Бабушку привезли к нам во вторник, когда я еще был на работе.

А вернувшись домой, увидел её, сидящей на диване и смотрящей очередную бразильскую мыльную оперу. Она, как и всегда, держала в морщинистых руках платочек, расшитый полевыми цветами, и с легкой улыбкой следила за бурлящим с экрана водоворотом чувств.
Бабушку привезли из больницы. Она с трудом ходила, с трудом говорила, иногда тихо смеялась, бормоча что-то себе под нос, иногда вздыхала и смотрела в окно, за которым ярко пылало жаркое лето. Так же часто она могла сказать что-нибудь невпопад, а потом смотреть на тебя, как на сумасшедшего, не понимающего простых слов. Либо просто молчала, думая о чем-то своем. Её любимой фразой была – «Ставь чай». Именно её она повторяла чаще всего, когда вся семья собиралась вечером за одним столом и обсуждала произошедшее за день.
- Ужас какой-то, - жаловалась моя мама, наливая в тарелку горячий суп и ставя передо мной. – У нас на работе мымра появилась. Молодая и наглая. Не нравится ей, видишь ли, когда мы медленно работаем, когда с обеда не вовремя приходим, когда отчеты на минуту задерживаем.
- Ставь чай, - сказала ей бабушка и улыбнулась. Мама устало вздохнула и, покачав головой, садилась за стол и придвигала к себе тарелку с супом.
- А сегодня Наташу до слез довела. За ошибку в отчете. И ладно бы цифры неправильные, а тут букву она пропустила.
- Ставь чай, - говорила бабушка, убирая ложку в сторону.
- Потом чай, мам. После ужина, - говорила моя мама, снова возвращаясь к проблемам на работе. Я слушал её невнимательно, стараясь быстрее отужинать и убежать в свою комнату смотреть новую серию любимого сериала. Даже отец что-то невнятно хмыкал, листая газету и не обращая внимания на бурчание мамы. Так продолжалось до тех пор, пока мама не находила благодарного слушателя и не переключалась на отсутствие внимания. – Вить! Ты можешь хоть раз свою газету за столом не читать?
- Ой, - морщился отец и, резко встряхивая газетой, демонстративно её убирал. – Одно и то же постоянно, Валь. Какая разница? Я же слушаю тебя.
- Ставь чай! – серьезно говорила бабушка.
- Сделай уже бабушке чай, - раздраженно говорил отец и, наскоро похлебав суп, уходил в комнату, где ему никто не мешал читать газету.
- Сань, ну хоть ты что скажи, - устало говорила мама, поняв, что домашние уже разошлись.
- Ставь чай.
- Сделай бабуле чай, мам, - говорил я, убирая тарелку в раковину. – Прости, я устал сегодня. Пойду к себе.
Но чай бабушке так никто и не давал. Я замечал, что в такие моменты она смотрит свою мыльную оперу без улыбки. Лишь смотрит на экран пустым взглядом и не теребит платочек в руках.
В пятницу я вернулся домой раньше обычного. Виной всему Оля, моя девушка, с которой мы договорились встретиться в центре и сходить в кино. Но за час до сеанса, когда я уже купил билеты, Оля позвонила мне и сообщила, что не придет. Она часто так делала, а я мирился с этим, обманывая себя мнимой заботой о чувствах Оли. Как итог, я с трудом вернул билеты в кассу, после чего пошел домой в расстроенных чувствах, а когда пришел, то увидел внимательный бабушкин взгляд и услышал её любимую фразу.
- Ставь чай, - сказала она и улыбнулась, когда я улыбнулся в ответ.
- Сейчас сделаю, ба, - вздохнув, сказал я и поплелся на кухню, но бабушка пошла следом за мной, придерживаясь слабой рукой за стену. – Ты куда?
- Буду ждать чай, - ответила она, вызвав у меня еще одну улыбку, и присела на стул с подушкой, которую положили специально для неё.
Я быстро сделал чай, налив в белую кружку кипятка и, выбросив заварку из ситечка, поставил напиток перед бабушкой, которая вдруг покачала головой и отодвинула кружку в сторону. Тут я уже не выдержал и, сев на край табуретки возле окна, потер виски дрожащими пальцами, а потом вздрогнул, когда моей головы коснулась бабушкина рука.
- Чай надо с баранками пить, - сказала она, улыбнувшись. – С печеньем, с пирожками и конфетами. Да.
- Хорошо, ба, - хмыкнул я и, встав с табурета, полез в шкаф за конфетами.
Бабушка очень любила обычные леденцы, которые называла «долгоиграйками». Их я и достал, как и пакет с овсяным печеньем и баранками, который положил на стол. Затем, чуть подумав, я налил чай и себе под блестящим и радостным взглядом бабушки.
- Пей, - сказала она, указав пальцем на стакан. – И рассказывай.
Слова посыпались из меня, как из мифического рога изобилия. Но в них не было грусти или разочарования. Только смех. И смех бабушки, которая иногда вставляла свои комментарии, пусть и не совсем подходящие к разговору. Я улыбался, рассказывал ей об Оле и её причудах, делал глоток чая и хрустел сушкой, после чего снова возвращался к волнующей меня теме.
Мы просидели очень долго, выпили несколько кружек и съели почти все баранки. Но я вдруг осознал, что в моей груди больше нет тревог и тугого комка воспаленных нервов, грозящих вырваться наружу. Только спокойствие и легкая усталость.
- Вы чего это чаи гоняете так рано? – удивилась мама, входя в квартиру и неся в руках пакеты с продуктами. – Сейчас кушать будем.
- Я думал, ты с Олькой в кино идешь, - усмехнулся отец, забирая у мамы пакеты и относя их на кухню.
- Не получилось, - улыбнулся я. – Иногда чай попить полезнее.
- Ага, - хмыкнул отец, снова разворачивая газету, но мама была начеку.
- Хоть один ужин без газет! – вспылила она, заставив меня поморщиться от крика. Я грустно посмотрел в кружку с остывшим чаем и понял, что привычная жизнь медленно возвращается, как и мысли, мучавшие меня раньше. Но у бабушки были свои мысли.
- Ставь чай, - велела она, а я удивился, насколько окреп её голос. Удивилась и мама, замерев с половником в руках, и отец, ради этого отложивший газету. Я слабо улыбнулся и кивнул.
- Ставь чай, мам. По-настоящему. С печеньем и пирожными. Пожалуйста.
- Глупость какая-то, - вяло попробовала возмутиться она, но сникла, когда бабушка повторила любимую фразу. – Ладно, ладно. Вить, поможешь?
- Помогу, конечно, - кивнул отец и, встав со стула, прикоснулся к плечу мамы. Та робко улыбнулась и покачала головой. – Что делать?
- Достань торт из пакета и порежь его. Какой чай без тортика-то? – сказала она.
Теперь мы сидели все вместе, пили горячий чай, ели торт и болтали обо всем на свете. Мама рассказала о новенькой, которая не дает жизни всему отделу, а потом посмеялась, когда отец припомнил розыгрыш старосты в институте, которая вела себя похожим образом. Мама обещала его способ взять на заметку. Я рассказал про Олю и посмеялся над отцом, назвавшим меня слезливым романтиком. Но сильнее всех улыбалась бабушка, которая давно выпила свой чай и сейчас смотрела на нас с добрым блеском в глазах.
Когда я покинул родительский дом и обзавелся своей семьей, то в первую очередь установил одно правило. Если кому-то грустно и ему хочется поговорить, то за столом собирается вся семья. Затем заваривается чай, а на стол выкладывается печенье, конфеты, сушки и пирожные. За этим столом нет места для мобильных телефонов, газет и книг. Зато есть место разговорам, сочувствию и поддержке, о чем постоянно пыталась сказать бабушка своей любимой фразой. Важно помнить одну вещь.
Порой то, что кажется нам глупостью и маразмом, может оказаться настоящей мудростью, способной нам помочь...
Автор: Гектор Шульц
Летoм Иванoва купила квартиpу. Квартиpа исчерпывающe описывалaсь фpaзой "затo дёшево".
Пpeжние владельцы жили размашисто, себя не жалеючи, с огоньком и задором.
Судя по состоянию стен, полов и прочего, расчленёнка у них была разминкой, а не кульминацией.
Двe недели Иванoва не покладая рук выскребала и вычищала следы их жизнедеятельности.
Ещё двe ушли на бюджетный косметический ремонт.
Перевезла нехитрый скарб, заперла за собой дверь и поняла — вот оно, счастье и благорастворение воздусей.
И лeгла спать.
В пустой, но своей личной, своей собственной квартире.
А нoчью проснулась от того, что на неё кто-то смотрит.
Физическое ощущение чужoго взгляда.
Иванoва включила стоящую на табуретке рядом с диванчиком настольную лампу.
Отступление.
Иванoва не из пугливых.
Года три назад поздним вечером, точнее сказать, ночью, возвращалась домой и увидела некую фигуру, трудолюбиво свинчивающую зеркала с припаркованных машин.
Рaвнодушная гражданка прошла бы мимо, законопослушная отступила бы в тень и, стараясь не отсвечивать, шёпотом позвонила в правоохранительные органы.
А ненормальная с криком "Стой! Стрелять буду!" бросилась к фигуре.
Я Иванову спрашивала, это что было? выброс адреналина?
Какой ещё адреналин? возмутилась Иванова, трезвый расчёт, прикинула, если обойду гадёныша справа, то отсеку его от проходного двора, выскочит на улицу, там люди ходят, помогут скрутить.
Милицейский начальник, вручая грамоту, громко поблагодарил Иванову за смелость и отвагу и тихо добавил — девушка, милая, никогда, никогда больше так не поступайте!
Кстати, стрелять ей было не из чего, это она для внушительности.
Кoнец отступления.
Ну вот, Иванова включила стoящую на табуретке рядом с диванчиком настольную лампу.
Рядом с лампой сидела страшная белая крыса с розовыми ушами, розовыми лапами и голым розовым хвостом.
И плотоядно смотрела на Иванову.
Иванова завопила так, что свежепоклеенные обои съёжились от страха и покрылись гусиной кожей.
Крыса фыркнула и перепрыгнула на диван, поближе к Ивановой.
Ей хотелось человеческого тепла и понимания.
Следующие минут пять Иванова орала, сидя на потолке.
Может, и не пять минут, может, дольше.
Во всяком случае, соседям хватило времени, чтоб проснуться и вызвать милицию.
Дальше туманно.
Когда сознание прояснилось, Иванова обнаружила себя на кухне со стаканом воды в трясущихся руках.
Милиция ржaла, соседка пpичитала — пять лет с теми мучились, что ни ночь, то гулянка, думали, вздохнём спокойно — ага, счaс! не понос, так золотуха! крыса чья? этих, съехавших, видать сбежала, сколько их было? Дима, не помнишь, у алкоголиков одна крыса жила или скoлько?
Крысу локализовали в трёхлитровую банку.
Милиция сказала, животное себе оставите? что вы сpaзу в крик, не хотите, так я заберу, дoчка давно просит.
Остаток ночи Иванова пpoвела при включённом свете, вздpaгивая при каждом шорoхе.
На следующий день привезла из приюта тощего, но здоровенного кота, назвала Пафнутием.
За полгода Пафнутий разъелся и охамел, в пять утра будит Иванову диким мявом "жрать хочу!".
Иванова говорит — пусть лучше кот!
На слово "крыса" Иванова реагирует нервно и неадекватно.
Жизнь нaладилась.
У Ивановoй завёлся поклoнник.
С очень, очень серьёзными намерениями.
Спрашиваю, что тебя не устраивает? умный, добрый, порядочный, не зануда, что не так?
Всё тaк, сeрдито говорит Иванова, но фамилия! фaмилия у него — Крысаков!
/Нaтaлья Волниcтaя/
Воскресный папа
Рекс лежал у их ног, как побитый, и смотрел на говорящих. Казалось, умный пёс понимал, что сейчас решается судьба его семьи. - Ты заберёшь Рекса, папа?
Прозвенел последний звонок в этом учебном году. Счастливый Серёжа бежал домой обрадовать родителей хорошими оценками. Не зря он старался целый год. В дневнике только и есть, что одна четвёрка по физкультуре, и то только потому, что часто болел ангиной.
Серёжа придумал, что не будет звонить в дверь, а откроет своим ключом и сделает родителям сюрприз - потихоньку положит раскрытый дневник на кухонный стол и спрячется за шкаф в прихожей.
Он будет ждать, и пока они не увидят, какой он молодец, не выйдет. Только бы их домашний любимец Рекс не выдал его.
Когда мальчик подошёл к двери своей квартиры, то ему расхотелось не только делать сюрприз, а вообще идти домой. Слышно было, как в прихожей, тоскуя, поскуливал Рекс. Папа с мамой опять ругались.
Ссориться родители начали ещё с прошлого года. Они мирились, но потом опять ругались, и теперь всё чаще и чаще. Серёжка переживал, а вдруг они разведутся, как у его приятеля и одноклассника Саши.
Тот рассказывал по секрету, что родители тоже часто ругались, а потом папа уехал. Теперь он только звонит ему в день рождения и изредка присылает письма с открытками. У него появился отчим - неплохой человек, но добрые доверительные отношения с ним не складывались.
У Серёжи, при одной только мысли, что его отец уедет, а вместо него с ними будет жить абсолютно чужой ему отчим, сжималось от тоски детское сердце.
И вот это случилось...
- Серёжа, сынок, нам надо поговорить. Ты уже достаточно взрослый и должен нас с мамой понять. Так уж получилось, что мы больше не можем жить вместе. Это иногда случается у людей. Скажи нам, с кем бы ты хотел жить, со мной или с мамой?
У мальчика от волнения перехватило в горле, и он молчал. На глазах закипали слёзы.
- Сынок, это совсем не значит, что мы станем друг другу чужими. Мы обязательно будем видеться, просто не сможем быть всегда рядом друг с другом, как раньше.
Мальчишка поднял глаза на родителей. Отец сидел за столом, опустив голову. Он очень любил сына и ему тяжело было говорить. Мама смотрела на него с мольбой в заплаканных глазах. Ну как он оставит её одну? Кто же будет помогать ей, защищать, если понадобится, ведь папы не будет рядом. Тут и думать было нечего.
- Я остаюсь с мамой.
Во время этого тяжёлого разговора Рекс лежал у их ног, как побитый, и переводил свои карие печальные глаза с одного говорящего на другого. Казалось, умный пёс понимал, что сейчас решается судьба его семьи.
- А как же собака, папа? Ты заберёшь с собой Рекса? Я и с ним расстанусь? - спросил Серёжа дрожащим голосом.
Он ещё по-детски надеялся на то, что хотя бы ради их замечательного пса отец останется с ними.
- Сынок, это очень большая ответственность, пойми. Наш Рекс - крупная серьёзная и сильная собака. Я не могу оставить его с тобой, и мама против. Вы с ней останетесь жить здесь, а я с Рексом перееду к бабушке Оле. Мы будем вместе каждое воскресенье, когда я не на дежурстве, обещаю, но ты можешь приходить к нам в любое время.
Серёжа, обняв Рекса, долго сидел с ним в своей комнате.
- Понимаешь, они всё решили без нас.
Добрый понятливый пёс утвердительно поскуливал, соглашаясь и успокаивая мальчика, он не мог спокойно переносить, когда тот плачет.
На следующий день отец погрузил свои вещи в машину, посадил рядом растерянного Рекса и уехал. Серёжа не пошёл его провожать. Он не хотел, чтобы отец увидел его слёзы. В этот день мальчик повзрослел на несколько лет вперёд.
После того, как отец уехал, к ним пришла бабушка Оля с его любимыми пирожками с яблоками и о чём-то долго разговаривала с мамой на кухне. Бабушка ушла. Серёжа надеялся, а вдруг после этого папа к ним вернётся, но ничего не изменилось.
Единственным человеком, с кем он мог поделиться своим горем, был друг Саша. Тот, выслушав его, долго молчал.
- Теперь у тебя воскресный папа. Знаешь, я бы очень хотел, чтобы и я со своим отцом виделся по воскресеньям, да даже раз в месяц. Только он очень далеко, да и нужен ли я ему, может быть, он давно обо мне забыл...
Серёже стало его жаль. Он, стараясь подбодрить приятеля, по-взрослому похлопал его по плечу: “Ничего, Саня, прорвёмся!”
Без папы и Рекса дома стало пусто и неуютно. Они с мамой почти не разговаривали, как раньше. Молча завтракали, обедали, ужинали и расходились по своим комнатам.
Когда мама была на работе, Серёжа часто плакал. Несколько раз он втайне от мамы ходил к бабушке Оле, которая жила в другом микрорайоне, чтобы повидаться с Рексом.
Бабушка радовалась внуку даже больше, чем раньше, но теперь, глядя на него, частенько смахивала слёзы. Обычно серьёзный солидный Рекс крутился возле него, как в ту пору, когда он был маленьким щенком.
Он похудел, и в собачьих глазах уже не было видно того весёлого огонька, который раньше сверкал, как алмаз. Бабушка рассказала, что пёс очень грустит, и после того, как Серёжа уходит, скулит у двери и ничего не ест.
Отец сдержал своё обещание. Они виделись почти каждое воскресенье. Если в воскресенье отец дежурил, то встречались в субботу. Папа приезжал на машине с Рексом, и они ехали загород.
Чаще всего они проводили этот счастливый день на бабушкиной даче. Серёжа без устали носился со своим любимцем по участку. Они повторяли команды, бегали, прыгали. Рекс от радости дурачился, как маленький щенок. Соскучившиеся мальчик и пёс в эти часы были счастливы.
Отец, задумавшись, смотрел на них и курил.
- Папа, ведь ты же не куришь.
- Это я так, сынок, просто устаю на работе. Я обязательно брошу, - сказал папа, пряча глаза от сына.
Труднее всего было расставаться на целую неделю. Подъехав к дому, Серёжа, не оборачиваясь, забегал в подъезд, чтобы не расплакаться. За дверью он давал волю слезам и ничего не мог с собой поделать.
Так закончились каникулы. У Сергея появились тройки, а иногда в дневнике мелькали даже красные жирные двойки. Учителя удивлялись такой перемене.
Мама, как ни старалась, не смогла повлиять на сына, ставшего замкнутым и равнодушным. Серьёзный разговор с отцом тоже не принёс результатов. Мальчик потерял интерес к учёбе. По его мнению, стараться теперь было незачем, никому это не нужно.
В один из выходных отец не смог приехать к сыну, и Серёжа, с нетерпением ждавший этого дня, совсем упал духом. Он жил этими встречами, боясь, что они прекратятся, и отец будет лишь звонить в его день рождения и присылать открытки по праздникам, как у Саши. В тот день его мучили тревожные предчувствия, и не зря...
Поздно вечером, когда они с мамой уже спали, зазвонил телефон. Трубку взяла мама. Серёжа всё слышал. Звонил папа. У них убежал Рекс. Найти его не удалось. Он звонил, чтобы предупредить, вдруг собака придёт к ним.
Зная характер преданного воспитанного Рекса, невозможно было даже представить, что он может убежать от хозяина.
В голову мальчика лезли самые тревожные мысли, воображение рисовало страшные картины. О сне теперь даже думать нечего. Дождавшись, когда у мамы погас свет и она уснула, он, полураздетый, босой тихонечко вышел на балкон.
Там он, не замечая холода осенней ночи, стал терпеливо ждать, внимательно глядя во двор. Когда Серёжа окончательно замёрз, ему послышалось, что около их подъезда скулит собака. Это был Рекс.
Он решил не будить маму. Тихо вышел из квартиры и сам привёл его домой. Они уснули вместе в его постели, плотно укутавшись одеялом. Родители запрещали так спать, но сейчас ему было всё равно. Маленький хозяин никак не мог согреться и всё крепче прижимался к своему лучшему другу.
Утром приехал отец и забрал Рекса, он очень спешил и не стал поднимать сына. Встав с постели, Серёжа отказался от завтрака, был сонный и вялый, у него болело горло, но маме он ничего не сказал.
- Не нравишься ты мне сегодня, сынок. Ты не заболел?
- Нет, мама, не волнуйся, просто не выспался.
Он по привычке пошёл в школу, из которой его с последнего урока увезла скорая помощь...
Болел Серёжа долго. К ангине присоединилось воспаление легких. Каждый день к нему кто-то приходил. Мама, папа, бабушка, но его не покидало чувство одиночества.
Оживлялся больной, только когда папа привозил с собой Рекса. Он смотрел в окно, как пёс радуется ему и прыгает от нетерпения, но выйти к нему не мог.
В день выписки за ним приехал отец вместе с собакой. Мальчик сидел на заднем сиденье, обняв своего Рекса, и что-то говорил ему на ухо. Пёс заговорщически кивал и старался лизнуть его в лицо.
Подъехав к подъезду, Серёжа ещё раз обнял своего лучшего друга.
- Папа, мы увидимся в воскресенье? Ты привезёшь Рекса?
- Нет, сынок. Мы больше не будем видеться по воскресеньям. Бери Рекса и идёмте поживее домой, там нас ждут мама и бабушка.
Полугодие Серёжа закончил на круглые пятёрки. Он стал отличником на радость родителям и любимому другу Рексу, который всегда понимал его лучше всех.
Больше они не расставались никогда, ведь семья всегда должна быть вместе, что бы не случилось!
Автор НАТАЛИЯ С.
ТЕСТ НА ЛЮБОВЬ...
Десять лет Инна считала, что у нее почти идеальная семья и была уверена, что так будет всегда.
Ошиблась.
Причем, поняла это за один вечер…
***
Она вышла замуж за Кирилла по большой любви.
Родителям выбор дочери показался странным, но, уважая ее чувства, они не стали вмешиваться.
Более того, в день свадьбы подарили молодым ключи от двухкомнатной квартиры со свеженьким ремонтом.
Счастью молодоженов не было предела!
Вопрос жилья решился в одну секунду! Не надо будет снимать квартиру, переезжать, потому что у хозяев изменились планы, искать новую.
Словом, старт у семьи получился очень даже благоприятным.
Но самым главным было то, что Кирилл и Инна любили друг друга, хотя были очень разными.
Она – из хорошо обеспеченной, можно сказать, богатой семьи. Он – из среднестатистической. Его родители подарили молодоженам мультиварку и считали, что чуть ли не подвиг совершили.
И их можно понять: ипотека, двое младших детей. Разве могли они сделать сыну большую свадьбу?
Родители Инны мгновенно сориентировались в обстановке и успокоили будущих сватов: мол, не переживайте, дорогие родственники, все будет в лучшем виде! Ведь Инночка – наша единственная дочь! Так что пусть расходы на свадьбу вас не беспокоят.
«Какие милые люди», – подумали родители Кирилла и успокоились. Вопрос о свадьбе отпал сам собой.
Сваты и потом частенько решали их проблемы.
– Мы тут новый телевизор собираемся покупать, – звонили они матери или отцу Кирилла, – может, вы наш себе заберете? Ему всего-то три года. Если хотите, конечно.
– Конечно, хотим, – радовались те. Они даже не мечтали заменить свой телевизор на более современный.
Так было и с холодильником, и с кухонным гарнитуром.
И с одеждой.
Родители Инны привозили сватам вещи, пусть и ношенные, но в отличном состоянии. Очень часто среди них попадались новые, с этикетками.
А сколько праздников сваты проводили вместе! И не только праздников.
Ездить на дачу к родителям невестки стало для родителей Кирилла и их детей обычным делом.
Отдых приятный и затрат никаких…
Словом, отношения у сватов сложились практически родственные.
У Кирилла с Инной тоже все было замечательно.
Они прекрасно ладили, поддерживали друг друга, растили двоих детей.
Кирилл, под влиянием Инны, даже умудрился получить высшее образование. Правда, заочно, но это была их общая победа.
Инна с самого начала работала в преуспевающей фирме отца и зарабатывала значительно больше Кирилла.
Теперь, получив соответствующее образование, Кирилл тоже устроился на перспективную работу, где его заработок заметно вырос.
Супруги решили, что пришло время подумать о более просторном жилье.
– Представляешь, – мечтала Инна вслух, – у нас будет большая квартира! У каждого из детей – своя комната!
– Не представляю, – рассмеялся Кирилл, – я уже привык, что мы вечно толкаемся друг о друга.
– Да, когда ты уезжал на сессию, в доме становилось посвободнее, – в тон ему ответила Инна, – но эта свобода нас не радовала. Даже не верится, что ты больше не будешь уезжать так надолго…
– Не буду, милая, – Кирилл ласково смотрел на жену, – теперь мы всегда будем вместе…
Прошло еще два года…
В семье царили мир и согласие.
Деньги на новую квартиру собирались…
Сваты дружили…
И вдруг, как гром среди ясного неба: Кирилл заболел.
Началось с того, что он почувствовал себя плохо, вызвал врача. Тот открыл ему больничный и отправил сдавать анализы.
Через пару дней Кириллу сообщили неутешительный диагноз. Правда, врач сказал:
– Не расстраивайтесь раньше времени. Это предварительный диагноз. Обследование не закончено. Давайте подождем…
Кирилл ждать не стал. В этот же день он не пришел домой ночевать.
Инна ждала до утра. Обзвонила всех друзей, все больницы, отделения милиции.
Она уже знала о диагнозе, но изо всех сил старалась держать себя в руках.
Когда рано утром щелкнул замок во входных дверях, Инна вскочила и бросилась навстречу мужу: она не сомневалась, что это он.
Увидев Кирилла, Инна буквально застыла.
Муж, который очень редко пил спиртное, едва стоял на ногах.
– Чего уставилась? – грубо, с откровенной злобой спросил он, – не нравится?
– Не нравится, – эхом отозвалась Инна.
– И что? – прохрипел Кирилл, противно шмыгнув носом.
– Ничего, – Инна постаралась ответить максимально спокойно, – ложись спать. Я на работу.
Разговаривать с мужем не имело смысла.
Идя по улице, Инна мысленно искала Кириллу оправдания: «Он просто напуган, поэтому напился. Ничего, успокоится, придет в себя, и мы поговорим. Все будет хорошо… Однако, как же он отвратительно выглядел. И этот жуткий запах… Как можно за одну ночь превратиться в такое? Бедный… Ну, ничего… Проспится…Он сильный, справится. А я буду рядом».
Весь день Инна не находила себе места.
Прокручивала в голове предстоящий разговор с Кириллом. Нужно было как-то его успокоить. Вселить надежду…
Инна вспомнила о детях: они гостили у ее родителей. Она тут же позвонила и попросила маму оставить ребят у себя еще на пару дней:
– Мамуль, у меня аврал на работе. Сегодня поздно закончу. Ну, не ехать же за ними сквозь ночь?
– Не волнуйся, – в голосе матери прозвучала искренняя радость, – конечно, пусть побудут, сколько нужно. Я только рада!
Инна с облегчением выдохнула.
До окончания рабочего дня оставалось почти три часа. Целая вечность!
Она не выдержала и поехала домой…
То, что Инна увидела, повергло ее в шок.
Кирилл в одних трусах сидел за столом и наливал себе рюмку: одну за другой. Сам. Просто методично набирался. Даже не закусывал. На появление жены не отреагировал.
Кроме того, в квартире стоял настоящий смрад. Инна сразу это почувствовала, поскольку в доме никто никогда не курил.
А тут…
Пепельница на столе утонула в окурках. Часть из них валялась на полу…
Таким Кирилла она не видела ни разу в жизни! И что удивительно: он в этом состоянии вел себя так, будто делал это всегда…
– Ты что творишь? – спросила Инна, едва скрывая раздражение, – зачем? Тебе же скоро анализы сдавать!
Кирилл поднял на жену остекленевший взгляд:
– Явилась, не запылилась, – хриплым, каким-то чужим голосом процедил он сквозь зубы и Инне показалось, что он сейчас сплюнет, – ну, давай, начинай…
– Что начинать? – удивилась Инна.
– Пилить начинай. Ты же уже придумала, что будешь говорить…, – лениво, с явным отвращением проговорил Кирилл.
– Кирюша, пожалуйста, не пугай меня, – Инна села поближе к мужу, – и себя не накручивай. Диагноз же не окончательный. Может, у тебя ничего такого и нет. А, если есть, то мы сделаем все, чтобы тебя вылечить. Деньги у нас есть, квартира подождет. Мы справимся! Ну пожалуйста, не переживай так.
Инна обняла мужа.
– А я и не переживаю, – Кирилл неожиданно грубо оттолкнул Инну, – не лезь ко мне...
Инна оторопела…
Однако, собралась с силами и тихо произнесла:
– Я всегда буду рядом. И родители помогут…
– Кто?! – словно очнувшись, воскликнул Кирилл, – твои родители? Ну, конечно! Они же благородные! Как всегда, придут и всех спасут!
Инна с недоумением посмотрела на мужа: казалось, Кирилл мгновенно протрезвел.
– Почему ты говоришь о них таким тоном? – с трудом подбирая слова спросила она.
– А каким?! Мне надоело, что они меня за человека не считают! Облагодетельствовали! Хату подарили! И что? Я теперь что, им по гроб жизни должен?
Кирилл вскочил, будто и не пил вовсе, забегал по кухне, стал говорить такие вещи, что Инна онемела. Она просто не знала, что на это ответить.
А Кирилла несло:
– Твои родители и ты вместе с ними меня унижали всю жизнь! И не только меня, но и моих родных! Благодетели! Барахло ненужное не знали, куда девать, поэтому нам скидывали?! Хотели показать, что мы – третий сорт! Да они нас за людей не считают! Смотрят как на непонятно что! Ничего, кроме денег в своей жизни не замечают! Достали!
Инна слушала молча, даже не пытаясь возразить или вставить в этот словесный поток хотя бы слово.
– Что молчишь? Сказать нечего? – рявкнул Кирилл, – как же ты мне противна! Ненавижу!
– Если так, – тихо проговорила потрясенная Инна, – зачем ты живешь со мной?
– А почему нет? – ехидно спросил Кирилл, – почему не попользоваться чужими благами? Но теперь все! Хватит! Я не собираюсь остаток жизни провести, слушая твои умные речи! Зануда! Как же ты мне надоела!
– Почему же ты не уходишь? – Инна едва выговорила эти слова.
– Нужды не было. А ты, конечно, думала, что я в тебе души не чаю? Фигушки! Я просто ждал, когда мы квартиру купим. Чтобы разделить! Эту же тебе подарили! И вообще: на тебе свет клином не сошелся! У меня есть другая! Давно!
– Другая?
– Да! Я жил у нее, когда уезжал на сессию! А ты думала, что я увлечен учебой? Да я летел к ней как на крыльях! Дождаться не мог! Только она меня понимала!
– Так, может, ты прямо сейчас к ней поедешь? – к Инне начало возвращаться самообладание.
– Умная, да? Думаешь, сейчас гордо уйду, в чем стою? Нет, дорогуша! Без денег я не пойду никуда! На квартиру, говоришь, собирали? Значит, там – половина моих!
Кирилл направился к сейфу, открыл его и, не считая, сгреб больше половины денег в сумку.
Потом быстро оделся и ушел, бросив на прощанье:
– В гости не зови! Не приду!
Когда за ним закрылась дверь, Инна обессиленно опустилась на стул с единственной мыслью: «Какое счастье, что я не забрала домой детей»…
Осознание случившегося пришло под утро.
Инна позвонила родителям, попросила, чтобы ее забрали домой с вещами.
– Что случилось! – встревоженно спросил отец.
Инна честно обо всем рассказала…
На следующий день она подала на развод.
– Ты не торопишься? – деликатно спросила мама, все-таки столько лет вместе.
– Нет, мамочка, – Инна была совершенно спокойна, – я Кирилла вчера будто впервые увидела. Оказалось, что это совершенно чужой человек. Более того: он меня ненавидит. И вас, кстати, тоже. Жить с таким чудовищем я не хочу. И не буду.
– Ну, он же пьяный был…
– Я бы так не сказала. Очень логично, последовательно излагал свои мысли. Я так думаю, мамуля, что он все эти годы носил в себе эту ненависть. И вот теперь она вылезла наружу.
– Бросишь его больного?
– Как-то не похож он на больного. Я думаю, там не все так страшно. Но, даже, если так, то он сам сделал свой выбор. Пусть живет, как хочет, а мне детей надо поднимать.
Инна как в воду глядела. Предварительный диагноз Кирилла не подтвердился…
Развод длился долго. Кирилл постоянно вставлял палки в колеса, не приходил на заседания.
Заявил, что будет бороться за детей.
И только когда Инна пообещала, что не будет подавать на алименты, если он оставит ее и детей в покое, Кирилл отступил.
– Зря ты это сделала, – сказал отец, узнав про алименты, – пусть бы платил. А то он как-то легко отделался.
– Не зря, пап, – парировала Инна, – не хочу ничего знать об этом человеке. И видеть его не хочу. И вспоминать о нем.
– Понимаю…
– А я не до сих пор не понимаю: как я за столько лет не разглядела в Кирилле эту гниль? Это он такой гениальный артист или я ‒ такая д@ура?
***
Где теперь Кирилл никто не знает. Он не звонит, не появляется. Дети, как показало время, ему не нужны…
Сушкины истории
В квартире на пятом этаже ссорились двое: Он и Она.
Они поженились совсем недавно, в прошлом году. Была пышная свадьба, белоснежное платье, море цветов, золотые кольца, счастливые лица, щедрый подарок родителей – вот эта квартира.
Были радость, нежность и любовь, и они верили, что так будет всегда. Но оказалось, что семейное счастье – это ещё и уборка, и походы в магазины, и споры о том, что смотреть вечером: мелодраму или футбол?
А ещё – что придётся выбирать: посидеть после работы в баре с друзьями или провести время с её мамой?
Сперва они договаривались, уступали друг другу. Потом пришли недопонимание и обиды...
Он считал, что Она капризная. Она полагала, что Он перестал быть романтичным и превратился в настоящего эгоиста. Оба были неправы, но никто не желал уступать!
И вот уже перепалка постепенно перерастала в ссору:
— Почему ты меня не понимаешь?! — в Её голосе слышались слёзы.
«Господи, пусть она перестанет! Пожалуйста! — взмолился Он про себя. — Я не знаю, что говорить, что обещать!
Как так получается, что я всё время виноват? Разве это преступление – немного побыть с приятелями, поговорить, пошутить?
Почему непременно нужно выслушивать нудные рассказы тёщи, которые мне совершенно неинтересны? Это ведь настоящая пытка – делать вид, что ты рад ей, кивать, улыбаться и стараться не зевать!
А сейчас моя молодая жена обижена, дует губы и пилит меня совершенно как её мама! Где та прелестная, весёлая девчонка, в которую я влюбился когда-то?
И что делать с этой женщиной, которую я совершенно не знаю? Может, мы поторопились со свадьбой? И что делать, если мы поймём, что не можем жить вместе? Значит, развод?!»
«Почему он молчит? Неужели он не понимает, как мне страшно? — думала она. — Мама говорит, что все проблемы нужно проговаривать! Я стараюсь, а он не желает даже прислушаться!
Почему непременно нужно каждую свободную минуту пытаться убежать из дома, к своим приятелям, которые наверняка внушают ему: не будь подкаблучником!
Вчера приехала мама, а он сбежал! Да, у мамули характер не сахар, но она-то пытается навести мосты, вот, приехала, привезла гостинцы, а зять мало того, что пришёл домой поздно, пивом от него пахло к тому же, так ещё сидел весь вечер с таким видом, будто все зубы разом заболели…
А что, если… Вдруг я ему уже наскучила, и он завёл другую женщину?! Что теперь будет?! Как жить дальше?
Разводиться, заново пытаться встретить кого-то, поверить ему… Смогу ли я хоть кому-то поверить?! Мама говорит – они все такие…»
И в тот самый момент, когда напряжение, возникшее между двумя любящими людьми, готово было лопнуть, как натянутая до предела струна, за окном раздался звук, абсолютно неожиданный сейчас.
Оба повернули головы. Девушка ахнула:
— Смотри! Ты видишь?!
— Откуда он взялся здесь?! Пятый этаж! — молодой человек кинулся к окну, готовясь открыть его.
— Осторожнее! Он может сорваться! — его жена подскочила, вцепилась в раму, готовая подхватить пушистый комочек, балансирующий на узеньком карнизе.
С этой стороны дома не было балкона, тем удивительнее было появление здесь маленького котёнка, царапающего лапками стекло и попискивающего, умоляя впустить его в тепло комнаты.
Максимально осторожно парень растворил створку, в лицо ему ветер бросил пригоршню снежинок. Вслепую он пошарил рукой по карнизу, и на секунду ему показалось, что он схватил малыша…
— Где же котёнок?! Неужели он упал?! — вскрикнула девушка.
Оба наклонились, с ужасом глядя вниз, но на белом снежном покрывале далеко внизу не было ничего и никого…
— Неужели померещилось? — вслух подумал Он.
— Я так испугалась! — всхлипнула Она.
— Мы же оба видели котёнка? — Он обнял её, прижал к себе. – Как такое могло быть?!
Она подняла на Него лучистые глаза и прошептала:
— Я поняла! Это знак! Я ведь думала, что ошиблась… Не хотела говорить тебе, пока не подтвердит доктор… Думала, ну, тошнит по утрам, ну, характер портится, настроение меняется…
А теперь знаю точно! У нас будет ребёнок, слышишь? Крохотный, как этот котёнок! Наш ребёнок!
Он не находил слов, чтобы ответить, только прижимал к себе любимую юную жену, и оба чувствовали себя единым целым, словно малыш, который ещё не родился, сшивал их вместе живой ниткой. Они были одним организмом, одним сердцем, стучащим в ритме любви…
А за окном таяло пушистое белоснежное облачко, очертаниями неуловимо напоминающее кого-то… У него было ещё столько дел!
*****
На кровати лежала девочка лет десяти, бледная, с закрытыми глазами.
— Мама, мне холодно! — шептала она. — Укрой меня!
Плачущая мать укрывала её вторым одеялом и молила по себя:
«Пусть «Скорая» приедет быстрее! Уже полчаса назад выехали! У неё же температура за сорок! Господи, помоги моей доченьке! Не отнимай её у меня!»
— Котик, — услышала она шёпот. — Смотри, там котёнок! У ёлки, видишь?
Измученная женщина бросила взгляд на украшенную огоньками и игрушками ёлку. Они вместе нарядили её неделю назад, очень радовались и смеялись, выбирая игрушки.
А потом дочь слегла с высокой температурой. Она отказывалась от еды и только иногда просила пить. Доктор назначил лекарства, они вроде помогли, но ненадолго.
А сейчас были праздники, можно только «Скорую» вызвать, а машина где-то застряла… Немудрено, такая метель на дворе. Дорогу наверняка занесло, а снег чистить некому, праздники же…
Ну, пожалуйста, Господи! Рождество же! Пусть будет чудо!
— Тебе показалось, милая, — мягко произнесла она, а в голове пронеслась пугающая мысль: «Бредит, похоже! Нет там никакого котёнка и быть не может!»
— Кис-кис! — позвала девочка и протянула руку. — Какой хорошенький! Беленький, с розовым носиком!
Перепуганная мать потрогала её лоб. Удивительно, но жар, кажется, начинал спадать!
— Иди ко мне, киса! — продолжала дочка. — Мама, пусть он у нас живёт, ладно?
— Хорошо-хорошо! Пусть живёт, конечно! — сейчас женщина готова была согласиться на что угодно, лишь бы её ненаглядной кровиночке стало легче, лишь бы не видеть этого лихорадочного блеска в любимых глазах!
— Мой котик… Беленький, — шепнула девочка.
И тут в дверь позвонили. Мать бегом кинулась открывать, встречая бригаду «Скорой».
— Не поверите, мы ведь в двух километрах отсюда плотно завязли, — шёпотом рассказывала ей девушка-врач, совсем ещё молоденькая. — А потом одним рывком выехали – и к вам долетели!
Теперь ничего не надо бояться, доктор говорит, что кризис миновал. Чудеса, да и только! В больницу заберём, конечно, понаблюдаем, но уже сейчас можно смело сказать, что ваша девочка обязательно выздоровеет!
А девочка, вокруг которой сейчас суетились взрослые, тихо спала с улыбкой на лице, и руки её были сложены так, словно на животике у неё уютно свернулся калачиком кто-то невидимый, маленький и пушистый...
*****
Старик знал, что его часы сочтены. Он устал от болезней, одиночества, устал от собственной ненужности и желал одного: дотянуть до Рождества.
Уйти в светлый, добрый праздник дано не каждому, наверняка это знак того, что Там, на другой стороне, встретят ласково, и будет конец мучениям, болезням, ожиданию неминуемого конца. И наступит покой...
Он смирился и ждал, глядя на стрелки часов. Они двигались очень-очень медленно, и он подгонял их взглядом. Ещё немного, ещё!
Дверь он оставил открытой, чтобы не лежать тут, словно никому ненужная вещь, не вызывать у людей невольной брезгливости.
Конверт с запиской и деньгами уже давно лежал на столе, и старик надеялся, что те, кто найдут его потом, окажутся честными и сделают всё по христианскому обычаю. Он ждал…
— Мяу! — раздалось где-то там, возле двери.
Неужели сквозняком распахнуло? Вот незадача! Нет, кошкам сюда никак нельзя, это же представить страшно, что может произойти. Нужно встать и прогнать незваного гостя!
Старик собрал все силы, но получилось всего лишь пошевелиться. А мяуканье становилось всё более настойчивым.
— Брысь! — с досадой крикнул старик.
Точнее, ему показалось, что он крикнул, на самом деле пересохшие губы едва пошевелились.
Котёнок у двери не унимался. Старик представил, как он царапает дверь, пытаясь сделать щель побольше и протиснуться в неё. Он даже почти видел этого котёнка, маленького, беленького, глазастого, с розовым носиком!
Нужно встать... Да, встать и прогнать озорника!
Кряхтя, он смог свесить ноги вниз, нашарил тапки. Голова кружилась, ведь он не ел несколько дней в ожидании скорого финала. Однако понимание необходимости завершить начатое придало силы.
Шатаясь и держась за стенку, он пошёл к двери. Пару раз останавливался, стоял, закрыв глаза, пережидая приступ слабости. Удивительно, но он смог это сделать!
Ухватившись за ручку, он выглянул за дверь. Там никого не было! Старик осмотрелся вокруг – действительно никого!
— Мяу! — донеслось из кухни. Ага, значит, маленький пройдоха уже в квартире! Ну уж нет, здесь ты не останешься!
Старик из последних сил развернулся и пошаркал в кухню. На табуретке действительно сидел котёнок. Именно такой, каким он его представил. Беленький, пушистый, с розовым носиком.
И очень голодный. Старик сразу это понял, так жалобно смотрел на него котишка.
— Брысь! — неуверенно сказал он. — Уходи! Нет тут еды! Сам не ел!
Котёнок посмотрел на него так, что старику стало стыдно:
— Ладно. Давай перекусим, а потом, извини, я тебя отправлю восвояси, — проворчал старик.
Удивительно, но ему как будто полегчало! Он даже смог набрать нужный номер и заказать доставку. Немного кошачьего корма, немного молока и хлеба. Пусть это будет их прощальный рождественский ужин...
— Открыто! — крикнул он, когда в дверь позвонили.
Молодой парень протянул ему пакет и задержал взгляд на лице старика. Тот выглядел очень слабым, но улыбался.
— Вам плохо? — спросил юноша. — Может, врача вызвать?
— Мне хорошо! — ответил старик, глядя куда-то в сторону. — Сейчас, нужно котёнка накормить, потом, может, и сам перекушу...
— Какого котёнка? — спросил парень, озираясь по сторонам. Старик молчал и улыбался, наливая молоко в кружку.
«Скорая» приехала быстро, а потом всей бригадой пришлось уговаривать хозяина квартиры поехать с ними. Он всё говорил про котёнка, которого нельзя оставить одного.
— Я заберу котика, а потом верну! — пообещал посыльный, который остался со стариком до приезда «Скорой».
Ему некуда было торопиться, дома его никто не ждал. Почему бы не побыть здесь, помочь чем-то? Вот, придумал же, что возьмёт котёнка. И только после этого упрямый старик согласился на госпитализацию.
— Если не вернусь, присмотри уж за ним! — наказывал он парню строго. Тот кивнул.
— Вернётесь, — сказал ему врач. — Можете считать это рождественским чудом, но вы ещё точно поживёте!
«Скорая» уехала, парень остался сидеть на лестничной клетке. Рабочий день закончился, а идти домой так не хотелось!
— Ой! — раздалось снизу. Он посмотрел и увидел девушку, сидящую на ступеньках. — Кажется, ногу подвернула, — она почти плакала. — К деду приехала, а тут такое! Из двенадцатой квартиры, старенький такой. Знаете?
Парень оглянулся на дверь с номером двенадцать.
— Его на «Скорой» увезли минут двадцать назад. Но он точно поправится! – быстро сказал он, увидев, как из глаз девушки потекли слёзы.
— А как же я теперь? — растерянно спросила девушка. — Справлять Рождество в пустой квартире?
— Я могу побыть с вами, — предложил парень, даже зажмурившись от собственной храбрости. — А утром поедем к вашему деду, навестим его!
Девушка смотрела на него, не зная, что ответить. И тут из-за пазухи парня выглянула любопытная мордочка.
— Мяу! — сказал котёнок.
— Это ваш котик? — девушка даже забыла про боль в ноге. — Какой милый!
— Это ваш дедушка попросил присмотреть, — ответил парень, который точно знал, что никакого котёнка только что не было и в помине!
— Хорошо, — решилась девушка, глядя на котёнка. — Куда же вы пойдёте, там метель разыгралась! Только помогите мне, пожалуйста!
*****
«Ты отлично поработал. Можешь возвращаться», - услышал тот, кто выглядел сейчас в глазах людей, как беленький котёнок с трогательным розовым носиком.
«А можно, я ещё немного побуду здесь, на Земле? Люди почти совсем перестали верить в чудеса…»
«Если таково твоё желание – что ж, оставайся. Только ненадолго».
Ненадолго – понятие относительное. Особенно для рождественских ангелов… Можно ещё столько успеть!
И маленький белый котёнок свернулся калачиком в ногах у сладко спящей девушки, прикрывая розовый носик лапкой.
Парень так и не смог уснуть, влюблённые вообще создания беспокойные. Он до сих пор не мог поверить, что встретил свою судьбу так неожиданно…
Зато молодая пара давно спала, крепко обнявшись. И девочка тоже – ведь во сне быстрее выздоравливают. Спал старик, который ещё не знал, что к нему приехала внучка.
Баю-бай… Чудесных всем рождественских снов!
Автор ЕЛЕНА МИРОНОВА
ИНВАЛИД
- Все будет хорошо, не волнуйся! – я посмотрела Наташке в огромные испуганные глаза, и раскрыла пошире дверь кабинета судьи.
- Я не волнуюсь, - прошептала Наташка, толкая колеса своей инвалидной коляски и заезжая в кабинет и косясь на огромного детину. Детина это наш Истец. Не стал ждать пока мы проедем, первым рванул в открывшийся дверной проем. Сел поближе к столу судьи
Расставили стулья в стороны, чтобы удобно «припарковаться». Ну, начали.
«Судебное заседание в составе судьи, при секретаре, отводов нет, права, ходатайства…» Судья монотонно заученно проговаривала обязательную прелюдию судебного процесса.
- Истец Кравцов Игорь Сергеевич обратился в суд с иском к гражданке Борисовой Наталье Матвеевне о взыскании ущерба в размере 350 000 рублей и компенсации морального вреда в размере 1000 000 рублей.
- Настрадался, гад, - пробурчала Наташка под нос.
- Игорь Сергеевич, исковые требования поддерживаете, в полном объеме.
- Да! В полном!
- Наталья Матвеевна, исковые требования признаете?
- Нет не признаем, - ответила я вскакивая.
- Адвокат я вас не справшиваю, а ответчика, вы еще выскажите свою позицию позже. Наталья Матвеевна?
- Конечно не признаем, он вообще обнаглел, га.. - я схватила Наташку за руку чтобы остановить.
- Истец, - поправила судья не успешнее сорваться с Наташкиных уст «гад».
- Да! Этот истец… Он все врет.
- Прошу без оскорблений! – Детина подскочил и навис надо мной и Наташкой.
- Расскажите Истец что у вас случилось, почему вы требуете с гражданки Борисовой такую сумму?
- Она причинила ущерб моей машине. Я припарковал машину возле дома, а она на ней краской на лобовом стекле написала слово ИНВАЛИД. Вот, смотрите фотографии.
На стол полетели фотографии черного тонированного прекрасно огромного лексуса. На лобовом стекле которого жирно и красно сверкали 7 огромных букв.
- Вот. Мне стекло пришлось поменять. Краска разъела специальное напыление заводское. И только замена нужны была. Вот справка с мастерской что восстановлению не подлежало. Вот квитанция, стоимость стекла, работы. Стекло оригинальное, поэтому дорогое.
На стол один за другим ложились документы. Судья взяла все в руки внимательно изучала.
- А почему вы уверены что это сделал именно ответчик? У вас высокая машина, а она на коляске, не дотянется.
- Это она! Полиция установила что она. Машина видите рядом с пандусом стоит, она туда заехала и как раз стекло на уровне крыльца. Ну она оттуда балочиком. Да вот же, у меня есть постановление об отказе в возбуждении дела. Я на нее заявление написал думал привлекут за хулиганство, но отказали потому что у нас видите ли неприязненные отношения сложились. Но я обжаловал! Отменю! Такое спускать нельзя.
Судья изучала постановление, хмурилась.
- Да у меня и видеокамера же есть. Я на втором этаже живу, а камера прямо на машину смотрит, вот все и записал. А эта дря…
- Ответчик, - поправила судья.
Да, эта ответчик думала что ее не найдут, она про камеру не знала же.
- Понятно, - судья отложила в сторону бумаги, - А моральный вред за что требуете, и в таком объеме.
- Ну как за что, я это, страдал, переживал. Машину повредили. У меня давление поднялось и вообще. Она меня оскорбила!
- Как?
- Она меня инвалидом обозвала же!
- А вы считаете что Инвалид это оскорбительное слово?
- Ну когда оно на машине краской вот так, то да оскорбительное…
- Хорошо, садитесь. Наталья Матвеевна вы писали на машине Истца краской слово ИНВАЛИД?
- Да! – Наташка с вызовом смотрела на судьи и детину. Пока он говорил она еле сдерживалась, я хватала несколько раз ее за руку, останавливая от ненужных реплик. Она знала что нельзя, но ее просто разрывало от возмущения.
- Ваша честь!
«Уважаемый суд» - шептала я ей на ухо.
- Да, уважаемый суд! Этот гад!
- Истец, - очередной раз поправила судья.
- Да, извините этот Истец, он все врет! Понимаете я в этом доме живу с детства. Мне квартира от родителей достались. Мы в аварию попали. Они погибли, а я вот, на кресле.
Всегда удивлялась как она произносит это не дрогнув. Ни слезы, ни паузы. Наташка всегда очень легкая и позитивная. И всегда готова прийти на помощь. А теперь помощь понадобилась ей.
- Ну, началось - буркнул Кравцов еле слышно
- Я не жалуюсь! – она с вызовом посмотрела на детину, - я сама себя обеспечиваю, я бухгалтер. Квартира у меня на первом этаже и мне сделали пандус специальный прямо в квартиру. Это очень удобно, я соседям не мешаю и мне хорошо. Ну и машина у меня. Я сама на машине. И ее всегда ставила рядом с пандусом. Все соседи это знали, место мое не занимали. Много лет. А полгода назад вот этот…
- Истец, - тихо поправила судья
- Да, Истец, квартиру купил в нашем доме стал машину ставить на моем месте.
- Где написано что оно твое! Твое блин. - выпалил детина.
- Мое! Оно прям радом с пандусом. Я никому не мешала. А он, стал ставить там. Мы его всем домом просили этого не делать. Ему даже специально стали оставлять место чуть дальше, а он все равно ставил рядом с пандусом
- У меня там камера настроена с окон на это место! Ты мне ночью чтоли машину охранять будешь.
- Истец делаю вам замечание. Не перебивайте Ответчика.
Детина что то пробурчал под нос.
- Так вот. Мы подписи собрали. И месяц назад мне там знак поставили и разметку нарисовали, что это место для инвалидов. А он, - Наташка замолчала… и мне показалось что она сейчас заплачет, - А он все равно продолжал ставить там машину. Я фотографировала в ГАИ отправляла. А ему все равно.
- Как так все равно? – судья удивленно смотрела то на нас, то на истца
- Уважаемый суд, - сказала я вставая. – Машина оформлена на другого гражданина Сабурдыка Мождновича Аглы, и штрафы выписывается ему. Как я понимаю в никуда.
- Да что ты понимаешь, понимает она. И вообще какое это отношения имеет, вот квитанции, я стекло поменял, пусть платить – детина подскочил с места.
- Сядьте Истец. Продолжайте ответчик.
- Так вот! Он ставит, я фотографирую и отправляю в ГАИ. А он, он ржет каждый раз когда я фотографию. Я его спрашиваю, ну неужели ему не стыдно, это же для инвалидов специально стоянка. А он мне - «хахаха может я тоже инвалид!» Ну я психанула и написала у него на машине краской ИНВАЛИД. Ну а кто же он еще? Самый настоящей моральный инвалид! - все таки разревелась. Сунула ей платок в руки. Встала
-Уважаемый суд. Мы возражаем. Полагаем требования необоснованны. Во первых Истец не менял стекло на машине.
- Чооооо!
- Истец, сидеть!
- Посмотрите, вот фотографии которые он вам представил в материалы дела, а вот фотографии которые делала Борисова почти каждый день. Видите, на всех фото вот тут справа на стекле трещина. Я специально увеличила ее крупно и распечатала. А вот, фотография машины истца сегодня. На стекле та же трещина.
- Это не правда! – детина подскочил и почти орал. – вот квитанция и акт, и перечень работ выполненных, мне меняли стекло. Не докажете!
Судья молча смотрела на фотографии, квитанции, подняла глаза на Истца.
- Игорь Сергеевич, а вы в суд на машине приехали?
- На машине, а какое это имеет отношение к делу? - детина еще не понял что будет дальше, но с тревогой поглядывал на судью.
- Прекрасно, пойдемте! - судья встала.
- Куда пойдемте? - Истец стоял открыв рот
- Машину вашу пойдемте посмотрим. Света, обратилась она к секретарю пригласи пристава, пусть он нас сопровождает.
И мы пошли! Соблюдя процессуальные формальности под протокол мы направились к выходу из суда. Вышли на площадку перед заданием, всегда забитую машинами под завязку. Красавец лексус сверкал на солнце отполированными черными боками, в лобовом стекле отражалось небо искривляясь зигзагами на тонкой проходящей через все стекло трещине….
Когда мы поднимались в кабинет, судья что-то прошептала приставу, тот кивнул и взял в руки телефон, стал куда -то звонить.
Зашли. Заседание продолжилось.
Спустя полчаса мы стояли перед судьей и слушали как она зачитывает решение.
- Именем Российской федерации суд решил, в удовлетворении заявленных требований отказать в полном объеме. Решение может быть обжаловано в течение одного месяца в вышестоящий суд. В мотивированном виде решение будет изготовлено в сроки установленные законом.
Закончила читать. Положила листок на стол. Взяла другой.
- Кроме того, суд выносит частное определение и просит правоохранительные органы провести проверку, так как в действиях Кравцова Игоря Сергеевича имеются признаки фальсификации доказательств.
- Я буду жаловаться! Если она инвалид это не значит что можно вот так! - он хлопнул дверью. Мы вышли следом.
На улице орал детина. Орал отборным матом так, что было слышно через закрытое окно.
Мы подошли поближе.
- Что случилось? - спросила я у пристава, который скучающе смотрел в окно, на мечущегося во дворе Игоря Сергеевича.
- Машину увезли. На эвакуаторе. Там же знак. Судья попросила, я позвонил пока вы там в кабинете были. ГАИ тут рядом, быстро приехали, быстро увезли!
Автор: Галина Антонец
Я поздно понял..
Мать моя была худенькая маленькая женщина с очень мягким и веселым характером. Ее все любили. А она любила меня, для меня жила и работала. Рано овдовев, так и не вышла замуж.
Я хорошо помню, как она в первый раз повела меня в школу. Мы с ней очень волновались. Во дворе школы было очень много взрослых, и все они держались за своих детей. Когда ребятам велели построиться в шеренгу, родители построились вместе с ними. Кудрявый учитель, улыбаясь, сказал: «Взрослые, отойдите, школьники пойдут в классы без вас». Мать, разжав мою руку, сказала: «Не плачь, возьми себя в руки, ты же мужчина» — и подтолкнула меня. Но я очень быстро освоился в новой обстановке и заявил, что буду ходить в школу самостоятельно, и мать по телефону сказала подруге: «Он стал совсем взрослым, в школу ходит один и послал кошку к чертовой бабушке».
Помню, в четвертом классе одна девочка подарила мне живую черепаху. Мне никто никогда не дарил черепах, и я очень полюбил эту девочку. Я сделал ей из коры чернильницу в подарок, но она отдала эту чернильницу другой девочке, сказав, что это не чернильница, а «бузня». Дома я, не выдержав, разревелся и рассказал все матери. «Знаешь,— сказала она,— со мной однажды так же было. Это очень больно, и я тоже плакала, но я женщина, мне простительно, а ты мужчина, возьми себя в руки». Мне стало легче, и я сразу разлюбил эту капризную девчонку.
Своего отца я не помню, мать одна воспитывала меня. И я не задумывался, легко ей или трудно. Мы дружно и весело жили. Она работала, я учился, в свободное время мы ходили на лыжах, в театр, а по вечерам любили мечтать о будущем. Она мечтала, что у меня будет сильный характер, и что я буду писателем, а я о том, как буду иметь постоянный пропуск в кино.
Так было до девятого класса. Тут, как говорила мать, меня подменили. Может быть, это случилось потому, что у меня появились новые товарищи, которым мне хотелось подражать, но я думаю, что сваливать все на товарищей не стоит. Мне было 16 лет, и кое-что я уже соображал. Я стал вести самостоятельную жизнь. Это выражалось в том, что я поздно приходил домой, стал плохо заниматься, научился курить и перестал смотреть матери в глаза. Однажды я, возвращаясь в три часа ночи, заметил около своих ворот маленькую фигурку матери. От стыда, что она не спит из-за меня, что сейчас она увидит, что я выпил, я прошел мимо, будто не узнал ее.
После десятилетки я в институт не попал, так как, ведя самостоятельный образ жизни, в сущности, не занимался. Я пошел работать. У меня появились собственные деньги, но я отдал матери только первую получку. Однажды я заметил у нее на столике валидол, но я никогда не слышал, чтобы она жаловалась на сердце. Соседи находили, что она в последнее время страшно изменилась, но я, видя ее каждый день, этого не замечал, вернее, не хотел замечать.
Так прошел год, наступила весна, и мать стала уговаривать меня готовиться к экзаменам. Я понимал, что она права, но у меня было маловато воли. Наступил май. Встретил я его хорошо. Два дня праздника с компанией собирались у меня. Мама, все нам приготовив, уходила к подруге. Третьего я уехал с ребятами за город. Уезжая, забыл оставить матери записку, что не приду ночевать.
Пришел домой я четвертого после работы, но ее уже не застал: она умерла третьего вечером, когда в квартире никого не было.
С компанией, которая не нравилась моей матери, я сразу порвал. Настоящих друзей среди них не было, я это сделал без всякого сожаления. Не бросая работы, я стал готовиться к экзаменам и осенью, сдав все на пятерки, внезапно понял, что радость, которой не с кем поделиться, теряет свою прелесть. На втором курсе я очень подружился с одним студентом. Олег был серьезным и добродушным парнем. Глядя на него, я думал, что он понравился бы моей маме. Воспитанник детдома, он сохранил только смутные воспоминания о своих родителях, которых потерял в раннем детстве.
Я чувствовал страшную потребность рассказать ему все о своей матери, о нашей замечательной жизни до последних двух лет, о том, как я мучил ее и потерял. Слушая меня, Олег становился все строже и суровее, один раз он сквозь зубы процедил: «Подлец!» А я, рассказывая, вдруг ясно понял, что для того, чтобы убить человека, совсем не надо хотеть его убить,— это можно делать каждый день равнодушно, не понимая, чем это может окончиться. Я понял это слишком поздно.
Обычно, когда мы сидели с Олегом у меня, я потом провожал его до метро. В этот вечер он сухо сказал: «Не провожай». Я чувствовал, что могу потерять друга. Больше всего в этот вечер мне хотелось услышать слова: «Не плачь, возьми себя в руки, ты же мужчина». Через неделю Олег подошел ко мне. «У меня к тебе просьба,— сказал он,— напиши все, что ты мне сказал. Так, как рассказал, так и напиши. Твоя мама хотела, чтобы ты писал, попробуй для нее...»
Та, кому я посвятил этот рассказ, никогда его не прочтет и не узнает, что я всю жизнь буду стараться стать таким, как она хотела,— я взял себя в руки, ведь я — мужчина.
©️ Е.Ауэрбах. из цикла «Маленькие рассказы»