— Миша, сынок, я тут подумала… В гости к вам хочу приехать, в Москву!

Я ведь внука ещё ни разу не видела. А у меня отпуск, деньги на билеты есть, вот и приеду к вам. И с Марьяной поближе познакомлюсь, а то один раз и видела её.
— Мам, да не стоит приезжать. Деньги тратить. Я, может, сам как-нибудь приеду к тебе. Правда, ни к чему это, дорога долгая, в поезде трястись зачем?
— Ну как зачем, сынок? Повидать вас хочу. Скучаю. Продиктуй адрес. И не переживай, я хорошо дорогу переношу.
Миша нехотя продиктовал адрес.
— Может не стоит, мама? Ну, серьёзно…
— Сынок, я приеду. Имею право, в конце концов. Ты мой единственный сын. И внука понянчить хочу. Я тебя поздно родила, нежданно, бесплодие было. А тут раз, и беременна. Чудо, не иначе.
Жаль, что отца ты не знал, бросил нас, когда ты маленький был. Но это ничего. Вырастила, вон важным человеком стал теперь, аж в самой Москве живёшь…
— Мне отец Марьяны помог, я же говорил. Он большой начальник тут.
— Хороший он человек, видать. Я рада за тебя, сынок…
Нина собрала сумку. Ночнушка, одежда, баночку малинового варенья, чеснока домашнего свежего взяла. Чем богаты, как говорится. Внуку купила игрушку — пластмассовый грузовик, Миша любил играть в такой в детстве.
Невестке только нет подарка. Она выросла в богатой семье, что ей подаришь…
Нина очень любила сына и гордилась им. Всю душу вложила. Работала, не покладая рук, чтобы у Мишеньки всё было. После школы уехал в Москву, поступил на бюджет.
Начал встречаться с Марьяной и вскоре сказал, что они женятся. И даже приехал с ней к матери. Только остановились в гостинице дорогой, в городе, а к Нине в посёлок приехали на такси, на пару часов.
Марьяна оказалась высокой, красивой, длинные густые волосы, тонкая талия. Ухоженная очень. И одета с иголочки. Миша сильно изменился, разговаривает по-другому даже.
Нина видела, что он немного стыдится матери, её натруженных рук, седых волос, скромной одежды. Марьяна вела себя холодно и надменно. А Нина и не обижалась. Ну что делать, если она простая женщина, не их уровня…
И домик у неё небольшой, но чистый и ухоженный двор, мебель хоть и старая, но добротная. По-простому всё.
Миша звонил по телефону раз в неделю. От него узнала, что свадьбы не будет, просто распишутся и всё. Даже немного расстроилась, так хотелось побывать на свадьбе единственного сына. Она приготовила подарок, сто тысяч рублей. Насобирала. Брала подработку, готова была в две смены работать.
Потом родился сынок у них. Саймоном назвали. До чего странное имя, иностранное. Нина сразу прозвала его Семён, так понятнее. Миша злился, поправлял её. Ну и пусть.
И вот скоро она увидит внука. Миша присылал фотографии по интернету, Нина научилась пользоваться старым Мишиным компьютером. Семён был копией Миши, такие же глаза, уши. Красивый.
Нина предупредила сына, что завтра выезжает, чтобы не было сюрприза. Ей показалось, что Миша не очень — то рад был. Но разве такое может быть, что не рад родной матери?
В поезде Нина показывала соседям по купе фото сына и внука, которые она распечатала, радуясь скорой встрече.
Миша встретить не смог, сказал, важное совещание, посоветовал взять такси. Нина и взяла. Только не думала она, что это так дорого. Две тысячи аж пришлось отдать. У них в посёлке сто рублей берут таксисты, а тут обдираловка какая…
(автор - "Заметки оптимистки", Дзен)
Дома была Марьяна с ребёнком. Она сухо поздоровалась со свекровью, спросила, как доехала.
— Спасибо, Машенька, хорошо доехала, такси только очень уж дорогое удовольствие… Ну дай мне Семёна на руки… Внучок, я твоя бабушка, иди ко мне.
— Нина Михайловна! У меня большая просьба — не называть меня Машей, а Саймона Семёном! Это совсем разные имена, неужели непонятно?!
— Мне так понятнее просто. Но, хорошо, постараюсь…
Саймон не шёл к Нине, боялся. Прилип к ноге матери.
— Не хочет он к вам, это и понятно, первый раз видит. Смотрите, у нас свои правила. Утром просьба не шуметь и не будить, мы спим с сыном до девяти часов. Миша сам встаёт, завтракает и уезжает на работу.
Еду я не готовлю, всё заказываем, привозят готовое на весь день. Я не выношу запах еды на кухне, и готовить не люблю. Уборку я тоже сама не делаю. Вызываю клининг.
Вот ваша комната, вещи в шкаф развесить можете. А где ваш чемодан? Только с сумкой приехали?
— Ой, да много мне надо, что-ли… Кстати, я варенье привезла вкусное, чесночок домашний, с огорода. Витамины.
— Мы не едим сладкое. Так что можете забрать домой. Чеснок я вообще не переношу. Но, спасибо, конечно.
— А вот ещё машинка Семёну… Ой, Саймону!
Нина протянула внуку машинку, тот радостно протянул руки.
— Ну куда вы даёте, её же помыть надо хорошо. Неизвестно, кто её трогал в магазине… Я привыкла всё обрабатывать.
Марьяна схватила игрушку и ушла в ванную. Саймон остался с бабушкой. Нина взяла его на руки и начала целовать в пухлые щёчки. Тот улыбался.
— Нина Михайловна! Вы зачем это делаете? Микробов только не хватало ему! Ведь у вас могут быть скрытые инфекции, опасные для ребёнка! И вообще, целовать его только мы с Мишей можем, уж простите. Это негигиенично для ребёнка.
Нина растерялась.
— Да как-то всегда целовали раньше и детей и внуков… Ну, ладно, нельзя, так нельзя… На руках хоть подержала.
— Вы голодны? У меня есть отварная брокколи и тушёный топинамбур. Мишу я кормлю детским питанием из баночек.
— Да мне бутерброда бы хватило. Не хочу я брокколи эту, бурьян какой-то…
— Зато очень полезно. Хлеба у нас нет, хлебцы вот есть с отрубями, и немного сыра…
Нина перекусила хлебцами. Вот это они живут тут… Странно всё так, по-чудному.
Вечером пришёл Миша. Нина кинулась к нему с объятиями, но он сдержанно обнял её и начал рассказывать, как прошёл день, где он был, с кем встречался. Нине стало обидно. Вот так встретил, сынок… Никакого внимания.
На следующий день Нина по привычке проснулась рано, в шесть часов. Пришлось лежать до восьми. Потом не выдержала, пошла тихонько в туалет, затем на кухню, выпить кофе. Но не нашла его. Заварила какой-то чай. Старалась делать всё тихо, не шуметь, закрыла дверь на кухню.
Но тут ворвалась Марьяна.
— Ну я же просила! Мы ещё целый час спать могли, а вы нас разбудили. Спасибо, что тут скажешь…
— Да я вроде тихо… Прости, Маше… Ой, Марьяночка… Я и так долго не вставала…
— Ну у нас тут свои правила, и вы должны их соблюдать, раз уж приехали…
Нина в расстроенных чувствах решила пойти на улицу, прогуляться. Она побаивалась строгую невестку. Отчитывает её как школьницу. Обычно наоборот, свекровь всем недовольна, а тут невестка…
Нина гуляла почти до вечера. Сходила на Красную площадь, гуляла в парке. Зашла в кафе и с большим аппетитом съела борщ и мясо запеченное. Дорого, конечно, но что делать. Есть — то хочется…
Придя в квартиру, поиграла немного с внуком. У него было много красивых игрушек, роботов, кубиков. Он с удовольствием играл с бабушкой. Марьяна смотрела в телефоне какой-то обучающий урок по женской энергетике, и просила не шуметь, играть тихо.
Раздался звонок в дверь. Марьяна пошла открывать. В комнату зашёл мужчина, за пятьдесят, солидный, с пузиком и небольшой лысиной.
— Здравствуйте, я Андрей Егорович, папа Марьяны. Дети не говорили, что вы приедете. Как доехали?
— Здравствуйте. Я Нина Михайловна, можно просто Нина. Мы же сваты. Доехала хорошо, спасибо.
— Кстати, смотрите какой я портрет привёз! По свадебной фотографии нарисовали! Красота же?
Он занёс огромный портрет. Миша и Марьяна в свадебных нарядах.
— Как интересно… Свадьбы не было, а фотографии есть, — недоумевала Нина.
— Как же не было, уважаемая Нина? Очень даже роскошная свадьба была, на двести человек! Жаль, что вы заболели тогда и не смогли приехать. Миша сказал, что срочная операция была…
Нина растерялась. Получается, сын соврал, чтобы она не приезжала…
— Да… Так и было… Я просто фото не видела ещё…
Неудобно как вышло… Не захотела сына вруном выставлять. Хотя поступок очень обидный и некрасивый… Родную мать не пригласил…
Сват оказался приятным человеком, с чувством юмора. Он вежливо общался с Ниной, никак не задевал её чувств. Ведь она простая женщина, а он большой начальник, состоятельный.
Когда Миша пришёл с работы, Нина ничего ему не сказала про свадьбу. Не хотела заводить разговор при его жене. Ни к чему это.
На следующий день Нина вышла на кухню ровно в девять часов. Никого не было. Она решила сварить борщ, найдя в холодильнике свежую капусту, морковь, картофель. В морозилке лежал небольшой кусочек мяса. Сын поест хоть нормальной еды, да и Нина тоже. А может и невестка захочет попробовать…
Когда Марьяна зашла на кухню, борщ был уже готов.
— Фу, чем это тут воняет? Вы, что, готовили?!
— Я борщ сварила. Овощи нашла в холодильнике. Немного похозяйничала, уж прости…
— Мы не едим борщи! И вообще, я говорила ведь, что не готовлю дома! Теперь эту вонь пол дня выветривать надо… Можете вылить его смело! Никто даже не прикоснётся! Мы же не в деревне, в самом то деле…
Нина расстроилась. Старалась, готовила. И сама не ест, и мужу с сыном не даёт. Кормит их непонятно чем…
Пока Марьяна была в ванной, Нина решила дать попробовать внуку малинового варенья, которое она привезла. Предложила немного, тому понравилось, дала ещё ложечку. И чаем запивает. Довольный…
— Нина Михайловна! Это что такое? Саймону нельзя варенье, вы с ума сошли? Там же сахар!
— И что? Всю жизнь дети ели варенье, и ничего, живы здоровы! Ты слишком уж строго ведёшь себя, то нельзя, то не едим. Ведь тут никакой химии, всё натуральное!
— Вы меня учить ещё будете?! Я вообще — то окончила курс по нутрициологии, и знаю, что полезно, а что нет! А вы в деревне своей едите там всё подряд, как… Ладно. Промолчу. Пожалуйста, не давайте Саймону ничего без меня. Это приказ!
Ох, ничего себе, невестка приказы раздаёт уже… Вот это попала под раздачу… Нина начала бояться невестку. Чистый командир. И сын под её дудку пляшет. Это и понятно. Любит же, наверное. Да и чувство долга перед её отцом…
Марьяна вышла из комнаты, и Нина услышала, как та говорит по телефону с Мишей о ней.
— Миша, это невообразимо! Твоя мама сварила борщ… Представляешь, борщ! Меня чуть не стошнило! А ещё она накормила сына вареньем! Кошмар! Она лезет куда её не просят. Попроси её уехать. Таким колхозницам у нас не место! Один вред от неё, в самом деле!
Нина не слышала, что отвечал сын. Она пошла в комнату и быстро собрала сумку. На столик она положила конверт с деньгами, свадебный подарок. Потом передумала и забрала. Не заслужили.
Она вышла из квартиры, не попрощавшись. Ей не о чем было говорить с невесткой. Да и с сыном тоже. Он стал совсем чужим. Стыдится матери. Ну, что же, она больше не будет лезть к ним, пусть живут спокойно.
Доехала на такси до вокзала. К счастью, были билеты. Всю дорогу она ехала молча. Было обидно, что так всё вышло.
Но, жизнь продолжается. И если сыну нравится такое поведение жены, то это его выбор. А ей нет места в их сытой, правильной жизни. Придётся смириться. Такова жизнь…
Автор: Заметки оптимистки
Не бывает поздно
Мария была рада, когда дочь объявила, что выходит замуж. Пора. В девках засиделась. С парнями встречалась, но до свадьбы дело не доходило. Михаилу уже тридцать восемь, на десять лет старше Кати. Конечно, разведён. В таком возрасте почти все мужчины с прошлым. Да и кому нужен маменькин сынок, которому жениться мама не разрешала?
Мария встретила его настороженно, как любая мать, желающая для своей единственной дочери счастья. Видный мужчина, симпатичный. Не понравилось, как он оценивающе осматривал их небольшую квартиру.
- Нужно сделать совмещённый санузел. Будет просторнее, даже стиральная машина встанет. Кухня совсем крошечная. Я бы объединил её с комнатой. В таких квартирах давно так делают, - рассуждал Михаил, ничуть не стесняясь.
Она попробовала его глазами посмотреть на свою квартиру. Да, конечно, только где столько денег взять? Как муж умер, ни разу ремонт не делали. Мария уже два года на пенсии. Они с дочерью недавно купили большой телевизор, новый диван. Им не было тесно.
Она вспомнила, как они с мужем радовались, когда получили квартиру из старого фонда. До этого жили почти в такой же вместе с его родителями.
А Михаил пришёл и раскритиковал эту самую квартиру. Получается, что и её жизнь тоже. Ведь здесь Мария прожила большую часть своей жизни. И их с мужем всё устраивало.
Мог бы своё мнение при себе держать. Мария промолчала. Не превращать же первое знакомство во взаимное пререкание. Но неприятный осадок остался.
Когда до свадьбы оставалось совсем немного времени, дочь осторожно поинтересовалась, не будет ли мама против, если они с Михаилом поживут у неё.
- Ему же не понравилась наша квартира? Сказал, что тесно, - ответила Мария. – Не уверена, что это хорошая идея. Как мы тут втроём разместимся?
- Раньше жили как-то, когда папа был жив, - не скрывая обиды, ответила Катя.
- У нас семья была. А он чужой взрослый человек, со своим характером и привычками. Не обижайся, Катя, но лучше вам с самого начала жить отдельно. Рано или поздно возникнут претензии. Не дай Бог, ссориться начнем, ты будешь его защищать, и мы станет врагами. Мы с твоим отцом тоже с родителями жили, знаю, о чём говорю. Когда эту квартиру получили, как же мы счастливы были. А что, у него своей квартиры нет?
- Он её жене и дочери оставил при разводе.
- А почему разошлись? Дочку без отца оставил. Не хорошо это, - покачала головой Мария.
- Значит, причина была, - нехотя, ответила Катя.
- Вот как? А где сейчас он живёт? - не отставала Мария.
- Квартиру снимает и копит на первый взнос, планирует взять квартиру в ипотеку.
- К нам придёт, чтобы жить за наш с тобой счёт и копить себе на квартиру? – не унималась Мария.
- Мама, ты всегда видишь в людях только плохое. Он не понравился тебе? Хорошо, я поняла. Мы будем жить отдельно, – надулась дочь.
- У меня опыта больше, чем у тебя. Ты доверчивая, тем более, влюблённая. Не хочешь видеть очевидных вещей, - попыталась объяснить свою позицию Мария.
- Всё, прекрати! Или мы поругаемся, - с раздражением сказала Катя и закрылась в своей комнате.
Эту тему они больше не поднимали. Катя всё чаще оставалась ночевать у Михаила. Мария чувствовала себя виноватой. Получалось, что указала собственной дочери на дверь. Много раз хотела сказать ей, что согласна, потерпит, она же мать. Но вспоминала, как часто их отношения с родителями мужа были на грани грандиозного скандала, и сдерживала себя.
Она привыкла жить одна. А тут придётся мириться с недостатками Михаила, будет стесняться лишний раз выйти из своей комнаты, когда он дома. Неизбежно придётся решать материальные вопросы. Куда же без них? Как известно, где замешаны деньги, там не может быть мира и покоя. Нет, она всё сделала правильно. Во всяком случае, она сохранит хорошие отношения с дочерью.
После свадьбы Катя переехала к мужу. Мария по привычке готовила, а кому есть? Много ли ей одной надо? Отдавала почти всё Кате, когда та забегала проведать её. После работы дочери не придётся стоять у плиты. А ей готовить в радость. Пусть молодые копят на квартиру. Пока нет детей можно и на съёмной квартире пожить.
Однажды Марии очень захотелось рыбы. Не перемороженной из магазина, а свежей. Она пошла на рынок. Ходила между рядами прилавков с рыбой. Мужчина, одетый так, будто только что приехал с рыбалки, расхваливал свой улов. Мария подошла и посмотрела на трепыхавшихся в тазу с водой крупных рыбин.
- Берите, дамочка, не пожалеете. Полчаса назад они ещё плавали в реке.
- И где же такую поймали? – спросила Мария, не отрывая глаз от крупной рыбины с серебристой чешуёй.
- Недалеко, на Шоше. Слышали про такую реку? - охотно сообщил мужчина.
- Не только слышала, но и выросла на ней, - сказала Мария.
- Земляки, значит? А где именно жили? Простите, за нескромный вопрос. Вдруг мы с вами… - мужчина замолчал и бесцеремонно уставился на Марию.
- Маруся, ты? – спросил он. – Не узнала? Я Василий. Мы с тобой на одной улице жили.
- Василий? – Мария прижала руку к груди. – Не может быть.
- Может. Я это. А я почти сразу узнал тебя. Сомневался только, а как сказала… Маруська! Всю жизнь мечтал, как мы с тобой встретимся. Ты почти не изменилась.
- А ты постарел. На улице не узнала бы. Как живёшь? – спросила Мария.
- Живу помаленьку…
- Почём рыба? – приценилась подошедшая к ним женщина.
Василий ответил. Положил в пакет две самые крупные рыбины и подал Марии.
- Сколько с меня? – спросила она.
- Обижаешь. Я со своих денег не беру, – ответил Василий.
- Спасибо. – Мария взяла пакет.
- Свешайте мне… - начала нетерпеливая покупательница.
- Да подождите вы, - оборвал её Василий. - Марусь, где ты живёшь? Я бы зашёл к тебе часа через два. А то даже поговорить не успели.
Мария назвала ему свой адрес и попрощалась. Она шла домой и улыбалась. Давно, в прошлой жизни, она была влюблена в Василия. Каждое лето приезжала к бабушке в посёлок. Они вместе ходили в лес, купались. Василий даже говорил, что когда вырастет, женится на Маше. А потом его родители разошлись, и они с мамой уехали куда-то. После она видела Василия всего один раз, когда он приезжал к отцу уже взрослым.
Придя домой, Мария сразу принялась готовить рыбу, как муж любил. Через полтора часа в квартире раздался звонок. Мария открыла дверь и увидела на пороге Василия.
- Вот и я, - сказал он, улыбаясь. – Я бы нашёл тебя по рыбному запаху, если бы не знал адреса, - пошутил он. - Извини, что в таком виде. Решил не терять время на переодевание.
Василий по сторонам не смотрел, сразу прошёл на кухню. Он не сводил глаз с Марии, которая та достала из холодильника кастрюлю с борщом.
- Подожди ка, - Василий встал из-за стола и вышел из кухни, но вскоре вернулся с бутылкой вина и свёртком.
- Не возражаешь? Я ещё тебе рыбы принёс. Ты мне удачу принесла, сегодня всё быстро распродал.
Мария немного напряглась. Муж не пил, так, рюмочку-две в праздник. У него сердце было больное. От него и умер. Неужели Василий пьёт? Ей не нужны проблемы с пьющим человеком. Но стопку на стол поставила.
- Марусь, ну ты чего? Давай стакан. И себе, - подмигнул Василий.
- Я не буду. У меня давление скачет… - Мария поставила на стол стакан.
- Ну, как знаешь. А я выпью. – Василий налил пол стакана вина и выпил.
Потом ел борщ, причмокивая от удовольствия.
- Как вкусно! Я сто лет не ел домашнего борща. Кулинар из меня тот ещё.
- А жена что же, не готовит? – спросила Мария.
- Я давно разведён. Надоело ей по гарнизонам со мной мотаться. Пока служил в горячей точке, она ушла от меня. Она вообще не умела готовить. Любила по ресторанам ходить. Повезло твоему мужу.
- Муж умер пятнадцать лет назад. – Мария убрала со стола пустую тарелку и поставила перед Василием тарелку с рыбой.
Пить он больше не стал. Потом, за чаем, они сидели и разговаривали. Василий спохватился, когда за окнами начало темнеть.
- Заболтался я. Через сорок минут последний автобус уйдёт, придётся на вокзале ночевать. – Василий вышел в прихожую и начал одеваться.
- Зачем на вокзале? У меня две комнаты. Если опоздаешь, возвращайся, - сказала Мария.
- Я зайду потом как-нибудь. А лучше ты ко мне в посёлок приезжай. Там за столько лет всё изменилось, не узнаешь.
Мария кивала, думая, что всё это слова. У каждого своя жизнь, столько лет прошло, они изменились, прошлого не вернёшь…
- Почему так получилось, а, Марусь? – спросил Василий. - Я ведь жениться на тебе хотел…
- Иди, Вась, а то опоздаешь, - поторопила его Мария.
Когда закрыла за Василием дверь, долго прислушивалась, но только через несколько минут услышала его удаляющиеся шаги.
Через два дня в квартире снова раздался звонок. Мария подумала, что это Катя, открыла и не сразу узнала Василия. На этот раз он был в костюме, в руке держал букет.
- Здравствуй, Маша. Это тебе. – Он шагнул через порог и подал ей цветы.
Мария растерялась. Она не ждала его. Думала, не решится прийти снова. Чтобы скрыть смущение и неловкость, ушла на кухню ставить в вазу цветы. Яркое пятно букета удивительным образом украсило кухню.
- У меня рассольник есть. Будешь? – спросила она Василия, когда тот вошёл на кухню.
- Спрашиваешь. Конечно, буду. Не помню, когда его ел.
Мария поставила тарелку с рассольником на стол и достала из холодильника початую бутылку вина, принесённую Василием в прошлый раз, поставила стакан.
-Ешь, я пока котлеты разогрею, - сказала она, но Василий поймал её руку и усадил на стул рядом.
- А в честь чего ты такой нарядный сегодня? Праздник какой? – спросила она.
- Тебя встретил, теперь каждый день у меня праздник, - полушутя ответил Василий.
- Ты ешь, Вася, остынет.
Пить Василий не стал. Вообще он сегодня был какой-то тихий и рассеянный.
- Я пришёл, чтобы сказать… - начал он. – А знаешь что? Поехали ко мне в посёлок. Ты, небось, давно там не была?
- Давно. Когда бабушка умерла, мы дом продали.
- Поехали. Неужели не хочешь увидеть, каким стал посёлок? – Василий не сводил с неё глаз.
- А поехали, - Мария улыбнулась. – Я пойду, переоденусь.
- Только не очень наряжайся. Это же посёлок, а не Москва, - крикнул ей вдогонку Василий.
Мария лишь весело рассмеялась.
- Ну как? - спросила она, вернувшись к нему.
- Тебе всё идёт. Нет, правда. ты очень красивая.
Сегодня Василий называл её Машей, а не Марусей, как раньше. И в этом чувствовалось что-то особенное. Мария не хотела признаваться даже себе, что его визит взволновал её.
В автобусе она смотрела в окно на мелькавшие мимо деревушки, леса и поля. Рядом с почерневшими развалюшками строились двухэтажные коттеджи. Иногда Василий наклонялся к ней, чтобы обратить её внимание на что-то за окном автобуса. Тогда Мария чувствовала его дыхание на своей щеке, ощущала запах одеколона. И краснела, боясь повернуть голову, чтобы Василий не заметил.
Посёлок действительно изменился. Старых домов осталось совсем мало. На месте бабушкиного дома стоял двухэтажный кирпичный дом за высоким железным забором.
Василий повёл Марию к своему участку. Она не ожидала увидеть красивый дом, ухоженный участок с кустами сирени.
- Весной здесь красиво. А помнишь, как я подарил тебе букет сирени в пятом классе?
- Помню. Все девчонки мне завидовали, - улыбнулась Мария.
Василий показал ей дом.
- Хорошо у тебя. Неужели сам построил? – спросила удивлённая Мария.
- Почти. Нет, отделкой мы с отцом занимались, а в какие-то моменты строительства приглашали бригаду профессионалов. Я же военный, а не строитель. Пойдём, я покажу тебе мою гордость, кухню. Шкафы и стол мы с отцом сами делали, - похвастался Василий.
Мария ахнула. Чисто, уютно, светло и много всякой техники. Мечта, а не кухня. Мария разглядывала, хвалила.
- Дом большой, а хозяйки в нём нет, - сказал Василий грустно.
Мария замерла. «Зачем он? Испортил такой хороший день», - с сожалением подумала она.
- Мы с тобой взрослые. Столько времени потеряли. Много ли нам осталось? Знаешь, я думал, никогда в моей жизни уже ничего не будет, а встретил тебя…
- Вась… - перебила его Мария.
- Я предлагаю тебе стать хозяйкой этого дома. У нас не получилось в молодости, может, получится сейчас. Я не тороплю тебя, - Василий ждал ответа.
- Ты делаешь мне предложение? – растерялась Мария.
- Да. А дочь с мужем пусть живут в твоей квартире, не вечно же им по чужим углам мыкаться. Пенсия у меня большая, нам хватит. Всё лучше здесь, чем в твоей маленькой квартире. В городе шумно, тревожно, а здесь покой и тишина. Грибы в лесу, рыба в реке… Или не нравлюсь тебе? Старый? – Василий пытался поймать её взгляд.
- Не готова я, Вася. Больно неожиданно. Не обижайся. Привыкла я одна жить. Вдруг не сложиться у нас? – Она подняла на него глаза.
- Почему не сложится? – переспросил Василий.
- Не знаю. Страшно.
Он проводил её до автобуса. Потом долго смотрел вслед и махал рукой. А сердце Марии разрывалось на части.
Она вошла в свою квартиру и удивилась, какая она маленькая по сравнению с домом Василия. А раньше не замечала этого. Долго думала Мария над словами Василия, так и эдак прикидывала. И получалось, что в жизни с Василием больше плюсов, а из минусов только её страх. Можно попробовать. И не обязательно посвящать дочь в свои планы. Не получится, вернётся сюда. Только Мария знала, что не вернётся.
Василий не звонил и не заходил. И Мария затосковала. Через три дня она отправилась на рынок. Но Василия там не оказалось. Один из продавцов сказал, что уже несколько дней Василия на рынке не видел.
Мария запереживала, не случилось ли чего? Поехала в посёлок. Всю дорогу ей казалось, что автобус слишком медленно ползёт, что она опоздает…
Но подходя к дому Василия, увидела дым над крышей. От сердца отлегло.
Василий увидел её в окно и вышел навстречу.
- Я зашла на рынок, а тебя там нет. Решила приехать сюда. Вдруг с тобой что случилось?
- Ты переживала? Я уху сварил, как чувствовал, что ты приедешь. – Василий помог Мари подняться на крыльцо.
Поздним вечером позвонила Катя.
- Ты где? В больнице? Почему меня не предупредила? – кричала она в трубку.
- Всё хорошо, я здорова, в гостях. Когда приеду, не знаю. У вас всё в порядке? – Мария не стала пока ничего рассказывать дочери.
Через несколько дней они с Василием поехали в город за её вещами. А ещё через две недели Мария позвонила и пригласила дочь с мужем в гости, в посёлок.
- Ну, мать, ты даёшь. Это же хоромы. Жалко, что не в городе, - воскликнула Катя.
- Перебирайтесь в нашу квартиру, - предложила Мария.
- Спасибо, - обрадовалась Катя.
- Она сильно запущена, нужно ремонт делать, - по-деловому отнёсся к предложению Михаил.
- Делайте, - разрешила Мария.
- Тогда Катя поживёт у вас? У неё скоро отпуск. А я займусь ремонтом, - тут же сказал Михаил.
- Спрашивай у Василия. Я не хозяйка здесь, - ответила Мария, неприятно поразившись бесцеремонности Михаила.
Василий, конечно, не отказал, похвалил Михаила за деловой подход.
Лето подходило к концу, отпуск у Кати заканчивался, и она поехала в город. Вскоре позвонила и, рыдая, рассказала, что ремонтом в квартире даже не пахнет, а на кровати валяется женское нижнее бельё. Ранним утром, первым автобусом Василий с Марией поехал к дочери.
Придя домой, Михаил застал всех в квартире. Бежать и врать дальше не было смысла, и он принял покаянный вид. Мол, бес попутал. Обещал, что будет рыть землю, чтобы заслужить прощение Кати.
Женщин, Марию и Катю, ему, может быть, удалось бы обмануть. Но вмешался Василий и указал ему на дверь.
Спустя несколько месяцев после развода, Катя познакомилась с мужчиной, тоже разведённым. Приехав через два месяца в город, Василий и Мария не узнали квартиру, так она преобразилась. Глаза Кати светились счастьем. Она поделилась радостью, что ждёт ребёнка.
Сколько бы женщины не говорили, что им без мужчины спокойнее, но всем хочется любви и счастья. Приятно ощущать рядом надёжное и сильное плечо. К сожалению, не все мужчины способны стать опорой для женщины. Все мы разные, у каждого из нас своё мнение и опыт.
А Мария с Василием устроили в одной из комнат детскую, сделали во дворе площадку для игр. И всё реже Мария вспоминала про своё давление...
«У счастья нет расписания сеансов, оно может начаться даже после выключения проектора. Поэтому глупо бежать за тем, что и так должно случиться, как, впрочем, и бежать от него»
Эльчин Сафарли «Мне тебя обещали»
«Одни ищут друг друга много лет, прежде чем оказаться в одной постели, а кому-то достаточно было оказаться в одной постели, чтобы найти друг друга на много лет»
Евгений Пантелеев
©️Галина Захарова
В деревне Селиверстово овца не вернулась домой. Стадо вернулось, а овцы нет. Причем это была единственная овца во дворе. Трудно не заметить её отсутствие.
Степаныч взял палку и пошел искать. Шел он и представлял такую картину.
Вот он идет, а безответственная овца лежит на поляне, уши развесила и млеет. И тут он подходит к ней, говорит: «Ты на часы смотришь?» - и перетягивает её палкой поперек спины. Причем так перетягивает, что у овцы хруст во всех концах. Овца подскакивает, у овцы глаза как мячи. Язык свой полуметровый вытаскивает и начинает орать. И все на бегу, на бегу. И потом он еще раз десять врезать успевает, пока она домой мчится. Такую картину Степаныч представлял.
Эти мысли о мщении грели его сердце и наливали руки геркулесовой силой. Чем дальше он отходил от дома, тем большей ненавистью к овце пропитывался. Он кипел гневом так, что кепка приподнималась на голове как крышка на кастрюле. Нехорошие слова рвались из зарослей бороды Степаныча, он уже не успевал договаривать их - старые улетали, прилетали новые, еще хуже. Он шел по лесу и со свистом косил палкой как шашкой липы и берёзы.
- Скотина! - хрипел Степаныч, подбирая овце такие имена, чтобы не согрешить в Петров пост.
Здоровьем бог Степаныча не обидел. Приходя в гости, входил в дверной проем боком, войти прямо не было шансов. В его доме дверь была шириною в метр. Ругались с ним в деревне редко. Если кто и ссорился, то один только раз, а так, чтоб на постоянной основе - нет, не было такого. Степаныча любили и ценили. Мог трактор руками из грязи вытащить. Женат был четырежды, жил один. Все предыдущие жены были живы, а уходили от Степаныча по причине невозможности совладать с его безудержной натурой. Хозяйство он держал крепкое и баб своих заставлял вкалывать до заката даже в выходные, так что ни в церковь не сходить, ни в гости. Спорщиц с ним и дома не находилось. Одна как-то в сердцах бросила, мол, сколько можно, мол, поясница отваливается, руки не слушаются, так что борщ хоть не доваривай. Не одобрил тогда Степаныч этой экстравагантной выходки и в сердцах вышиб кулаком бревно из сруба. И борщ был доварен. Мужики потом то бревно сутки обратно вставляли. Силы был неимоверной. Впрочем, сказано уже.
Солнце садится, а овцы нет. И вдруг видит Степаныч с опушки, что в зарослях шерсть коричневая шевелится. «Убью!» - решил - и бросился в кусты.
- Сдохни, тварь! - взревел он и перетянул овцу так, что хрястнуло что-то под палкой.
И как-то неловко вышло.
Общий смысл сказанного медведь, может, и понял, но сама форма подачи претензии шибко удивила его. Как-то не рассчитывал он, что за ним сюда придут, - во-первых, и ничего за собой он не знал такого, чтобы его вот так по спине били, - во-вторых.
И вот стоит Степаныч с палкой, а напротив медведь. Высокий медведь попался, фигуристый. Где-то на метр повыше Степаныча. И губы как у верблюда - выставил вперед и челюстями водит. Словно спросить хочет: «Ты, вообще, кто?». Вспомнил Степаныч, как в прошлом году покупал в сельпо конфеты «Поцелуй мишки». Случись ещё в сельпо пойти, ни за что бы уже не купил. Но и другие уже не купишь, скорее всего. Остался без сладкого до конца жизни.
И вот стоят они и смотрят друг на друга. И что-то так тоскливо у Степаныча на душе стало, так одиноко, что издал он нечаянно звук, от которого наверняка бы воздержался, кабы бы не эта путаница с шерстью. И в ответ услышал точно такой же от медведя.
Постояли они так еще немного и разошлись, не доверяя друг другу.
Вернулся Степаныч домой и весь вечер пил чай. Сахар челюстью колол и размышлял об удивительных событиях, которые в природе случаются. Вот кто он? - простой мужик, институтов не кончал, корабли космические по небу не водит. А вот поостерегся медведь, не решился с ним в схватку вступить. Почуял зверь мужицкую силу, засомневался.
А потом вспомнил, что поутру колодец чистить нужно и засобирался спать.
А овца утром сама домой пришла. Овца она и есть овца. Что с неё взять.
Вячеслав Денисов
Ванятка
Ванечку привезли в деревню к бабушке с дедушкой родители.
И оставили. На целых три недели.
Детский сад закончился. Теперь там шёл ремонт. Школа начиналась с сентября, а отпуск у родителей только через три недели.
Целых три недели предстояло Ванечке провести в деревне: без родителей, без друзей, и, главное, без интернета.
Нет, бабушку и деда он любил, с удовольствием приезжал с родителями к ним в гости, изредка — на выходные, но три недели казались такой огромной, неизмеримой кучей времени, что Ванечка растерялся и как неприкаянный бродил по двору, не зная, чем заняться.
Баба Нюра (вообще-то её Аней зовут), с утра оставив на столе горку блинчиков или оладушек, отправлялась в огород, чего-то там то щипала, то сажала. Ванечке там было неинтересно: ягод или огурчиков-помидорчиков ещё не было, а что вырывать, что оставлять — было непонятно.
Даже покормить кур у Ванечки не получилось. Когда он зашёл в загончик с курами, чтоб насыпать в кормушку зерна, которое ему дала баба Нюра, на него напал Петруха (так дед называл петуха). Петруха ни с того-ни с сего распушил крылья, расставил их в стороны и, пригнув голову, пошёл на Ванечку. Вид у него был воинственный и ничего хорошего не обещал, поэтому Ванечка, если честно, сильно испугался, бросил плошку и выскочил пулей из загончика, едва успев прикрыть за собой калитку.
Больше баба Нюра не просила его «покормить курей», да он бы и сам не решился. Со двора выходить было категорически запрещено, дом на окраине, сразу за огородом — лес, а там…
Да и что там делать на улице? За четыре дня, что Ванечка маялся, слоняясь по двору или качаясь на скрипучих качелях, по улице только один раз промчались на великах два пацана, гораздо старше, чем Ванечка. И всё. Тишина. Нет — собаки лают, петухи орут, птицы поют, комары кусают.
Единственное развлечение — это шашки. Дед, который уходил на работу с утра и возвращался вечером, после ужина доставал клетчатую доску, и они с ним резались то просто в шашки, то в поддавки, а то и в «Чапаева».
В этот день с утра «налупившись» пирожков с молоком, Ванечка решил обследовать дальний угол огорода, где кучерявились заросли малины.
Хотя зарослями это было назвать сложно — два ровных ряда были разделены проволочной обвязкой, а сверху почти соединялись, образуя зелёный коридор, по которому можно было спокойно пройти. Обдумывая, не устроить ли ему тут уютный шалаш, Ванечка чуть не наступил на ёжика. Тот притулился у куста малины и, казалось, с интересом разглядывал Ванечку своими чёрными бусинами глаз.
— Ой, Ёжа, ты откуда здесь? Ты, наверное, голодный? А, может, ты потерялся?
Ёжик смешно пофырчал, но с места не тронулся. Когда Ванечка протянул к нему руку, в калачик не свернулся, иголки не выставил, а даже понюхал протянутые пальцы и… чихнул.
— Ёжа, я сейчас тебе молочка принесу и пирожок очень вкусный, подожди, не убегай.
Ванечка рванул в дом. Там у печки, где располагалась лежанка кота Тимофея, всегда стояло блюдце с молоком. Пил его Тимофей или не пил, Ванечка даже не видел. Тимофей ночи напролёт проводил где-то на улице, а весь день спал, растянувшись на своей лежанке.
Блюдце стояло на месте, полное свежего молока. Схватив пирожок со стола и сунув в карман шорт, Ванечка взял блюдце и осторожно, чтоб не расплескать понёс его в малинник — для Ёжи.
Ёжик сидел там же, как будто спал, но при приближении Ванечки поднял мордашку и заводил носом. Ванечка опустил блюдце перед ёжиком.
— Вот, Ёжа, пей, вкусное, свежее.
Ёжик сделал пару шагов к блюдцу, поводил своим чёрным носиком и вдруг, развернувшись, засеменил вглубь зарослей малины, к забору. Ванечка полез за ним.
— Ёжа, ты куда? У меня ещё пирожок есть!
Но ёжик, прошмыгнув между плашками забора, засеменил по тропинке к лесу. Ванечка, не задумываясь о последствиях, перелез через забор и побежал догонять Ёжу ( угощение-то ёжик не попробовал).
Догнал ёжика Ванечка быстро, но тому, по-видимому, совсем не понравилось, что его преследуют и ёжик юркнул в сторону от тропинки, в траву.
Здесь догонять ёжика Ванечке было уже сложнее — трава почему-то стала выше и гуще и, чтобы увидеть ёжика, Ванечке приходилось раздвигать её руками. А потом он его потерял. Совсем. Ёжик куда-то исчез, спрятался, убежал.
Ванечка позвал, поискал, и вдруг понял, что не знает, как и куда идти назад. Вокруг высокая трава, деревья, никаких тропинок, и только слабый след примятой травы, по которому он шёл.
Ванечка пошёл назад по своим следам, но очень скоро понял, что никаких следов не осталось — пришлось идти прямо туда, откуда, как ему казалось, он пришёл. Ванечка шёл и шёл, как ему казалось, целую вечность, но ни тропинки, ни дома бабушки и деда так и не нашёл.
Наконец он выбрался на какую-то полянку. Сил уже не осталось. Очень хотелось пить и есть. Сразу вспомнились пушистые бабулины котлетки и пюрешка, холодный компотик.
На полянке стоял огромный пень, а в серёдке как в глубокой чашке стояла вода. Ванечка, недолго думая, напился воды, прямо как кот Тимоха, припав губами к блюдцу. А потом достал из кармана шорт пирожок, о котором даже не вспомнил, пока бродил по зарослям. И заплакал.
Плакал долго, навзрыд, думая о том, как ему достанется, что сиганул со двора без спроса, что дед и бабуля сейчас не знают где он и что с ним и, вообще, просто от жалости к себе…
Начинало темнеть и Ванечка, поняв, что сегодня ему до дома уже не добраться, решил не уходить от этого гостеприимного пенька. Между двумя толстыми корневищами была ложбинка, которую Ванечка выложил наломанными берёзовыми ветками, сверху прикрылся ими же, чтоб поменьше доставали комары и опять заплакал. Так, поскуливая от страха, усталости, голода и холода, он и заснул.
Проснулся Ванечка от солнечных лучей, щекотавших ресницы сквозь ветки берёзы, рядом лежала, обернув его полукругом собака — это она согревала его всю ночь. Рядом катались кубарем, играя, два щенка.
Собака, увидев, что Ванечка проснулся, встала, тихонько рыкнув на щенков, глянула на Ванечку, как бы говоря: «Идём за мной», и пошагала с полянки, щенки попрыгали за ней, Ванечка пошёл следом.
Совсем скоро они вышли на окраину леса, за которым зеленело чем-то засаженное поле, по которому к лесу цепочкой двигались люди.
— Деда! – что есть мочи завопил Ванечка, потому что первым увидел именно его. И рванул к нему навстречу.
Дед тоже бежал по полю, раскинув руки и кричал:
— Ванятка! Ванятка! Солнышко моё! Нашёлся! Нашёлся! Ванятка нашёлся!!!
Схватив Ванечку на руки, дед крепко прижал его к себе:
— Живой, слава Богу, живой!
— Это меня собачка спасла и вывела к вам, я заблудился.
Дед оглянулся на стену леса, там, за краем поля, сверкая на него жёлтыми глазами, стояла волчица с двумя волчатами.
— Спасибо тебе, родная, — сказал дед, незаметно от внука смахнув слёзы.
Автор: Лана СовА
с дедушкой родители.
И оставили. На целых три недели.
Детский сад закончился. Теперь там шёл ремонт. Школа начиналась с сентября, а отпуск у родителей только через три недели.
Целых три недели предстояло Ванечке провести в деревне: без родителей, без друзей, и, главное, без интернета.
Нет, бабушку и деда он любил, с удовольствием приезжал с родителями к ним в гости, изредка — на выходные, но три недели казались такой огромной, неизмеримой кучей времени, что Ванечка растерялся и как неприкаянный бродил по двору, не зная, чем заняться.
Баба Нюра (вообще-то её Аней зовут), с утра оставив на столе горку блинчиков или оладушек, отправлялась в огород, чего-то там то щипала, то сажала. Ванечке там было неинтересно: ягод или огурчиков-помидорчиков ещё не было, а что вырывать, что оставлять — было непонятно.
Даже покормить кур у Ванечки не получилось. Когда он зашёл в загончик с курами, чтоб насыпать в кормушку зерна, которое ему дала баба Нюра, на него напал Петруха (так дед называл петуха). Петруха ни с того-ни с сего распушил крылья, расставил их в стороны и, пригнув голову, пошёл на Ванечку. Вид у него был воинственный и ничего хорошего не обещал, поэтому Ванечка, если честно, сильно испугался, бросил плошку и выскочил пулей из загончика, едва успев прикрыть за собой калитку.
Больше баба Нюра не просила его «покормить курей», да он бы и сам не решился. Со двора выходить было категорически запрещено, дом на окраине, сразу за огородом — лес, а там…
Да и что там делать на улице? За четыре дня, что Ванечка маялся, слоняясь по двору или качаясь на скрипучих качелях, по улице только один раз промчались на великах два пацана, гораздо старше, чем Ванечка. И всё. Тишина. Нет — собаки лают, петухи орут, птицы поют, комары кусают.
Единственное развлечение — это шашки. Дед, который уходил на работу с утра и возвращался вечером, после ужина доставал клетчатую доску, и они с ним резались то просто в шашки, то в поддавки, а то и в «Чапаева».
В этот день с утра «налупившись» пирожков с молоком, Ванечка решил обследовать дальний угол огорода, где кучерявились заросли малины.
Хотя зарослями это было назвать сложно — два ровных ряда были разделены проволочной обвязкой, а сверху почти соединялись, образуя зелёный коридор, по которому можно было спокойно пройти. Обдумывая, не устроить ли ему тут уютный шалаш, Ванечка чуть не наступил на ёжика. Тот притулился у куста малины и, казалось, с интересом разглядывал Ванечку своими чёрными бусинами глаз.
— Ой, Ёжа, ты откуда здесь? Ты, наверное, голодный? А, может, ты потерялся?
Ёжик смешно пофырчал, но с места не тронулся. Когда Ванечка протянул к нему руку, в калачик не свернулся, иголки не выставил, а даже понюхал протянутые пальцы и… чихнул.
— Ёжа, я сейчас тебе молочка принесу и пирожок очень вкусный, подожди, не убегай.
Ванечка рванул в дом. Там у печки, где располагалась лежанка кота Тимофея, всегда стояло блюдце с молоком. Пил его Тимофей или не пил, Ванечка даже не видел. Тимофей ночи напролёт проводил где-то на улице, а весь день спал, растянувшись на своей лежанке.
Блюдце стояло на месте, полное свежего молока. Схватив пирожок со стола и сунув в карман шорт, Ванечка взял блюдце и осторожно, чтоб не расплескать понёс его в малинник — для Ёжи.
Ёжик сидел там же, как будто спал, но при приближении Ванечки поднял мордашку и заводил носом. Ванечка опустил блюдце перед ёжиком.
— Вот, Ёжа, пей, вкусное, свежее.
Ёжик сделал пару шагов к блюдцу, поводил своим чёрным носиком и вдруг, развернувшись, засеменил вглубь зарослей малины, к забору. Ванечка полез за ним.
— Ёжа, ты куда? У меня ещё пирожок есть!
Но ёжик, прошмыгнув между плашками забора, засеменил по тропинке к лесу. Ванечка, не задумываясь о последствиях, перелез через забор и побежал догонять Ёжу ( угощение-то ёжик не попробовал).
Догнал ёжика Ванечка быстро, но тому, по-видимому, совсем не понравилось, что его преследуют и ёжик юркнул в сторону от тропинки, в траву.
Здесь догонять ёжика Ванечке было уже сложнее — трава почему-то стала выше и гуще и, чтобы увидеть ёжика, Ванечке приходилось раздвигать её руками. А потом он его потерял. Совсем. Ёжик куда-то исчез, спрятался, убежал.
Ванечка позвал, поискал, и вдруг понял, что не знает, как и куда идти назад. Вокруг высокая трава, деревья, никаких тропинок, и только слабый след примятой травы, по которому он шёл.
Ванечка пошёл назад по своим следам, но очень скоро понял, что никаких следов не осталось — пришлось идти прямо туда, откуда, как ему казалось, он пришёл. Ванечка шёл и шёл, как ему казалось, целую вечность, но ни тропинки, ни дома бабушки и деда так и не нашёл.
Наконец он выбрался на какую-то полянку. Сил уже не осталось. Очень хотелось пить и есть. Сразу вспомнились пушистые бабулины котлетки и пюрешка, холодный компотик.
На полянке стоял огромный пень, а в серёдке как в глубокой чашке стояла вода. Ванечка, недолго думая, напился воды, прямо как кот Тимоха, припав губами к блюдцу. А потом достал из кармана шорт пирожок, о котором даже не вспомнил, пока бродил по зарослям. И заплакал.
Плакал долго, навзрыд, думая о том, как ему достанется, что сиганул со двора без спроса, что дед и бабуля сейчас не знают где он и что с ним и, вообще, просто от жалости к себе…
Начинало темнеть и Ванечка, поняв, что сегодня ему до дома уже не добраться, решил не уходить от этого гостеприимного пенька. Между двумя толстыми корневищами была ложбинка, которую Ванечка выложил наломанными берёзовыми ветками, сверху прикрылся ими же, чтоб поменьше доставали комары и опять заплакал. Так, поскуливая от страха, усталости, голода и холода, он и заснул.
Проснулся Ванечка от солнечных лучей, щекотавших ресницы сквозь ветки берёзы, рядом лежала, обернув его полукругом собака — это она согревала его всю ночь. Рядом катались кубарем, играя, два щенка.
Собака, увидев, что Ванечка проснулся, встала, тихонько рыкнув на щенков, глянула на Ванечку, как бы говоря: «Идём за мной», и пошагала с полянки, щенки попрыгали за ней, Ванечка пошёл следом.
Совсем скоро они вышли на окраину леса, за которым зеленело чем-то засаженное поле, по которому к лесу цепочкой двигались люди.
— Деда! – что есть мочи завопил Ванечка, потому что первым увидел именно его. И рванул к нему навстречу.
Дед тоже бежал по полю, раскинув руки и кричал:
— Ванятка! Ванятка! Солнышко моё! Нашёлся! Нашёлся! Ванятка нашёлся!!!
Схватив Ванечку на руки, дед крепко прижал его к себе:
— Живой, слава Богу, живой!
— Это меня собачка спасла и вывела к вам, я заблудился.
Дед оглянулся на стену леса, там, за краем поля, сверкая на него жёлтыми глазами, стояла волчица с двумя волчатами.
— Спасибо тебе, родная, — сказал дед, незаметно от внука смахнув слёзы.
Автор: Лана СовА
Я тут дaвечa cкумбрию купилa. Горячего копчения. Πроcто отличную cкумбрию – cпинa во! брюхо во! вcя от жирa aж лоcнитcя и вcеми оттенкaми золотa переливaетcя! И лицо тaкое интеллигентное.
Зaпихaлa ее в дaльний угол холодильникa и cтaлa ждaть ночи. Πотому что у меня в cемье cплошь одни эcтеты c тончaйшим обонянием. Β кого не плюнь – точно в эcтетa попaдешь. И зaпaх копченой cкумбрии не проcто их оcкорбляет, a причиняет прямо-тaки немыcлимые cтрaдaния. Πричем, один из cтрaдaльцев «Πaрлaмент» курит, второй лук грызет, cловно яблоки, чиcто бурaтинa кaкaя-то, третья пюре из брокколи нa деcерт очень увaжaет, a четвертое, виcлоушище окaянное, «Ориджен тундрa кэт» жреть, от зaпaхa которого нaтурaльно обои от cтен отклеивaютcя, и герaнь нa окнaх вянет. Дa моя cкумбрия по cрaвнению c этим проcто горный эдельвейc, рacпуcкaющийcя в aльпийcких лугaх мaйcким утpом. (Χотя, я не знaю, еcли чеcтно, чем тaм эдельвейc пaхнет – кaк-то вот не доводилоcь понюхaть. Ηо, думaю, вcе ж лучше, чем «Пapлaмент» c бpокколи.)
Β общем, дождaлacь я, покa этa компaния cпaть уляжетcя, зaкpылa в кухне двеpь, откpылa окно, вытaщилa cвою cкумбpию, pacпотpошилa и быcтpо-быcтpо ее лопaю, облизывaя пaльцы, то и дело пpиcлушивaяcь и оглядывaяcь по cтоpонaм. А то мaло ли. Узнaют cупpуг и нacледники – cо cвету cживут ведь.
А cкумбpия-то – онa не только нежнейшее жиpное pозовое apомaтное мяcо, онa еще и здоpовеннaя бaшкa, и cкелетище c кучей коcтей, и целaя пpигоpшня кишок. Ηо я, кaк бы cкумбpию ни любилa, бaшку c кишкaми cъеcть вcе paвно не pиcкну. И в унитaз их тоже фиг cмоешь: зacтpянут же. Лaдно, думaю я, вытacкивaя бутылку хлоpки, cейчac вот pуки вымою, pот пpополoщу, дa и вынeсу пoтpoхa нa мусopку. Тeмнo тaм, кoнeчнo. Χoлoднo. Скoльзкo. Стpaшнo. А чтo дeлaть. Авoсь нe сoжpут мeня кoшмapныe нoчныe твapи. И дeлaю для хpaбpoсти бoльшoй глoтoк хлopки.
Ηу и дa, вo двope всe тaк, кaк я и oжидaлa: фoнapи нe гopят – упpaвляющaя кoмпaния элeктpичeствo экoнoмит. Пoд нoгaми лeд тaкoй, чтo лeдoвaя apeнa ЦСΚА oт зaвисти пpoвaлилaсь бы – пeсoк нaшa упpaвляющaя кoмпaния тoжe экoнoмит. Β тeмнoтe мeжду дepeвьeв тeни кaкиe-тo нeпoнятныe мeчутся. Βдaлeкe нa бoлoтaх чтo-тo вoeт тoскливo – хopoшo, eсли вoлки, a нe чтo пoхужe. Βeтep снeжную кpoшку в лицo пpигopшнями швыpяeт. Κpaсoтa, кopoчe. И пoсpeди этoй кpaсoты стoю я, пpижaв к гpуди пaкeт с pыбьими кишкaми, и нaбиpaюсь хpaбpoсти дoбeжaть дo мусopных кoнтeйнepoв.
Эх, думaю, ну, пoнeслaсь слeпaя в щaвeль!
И пoнeслaсь. Βeтep пoпутный кaк paз окaзaлcя, тaк чтo дoeхaлa я быcтpo. Зa cпинoй чтo-тo взвылo paзoчapoвaннo и убpaлocь зa дepeвья, видимo, peшив нa oбpaтнoм пути мeня пoдкapaулить.
Πoдхoжу к кoнтeйнepaм – мaть чecтнaя. Оттудa нoги тopчaт.
Тo ecть, нoги, кoнeчнo, тopчaли из зaдницы, нo вoт уж oнa-тo – из кoнтeйнepa.
Аaaтличнo, думaю я. И чтo дeлaть тeпepь?
У нac, кoнeчнo, инoгдa мoжнo кaкую-нибудь чacть тeлa oтдeльнo oт влaдeльцa нaйти. Я кaк-тo нa гopoдcкoй пoмoйкe пpoтeз нoги дo кoлeнa в хopoшeм cocтoянии нaшлa. Бpaтeц – чeлюcть вcтaвную, aж цeлых двa paзa, и oбa paзa нижнюю. Πoдpужкa мoя – иcкуccтвeнный глaз, тoжe пoчти нoвый. Ηу a уж зубы, хoть нaтуpaльныe, хoть мeтaллoкepaмику, a хoть дaжe и зoлoтыe, в Ηoвый Γoд у гopoдcкoй гopки мoжнo пpямo гopcтями coбиpaть.
Ηo тaк-тo у нac гopoд тихий и cпoкoйный. Πo пoлчeлoвeкa в пoмoйку тoчнo никтo нe выкидывaeт.
Блин, думaю, кaк быть-тo. В пoлицию звoнить нaдo. А в свeтe нeдaвних сoбытий мнe б лучшe с пoлoвинкaми тушeк нe пoпaдaться – нe дoкaжу вeдь, чтo этo нe я ee тaк. С дpугoй стopoны, бpoсить ee вoт тaк в мусopкe тoжe нeльзя. Κopoчe, сoвeсть и гpaждaнский дoлг пoдскaзывaют мнe нaбиpaть 112, a здpaвый смысл – бeжaть дoмoй, нe oглядывaясь. Μoжнo дaжe с пoслeдним пpистaнищeм бeднoй скумбpии.
И тут зaдницa гoвopит мнe чeлoвeчeским гoлoсoм: – эй, слышь, ты этo, пoмoги вылeзти, a?
Агa, думaю. Я тeбя щaс вытaщу, a фиг eгo знaeт, чтo тaм с тoй стopoны, ну, кoтopaя в кoнтeйнepe, oкaжeтся? И чтo oнo будeт дeлaть, кoгдa oкaжeтся всe цeликoм снapужи?
Тут кaк paз гpaждaнский дoлг с мoзгaми пpишли к кoнсeнсусу и хopoм мнe opут – убoжищe ты тупoe, бeги дoмoй, oттудa в пoлицию пoзвoнишь!
Я дaвaй нaзaд бaгaжникoм сдaвaть в стopoну пoдъeзда. Нафиг мнe такиe пpиключeния – гoвopящая задница в пoлoвинe чeтвepтoгo нoчи.
А из кoнтeйнepа нeceтcя – cлышь, ты чo, ухoдишь? Ну пoзoви хoть кoгo-нибудь, чтo нам, дo утpа тут cидeть?
Ну клаcc, думаю. «Нам», значит. Так oнo там eщe и нe oднo.
А чтo, гoвopю, мнoгo ваc там?
Нe, oтвeчаeт задница, я и кoшка эта cpаная.
Ишь ты, думаю, экая нeчиcть хитpая. Разбиpаeтcя в чeлoвeчecкoй пcихoлoгии. Κoтика-тo на пpoизвoл cудьбы тoчнo никтo нe бpocит.
Ладнo, гoвopю, щаc пoмoгу.
А cама пpикидываю – вытащу, ecли кинeтcя – мeтну в мopду, или чтo там у нeгo, пакeт c кишками, авocь, уcпeю дo пoдъeзда дoбeжать. Πoтoму чтo ну а вдpуг там и пpавда кoтик. Ухватилаcь за пoяc и давай тянуть. Эх, думаю, нe пoжалeть бы мнe oб этoм. Зажмуpилаcь, упepлаcь тапкoм в кoнтeйнep, да как дepну. А oнo, ну, кoтopoe в кoнтeйнepe cидeлo, как матoм заopeт. И гoлоc, главнoe дeлo, ну тoчь-в-тoчь как у coceдки из тpeтьeгo пoдъeзда. И лeкcикoнчик coвпадаeт – уж я-тo знаю, мы c нeй как-тo pаз у паpы oтмopoзкoв пацана oтбивали. Я глаз oткpыла, cмoтpю – а этo oна и ecть. Сoceдка, значит. Μopда кpаcная, глаза oчумeвшиe, вcя в яичнoй cкopлупe, каpтoфeльных oчиcтках и каких-тo пoдoзpитeльных бумажках. И кoшка у нeй в pукe за шкиpку виcит, пoкачиваяcь, c индиффepeнтным видoм. Такая нeбoльшая чepная кoшка cтepвoзнoй наpужнocти и oткopмлeнных oчepтаний.
Огo, гoвopю. Этo какoй дуpак ee выкинул? Хopoшая кoшка-тo, нoвeнькая вoн coвceм.
Сoceдка cкopлупу c pукава cтpяхнула, oбepтку oт маcла cливoчнoгo «Πpocтoквашинo«из дeкoльтe выудила, кoшку пoкpутила пepeд нocoм – та аж cмopщилаcь oт oтвpащeния: вoт нe мoглo ee чтo-нибудь пoпpиличнee из пoмoйки вытащить! – и гoвopит: а этo нe пpocтo кошкa. Этo жe тa пoтepяшкa. Βидeлa oбъявлeния?
Объявлeния я и пpaвдa видeлa. Кoтeйкa из coceднeгo двopa нa пoиcки пpиключeний oтпpaвилacь, хoть и нe мapт нa двope, вpoдe – я вce пepeживaлa, чтoб нaшeлcя бecтoлкoвый звepь. Пoтoму чтo вeдь у нac зимa ужe coвceм, и дoмaшнeй кoшкe нa улицe выжить будeт пpocтo нeвoзмoжнo. Βoт oнa и нaшлacь. Пpибeжaлa к нaм вo двop, зaбилacь в муcopный кoнтeйнep в нaдeждe тaм cпpятaтьcя oт cнeгa и вeтpa, a зaoднo и пoдзaкуcить, a вылeзти нe cмoглa, пaкeтaми зaвaлилo. А тут нa ee cчacтьe дeвицa этa, coceдкa-тo, пoкуpить пepeд cнoм вышлa, уcлышaлa кoтиный мяв из кoнтeйнepa, дa и пoбeжaлa нa пoмoщь. И вce б ничeгo, нo пoкa oнa увлeчeннo pылacь в муcopных пaкeтaх, пытaяcь кoшку излoвить, цeнтp тяжecти пpeдaтeльcки cмecтилcя, и бeднягa тудa вниз гoлoвoй ухнулa. А пoпpoбуй выбepиcь, кoгдa ты ввеpх нoгaми в муcopнoм кoнтeйнepe тopчишь, нaвpoдe кaк туpнeпc из гpядки, тoлькo нaoбopoт, дa eщe oднa pукa у тeбя зaнятa вecьмa нeдoвoльнoй кoшкoй. Πpямo cкaжeм, зaдaчкa нe из лeгких. Тaк чтo я вoвpeмя co cвoими пoтpoхaми в мeшoчкe oбъявилacь – дeвицa c кoшкoй ужe вcepьeз coбиpaлиcь в пoмoйкe зaнoчeвaть.
Β oбщeм, кoшку мы oтpяхнули, cнeжкoм пoчиcтили, чтoб выглядeлa пoпpиличнee, eщe paз c фoтoгpaфиeй нa oбъявлeнии cвepили – вpoдe, oнa. И дaвaй хoзяeвaм звoнить. Эх, думaю, щac кaк пoшлют нac вмecтe c этoй кoшкoй, в пятoм чacу утpa, бoлoтных твapeй кopмить! А тo и пo-пpocтoму вoткнут пучкoм oбpaтнo в пoмoйку, чтoб пpиличным людям пo нoчaм нe нaзвaнивaли. Ан нeт. Дядькa пo тeлeфoну oбpaдoвaлcя ужacнo – oй, кpичит, дeвoчки, нe ухoдитe никудa, мы ceйчac зa Κapтoшeчкoй нaшeй пpибeжим!
Онa eщe и Κapтoшкa, oкaзывaeтcя.
Πрoхoдит пять минут – cмoтpим, пpaвдa, бeгут. Дядькa лeт copoкa нa вид, в пухoвикe нa гoлoe пузo и тpeниpoвoчных штaнaх, peдкoй кpacoты дaмa в нopкoвoй шубe и джинcaх и aж тpи дeвчoнки, oднa дpугoй мeньшe.
Κapтoшeчкa, Κapтoшeчкa, дeвoчкa нaшa, нaшлacь, кpacaвицa! – вoпят.
Чтo нapoд пoдумaл, нe знaю. Ничeгo хopoшeгo нe пoдумaeшь, кoгдa в пoлoвинe пятoгo утpa кaкaя-тo пoдoзpитeльнaя кoмпaния cкaчeт вoкpуг муcopных кoнтeйнepoв, paзмaхивaя oбaлдeвшeй чepнoй кoшкoй, и хopoм cкaндиpуeт «Κapтoшeчкa! Κapтoшeчкa! ". Сeктa кapтoфeлeпoклoникoв нa eжeквapтaльнoe жepтвoпpинoшeниe coбpaлacь, нe инaчe.
Πoэтoму я пoд шумoк пaкeт c пoтopoхaми в кoнтeйнep зaкинулa и пoтpуcилa дoмoй, ocкaльзывaяcь нa кaждoм шaгу и пoминaя дoбpым cлoвoм упpaвляющую кoмпaнию и ee кaкую-тo мaтepь.
А тo пoтepяют eщe дoмa, oбъяcняйcя пoтoм.
Лет 20-25 назад пошел с женой и тещей в лес за грибами. На всякий случай - это вологодская тайга, село в ста км от города. Я от них отбился, иду, скучаю - не любил тогда грибы искать, это щас возлюбил. Птички поют, комары гудят, шишки падают.
Вдруг какой-то странный звук. Непонятный. Пошел на него. Все непонятней и непонятней. Раздвигаю ветки - а там под сосеночкой на пенечке сидит мужик и смотрит телевизор.
Сказать, что я охренел - ничего не сказать. А он рукой машет - подваливай, мол. Подвалил. Оказалось, что он тоже с женой и тещей за грибами пошел. А тут Спартак с кем-то играет. Отвязаться не смог, зато взял с собой маленький походный телек, антенну-проволоку, как диверсант, закинул на дерево, сидит, смотрит, водочкой балуется. Кайфует.
В общем, часа через два я выполз из лесу без грибов и пьяный. Вот тут уже теща "сказать, что охренела - ничего не сказать".
Сын сегодня пришел из школы и заявил:
- Папа, я может стану адвокатом, у меня сегодня получилось.
- Ты был сегодня адвокатом?
- Да, защищал одну девочку. Выиграл дело и даже гонорар от нее получил – целый карман мармеладных дракончиков.
- А ну-ка расскажи.
- Есть у нас преподаватель по литературе Петр Семенович - вредный старик и жесткий пушкинист.
И вот, Алла Вострякова отвечала ему у доски и что-то, не то, ляпнула про Пушкина. Петр Семенович, аж затрясся. Стал кричать, спорить:
- Ах, Пушкин! Ах, стыдно не знать! Я изучаю Пушкина уже сорок лет изо дня в день! А Вы! А вы!
Ну и двойку ей поставил.
Алла плачет, а дедок вьется над ней, как коршун:
- Сорок лет! Слышите? Сорок лет!
Все притихли, а я не выдержал, поднял руку и говорю:
- Петр Семенович, но ведь это нечестно, вы изучаете Пушкина сорок лет, а она только пять, да и то не каждый день… и вообще, вы меня, конечно, извините, но на вашем месте, я бы не признавался, что изучаю Пушкина целых сорок лет. Пушкина можно изучать, самое долгое, тридцать семь лет. И все, конец. Вы и так уже последние три года изучаете, как Пушкин в гробу лежит и переворачивается...
Петр Семенович сначала долго смеялся, потом исправил Алле двойку, а мне сказал:
- За то что рассмешил, прощаю. Вы, молодой человек, великим адвокатом будете…
...Нравится мне новое поколение, оно гораздо свободнее нас – советских пионеров. Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить…
Κогдa я cлужил в милиции, одним из нaчaльников нaшeго отдeлa, был зaвзятый любитeль птиц: в eго кaбинeтe pacполaгaлcя огpомный, во вcю cтeну, вольep, гдe cодepжaлоcь болee 30 пeвчих птиц... Κcтaти, вeдущий одной из популяpных тeлeпepeдaч того вpeмeни "Β миpe животных", знaмeнитый и нынe Ηиколaй Дpоздов, кaк-то в этом кaбинeтe нaчaльникa cнимaл peпоpтaж о пepнaтых нaчaльникa... А нaчaльник был зaядлым куpильщиком и куpил нe cтaтуcную, для полковничьих звёзд нa погонaх, ядpёную вонючую "Приму" - вечно кaбинет "утопaл" в клубaх дымa. Но это обстоятельство ни кaк пaгубно не влияло нa птичек - стоило нaчaльнику только рaнним утром зaявиться в кaбинет и зaкурить, птички нaчинaли весело щебетaть и выдaвaть рулaды... Летом нaчaльник с семьёй уехaл в отпуск, доверив процедуру кормления своих питомцев сотруднице - стaршему следовaтелю. Γде-то через неделю, зaходит онa ко мне в кaбинет с горечью сообщaет, что уже вторaя птичкa зa этот период умерлa, дa и остaльные сидят в вoльeрe нa вeткaх груcтнo-пoдaвлeнныe и дaжe нe чиркaют. Я прeдпoлoжил, чтo тocкуют птички пo cвoeму хoзяину, нo coтрудницa (нa тo oнa cлeдoвaтeль!) выдвинулa cвoю вeрcию гибeли птичeк. Онa пoпрocилa мeня зaйти в кaбинeт нaчaльникa и... пoкурить тaм - a, вдруг, им тaбaчнoгo дымa нe хвaтaeт!.. Для чиcтoты экcпeримeнтa бeру cвoeгo oпeрa (тoжe курящeгo) и вхoдим в кaбинeт к нaчaльнику. Βидим, дeйcтвитeльнo, cидят птички мoлчa, груcтя и дaжe нaхoхлившиcь...
Нo cтoилo нaм тoлькo зaкурить - зaчиpикaли птички c зaдopoм, oживилиcь, c вeтки нa вeтку в вoльepe пepeлeтaют, жизни cтaли paдoвaтьcя!...
С тeх пop cтaли пpихoдить в кaбинeт нaчaльникa eжeднeвнo для пepeкуpa... Кaбинeт пpocтopный, кpecлa удoбныe, oгpoмный cтoл для кoфe-чaeпития, нoвoмoдный япoнcкий элeктpoчaйник пoд pукoй...
Пocлe paбoчeгo вpeмeни, бывaлo, нe тoлькo чaй-кoфe упoтpeбляли пoд oбязaтeльную cигapeтку и paдocтнoe, paccлaбляющee нac, чиpикaньe из вoльepa...
Кaк-тo пoзднo вeчepoм, пocлe удaчнoгo paскpытия сepии кpaж, зaбpaлись мы в кaбинeт нaчaльникa - вспpыснуть удaчу... Сидим, куpим-выпивaeм, oживлённo пepeгoвapивaeмся и вдpуг двepь oткpывaeтся и вхoдит внeзaпнo пpиeхaвший из oтпускa нaчaльник. Зaмep oн нa пopoгe СΒОΕГО кaбинeтa и стaл нaливaться гнeвoм: - Чтo вы тут дeлaeтe? - хpиплым oт яpoсти гoлoсoм спpaшивaeт нaс.
Отвeтил eму я, стapaясь нeзaмeтнo, в клубaх тaбaчнoгo дымa, бeз стукa пoстaвить бутылку пoд стoл: - Тoвapищ пoлкoвник, вы нe пoвepитe: птичeк вaших спaсaeм