Муж и жена стали раздельно питаться.

Вот дошло до такого. Сначала были ссоры и примирения. Потом ссор не стало. И примирений тоже. Они стали спать в разных комнатах; комнат было две, как раз хватило. Они вместе прожили двадцать лет. А потом стали раздельно питаться. Это окончательное охлаждение, это совсем разрыв — когда люди раздельно питаются.
Они не говорили о разводе. Просто каждый жил своей жизнью. Муж познакомился с приятной женщиной в санатории, куда ездил один, и с ней переписывался. Она его понимала. А жена ни с кем не познакомилась. Она просто жила и молчала. О чем говорить, когда все сказано и все ясно. Когда тебя больше не любят. И ничего не хотят решать...
И вот однажды утром она стояла на кухне в халате. Надо было на работу собираться. Стояла и на маленькой, почти кукольной сковородочке жарила яичко. Одно. Правильно — яйцо. Но сковородочка и яичко были крошечными, как и жена. Уменьшительные они были, эти предметы... Крошечная женщина с не очень красивой "химией", в халате, жарила одно–единственное яичко на сковородочке. И муж зашел в кухню, налить себе чаю. Он тоже собирался на работу. И вообще — собирался он. Уходить. И жена так грустно и виновато посмотрела на него. И спросила, протягивая сковородочку: "Будешь яичко?". Он все вспомнил. Бывали времена, когда только одно яйцо и было на двоих. И из вещей — одна сковородка, две вилки. Стакан. Одеяло солдатское. Общага. И жена была молодая, веселая студентка в халатике. И смотрела не затравленно и виновато, а весело и даже игриво. Как маленький пони, из–под челки...
Он отставил сковородку и обнял жену. И стал говорить, что с ним что–то такое было нехорошее. Помешательство какое–то. Затмение нашло. Он не знает, что это было. И он просил прощения и, может быть, плакал, — жена не видела, он был высокий, а она — маленькая. И сковородочка стояла на плите с золотым кружком яичка. Все бывает в жизни. Но иногда можно одуматься и все вспомнить. И прижать к себе близкого человека, особенно — если он маленький. Близкие иногда — маленькие. Да и мы тоже. Любовь — это уменьшительное. Но она только кажется маленькой иногда...
Анна Кирьянова
Рассказывает В.А. Агапов, г. Санкт-Петербург: " Я давно собираю истории о всяких загадочных и необъяснимых явлениях, произошедших с моими родными, друзьями, знакомыми. Частенько во многих подобных историях есть доля вымысла. Ну а как же? Красиво не соврать - историю не рассказать. Но тот случай, о котором я хочу рассказать, в отличие от многих подобных историй, официально задокументирован. К тому же его свидетелями стали многие люди, которые и поныне живут как в Санкт-Петербурге, так и в других регионах России.
В мае 1995 года в Санкт-Петербург из 14-й армии приехал майор Петр Иванович (фамилию по этическим соображениям не называю), чтобы пройти обучение на Центральных артиллерийских офицерских курсах. Прибыл один, жена с маленьким сыном остались по месту постоянной службы мужа в Приднестровье.
Разлука обещала быть недолгой, всего три месяца - именно столько времени отводилось на повышение квалификации по должности «заместитель дивизиона по воспитательной работе». Поселили Петра вместе с другими слушателями в общежитии на проспекте Непокоренных.
И вот в июне сокурсники, преподаватели и в особенности соседи по комнате стали замечать, что Петр постоянно пребывает в каком-то угнетенном состоянии. Однако понять причину его депрессии никто не мог. Сам же майор не желал ни с кем делиться проблемами.
Как-то в пятницу, чтобы развеять мрачное настроение Петра, сосед по комнате, с которым тот успел подружиться, предложил ему сходить в баню. Та находилась неподалеку, всего минутах в пяти ходьбы от площади Мужества, и называлась в народе «шайбой». Петр в баню идти не захотел. Исчерпав все свое красноречие, сосед ушел один. Каково же было его удивление, когда спустя какое-то время он увидел входящего в раздевалку Петра. К тому времени сосед по комнате успел попариться, помыться и уже одевался, так что Петру пришлось в парилку идти одному.
Что именно произошло в парилке, уже никто не узнает, ведь, кроме майора, там никого не было. Известно одно: зашедший туда спустя какое-то время очередной посетитель нашел Петра лежащим на горячем полу. Видимо, в парилке ему стало плохо, и он потерял сознание. Пролежал майор на полу минут пятнадцать.
Обнаруживший его посетитель позвал людей на помощь. Они вынесли Петра из парилки и привели в чувство. Лежа на горячем полу, майор получил сильные ожоги, но все же нашел в себе силы одеться и с помощью товарища дойти до общежития.
Однако в общежитии ему стало совсем плохо. Ожоги оказались намного сильнее, чем показались вначале. Командир учебного отделения, которому доложили о случившемся, вызвал машину скорой помощи, и Петра доставили в госпиталь имени Соловьева.
Вроде бы все самое страшное осталось позади - Петр находился в госпитале под присмотром врачей. На следующий день он даже смог написать объяснительную записку о том, что с ним произошло. Казалось, ничего не предвещало трагического исхода. И вдруг через несколько дней состояние Петра внезапно ухудшилось, и, несмотря на все предпринимаемые врачами усилия, 25 июня 1995 года майор умер.
Как полагается в таких случаях, согласно приказу командования было организовано дознание по факту смерти военнослужащего. Проводить его поручили внештатному военному дознавателю майору Михаилу Александровичу. Тот со свойственным ему высочайшим чувством ответственности в кратчайшие сроки нашел и опросил всех лиц, так или иначе бывших свидетелями этой трагической истории.
Таковых оказалось немало: и бригада машины скорой помощи, и врачи госпиталя, и завсегдатаи бани, которые в тот день находились в «шайбе» и видели произошедшее, ну и, конечно же, соседи Петра по комнате в общежитии. Все показания были надлежащим образом зафиксированы, оформлены и скомпонованы.
Мне лично удалось ознакомиться с этим делом. Что меня поразило, так это показания соседей по комнате. Те вспомнили, что недели за две до трагического посещения Петром бани к нему заходил сослуживец - командир дивизиона, его непосредственный начальник. Тот приехал из Тирасполя в Санкт-Петербург на выпуск своего сына из кадетского артиллерийского корпуса. Конечно же, он не мог не заглянуть к своему подчиненному.
Как рассказали соседи по комнате, которые присутствовали при их разговоре, уходя, командир дивизиона задержался в дверях и, немного поколебавшись, сказал:
- Знаешь, Петр, не хотел тебе говорить, но и не сказать не могу. Перед моим отъездом в Санкт-Петербург я заглянул к твоим, чтобы узнать, как у них дела. Жена твоя сказала, что у них все нормально и беспокоит ее только состояние сына. Тот в последнее время просыпается по ночам, плачет и произносит одну и ту же фразу: «Что вы делаете? Зачем вы моего папу в землю закапываете?!»
От этих слов все присутствующие в комнате остолбенели. Именно этим было вызвано депрессивное состояние майора. А через три недели Петра не стало! "
#МистическиеРассказы
Все в деревне звали её Наденька.
Маленького роста, худенькая и светловолосая, она действительно была Наденькой, а не Надеждой Ивановной, несмотря на свои сорок пять лет.
Рано овдовевшая, так и не родившая, она жила работой и помощью людям.
После нелепой смерти мужа, молодого ещё мужика, пытались хаживать к ней мужики, но всех отогнала.
Женатого ей было не надо, брезгливо как-то, пьющего тоже, а других у них и не водилось.
Покойный муж задал высокую планку, хороший был мужик, работящий, руки большие и нежные, сжимал Наденьку и шептал в ухо: «Кошечка моя, найдёныш мой».
Всегда звал ее: «Найдёныш мой».
Наденька-то детдомовская была.
После детдома в городе училась, на учительницу, там на танцах с мужем и познакомилась.
Муж говорил, что всю жизнь такую найти мечтал: маленькую, ладную да умненькую, вот и нашёл на танцах своего «найденыша».
Как доучился, то в деревню они и переехали, по распределению.
Она в школу пошла, детей русскому и литературе учить, а он в колхозе ветврачом.
Домик выделили им. Живи, да радуйся. Они так и жили.
Днём работали, а вечером пили пахучий чай с травами и мечтали о детях.
О высоком здоровом мальчике, похожем на мужа или маленькой девочке, похожей на Наденьку.
Наверное все так бы и было, но вот детки почему-то не получались.
Но в отчаяние они не впадали, можно же усыновить, но чуть попозже, когда совсем ясно станет что своих не будет.
Когда Наденьке было тридцать пять муж погиб.
Аппендицит, не успели довезти до райцентра.
Городская детдомовская девочка, так до конца и не повзрослевшая, одна в деревне, сложно ей пришлось.
Ей бы в город переехать, да тут могилка мужа и ребята, ее ученики — так и осталась.
В ребят, в книги, помогать, кому помощь нужна, вроде и получалось забыться.
Только вот в праздники, когда в других домах ярко горел свет и были слышны песни и смех, тогда было очень грустно.
Тогда в кошку утыкалась и книжку какую-нибудь брала.
Нет, ее звали в гости на праздники, но смотреть на чужое счастье было так больно.
Для Наденьки этот праздник был как приступ боли, той боли которая привычна, потому что заболевание хроническое.
Очень больно, но нужно просто принять таблетку и пережить, перетерпеть.
Кошку назвала Таблеткой и вместе с ней переживала этот праздник.
Все было так же, но теперь и утыкаться было не в кого, Таблетка умерла.
То ли отравилась чем, то ли ещё что, но раз — и нет Таблетки.
«Бобылка ты Наденька, просто бобылка. Такая уж у тебя судьба. Вот и Кошка даже померла», — говорила себе Наденька, сидя на работе в ожидании родителей рыжего вихрастого Санька.
Мальчишка никак не хотел учиться, и пришлось вызвать его мать.
Мать долго не приходила и только 31 декабря пришла, сокрушалась долго, обещала отодрать Саньке уши, а уходя сунула Наденьке пакет: «Возьмите, Надежда Ивановна, чай не взятка это, а так, подарочек. С городу привезла. Так, диковинка. С праздником вас, все ж Новый год».
Взяла.
Последние годы в новогоднюю ночь было слякотно, а в этом году сказочно.
Придя домой, вынула из пакета коробку и открыв ее увидела гирлянду.
Не просто гирлянду, а как сетку рыбацкую.
Отбросила в сторону, горько так стало, так обидно.
Хотя нет, было же счастье, а потом отобрали.
Наденька неверующая была, вроде бы, но знала, что «отобрал» кто-то ее счастье.
А потом вдруг подумала: «Ну и что, что бобылка. Неужели я хоть капельку счастья взять не могу. Хоть фонариков».
Хмыкнула и приладила на окно гирлянду.
Включила в розетку.
Подмигивают ей.
«Вот и праздник. Надо бы котёнка взять себе. У кого котёнок есть, тот и не бобылка. Все-таки сегодня Новый год, праздник, нехорошо рано так ложиться. Надо чаю с конфетами попить. Вон ребята с праздником поздравляли, столько конфет навезли», — подумала Наденька и, последний раз взглянув на сверкающее окно, пошла на кухню.
В обычный-то день некому, а уж вечером в канун Нового года и подавно.
Открыла.
Крупный большой, весь в снегу.
«Извините. Не бойтесь, пожалуйста. У вас мужик в доме есть? У меня колесо спустило, а домкрата нет», — сказал мужчина, пытаясь стряхнуть с себя снег.
«Нет ни мужика, ни домкрата. Но есть чай с конфетами. Заходите. Согреетесь хоть», — неожиданно для себя сказала Наденька.
«Да я не один. Просто у вас так окно сверкает, что я решил, что у вас домкрат есть», — сказал мужчина.
«Так все и заходите. Окно да, сверкает. Но домкрата нет», — сказала Наденька.
Мужик кивнул головой и убежал за остальными.
«Господи, какая же ты дура! Порешат тебя в новогоднюю ночь. Как пить дать, порешат», — пробормотала Наденька и пошла заваривать чай.
Услышала, как дверь хлопнула и прокричала: «Вещи вешайте и проходите».
В дверях стоял все тот же мужик держа за руку маленького мальчика, а у мальчика в руках пищал котёнок.
Мужчина был прилично одет и очень симпатичный, а вот мальчик и котёнок были задрипанными.
«Вот такая у нас компания. Знакомьтесь. Я — Миша, малец — Игорек, а это… Это котёнок. Его малец в придорожном кафе сам себе на Новый год подарил. Вы нас простите. Там такая метель, а тут окно ваше сверкает. Вот мы и тут», — как-то смущенно сказал мужчина.
«Наденька я, ой простите Надежда. Пускайте котёнка на пол, молока ему нальём», — смеясь, сказала Надежда.
А дальше справляли Новый год.
Ели конфеты и бутерброды, кричали «ура», чем пугали котёнка. Загадывали желания. Каждый загадывал своё, но было видно, что все желания о счастье. Дали котёнку имя, вернее это оказалась кошечка, назвали Таблеткой.
Наденька просто предложила, а все неожиданно согласились.
Потом, уложив Игорька спать, рассказывали друг другу про жизнь.
Наденька про своё, а Миша про своё.
Выяснилось, что у него жена год назад умерла. Он с Игорьком один остался, да не потянул. Вот везёт Игорька к матери своей на полгодика. Работать надо. Осталось пару деревень проехать, и мать, а тут колесо. А домкрата нет, потому что Игорек нахозяйничал в багажнике и решил, что железяка ему не нужна эта. Метель, ничего не видно, все белое, а тут окно сверкающее, как маяк. Сначала от рассказов грустно было, а потом и о веселом поговорили. Даже посмеялись тихонько, так, чтобы Игорька не разбудить.
Миша с Игорьком в зале на диване, а Наденька у себя, в комнате. Маленькая Таблетка устроилась на Наденькином тапке.
Засыпая, Наденька думала о том, что это был очень счастливый Новый год. Думала о том, что хотела бы жить в этой Новогодней ночи. Там, где смех Игорька, мяуканье Таблетки и улыбка Михаила.
«Остановись мгновенье, ты прекрасно, это именно тот случай.
Ну, пожалуйста, остановись», - последнее, о чем подумала Наденька, засыпая.
Наденька хлопотала по дому и ворчала.
Было уже 31 декабря, а к празднику никто не готов, а ведь первый год в новом доме.
У Наденьки в школе елки, а директор на всех елках должен быть, да и остальные в делах.
Наденька запнулась, о лежащую кошку.
Толстая кошка, как всегда, мешалась у Наденьки под ногами.
«Таблетка! Ну, что ты. Брысь отсюда», — сказала Наденька.
Окна в новом доме были большие, и когда она включила гирлянды, все вокруг наполнилось какой-то сказочностью.
«Мам, смотри какую мы елку принесли», — послышался голос.
С огромной елкой и важным видом в коридоре стоял подросток, вернее, уже парень и, улыбаясь, смотрел на Наденьку.
«Игорек! Ты же весь в снегу. Кто же в метель за елкой ходит. Обошлись бы искусственной. А ну-ка, раздевайся и пулей к печке. Согреешься, и как раз отец приедет. Будем наряжать красавицу», — сказала Наденька и начала руками растирать парню щеки.
Наденька поцеловала сына в нос.
Такой родной ее мальчишка, совсем уже взрослый.
Парень снял куртку и, подхватив на руки кошку, унёсся в свою комнату.
Наденька засмеялась.
Дверь опять открылась, и Наденька увидела мужа.
Миша еле удерживал пакеты и тряс головой, пытаясь стряхнуть снег с шапки.
«Там такая метель! Белое все. Зови сына, там надо пакеты из машины забирать с подарками. Ну, иди обниму тебя, Наденька. Как хорошо, что в наших окнах гирлянды, я по ним тебя и нашёл».
«Как и десять лет назад», — подумала Наденька и шагнула навстречу мужу.
Ксения Полежаева
ТВАРЬ...
Овощи готовы, котлеты в мультиварке, чай заварен", — быстро перечисляла в уме Надя, нанося тональный крем. Поморщилась, проводя спонжем по левой щеке.
Илья вот-вот придёт, всё должно быть идеально. Закончив макияж, внимательно оглядела себя в зеркале. Одёрнула платье. Поправила волосы. Удовлетворённая своим видом, задумалась — ничего ли не забыла? Подавляя тревогу, ещё раз пробежалась по квартире.
Ванная вымыта. Постель — свежее некуда. Кухня блестит. Полы — тем более.
Вазон!
Схватив графин, полила стоящий в углу фикус и дёрнулась от резкого звука дверного звонка.
Илья не открывал своим ключом — любил, чтобы его встречали.
— Здравствуй, милая, — проворковал, одаривая небрежным поцелуем, — это тебе.
Розы были прекрасны — семь огромных бутонов кроваво-красного цвета.
— Спасибо, любимый, — улыбнувшись, поблагодарила женщина.
Врать с улыбкой было нетрудно и давно привычно. Ведь муж, зная, что Надя обожает ромашки, всегда дарил ей розы.
— Чем сегодня порадуешь? — бархатисто спросил Илья, проходя в столовую. Залюбовался безупречно сервированным столом.
— Запечёнными овощами. И твоими любимыми котлетками, — ответила, прогоняя снова возникшую лёгкую тревогу.
Но супруг, похоже, сегодня был в прекрасном настроении.
— Новый рецепт?! Попробуем! — энергично воскликнул он.
Обеспечив мужа всем необходимым для ужина, Надя позволила себе присесть и немного расслабиться. Илья не просто ел — дегустировал. Внимательно разглядывал каждый кусочек, принюхивался к его аромату, предвкушая, и только затем отправлял в рот. Медленно и тщательно пережёвывал, чутко прислушиваясь к ощущениям.
Наконец очередь дошла до котлетки. Распробовав первый кусочек, мужчина нахмурился. Взялся за следующий и неожиданно выплюнул его прямо в тарелку. Надя вздрогнула.
— Милая, а ты часом не отравить меня собралась? — подчёркнуто ласково спросил муж, буравя жену стальным пугающим взглядом. — А?
Женщина похолодела. Вскочила, попробовала, и внутри всё оборвалось. Пересолила! Илья очень трепетно относился к потребляемому количеству «белой смерти».
Засуетилась, залопотала извинения… Первая пощечина оказалась, как всегда, неожиданной и самой болезненной. За ней посыпались другие.
— Прости-и! — зарыдала женщина, отступая в угол и закрывая лицо руками, — я не нарочно!
— Я многого прошу? — приговаривал муж, нанося расчётливые удары. — Всего лишь быть хорошей женой. Не хочешь — пошла отсюда, тварь неблагодарная! Я — всё для тебя! А ты!
Сопротивляться не было смысла — это раззадоривало Илью ещё сильнее. Казалось, что он не просто срывает злость, но и получает удовольствие от процесса. Женщина только пыталась защитить лицо — лицо, которое скоро уже не спасёт никакая косметика…
Наконец он выдохся и отправился в ванную. Умылся. Принял душ. Молча закрылся в спальне.
Скрючившись в углу, Надя беспомощно поскуливала, как несчастный щенок. Впрочем, почему «как»? Она и была им последние несколько лет.
Когда всё это началось? Когда красивый, статный, одетый с иголочки мужчина вскружил ей голову безупречными манерами и необычными ухаживаниями?
«Тебе пойдёт это платье, примерь!»
«С короткой стрижкой ты будешь выглядеть элегантнее!»
«Не иди в магазин, я всё куплю сам!»
Или это началось, когда Илья предложил переехать к нему?
А может, когда недовольно поморщился, увидев её подругу в гостях? Мило пообщавшись, после ужина он попросил Надю больше никого не приглашать домой. «Разве нам плохо вместе? — спросил он тогда, — зачем в квартире посторонние люди?»
Женщина признала его правоту — каждому хочется жить по своим правилам в собственном доме. И в дальнейшем встречалась с друзьями на их территории. Но как-то незаметно и эти встречи сошли на нет.
«Илье нужно подготовиться к выступлению…»
«Мы с Ильёй идём на День рождения его коллеги…»
«У Ильи проблемы, ему нужна моя поддержка…»
Со временем её и звать перестали. Однажды она с удивлением осознала, что ей уже два месяца никто не звонил. Кроме младшей сестры, — единственного близкого и любимого человека из прошлой жизни, до знакомства с Ильёй. Человека, который никак не хотел смириться с положением вещей: чем больше отдалялась Надя, тем настойчивей становилась Оксанка.
«Где ты, Надя?!»
«Не узнаю тебя! В кого ты превратилась?!»
«Хорошо, что у вас нет детей!»
Это было последней каплей. Женщина, отчаянно мечтавшая стать матерью, не смогла простить сестру. И окончательно вычеркнула её из своей жизни.
…Воспоминания хлынули потоком и захлестнули Надю с головой. Первая пощёчина за испорченную утюгом рубашку… Вторая — за опоздание на премьеру… Трогательное «Прости!», написанное мелом на тротуаре под балконом… Алая охапка роз с обручальным кольцом в придачу…
«Зачем тебе работать? Лучше займись хозяйством!»
«С кем это ты там переписываешься?»
«Никаких беременностей!»
Выбравшись из угла, разглядывая в зеркале бесцветные глаза и припухшие скулы, она внезапно увидела себя с новой стороны.
«Кем я стала?»
Никем. Прислугой без права на ошибку. Красивым приложением к великому и благородному образу идеального мужчины.
«Но ведь он любит меня!»
— Ой ли? — прозвучал в голове незнакомый голос. — Да он даже имени твоего не помнит! «Милая, любимая!» — издевательски засмеялся кто-то невидимый, — не надоело?!
Надя почувствовала, как изнутри подымается злость. Чувство, не имевшее права на существование. Ведь хорошие девочки не злятся. Хорошие жёны — тем более.
«Тварь неблагодарная!» — вспомнила она и впервые в жизни с удивлением почувствовала, как ярость наполняет её силой.
«И правда, хорошо, что у нас нет детей!»
Теперь женщина поняла смысл этой фразы.
…Утро началось с телефонного звонка.
— Прогуливаешь, бро? — хохотнул историк. — Твой десятый «Б» на ушах стоит!
Илья вскочил. Часы показывали 9:15. Не разбудила, сука!
— Тва-а-арь! — разнеслось по квартире.
Квартира ответила тишиной.
Снова ругнулся, не увидев приготовленного костюма. Заметался по комнатам. Нади нигде не было. Не было её паспорта, чемодана, некоторых вещей. Только записка на кухонном столе:
«Пошла отсюда. Тварь»
Ира Сон
Уберите мёртвого малыша!
Врачи клиницисты по своей сути являются атеистами. Большинство из них абсолютно верят, что лечение, которое они назначат, поможет. Но бывают случаи, когда лечение не помогает, и, вдруг, случается настоящее чудо, и пациент немыслимым образом, не поддаваясь никаким вразумительным объяснениями, выздоравливает.
А бывают совсем мистические случаи, которые запоминаются на всю жизнь.
Когда я вспоминаю этот эпизод в моей жизни, то до сих пор мурашки по телу. Поэтому, впечатлительным натурам не рекомендую читать.
Студенткой я была на практике в родильном доме. Нас повели в отделение реанимации новорождённых. За час до нашего прихода там скончался новорожденный ребёночек.
Когда в больнице умирает человек, полагается 2 часа его держать в отделении, констатировать биологическую смерть и уже потом увозить в патолого-анатомическое отделение.
Как правило, через 2 часа тело коченеет. Подходим мы через положенное время к ребёнку вместе с медсестрой. Она его осматривает, чего-то сильно пугается и начинает звать врачей. Мы не можем ничего понять. Тогда она говорит: "Весь ребёнок закоченел, а шея и голова - нет!". А это означает, что ребёнок как бы «смотрит по сторонам, кого бы ещё забрать с собой».
Только она это произнесла, как рядом в реанимационной палате «даёт остановку сердца» другой новорождённый ребёнок. Все толпой бегут к нему, начинают реанимировать. Ещё рядом в кувезе лежал 26 недельный малыш. У него всё было относительно нормально, он хорошо развивался вне тела матери, и были все шансы на его дальнейшую выписку в здоровом виде. Он тоже «даёт остановку»!
2 бригады врачей усиленно пытаются спасти им жизни!
А та медсестра кричит: "Срочно увозите мёртвого малыша из отделения, вызывайте рабочих, пусть заколотят гвозди в каждый угол реанимационной палаты!"
Я ж говорю, врачи до последнего верят в своё лечение, но тут, чем чёрт не шутит, нашли рабочего и тот забил по гвоздю в каждый угол.
И, через некоторое время, состояние этих двух малышей улучшилось, и они благополучно пошли на поправку.
Мы, студенты, испытали страшный шок! А та медсестра сказала, что в её практике так было несколько раз. Иногда даже эти меры не помогали и мёртвый ребёнок «всё-таки кого-нибудь забирал».
Шёпот.
Доброго времени суток, уважаемые сайтовчане, читатели.
У меня появилась свежая история. И сегодня я хочу поделиться ею с вами.
Ситуация, о которой я вам сейчас рассказываю, произошла буквально сегодня ночью, а именно в 3 часа ночи (через несколько минут после описанного я взяла свой смартфон и посмотрела, который час). Все уже спали. С рождения дочки в нашей комнате всегда включаю на ночь маленький ночник. Я лежала на левом боку: это получается к дочечке спиной, лицом к стене. Кроватка дочки стоит рядом с моей кроватью. Проснулась глубокой ночью из-за того, что услышала в комнате, а именно рядом с кроваткой дочери, чей-то шепот. Разобрать его не смогла. Единственное, что разобрала, что голос был женский; принадлежал молодой женщине лет до 30 приблизительно. И абсолютно точно могу сказать, что голос не принадлежал никому из моей семьи и мне в том числе, голос был чужой.
Я, как только услышала этот непонятный шёпот, мгновенно повернулась лицом к дочери и увидела расплывчатый силуэт с другой стороны возле дочкиной кровати. От увиденного я ощутила ужас, потому что испугалась за дочку. Но она спокойно спала и никак на шёпот не реагировала. Я сделала единственное, что пришло мне в голову, сказала: «Господи, спасибо и сохрани» и прочла «Отче наш», и после этого шёпот прекратился и силуэт, который стоял возле дочкиной кроватки, исчез. Мне после произошедшего ещё какое-то время было страшно, даже, извините за подробности, в туалет пошла намного позже, потому что боялась оставить дочку.
С появлением в доме отчима Маша переехала на дачу.
— Он хороший человек, — с вроде виноватой улыбкой говорила мама, но в глазах её не было ни грамма вины. Было только счастье.
«Может и хороший, но жить с чyжим мужиком в одной квартире я не хочу»,
Маша совсем не хотела устраивать разборки с мамой, — Мам, я так рада за тебя, ты не против, я на даче поживу? Там свежий воздух, да и работа сейчас на удалёнке.
Мама вздохнула, будто расстроена, но Маше показалось, что это было верное решение.
Стaрaя дача была недалеко от города, это была дедушкина дача. Здесь многое было сделано его руками, и Маша впервые за много дней ощутила себя дома.
Деда Маша очень любила. Отца она не помнила, он ушел почти сразу после ее рождения. Дед заменил ей и папу, и даже немного маму, потому что мама носилась по командировкам — деньги зарабатывала.
Вот эту картинку, висящую на даче, где обнялись два медведя, дедушка выпилил из дерева к Машкиному дню рождения:
— Большой медведь — это я, а маленький — ты, вот так они обнимаются! — дед обнял внучку и поцеловал.
— Ну деда, борода колючая, — засмеялась тогда радостно Маша.
Только с дедом Маша себя чувствовала любимой и нужной.
— Деда, скажи, ты меня не бросишь? Со мной будешь?, — трогая его небритые щёки и бороду своими нежными детскими ручками, пытала его Машка.
А однажды она с yжacом спросила у него:
— Деда, представляешь, а у Тани дедушка yмeр. А ты что, тоже yмрeшь? Я что, без тебя что-ли буду жить? Совсем-совсем одинокая?
— Ах ты моя Маняша, моя ты любимая, — дед посадил внучку на колени и грустно вздохнул, — понимаешь … Ну я пока yмирaть не собираюсь.
А ты помнишь, как я тебе рассказывал, что закон такой есть? Что ничто никуда не исчезает и ниоткуда не возникает.
Так вот, люди, когда yмирaют, они не исчезают совсем. Просто они уже не могут жить в этом мире и уходят в другой. Давай мы с тобой договоримся: я тебе оттуда знак подам, что я рядом. И ты будешь чувствовать, что я не исчез! Договорились?
— Договорились, — зачарованно глядя на деда, произнесла маленькая Маша, — А какой знак?
— Ну, какой смогу, — сделав весёлое лицо, усмехнулся дедушка, — Но ты сразу поймёшь, что это я.
— Правда?- обрадовалась Маша, — Ты обещаешь?
— Конечно обещаю, Маняша моя, — дед схватил её в охапку, — Я разве тебя когда-нибудь обманывал?
«Нет, не обманывал», — Маша явственно вспомнила деда, его улыбку, колючую бороду и его добрые глаза.
«Не обманывал, только знак не подал, видно пока не смог», — грустно улыбнулась Маша.
Ночью позвонила мама:
— Машут, у тебя всё хорошо?,- и не дожидаясь ответа продолжила, — Мы в такси, горящую путёвку кyпили, едем на неделю отдохнуть. Представляешь, мне кажется, что я утюг не выключила. Собирались по-бешеному. Заедешь домой утром, ладно?
— Ладно, мам, — Маша бросила взгляд на часы — три часа ночи!, — хорошо вам отдохнуть.
Рано утром она уехала на квартиру, решила поработать там.
После обеда вдруг позвонила стoрoжиха с дачи:
— Маш, ты где? В доме?- голос у нее был испуганный.
— Нет, в городе, в квартире, — Маша даже растерялась,- А что-то случилось?
— А я и не видела, как ты уехала, думала, в доме ты,- стoрoжиха тарaтoрила как заведённая, — А на крыльце твоём пcина страшная с утра воет, жyть одна. Морда стрaшнaя, сын полез было через забор, посмотреть в чем дело, дак испугался, пcинa лaeт, а зyбищи такие! Ужaс!
«О боже, не одно, так другое»,- подумала Маша и пообещала скоро приехать.
На крыльце и правда сидел невообразимо умoрительный пёс и внимательно смотрел, как Маша парковала машину.
— Ну что, в дом-то ты меня пустишь?- тихо спросила она пса, и он тотчас же посторонился, словно понял.
Но в дом вошёл сразу же следом за ней. Она хотела возмутиться такой наглости, но что-то её остановило. Этот смешной, лохматый, как медведь, бородатый несуразный пёс лёг у двери на коврик, всем своим видом показывая, что он охраняет её.
— Ты зачем пришёл ко мне, медведь ты лохматый?,- весело спросила она пса, и тот вдруг встал и тихо, солидно гавкнул.
И вдруг невероятная догадка пришла ей в голову:
— Ты что, Мишка-Медведь? Ты от деда мне что ли привет пришёл передать? Это что, знак? Знак обещанный?
Она присела перед ним на корточки, а пёс подошёл и положил ей лохматые лапы на плечи, уткнувшись бородатой мордой ей в плечо.
И она заплакала. Пёс лизал её в щёку, колол её своей патлатой бородкой, а она плакала от счастья, обнимая его, своего Мишку-Медведя.
Не обманул дедушка, подал знак, да ещё и защитника прислал. Значит, теперь всё будет хорошо…
Автор: «Жизнь имеет значение»