Галькино детство

Гальку привезли в деревню к бабушке, когда ей было всего два года. Убили отца, а мать, ей всего-то 23 года, решила устраивать свою жизнь в городе. И кто её осудит, ведь совсем молодая, а уже вдова. А девчонку есть на кого кинуть, вот и увезла к матери своей. Стала Галька у бабоньки Нюры жить.
Девчонка глазастенькая, глазки небесно-голубые, волосы чисто-лён. Хорошенькая девчончишка, подружки бабонькины говаривали-
-Ну, Нюра, Галька-то у тебя, чисто боженёночек! Личико-то, прям ангельское, ни дать, ни взять-боженёнок.
Нюра согласно кивала головой. Девчонка, и взаправду, была прехорошенькой. Стали жить-поживать вдвоём. Деревня-то небольшая, все друг друга знают, двери отродясь никто не запирает на замок. И чего их закрывать? Брать-то всё равно нечего. Время такое было, небогатое. А Гальке ещё и удобно. Бегает по улице, забежит в дом, хвать со стола кусок хлеба, макнёт его в мёд, в миске на столе, запьёт молоком из кринки и опять на улицу.
Бабонька целыми днями то на ферме, то в поле. Колхоз-оно дело такое, неча дома сидеть, Родину кормить надо. А Галька, как и все остальные детишки деревни, сами по себе. У них свои заботы, как бы побольше лыву (лужу) найти, да как следует в ней извазёкаться. А бабонька придёт с работы уставшая, за это Гальке потом хворостиной по одному месту. Чтобы не пачкала одёжу, у бабоньки сил и так нету, все жилы на колхозных работах вытянула, а тут ещё и Галька!
Сядет, бывало, на лавку под образами и заголосит, завоет о своей долюшке горемычной. Потом прервёт свои страдания, утрётся фартуком- и к печке. Скотине варить надо, опять же Галька, поди, голодная. Весь день носится, не загонявшись. Глядь, а Галька спит уже без задних ног. Уморилась за день.
Управится бабонька по дому, и к Гальке под бочок. Обнимет её, и уже засыпая, сквозь сон, всплакнёт чуток о бедной внученьке, и как провалится. А чуть свет, она уже на ногах. В хлеву скотина орёт, жрать просит. И ферма ждёт, коров колхозных доить пора. Так и крутится день-деньской.
Галька проснётся, поест, чем Бог послал и опять по своим детским делам на улицу. Всё бы ничего, да уж больно болезная девчонка росла.Сколько раз бабонька выхаживала её, и не сосчитать. Пышет Галька жаром, мечется по постели. Бабонька натрёт её жиром бараньим, завернёт в тулуп и на печку.Лежит там Галька, плавает в собственном поту, парится. А бабонька падёт на колени перед образами и молится, чтобы Господь внученьку оберёг. Глядь–она и выздоровела. Бывало, что не помогали средства народные, и тогда увозили Гальку в район, в больничку. Своей-то больницы в деревне не было, чего там, на каких-то полтораста дворов ещё и лекаря держать.
Как-то увезли Гальку в очередной раз в больницу, оставила её бабонька там. Врач сказал, что воспаление лёгких у Гальки, надо уколы колоть. Бабонька домой вернулась, а Гальку в палату проводили.Скучно Гальке в больнице–бегать нельзя, шуметь нельзя. Скукотища! Ходит Галька по палатам, думает, чем себя развеселить. В одной палате дед старый лежит, грелками резиновыми обложенный, стонет. Галька грелку в первый раз увидела, ещё не знала, что это такое. Интересная, однако, штука. Такая, розовая, с рисунком каким-то.Вытянула Галька грелку, долго в руках вертела. Закрутка какая-то, она её повернула. Откручивается! Совсем отвернула, а там внутри-вода. Неинтересно. Кинула грелку старику снова под бок, не закручивая, и унеслась из палаты, как буйный ветер.
Это бабонька так про Гальку говорила- что носится, как буйный ветер. Медсестра пришла, а дед лежит в луже. Галька тут как тут. Медсестра ругается на деда, на что крышку у грелки отвернул. А тот не говорит, потому что не может, только глазами на Гальку показывает, а та ему -язык. Галька, может, ещё ему какую пакость изладила, только к вечеру дед помер. Но зато, на другой день, привезли девчонку, чуть постарше Гальки. Галька уж было обрадовалась, будет с кем поиграть. А девчонку закрыли в палате, повесили замок на двери и ключ докторша с собой унесла.
Стенки у той палаты деревянные, сбоку, почти под потолком окошко, но туда не заглянуть. Галька с девчонкой поговорила через дверь, той тоже скучно. Сказала, что тут стоят три кровати с сетками, на которых она прыгать будет. Матрасов на кроватях нет, прыгать удобно. Взвилась Галька! Такое развлечение, а её боком обходит. Покрутилась вокруг, как лиса у курятника и её осенило! Окошко-то стеклянное! Оно разбиться может! Девчонке присоветовала, чтобы та кинула подушкой в окно, глядишь, разобьётся. А Галька в то окошко залезет. Вдвоём-то, не в пример, веселее!
Девчонка Гальку послушала. Вылетела из окна подушка, напрочь вынесла стекло. Галька кое -как, подставив стулья, в окошко влезла. Вот веселье началось! По панцирным сеткам скакали с кровати на кровать, высоко подпрыгивая. Прыгали, правда, недолго. Наверное, шибко орали, потому как прибежали две докторши, открыли двери и Гальку вытолкали. Ещё и подзатыльник отвесили. Тётки эти, врачихи, как-то озабоченно стали на Гальку поглядывать и сильно запереживали.
Гальку раздели догола и сунули в какой-то шкаф. А там жарища! Аж, волосы трещали. И одёжу всю Галькину выстирали и тоже в шкаф сунули. А Гальку в кровать, и привязали, чтобы больше не бегала. И градусник под мышку каждый час ставили. Девчонка-то та к вечеру прибралась, сказала няня. Куда прибралась, Галька не поняла, но видела через открытую дверь, как подружку выносили, а тётка,что её забирала, сильно голосила. Тогда Галька не знала, что болела девчонка страшной болезнью. Вроде бы, тиф. А Гальку та болезнь стороной обежала. Видно, ангел-хранитель сильный. Гальке тогда шесть лет было.
А боженёночком Гальку больше не звали. Звали её теперь вассЯ. Давно так звали. ВассЯ- слово ругательное, в смысле, пакостливая, егоза, непослушайка, и много ещё что, но всё поместилось в одном слове. ВассЯ! Теперь, если какая пакость где случилась, сильно виновных не искали. Кто собаку кусачую у Донских отвязал, и та по всей деревне народ гоняла? Васся! Главное, саму Гальку собака как раз и не тронула. Кто Чебыкинских гусей гонял и птицы чуть не на крыло встали? Бабка Чебычиха потом кое-как их собрала. Досталось Гальке, хотя она клялась и божилась, что никакого отношения к гусям не имеет.
Кто залез на крышу избы бабки Столетихи? Жила в деревне такая бабка. Имени её никто не помнил,но знали, что ей сто лет. Согнутая, выглядела, как ведьма, её все боялись. И только Галька бабку не боялась. Влезла как-то на крышу, села задницей на трубу, весь дым в избу, бабка вышла, опираясь на клюку. Грозит клюкой Гальке, а та с трубы слезла, задницу дымом припекло, чего долго сидеть.
Как-то прислала Гальке мать капюшон плюшевый, зелёного цвета. Щеголяла Галька по деревне в нём, сводя с ума всех. У кого ещё в деревне может быть такая вещь! А у Гальки мать в городе живёт, правда, Галька её совсем не помнит, но знает, что мать где-то есть. Иногда она посылки посылает, а в них то конфеты городские, то пряники какие. В деревенском сельпо конфеты всё больше без бумажек, дунькина радость называются. В школу детки ходили с сумками холщовыми, сшитыми, портфели видели только на картинках, а Галька хвасталась, что ей мать обязательно к школе пришлёт портфель. И ещё, букварь!
Пришла весна. В этот год Гальке в школу. Ждёт Галька с нетерпением посылку от матери. Букварь с портфелем ждёт. Мать уже не ждёт. Ей и с бабонькой хорошо. Любит она бабоньку, больше жизни любит, и нет у неё никого ближе. Галька уже умеет читать и считать, потому что любознательная очень и схватывает всё на лету. Иногда она ходила в школу, садилась в классе за парту и учительница её не выгоняла. В школе всего два класса. В одном учатся одновременно первоклассники и второклассники. В другом–третий и четвёртый классы. А дети постарше в школу ездят в район. Сядет Галька к кому-нибудь рядом и заглядывает в книжку, слушает внимательно учительницу. А когда перемена, подходит Галька к счётам деревянным. Большие такие, выше Галькиного роста, стоят у доски. Так здОрово косточки у счётов туда-сюда перекидывать. И считать-две косточки и ещё две, четыре получается!
А ещё, Гальке соседский Ванька свои учебники отдал.Они, правда, рваные все, неаккуратно Ванька с ними обращался, но ничего. А бабонька сшила холщовую сумку, Галька сложит в неё учебники, сумку через плечо и по деревне. Недолго, правда, ходит. Скучноеэто дело. Наконец, пришла посылка от матери. А в ней-портфель коричневый, с замком металлическим. Букварь новенький красивый. И капюшон новый, уже не зелёного цвета, а красный. А зелёный капюшон бабонька отдала Галькиной подружке. Её тоже Галькой зовут.
Галька букварь весь день из рук не выпускала, даже подружке в руки не давала, чтобы не запачкать. Гальке с этим букварём в первый класс идти. Мать её к себе не забрала, как в письмах обещала. Ну, и ладно. У бабоньки Нюры житьё не хуже. Гальку сильно заинтересовала картинка на обложке букваря. На фоне Кремля( учительница сказала, что это Кремль) стайка бегущих детей, и все разные! У кого-то глаза совсем узкие, волосы разного цвета, а двое так, вообще сами чёрные. И волосы курчавенькие. Непонятные дети. Галька спросила у учительницы, что это за чудо. Та сказала, что это тоже люди. Неграми называются. Очень Гальку заинтересовало, каким образом у них кожа такого цвета получилась. Поделилась мыслями с подружкой. Та в этом вопросе помочь не могла.
Долго думала Галька, чем же, деревенских удивить, и надумала.
- А давай-ка, Галька, и мы с тобой в негров перекрасимся!
Подружка Гальку завсегда поддерживала, в любых её помыслах. Но тут было непонятно, каким образом можно перекраситься в таких детей, как на обложке Галькиного букваря. Галька доходчиво объяснила, что можно, при помощи чернил. Подружка за Галькой в огонь и в воду, а краситься, так это вообще- пустяк. Тем более, чернила отмываются. Галька развела в тазике чернила, заботливо припасенные бабонькой. Письма она писала, наливая из четвертинки в чернильницу фиолетовую жидкость. Где стояла эта четвертинка, Галька знала.
И вот, сидя перед тазиком, Галька с подружкой думали, с чего начинать. Галька макнула палец в чернила и сличила результат с картинкой. Цвет совпадал не очень. Это Гальку не остановило. Из куска газеты сделала подобие кисточки.
- С чего красить начнём?
С кого, было понятно и так. Вначале покрасит подружку. Та Галькины планы разделяла не очень. Но подчинилась. Галька старше, к тому же, ей капюшон отдала. А это не маловажно. Решили начать с задницы, если эксперимент не удастся, под штанами видно не будет. Подружка оголила заднюю часть. Галька обмакнула бумажную кисть в чернила и щедро покрасила худые ягодицы подружки. Та осталась стоять буквой «ЗЮ», Галька сидела на полу и безо всякого удовлетворения взирала на плоды своих трудов. Перевела взгляд на букварь. Цвет явно отличался от негритёнка на обложке. Было ясно, что эксперимент не удался.
-Поди, не глянется? –спросила подружка.
-Не-а- ответила Галька.
- Ага- завопила Галькина подружка- я что ли одна с синей жопой ходить буду!
-Пошто одна?- возразила Галька- сейчас ты мне красить будешь.
Сказано-сделано. Чернила на заднем месте высохли. Девчонки надели штаны. Галька вылила чернила в огород и подружки убежали на улицу. Про это можно было бы забыть. Галька и забыла, вечером поела и уже ложилась спать. Услышав стук в сенях, щучкой нырнула под стёганое лоскутное одеяло и сделала вид, что крепко спит. Она поняла, что к ним спешит подружкина бабка. А этот визит ничего хорошего не сулил. Галькины опасения оправдались. Бабка Чебычиха прямо с порога завопила, обращаясь к бабоньке.
-Где твоя васся?
-Да спит, поди, за день-то умаялась.
-А ты её жопу нынче глядела?
-А чего на неё глядеть, чё с ей станется?
-А ты глянь! Твоя васся моёй Гальке всю её чернилами вывозила! Так и у твоёй-то тоже вся синяя!
Бабонька кинулась к Гальке, рывком стянула с неё одеяло и заголила штаны. Факт был налицо.Вернее, на жопе. Так что, на ночь глядя, Гальке досталось хворостиной по синей заднице. Надо сказать, что цвет на боль не повлиял. Было больно. Галька, крайне обиженная вероломством подруги, на другой день, с утра пораньше, кинулась к Чебыкиным. Прямо с порога заявила, чтобы немедля отдали зелёный капюшон, подаренный ею накануне. Подружка зашлась истошным криком, с капюшоном расставаться не хотелось. Но Галька была крепка в своей позиции - капюшон немедля вернуть! Бабка Чебычиха отдала капюшон. Не отдавать-себе дороже. Галька не уйдёт, пока не получит его. Галька схватила капюшон и кинулась прочь. Бабка вслед успела крикнуть, что вечером всё расскажет бабоньке.
А насрать! Капюшон-то уже у Гальки! И она его теперь подарит кому-нибудь другому. Вот только подумает, кому. И подарит. Или себе оставит. Пусть будет два капюшона. Правда, зелёный Гальке маловат, но ничего. Ближе к обеду пыл у Гальки поугас. И капюшон, лежавший на лавке под образами, не радовал. И было жалко подружку, у которой теперь нет капюшона. А у Гальки их два. А на что Гальке два капюшона? Она сидела и терзалась мыслями, как вернуть подружке подарок. Всё разрешилось обычным путём. Бабонька вернулась с фермы, Чебычиха нажаловалась ей, и та заставила Гальку вернуть подружке капюшон. А хворостина опять исполнила своё предназначение и оправдание своему стоянию в углу. Правда, била бабонька внучку не больно. Пару раз взмахнула хворостиной, чуть задевая Гальку. И при этом прятала улыбку.
Заболела Галькина бабонька. Надобно ехать в район, в больницу. Куда Гальку девать? Конечно, к деду Сидору. Это отец Галькиной бабоньки. Галька его не больно жалует. Да и он Гальку тоже. Галька его не любила и за то, что его звали Сидором, а бабонька, когда лупить собиралась, всё время говорила, что будет драть её, как сидорову козу. Главное, что козы у деда не было, но Гальке всё равно доставалось. Нынче Гальке ночевать у деда. И спать придётся под образами на лавке. Дед у Гальки кержак, а потому шибко в доме не разгуляться. Ложку дедову брать нельзя, кружку тоже. И из общей чашки она тут не ест.
И в горницу Гальке ходить нельзя. А там так баско (красиво) всё. Шкапчик резной. Кровать с шишечками, на которой никто не спит. И одеяло лоскутное,красивше, чем у бабоньки, и подзор под покрывалом. А ещё потолок голубого цвета, краской крашеный, а на ём цветы красивые. И двери, которые в горницу закрываются. А ещё стол для Библии. И сама Библия огромная( или так Гальке кажется) и закрывается на замок. Вот до Библии Гальку допускают. Иногда дед открывает Библию и велит Гальке чтить. И Галька чтит, переворачивая толстые страницы. Иногда позволяет перелистывать по две или три страницы, но дед чутко бдит, он Библию наизусть знает, а потому ей попадает за хитрость. Читает Галька Библию и думает, и на что училась старославянскому! Дед, как прознал, что Галька читать научилась, мигом усадил её за Библию. А там буквы каки-то не таки. Крупные и красивые. Слова тоже непонятные, но дед кажно слово растолковывал, прошло немного времени, и Галька Библию читала уже скОро. Гальке-мУка, деду-радость. Он сказал, что глаза у него плохо глядят, а так, есть кому псалмы читать.
***
С вечера Галька носилась по деревне, как Саврас безуздый( это дед так говорит), потом баба Уля Гальку загнала домой. Баба Уля дедова жена. Новая. Старую похоронили. Шибко-то баба Уля тоже не новая. Старовата. Галька слышала, как бабонька недавно говорила бабке Чебычихе, что у Галькиной матери новый муж. И вот теперь Галька думает, если мамин новый муж окажется таким же, как баба Уля, то вряд ли он ей поглянется. Гальке баба Уля положила на тарелку картохи и налила молока. Галька смяла всё и сказала, что хочет спать. Ей постелили на лавке, укрыли и она как провалилась. Сон накрыл её, наверное, уже по пути на лавку.
Дед Сидор кинул себе в горнице на пол тулуп, и лёг спать там. Около себя поставил большой серебряный чайник.
Баба Уля спала на полатях. Ночью Гальке захотелось в туалет, она сучила ногами и терпела, ей совсем не хотелось бежать на улицу, но потом придумала. Дед громко храпел.
Рядом стоял чайник с водой, дед, просыпаясь среди ночи, из него пил воду. Галька справила свою малую нужду деду в чайник и легла спать дальше. Утром она забыла свою мелкую ночную пакость.
Дед встал рано, управлялся с бабой Улей по хозяйству. Потом позавтракали. Дед пошёл в спальню и вышел с чайником в руке. Галька поняла, что ей надо немедля на улицу, и пошла к двери.
Дед, приподняв крышку чайника, принюхивался.
- Улька, ты иде воду-то для чайника брала?
-Так, иде? У колодезю.
Дед пивнул из чайника и грозно рявкнул.
- а где эная васся?
А кукиш тебе, деда. Галькин след уже простыл. Тем более, что нонче бабонька с району вернётся и ночевать Галька будет дома. А если дед придёт бабоньке жалиться, то она Гальку в обиду не даст.
Она хоть тятеньку и почитает, внучку любит, однако, больше. В этом Галька уверена. Когда бабонька вернулась, внучка была жутко рада. А та ещё ей и гостинцев привезла.
-Бабонька- ластилась к ней Галька- я тебя шибче всех люблю. Я тебя, когда ты старенькая будешь, летом на саночках возить буду.
Бабонька ласково смотрела на внучку. Она-то знала, что недолго Гальке жить в деревне. Галькина мать написала, летом, как только дочка закончит первый класс, она приедет с новым мужем и Гальку заберёт.
В день приезда матери бабонька нарядила Гальку в новое платье, в волосы вплела новые косоплётки ( ленты). Галька ходила важная, и задирала нос. Наконец, показался автобус.
Сердце девчонки забилось пойманной птичкой.
Из автобуса вышла крупная молодая женщина. Галька сразу в ней признала мать. Рядом с ней встал молодой и красивый мужчина. Девчонка обошла мать, протянувшую к ней руки, подошла к мужчине и буквально впилась в него глазами.
Мужчина побледнел, а Галька протянула ему ладошку.
-Здравствуй, папа!
Тот подхватил Гальку на руки и прижал к себе. В глазах у него стояли слёзы. Стоявшие кругом женщины заревели в голос. А Галька обхватила отца за шею и не отпускала.
Она теперь не одна! У неё есть мама и папа! Она даже про бабоньку забыла. Та украдкой плакала всё время, что Галькины мама и папа были в деревне. До самого отъезда плакала.
Галька гладила её морщинистые щёки, целовала покрасневшие глаза и просила бабоньку не плакать. Наступил день отъезда. Вся деревня собралась около клуба, где останавливался автобус.
Галька стояла гордая и не выпускала руку отца из своей.
-Папа, посмотри, как меня здесь все любят! Видишь, все пришли провожать.
-Нет, дочь – засмеялся отец - это они пришли убедиться, что ты сегодня уедешь. А если передумаешь, всей деревней тебя в автобус запихивать будут.
Галька хотела было обидеться, но передумала. У неё начиналась новая жизнь…
Автор Лина Галиан
В слепой зоне.
Сына можно было спасти. Инга верила. Она сама добилась, чтобы его перевели именно в эту больницу и именно к этому врачу. А врач сказал, глядя куда-то в сторону:
-Вы молодая, родите еще ребенка.
Инга старалась держать себя в руках, но получалось плохо.
-У меня есть еще ребенок. Девочка, - зачем-то добавила она. - Не надо мне говорить, что делать. Спасите Артура, я знаю, что вы можете!
На самом деле, когда она его увидела, страшно разочаровалась. Наслушавшись хвалебных отзывов, Инга представляла себе солидного взрослого мужчину с мудрым взглядом. Евгений Игоревич выглядел на двадцать с небольшим, носил старомодные очки и совсем не походил на врача, который способен на чудеса. Но ей же говорили, что он может все, и не верить в это Инга не могла.
Дочери было шесть лет. Ее пришлось оставить с сестрой, потому что муж имел обыкновение сидеть всю ночь за компьютером, где вроде как в какой-то игре получал деньги, а потом спал до обеда, так что его даже из пушки не разбудишь. Юлю нужно было водить в сад, кормить. Муж не был на это способен.
Сестра была старше Инги на семь лет. Типичная старая дева, она разводила персидских кошек и работала в районной библиотеке. Инга не спрашивала, хочет ли Наташа сидеть с Юлечкой, она просто привезла ей дочь и сообщила: поживёт пока у тебя.
Каждый день Наташа отзванивалась и докладывала, как Юля поела, какие задания дали в садике на подготовке к школе и как она их выполнила. Инга слушала вполуха, обычная жизнь казалась ей такой далёкой теперь. С тех пор как сын влетел на всей скорости в дерево, катаясь на самокате, жизнь Инги резко изменилась. И она не понимала, как муж, сестра и даже шестилетняя дочь Юля продолжают жить, как ни в чем не бывало, словно что-то теперь имело значение, кроме спасения Артура. Он впал в кому, и не выходил из нее уже шесть месяцев. Евгений Игоревич был ее последней надеждой.
-И где она сейчас? - спросил он все тем же сочувственным тоном.
-Дома. Где ей еще быть.
Больше он ничего не сказал. Но Инга словно слышала его осуждающий голос, которым он обвинял ее с том, что Инга бросила дочь. На самом деле это сказала Наташа, когда Инга не приехала на день рождения Юли.
-Она весь день ждала. Торт никому не разрешала есть, говорила, что мама скоро придет. Ты хоть бы подарок ей прислала! Я купила ей куклу, сказала, что это от тебя, но, кажется, она не поверила.
Ничего, Юля вырастет и все поймет. Она сама души не чаяла в брате и каждый день спрашивала, где он.
С того дня Евгений Игоревич несколько изменился. Если раньше он отмахивался от распечаток Инги, которые она пыталась ему показать: каждый вечер, возвращаясь в комнатушку, которую сняла недалеко от больницы, она штудировала медицинские форумы и статьи, в том числе и иностранные, пригодился английский язык, которым мать пичкала ее с детства.
В обед он звал ее с собой, выйти во двор больницы и присесть под жидкими кронами весенних деревьев, доставал из ланчбокса бутерброд и брал у Инги распечатки. Поедая бутерброд, он проглядывал их, большую часть сразу отметал, некоторые забирал с собой, обещал поизучать. Потом они просто говорили - о погоде, политике, делились воспоминаниями детства. Он был умным, этот щуплый доктор в старомодных очках. Когда он их снимал, чтобы протереть, становился похожим на мальчишку.
Инга не сразу поняла, почему так ждет этих тридцати обеденных минут. С собой у нее были только спортивные чёрные штаны и старые джинсы. В секонд-хэнде она купила два платья. Одно светлое, в мелкий цветочек, второе серо-голубое, под цвет глаз. Она думала, что он не заметит, но он заметил. Сказал, что ей очень идет.
В тот день тучи с утра заволокли небо, и Инга боялась, что их обед перенесётся в больничную столовую, где он будет чужим и отстраненным. Но дождь так и не пошел, и они по привычке пошли на дальнюю лавочку. Инга говорила, что ей показалось, будто Артур сегодня слышал ее, будто рука его дрогнула, когда она говорила с ним. Инга каждый день говорила с сыном, читала ему его любимого «Гарри Поттера», рассказывала, что происходит в мире. Она читала, что люди в коме все слышат, и верила, что это поможет сыну прийти в себя.
Евгений Игоревич не стал ее разубеждать. Но и особо не разделил ее надежды. Он как раз откусил от своего бутерброда, когда хлынул дождь. Хлынул разом, словно над ними опрокинули огромный чан с водой. Вместо того чтобы броситься бежать в корпус, они в едином порыве бросились друг к другу, впечатавшись тело в тело так, что она почувствовала его сердцебиение. Губы у него оказались неожиданно мягкие. Когда они смогли, наконец, оторваться друг от друга, он вдруг отступил на шаг и опустил голову.
-Я женат, - произнес он.
Инга смотрела на его пальцы, кольца там не было. И бутерброды эти, если бы у него была жена, разве бы он ел бутерброды на обед? Нет, она, конечно, вообще ничего своему мужу не готовила, но он этого и не заслуживал.
-Я тоже, - зачем-то брякнула она.
Вода струями стекала по ее лицу, платье в цветочек облепило фигуру. Инга почувствовала, как горит ее лицо. Ничего больше не говоря, она развернулась и пошла к корпусу.
Казалось, что все на нее смотрят, знают, что она только что совершила грех, который не может не повлиять на выздоровление Артура. Инга шла по коридорам, а вода капала на стерильный больничный пол, хлюпала под ногами.
В отделении, где лежал сын, царила суматоха. Инга сначала не обращала внимания, потом услышала: «Мальчик из девятой очнулся! Мальчик из девятой!».
Она побежала по коридору, чувствуя сердце в районе горла, по щекам текли не то слёзы, не то дождь все еще никак не мог ее покинуть. Инга подумала, что ее должны были наказать за то, что произошло на лавочке, но получалось, что наоборот.
Только подбегая к палате, она поняла, что Артур лежит не в девятой, а в десятой палате. Она опустилась на пол и завыла. Медсестра по имени Полина помогла ей встать, отвела под лестницу, где они обычно курили. Она ничего не спрашивала. А Инга ничего не говорила.
Почему она решила поехать домой, Инга и сама не могла сказать. Просто почувствовала потребность увидеть дочь, мужа, поспать в удобной кровати, а не на продавленном диванчике в комнате, пропахшей плесенью и мышами. Предупреждать она никого не стала, просто села на поезд и поехала.
Сначала зашла к сестре. Дома никого не оказалось. Была суббота, сад не работал, видимо, домой она Юльку отвела. Жили они рядом, так что Инга закинула сумку на плечо и пошла.
Дверь открыл муж. Вопреки обыкновению, побритый, какая-то модная стрижка, какой он в жизни не носил. На Ингу он смотрел удивленно, словно в квартире материализовалась, например, русалка.
-Что с Артуром? - спросил он осторожно.
-Все то же.
-Почему тогда приехала?
Он не выглядел осчастливленным ее неожиданным приездом. Скорее был растерян. Ситуацию спасла Юлька - она выбежала в коридор, бросилась Инге на шею.
-Мама приехала! - закричала она, прижимаясь к щеке Инги своей мягкой детской щекой.
Юлька потащила Ингу в комнату, принялась показывать новые краски, грамоту за участие в конкурсе, огромного пупса, похожего на настоящего ребёнка.
-Это Наташа купила.
-Тетя Наташа, - поправила ее Инга.
Они пошли пить чай на кухню. Пахло неожиданно вкусно - теплым яблочным пирогом с корицей, свежесваренным кофе.
-Ты готовить, что ли, научился?
Муж не ответил.
Говорила в основном Юлька, болтала без остановки. Инга отметила, что речь дочери стала чище.
-Наташа меня к логопеду водит.
Странно, сестра ничего не говорила про логопеда.
Послышался щелчок замка.
-Наташа пришла! - закричала Юля и побежала встречать.
Сестра словно помолодела. Новая прическа, что ли? И вроде поправилась, похорошела, а то все ходила как сушёная вобла.
Лицо у Наташи было испуганное. Инга отметила, что ключи у Наташи свои, что плащ повесила привычным движением, что на вешалке висит ее платок.
Внезапно Инга все поняла. И почему муж смущен, и откуда это «Наташа, Наташа», и новая стрижка, и пирог этот... Виду Инга не подала. Расцеловала сестру, съела пирог, похвалила. Подарила дочери куклу, на три часа закрылась в ванной, а на следующий день поехала обратно.
Евгений Игоревич вошел в палату, когда она рассказывала сыну новости. Рассказывала про тетю Наташу, которая переехала на ее место, про то, что если Артур не очнётся, ей не для чего жить на этом свете. Он положил руку на ее плечо. Инга вздрогнула. Рука сына шевельнулась в ее руке...
Автор Здравствуй, грусть!
Батя
Пятилетний Алёшка во все глаза смотрел на отца, только что вернувшегося с работы домой, и улыбался. Папа, конечно, припозднился – на улице уже стемнело – но он был очень весёлый, довольный, шутил с сыном, показывал ему «козу». Мальчик хохотал над папиными шутками и, поглядывая на хмурую маму, недоумевал. Почему она такая недовольная, почему не улыбается, не смеётся вместе с ними? Ну весело же!
Отец, наигравшись с сыном, стянул довольно замызганную ветровку, неуверенным движением повесил её на крючок на стене, лишь с третьего раза сумев попасть на него петелькой, снял пыльные кроссовки и, протянув к маме руки, хрипло сказал:
-Машуля… Ну прости, задержался немного… С мужиками.
Мать попятились назад, отворачиваясь от отца, и раздражённо процедила сквозь зубы:
-Раздевайся и ложись спать!
Отец, шумно вздохнув, сунулся было в дверь спальни, но тут же остановился, как вкопанный, когда мама рявкнула:
-Куда? Бери раскладушку и на кухню. Лёшка, чего стоишь? Марш в кровать, завтра в садик тебя не добудишься!
Алёша тяжело вздохнул и, бросив на папу сочувственный взгляд, скрылся за дверью своей комнаты. Мальчик лежал на своей кровати и, разглядывая потолок, всё пытался понять, за что мамка так с отцом? Ну, задержался с работы немного, ну так не маленький ведь он! Не ругался, пришёл в хорошем настроении, а мама зачем-то злится… Ему было так жалко папу, которому теперь придётся всю ночь спать в тесной кухне на неудобной скрипучей раскладушке. А завтра перед работой у бедного отца будет сильно болеть голова, он будет мрачным и молчаливым. Такое уже не раз было, когда отец поздно возвращался с работы и ему приходилось спать на кухне. Наверное, голова болит и портится настроение из-за того, что неудобно спать…
Маша, Алёшкина мать, тоже долго не могла заснуть. Она ворочалась с боку на бок, понимая, что завтра опять не выспится и совершенно разбитая поедет утром на работу. Наконец, без толку промаявшись полтора часа, женщина поднялась с постели и, включив ночник, подошла к зеркалу. Из отражения на неё устало смотрела несчастная женщина, которая выглядела старше своих лет. Мария с горечью подумала, что ей всего лишь тридцать два года, а на лбу и между бровей уже пролегли довольно заметные морщины, и уголки губ печально опущены вниз. А ещё Маша чувствовала какое-то невероятное бессилие. Она уже давно поняла, что семейная жизнь её дала глубокую трещину, что с мужем Витькой давно пора развестись. Но как это сделать, ведь Алёшка его так сильно любит?! Мальчик ещё не вырос для того, чтобы понимать, в какую пропасть отец тащит их маленькую семью. Он привязан к отцу всей душой, он тянется к нему и обижается на маму, когда та его отчитывает. Да, Витька не буянит, когда выпьет, не ругается, не кричит, как другие пьяницы. Но эти возлияния становятся всё чаще и чаще, а допроситься Виктора починить дома кран или поправить покосившуюся полку всё труднее и труднее. А ведь всё началось с малого – с нечастых отлучек «в гараж с мужиками» по выходным. И что же в итоге? Теперь ни одни выходные не обходятся без пьянки, семейные выходы в кино или парк стали большой редкостью, а сейчас и по будням он частенько приходит «под мухой». Да, пока ещё Витя ходит на работу, хоть и мучается похмельем с утра, но ведь не далёк тот день, когда он просто не сможет туда пойти, организм ведь не железный. И что тогда? По правде говоря, Маша уже и так почти все расходы тащит на себе, ведь огненная вода не три копейки стоит. На все претензии муж только раздражается и отвечает, что он устает и ему надо расслабиться… Но самое главное – Алёшка ведь видит эти бесконечные бутылки, видит часто пьющего отца. С каким примером перед глазами мальчишка вырастет?
Маша вздохнула и улеглась обратно на кровать. Она прекрасно понимала, что нужно уходить. Но, то ли от этой пресловутой женской слабости, то ли от дурацкой теплящейся надежды, что всё ещё изменится, женщина никак не могла на это решиться. Вспоминала свою мать, которая всегда говорила: «Терпи, у ребёнка должен быть отец». Мама постарела рано, она, как завещали ещё её бабушка и мать, полжизни терпела своего беспробудного пьяницу-мужа, Машиного отца, тащила на себе дом, хозяйство и решение всех проблем. Мамы не стало, когда Алёшке исполнилось два года, ей не было и шестидесяти лет. Отец умер и того раньше, сгорел от пьянки. Но конца своих дней мать повторяла Маше: вышла замуж – терпи. У тебя растёт сын, нельзя, чтобы он остался безотцовщиной. Даже когда Мария в сердцах жаловалась маме на то, что после рождения сына Виктор начал частенько прикладываться к бутылке, Наталья Петровна только тяжело вздыхала и повторяла одно и тоже: судьба наша такая, я вон сколько терпела, зато с одним мужем всю жизнь прожила! Маша мать слушала, но такой жизни, как у неё женщине, по правде говоря, не хотелось. И всё же, внутри ещё оставалась надежда на то, что некогда горячо любимый, заботливый и надёжный муж возьмётся за голову и всё снова будет как прежде…
…Алёшке не спалось. Вечером отец с матерью опять шумели и ругались. К ругани родителей десятилетий мальчишка уже давно привык, она была для него почти ежевечерним шумовым фоном, который он даже и не замечал почти. Всё было как всегда – отец приходил пьяный, мать злилась, отчитывала его за нехватку денег, за потерю работы. Папа сначала пытался отшучиваться, потом терял терпение и начинался скандал. Мальчик старался не выходить из своей комнаты в это время – не хотелось ещё и наблюдать, как ругаются родители. Сегодняшний вечер не был исключением, только отец пришёл не один, а с каким-то товарищем. Мать сначала ушла в гостиную, чтобы не сидеть на кухне с двумя нетрезвыми мужчинами. Но, когда друзья значительно разгорячились, они начали шуметь, Лёшка то и дело слышал, как хлопали двери, как отец уже дурным голосом звал мать:
-Выйди, прояви уважение! Посиди с людьми по-человечески!
Мать сначала просто устало огрызалась из гостиной, но скоро её терпение иссякло. Послышались быстрые шаги, а через пару секунд возмущенный возглас матери, который требовал немедленно прекратить пьянку. Отцовский товарищ, благо, быстро понял, что оставаться ему не стоит, и ушёл. Но вот отец разбушевался не на шутку. Алёша, слыша дикие крики, какие-то стуки, грохот, звон посуды, всё сильнее вжимал голову в плечи и закрывал ладонями уши, но звуки скандала всё равно были слышны довольно отчётливо. На часах было уже около одиннадцати, когда раздался громкий крик мамы, затем шарахнула входная дверь и всё затихло. Мальчик перебрался на свою кровать и лёг, накрывшись одеялом. Ему хотелось поскорее уснуть, но он всё ворочался и никак не мог найти удобное положение, да и сон всё не шел. В тишине, воцарившейся в квартире, он слышал только изредка раздающиеся всхлипы матери, её лёгкие шаги и какие-то шорохи. Под эти тихие, но непрекращающиеся звуки Алёшка и уснул, наконец, уже глубоко за полночь.
Утром мальчик открыл глаза, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. За окном только-только рассветало, видимо, было ещё совсем рано. Мама сидела на его кровати полубоком, и когда она увидела, что сын проснулся, отвернула голову ещё сильнее и тихонько проговорила:
-Лешенька, пора вставать. Поднимайся.
-Сегодня же суббота. Зачем так рано, мам?
-Нам надо уезжать.
-Куда?
-Давай вставай и умывайся, я тебе потом расскажу.
Алёшка встал и, потерев сонные глаза, направился в ванную. В узеньком коридорчике вдоль стены стояли дорожные сумки и пакеты, полные вещей. Умывшись, мальчик направился в кухню, но застыл на пороге, увидев, что там весь пол усыпан бутылками и битым стеклом.
-Алёш, подожди, не ходи туда, - услышал он голос матери за спиной, - я тебе чай и бутерброды в комнату принесла. Поешь и будем собираться.
Мальчик прошел в свою комнату и сел завтракать. Мама ходила по комнате, упаковывая остатки его вещей в большой пакет.
-Мам, а зачем ты вещи собираешь? – спросил Лёшка.
-Мы переезжаем в деревню, в бабушкин дом.
-А мы… - мальчик обернулся, и фраза, которую он хотел закончить, повисла в воздухе. Алёша увидел на правой щеке матери большой кровоподтёк, уходящий под глаз. Он хотел спросить, поедет ли с ними папа, но теперь вопрос не имел смысла…
Уже почти целый час мама и сын тряслись в дребезжащим автобусе, следующем из города в деревню. Лешка раньше так любил приезжать туда летом. Он совсем не помнил бабушку, но мама много о ней рассказывала, показывала фотографии. Но сейчас мальчик ехал в этот старенький деревенский дом в совершенно другом настроении. Он думал о том, что совсем недавно начался учебный год. Что нужно будет переходить в другую школу, привыкать к новым одноклассникам, что он больше, наверное, не увидит своих друзей, с которыми учился уже четвертый год. Думал о том, как они с мамой будут жить в доме, где нужно топить печь, колоть дрова, приносить воду. Лешка сидел, прислонившись лбом к забрызганному грязными каплями окну, и невесёлые мысли так и крутились в его голове. Мама, сидящая рядом, словно почувствовав, о чём он думает, ласково потрепала сына по плечу и, вздохнув, тихо сказала:
-Ничего, Алёшенька. Проживём как-нибудь…
…Накинув черный школьный рюкзак на одно плечо, Алексей возвращался после уроков домой, старательно обходя лужи на дорогах, хотя в деревне делать это было проблематично. Лужи были везде, дорога раскисла и деревенские школьники с радостью месили ногами эту грязь по дороге из школы. Но Алексей старался идти аккуратно – берёг новые ботинки. Глядишь, и на весну ещё хватит, если нога сильно не вырастет, как это часто бывает в его возрасте. За четыре года деревенской жизни он сильно вырос и стал очень серьёзным, рассудительным парнем. Алёша привык бережно относиться к вещам, так как видел и знал им цену. Он видел, как тяжело достается маме жизнь на новом месте. Как рано она просыпается по утрам, чтобы ехать на прежнюю работу в город, как поздно возвращается обратно на трясущемся старом автобусе. Конечно, она могла бы найти работу и в деревне, но работа в городе приносила ощутимо больше денег, даже с учётом трат на автобусные билеты. Как старательно мать трудится на огороде, чтобы вырастить как можно больше овощей. Конечно, Лёшка помогал ей во всём, но всё равно достойная жизнь в деревне одинокой женщине с сыном доставалась тяжело. Алексей видел, как постепенно облагораживается их небольшой домик. Они с мамой делали всё для того, чтобы деревенское жилище не разваливалось а, наоборот, было крепким и в нём можно было нормально жить. Мальчик не понаслышке знал, сколько силы и труда нужно было вкладывать в это дело изо дня в день.
Поток воспоминаний прервали голоса, доносящиеся откуда-то со стороны дома. Лёшка прошёл ещё несколько шагов, повернул в проулок и тут же нахмурился, увидев стоящую у забора мать, рядом с которой маячила мужская фигура. Мальчику вспомнились все деревенские «ухажеры», которые поначалу так и вились вокруг матери – ещё бы, городская приехала на постоянное место жительства, да ещё и одинокая, симпатичная. Мама относилась ко всем этим рыцарям очень резко, сразу давая понять, куда им идти и где их место. Мария видела, что за контингент живёт в деревне, прекрасно понимала, что единственный досуг у этих мужиков – вечер за бутылкой самогона. Такого счастья ей было не нужно – нахлебалась полной ложкой за годы жизни с законным супругом…
Алёшка подумал, что это один из прошлых воздыхателей снова пришёл попытать счастья и, стиснув зубы, шагнул к забору, но в этот момент увидел лицо мамы, которая приветливо улыбалась собеседнику, внимательно слушая, что он ей говорит. Мария, согласно кивая в ответ на его слова, перевела взгляд чуть в сторону и, заметив сына, немного стушевалась. Она коротко попрощалась с мужчиной и, улыбнувшись, сделала шаг навстречу сыну.
-Ну как, отучился уже? – спросила мама, как показалось Лешке, слегка виноватым голосом, - пойдем обедать? Скоро закончится мой отпуск, и обедать вместе только по выходным будем…
За столом чувствовалось какое-то напряжение, которое витало в воздухе. Мама суетилась, забыла достать хлеб из хлебницы, потом взяла не тот нож. Наконец, положив нарезанный батон в плетёную корзиночку, женщина села за стол и, внимательно посмотрев на сына, сказала:
-Леш, послушай. Как ты относишься к тому, чтобы к нам на выходных Николай пришёл на обед?
-Наверное, не против, если узнаю, кто такой Николай.
-Ну ты его видел только что, около нашей калитки со мной стоял.
-Ну пусть придёт. Посмотрим, что за Николай.
-Ох, грозный какой! – улыбнулась Мария, - ну, так значит, гостя ты одобряешь?
-Я же говорю, мама – вот придёт, и посмотрим, одобряю или нет. Он что, из нашей деревни? Не припомню я что-то его.
-Ну, можно сказать, что уже из деревни. Он раньше сюда очень редко приезжал. А теперь окончательно переехал из города. У него здесь тоже родительский дом, как и у меня.
-Получается, тоже сбежал в деревню из города? - хмуро спросил Лёшка.
-А вот это ты сможешь сам у него спросить лично, при встрече. Если захочешь. Так я приглашаю?
-Ну хорошо, приглашай, - серьёзно ответил парень. Он относился ко всем маминым знакомым настороженно, так как чувствовал себя пока единственным её защитником и очень боялся, как бы мама снова не ошиблась…
…Пригородная электричка, несколько раз дёрнувшись, тронулась и стала постепенно набирать скорость. Студент-автомеханик Алексей Новиков, который учился в колледже последний год и через несколько месяцев уже должен был защищать диплом, ехал в своё студенческое общежитие из деревни, где гостил у матери и отчима. Он учился в областном центре, куда нужно было ехать сначала на автобусе до родного города, а потом ещё почти два часа электричкой, поэтому родителей навещал нечасто – примерно раз в месяц. Но это всегда были очень теплые и радостные встречи. Мама всегда накрывала роскошный стол, куда ставила и любимые Лёшины блюда, и соленья, с любовью приготовленные своими руками из овощей со своего огорода. Мама уже года два как не ездила на работу в город, занималась домом, грядками, скотиной. Обеспечение семьи взял на себя Николай. Поначалу Маша не соглашалась бросать работу и продолжала ездить туда каждый день, иногда просто падая от усталости. Но со временем Николай смог убедить женщину в том, что на него можно положиться. Он работал, не покладая рук – был на очень хорошем счету в деревне, так как гениально чинил технику. После работы никогда не сидел без дела – всегда помогал Марии по хозяйству, и на огороде, и со скотиной, и дома. Это с его лёгкой руки у семьи сначала появились курочки, а потом и козы, и свиньи. Мария сначала опасалась держать такое серьёзное хозяйство – всё-таки она привыкла к городской жизни, в деревне ей и без живности было трудновато жить. Но Николай всегда с уверенной лёгкостью говорил:
-Не бойся, Марийка, вместе всё сможем!
Мужчина всегда называл маму не иначе, как Марийка. Вот так – ласково, и весело, и немного смешно даже… Лёшка принял Николая, как члена их маленькой семьи, не сразу. Почти целый год он хмуро присматривался к маминому избраннику. Не открывался, общался не слишком приветливо, а иногда, по мнению матери, даже грубовато. Но Коля ни одним словом, ни одним взглядом не высказал ни разу своего недовольства. Он всё понимал и мальчишку не торопил. И Маше, когда она пыталась возмутиться, мягко говорил:
-Постой, Марийка. Не трогай его, дай ему время. Мальчишке и так непросто, ты же должна понять. Сама же рассказывала, чего он от отца насмотрелся. Ну не хочет парень, чтобы история повторялась. Дай время, и он оттает…
Лёшка и правда постепенно оттаивал. Видя, что Николай не пьёт. Видя, какой он трудолюбивый и любая работа спорится в его руках. Видя, как самозабвенно копается он вечерами в моторе старенькой машины. Любовь к технике привил Алёшке именно он, Николай. Просто позволял парню сначала стоять рядом и наблюдать, потом, по его робкой просьбе, терпеливо отвечал на вопросы, объяснял , что к чему и, наконец, разрешил сделать самому какую-то мелочь. Ничего сложного, но Николай очень обрадовался, когда у пасынка всё получилось с первого раза, о чём он с гордостью сообщил Марии…
Алексей сам не заметил, как задремал в электричке, погрузившись в воспоминания. Открыв глаза, парень увидел, что уже почти приехал на нужную станцию, осталось всего несколько минут. Он встал, надел на плечи рюкзак и отправился в тамбур.
Выходя из вагона, Леша услышал, как отчаянно вибрирует и сигналит мобильный во внутреннем кармане куртки. В пути связи не было, поэтому, удивляясь, кто же это мог так много писать и звонить, парень достал телефон и посмотрел на экран. Мама звонила двенадцать раз! Недоумевая, что могло случиться, пока он был в пути, Алексей перезвонил, и тут же услышал взволнованный голос в трубке:
-Лёшенька, сынок, беда! Колю в больницу увезли!
-Мам, успокойся, пожалуйста. Что случилось?
-Ты когда уехал, он сказал, что устал немного и приляжет отдохнуть. Через час я к нему заглядываю, а он лежит бледный такой и дышит тяжело. Я сразу «скорую» вызвала, Коля ещё говорил, что не надо и всё скоро пройдёт. В общем, Лешенька, сделали кардиограмму, подозрение на инфаркт. Он в больнице сейчас, вещи я ему передала, к нему только завтра можно. Я тут до завтра с ума сойду одна, сынок!
-Мама, всё, прекращай нервничать, всё будет хорошо. А одна ты сегодня не останешься, я скоро приеду, - ответил Алексей, направляясь к соседнему перрону, к которому уже подъезжала электричка, идущая в обратном направлении…
…Алексей сидел в больничной палате на стуле возле скрипучей пружинной кровати, на которой лежал Николай. Мужчина был бледен, под глазами пролегли синие тени, и он как будто даже похудел и осунулся за ночь. Мама уже ушла домой, чтобы собрать ещё кое-какие забытые вещи для мужа. Пока она была в палате, Николай пытался бодриться и даже шутил, но сейчас замолчал и снова тяжело задышал.
Леша взял бледную руку отчима и крепко сжал её своей ладонью. Коля взглянул на парня и, откашлявшись, хрипло произнёс:
-Вон оно как бывает, Лёшка…
Алексей судорожно сглотнул и, пытаясь придать голосу бодрости, ответил:
-Всё будет хорошо, батя. Ты мне обещал ещё один мотоцикл собрать из двух старых. Так что, считай, это просто отдых у тебя такой. А потом начнём!
Николай снова замолчал, отвернув голову к стене. Лёша, с изумлением увидев, как по щеке отчима катится слеза, озадаченно спросил:
-Ты чего? Тебе плохо?
-Да нет, сынок. Наоборот. Я уж думал, никогда не дождусь…
-Чего не дождешься?
-Чтобы ты меня батей назвал. А теперь понимаю – поживём ещё! И правда, чего это я, сынок, а? Отдохну немного, и снова за работу!
Автор: Квакина Г.
Возвращайся к ней
Катю и Лену с первого курса все прозвали «палочки Твикс». Одногруппники завидовали их крепкой дружбе, но иногда задавались вопросом: что вообще может связывать двух абсолютно разных по характеру девушек?
Лена была тихая, рассудительная и спокойная. Одевалась скромно, но со вкусом. В свободное время много читала, любила театры и выставки, играла на фортепиано. Больше жила «в себе», тщательно ограничивая свой круг общения.
Катя была полной противоположностью. Яркая, громкая, часто вызывающе одета, она влетала в аудиторию и тут же создавала праздник. Любила вечеринки и музыку. А еще она была жуткo влюбчивая и никогда не оставалась без мужского внимания. Но не в тот день, когда в аудиторию вошел новенький.
– Смотри, какой красавчик! – прошептала Катя, глядя на Игоря. – Говорят, он к нам из Питера перевелся.
– Симпатичный, – согласилась Лена и вздохнула. Она давно уяснила, что такие парни не для нее. Слишком уж смазлив. А улыбка какая – растаять можно!
– Эй, молодой человек, а садитесь к нам! – кокетливо крикнула Катя и призывно махнула рукой.
Игорь обернулся и, к несчастью для Кати, сел рядом с Леной. Та вздрогнула от неожиданности, однако подняла на парня глаза и улыбнулась ему в ответ. Игорь ей понравился. Однако видя, как Катя с ним флиртует, предпочла уткнуться в учебник. Как бы ни был хорош новенький, шансов у нее против общительной и красивой подруги никаких.
Каково же было ее удивление, когда Игорь после занятий предложил пойти в кафе. Катя увязалась вместе с ними. Весь вечер она строила ему глазки и пыталась обратить на себя внимание. А Лена, раздраженная неуместным поведением подруги, вдруг поняла, что с Игорем у нее много общего.
Через неделю Игорь и Лена начали встречаться. За их ярким конфетно-букетным периодом с интересом наблюдали все одногруппники.
– Вот наша Ленка молодец! Всех обскакала! Раньше Катька всех парней от нее отваживала, а тут вдруг наш новенький из двух подруг выбрал скромницу, – удивлялись ребята.
От таких слов у Кати тут же портилось настроение. Лена все это замечала и однажды решила поговорить с подругой:
– Кать, ты ведь не обижаешься, что Игорь выбрал меня?
– Ой, да брось ты, – махнула рукой Катя. – Совет вам да любовь. Вы отлично друг другу подходите. И вообще, я сегодня иду в кино с Сашкой из второй группы. Так что не слушай никого. Я очень рада, что у тебя теперь есть парень.
– Катюша, – улыбнулась Лена. – А я-то как рада! Он такой хороший, заботливый! У меня такое чувство, что это любовь на всю жизнь!
Прошло три месяца, а сказка в жизни Лены оставалось такой же яркой. Но все изменил один вечер, когда она случайно обнаружила у Игоря на рубашке след от помады.
– Я не знаю, откуда это! – удивленно оправдывался парень. – Ты что, думаешь я тебе измeняю? Я люблю только тебя. Все свое время с тобой только и провожу!
Лена поверила. Действительно, когда ему измeнять? В институте они всегда вместе, вечерами и на выходных практически тоже не разлучаются.
Через пару дней Лена случайно увидела в телефоне у Игоря смс: «Ночь была прекрасна! Я уже скучаю. Люблю тебя. Твоя зая». Сообщение пришло с незнакомого номера.
В том, что Игорь ей измeняет, Лена теперь не сомневалась. Но решила посоветоваться с подругой.
– Эх, – сочувственно вздохнула Катя, выслушав Лену. – А он мне казался таким порядочным, серьезным. А как ухаживал за тобой – все девки завидовали. Хотя может, тебе лучше с ним поговорить? Вдруг это какая-то ошибка? Дай ему шанс все исправить.
– Нет, Катя, – горестно проговорила Лена. – Никаких шансов. Предательство я никогда не прощу.
С Игорем она рассталась в тот же вечер. Он, конечно, всячески оправдывался, клялся и божился, что никогда ей не измeнял. Но Лена была в своем решении непреклонна. С изменщиком ей не по пути.
Оставались последние деньки до выпускного, и Лена чувствовала себя одиноко. Катя постоянно где-то пропадала. Но Лена понимала: наверное с Сашкой не могут друг от друга оторваться, как она когда-то с Игорем. А на Игоря она вообще внимания теперь не обращала. Сначала он все же искал с ней встречи, но в скором времени тоже начал игнорировать Лену в ответ.
После выпускного лучшие подруги общались не так часто: у каждой были теперь свои заботы. Катя объявилась спустя два месяца с неожиданным заявлением:
– Ленка, а я замуж выхожу! За Игоря.
Лену как кипятком ошпарило. Нет, прежних чувств к изменщику Игорю у нее уже не было. Но ей было неприятно, что ее бывший женится на лучшей подруге. Причем так неожиданно и быстро. Катю она поздравила, хотя в глубине души не понимала, зачем ей нужен тот, кто уже был однажды уличен в измeне? Такие люди не исправляются.
Весь следующий год после свадьбы подруги почти не общались. Собрались только на старый Новый год в квартире Игоря и Кати. Сидели втроем, шутили, вспоминали прошлое. Лена Игоря давно простила, потому не чувствовала себя неуютно в его компании.
А когда Игорь ушел в магазин за очередной бутылкой шампанского, Лена не выдержала и осторожно спросила у Кати:
– Как вы вообще живете? Ты же мне почти ничего не рассказываешь.
– Прекрасно живем, – довольно ответила Катя. Лена заметила, что подруга уже сильно под хмельком и готова на откровения. – Вот, собираемся ипотеку в следующем году брать и ребеночка делать.
– А как у него… C верностью? Не измeняет он тебе? – не унималась Лена.
– А почему он мне должен измeнять? – возмутилась подруга.
– Ну, ты же помнишь, как закончились наши отношения с Игорем. Я считаю, что такие люди не меняются.
– Дурoчка, – хмыкнула Катя. Она явно уже перебрала со спиртным. – Он самый верный мужик, каких я только знаю!
– Ага, верный. Что ты несешь? Ты же помнишь, что он мне измeнил?
– Не измeнял он тебе, дорогая подружка, – снисходительным тоном сказала Катя. – Это я тогда все подстроила: случайно помадой его измазала, потом смс с номера младшей сестры прислала. Ну не подходит тебе Игорь, не подходит. Серой мышке не место рядом с сильным львом, запомни.
Игорь услышал весь разговор и ворвался в гостиную:
– Так это ты?… Ах ты ж... Да как ты посмела меня с Леной разлучить?
Лена в слезах от обиды быстро оделась и выбежала из квартиры. Игорь побежал за ней, догнал и схватил за руку.
– Лена, постой! Ну теперь-то ты знаешь, что я был тебе верен?
– И что это теперь меняет?
– Да если бы я раньше все это узнал… Господи, да я любил все это время только тебя! Не мог смириться, что ты мне отворот-поворот дала. А тут возникла Катя, утешала постоянно, помогала с хандрой бороться. И потом все закрутилось-завертелось. Как же глупо получилось…
– Возвращайся к жене, – строго ответила Лена.
Она вдруг почувствовала, что ее тяга к Игорю до конца не прошла. Сейчас, когда правда открылась, она уже по-другому смотрела на бывшего парня. Однако пути назад не было. Он уже женат на Кате.
– Нет. Я завтра же подам на рaзвод! – пообещал Игорь. – И мы начнем все сначала. Помнишь, ты мне говорила, что между нами – любовь на всю жизнь? Ведь так оно и есть!
Лена покачала головой и пошла к остановке. С Катей она больше никогда не встречалась. Игорь после того разговора на улице тоже не объявлялся – не позвонил, не написал. Но Лене от этого стало легче: в очередной раз убедилась, что приняла верное решение, бросив Игоря. Ведь он и палец о палец не ударил, чтобы наладить с ней отношения.
С Катей, как обещал, он не расстался. Это Лена узнала по свежим фото из соцсетей этой парочки. Глядя на целующихся счастливых супругов, Лена не могла понять: неужели Игорь простил жене ее мерзкий поступок? Наверное Катя в очередной раз навешала ему лапши на оба уха. А Игорь оказался настолько ведомым и слабохарактерным, что полностью утратил для Лены интерес.
Автор Одиночество за монитором
Я ушам своим не верила: Галка, мать двоих детей и образцовая супруга, завела себе молодого ухажёра!
Не знаю, для кого как, а для меня март - тяжелый месяц. В марте я, реалистичная и вполне адекватная натура, совершаю поступки, пугающие своей непредсказуемостью даже меня саму. То ли перепад температур, то ли перепад гормонов - в общем, весна всему виной!
Вот и опять, едва на улице зазвучали душераздирающие кошачьи серенады, у меня возникло мрачное предчувствие очередного приключения.
И приключение, разумеется, не заставило себя ждать.
Приближалось 8 Марта. Мужчины с озабоченными лицами толпились в тех местах, где их в норме быть не должно: в отделах женского белья, косметики и, конечно, посуды. Они ошарашенно рассматривали товары, в которых ничего не понимали задавали дурацкие вопросы продавцам, отлавливали одиноких девушек и просили их посмотреть, примерить, понюхать, подержать - короче, оценить будущий подарок и заодно взять ответственность за выбор на себя. Я с интересом наблюдала, с какой готовностью и одновременно ехидством женщины соглашались помочь растерянным мужикам. Меня же одолевала тоска: в эти дни я острее, чем обычно, чувствовала свое одиночество и неприкаянность. «С горя» даже завела себе котенка вернее, он завелся сам.
В один прекрасный день я обнаружила ярко-рыжего нахала на балконе, в коробке из-под принтера. С выпученными глазами, ощетинившись, словно дикобраз, он смотрел на меня с не меньшим ужасом, чемя на него.
— Чудище, ты как сюда попало? - на правах хозяйки я первой подала голос.
— Мяу-мяу! - тут же раздалось мне в ответ.
— Это многое объясняет, - со вздохом резюмировала я. - Ну что ж, будь как дома, раз уж пришел!
Надо заметить, что я живу на втором этаже и балкон моей спальни выходит во двор - это очень удобно, поскольку летом, не выходя из квартиры, я собираю урожай вишен, а весной - вот, урожай котов.
Очевидно, этого кроху загнал на дерево Дед Хасан - одноглазый, совершенно бандитский кот нашей дворничихи и малышу ничего не оставалось, кроме как спрятаться у меня на балконе.
Мартик (а как же еще его называть?) оказался милашкой - веселый, чистоплотный, участливый. Вечерами он мурлыкал мне истории из своей кошачьей жизни, громко урчал и смешно щурил глазки, когда я чесала его пушистое пузо.
В один из подобных вечеров мы с Мартиком задремали перед телевизором. Вдруг с балкона донесся подозрительный шорох, затем грохот упавшего со стены старинного (дедушкино-бабушкино наследство) медного таза, а потом в стекло балконной двери кто-то осторожно поскребся.
«Ну вот, начинается», - обреченно подумала я, а Мартик вдруг взъерошился и страшно округлил глаза, очевидно, подозревая, что это Дед Хасан явился по его душу. Я гонимая неистребимым женским любопытством, подошла к балкону и отдернула штору.
За стеклом на фоне ночи маячило мужское лицо.
Взгляд жалостливый, неагрессивный.
— А вы кто такой? - зачем-то спросила я, вместо того чтобы немедленно вызвать по телефону полицию.
— Впустите, пожалуйста, - жалобно попросило лицо. - Я не грабитель! Я сейчас вам все объясню...
— Еще чего! - попыталась сопротивляться я.
— Впустите, а то замерзну и умру прямо на вашем балконе, - похоже, лицо пыталось меня шантажировать.
«Еще чего не хватало! - я испугалась и на шантаж поддалась. - Придется, наверно, впустить».
В комнату, поеживаясь и опасливо оглядываясь по сторонам, шагнул парень. Не то чтобы он был совсем голый - скорее, одет не по погоде.
Мартику парень, похоже, не понравился: обнюхав протянутую к нему руку, мой зверь немедленно вцепился в нее когтями.
— Ай! - вскрикнул нежданный гость, пытаясь оторвать от себя рассвирепевшего Мартика. - Серьезный у вас защитник! Такому лучше не попадаться!
— Да, - кивнула я. - Котик мартовский.
— Я? - удивился парень.
— Нет, он, - кивнула на Мартика. - А кто вы?
— Гость, - он поклонился с достоинством английского лорда.
— Чей? - стала я задавать наводящие вопросы.
— Правильно, не ваш, - замялся парень. - Понимаете, я пришел в гости к одной женщине... - продолжал он нервно оглядываться по сторонам. - А можно мне чаю? - неожиданно поинтересовался он.
— Чаю? - удивилась я. - Но вы же вроде бы не мой гость.
— Да, - обреченно вздохнул молодой человек. - Скажите, вы умеете хранить чужие тайны?
— Разумеется, - я буквально изнывала от любопытства.
— Ваша соседка с верхнего этажа...
— Галка? - от нетерпения я стала ему подсказывать.
— Да-да, Галочка... Так вот: мы, так сказать, общались, а тут вернулся ее муж. Ну, знаете, так бывает... И мне пришлось спешно ретироваться через балкон. А одежда, ну, в смысле верхняя одежда, осталась там... Не могли бы вы принести ее мне и позвать Галочку сюда? - он жалобно посмотрел на меня.
Я ушам своим не верила: Галка, мать двоих детей и образцово-показательная супруга, завела себе молодого любовника!!!
— А дети где же? - решила я нарисовать себе картинку полностью. - К бабушке, небось, отправили?
— Дети - да, у нее, - неожиданно заулыбался молодой человек.
Должна честно признаться, в этот момент к моему любопытству и восторгу от услышанного подмешалось легкое, однако навязчивое чувство зависти.
«Вот так Галка, вот так тихо-ня! - размышляла я. - Ну, зараза! Не зря говорят, что в тихом омуте черти водятся.И кто бы мог подумать?»
Я тряхнула волосами, поправила халатик и непринужденно спросила:
— Так, может, сначала действительно чайку, а потом уже Галочку?
Гость вдруг застеснялся:
— Поздно уже. Мне бы все-таки пальто свое забрать у Галочки. А потом и чайку, с удовольствием.
— Ну ладно, - нехотя согласилась я. -
Ждите меня здесь.
«Все мужики одинаковые, и все - мартовские коты», - размышляла я, решительно нажимая кнопку звонка на Галкиной двери. Соседка открыла, зевая во весь рот.
— Ты чего трезвонишь? Детей перебудишь. Случилось что?
— У меня-то как раз все в порядке. Я думала, это у тебя что-то случилось, - я выразительно посмотрела на Галку.
— Ирина, ты о чем? - изумилась она.
— Ладно, не притворяйся. Твой гость у меня. Просил передать ему одежду.
— Какой еще гость? - опешила Галка. - Какая одежда? Ты с ума сошла? Ночь на дворе!
И тут я заподозрила неладное и, не простившись с соседкой, опрометью помчалась домой.
В квартире никого не было. Незваный гость исчез так же неожиданно, как появился, и, что примечательно, тем же путем. Вместе с ним со стола испарился мой ноутбук, из сумочки - мобильник и кошелек, а из вазочки для конфет - золотая цепочка и пара колец.
Такой вот подлый «любовник».
Автор
канал Поехали Дальше