Кoгда у меня появилась пepвая дочь, я ничего не понял.

Потом у моих друзей появились дети, среди которых, конечно, были и мальчики. А потом у меня poдилась вторая дочь — и тут я понял. Я понял, что у меня есть знaние, которое неведомо папам мальчиков.
Итак, что я узнал как пaпa девoчек:
1. Что когда она говорит «Мaма кpaсивая, а папа колючий», то, вопреки логике, ты тоже хочешь быть красивым. Во всяком случае, хочешь, чтoбы она так cчитала.
2. Что выбop трусов в гномах или в бабочках — это сложный и важный выбор каждого утра. И что если трycов с нужным гнoмом не будет, то вecь день может быть нacмарку.
3. Что ты умеешь плecти косички. И это случилось как-то само собой.
4. Что тeбе paно или поздно накрасят ногти лаком. Смирись и прими это, как мужчина. Молча. Спасения все равно нет.
5. Что, несмотря на тpoйки в школьных сочинениях, у тебя поистине бездонная фантазия в отношении ласковых имен. «Зефирка», «колокольчик», «пушистый лапатупс» и «лампампуся» — это только начало.
6. Что кoгда она говорит «папочка» и улыбается, в этот момент ты готов отдать ей абcолютно все: дeньги, квартиру, машину и последнюю рубашку. Хоpoшо, что она об этом не знает.
7. Чтo, когда она приxодит к тебе под утро, со своим одеялoм, и обнимает тебя маленькими пухлыми ручками, ты понимаешь — эта любовь навeки.
8. Что, нecмотря на многолетние ежедневные наблюдения их с самого дeтства, ты по-прежнему не понимаешь жeнщин, но точно знаешь: без них твоя жизнь ничeго не значит.
Электрик⁠⁠
Электрика Ермолаева ударило током и он умер. До этого его било током более двухсот раз и ничего. У него, он говорил, иммунитет на электричество, как у факира на змеиный яд. Он даже на спор пальцы в контакты разводки на триста восемьдесят вставлял, чтобы показать, какой у него иммунитет. Его ударит, он упадет. Лежит уверенный в себе. И только сквозняк волосы шевелит. Потом встанет, отряхнется, назовёт Вольта нехорошим словом и все дела. А тут чего-то умер. И, неловко даже говорить, как какой-то первокурсник пэтэу, от двухсот двадцати.
Пока ждали труповозку, прибегала вдова. Кричала, что отходили его ноженьки. А после выясняла у прохладного Ермолаева, на кого он её бросил. Но тот демонстративно отрицал её существование и лежал под электрощитком небритый и напряженный.
Вскоре приехали двое молодых людей, еще более молчаливых, чем Ермолаев. Уложили выпрямившуюся жертву энергетического кризиса в чёрный мешок, вжикнули молнией и унесли вниз. Через четверть часа старшая по подъезду мадам Либерман обошла все квартиры, чтобы собрать на похороны. Было заметно: делает она это не без удовольствия.
Вдова тем временем наполнилась нездоровой энергетикой. Она нараспев убеждала бригаду кардиологов, что индукционный ток имеет такое направление, что его магнитное поле препятствует изменениям того магнитного поля, которое вызывает этот индукционный ток. Этому её научил, сообщила вдова, электрик Ермолаев во время первой близости. Вспоминала самые лучшие годы с ним. Из пятнадцати, выяснилось, их оказалось полтора. Те, что он сидел за уничтожение загородного дома Либерманов. Он там резетки переставлял, евростандарт соблюдая. Чтоб двадцать сантиметров от пола. Потом что-то там вспыхнуло, и дальше об этом лучше не рассказывать... Во время ЭКГ порывалась мыть посуду и гладить, но кардиологи были категорически против. Они хладнокровно приживляли к вполне ещё груди вдовы присоски, которые с чпоками отлетали обратно.
Воскрес электрик Ермолаев вовремя. Задержись он ещё на пару секунд, и можно было уже не воскресать. Открыв глаза, он увидел свет мощного софита и сел на столе прозекторской. Одновременно с этим упали на пол двое из пяти практикантов из мединститута. Осмотревшись, обнажённый Ермолаев соскочил со стола и спросил человека с ножом в руке, в чем, собственно, дело. Чего это он без трусов, кто эти игрушечные врачи и почему он видит перед собой нож из фильма про Рэмбо. Патологоанатом судебно-медицинской экспертизы сначала психанул и попросил Ермолаева прекратить это безобразие. Здесь занятия идут, между прочим, сказал он. Потом вдруг успокоился и с ножом в руках пошёл кому-то звонить.
Решив, что третья жалоба на него в УК за одну неделю перебор, Ермолаев снял с головы одного из интернов колпак. Прикрыл им бесстыдно обнаженную грудь и покинул морг в невскрытом виде.
Первым человеком, с которым его свела судьба, оказалась белокурая девушка с васильковыми глазами. В этих глазах совсем недавно, вчера или позавчера, пустила побеги любовь большая и непредумышленная. Возлюбленный только что читал ей Бернса по телефону. Сопровождал чтение обещаниями достать с небосвода пару-тройку космических тел. Она шла и грезила дамами в кружевах и кавалерами в рейтузах, приседаниями в менуэте и целованием написанной им записки о тайном свидании у собора.
И тут, как назло, Ермолаев. Со стоящими как у ирокеза, пахнущими жженой резиной волосами. Она — с Бернсом в голове, он — с надеждой украсть где-нибудь трусы. Шанс встретиться этим двоим в морге с такими непохожими мыслями был один на миллион. Но он состоялся. Решив отвлечь васильковый взгляд от своих подкопченых томатов, он провел рукой вдоль стен и похвалил евроремонт в морге. Заметив при этом, что проводка сделана всё-таки неправильно.
— Ваши монтеры – убийцы, — дохнул он в лицо юрисконсульту больницы вонью сгоревших проводов. И добавил несколько неосмотрительно: — Что для вас свет, для нас — смерть!
Этого оказалось достаточно. Сумасшедшая девка включила сигнализацию и выбежала в дверь до того, как та открылась.
Домой покойный Ермолаев прибыл в гламурном розовом медицинском костюме и женских сланцах. Судя по всему, его не ждали. И опять какой-то скот щиток расковырял... Отнеся отчего-то потерявшую сознание жену из прихожей в спальную, он взял отвёртку. Вернулсч на площадку и стал заковыривать всё обратно.
Принесшая соболезнования в квартиру Ермолаева председатель УК держала поручень лестничного пролета долго. Потом не выдержала и произнесла с драматизмом Комиссаржевской:
— Ермолаев, а мне сказали, что тебя потеряли…
— Чего врать-то? — пробурчала штатная единица товарищества, прикручивая что-то на своё место. — Потеряли… Я с восьми на заявках!
Упрямая мажордом добралась до Ермолаева, рассмотрела его спецовку и добавила:
— Говорили, мол, током тебя убило, дескать…
Ермолаев выпрямился и выглянул из бойниц полуприкрытых век со снисходительно иронией.
— Меня? Дескать, током? Смотрите сюда и не говорите, что не видели...
Через двадцать минут электрика Ермолаева упаковывали в чёрный мешок двое молчаливых молодых людей. Сначала не хотели упаковывать. Их что-то останавливало. Они что-то вспоминали. То ли адрес, то ли профиль. То ли чёрные, разведенные указательный и средний пальцы покойного. Потом всё-таки вжикнули молнией и унесли. Старшая по подъезду хотела было пуститься по второму кругу, но ей напомнили.
В восьмом часу вечера Ермолаев, одетый в голубой врачебной костюм, прошел вдоль стены дома до подъезда. Докурил резкими затяжками сигарету и вошел в подъезд. Уже там, на первом этаже, допил бутылку портвейна, поднялся на свой этаж и позвонил в свою дверь.
— Опять вставлял?! — причитала, бегая по кухне с полотенцем в руках, жена Ермолаева. — Сколько можно? Людям как в глаза смотреть?!
Ермолаев, вымытый, с причесанными влажными волосами сидел за столом и светлым взглядом смотрел в окно. Он ел котлетку, держа её в руке, и смотрел туда, где сходились в алую полоску темнеющий небосвод и крыши домов…
Автор : Вячеслав Денисов
Рассказ о святой, которая никогда никого не прощала.
— Всех обидчиков простила? — задал в конце исповеди батюшка свой обычный вопрос. И я с готовностью закивала. И передо мной женщина тоже кивала. И после меня тоже...
Я, правда, старалась в тот момент не думать о тех, кто меня обидел. Роились в голове мысли, что вот там мне не так сказали, там не так посмотрели, там нагрубили. Но я старалась не думать. Хотя бы до причастия. Но не думать и простить — это разные вещи... И я вдруг вспомнила Машку-дурочку. Та вообще никогда никого не прощала.
КУСОЧЕК НЕБА НА ЗЕМЛЕ
Лет семь, как нет ее в живых.
Один раз за эти годы удалось мне побывать на ее могилке... Маленькое простое сельское кладбище, простая оградка, простой деревянный крест. Все простое, потому что Машку хоронил простой маленький провинциальный приход — больше было некому. И прямо на ее могильном холмике откуда ни возьмись — цикорий.
Я тогда еще подумала, что не зря именно он вырос здесь, у Машки. Синий кусочек неба на земле. Она сама была кусочком этого Неба.
Когда Машка умерла было ей за шестьдесят. Но ее все так и звали — Машка. И на приходе у отца Евгения, и просто в том маленьком южном городке. Обращались на «ты» даже дети. И считали местной дурочкой.
Когда-то в далеком детстве Машка полезла на шелковицу за застрявшим там котенком. Положила его в сумку, посидела на ветке, поела ягод, а когда начала слезать, не удержалась, упала и ударилась головой. Котенок убежал, а она осталась ребенком навсегда. Машкой-дурочкой. Отец Евгений даже причащал ее в ее шестьдесят без исповеди, как маленькую.
Все свое время Машка поводила у него в храме. Но опять же вела себя, как дитя, чем очень раздражала взрослых благочестивых прихожан. И меня, если честно, тоже.
Она могла заговорить прямо во время службы, могла вдруг забить земные поклоны. Могла повиснуть у кого-нибудь на шее или запросто подойти во время молебна к батюшке и взять его под руку. Или начать копаться в моей сумке, изымая оттуда содержимое.
— Машка, отстань, — говорила я ей.
Ей все это говорили…
— Машка, уйди, Херувимская...
— Так, бери конфету и иди, дай помолиться...
— Да замолчишь ты или нет?!
Она замолкала, отставала и шла к детям. И тут же отдавала кому-нибудь выпрошенную конфету...
Вот кто ее правда любил, так это дети. Она, шестидесятилетняя женщина, играла с ними в приходской песочнице, лепила какие-то куличики. Нянчила с девчонками их кукол. Просто болтала и смеялась.
А еще она очень любила катать по церковному дворику коляски с младенцами. Машка шла с этой коляской гордо и трепетно одновременно. Иногда останавливалась и заглядывала внутрь. И лицо ее сияло от радости и нежности.
«ОХ, ГРЕХИ НАШИ, ГРЕХИ»
Хорошо запомнила я один случай... Было лето, я приехала в тот городок и пришла на службу в тот храм.
Была всенощная, приближалось помазание. И во дворике появилась незнакомая мне женщина с коляской. Ее в принципе никто там не знал. Это было понятно по поведению прихожан.
Никто не знал, но все, не таясь, смотрели в ее коляску, из которой беспомощно свисали в разные стороны детские руки и ноги. На вид ребенку было уже года три или четыре, и не оставалось никаких сомнений, что он очень болен.
Когда женщина достала его, чтобы нести на помазание, все стало еще очевиднее. Большая, бесформенная, как будто бы второпях вылепленная, голова. Слабая шейка, которая не могла ее держать. Перекошенный рот. Глаза, смотрящие в пустоту.
Кто-то глядел, как завороженный, кто-то стыдливо отвернулся, непонятно кого или чего стыдясь, себя или ребенка. «Горе-то какое», — послышалось откуда-то... «Ох, грехи наши, грехи...».
Женщина шла мимо нас с этим ребенком на руках, и мне тогда подумалось, что вот так, наверное, нес мимо зевак Иисус свой крест. Еще немного, и она упадет под его тяжестью. А среди нас не найдется Симона Киринеянина.
— А как его зовут? — подошла вдруг к ним Машка...
Нашелся…
— Витя.
— Давайте я вас отведу к батюшке, он у нас хороший.
Она взяла болтающуюся ручку и встала с ними в очередь на помазание.
Кто-то попытался отогнать дурочку:
— Ты-то куда лезешь?!
— Пожалуйста, не надо, — едва не взмолилась женщина. — Пусть будет с нами…
Опомнившиеся прихожане пытались пропустить мать с сыном вперед. Но она не хотела. Она как будто бы растягивала этот миг: когда с ее Витей вдруг кто-то захотел подружиться. Пусть даже болящая.
Машка перебирала маленькие пальчики, а мальчишка улыбался. Казалось, что в пустоту. Но я тогда думала, что он улыбался Богу, Который коснулся его рукой местной дурочки.
Машка вообще привечала всех «не таких»... Не детским своим мозгом, а мудрым сердцем чувствовала, кого именно сейчас надо согреть. Помимо детей дружила она на том приходе с Маркушей, бывшим вором-рецидивистом. И он с ней дружил. Такие разные, но оба несчастные, выкинутые жизнью, и оба счастливые, принятые Христом.
А еще были они не разлей вода с Питером Бабангудой. Но это раньше он им был. Когда приехал из своей Нигерии. Сейчас он банальный Петька Пасюк. Крестился, женился на местной прихожанке Олесе и взял ее фамилию. Потому что сама она Бабангудой становиться категорически отказалась.
Но когда местные приходские бабушки от черного, как смоль, Питера шарахнулись (городок же простой, маленький, толерантности не обученный, да и когда это было), Машка взяла его под свое крыло. Водила по храму, показывала на иконы и что-то рассказывала. А он, ничего на нашем языке еще не понимая, улыбался и благодарно смотрел на Машку — приняли...
«ВОРОВКА! ГДЕ ДЕНЬГИ?!»
О том маленьком приходе и его обитателях я могу рассказывать бесконечно. Особенно сейчас, когда очень скучаю, а поехать не могу.
На самом деле, я хотела рассказать о том, что Машка-дурочка никого и никогда не прощала... Она даже не знала, как это — прощать. Потому что никогда и ни на кого не обижалась.
Это я, такая здоровая, обижусь, а потом стараюсь не думать. И вроде как простила. А она просто не умела обижаться. Больная? Не знаю.
В тот мой приезд, когда я увидела, как Машка подошла к маме с болящим мальчиком, на приходе произошел очень неприятный инцидент. Из церковной лавки пропали деньги.
Событие это было из ряда вон выходящим, потому что за прилавком сидела Верочка, местный бухгалтер. Мимо нее ни муха в храмовую казну не пролетит, ни копейка из казны не уплывет. А тут дневная выручка.
На свою беду, в лавке в тот день вертелась Машка. Она любила рассматривать иконки, крестики. Верочка и рада была бы ее выгнать, болящая ей не нравилась, но отец Евгений странным образом благоволил дурочке. А настоятеля бухгалтер почитала.
Вертелась там и я. Но мне повезло больше, чем Машке. Я все время была у Верочки на виду. Да и человек я, вроде бы, приличный.
У Веры не было сомнений, что выручку украла Машка, и грянул скандал.
— Воровка! Где деньги? — кричала бухгалтер на все подворье. — Она воровка! Я же говорила, не надо ее сюда пускать! А батюшка: «Блаженная! Блаженная!».
Она трясла Машку за руку, а та мотала головой из стороны в сторону:
— Не я…
Пришел отец Евгений... Началось выяснение. И сгоряча Машку прогнали с подворья. В полицию решил настоятель все же не заявлять. Нездоровый же она человек.
Машка шла с подворья и плакала. Я догнала ее. Мне, почему-то казалось, что это не она.
— Маш, не плачь! Разберутся! — попыталась утешить ее я.
— Веру жалко! Она работала, а деньги пропали. И батюшку... Как он теперь?
Я окаменела. Человека с позором выгнали, а она плачет, жалея обидчиков.
Деньги нашлись на следующий день... Сама Верочка засунула впопыхах их в другое место и забыла. Перед Машкой, когда она, как ни в чем не бывало, пришла в храм, извинялись и гордая бухгалтер, и отец Евгений, и даже невольные зрители того скандала. А она все повторяла:
— Как хорошо! Нашлись! Вера! Какая ты молодец! Батюшка! Нашлись!
И смеялась, как ребенок.
Я смотрела тогда на отца Евгения, у него в глазах стояли слезы. И мы оба думали, наверное, об одном: счастливо сердце, не знающее обид. И было нам стыдно за себя.
А Машка опять вертелась в церковной лавке, как будто и не было ничего. Для нее и не было...
«Богородица пришла и к дурам»
А однажды в тот храм привезли чудотворную икону Богородицы. Всего на сутки, и то по большой просьбе отца Евгения. Икона эта путешествовала по большим приходам.
Батюшка распорядился не закрывать храм ни днем, ни ночью. Чтобы каждый мог прийти, помолиться. И шли потоком к Божией Матери люди со своими бедами, горестями. Муж пьет и бьет смертным боем. Ребенок болеет, и врачи прогнозов не дают. Работы нет. Рушится все и жить уже не хочется.
В какой-то момент к святыне подошла важная, модная и очень душистая дама. Машка по обычаю начала дергать ее за рукав и смеяться. И показывать на икону.
— Отстань, дура! – со злостью выпалила женщина. — Уберите ее кто-нибудь.
Это услышал отец Евгений.
— Богородица пришла и к дурам, — тихо сказал он.
Дама опешила, но больше опешила Машка. Она перестала смеяться, посерьезнела, встала перед иконой на колени, поклонилась и тихо отошла.
Несколько дней подряд она будет подолгу стоять перед каким-нибудь образом Божией Матери. Смотреть на Ту, которая пришла и к ней — к местной дурочке. И о чем-то думать...
Но это будет потом. А тогда я, уставшая, сидела на лавочке в углу храма и смотрела на всех этих людей.
— Есть конфета? — подошла ко мне Машка.
— Есть, бери...
Она взяла леденец, который я ей протянула, и пошла куда-то направо. Я машинально проводила ее взглядом и вдруг увидела, что она подошла к той душистой и важной даме.
— На, — протянула она ей конфету. — Богородица здесь! Хорошо как!
И я увидела, как изменилось лицо Машкиной обидчицы. Как будто ангел прилетел и смахнул крылом всю ее важность. И стояла теперь простая, растерянная женщина с болью и благодарностью в глазах. И боль эту из всех нас почувствовала только Машка. И Богородица…
Женщина медленно взяла леденец и вдруг поцеловала Машке руку. А та засмеялась и выдернула:
— Ты что?! Я не батюшка! Ешь конфету!...
И как будто никто не назвал ее дурой, никто не оттолкнул. Не было этого ничего. Для Машки не было.
«Куда, дура? Погибнешь!»
Когда ее не станет, всем будет очень ее не хватать. Ее детского смеха, ее навязчивости. Ее любви.
Эту ее любовь и беззлобность будут вспоминать все. Ее толкали — она не обижалась, ее обзывали — она не слышала. Ее прогоняли — она шла и тут же возвращалась к тем, кто ее прогонял, и кого она любила.
Она очень хорошо чувствовала чужую боль. Лучше всех нас. И шла к тем, кого надо было согреть. А когда делали плохо ей, просто этого не видела. Или видела в этом боль того человека...
У ее мудрого сердца не было такой функции — обижаться и видеть нечистоту.
Как Машки не стало? Страшно и удивительно.
Случилось это после службы. Она куда-то пошла по своим делам. И, проходя мимо одного из домов, увидела, что там горит квартира.
Пожарные уже успели вывести жильцов, но какой-то маленький мальчик рыдал и кричал, что там остался его котенок. Мама прижимала его к себе, а он все кричал и кричал.
Потом рассказывали, что Машка кинулась в подъезд... Ее пытались остановить:
— Куда, дура? Погибнешь!
Но она не слушала. Удивительно, но Машка котенка нашла. А сама умерла в реанимации. Отравилась угарным газом.
После отпевания кто-то сказал:
— Надо же вот так погибнуть по глупости.
— Не по глупости, а по любви, — ответил отец Евгений.
Как странно. Неправдоподобно. Но как, оказывается, бывает. С того котенка на деревне все началось, и этим, в горящем подъезде, все закончилось. А между ними жизнь, как кусочек Неба на земле. Как тот синий цикорий на ее могилке. Жизнь, в которой она только любила...
Я стояла перед аналоем, кивала, что простила всех обидчиков. Тех, кто толкнул, сказал обидное слово, не так посмотрел, не то сделал, не то написал. Я их всех помнила, я просто старалась до причастия о них не думать.
И вспоминала Машку, которую все считали дурочкой. Но она не дурочка. Она — святая. Святая, которая никого не прощала.
АВТОР ЕЛЕНА КУЧЕРЕНКО
— Все, ты меня достала, — кричал на кухне отец. — Я ухожу к другой женщине. Ты кого угодно до белого каления доведешь.
— Ты хотя бы ее любишь? — спросила мать, тихо плача. — Мы ведь с тобой пятнадцать лет вместе прожили, двух дочек родили, разве тебе их не жалко?
— Жалко, но еще жальче свою загубленную жизнь! Ты ведь ничего не умеешь! Куда смотрели твои родители, когда воспитывали тебя? Я ухожу к женщине, которая мне не только любовь и ласку подарит, но и все остальное. Все, прощай!
Отец ушел, громко хлопнув дверью. В квартире повисла тишина. Сестра Иринка в это время тихо спала, укутавшись одеялом. Лишь через некоторое время Галина услышала, как мать горько плачет.
Она плакала потом еще три дня, а затем замкнулась в себе и стала уделять дочерям все меньше внимания.
***
Страшное известие пришло тогда, когда Галина была в школе. Вначале в класс вошла сотрудница милиции, и тогда все сразу притихли, потом появилась какая-то женщина в строгом костюме, а затем и директор школы. Гале ничего не объяснили, а просто вывели из класса. А потом директор школы рассказала, что ее мама умерла.
Отец на похороны не приехал. А сестер вскоре разлучили: Галина попала в школу-интернат, а куда делась Ирина, она так и не узнала.
Прошли годы. Из угловатого подростка Галя превратилась в красивую молодую женщину, на которую стали часто заглядываться мужчины. А еще в ней проснулась тяга к творчеству — она научилась неплохо рисовать, и у нее обнаружились литературные способности. Она была немного не от мира сего и верила, что в ее жизни будут чудеса.
Удивительно, но эта вера оказалась не напрасной. И первым чудом стало то, что она встретила свою сестру.
***
— Ты откуда ее взяла? — спрашивала у секретарши директор Ирина Петровна. — Эта Галина постоянно опаздывает. Я бы ее сразу уволила, но ты почему-то ее все время защищаешь.
— Ирина Петровна, у нее есть талант, — отвечала секретарша Вера. — Ее рекламные проекты завоевывают награды, а то, что она опаздывает, не мешает ее работе. На мой взгляд, она очень хороший дизайнер и художник. Лишившись ее, наша компания много потеряет.
— Хорошо, пусть пока будет по-твоему. Только позови ее ко мне, как только она, наконец, появится. Что-то никак мне не удается с ней лично познакомиться. А ведь она у нас уже третий месяц.
Галина вошла в ее кабинет около двенадцати часов с папкой под мышкой, где #опусы лежали ее новые проекты. Секретарша вошла вместе с ней и сообщила, что это и есть их новая сотрудница.
Когда Галина увидела Ирину, то в ней словно что-то перевернулось — она сразу узнала свою сестру.
— Ирина, — негромко сказала она, — это ты?
Директриса даже не сразу поняла, что обращаются именно к ней. Однако потом, вглядевшись, поняла, что видит перед собой родного, но забытого человека. Разве так может быть?
— Галка, это ты? Не может быть… Я думала, ты умерла…
Сестры обнимали друг друга, плакали и смеялись. А секретарша Вера не могла понять, почему их железная директриса обнимает и целует новую сотрудницу.
Сестры обменялись рассказами о своих судьбах. Оказалось, что Ирину сразу взяли из интерната в приемную семью. Отец был «большим человеком», недавно умер, и сейчас она возглавляет одну из его бывших фирм. Приемная мама жива, и с Ириной они видятся часто.
Галина рассказала, что после интерната получила однокомнатную квартиру, которую долго ждала, окончила вуз, некоторое время работала в разных компаниях. Детей и мужа у нее пока нет. Когда устраивалась в эту фирму, никак не думала, что встретит здесь свою потерянную в детстве сестру.
***
Второе чудо состояло в том, что в том же рекламном агентстве Галина познакомилась с Алексеем. Он был не очень заметным сотрудником — Галина на него и не посмотрела бы, если бы не случай.
***
— Эй, чикса, — сказал ей один из парней. — Гони бабло и разойдемся по-хорошему.
— Да нет у меня денег, — ответила она, — у меня все деньги на карте.
— Тогда карту давай и пин-код скажи.
— Так и карты у меня нет, я ее дома забыла, — соврала Галина.
— Нет, ты не понимаешь, — сказал парень, — мы не гопники, нам опохмелиться надо. Выручи, а?
— Я же не банк, — ответила Галина, — как я вам помогу?
А потом случилось странное. Вначале в сторону отлетел один из державших ее хмырей. Он ударился о стену в арке и медленно сполз по ней. Второй успел только обернуться, после чего получил удар в челюсть. Он тоже рухнул к ногам Галины. Третий обидчик бросился бежать, правда, прихватив при этом ее сумочку. Алексей, а это был он, погнался за ним. Как и когда он настиг злоумышленника, он не рассказал, но сумочку вскоре принес.
— Вот козлы, — возмущался он, — втроем на одну барышню напасть…
Галина смотрела на него во все глаза, а потом почему-то заплакала. Она никак не ожидала, что кто-то вступится за нее. Хорошо, что они оказались пьяницами, а не настоящими бандитами. Она не верила, что этот парень, которого в агентстве все почему-то считали «мозгляком», помог ей. Как, откуда и почему он вдруг тут взялся?
— Откуда вы взялись? — спросила она Алексея.
— Я просто шел мимо. Вижу, что творится, и решил вступиться. В свое время я занимался единоборствами, так что знал, что с этими отморозками справлюсь.
Галина пригласила своего спасителя на чай. Алексей вначале отказывался, но потом согласился. Кстати говоря, девушка ему нравилась, он давно ее приметил, но все не находил повода, чтобы к ней подойти. Было в Гале что-то такое, что одновременно притягивало и отталкивало. Конечно, он не думал, что судьба сделает такой зигзаг. Когда он бросился ее защищать, то даже и не понял вначале, кого именно пытаются ограбить хулиганы — он бы вступился и за любую другую девушку. А теперь был приятно удивлен, когда увидел, что это она. «Чай» продлился до утра.
***
Третье чудо случилось и вовсе непонятно как. В один из дней Галина вскрыла письмо, пришедшее из США. Прочитав его, она не поверила в то, что там было написано, решив, что это «разводилово». Она уже хотела выбросить письмо, но Алексей не дал ей это сделать. Он внимательно письмо прочитал, поизучал ситуацию и… предложил поехать в Соединенные Штаты Америки.
— Ты шутишь? — спросила Галя. — Я слышала, это очень сложно и дорого. В России сейчас невозможно получить американскую визу, нам придется ехать за ней в другую страну.
— Милая, имеет смысл. То, что тебе и твоей сестре оставил ваш отец, царствие ему небесное, не идет ни в какое сравнение с затратами на поездку. Твой отец, оказывается, был достаточно состоятельным человеком. Когда он ушел из вашей семьи, то эмигрировал в США. Он был отличным инженером и стал там востребованным специалистом. И он оставил вам очень приличную сумму. Он никогда не забывал о вас.
Галя слушала его и не знала, что ответить. Она думала о том, что отец, похоже, не забывал о них никогда. Вероятно, искал, нанимал детективов, которые отслеживали их судьбы, но разве так может быть? Она уже давно вычеркнула его из жизни. А Ирина?
***
Прошли годы. Недавно Алексей рассказал мне всю эту историю. Ему и его жене, Галине Петровне, все-таки удалось побывать в США. Оказалось, что ее отец завещал именно ей свои активы, а сумма эта была немаленькая.
Галина отдала сестре Ирине половину суммы, а из фирмы уволилась. Сейчас они с Алексеем живут в Воронежской области. У них трое детей, дом, свое небольшое хозяйство.
Иногда Галина и Ирина встречаются, вспоминают о прошлом и планируют будущее. Галина продолжает творить - рисует и пишет рассказы и повести, а многие ее идеи и сейчас помогают агентству сестры неплохо чувствовать себя на рынке рекламы.
А еще Алексей рассказал, что его жена считает — чудеса в нашей жизни случаются. Она твердо уверена в том, что и в их судьбе они еще будут.
****
Мы рады, что вы читаете нашу страницу. Нажмите «Подписаться», чтобы не пропустить новые вдохновляющие истории, с вашей подпиской наше сообщество станет еще теплее и светлее!
#опусыирассказы
Автор рассказа: Андрей Марков
... Пятилетняя Варенька сидела под столом, накрывшись с головой флисовым пледиком, и гладила вспотевшей ладошкой свернувшегося в ее ногах монотонно мурчащего крупного кота.
— Барсик, почему они снова кричат? — спрашивала она его.— У меня уже скоро уши оглохнут! Ну сколько можно так кричать? Вот ты спишь, а я не сплю...
Кот приоткрыл один глаз и замурчал сильнее, показывая, что он тоже не спит из солидарности.
— Прямо так и хочется уйти отсюда на все четыре стороны! — произнесла Варенька. — Слышишь, Барсик? Прямо на четыре! Ты ведь со мной пойдешь?
Кот вывернул голову подбородком вверх и тоже тяжело вздохнул...
***
...Ему было семь лет. Когда-то, целых пять лет назад, будучи шалуном-двухлеткой, он получил главный подарок в своей жизни — маленькую Вареньку.
Кот прекрасно помнил день, когда его хозяйка вдруг принесла откуда-то орущий, туго запеленутый белый сверток, перевязанный красной атласной ленточкой. Нервно дергая хвостом, Барсик ходил вокруг свертка и принюхивался. Пахло молоком и еще чем-то непривычным. Больше всего кота поражало то, что хозяйка на каждый писк орущего свертка мгновенно вскакивала, хватала его на руки и ходила по комнате, раскачиваясь и произнося странные, тоже словно раскачивающиеся по громкости, звуки, типа «Аа-Аа-А!». Странно, но вскоре сверток переставал вопить и на какое-то время замолкал. Тогда хозяйка бережно клала его в маленькую кроватку с высокими решетчатыми бортами и, стараясь не шуметь, на цыпочках кралась к дивану, чтобы просто посидеть, а, если получится, то и покемарить пару часов до следующего сольного выступления свертка.
То, что в свертке живет маленький человечек, кот понял быстро, как только увидел это существо распеленутым и сучащим маленькими лапками. Оно лежало на спине, смешно дрыгаясь, произнося какие-то нечленораздельные звуки, пахло теплым молоком и еще чем-то знакомым, но неопределяемым памятью кота.
Маленький человечек часто кричал, словно мяукал. Тогда кот начинал нервничать, полагая, что существу может быть плохо или больно, и надо как-то его успокоить и пожалеть. Подходил к нему, обнюхивал, тыкался мордой в крепко стиснутый кулачок; ложился рядом, прижимаясь теплым боком или спиной к младенцу; принимался мурчать, нежно меся лапами одеялко, в которое человечка заворачивали. Существо постепенно затихало и засыпало. Кот никуда не отходил, охраняя покой ребенка, заводя свой мурчательный механизм, как только слышалось недовольное покряхтывание и сопение...
...Кот и не заметил, как привык к человеческому детенышу. Даже полюбил. Сначала он просто оберегал крохотное существо, ревнуя, когда хозяйка брала на руки свою дочурку. Тогда кот начинал нервничать, бить хвостом и делать жалобные глаза. Даже иногда предупреждающе рычал. Он и в самом деле стал считать этого беспомощного человечка своей собственностью. У кастрированного кота не могло быть своего потомства и всю силу нерастраченной любви он изливал на малышку: спал с ней в одной кроватке, прислушиваясь к ее дыханию и кряхтению, позволяя ее маленьким ручонкам делать с ним все, что угодно. Чтобы укусить, даже в шутку, или ударить лапой, даже без когтей, ему не приходило в голову. Как это было возможно? Хозяйкина дочка была для него табу...
...Маленькая Варенька подрастала, и кот чистосердечно радовался ее успехам. Вот она уже сидит в кроватке, что-то весело лопоча, рассказывая коту свои маленькие секреты и часами гремя над его ухом ужасной игрушкой человеческих детей под названием Погремушка...
Вот она пытается вставать, хватаясь ручонками за все, что под них попадает, включая уши кота, неизменно торчащие рядом. Когда ей наконец удалось подняться, кот испытал такое счастье, словно это было его заслугой.
Вот Варенька уже устойчиво держится на ногах и пытается делать первые шаги.
Когда девочка наконец пошла, неуверенно переступая слегка косолапыми ножками, кот шел рядом, внимательно поглядывая на свою любимицу, предупреждающе помявкивая, обегая ее кругом, поставляя голову под маленькую ручку, чтобы Варенька могла опереться на него, если потеряет равновесие. Он заботился о девочке как только мог заботиться о человеке любящий его нежный, пушистый, теплый зверь.
Подросшая Варенька считала кота чем-то неотъемлемым, постоянно присутствующим в ее маленькой жизни. Он стал для нее нянькой, всегда готовой приласкать и прийти на помощь; собеседником, беспрекословно и терпеливо часами слушающим ее невнятный лепет, понятный лишь ему одному; товарищем в играх, с удовольствием поддерживающим ее любые прихоти; живым обогревателем, в любой момент подставляющим теплый бок или прикрывающим пушистым хвостом ее зябнущие ручки.
В свою очередь Варенька стала для кота самой большой ценностью, его ребенком, его великой любовью.
***
— Барсик, почему они снова кричат? – спрашивала Варенька кота, прячась под столом и накрывшись с головой пледиком. —Вот ты спишь, а я не сплю... Как же надоело... Прямо так и хочется уйти отсюда на все четыре стороны! Слышишь, Барсик? Прямо на четыре! Ты ведь со мной пойдешь?
Кот вывернул голову подбородком вверх и тоже тяжело вздохнул...
...Да, конечно кот замечал, что в последнее время в его семье, а он считал себя неотъемлемой и важной частью человеческой семьи, участились скандалы между хозяином и хозяйкой. Он любил их обоих одинаково. И, разумеется, не мог встать на сторону одного из них, потому что не понимал в чем виноват другой. Никто из них, вроде бы, мимо лотка не наделал, горшок с цветком не опрокинул, обои не драл, на шторах не висел, а вот, гляди ж ты, орут, как мартовские коты, только что морды друг другу не царапают и не кусаются... Вон, Вареньку снова напугали. Приходится с ней опять под столом сидеть, охранять, успокаивать... Ребенок-то в чем виноват?..
Кот всем своим существом ощущал, что Вареньке плохо. Она не плакала больше во время разборок родителей, но кот чувствовал ее моральные страдания, и ему почти физически становилось больно.
«Пойти, что ли, куснуть этих крикунов за пятки?.. — думал кот. – Ну как их еще остановить? Я ведь уже неоднократно пытался их успокоить. Ходил вокруг, терся о ноги, запрыгивал на колени, призывал помириться, объясняя, что их дочке плохо, когда они так себя ведут! Но меня только отодвинули прочь и крикнули: «не лезь под ноги!». Что же делать?
Вдруг на кухне что-то грохнуло, Варенька вздрогнула и сжалась в комок.
— Всё, Барсик, — не выдержав страшного напряжения тоненько пискнула девочка, — пойдём из этого дома на четыре стороны! Пойдем искать счастье, как в сказке ищут. Помнишь? Войдем мы с тобой в лес, а там три дороги. Почитаем надписи на столбах и пойдем по нужной тропинке, туда, где счастье лежит... Только я читать не умею... А ты умеешь? Как мы поймем, что по правильной дороге пошли? А? — Варенька вдруг поняла, что не сможет выбрать верный путь без помощи взрослых, и тихонько заплакала. — Всё равно пошли! Не останусь я здесь. Ненавижу их!
Девочка вскочила, выбежала в коридор, открыла входную дверь и, как была, в тапочках и пижамке, вышла на лестничную клетку. Дверь захлопнулась, тихо щелкнув замком. Путь назад был отрезан. Теперь кот занервничал всерьез. Он понимал, что так нельзя. Маленькие дети не должны никуда выходить одни. Это опасно. Он обошёл Вареньку кругом и встал перед ней, загораживая собой путь к лифту и лестнице.
— Стой! Дальше идти нельзя! — мяукнул кот. — Это только в ваших человеческих сказках все хорошо кончается у тех, кто пошел на четыре стороны! В настоящей жизни все по-другому! А что ты станешь есть и пить, если рядом не будет твоих родителей? Варенька, это не сказка!
Кот ухватил Варенькину штанину зубами и потянул ее обратно к дверям квартиры. Варенька стала упираться и топать ножкой:
— Пусти, Барсик! Ты что, с ними заодно? Я все равно уйду, потому что меня здесь не любят больше! Отпусти же!
Кот в отчаянии смотрел снизу вверх в глаза своей любимой девочке и не собирался разжимать зубов.
— Барсик, а пойдем из окошка посмотрим куда идти надо! — попыталась схитрить Варенька. — Сверху всегда лучше видно! Ты же поможешь мне залезть?
У кота все похолодело внутри. Он вдруг увидел, что на лестничной клетке возле мусоропровода зияет провалом открытое настежь окно. Видимо, сосед курил и забыл его прикрыть.
Варенька быстрым шагом пошла к окну, кот потащился за ней, не выпуская штанину из зубов, упираясь всеми четырьмя лапами, но когти проскальзывали по гранитному полу. Конечно, Варенька знала, что лазить на подоконник запрещено. Мама всегда говорила, что это очень опасно. Но это было так давно... Когда Варенька была совсем маленькой...
— Теперь-то я уже выросла! — рассуждала девочка. — Мне уже целых пять лет! Тем более, что я собралась уйти на все четыре стороны. Должна же я сначала разглядеть куда нам с Барсиком податься!
...Кот, прекрасно осознавая, что открытое окно — это опасность, разжал зубы и громко закричал, встав на задние лапы и передними пытаясь отпихнуть Вареньку от окна. Но разве коту было под силу справиться пусть с маленьким, но все-таки человеком...
Девочка, оперевшись на радиатор и ухватившись за оконную раму, ловко залезла на невысокий подоконник, встала на коленки и осторожно выглянула наружу, держась обеими ручками за оконный импост.
Внизу по дорожкам ходили маленькие, как в сказке про Гулливера, люди, стояли крошечные, совсем как игрушечные, машины. Барсик, отчаявшись оттащить девочку от окна, вспрыгнул на подоконник рядом и прижался к Вареньке, обхватив ее ножку передними лапами.
— Там опасность! — истошно мяукал он, пытаясь заглянуть малышке в глаза. — Спускайся, я помогу! Надо идти домой!
— Ты мне больно делаешь своими когтями, Барсик! — вскрикнула Варенька. — Отстань! Я еще дорожку к счастью не рассмотрела! Надо повыше встать, тогда будет лучше видно. Так всегда в сказках пишут.
***
Варенька встала на подоконник в полный рост, держась одной ручкой за раму, а другой за импост. Кот в ужасе кричал, не замолкая. Не зная, как еще помочь, он снова вцепился зубами в пижамную штанину и низко завыл, в отчаянии призывая всех ангелов всех доступных ему миров на помощь. Кот никогда раньше не обращался к ангелам Радуги, считая, что пока можешь справляться сам, справляйся!
— Помоги! — завывал кот. — Я теряю ее! Она ВСЕГО ЛИШЬ человек, и у нее нет девяти жизней, как у меня! Она упадет и больше никогда не встанет. Но она ВСЕ-ТАКИ человек! И мне не справиться с ней физически! Мне не хватит сил! Помоги! Я никогда ни о чем тебя не просил! Мне не нужны мои девять жизней, если рядом не будет ее!
В воздухе перед окном возникло свечение и кот услышал нежное мяукание:
— Ты понимаешь, что я могу спасти только одного из вас? Вы следуете по линиям своих судеб, определённым не мной. И ты, и она. Да, она человек, а ты кот. Но для Радуги ваши жизни равноценны. И сегодня наступило время для одного из вас. Я не могу уйти ни с чем. Девочка должна уйти со мной. Она почти готова. Но ты так любишь ее, что я даю возможность выбора именно тебе: жизнь или вечный полет...
— Вон, Барсик, смотри! Я вижу, вижу! Вон там, за поворотом, наша дорожка к счастью! Смотри, там над ней радуга стоит! Туда и пойдем! Видишь? Это ворота! Вход в сказочную страну!
Варенька радостно взмахнула ручкой, указывая путь, и одновременно резко повернула голову к коту. Ее головка вдруг закружилась, и девочка, потеряв равновесие, вывалилась из окна, успев уцепиться ручками за подоконник.
— Барсик, помоги! – визжала Варенька в ужасе.
Кот в последнем усилии вцепился в рукав пижамки всеми когтями и зубами, но вес девочки был несоразмерен весу кота, а ее слабые ручки не могли долго выдерживать такую нагрузку...
Люди внизу, услышавшие крики девочки, задрали головы и замерли от ужаса происходящего. Потом кто-то закричал, кто-то бросился к подъезду, чтобы попытаться спасти ребенка, кто-то рванулся под окна, чтобы попытаться поймать, возможно, ценой собственной жизни...
— Ну что, ты принял решение? — мяукнул Голос. — Больше тянуть нельзя... Что ты выбираешь, кот?
Варенька сорвалась и с визгом полетела вниз. На рукаве ее пижамы, вцепившись всеми когтями и зубами, висел крупный кот.
— Жи-и-изнь! — кричал кот. — Для нее!.. Я выбираю жизнь... для нее!..
Люди внизу ахнули и оцепенели. Кто-то в ужасе успел прикрыть глаза руками...
...Сознание — странная штука. Обычно мы не замечаем полета времени, но в критические моменты наше восприятие словно начинает жить в замедленном темпе, показывая подробную раскадровку этих моментов... Кто-то из наблюдавших эту страшную трагедию увидел лишь стремительно падающего ребенка и вцепившегося в него кричащего кота. Но некоторые потом рассказывали, что когда девочка сорвалась и стала падать, за спиной кота вдруг выросли два огромных белоснежных крыла, и кот с девочкой плавно и медленно опустились на землю...
... Когда люди подбежали к упавшим, девочка лежала на спине без сознания, крепко обняв обеими руками большого кота. Кот не подавал признаков жизни, но девочка была жива и на вид совсем не пострадала. Одна женщина потом рассказывала соседкам, что заметила на теле кота большое белое перо, которое потом неизвестно куда подевалось, словно растворилось в воздухе...
***
... Варенька открыла глаза. Рядом с ней на коленях стояли плачущие папа и мама и гладили ее по голове.
— Прости нас, доченька, прости! — рыдала мама.
— А мы с Барсиком решили счастье пойти искать... — прошептала Варенька. — В нашем доме оно закончилось. Поэтому мы пошли на четыре стороны... А вы с папой уже помирились?..
— Ангел мой, да мы больше никогда ругаться не станем! — плакала мама. Папа только согласно кивал и целовал маленькие Варины ладошки, испачканые в земле...
—А где Барсик? — вдруг спросила девочка. — Это он меня спас, когда я падала. Прямо как гуси-лебеди!..
Мама в отчаянии посмотрела на папу и прикусила губы, не зная, как объяснить дочери...
— А Барсик... отправился искать счастье... — пришел на помощь маме папа. — Ты ведь показала ему правильную дорогу, правда? Вот он и решил пойти по ней и найти это счастье, чтобы потом, когда ты вырастешь, принести его тебе в подарок на день рождения...
— Это правда? – озадаченно спросила Варенька, морща лобик
— Правда, доченька! — мама прижалась лицом к груди девочки и снова тихо заплакала. — Вон, и люди видели...
— Правда, правда, — вразнобой подтвердили люди. — Мы тоже видели, как он полетел. Прямо вон туда, где над землёй стоит радуга...
***
... Прошел год. Пришло время празднования Варенькиного шестилетия.
— Папа, мама! —- закричала Варенька, проснувшись ранним утром и прислушалась. — А кто это там мяучит?
Папа и мама вошли в комнату, улыбаясь и неся большую подарочную коробку, перевязанную голубой ленточкой, в которой кто-то скребся и мяукал.
— С днем рождения тебя, любовь моя! — сказала мама и поставила коробку прямо поверх одеяла, а папа присел на краешек кровати.
Варенька развязала ленточку и открыла крышку. Из коробки на нее выпрыгнул котенок с черным рисунком на пушистой серой шкурке и яркими зелено-желтыми глазами. Он приветственно мявкнул и сразу же крепко вцепился зубами и когтями в Варенькину флисовую пижамку.
— Барсик?.. — только и смогла вымолвить Варенька. Она прижала к себе котенка, зарылась личиком в его шерстку и заплакала от нахлынувших вдруг воспоминаний. — Барсик, как я рада, что ты вернулся! Ты мне счастье принес? Но ведь ты и есть мое счастье! Мама, папа, смотрите, у него на спинке сложенные крылышки нарисованы! Когда ему будет нужно, он их расправит и полетит!
— Ой, и правда... — удивилась мама. — А я и не заметила...
— Мы много чего не замечали с тобой раньше, дорогая... — ласково приобнял маму за плечи папа. — Вот поэтому и случилось у нас то, что случилось... Это ведь только наша с тобой вина... Но подобного не должно больше повториться... Никогда...
Папа обнял Вареньку вместе с котенком одной рукой, а маму — другой.
— Вот оно счастье... правда, Барсик? — прошептала Варенька в ушко котенку, мусолившему и мнущему лапками ее пушистую пижамку. — Это ты его нашёл! Спасибо тебе! Я так тебя люблю! Только больше не улетай от меня... Никогда...
Автор Людмила Файер-Катуркина
Очередная дурочка
.
― Я даже спрашивать не хочу, что здесь происходит, ― сурово сказал муж, окинув взглядом жену и приятеля Пашу. ― Тебе, подонок, лучше даже не пытаться убедить меня, что ты приехал в одиннадцать часов вечера в квартиру к моей жене, чтобы помочь ей передвинуть диван.
Павел сидел на высоком барном стуле. Он был одет изысканно, будто собрался на важную встречу или в ресторан: темно-синие стильные брюки, которые прекрасно подчеркивали его длинные ноги и спортивную фигуру. Рубашка подобрана в тон, три-четыре верхние пуговицы расстегнуты, что сразу же лишало образ строгости и придавало немного легкого, обаятельного разгильдяйства.
Учитывая, что вся его мужественная шея была покрыта следами губной помады, едва прикрытыми воротником той самой стильной рубашки, догадаться, что происходило дома у Александра в его отсутствие, было несложно.
Лена, жена Саши, сидела на соседнем барном стуле в черном пеньюаре и женственном легком халатике поверх.
До сегодняшнего дня Саша на жене такого комплект не видел ни разу. Да и вообще, за десять лет брака Лена, как казалось Саше, ни разу не баловала его такими изысками.
На барной стойке стояли два недопитых бокала с шампанским и фрукты. Эта парочка встретилась здесь сегодня явно не для того, чтобы обсудить важные дела или политику.
― А где Сережка? Где мой сын? ― презрительно взглянув на жену, спросил Александр.
― Он у моей мамы. Остался там сегодня с ночевкой, ― робко ответила Лена.
Кажется, жена только сейчас начала понимать, что же она натворила. Похоже, ее счастливой семейной жизни пришел конец. И, как ни удивительно, Лена собственными руками разрушила все, что они с Сашей строили все эти долгие годы.
Ведь Лена, как бы это сейчас странно ни звучало, любила своего мужа и была с ним счастлива. Саша всегда был надежным. И это главное качество, за которое Лена его просто обожала. Что бы ни случилось, где бы Лена ни оказалась, в какую бы неприятную ситуацию ни попала, она всегда знала, что муж ее спасет и все решит.
Всего лишь один звонок, и Саша тут как тут. Приедет, заберет ее, переведет денег, позвонит, кому надо, если сам сейчас очень занят или далеко.
Лена жила с ним, как за каменной стеной. Не было ни одного вопроса, который бы не мог решить ее муж.
Но. Несмотря на это, Леночка очень любила, когда ей оказывали знаки внимания другие мужчины. Не только муж, с которым, конечно же, было спокойно и надежно. Но вот какой-то перчинки, той былой остроты в отношениях давно уже не было.
И Лена искала приключений на стороне. И без труда находила. Женщина она была еще молодая, выглядела чудесно, деньги мужа творили чудеса. А красивая фигура и прекрасное чувство стиля во всем, естественно, только добавляли Леночке привлекательности и сексуальности.
Так и коротала она вечера, пока муж улетал в очередную командировку, в компании молодых и горячих мужчин. То один, то другой, то третий. Лена купалась в мужском внимании, получала кучу комплиментов, была чертовски довольна собой и получала от жизни удовольствие на все сто процентов.
Потом из рабочей поездки возвращался муж, которого Лена встречала с радостью и любовью. Ведь Лена была счастлива и довольна. Саше казалось, что у него идеальная жена. Такая манящая, притягательная, несмотря на то, что их браку было уже немало лет. А Лене казалось, что у нее идеальный муж. Все ей позволяет, хорошо зарабатывает, содержит семью, обожает жену и ничего не подозревает об ее бесконечных похождениях.
И все шло хорошо. До сегодняшнего злополучного дня.
Обычно Лена все-таки соблюдала осторожность и свидания дома никогда не устраивала. Но не в этот раз, ведь теперь героем ее романа был Паша.
Паша ― давний приятель Александра и по совместительству его коллега. Лена и познакомилась с этим интересным мужчиной, только благодаря мужу. Они вместе пришли на очередной корпоратив, где Павел оказался с ними за одним столом.
Павел был один, холост, более того, даже не разведен. Выглядел безумно привлекательно. Лена, которая после первого же бокала поймала себя на мысли, что этот новый знакомый обязательно должен дать ей свой номер телефона, весь вечер не сводила с него глаз. Она всем своим видом показывала молодому симпатичному мужчине, что он ей очень понравился.
А Паша, хоть и был внешне очень красивым, красотой души никогда не отличался. Ничуть не смущаясь, что Лена ― жена его коллеги, он записал ее номер при первой же возможности, как только Александру кто-то позвонил по работе, и он отлучился.
И понеслось. Этот роман закрутил Лену с бешеной силой. Ни один мужчина до Паши не вызывал таких эмоций, как этот спортивный, подтянутый красавчик. Лена просто с ума сходила. Бесконечно переписывалась с ним в телефоне, даже при муже, совершенно не опасаясь, что Саша может что-то заподозрить.
Мало того, обычно острожная Елена совсем потеряла голову и бегала на свидания с Пашей, даже не дожидаясь, пока муж улетит или уедет по работе. Она постоянно врала Саше. То ей нужно к врачу. То подружка позвала в гости. То якобы в салон красоты она записана на полдня.
А уж когда Саша улетел на неделю на конференцию, Лена совсем распоясалась. На третий день отправила сына к бабушке и решила встретиться с любовником прямо у себя дома.
Она, конечно, никак не могла ожидать, что конференцию отменят из-за внезапной болезни ее главного организатора, и Саша, закончив в кое-какие свои дела, сюрпризом прилетит домой на четыре дня раньше положенного.
― Ну, надо же, как интересно, ― продолжал муж, ухмыляясь, ― а мне ты всегда говорила, что ребенок должен спать дома, в своей кровати. Видимо, ты очень не хотела остаться со мной тет-а-тет, только вдвоем.
Лена молчала. Ей было ужасно страшно. Она не понимала, что ей делать, как убедить Сашу не бросать ее и что предпринять, чтобы у нее с сыном и дальше была обеспеченная, полноценная жизнь.
― Лен, ну ты вот только на один вопрос мне ответь, а? Почему именно он? Ну что ты в нем такого нашла? Весь город в курсе, что Пашка ― настоящий бабник. Беспринципный, равнодушный, ветреный. У него ведь таких, как ты ― миллион. Ты же просто очередная дурочка. Неужели ты этого не понимаешь? Нет, ну ладно он. Я даже не удивлен, зная его прошлое, что он подкатил к моей жене. Но ты? Ты меня, откровенно признаюсь, поразила. Чего тебе не хватало в жизни со мной, а? ― муж резко схватил Лену за подбородок и посмотрел ей прямо в глаза.
Удивительно, но Паша даже не попытался заступиться за возлюбленную. Он, наоборот, трусливо начал двигаться в сторону выхода, чтобы поскорее покинуть место преступления и замести следы.
― Лен, ну ты только посмотри на него. Он же просто сбегает. Бросает тебя один на один со мной. Даже не пытается хоть как-то оправдаться или защитить тебя. Вот и вся любовь.
В этот момент дверь предательски захлопнулась. Паша был таков. Саша оказался прав. Лена была совершенно ему не нужна, так, очередная девушка для развлечений.
А Лена-то уж нафантазировала, что Паша всегда будет с ней. И, может быть, Лена даже уйдет от мужа, потому что Пашу любит сильнее… Наивная. И он ведь клялся в вечной любви, каждый день засыпая ее десятками дурманящих голову сообщений.
Лена совсем потеряла голову из-за него. Она совершенно перестала думать о своем будущем. Глупышка. Она ведь думала, что Паша и вправду мужчина ее мечты и сможет сделать ее самой счастливой на свете.
А он сбежал при первой же возможности, как самый настоящий трус.
― Ну что, милая. Вот и остались мы с тобой одни, ― от Саши эти слова сейчас звучали как-то зловеще. ― Можешь не дрожать, я тебя не трону. Не хочу даже мараться об тебя. Я тебе скажу только одно. Если ты думаешь, что будешь и дальше жить, словно сыр в масле, ты очень сильно ошибаешься. Ты мало того, что меня опозорила перед коллегами, так еще и растоптала мое мужское самолюбие. Ты убила все хорошее, что было во мне. А предателей я не прощаю, никогда.
― Сашенька, пожалуйста, не надо! ― в слезах вскричала Лена.
― Раньше надо было думать. И кстати, сына я у тебя отсужу. У меня для этого есть все ресурсы. Квартира моя, машина моя, деньги тоже все мои. А что есть у тебя? Ну, разве что этот пошлый пеньюар, кстати, купленный тоже на мои деньги. Ты же не работала ни дня. Никогда. На что ты вообще надеялась, связавшись с этим поддонком?
Лена молчала.
― Ладно, тратить время на разборки с тобой у меня нет совершенно никакого желания. Я безумно устал с дороги. Собирай свои вещи и проваливай.
― Саша, да ты что? Куда же я пойду?
― Мне плевать. У тебя пятнадцать минут. Лучше уходи по-хорошему.
Муж отправился в душ, оставив Лену одни на один с собой.
Молодая красивая женщина сидела одна посреди комнаты. Боль и разочарование раздирали ее душу и сердце. Только сейчас Елена поняла, что никогда не ценила все то, что имела благодаря Саше, и своими собственными руками разрушила свою семью и будущее.
.
Автор: Ирина Родионова.
— Проверять нужно, сколько денег на карте, прежде чем делать заказ, — раздалось на всю кофейню.
В повисшей тишине папа Вадика достал наличные и с невозмутимостью тибетского монаха потребовал книгу жалоб. Ворчливый бариста тут же изменился в лице и попросил прощения, ссылаясь на усталость, но мужчина был непреклонен. Описав всю ситуацию в заветной тетрадке, он забрал чек, два стаканчика с горячим шоколадом и совершенно озадаченного сына.
— Пап, а что за книга жалоб? — спросил Вадик, когда они допили шоколад, сидя на скамейке во дворе.
— Это такая тетрадь, в которой человек оставляет свои отзывы о работе заведения или о том, кто вел себя некорректно по отношению к клиенту. Помогает добиться справедливости.
— Пап, а что такое «некорректно»?
— Сына, давай договоримся на один новый термин в день, хорошо? Идем, тебя там дед с бабулей заждались.
Вадик сопоставил слова «отзыв», «жалоба» и «справедливость», вспомнил лицо хама-бариста и, сложив это всё в голове, сделал важные выводы.
Этим же вечером он потребовал книгу жалоб у своего деда, когда тот ругал внука из-за незакрытого в ванной крана.
— Какую еще книгу жалоб? — удивился дед.
— Обычную, — спокойно ответил Вадик. — Я в вашем доме гость, а ты ведешь себя некорректно по отношению ко мне.
Дед был опытным шахматистом, но даже он не был готов к такому гамбиту.
— Нет у меня никаких книг, — испуганно ответил он.
— Ну, значит, теперь будет, — сказал Вадик и выудил из рюкзака новенькую тетрадку в клетку, написал на ней «Книга жалоб деда», а затем педантично, но не без грамматических ошибок, внес первую запись.
— Это еще что за?!.. — озадаченный дед выдал вслух емкое и красочное описание происходящего.
Не теряя времени, Вадик забрал тетрадку и внес следующую жалобу, проговаривая ее вслух:
— Ругается матом при детях.
Дед хотел отобрать обличающий документ, но тут, как всегда не вовремя, из ниоткуда явилась жена.
— Что за шум, а драки нету?
— Галя, этот негодник сделал мне книгу жалоб, — искал поддержки оскорбленный дед.
— Ха! Вот это правильно. Давно пора.
Бабушка выхватила тетрадку и, на радость внуку, посвятила мужу три абзаца убористым почерком. Всё там было: и про волосы в носу, и про вечно мятое пальто, и про храп, как у мотоцикла без глушителя…
Прочитав всё это, стушевавшийся дед извинился перед близкими и остаток вечера молча исправлял недочеты.
— А здорово ты, Вадик, придумал, — улыбалась бабушка за ужином. — Если бы не твоя книга, этот росомаха еще полгода бы ногти на ногах не стриг, — покосилась она на деда, и тот обиженно отвернулся.
Вадик тоже улыбался, а сам уже писал отзыв в личной книге бабушки. Он был недоволен суховатыми котлетами и картошкой с остатками глазков. А вечером Вадик внес еще две жалобы: на отобранный перед сном телефон и на плохо прочитанную сказку. Затем мальчик передал новую тетрадку с жалобами бабушке. Это не прошло мимо деда, и тот не упустил возможности отыграться.
— Забирайте своего ресторанного критика, — позвонила утром бабушка отцу ребенка и, ничего не объяснив, вытолкала Вадика за дверь, когда родители приехали.
Воодушевленный эффективностью своего мероприятия, Вадик начал носить с собой кучу пустых тетрадей, из которых на ходу стряпал книги жалоб и раздавал всем вокруг.
Первым после бабушки с дедушкой этой чести удостоился лучший друг и одноклассник Кирилл Зябликов.
— Держи, Кирюха, твоя личная книга жалоб, — торжественно протянул Вадик тетрадь товарищу. Внутри было несколько отзывов от одноклассников, которые Вадик старательно собрал на перемене, еще одна очень нелестная запись от старшего брата Кирилла и пара строк от девчонки, в которую Зябликов был тайно влюблен.
— А зачем она мне? — почему-то не оценил подарок друг.
— Ну, чтоб ты знал, на что обратить внимание, — объяснил Вадик. — Вдруг ты с кем-то будешь вести себя некорректно. Там всё по делу.
— Вообще-то мое имя с двумя «л» пишется, грамотей, — заметил одноклассник, прочитав обложку.
Он не успел убрать тетрадку в рюкзак, потому что Вадик выхватил ее и оставил свежую жалобу на девственно-чистом листе.
— Я — хам и хвастун? — удивился друг, разобрав корявый почерк.
— Ага. Видишь, как просто, — светился счастьем Вадик.
Кирилл с медленно отвисающей челюстью прочитал другие отзывы и жалобы о себе, а затем бросил тетрадь под ноги другу.
— Да иди ты со своей книгой!
— Ты чего, Кирюха? Я же как лучше хочу. Это для справедливости!
Но Кирилл не слушал и не говорил, объявив ничего не понимающему Вадику бойкот.
Уже через час «книга» пестрила свежими отзывами о бывшем друге. Детям безумно понравилась игра, в которой можно анонимно критиковать и жаловаться на других.
Сегодня на уроке математики Вадик получил двойку за работу у доски и выговор от учителя за невыполненное домашнее задание. Уже через два урока на столе учителя лежала заполненная от корки до корки именная «Книга жалоб Анны Васильевны», с которой Вадик прошелся по трем классам. Двоечники и троечники не упустили возможности излить душу в борьбе за справедливость. Не упустил возможности и физрук, который трижды приглашал математичку на ужин и трижды получал отказ. Прочитав искренние отзывы о себе и своем подходе к ленивым и невоспитанным, женщина провела остаток учебного дня с красными глазами и не поставила ни одной, даже самой заслуженной двойки, боясь новых «справедливостей».
Точно такими же «книгами» обзавелись преподаватель по русскому языку, кассир в школьной столовой, несколько девчонок и двое школьных хулиганов, которых все боялись и которые, вопреки ожиданиям Вадика, совершенно не смутились, а, наоборот, почувствовали прилив сил и гордости и продолжили лупить одноклассников в два раза усерднее.
Вечером Вадик вручил книгу жалоб сестре. Там он подробно описал все свои обиды и претензии, накопившиеся за долгие пять лет существования близкой родственницы. Но это был плевок против действующего вулкана. Можно завести целую библиотеку с жалобами и отзывами, и все равно она не сравнится с пятилетней девчонкой, которую хлебом не корми — дай поябедничать.
Вадика сдали маме с потрохами и даже кое-что приукрасили. Вдобавок к имеющимся грехам позвонили из школы. Проведя анализ обложек всех «Книг жалоб», учителя по почерку определили главного борца за «корректность».
— Но ведь для того и нужны книги жалоб, чтобы люди знали, в чем они виноваты, — оправдывался мальчик, потирая свой красный невиновный зад.
— Покажи-ка мне одну из своих книг, — ответила на это мама.
Вадик протянул свеженькую, приготовленную специально для нее. Мальчик еще только собирался внести туда свои претензии, которые составлял во время наказания.
— А ты в курсе, что здесь ошибка и что книги у тебя называются неверно.
— Что значит — неверно? — удивился обиженный сын.
— А то, — мама взяла ручку и, дописав что-то, протянула Вадику. — Вот теперь правильно.
— «Книга жалоб и предложений», — прочитал мальчик. — Каких еще предложений?
— А ты что, думал, что эти книги только для того, чтобы жаловаться?
Вадик кивнул.
— А если человек не знает, как ему работать с поступившей жалобой? Что тогда делать? — вопросительно вскинула бровь мама.
— Ну… Это его проблемы.
— Нет, дорогой мой. Если ты имеешь к человеку какую-то претензию и хочешь ему об этом сообщить, то не поленись предложить ему решение. А то получается какая-то беспардонность и грубость.
Вадик хотел спросить, что такое «беспардонность», но, наткнувшись на суровый взгляд матери, догадался без всякой расшифровки.
На следующий день Вадик, придя в школу, понял, что не только хулиганы, но и все вокруг настроены к нему враждебно. Более того, один из ребят выдал Вадику его личную «Книгу жалоб», где собрались сочинения ребят, учителей, и даже дед Вадика каким-то образом смог принять участие в этой переписи отзывов. Благо предложения вносить не требовалось, потому что Вадик и сам понимал, как работать с этими жалобами. Он извинился перед друзьями и учителями, а заодно обосновал каждую свою претензию и предложил варианты для их исправлений. Те же, что не смог объяснить, просто порвал и выбросил, повторно извинившись. Шторм стихал, и все возвращалось на круги своя.
Через несколько дней родители отвезли Вадика к дедушке с бабушкой, где его, разумеется, уже давно простили. Там ему поставили на стол тарелку нелюбимого фасолевого супа.
— Бабуль, а можно я тебя попрошу приготовить мне том ям как в ресторане? — корректно внес предложение Вадик, прежде чем подать новую жалобу.
— Ешь что дают, мой хороший, иначе голодным спать ляжешь, — ласково погладила бабушка внука по голове, и тот сделал важный для себя вывод: в некоторых случаях и с некоторыми людьми не помогут ни жалобы, ни предложения.
Автор: Александр Райн