И мёртвых, и живых, и нерождённых

Тринадцатилетняя Ташка во все глаза таращилась на самодельную небольшую клетку из сетки-рабицы, стоящую у крыльца за кривым и облупившимся забором соседа Тихона Фёдоровича. С тех пор, как в их маленькой деревеньке закрылась школа, все Наташины подруги разъехались – кого родители могли, определили к родичам, поближе к образовательным учреждениям. Да и соседей за последнее время стало поменьше – съезжали из Растёсса все, кому ни лень. Точнее, кто мог. Идти-то не всем есть куда.
Ташку вот ни к кому и не пристроили. Мать писала тётке, но у той у самой семеро по лавкам. Отказалась девку-дылду брать. А значит, с концом лета превратится Наташа в неуча неграмотного. Может, и единственного во всём Советском Союзе. Где же это видано, чтобы даже восемь классов не окончить?
До сего дня Ташка отчаянно тосковала и костерила жадную тётку почём свет, но сейчас была уверена, что ей могли бы и позавидовать разъехавшиеся подружки. Где бы им увидать таковскую сказочную невидаль, как дед Тихон в реке выловил? Да теперь в их деревню со всего Союза учёные приедут! Станут их по телевиденью показывать, и, может быть, даже Наташка где в кадр попадёт и прославится на все времена.
Девчушка решительно поставила ногу на заборную перемычку и перемахнула в соседский двор, хотя мамка строго-настрого запретила разглядывать срамную девку, которую дед Тихон вытащил из реки.
К клетке она кралась, затаив дыхание. Зрение у Наташки было острое, она и издалека рассмотреть смогла, что чудо чудное – и правда невидаль, про какую бабки сказки рассказывают. А вот поди: настоящая, в клетке сидит, волком смотрит.
Низкорослая голая девка с совершенно невероятной, серой, как свежий бетон, кожей была очевидно брюхатой – у ней выпирал здоровенный тугой живот, вывернувший пуп наизнанку. Рыжие вьющиеся волоса висели жгутами. Существо сжимало длинными, лишёнными ногтевых пластин пальцами квадраты сетки, и жалко, по-собачьи, поскуливало. Кожа его вблизи оказалась обветренной, словно бы высохшей, местами даже заскорузлой.
Речная русалка таращила здоровенные водянистые глаза и хрипло, натужно скулила.
– Что же ты за чудо-юдо таковское? – вслух спросила Наташа, засовывая свой нос почти в самую клетку.
Существо подалось назад и упёрлось худой спиной в преграду. Заскулило жалостливее.
Наташка различила на серой коже несколько трещин, как на пятках у старухи-бабушки. Только эти глубокие сухие борозды в омертвевшей коже у русалки тянулись на внешней стороне правого бедра, на плечах и на левой туго налитой голой сиське.
– Ты же тут совсем засохнешь! – охнула Наташка как-то сердобольно и бросила на дом деда Тихона опасливый взгляд. – Погоди-ка чуток!
И она побежала назад к забору, перемахнула через него, а потом, подхватив старое ржавое ведро, понеслась к реке.
Обратно шла уже не так резво – ведро получилось тяжёлым, а Наташка была девочкой хиленькой, никудышней, как говаривала бабка Аглая. Переправить же ёмкость за соседский забор и вовсе было целым делом. В конце концов, Ташка решилась воспользоваться покосившейся калиткой.
Русалку она поливала ковшом, прямо через верх рукотворной клетки. И решила, что дело своё докончит, даже если дед Тихон выйдет задать ей нагоняй. Речная девка так и подалась к речной воде, оживилась, глазами заблестела. И вода, что на её серую дивную кожу попадала, не стекала вниз как у людей, а прямо-таки впитывалась, словно была у существа не гладкая кожа, а самая настоящая мочалка.
Сосед выловил эту девку из Кырьи на рассвете, она запуталась в сетях, которые дед Тихон протянул через всё русло от берега до берега. В деревне поднялся дикий шум, тащить русалку сбежались все мужики, а бабы побросали дела и охали в сторонке. После начались хождения в Тихонов двор, чтобы глядеть на это чудное чудо – девка поначалу сидела на цепи заместо дворового пса Берии, которого заперли в сарае, а потом сосед соорудил самодельную клетку. В ней он думал русалку везть в город и продавать.
Наташка была уверена, что после таковского в их края обязательно приедут самые разные учёные, а значит, и перебираться отсюдова нет толку, только известность упустить. Впрочем, дед Тихон всяко теперь знаменитым станет, на весь Союз прославится, может, даже в Москву попадёт!
И магазин, надо полагать, вернут. Учёным ведь нужно где-то покупать продукты. И школу. Потому что нельзя, чтобы учёные узнали, что где-то остались такие места, где не бывает школ. И расстроились. Учёных расстраивать не годится, они должны делом заниматься, развивать советскую науку.
Ведро опустело, и Наташа подумала сгонять на речку ещё раз. Очень уж зарадовалась русалка водице. Но тут вдруг разомкнула серая девка потрескавшиеся свои тонкие губы и начала петь. Тихо по первости, и без слов совсем. Одними звуками – то ли мычащими, то ли звенящими, но дивно-мелодичными и словно бы гипнотизирующими. Так, что Наташа застыла с пустым ковшом, и даже рот приоткрыла.
И потому не сразу заметила, как со стороны реки через забор перемахнуло новое приземистое существо, по всему видать, полу мужицкого.
Кожа у него была такая же серая, бетонная – только не высохшая, а блестящая вся, почти что даже сияющая. Нагое существо без клетки, со срамом нараспашку, выглядело страшно, но почему-то Наташка не смогла броситься наутёк, хотя очень того хотела. Даже завопить не смогла, язык к нёбу присох.
Серый водяной бесшумно подошёл к самой клетушке, попытался её так и эдак раскурочить, да совладать с квадратами железных прутьев никак не мог. Тогда он вдруг оглянулся на застывшую Наташку, зыркнул своими огромными, неземными глазищами. И она, словно околдованная, сделала вперёд сначала один шаг, потом ещё один. А следом протянула руку, и взялась раскручивать проволоки, которыми дед Тихон скрутил куски сетки-рабицы.
Всё это делала Наташка в полусне будто, сама не понимая толком, зачем. А в голове опустевшей пульсировала бессловесная песня водяного. Она и сама не заметила, как и он взялся мычать – дивно так, проникновенно, будоражаще.
Дурман спал, когда часть сетки повисла на нераскрученных проволоках. Получилось это с громким металлическим лязгом, перепугавшим водяного, смахнувшим морок с Наташи. Существо отскочило, звуки издавать перестало, и тут Наташка, тянущая закровившими, израненными о жёсткую проволоку пальцами сетку, бросила её и завизжала, как потерпевшая.
Водяной вскочил, принялся свою подругу из получившегося лаза вытаскивать. Уже без всякого пения.
И тут на крылечке соседова дома возник дед Тихон в телогрейке, и с ружьём наперевес.
Наташа умолкла и попятилась, предвидя, что ей за такое самоуправство устроят. Водяной уже выволок расцарапанную об острые прутья подругу и хотел к забору её тащить, когда прогремел оглушительный выстрел, а за ним ещё один.
Наташа увидала, как повалилась брюхатая женщина-рыба, метнувшаяся закрывать собой спасителя, на жухлую траву. Как дико и люто блеснули глазища водяного. Даже успела подумать, что выдерут, наверное, её, Наташу, теперь по самое не балуй за утерю таковского экспоната научного, и поделом выдерут.
А потом, покуда дед Тихон ружьё перезаряжал, вскинул серый водяной голову, ну точно волк лесной, и завыл – жутко, утробно, холодно.
Ледяная вязкая муть нахлынула на Наташку от ступней да лодыжек и стала стремительно подниматься по телу, сковывая его больным каким-то, муторным оцепенением.
Дед Тихон застыл с переломленной двустволкой, да ещё рот свой, почти беззубый, распахнул.
Вой становился всё громче, выше и тягостнее, поднимался в летнее ясное небо, и затемнело оно будто, хотя туч никаких не было. Смолк птичий перезвон, стрекот насекомых в траве.
Из домов, Наташа видела, хотя двигать могла только одними своими дико распахнутыми глазами, показались соседи – не испуганные, не переполошённые, как следовало бы, а какие-то оцепенелые. Шли они ко двору Тихона, повесив руки вдоль тел и будто грудью подаваясь вперёд сильнее, чем то надобно при ходьбе. А глаза были пустые, мутные.
Наташка приметила свою мать, и даже старую бабушку, которая уже третий год на ноги не вставала. Опухли у ней ноги, стали громадными, покрылись наростами. Не могла бабушка на них ходить, сил не хватало такие ноги волочь. Но шла и бабка в засаленном своём вонючем от редкого мытья халатике, передвигала слоновьи свои ноги, а руки её висели вдоль тела, и глаза не смотрели, а просто были открытые на её старом измученном лице.
А потом увидела Наташа острым своим зрением, как на старом кладбище, что попадало краем в поле её обзора, заходила ходуном земля, подниматься стала, словно билось что-то под ней, рвалось наружу.
Застыло у Наташки сердце. Совсем перестала шуметь кровь в ушах. Глядела девка оцепенело, как поползло что-то со стороны погоста, подалось так же вперёд, ко двору Тихонову. И увидала собственными очами покойников, волочащих свои истлевшие тела. Были то по большей части скелеты, давно не хоронили никого на деревенском кладбище.
И ещё были бабочки. Обычные, белые капустницы и яркие, с узорчатыми крыльями, каких коллекционировал соседский сын Василий опрежд того, как уехать в Свердловск учиться в институте. Сотня, а то и поболе самых разных бабочек осела на траву, на застывших окаменелых растёссцев и на страшные мертвые скелеты. Делая происходящее окончательно ненатуральным и диким.
А потом вой водяного стих. Склонился он над своей убиенной самкой, прижался к её здоровенному животу. И заскулил. Тихо, горько. И в горечи той проступила злоба лютая.
Тогда двинулись все, окромя Наташки, все – и соседи, и мать Ташкина с бабкой-калекой, и даже полугодовалый грудничок тёти Зины, что раньше в магазине торговала, а теперь без работы осталась – ползло дитё, которое ещё ползать не умело, по земле, едва свой собственный вес волоча, но головку, бо́льшую, чем надобно, рахитическую, вскинув и глазки голубые устремив в сторону реки. Только не смотрели те глазки. Застыли.
Мертвецы повалили Тихонов забор, и вся толпа эта невозможная пошла к воде, смотря и не глядя, а бабочки полетели за ними. Смогла Наташка как-то шею свою одеревеневшую повернуть, и увидала, что скрываются все они в реке, хотя была она неглубокой, и в самом центре взрослый мужик мог бы стоять так, что голова над водой бы оставалась.
Но вся толпа пропадала в мутной воде и не показывалась больше. Рот у Ташки приоткрылся, ниточка слюны свесилась в вырез сарафана.
И вдруг почувствовала заворожённая девочка, как холодные липкие пальцы сомкнулись на её руке, чуть повыше правого локтя. Шея слушалась плохо, и Ташка очень медленно поворачивала голову от поглотившей всех, кого она знала, реки.
Вдовец-водяной оказался прямо перед Наташей, веяло от него осязаемой лютой тоской и холодом. Был он низенький, с девчушкой-тринадцатилеткой вровень. Протянул водяной вторую свою лапу, улыбнулся вдруг страшно, обнажил свои острые, словно бы рыбьи, частые-частые зубки, и поняла тогда Наташка обречённо и очень ясно, что её ждёт. Застыло у ней всё нутро, леденеть начало, и кожа вслед стала темнеть, сереть, будто умирала уже на ней, живой пока и здоровой.
Поднялся ветер, коснулся глади речной, и поплыл от неё зазывный гул голосов – всех тех, кто ушёл на дно под серый ил…
Забрало проклятие водяного из деревни всех жителей: и мёртвых, и живых, и нерождённых. Все ушли в тёмную и холодную речную воду – оплакивать гибель русалочью, да справлять новую свадебку. На то торжество горькое, вынужденное, подняли речные пленники из недр десятки золотых самородков, по одному от каждого, от мёртвого, от живого, от нерождённого. Упали те самородки в распутицу непроложенных дорог, на лесные тропки, в траву на речной берег. И снова забогатела окрестная земля золотом, как несколько столетий назад, когда промысел старателей сделал деревню Растёсс процветающей и зажиточной. Но было то золото несчастливое, про́клятое. В каждом самородке затаилась застывшая душа – из сердца трепещущего вырванная, с небес отозванная, из Геенны Огненной поднятая. Покарал водяной всех за гибель своей жонки, и мёртвых, и живых, и нерождённых.
А один самородок, платиновый, остался на дне речном – в том месте, где на берегу напротив стоит по сю пору опустевший двор деда Тихона с поваленным забором. В нём пленилась душа Наташина, чтобы тело её девичье отдать водяному в невесты.
Волновался за изгородями и в сараях некормленый скот, мычали надрывно брошенные не доеными коровы, лаяли привязанные собаки, скрёбся в деревянную дверь запертый пёс Берия.
Скоро в деревню наведались из окрестных поселений, увели оголодавший скот, растащили помаленьку полезную утварь. А что люди добрые не взяли, прихватили после уголовники, что в лесах были жить приневолены в колонии-поселении. О том же, что скрыли земли окрест Растёсса и что на дне реки покоится, никому на белом свете неведомо. Только пленённые души всё ждут, что кто-то отыщет их золото. Коли снести все самородки на то место, где погибла речная русалка, смогут души деревенских жителей – и мёртвых, и живых, и нерождённых – обрести наконец покой. Но вынуждены они опрежд мешать искателям, пугать их всячески, отгонять прочь. Так повелевает проклятие водяного.
Только не было в тех краях никаких искателей. Не знал никто о про́клятом золоте. А коли бы узнал, забрал бы себе на погибель, а не души чужие спасал…
Историческая справка.
Растёсс – деревня у реки Кырья на Урале. В 1976 году она осталась совершенно без жителей. В настоящее время на её месте остались только ямы от могил и разрушенные избы. Вокруг раскинулся сосновый лес.
По одной из версий жители покинули населённый пункт добровольно, потому что его отрезали от инфраструктуры. По поводу многочисленных могил, разорённых на кладбище, остаётся ведущей версия, что их разграбили уголовники из окрестной колонии-поселения. В XIX веке деревня была зажиточной из-за обнаружения залежей драгоценных металлов, и зеки предположили, что покойникам в гробы могли класть что-то ценное.
Предания о русалках фигурируют и в местном фольклоре, и даже в записках и воспоминаниях некоторых свидетелей. Описывают русалок чаще двуногими, с серой кожей, и поющими зазывно без слов.
👻Сожженная заживо
Полина не спеша шагала по сельскому кладбищу, с интересом осматриваясь по сторонам. Старенькие, запущенные могилки сменяли «свежие», добротные надгробья, потрепанные искусственные цветы чередовались с шикарными венками… Что заставило ее прийти сюда? Во время каждого своего приезда к бабушке она обязательно навещала могилу деда, но гулять по кладбищу… это, пожалуй, пришло девушке в голову впервые!
Пустынно, местами жутковато. А впрочем, на дворе прекрасный июльский день, солнышко светит, птицы заливаются на разные голоса – ну, что плохого может приключиться? Именно с этими мыслями повернула Полина голову налево и отчего-то остановила свой взгляд на одной из могил. Неухоженная, с плохоньким, чуть покосившимся крестом – явно никто давно не наведывался. Да еще и мусора всякого вокруг покидано: не то местные бомжи постарались, не то кто-то из «добрых» посетителей кладбища не донес до помойки… Но самое странное, что могилка-то оказалась безымянной! Нигде не было видно ни имени ее «обитателя», ни дат его жизни и смерти, ни каких-либо других опознавательных знаков. «Странно, - подумала Полина, обходя надгробие кругом, - раньше я тут таких не встречала…».
Она еще немного постояла возле жалкого покосившегося крестика и пошагала домой. День прошел весело и бурно, и к вечеру Полина уже была без сил. Заснула быстро и увидела странный сон. Будто бы заходит во двор бабушкино дома девушка – худенькая, рыжеволосая, молоденькая совсем. Подходит к Полине и говорит:
- За что же ты меня так обижаешь?
- Я? Вас? – изумилась Полина, - Да чем же!?
- Обижаешь, - гнет свое гостья, - у своих убралась, а у меня не захотела!
- Вот оно что! А кто же вы, интересно, такая и где это я у вас убираться должна?
- Скоро узнаешь.
- Когда?
- Когда за пропажей своей ко мне придешь…
Хотела было наша героиня спросить, за какой, мол, пропажей, да не успела. Девушка вдруг, прямо у нее на глазах, вспыхнула, словно зажженный факел. Полина в ужасе отшатнулась от пламени и тут же проснулась…
Сон забылся бы на следующий же день, если бы наутро Полина действительно не обнаружила у себя пропажу. Куда-то делся золотой браслет с руки – подарок родителей. В радостной суете прошедшего дня она и не заметила, что его нет, а вот теперь… Расстроенная девушка отправилась на поиски, особо не рассчитывая на результат.
Хождения по местам, где она побывала вчера, привели ее в конечном итоге на кладбище. Почти отчаявшаяся Полина бродила узким тропинкам, когда заметила, что на земле что-то поблескивает… Браслет! Ее браслет! Она нагнулась за ним и тут поняла, что лежит он в аккурат на той самой безымянной могиле. «Когда за пропажей своей придешь… - зазвенело в голове у девушки, - … ко мне придешь…». От страха сердце бешено забилось, руки похолодели. Полина резко встала и быстрым шагом поспешила к дому.
- Бабуль, - осторожно обратилась она, вернувшись с прогулки, к бабушке, - а что за могила у нас странная, без имени, на кладбище? – девушка в двух словах описала могилку.
Говоря по чести, Полина думала, что старушка сейчас отмахнется от нее и скажет, что ей нет дела до каких-то там чужих могил, но та сначала насторожилась, а затем грустно вздохнула:
- Да, есть такая могилка… Случилось все лет десять назад или чуть больше. Какие-то нелюди завезли в наш лес молодую девушку. Поиздевались над бедняжкой вдоволь, а потом, чтоб не проболталась, кто да что, облили бензином да сожгли. Живую ли, мертвую ли – один Бог знает. Обезображенное тело нашли через несколько дней грибники, семейная пара из нашего поселка. Милиция так и не выяснила, кто она и откуда, хотели похоронить как неопознанную, но те, кто нашел бедняжку в лесу, были людьми добросердечными, они-то и забрали тело из морга. Организовали похороны - хоть и скромно, но как полагается, честь по чести. Вот только имени девушки никто так и не узнал, а потому решили на памятнике ничего не писать. Хоронить горемычную собрался чуть ли не весь поселок: уж очень жалко всем ее было, настрадалась перед смертью… Но прошло время и все забыли про эту историю. Те муж с женой ухаживали за могилкой, да померли через несколько лет прямо друг за другом, немолодые уж были… С тех пор и стоит могила в запустении, никому не нужная…
Недолго думая, Полина вернулась на кладбище. Навела на безымянной могилке порядок, повыкидывала весь мусор и положила свежие цветы. Пусть та несчастная, что в ней похоронена, больше не обижается и спит спокойно…
Поженились мы с Костей довольно рано, на третьем курсе института. Стали жить в квартире моих родителей. Собственно, другого варианта на тот момент не было. Мама и папа всё понимали и были не против. По-началу мне это даже нравилось: как говорят, была и дома, и замужем. Но когда мы с Костей окончили институт и стали работать, то всерьез задумались о своем собственном жилье. Костя хотел жить в новостройке. А я мечтала жить в старом доме на тихой улице, где не слышно городского шума, ну, или почти не слышно... Постепенно я увлекла мужа этой идеей. Он сказал, что если поставить перед собой задачу и грамотно распланировать действия, то все осуществимо. Костя так серьезно все излагал, что моя мечта, в осуществление которой поначалу верилось с трудом, превратилась в решаемую задачу.
План был такой: накопить некоторую сумму и вдобавок взять кредит. Мы стали откладывать деньги. Жили в режиме строгой экономии. И вот, наконец, наступил момент, когда мы занялись поиском жилья. Пересмотрели множество вариантов, но ничего даже отдаленно не напоминало дом моей мечты. Нам предлагали хорошие квартиры, но в обычных многоэтажках.
Чуть ли не ежедневные просмотры квартир, поездки из одного конца города в другой изрядно утомили, но на рынке недвижимости не было такой квартиры, как нам хотелось. Жаль, конечно, было расставаться с мечтой, но надо было
что-то решать. И я сказала мужу:
— Костя, давай не будем искать то, чего нет. Будем выбирать из имеющихся вариантов. Но супруг был другого мнения:
— Нет, Ларис, давай еще поищем. Мне кажется, что вот-вот что-то появиться... И действительно, через пару недель после этого разговора Костя позвонил мне днем на работу и радостно сообщил :
— Лариска, есть вариант! Думаю, это то, что нам нужно. Мы поехали смотреть. Увидев этот небольшой двухэтажный дом, я сразу пришла в восторг:
-Как ты его нашел?
— Да всё как-то само получилось. Был тут по делам, не связанным с поиском квартиры. И вдруг вижу на самой середине доски объявлений листок белой бумаги. Одно единственное объявление. Меня - как магнитом потянуло прочитать, что там написано. Так и узнал, что в этом самом доме квартира продается. Странно, конечно, что на сайтах по продаже жилья этого варианта не было. Хозяйка квартиры Валентина Семеновна встретила нас у входа в подъезд:
— Как хорошо, что вы приехали так быстро. Но как интересно получилось я даже с риелтором не успела связаться, а вы уже звоните.
— Я увидел ваше объявление на доске. Ну, которая там, с другой стороны дома, — пояснил Костя.
— Но я никаких объявлений не расклеивала. Только подумала, что надо бы...
— А как же оно тогда появилось? Ведь там был указан номер вашего телефона...
У меня не было никакого желания разбираться в том, кто написал это объявление. Главное — результат.
Поэтому я тихо сказала мужу:
— Костя, не волнуйся, не все ли
равно, откуда у тебя телефон Валентины Семеновны. Именно о таком доме я и мечтала!
— Кстати, а почему вы продаете эту квартиру? — спросил Костя у хозяйки.
— Да я переезжаю к сыну в другой город. Буду там за внуками приглядывать. Они меня к себе уже давно зовут. Но я всё тянула. И вот буквально на днях решилась ехать.
— А там что у вас? Подвал? — спросила я, указав на массивную кованую железную дверь.
— Да, это подвал. Ключ хранится у меня, но помещением пользуются все жильцы. Держат там кое-какие вещи: велосипеды, санки, лыжи... Когда мы с мужем вошли в квартиру, сразу поняли, что она будет нашей... Там царила какая-то особая атмосфера. И она меня очень привлекала. Мы с мужем быстро оформили все необходимые документы,
расплатились с Валентиной Семеновной и сразу переехали в свое новое жилье.
— Ларис, у тебя нет ощущения, что мы оказались в прошлом веке? — сказал Костя, переступив порог квартиры.
— Есть такое, Костик. Только не в прошлом веке, а в позапрошлом. Сейчас пойду открою сундук и достану платье с кринолином.
— Лучше бы достала мой теплый свитер. Прохладно тут. Дело в том, что ящик с теплыми вещами мы во время переезда спустили в подвал. В тот самый, с тяжелой металлической дверью. Это было единственное место в доме, которое я невзлюбила. Там было темно, как в склепе, и страшно.
Но я все же взяла ключи и пошла в подвал. С трудом открыла тяжелую дверь, нащупала на стене выключатель, спустилась по крутым ступенькам вниз, в достаточно просторное помещение.
Вдруг за спиной заскрипела дверь. Я резко обернулась и краем глаза заметила быстро промелькнувшую тень человека. Ноги у меня сразу подкосились от ужаса и страха, и я медленно осела на пол.
— Костик, это ты? Ну что за дурацкие шутки?
Но мне никто не ответил. Я похолодела. Но смогла собрать волю в кулак, встала и быстро взлетела по ступенькам вверх. Потом дрожащими руками закрыла дверь и вернулась в квартиру. Муж сидел на диване в комнате и спокойно смотрел телевизор.
А где мой теплый свитер?
— Внизу. Сам за ним иди. Я не пойду,
— Эх ты, трусиха, - улыбнулся он, поднимаясь и забирая у меня ключи. Я промолчала. А что я могла сказать? Костя ведь все равно не поверит. Скажет, что эта тень мне просто померещилась, а дверь заскрипела от сквозняка. Еще и посмеется. Я вошла в кухню. Собралась открыть холодильник, чтобы достать из него продукты. Но не успела сделать и шага, как почувствовала на своем плече чью-то руку. Я не испугалась. Была уверена, что это муж. Обернулась, но... никого рядом не увидела.
— Ларочка, я уже вернулся! И свитер принес, — крикнул Костя из коридора.
— Скажи, ты... ты минуту назад заходил на кухню?
— Нет. Я только что вошел и стою на пороге. А в чем дело?
— Здесь кто-то был. И он дотронулся до моего плеча. Но Костя только посмеялся надо мной и посоветовал пореже смотреть всяческие мистические сериалы. Когда легли спать, я долго не могла заснуть. От всего пережитого было жутко и страшно. А когда наконец стала засыпать, неожиданно раздался звук губной гармошки. Звуки шли откуда-то снизу. Я разбудила мужа:
— Костя, ты слышишь? Проснись! Кто-то у нас в подвале играет...
— Нет, ничего не слышу. И почему в подвале? — сквозь сон проговорил муж и опять заснул. Звуки так же внезапно стихли... Утром я проводила Костю на работу и пошла на кухню, где мы только что завтракали. Подойдя к двери я услышала мужские голоса.
Но там никого не могло быть! Мне стало так страшно, что я не могла двинуться с места. Тихонько заглянула внутрь — никого... И тут в дверь позвонили. На пороге стоял пожилой мужчина в старомодной фетровой шляпе:
— Здравствуйте! — сказал он мне, слегка поклонившись.
Вы, наверное, ошиблись... — проговорила я и уже собралась закрыть дверь.
— Нет-нет, я к вам. Соседи сказали, что ключ от подвала находится у вас.
— Да, ключ действительно хранится у нас. А вы, простите, кто?
— Меня зовут Анатолий Никодимович Переверзев. Я здесь проездом. Если вы не возражаете, я бы хотел спуститься в подвал. Его просьба показалась мне довольно странной, и я спросила:
— Зачем? Видите ли... я ведь уже бывал тут... раньше.
— Вы жили в этом доме? . Нет-нет... Понимаете, во время войны я был здесь в заключении... Именно в этом доме. Пока мы спускались по ступеням в подвал, Анатолий Никодимович рассказывал:
— Гитлеровцы сгоняли сюда всех пленных. Наверху были камеры, а внизу, в подвале, нас пытали... Никогда это не забуду... Мы подошли к кованой двери, я - повернула ключ в замке.
Я до сих пор иногда слышу крики и стоны своего друга. Всё это уже в прошлом, в далеком прошлом. Но от друга осталась память...
— Анатолий Никодимович тяжело вздохнул и достал из кармана... губную гармошку!
«Господи, кажется, я слышала голоса людей, убитых во время войны! И эту музыку...» — сразу пронеслось в голове.
Вечером рассказала всё Косте.
— И что же нам теперь делать? — спросил муж.
— Пойдем в церковь. Поставим свечи за упокой, закажем поминальную службу, — предложила я. После посещения храма мне сразу стало легче, чувство тревоги исчезло. Музыка из подвала тоже прекратилась. Теперь я могла спокойно размышлять...
Кто наклеил объявление о продаже квартиры? Почему Костя оказался именно у этого дома? На эти вопросы я сама себе ответила так: души замученных людей страдали и пытались попросить живых о помощи... Но никто из жителей не слышал их и потому не мог помочь. От этого и дому было плохо. Сейчас я уверена, это не только я искала этот дом, но и он искал меня. И нашел.
Байстрюк
Женское счастье Валентины заблудилось где-то на просторах необъятной страны. По молодости была у нее любовь неземная — парень из соседней деревни. Но после службы в армии он не вернулся в родное село, остался на чужбине, женился и выписал к себе родителей. Долгие годы никто не мог растопить сердце гордой красавицы. Но шесть лет назад односельчане заметили, что Валентина начала полнеть, а потом и живот появился. Женщина гордо ходила по улице, не обращая внимание на шепот и пересуды за спиной. О том, кто отец будущего ребенка, она не рассказала даже лучшим подругам.
В положенное время родится парнишка, получивший имя Василий в честь отца Валентины. Кумушки с любопытством заглядывали в коляску, надеясь увидеть в младенце черты кого-нибудь из односельчан. Но парнишка с голубыми глазами и льняными волосенками не был ни на кого похож. Тогда соседки решили, что Валентина прижила пацана от кого-то из райцентра, куда ездила в больницу, и успокоились.
Паренек рос шустрым, шебутным, но добрый и смышленым. Валентина вышла на работу, и жизнь маленькой семьи потекла свои чередом.
***
— Валентина, там твой байстрюк дерется!
— Ох! Васька, пострел, а ну в дом! — женщина бросила мотыгу, выбежала с огорода на улицу.
Кучка пацанов валялась в дорожной пыли, раздавая тумаки друг другу. Валентина выдернула своего белобрысого Ваську, отвесила подзатыльник и потащила в дом.
— Вот наказанье божье! Что ж тебе не живется спокойно?
Пятилетний мальчишка, набычившись, смотрит исподлобья, размазывая по грязному лицу слезы и сопли. Он давно уже утвердил свое положение на улице. Пацаны перестали его дразнить, опасаясь хоть и маленьких, но крепких кулаков, а еще какого-то отчаянного, обостренного чувства справедливости. Взрослые, видя, как старательно маленький Васек помогает матери на огороде и по дому, перестали тыкать пальцами и осуждать Валентину. Но в этот раз причина драки была серьезной: мальчишки кидали камни, прогоняя приблудного щенка. Малыш скулил, метался между деревьями, спотыкался и падал. И Васек, не задумываясь, с кулаками кинулся на мучителей собаки.
***
Проходят недели, месяцы, годы…
— Валентина, там твой байстрюк быка выпустил. И не побоялся ведь!
— Ох, Вася! Что ж ты натворил? Бычара полдеревни распугал.
— Мама, ему же скучно одному.
И опять нет покоя матери.
— Валя, там Михалыч на речке Ваське твоему уши дерет!
— Николай, ты с ума сошел? Отпусти ребенка! — коршуном налетела на соседа женщина.
— Твой байстрюк всю мою рыбу обратно в речку выпустил!
— Мама, ей же больно. Она без воды погибнет, — парнишка смотрит на взрослых наивными голубыми глазами.
Идет Валентина домой из магазина. На краю поселка стоит толпа, смотрят все на вершину дерева. Подняла женщина голову, а на самом верху сидит ее Вася и ворон от птичьего гнезда отгоняет. Залез парнишка наверх, а слезть боится.
Щенки, котята, сорока с перебитым крылом и даже зайчонок — кого только не находила Валентина в сарае на краю огорода. И всех Вася отмывал, кормил, лечил и выпускал или пристраивал по соседям.
***
Летят годы, вот и в школу сын пошел.
— Валентина, тебя в школу вызывают. Там твой Васька опять что-то натворил.
— Ох, лишенько! — женщина переоделась в новое платье, накинула чистый платок и пошла в школу.
Восьмилетний мальчишка, набычившись, смотрит исподлобья, подозрительно шмыгая носом.
— Петров, объясни мне и своей маме, почему ты подрался? — учительница смотрит поверх очков.
— За дело, — пацан вспомнил, как испугалась Аленка лягушонка, подкинутого одноклассниками в портфель. Девочка доставала учебники, и ей прямо на руку прыгнул маленький и холодный комочек. Аленка уронила на пол свои аккуратные тетрадки, рассыпала карандаши и ручки и отчаянно разрыдалась. Мальчишки рассмеялись, показывая на девочку пальцами:
— Плакса!
— Трусиха!
Васек, не задумываясь, отвесил пару подзатыльников дразнившим Аленку пацанам и уже собирался закрепить преподанный урок тумаками, но тут вошла учительница.
***
Мелькают месяцы, годы, подрастают ребята.
Шум и крики на школьном дворе. Мальчишки из подтаявшего весеннего снега лепят снежки и швыряют в собаку. Живая мишень отчаянно пытается убежать, но обидчиков слишком много. С разбегу одного хулигана Василий толкает в сугроб, другому щедрой пригоршней сует за шиворот снег… Пацаны с криками разбегаются. Аленка запускает им вслед несколько снежков и подает портфель своему другу.
— Не смейте обижать маленьких!
Весеннее солнце растопило снег, пробивается первая травка на проталинах, на дорогах огромные лужи. Алена осторожно пробирается по обочине, обходя грязь. Соседский мальчишка толкает девочку в лужу и с хохотом убегает. Вася ловит озорника на соседней улице, хватает в охапку, заносит в большую лужу и аккуратно ставит в самом глубоком месте. Мальчишке достанется от матери за промокшие ботинки и запачканные штаны.
— Не забудь потом извиниться перед Аленкой, — Васек грозит кулаком хулигану.
Парочка друзей камнями и палками пытается сбить птичье гнездо на верхушке березы. Вася идет к директору школы и о чем-то долго с ней разговаривает. Через неделю в классе хулиганов домашнее задание — сделать скворечник.
— Сегодня все остаются после уроков и развешивают на деревьях птичьи домики. Скажите за это спасибо тем, кто так любит швырять камни, — учительница строго смотрит на провинившихся мальчишек.
Лето, каникулы, жара, ребятня купается в речке. Пацан лет семи рыдает, сидя на песке. Он порезал ногу осколком бутылки. На следующий день Васек приносит пакеты для мусора и раздает отдыхающим. Вечером на пляж заезжает на тракторе сосед и увозит мешки на помойку.
***
Пролетели школьные годы, отшумел выпускной, бывшие одноклассники расстаются. Алена поступила в педагогический, Василий остался работать в родном поселке. Он решил сначала отслужить в армии, а потом продолжить учебу.
— Валентина, там твоему повестка пришла. Как быстро вырос у тебя сынок-то!
Плачет мать, грустит Алена.
— Алена, ты будешь мне писать?
— Буду. Я буду ждать тебя, Вася.
***
— Валентина, письмо тебе. Странное какое-то…
— Спасибо, Надежда, — женщина с волнением взяла конверт с несколькими печатями. — Ох, что же это такое? С Васей неладное что-то?
Непослушными дрожащими пальцами разорвала Валентина конверт. Печатные черные буквы мелкими жучками разбежались перед глазами. Женщина тяжело опустилась на лавку, бессильно уронила руки на колени. Вздохнула глубоко несколько раз и снова поднесла листок близко к глазам.
«Уважаемая Валентина Васильевна!
Ваш сын, сержант Петров Василий Иванович, выполняя свой воинский долг перед Родиной, проявив инициативу и мастерство, с честью выполнил задание командования. Благодаря профессиональным действиям вверенное ему отделение одержало победу над условным противником. От лица командования части выражаю благодарность и признательность за отличное воспитание сына. Командир части…»
Алена, узнавшая от почтальона о странном письме, полученном Валентиной, уже стояла в дверях.
— Тетя Валя, что случилось? Что с Васей?
— В отпуск едет Васенька. Наградило его командование за отличную службу, — женщина не скрывает счастливых слез.
Время пролетело в заботах и ожидании.
— Валентина, там твой вернулся!
Перехватило дыхание, потемнело в глазах, ноги дрожат… Бежать бы навстречу сыну, да сил нет. Присела Валентина на скамейку, только слезы, ручьем бегущие, утирает. А сын, возмужавший и окрепший, уже на пороге родного дома.
Шумит по поселку свадьба веселая, накрыты столы в саду. Гости чествуют родителей, поздравляют молодых. А Василий с Аленой только друг на друга и смотрят, рук не размыкают.
***
Бегут годы, не остановить их…
— Валентина, там твои пострелята воюют!
Выглядывает бабушка Валя в окно. В проулке пятилетний белобрысый мальчишка, набычившись, смотрит исподлобья, размазывая по грязному лицу слезы и сопли. За его спиной стоит пацан помладше, прижимает к груди котенка. Напротив стоит кучка ребят, кричат, руками машут, но не подходят.
— Аленушка, — окликает Валентина сноху. — Что-то наши там творят?
Вышла на улицу молодая женщина.
— Иван, Степан, а ну в дом!
— Мама, можно котенка взять? Мальчишки в него камнями кидали, а он голодный, — младший сын, Степан, смотрит наивными голубыми глазами. — А еще они его утопить хотят.
— Ну что с вами делать, — вздыхает Алена. — Берите, но кормить его сами будете. Посмотрим еще, что отец скажет.
Братья переглядываются. Уж они-то точно знают, что папка разрешит оставить котенка.
-—
Автор рассказа: Зоя Сергеева
​​Пару недель назад отдал в «аренду» на вязку на несколько дней подружке своего кобеля-медалиста (немецкая овчарка). Собак чудесно провёл время. Неделю назад вернулся довольным и заматеревшим. По прибытии, как водится, обоссал все заборы, подтвердив свои права на владение собственностью. Остававшаяся дома стая Кешу не забыла и всё пошло по заведённому обычаю.
Однако, время проведённое в «чужой» семье несколько изменило его привычки. В каждом доме свой уклад и кобель, как часто бывает, научился новым трюкам.
Наш дом стоит на опушке леса и окружён глухим двухметровым забором. Ограда собрана из профнастила, ещё советских времён. Очень прочна и монументальна. День собаки обычно проводят в своих вольерах. На ночь отпускаются на свободную охрану и традиционно «нарезают» круги по периметру территории.
На следующее утро после прибытия «дорогого гостя» я проснулся от звуков собачьей свары. Выглянул в окно и увидел, что вся стая собралась на небольшом «пятачке» и скандалит. Вышел на улицу и разогнал всех по вольерам. Кешу оставил во дворе, вдруг ещё не всё «отметил» и будет переживать.
В обед я собрался в лес и, выйдя во двор, обнаружил пса на том месте, где оставил (на утреннем «пятачке»). Кобель сидел, прижав морду к забору и не обращал на меня внимания.
Как обычно собаки проводят день? Они или дрыхнут в вольерах или грызут любимый мосол. Сценарий редко бывает другим. Поэтому я был озадачен необычным поведением своего пса. Подошёл к нему и осмотрел забор. В профнастиле обнаружилось небольшое отверстие, видимо, от болта. Всё оказалось просто, Кеша «изобрёл телевизор». Разумеется, не сам догадался, а потырил технологию, когда находился в командировке. Дырка в заборе существовала, без малого, 30 лет, но никого не заинтересовала, до поры.
Видимо, «телепередачи» были интересными, недаром, он не отходил от «окна в мир» несколько часов. Я не стал мешать просмотру и удалился. Вечером, для подтверждения своей догадки, немца отправил в вольер и выпустил кавказуху. Та, ожидаемо, приникла к «экрану». Стало очевидно, что «разборка» по утру состоялась из-за несоблюдения очереди на посмотреть.
На следующее утро, собачьи дрязги повторились. Надо было решать проблему, не люблю просыпаться по чужой воле.
Вариантов было немного:
1. «выключить телевизор», залатав дыру
2. «купить» каждому по отдельному «монитору»
Я люблю своих собак и выбрал пункт 2. Достал дрель, выбрал самое толстое сверло и насверлил дырок, по одной на брата. Четыре стороны света — 28 отверстий.
Склоки по утрам моментально прекратились. Когда возвращаюсь домой, на меня внимательно смотрят семь счастливых карих глаза. Спустя неделю выяснились интересы стаи при просмотре «телепередач». Они предпочитают «программы» о природе (северная сторона забора, выходит на лес) и «реалити-шоу» (западная часть — на подъездную дорогу и соседей). Любят коллективные просмотры, индивидуальных пока не наблюдал. Опасаюсь, что научатся «переключать каналы».
После модернизации забора получил приятный бонус. Количество ложных срабатываний собачьей «сигнализации» значительно уменьшилось. Лай слышен нечасто и всегда по делу.
P.S. Хорошо подумаю, если решусь отправить кого в «командировку». Вполне вероятно, что в другой раз, придётся построить аквапарк, библиотеку или приобрести телескоп, вдруг собаки заинтересуются устройством Вселенной.
И. Кооотков
Мармелад очень торопился, сегодня — понедельник и в «Таврии» на Новосельского с утра всегда выносили к мусорке просроченный товар. Собирались все: бомжи, коты, собаки. Продукты разбирались очень быстро: кто что успеет схватить, при этом надо ещё уворачиваться от зубов собак и тумаков людей.
Кот проспал, уже было почти восемь часов, а ему бежать три квартала до магазина. Он надеялся, что сегодня охранником дежурит Ванечка — ласковый щедрый дядька, тот всегда припасал рыжему котейке, какую-нибудь вкусняшку.
Толпа яростно колобродила у мусорных баков, сметая всё, что выставили из магазина. Кот даже подходить не стал — бесполезно, только пинков отвесят. Терпеливо дождался, когда все разбредутся с добычей, и пошел обследовать баки внутри: вдруг что завалялось.
Мармелад увлечённо рылся в мусоре, вдруг под ним все зашевелилось и стало издавать глухие звуки. Рыжий кот отскочил, прижал уши, ощерился, приготовился драться. Мусор продолжал шевелиться, но звуки стали похожими на приглушенное мяуканье, как будто какие-то котята пытаются выбраться из-под всего этого барахла. Мармелад ринулся помогать им сверху. Докопал до матерчатого свертка, именно в нём все и происходило. Тогда кот пустил в ход когти.
Котят в нём не было — это был человек, очень маленький, но человек. Он был тёплым, пах кровью и молоком, жадно хватал воздух маленьким ротиком. Мармелад удивлённо присел рядом. Что в мусорке делает человек, да еще и полностью закутанный в толстую тряпку? Если бы кот не вырыл его, он бы задохнулся, ишь, как воздух глотает — словно вкусняшку какую. В этот момент в бак полетел пакет с мусором. Мармелад молниеносно оказался над лицом ребенка, приняв удар пакета на себя, хорошо, что он был лёгким.
У входа в магазин курил охранник и, слава Богу, это был Ванечка. Мармелад подскочил к нему, ухватил за штанину и стал тянуть в сторону бака как заправский пёс. Охранник сначала улыбался, думал, что кот заигрывает, но, видя серьезную настойчивость кота, запереживал о целостности брюк. Зашикал, отогнал Мармелада и направился к двери. Кот оглянулся на мусорку и принял страшное решение. Он выпустил когти и с громким рычанием впился в ногу Ванечки. Тот аж взвизгнул от боли и погнался за рыжим.
Мармелад обычно прикладывал усилия, чтобы вскарабкаться на мусорный бак, благо он пластмассовый, а у кота — острые когти. Но сейчас он как горная лань впрыгнул в этот мусорник и легонько куснул ребёнка за ухо. Человечек закатился тонюсеньким плачем.
Иван оторопел: он подбежал к баку хорошенько отмутузить обидчика, даже палку подхватил, а там такое – ребёнок плачет.
«Скорая» приехала быстро, затем и полиция подоспела. Насколько Мармелад понял, для человеческого детёныша все закончилось нормально.
Рыжий кот сидел во дворе «Таврии» и облизывался: еды не досталось, но вонять мусором ему не хотелось. Он увидел Ванечку и приготовился бежать. Но охранник вытянул руку с тарелкой, на которой что-то оглушительно вкусно пахло. В животе заурчало, в глазах поплыла радуга, и кошачий мозг отключился — голод победил страх.
Ванечка нежно гладил кушающего Мармелада, кот закончил есть и благодарно потёрся всем телом о его ноги. Вот за эту ласковость рыжего и прозвали когда-то Мармеладом. Охранник взял его на руки и понёс в магазин. Там коту приготовлено свое тёплое спальное место в коробке с одеялком, он больше не будет уличным. Теперь Мармелад — магазинный.
Автор: Екатерина Яковлева
- Ты бы ,внучок, помедленнее, я не успеваю , хочу всё увидеть...А тут вот, у осинки, останови...ага...пеше дойду...
Баба Поля последние пять лет жила со своим внуком, а до этого семь с дочерью . Дочка сама слаба стала, да и её дочка к ней иногда внуков привозит. Бабу Полю к себе забрал её любимчик, внучок, Витюша. Да уж больно далеко забрал. За полтышши километров. Хорошо бабе Поле жилось у внука. Жена его бабушку почитала, детки любили. Хоть и стара, слаба, видит плохо, да и ходит слабо, а всё ж не зря хлеб свой жуёт- где подмогнёт, где подсобит, а то и присоветует. Характером спокойная, нравом весёлая. Без неё и за стол в семье не садились. Кому ласковое слово найдёт, кому- весёлое. И вдруг затосковала бабушка. Дочка приехала, проведала и маму, и сына. А бабушка всё в тоске. Не спит ,как раньше, не ест, как прежде, да и не шутит, как обычно. Внучок и предложил:
- Что ,бабуль, может, на родину тебя свозить? В Веселовку?
Бабушка напряглась вся, как струна- то ли взаправду внучок, то ли задразнил? Глазки заблестели- ой, как хочется...
- Можно ли, Витюшенька?
- А мы все вместе и майнём, с детьми. Надо же им родину малую показать. Вот, будут весенние каникулы, чуть потеплеет, поедем.
Едут, бабушка рада!!!Остановили ей у старой осины, как просила. Пообнималась; бабушка с деревцем, взяла под руки правнуков, да и пошли по улице.
- Тут наш счетовод жил, дом у него просторный был, да и деток девятеро. Он и есть, дом- то, кирпичом обложили...А тут подружка, Таисия, звеньевая наша. Дом другой, Таиски уж давно нету. А тут не помню, и этот не помню, новые дома...Ага, вот соседка наша , дом просторнее стал, больше...достроили...кто ж там сейчас? Дарья, ты ли?!!- прищурившись, смотрит на пожилую женщину, что вышла к калитке.
- Я Катя, а Дарья мама моя.А Вас я не помню...Тёть Поля!!! Да вы ли это?!! Заходите, заходите ка все, вот мамочка рада будет ! Часто вспоминаем Вас, вот рада - то будет!!!
За столом сидели все- хозяева да гости нежданные. Баба Поля да баба Дарья до слёз радовались, что свиделись. Вспоминали свою молодость, детство даже...Рассказывали о себе, о детках, да внуках, уже и о правнуках. Одно бабушку Полю тревожило- нет её дома. На его месте новый стоит, чужой. Не подойдешь, не потрогаешь...
-Полюшка, дом чужой, а летняя кухонька - ваша, жива она!
- Да как так- то?!!?- поверить не могла...
- Да так, ты не помнишь, но отец наш вашему отцу полосу отдал, чтоб кухню и сарайку для кур пристроить. Огород у вас прежний остался, а двор пошире стал. А когда дочка твоя дом продавала, эта часть по документам нам вернулась. А мы как- то и не стали кухню рушить. В ней правнучки мои в домики играли, там всё ваше барахло сохранилось. Катька, своди гостей- то!
Крохотна кухонька, да цела. Дверь та же, окошки опять же. Печка маленькая...И иконки родные остались. Побелено всё, хорошо играли девчата соседские, бережно. Баба Поля всю кухоньку руками перебрала, каждую стеночку, каждую полочку. Посудку свою вспомнила, сундук, лавки. Плохо глаза видят, да сердечко хорошо себя дома чувствует. И уезжать не хочется.
-Бабулечка, а хочешь, на тот год приедем? - жена внука. Стоит, слезы на глазах, понимает, как дорога каждая минутка , проведенная дома.
-На кладбище поедем? Может, соседок с собой возмем? А детвора здесь пока...- предложила.
Возвращались по- темному. Бабушка дремала, дети тоже.Не захотела спереди сидеть, примостилась на заднем сидении между правнуками. Так и спали, прижавшись друг к другу.
- Вииить, я думаю, бабушка так хотела довезти свои воспоминания, что в машине сразу же глаза закрыла.
-Да, милая, она так давно мечтала попасть домой...Ей будет о чём вспоминать целый год. А потом, думаю, мы снова её привезём. Лишь бы жила...
Автор: татьяна фатеева