себя два рюкзака и ружья, - Саня! Айда, хозяйничать! Тащи свое добро, и дров прихватить не забудь!
-Давай ка сам за дровами! – огрызнулся Сашка, - хозяюшка ты наша!
Работа закипела около дома, а вскоре и из трубы повалил дым.
Расчистив значительную площадку перед домом, Вовка переставил снегоходы, и еще раз оглядев окрестность, пошел в дом.
-Ну что? Как наш хавчик? – весело спросил Вовка, снимая куртку, - оо! Тепло! Чего варим? – он поднял крышку на кастрюле, - пельмешки! Домашние!!! Класс! А к пельмешкам есть чего?
-А то! – Леха вытащил из рюкзака бутылку коньку, - не для пьяники, а компании для! – изрек он.
-Дак мы просто для сугреву и для настроения! – улыбнулся Мишка, выкладывая на стол кусок сала, булку хлеба и пакет с солеными огурцами, - вот! Ленка собрала для всех!
-Ну прям ресторан! – заржал Мишка, единственный холостой среди их компании, - а у меня…. вот! – он выложил на стол две банки кальмаров и баночку красной икры!
-Тююю! – присвистнул Вовка, - богато! Откель дровишки? – рассматривая банку с икрой, спросил он, - спер, али как?
-Да ладно тебе! Друзья с Приморья прислали посылку! Вот! Делюсь! – Мишка выложил еще пакет с пирогами, - а это соседка вчера принесла!
-Ого! Соседка?! – парни переглянулись и рассмеялись.
-Да ну вас!- хмыкнул Мишка, - так и знал, что ржать будете! Напоминаю, соседке 65 лет!
Мужики заржали еще громче.
Так за хохмами и разговорами поспели пельмени, и мужики уселись трапезничать.
За окном уже стемнело, и разговоры полились из ряда воспоминаний.
Постепенно от воспоминаний перешли, как водится, про своих жен и тещ.
Ржали все, аж до слез, когда Леха рассказал, как он кое-как вырвался из лап своей Зинаиды, которая ни в какую не хотела отпускать его на охоту.
-Нет, вы понимаете! – с серьезным видом, и раскрасневшись после рюмочки коньячку, горячился Леха, - я ей говорю, мне тоже нужен отдых и вообще, имею я право, просто, с мужиками два дня посидеть и отдохнуть от работы и дома? Так она мне сказала, что такому лодырю, как я, вообще, отдых не положен потому, что я даже ей шубу купить не могу, как все нормальные мужики и, что она уже третий год в одной и той же ходит! Блин! А то, что я уже пятый год в одной и той же куртке хожу, это типа, нормально!? Переругались в хлам! А потом она мне еще и говорит:
-Ты, балбес! Черт с ней, с этой шубой! Я может, переживаю, когда вы там в лесу бродите, да еще зимой! А вдруг, зверь какой, а ты, путем из ружья-то даже стрелять не умеешь! Так, одно название , а не охотник!
Нет, вы представляете!? Я и не охотник!
Мужики катались со смеху, потому что все знали, что Леха, и правда, ездил с ними на охоту, просто, как говорится «за компанию», и что, сколько они ходят на эту самую охоту, Леха ни разу никого не подстрелил. И уж, если быть совсем честными, то Леха, вообще, не мог никого убить.
Все это ребята знали, но Лехе никогда этого никто не говорил и если и кто добывал какую зверушку, то делили и на Леху, чтобы жена его не пилила.
Мужики насмеялись, поели, убрали все со стола и завалились на лежаки.
За окном совсем стемнело и в комнатке было слышно только ,как потрескивают дрова в печурке.
И опять потекли разговоры теперь уже про разные случаи на охоте.
И тут Володя вдруг сказал:
-А я Леху слушал и вспомнил одну историю. Мне тогда, моя Натаха, тоже устроила, … в общем, не хотела меня на охоту отпускать и мы тогда, тоже, разругались в хлам! Я тогда в лесу опростоволосился! И, наверное, благодаря ей и ее молитвам, спасся! И кто спас….Лесовик! Сам его даже видел… - Володя улыбнулся, - скажи мне кто тогда про это, сроду бы не поверил!
В сумерках комнатки повисла напряженная тишина.
-И чо? – тихо спросил Леха, - ну уже расскажи, раз заикнулся!
-Дак я и рассказываю! – хмыкнул Володя.
Давно это было.
Я тогда еще один в лес ходил на охоту. К деду в деревню приезжал и ходил.
Мы тогда с моей Наташкой недавно поженились, и она беременная была! А я, балбес молодой, не хотел изменять своим привычкам, на выходные, так и ездил в деревню на охоту! Мне тогда как-то все пофиг было! Наверное, дурак молодой еще был, и не было во мне еще этой ответственности за семью, никак еще не принимал, что теперь я не один! Так вот было тогда! А может, и правда, мы мужики, когда молодые и даже женатые никакой ответственности в нас еще нет? Черт его знает! Наташка меня тогда упрашивала не уезжать. Говорила, что переживает, как я в лесу зимой-то один, что, мол, мало ли чего может случиться, и что вообще, у нее предчувствие нехорошее?! А я уперся рогом и все! Еще и посмеялся над ее домыслами!
Приехал я к деду, злой.
Деду рассказал, что, мол, жена сказала, что видите ли, у нее предчувствие…. Еще и поржал над этим!
А дед меня выслушал, недовольно головой покачал и почему-то тоже сказал, чтобы я аккуратнее был, что видимо, все же жена не просто так мне это сказала, что бабы они просто так ничего не говорят!
Я тогда, совсем распсиховался, отмахнулся, типа, все время ходил, ничего не было, чего вы все ко мне привязались!?
Лыжи в руки и в лес попер.
Иду, эдакий весь разухабистый! Все пофиг, башкой кручу по сторонам , и видать, плохо смотрел, что там под ногами-то, ну и завалился в овраг! А зима! Снега намело не меньше , чем сейчас! Покатился вместе с обвалившимся снеговым козырьком, который намело над оврагом, еще и рюкзак за собой меня тянет вниз! Падаю, аж снегом задохнулся, и тут еще нога с лыжей зацепилась за что-то, и чувствую, что мне ее вывернуло так круто, что у меня от боли, аж в глазах темно стало!
В общем, если бы летом это случилось, мне бы очень не хило все переломало, а тут снег смягчил падение, но от боли , я все-таки, отключился!
Очнулся я, ногой двинуть не могу. Лежу на рюкзаке, почти весь в снегу, одна башка торчит.
Лежи , не лежи, а нужно было что-то делать….
Решил как-то попробовать пошевелиться, а фиг! Ногу больно, лыжа-то на ноге и вывернутая , да еще она, где-то там под снегом!
Лежу и вспоминаю, что в рюкзаке у меня есть шприц с обезболиванием, специально всегда брал все время на всякий «пожарный», а достать как?
Лежу, соображаю.
Начал руками снег разгребать, чтобы посмотреть, в каком положении нога у меня там.
Греб, греб, смотрю, лыжа торчит. Шевелюсь, а больно , да еще и проваливаться сильнее начал, снег-то не улежавшийся.
Решил действовать решительнее и дернул ногу, заорал и опять отключился.
Очнулся от того, что около меня кто –то ходит.
У меня, в башке, сразу мысля, - медведь! Потом думаю, какой медведь, когда зима…… волк!
Открываю так потихоньку глаза и вижу… дед!
Такой весь какой-то заросший , в шапке непонятной, лохмы торчат из-под нее и в хламиде какой-то!
И вы знаете, как-то мне не по себе стало. Ну, сами посудите, откуда зимой тут какой-то дед?!
А дед ходит около меня, а в снег не проваливается!
Странно все мне это тогда показалось!
Гляжу сквозь прищур глаз, а он мне ногу от снега освободил, лыжу снял. Ногу мою от снега освободил, потрогал, хмыкнул так и посмотрел на меня. Потом подошел близко и так тихо сказал:
-Скажи спасибо жене, видимо молится за тебя хорошо!
Я со страху глаза закрыл, и лежу, аж дыхание задержал .
Полежал еще чуток, прислушался, тихо!
Я глаза раскрыл, головой покрутил, никого!
Понимаете, вообще никого! И следы, какие-то странные в лес ведут! Какие-то широкие, как лапы, что ли!
Я ногой пошевелил, вроде шевелится, значит, перелома нет! Ну, больно, конечно, но не так, чтобы очень, в общем, терпимо!
Я рюкзак со спины достал, с аптечки шприц вытащил, укол поставил, чтобы хоть выбраться можно было, и начал соображать, как выползать ,наверх.
Лыжу взял, на нее оперся и пополз. Барахтался долго, проваливаюсь и все тут! Но, все равно, дополз! А там, гляжу, и вторая лыжа валяется, видимо слетела, когда я рухнул, и ружье там же. Наверное, как падал тоже слетело.
Я лыжи надел и кое-как пошкандыбал в деревню! Это благо, что я не так далеко ушел.
Часа за два, с горем пополам, пока укол действовал, дополз до дома.
Дома дед мою ногу посмотрел, и аж присвистнул.
-Ничего себе ты связки потянул! Как шел-то, не понятно!
Я после этого, дня три дома у деда провалялся.
Представляете, как моя Натаха дома переволновалась, когда я не приехал вовремя!?
Деду пришлось сбегать в сельсовет и позвонить ей домой.
Я деду про того старика рассказал, и про то, что он мне сказал тогда.
Мой дед усмехнулся и головой покачал.
-Видать, Натаха твоя , и правда, сильно за тебя просила, чтобы с тобой ничего плохого не стряслось, что аж Лесовик тебе помог! Ты Вовка свою жену на руках должон носить!
Спрашиваю:
- А что за Лесовик! Леший, что ли?
- Да неее…., - ответил дед, - года три назад, появился у нас в лесу старик! Про него наши мужики много говорили! Странный какой-то. Устроился жить в старом зимовье, которое далеко от деревни было! Лесник наш его соорудил когда-то! Оно, знаешь, такое на столбах стоит, чтобы звери не лазали там! Вроде как для охотников , ну и для себя, если путь туда будет! Но лесник туда давно не ходил, охотники у нас в деревне еще те! Далековато туда идти, да и надобности , не было! А избушка так и осталась там. Так тот старик и устроился жить там! Старик и старик! Живет и живет, никому не мешает! Да только вот что чуднО! Если в лесу вдруг чего с кем случалось, ну заблудился там или, как ты упал, и увечился, так он тут, как тут! Откуда он это знает? Прям загадка! Бабку у нас одну из лесу вывел! Степку нашего, горе грибника, вытащил! Он тогда в яму какую-то ногой попал и разодрал ее сильно! Так наш дед даже ногу ему перевязал! Наши из деревни, его бояться перестали, и прозвали Лесовиком. Угощенья даже в лесу оставляют, прям как Лешаку. Вот и тебя тоже, видать, он спас! Може он тоже какой-то Лешак, только вот такой! Кто ж его знает!!?
Я деда выслушал, и спрашиваю:
- Если он просто дед, тогда, как вот он так по снегу то ходил, когда я провалился по самые уши в этом снегу?! Точно Лешак!
Дед хмыкнул.
-Так у него, видать, снегоступы на ногах были! Он лес-то хорошо знает и умеет и по снегу ходить и по болоту! Мужика год назад из болота вытащил, так тот все удивлялся тоже, что дед «по болоту яки посуху шел»! С перепугу то, чего только не померещится!
Володя усмехнулся.
- Вот такой случай со мной был! Дак я это к чему рассказал то?! Я после того случая в лесу, как на охоту собираюсь, всегда Натаху свою прошу отпустить меня по доброму, и если она, например, скажет мне, что не нужно ехать, что мол у нее предчувствие плохое, то я вам вот честно говорю, никогда не поеду! Я вчера ей сказал , что с вами собрался сюда , так она даже слово против не сказала, рюкзак даже помогла собрать! Зря вы жен своих не слушаете! Говорят же, у женщин интуиция на все эти неприятности лучше развита, чем у мужиков!
В домике повисла тишина.
-Жути только нагнал на ночь глядя! – пробурчал недовольно Леха, - мне чо теперь завтра и на охоту не ходить, что ли, раз моя Зинаида чего-то там себе, на придумывала?!
-Да ладно тебе! – усмехнулся Володя.- Спи уже! А то завтра рано вставать! И ты же, в конце концов, не один идешь, а с нами! Не дрейфь, спасем, если что!
Леха в темноте как-то тяжело вздохнул и заворочался на лежаке.
-А мне хорошо! - хмыкнул Мишка , - некому предсказания говорить!
-А тебе Миха, если честно , давно уже жениться пора, а ты все носишься, хвост задрав! Ох, смотри! Попадется такая, что и в магазин сходить и то спрашивать разрешение будешь! – хихикнул Сашка, - спите уже, охотнички!
Через минут десять по комнате разнесся мирный сап и легкое похрапывание.
Так что, и такое бывает! А может и не бывает! Мало ли чего охотники наплетут!? Сказки все это……
🌷🌷🌷Михал Михалыч застрял. Подлец поезд ушёл точно по расписанию, за полчаса до того, как Михмих приехал на вокзал.
— Зараза, — сплюнул мужчина и культурно про себя перечислил десяток ругательств.
До следующего поезда оставалось еще пять часов. Тратиться на гостиницу было жалко, и Михмих решил пересидеть на вокзале. Взял билет у сонной кассирши, сел на железную скамейку в зале ожидания, достал сканворд и принялся ждать.
Слова в головоломке закончились. Михмих оторвал взгляд от серого листа и огляделся. Вокзал опустел. Только в будочке около выхода дремал полицейский, да спал у дальней стены мужик в засаленном ватнике. Встав и размяв затекшие ноги, Михмих прогулялся до газетного ларька за новым сканвордом. Но киоск был закрыт. Только мухи обсиживали стекло над газетами. Привокзальное кафе на втором этаже тоже оказалось заперто. А табличка на двери обещала, что даже на завтрак он не успеет.
Тяжело вздохнув, Михмих вернулся на свое место. Минуты тянулись, как прилипшая к подошве жвачка. Даже представить, сколько ждать до поезда, было тяжело.
— Скучно?
Михмих обернулся. На соседнем кресле сидел маленький человечек. В заношенной, но чистой одежде. С окладистой седой бородой.
— Угу.
— Давай в картишки перекинемся? На интерес. А то меня тоже скука одолела.
Мужчина пожал плечами. Развлечение ничем не хуже сканворда.
Играли в дурака молча. Человечек азартно шлепал картами, горестно вздыхал при проигрышах и бурно хлопал в ладоши выигрывая.
Счет партий перевалил за второй десяток.
— Может, ты есть хочешь? – Заботливо осведомился у Михмиха противник.
— Кафе закрыто.
— Да это ерунда! Сейчас организуем. Пойдем.
Человечек вскочил и резво побежал к служебному входу.
— Не отставай!
Они пару минут проплутали по темным коридорам и оказались в маленьком буфете с тремя столиками, сиротливой геранью на подоконнике и дремлющей официанткой за стойкой.
— Машенька! А сделай нам кофе и бутербродов.
— А?
Машенька, румяная и пышная, как булочка, протерла глаза.
— Опять чужих водишь? Ох, влетит тебе, – ворчала она для порядку, но заказ принесла.
Михмих расплатился и впился зубами в бутерброд. Человечек сидел напротив и умиленно смотрел, как ест мужчина.
— Может, тоже будешь?
— Не. Я ужинал плотно.
— Спасибо. А то я с голоду помер бы, пока поезда дождался. Кстати, надо же познакомиться. Я Михал Михалыч, инженер.
— Пафнутий Федорович, – новый знакомый солидно кивнул, — домовой.
— Кто?
— Домовой. Не слышал про нас разве?
— А что на вокзале делаешь? Вы же вроде в обычных домах живете.
— Потерялся, – грустно вздохнул Пафнутий, — пару лет назад мои переезжали. Я тоже с ними думал. На вокзале замешкался и не нашел, на каком поезде они едут. А обратной дороги не знаю. Вот и кукую тут.
Михмих покачал головой.
— Дела.
— Ты поел? Давай развлекать тебя, пока поезд не пришел.
Домовой устроил Михмиху экскурсию по вокзалу. Затем они заглянули в диспетчерскую, где долго пили чай с баранками. Катались на маневровом тепловозе со знакомым машинистом Пафнутия. Посмотрели на город из башенки над вокзальными часами. И заглянули в кабинет начальника вокзала — полить фикус.
— А то засохнет, – пояснил домовой, — про него все забывают.
Наступало утро. Появились первые пассажиры. Сонная уборщица нехотя возюкала шваброй в зале ожидания.
— Быстрее! – домовой заволновался, — идем, там твой поезд подходит.
Они вышли на перрон.
— Слушай, – вдруг оживился Михмих, — а давай я тебя заберу к себе. Чего ты тут маешься?
Домовой опешил.
— Как?
— Да просто. У меня свой дом, сад яблоневый. Коровы нет, уж извини. Семья у меня хорошая, дружная. Поехали. Что ты тут забыл?
Пафнутий всхлипнул.
— Правда?
— Честно-честно.
— Я сейчас!
Домовой бросился в здание вокзала.
Подошел поезд. Михмих показал билет проводнице.
— Заходите, пять минут всего стоим.
— Да-да, сейчас.
Домового всё не было. Снова потерялся? Передумал?
— Проходите, мужчина. Уже отправляемся.
Вздохнув, Михмих прошел в своё купе. С шумом открыл дверь. На верхней полке сидел улыбающийся Пафнутий и радостно болтал ножками. В руках домовой сжимал горшок с фикусом из кабинета директора.
🖋️ Александр Горбов
Наверное, все слышали о нацистской мистической организации Аненербе, основанной в конце 20-х годов на базе оккультного ордена и в 30-х годах перекочевавшей под эгиду военизированных формирований СС. В круг оккультных интересов этой организации попадало всё, что могло бы так или иначе принести практическую пользу нацистской верхушке в деле достижения мирового господства: от «поиска тайных знаний Тибета» до безумной помеси научно-мистических «опытов» над людьми с целью изменить природу человека, либо «усовершенствовав» его, либо превратив в послушного зомби. Вот как раз для последнего вида преступных «экспериментов» деятели этой организации широко использовали «человеческий материал» из населения оккупированных нацистами в ходе II Мировой войны территорий.
Моему знакомому довелось как-то принять участие в краеведческой экспедиции, целью которой был поиск и изучение мегалитических объектов на территории Абхазии. Естественно, подобная кропотливая работа не могла обойтись без опроса представителей местного населения разнообразных удаленных от цивилизации горных районов и аулов. При работе с населением нашим исследователям доводилось слышать много историй от первого лица, некоторые из которых (лиц) имели достаточно преклонный возраст. Вот одну историю, поведанную моему знакомому местным аксакалом и дополненную уже его собственными историческими реконструкциями (которые наверняка содержат ошибки, особенно в части параллелей с историческими персонажами), я и хочу предложить вашему вниманию. Для простоты буду называть своего знакомого Николаем, а аксакала - Агзамом.
Многие слышали, что во время оккупации Северного Кавказа (1942г) на смежных с Абхазией горных территориях эмиссарами Аненербе был обнаружен подземный источник «живой воды». И даже были налажены поставки этой воды для использования офицерским составом СС на других фронтах. Но мало кто знает, что в те годы там же проводились эксперименты по оккультным методам «оживления» тел погибших людей для выведения породы «зомби» по аналогии с вудистскими практиками. Для проведения секретных экспериментов в рамках проекта «Зонт» на Кавказ был прислан некто Брюсте Белер. Предполагают, что этот человек имел отношение к Тибетской экспедиции Шефера 1938/39гг, где искал следы тайных ламаистских практик по воскрешению тел умерших людей. Был ли это тот самый гауптштурмфюрер, что стучал на своих партнеров по тибетскому проекту, или его однофамилец - достоверно неизвестно, но среди местного населения за Белером прочно закрепилась слава апологета черных месс и прочих подобных обрядов из арсенала черной магии. Трудно сказать, что привлекало его на территории Кавказа. Возможно, близость к новой «тайной двери в Шамбалу», возможно, какие-то особые условия, способствующие явлению долгожительства, но известно было то, что «материал» для своих магических опытов он подбирал из молодняка местного населения из глухих горных районов. И слухи о его «деятельности» распространялись среди местных со скоростью полноценной цыганской почты.
Агзам в те годы проживал как раз недалеко от того места, которое Белер выбрал для обустройства своей базы. Был он незрелым ещё юношей и, естественно, легко мог попасть под очередную «охоту за материалом», что регулярно проводили нацисты. Погибнуть жители гор не боялись, суровые условия жизни с малолетства формировали у них спокойное отношение к смерти. Но попасть при этом под колдовское насилие не хотел никто. Поэтому старейшины аула обратились к местной ведьме за помощью от возможной опасности. Ведьма не стала набивать себе цену, не то было время, и отобрала для проведения ритуала троих юношей, в том числе и Агзама. Три дня в удаленном кошаре ведьма окуривала юношей травами, поила настоями и читала наговоры на восходе и закате. После чего все трое были отпущены восвояси.
А еще через несколько дней сентябрьским днем в аул пришли нацисты для сбора «материала». Агзаму не удалось скрыться, и он был уведен на секретную базу. Что и как там происходило, он не может сказать, так как много дней провел избитым в зиндане, питаясь разными помоями.
И вот в одну из бесконечных ночей его крючьями вытащили из ямы, опять избили и связанным поволокли по горной тропе. Очнулся он внутри небольшой пещеры абсолютно нагим и привязанным к плоскому камню. В свете горящих свечей он смог разглядеть несколько обступивших его фигур в черном. Под сводами были слышны произносимые нараспев слова на неизвестном языке. В затуманенном сознании Агзама не отложилось, как долго продолжался ритуал, для него всё это больше походило на кошмарный сон. В полное сознание пришел он внезапно от резкой боли - главный из обступивших ударил его ножом в грудь. Но, видимо, что-то пошло не так, и Агзам понял, что он не умирает от удара - нож не вошел в его тело, а скользнул в сторону, распоров ему грудь и бок. Видимо, это не входило в планы главного, так как чтение нараспев внезапно прекратилось, и Агзам услышал резкие фразы, похожие на брань. Его сняли с камня, выволокли наружу и бросили на камни перед пещерой. Людей в черном он больше не видел, его окружили люди в форме. Последнее, что на тот момент ему удалось запомнить, как один из них поднял автомат и направил его в грудь Агзама. Очнулся он уже в какой-то кошаре. Рядом с ним была та самая ведьма. Сквозь щели в стенах Агзам видел заснеженные склоны зимних гор.
По рассказам старейшин, тело Агзама было найдено сброшенным в ущелье ранней зимой, когда нацисты оставили свой секретный лагерь.
- А может ли быть такое, что Вы выжили в той переделке и просто не помните, что с Вами происходило несколько недель после того? - спросил Николай.
Вместо ответа аксакал распахнул бурку и обнажил грудь. На выглядевшем на удивление молодым теле явно был виден старый шрам через грудь до бока и не менее десятка отчетливых бугорков от пулевых ранений в области сердца.