Брат

Люся сначала была в бешенстве, а потом зажалась в углу, и безудержно рыдала.
Ей было семь, когда родители принесли домой брата.
Она смотрела на него ревностно, и даже, настороженно-брезгливо, пока он, как все младенцы, искал что-то ротиком.
Мама ласково подозвала её.
– Люсенька, ну посмотри, какой он хорошенький!
– Нет! Он на дедушку старенького похож! Ещё шевелится!
– Волосики у него отрастут.
– А что тогда он хрюкает?
– У малышей такая реакция, в горлышке, вот тут, и поэтому он такие звуки издает. И ты тоже хрюкала, как поросюшка.
Люся улыбнулась.
– Как назовем его, дочка? – Мама подхватила её на ручки. – Это кто у меня большущая и такая красивая девочка Люсенька?
– Я!
– А братика как назовём? Ты – Люся, а он... кто?
– А вы с папой как хотите?
– Ну, мы с тобой решили посоветоваться, как со старшей и очень важной сестрой.
– Давайте, Артём? Как сына тёти Кати.
– Назовём его, как нашего соседа, Артёмку? – удивилась мама. – Что, других имен, что ли, нет? Паша, Владик, Вова...
– Нет, если он будет Вова, я с ним водиться не буду! Артём! – заявила Люся.
Ну, Артём так Артём.
...С семьёй того Артёма, мальчика Люсиного возраста, семья Беловых дружила.
Жили они в селе на улице Терновой в соседних домах. Тётя Катя всегда угощала Люсю вкусненьким, жалела отчего-то девочку, по голове её гладила. Говорила, что Люся растёт хорошая.
Семьи поддерживали добрососедские отношения.
Детство Люси и её брата Артёма нельзя было назвать безоблачным.
Она брата обижала, обманывала, и, порой, даже била. Пользовалась тем, что он младше, и в силу возраста, не может быть хитрее.
Один раз он упал и разбил нос. Пошла кровь. А Люся лишь сказала: "Аккуратнее надо быть"!
Ни разу брат не пожаловался на Люсю родителям. Не рассказал о том, что она себе позволяет.
Терпел он от неё многое, потому что очень трепетно любил сестру.
Люсю он сразу же прощал в своей доброй душе.
Соседка тётя Катя обнимала Люсю и говорила: "Эх, Люся-Люся! Не обижай братишку. Он потом вырастет и всё-всё тебе припомнит! И хорошее, и плохое. Я вот, брата своего, Кольку, обижала. И мне теперь знаешь, как стыдно? Не повторяй моих ошибок, Люсенька!"
А с Люси, как с гуся вода.
Когда он ещё вырастет, этот вечно сопливый пацан с битыми коленями, который противно ноет, когда мама на работу уходит?
А раздражает он её сейчас...
Но, вскоре многое изменилось.
... Когда Люся стала постарше, и на уроке биологии они с классом изучали тему о том, что женщины вынашивают детей в матке, Люся вдруг поняла – Артём им не родной.
Не вынашивала его мама! Не была беременной.
В семь лет девочка была достаточно осознанной, чтобы припомнить: живота у мамы не было.
Тем же вечером Люся пристала к папе, ей было четырнадцать.
– Пап, я кое-что знаю... Ну, догадываюсь.
– Ты про что, дочка?
– Артём нам не родной.
– Откуда ты знаешь, Люся?
– Сама поняла. Мама беременной не была...
– Верно, не была, – не стал отпираться отец. – Мы взяли Артёма у родственников.
– А зачем?
– Ну как, зачем, Люся? Он попал в беду. И мы решили: дочь у нас есть. Мы с мамой не вечные. Будет у тебя в жизни родной человек.
– Но, он мне не родной!
– Из одной семьи – и не родной? Что ты говоришь, Люся!
Больше папа ничего не сказал, как дочка его ни пытала.
И Ларисе не сказал.
Решил сам сначала успокоиться, и подождать подходящего момента.
****************************************
На следующий день Люся и Артём развеселились, пока родителей не было дома. Стали кидаться друг в друга подушками. Артём случайно попал в мамину вазу и разбил её...
Вечером, когда мама обнаружила осколки в ведре, спросила строго:
– Кто это сделал?
– Мама, мы играли, – начала объяснять Люся, – и случайно...
– Это я разбил вазу, – честно признался Артём. – Люся не виновата. Меня наказывай.
Сестре стало стыдно за свои недавние мысли про Артёма. Он такой маленький, но так любит Люсю, что признался и даже готов понести наказание!
Только маму это признание не пробрало. Ваза была далеко не первой вещью, испорченной детьми.
– Артём, марш в угол, – сказала она.
– Но, мама! – вступилась Люся. – Чё ты его! Он же признался!
– Ещё бы не признались вы! Да на вас никаких денег не напасёшься! В угол, я сказала, Артём!
Артём ушёл, Люсе стало обидно за брата. И она, в сердцах, сказала:
– Мама! Ты бессердечная! Какая-то ваза тебе дороже! Это всё потому что он приёмный, да?
Мама побледнела.
– Тише, Люся! Услышит!
А он услышал.
И теперь давился слезами в углу.
В мозгу мальчика бились и подскакивали, как град об асфальт, эти ужасающие слова, что он приёмный! Чужой! Все они, мама, папа и Люся – семья, а он нет! Кукушонок!
... Весь вечер успокаивали мальчика. Люся жалела брата, мама извинялась перед ним, папа ходил, чернее тучи. Ему ещё предстояло объясниться с женой – зачем он сказал Люсе об Артёме... Он всё оттягивал этот разговор...
Дома повисла тяжёлая атмосфера печали, когда нужно сжиться с неприятной мыслью, а всем не хочется.
Артёму и Люсе, спустя некоторое время, родители всё же решились рассказать правду. Посадили их на стулья.
Выяснилось, что Артём был родственником только папе.
Так получилось, что родная папина сестра умерла в родах. Отец Артёма был неизвестен, и поэтому, мальчика усыновили Беловы.
Папе Артём приходился родным племянником.
После этой истории Люся полюбила Артёма всей душой. Что-то в ней перевернулось! Она стала жалеть его, как несчастную сиротку. Плохо, наверное,для группы опусы и рассказы ощущать себя не частью семьи! Вроде бы этого никто не показывает, но, все родные, а ты – какой-то племянник...
Да, он Люсин двоюродный брат. Но, что это меняет? Люсе теперь было ужасно стыдно за свой несдержанный язык...
Она себя корила за то, что на детскую головку Артёма свалилась раньше времени эта неподъемная правда...
Он её так любил, а она его так подвела...
Люся, понимая, что с мамой этот вопрос не обсудишь, решилась подойти к соседке, тёте Кате. Скинуть груз.
Люсе было шестнадцать.
– Тёть Кать! Я поговорить.
– Заходи, моя хорошая! Чаю, блинов?
– Чаю и блинов! – кивнула Люся.
– Я тут такое узнала, теть Кать...
– Всё-таки, сказали тебе родители?
– Да... Случайно, правда, вышло.
– И как ты восприняла?
– Да, ужасно! Мне так стыдно! – сказала Люся. – Я так виновата!
– А тебе-то чего стыдно? Тут никто не виноват. Ну, единственное что, мама могла бы тебе и пораньше сказать. Ты ведь девочка большая уже, поняла бы...
– Ну да. Живота-то у мамы с ним не было...
Тут тётя Катя внимательно посмотрела на Люсю и замолкла.
Было впечатление, что ей сейчас песка надует, если она заговорит! Она кинулась протирать и без того чистый стол и припала к воде.
– Вам плохо, тёть Кать?
– А ты сейчас про что имела в виду?
– Я про брата. А вы?
– И я... про него... про кого же ещё?
Тётя Катя промокнула пот со лба.
С ума сойти! Она чуть было не проговорилась! Люсина мама бы ей этого не простила!
***********************************
– Мама, – пришла домой Люся. – Я ходила к тёте Кате. На...блины. Мам, скажи мне, что вы с папой ещё от нас с Артёмом скрываете?
– Ничего, Люся! С чего ты взяла?
– Я чувствую, мама. Тётя Катя... В её глазах было такое... Что она что-то знает! Пожалуйста, скажи мне!
Мама отвернулась от Люси и стала собираться с мыслями.
Когда следует рассказывать правду? Существует ли возраст готовности ко взрослой информации?
– Мааам? Скажи, – не отставала Люся. – На самом деле, Артём папе не племянник? Он сын от другой женщины? Я взрослая, пойму.
Лариса повернулась к дочери.
Её глаза были полны слёз.
– Обещай воспринять информацию стойко, Люся.
– Попробую.
...Шестнадцать лет назад бездетная пара, Валерий и Лариса Беловы, потеряв надежду на то, что у них появятся дети, удочерили ребёнка из Дома малютки.
Карта пятимесячной Люси содержала массу диагнозов. Пара не побоялась проблем.
Они вытащат Люсю, адаптируют к жизни и будут ещё гордиться своей дочерью!
Девочка немного отставала в развитии, плохо ела, поздно села и пошла. Но, вскоре, нагнала сверстников, и, даже, кое в чём, перегнала.
Воспитывали её как родную.
Всему своему окружению запретили рассказывать Люсе правду.
Соседка Катя ездила с Беловыми за Люсей, и знала все подробности этой истории. Она много помогала Ларисе, ведь у неё был сын Артём такого же возраста.
Когда Люсе было семь, у Беловых появился ещё Артём...
Он действительно был родственником папы, оставшимся сиротой ...
Люся была потрясена услышанным.
Так их что, обоих усыновили?
Теперь всё стремительно поменялось: если Артём имел с родителями хоть какое-то родство, то, как раз, Люся была абсолютно чужая! Это она кукушонок!
Вот об этом чуть не проговорилась соседка, тётя Катя!
Люся, не в силах больше сдерживать эмоции, убежала к себе в комнату.
– Пускай поплачет, – сказал Валерий жене, когда узнал обо всём. – Взрослый такое узнай, сам потеряется! А тут – подросток!
– Не я, так другие скажут, – монотонно раскачиваясь, сказала Лариса. – Люся ещё долго, можно сказать, в неведении пребывала.
Спасибо, хоть от чужих не узнала.
Не простила бы....
– Да. Не кори себя, Лариса. – Валерий обнял жену. – Пора было сказать. Пойду, Люсю пожалею и успокою, – сказал он.
– Иди, Валер. Теперь надо учиться как-то с этим жить... Она хорошая девочка, родная нам, что бы там не писали в личных картах...
– Научимся с этим жить, всё перемелется. Главное, что мы их любим, и они друг друга любят. Артёмка вон, цветочков набрал. Ромашек полевых. Угадай, кому это он?
– А где Люся? – закричал Артём с порога.
– У себя, ей сейчас грустно! – сказал папа. – Пойдем к ней, сынок.
Они пошли в Люсину комнату. Она лежала на кровати, лицом уткнувшись в подушку. Валерий её мягко погладил по спине и сказал:
– Когда ты увидишь, что тебе принёс Артём, ты сразу плакать перестанешь!
– Что? – прогундела она забитым носом.
– Сама глянь!
Не выдержала Люся, и посмотрела заплаканными глазами на букет ромашек.
– Мои любимые! Полевые! Один ходил?
– Не побоялся! На это способен только тот человек, который тебя любит по-настоящему. Это твой... родной брат!
#опусыирассказы
Всякие рассказни
Ненасытная родня
— Ну, что, гости дорогие? Наелись? Напились? Угодила я вам? – спрашивала Юля, встав во главе большого стола.
— Да, сестренка, — довольно произнес Борис, — ты, как всегда, на высоте!
— Согласна на все сто! – поддержала брата Наташа. – Мы с тобой у матери вдвоем готовить учились, но у меня так вкусно никогда не получается! Не зря же я тебя всегда зову готовить на мои праздники!
— Мамуль, — произнесла Настя, — а мне же опять из фитнес зала не вылезать! Но остановиться я не могла!
— Мам, я к тебе жену пришлю, чтобы ты ее готовить научила, — закивал Андрей.
— Вот поэтому я на тебе и женился! – произнес Василий и сыто рыгнул. – Пардоньте!
— Угодила, значит! – Юля широко улыбнулась. – А теперь, все мои дорогие и любимые, — она сделала паузу, во время которой с ее лица исчезла улыбка, — проваливайте все из моего дома!
Это был последний ужин, который я для вас приготовила! И последний раз, когда я для вас корячилась! Теперь я не хочу вас ни видеть, ни слышать, да и знать вас не хочу!
Она взяла со стола салатницу, огромную и массивную, и со всей дури ахнула ею об пол!
— Баста, карапузики! Кончилися танцы! – проговорила она с недоброй ухмылкой. – Больше на себе я никому не позволю ездить! А особенно вам!
Над столом повисла тишина, а гости пребывали в состоянии глубоко шока.
От кого угодно они могли ждать подобного поступка, но уж точно не от Юли. Спокойной, услужливой, покладистой, исполнительной.
— Офигела? – спросил Василий.
За что сразу же получил пощечину от супруги.
— В скорую звоните, у нее психический припадок! – воскликнула Наташа.
Юля взяла в руки графин с остатками сока:
— Кто к телефону потянется, в голову получит! – Юля мило улыбнулась. – А чего вы, собственно, замерли? Руки в ноги и разбегайтесь! Таракашки вы мои ненасытные!
— Юля! – строго сказал Борис. – Я тебе, как старший брат говорю: успокойся и приди в себя!
— Нет! – с улыбкой ответила Юля. – Я больше не хочу вам всем прислуживать! Не хочу и не буду! И угождать не буду! И бежать сломя голову, потому что кто-то что-то сделать сам не может! Все! Хватит!
— Да, какая муха тебя укусила? – спросил Василий, потирая покрасневшую щеку. – Нормально же все было!
— Я же не просто так вас всех собрала, — Юля присела на стул и откинулась на спинку. – Ваша наглость перешла все пределы. Кстати, уже очень давно!
Но последний ваш демарш показал мне, насколько вы обнаглели. И поэтому я больше не хочу вас всех видеть в своей жизни!
— Так мы ничего не сделали, — проговорил Андрей.
— Вот именно, сыночек! Вот именно!
***
Говорят, что жизнь надо прожить правильно. И не поспоришь. А вот как это «правильно»? И кого не спроси, каждый говорит что-то свое, особое.
Юля прожила сорок пять лет с полной уверенностью, что живет жизнь именно правильно. В крайнем случае, самой себя ей было упрекнуть не в чем.
Родилась она в семье третьим ребенком, да второй сестрой. Родителей радовала, брата обожала, сестру не доставала. Выучилась, работать пошла. Звезд с неба не хватала, но и в хвосте не тянулась.
В свое время замуж вышла, двоих детей родила. Женой была верной, любящей, во всем мужа поддерживала, без причины не ругала. Матерью была хорошей. Детей воспитала и выучила, да в жизнь отправила.
А по взрослости, контакта с братом и сестрой не теряла. Когда помочь, когда отпраздновать, когда с проблемами справиться, когда и порадоваться.
Доброй ее считали, отзывчивой, умной да понимающей.
Потому Юля и считала, что жила жизнь правильно.доя группы опусы и рассказы А вот в сорок пять лет она узнала, что такое быть брошенной в одиночестве, да еще и в самый нерадостный момент.
***
— Юлия Михайловна, — врач заглянул после обеда, — все анализы пришли, противопоказаний нет. Назначаем операцию?
— Конечно, доктор, — грустно проговорила Юля, — вопрос же уже решен.
— Я понимаю, — ответил врач, заметив подавленность пациентки, — но мало ли…
— Назначайте, — махнула рукой Юля. – Раньше начнем, раньше закончим.
— Хорошо, — врач сделал запись в карте. – Сегодня еще ужинаете, завтра ни-ни, а послезавтра операция.
Он повернулся к Юлиной соседке по палате:
— Катерина, с вашими анализами не все ладно, будем разбираться.
— Хорошо, Олег Олегович, — сказала Катя.
А когда врач вышел, спросила у Юли:
— Чего ты потухшая такая? Операции боишься?
— И это тоже, — кивнула Юля. – Муж еще… — глянула на телефон.
— А меня мой с песнями провожал, — усмехнулась Катя. – Чувствую, свезет детей к матери, а сам устроит праздник! Ну, ничего, потом отработает! Может, и твой в отрыв ушел?
— Судя по последнему голосовому сообщению, уже в полный рост, — Юля поджала губы. – Знает же, паразит, что у меня операция! И какая, знает! Нет бы, поддержать! А он уже с друзьями на стакане!
— Ай, — отмахнулась Катя, — все они такие! Кошка с дома, мышки в пляс!
— И все равно обидно, — ответила Юля. – Удаление матки – дело серьезное. Хоть какое-то участие проявил бы! Я же ему говорила, что и страшно мне, и как никогда в поддержке нуждаюсь. А он, только я уехала, два коротких сообщения, и вообще даже не отвечает!
Катя была моложе Юли лет на десять, и опыта ей недоставало, чтобы успокоить и подбодрить, потому разговор затих сам собой.
Ужинать Юля не пошла, а с собой принципиально ничего не брала, потому что знала, что перед операцией поголодать нужно будет. Лежала тихо, рассматривая потолок.
А вспомнился ей случай, когда Вася на работе ногу в двух местах сломал. Так она тогда к нему в больницу каждый день ездила. После работы, на маршрутках. Покормить домашним, одежду чистую привезти. Сидела с ним допоздна, поддерживала. А сама потом лишь к полуночи домой добиралась.
Когда его домой отпустили, отпуск взяла, чтобы помогать первое время. И тоже ведь, как белка в колесе.
Ни словом, ни взглядом, ни помыслом не отказала любимому мужу в помощи. И воду носила, и с ложечки кормила, и мыла, и брила, и чесала.
— Вот за что он так со мной? – спросила Юля, когда Катя вернулась с ужина.
— Не только твой так себя ведет! – улыбнулась Катя. – Все они такие! Потребители! В школе их, что ли, учат бабам на шею садиться?
Я своего на работу три года гнала, через знакомых устраивала, местечко пожирнее выбирала. А ему все не в масть.
Пока не пригрозила, что разведусь и на алименты поставлю, ни в какую работать не хотел!
— Мой работает, — ответила Юля.
— У твоего другая блажь, — Катя повела руками, — все одно – эксплуататоры они! Если сразу не приструнить, на шею сядут, ножки свесят, так еще и погонять будут! Это-то я уяснила!
Да и Юля уже начинала понимать, что муж у нее как сыр в масле, да по сметане, а она вокруг него на задних лапах.
— Может, я зря на него дуюсь? – все же спросила Юля. – Из-за операции нервничаю, вот и накрутила себя?
— Одно другому не мешает, — ответила Катя. – А факт, что от него слова доброго не слышно – на лицо! Мой, хоть какой-никакой, а каждый день приходит, соки-фрукты таскает, звонит, сердечки в телефоне шлет.
Юля отвернулась и укрылась одеялом с головой.
***
Проголодать день, даже если очень надо – не просто. Юля планировала отвлекаться беседой с соседкой. Но ее, как с утра послали на анализы и исследования, так Катя появлялась набегами и ненадолго.
Телефон в руке:
— Родные люди не откажутся поговорить, чтобы время скоротать, — подумала Юля.
Сын Андрей трубку не взял. Прислал лишь сообщение, что перезвонит.
Дочка Настя дважды сбросила, а потом номер стал недоступен.
— Хорошие детки, — проговорила Юля, находясь в замешательстве.
— Не берут трубку? – спросила Катя, переводя дух между исследованиями.
— Представь себе! – ответила Юля. – Неужели так сложно ответить матери?
— Взрослые?
— Даже живут уже отдельно.
— Все, мама, забудьте! Их вы теперь увидите, когда им что-то понадобится! Из гнезда птички выпорхнули, теперь только попутным ветром их и занесет!
Моему старшему шестнадцать, так он уже меня в грош не ставит. А если живут отдельно, так и вовсе родители без надобности! Хорошо, если на поминки явятся!
— Нет, что ты! У нас прекрасные отношения! – заверила ее Юля.
— А чего ж тогда трубку не берут?
Катя побежала дальше, а Юля задумалась.
«И действительно. Неужели так сложно найти минуту, чтобы с мамой поговорить? Да и все их визиты в последнее время были связаны с тем, что денег просили. Не в долг, а сколько не жалко».
***
Грустно было чрезвычайно. Но правильно Катя сказала: «Выпорхнули птенчики». Теперь своей жизнью живут. О родителях вспоминают, лишь, когда им что-то надо.
Снова набрала мужу. Ответа нет. Написала сообщение. Осталось непрочитанным.
— Эх, Вася-Вася! – произнесла она. – Не забаловал бы!
Только к вечеру он объявился. Сообщение прислал:
«Где у нас сбережения лежат? Зарплата кончилась, жить не за что!»
А Зарплата у него была три дня назад.
— Однако! – оценила способности супруга Юля. – Пир горой, вино рекой!
Но отвечать супругу не стала. Вот если бы он хоть пол словом намекнул, что волнуется за нее, тогда сказала бы. А так, пусть сам разбирается.
***
Брат Борис на звонок ответил, но сказал, что занят и бросил трубку.
— Мда, он занят, — произнесла Юля.
Кати в этот момент не было, поэтому Юля реплики не дождалась. А вспомнила, как полгода на два дома жила, когда Борю бросила его жена, оставив детей.для группы опусы и рассказы За ними-то Юля и ухаживала. И за маму была, и за кухарку, и за уборщицу, и за все остальное, пока Боря новую женщину не нашел.
Так еще и с ней пришлось конфликты улаживать, потому что Боря требовал любви к детям, а она своих хотела, а чужие ей были поперек.
— Полтора года я их мирила, а ведь ни слова благодарности не было. Так еще и сейчас он занят.
А когда Юля перезвонила вечером, короткие гудки и отбой.
— Спасибо, братик, за черный список!
Кстати, он тоже знал, что Юле предстоит сложная операция. Когда он просил детей забрать на месяц, Юля впервые отказала, сославшись на операцию.
***
Сестра Наташа уделила Юле всего пять минут. Да и то, не здоровьем и самочувствием интересовалась:
— Ты когда дееспособной будешь? Ко мне родня мужа должна приехать, человек десять. Поселим их в гостинице, но откормить их надо дома и с размахом! Так что, только на тебя одна надежда!
— Не знаю, Наташ, — ответила Юля. – Операция сложная. Потом недели две-три в больнице, а потом больничный для восстановления. Врачи говорят, что аж пятьдесят дней.
— Не-не, сестренка! Так дела не делаются! Ты давай там, в темпе вальса, и чтобы через три недели была, как штык! Это ж родня мужа! Важнее них, только коронованные особы!
— Наташ, мне страшно, — произнесла Юля.
— Давай, не придуривайся! Чик-чирик и в б..ой! Все, мне бежать надо!
Вот это было обидно. «Чик-чирик и в б..ой!»
— А ничего, что операция полосная? Осложнения могут быть! Черт знает, что может быть! – произнесла Юля, глядя на телефон. – А этой повар-кулинар понадобился! Годов под полтинник, а готовить не научилась!
А Наташа постоянно вызывала младшую сестренку, чтобы та готовила для Наташиных гостей. То у нее коллеги, то друзья мужа, то торжественное празднование чего бы то ни было.
Так Юля пару дней от плиты не отходит, а за стол ее ни разу не пригласили.
— Ты, что? – возмущалась Наташа. – Там же чужая компания!
А то, что Юля на эту чужую компанию наготовила, в расчет не бралось.
Операция прошла без осложнений, но в больнице продержали еще две недели. Юля принципиально никому не звонила. Все ждала, кто о ней вспомнит. Никто не вспомнил: ни муж, ни дети, ни брат с сестрой.
Много думала Юля, пока не пришла к судьбоносному решению.
***
— Юлька, что ты за бред несешь? – возмутился Борис. – Тебе вместе с маткой кусок мозгов удалили?
— А ты вспомнил! – обрадовалась Юля. – А я думала, что уже никто и не вспомнит!
Она встала снова во главе стола.
— Послушайте сюда, мои дорогие родные люди! Я пролежала в больнице две недели, и никто, ни одна живая душа не побеспокоилась, как я и что со мной!
Никто! Ни братец любезный, дети которого меня любят больше, чем новую маму. Ни сестрица, которая меня всю жизнь использовала в качестве бесплатной кухарки.
Ни муж любимый, который умудрился спустить не только всю зарплату, но и все сбережения, что мы на дачу копили.
Ни детки дорогие, которым я жизнь подарила! Никто даже не позвонил!
Шепоток возмущения повис над столом.
— Я всю жизнь для вас была готова делать все, что вам было нужно. И вот единственный момент, когда мне понадобилась даже не помощь, а простое участие, и вас никого не было рядом!
Я так подумала, что если я такое перенесла сама, то я сама со всем справлюсь! А вот у вас на побегушках я быть больше не хочу.
Она стала обращаться ко всем по очереди:
— Вася, развод и без разговоров! Ты валишь на фиг из моей квартиры!
— Дети, вы живете своей жизнью? Вот и живите дальше! Надо будет помощь – к папе! Маму вы потеряли!
— А вас, Боря и Наташа, я призираю и видеть больше не хочу! Нянек и кухарок нанимайте на стороне! Хватит!
— Да ты что? Ты вообще нормальная? Как так можно? – доносились голоса родственников.
— Все дружно встали! – скомандовала Юля. – Выстроились в очередь! И ко всем чертям из моей жизни! Я, наконец-то, хочу пожить для себя, а не для вас!
Вооон!
Оставшись одной в квартире, Юля присела за освободившийся стол, и сказала:
— Переборщила с эмоциями, — она глянула на осколки салатника. – А новую жизнь начну с нового салатника!
Автор: Захаренко Виталий
ФБ. (Светлана Шматок)
Группа ОПУСЫ И РАССКАЗЫ
Она не смогла
Верочка сидела под столом, рядом старший брат, Андрей, он прижимал к себе сестрёнку и тихонько похлопывал её по спинке.
-Нина, успокойся, - раздавался нетрезвый голос папы, - ну что ты как ...
Договорить папа не успел, послышался звон посуды и пьяный мамин голос, который упрекал папу в том, что он испортил ей жизнь, что не о такой доле она мечтала.
Сейчас драться начнут, подумала Верочка и уткнулась в коленки, обняв голову руками.
Андрюша тоже весь задрожал, прижимая к себе крепче сестрёнку.
Родители начали драться, переворачивали стулья, летела посуда, звенели разбиваемые тарелки и стаканы.
Дети сидели под столом крепко прижавшись друг к другу.
Неслись вопли, крики, звон разбитого стекла.
-Не подходи, сожгу, сожгу, - визжала мать
-Нина, Нина успокойся, - бубнит отец.
Они начинают бороться пыхтят, вскрикивают, толкают друг друга.
-Как ты мне надоел, ненавижу тебя, всю жизнь мне испортил!
-Я? Я испортил? Ах, ты гадина, да это из-за тебя я не смог закончить вышку, это из-за тебя должен работать за копейки! И жить в таких условиях!
-Да что вы, посмотрите на него,граф выискался, а я не вынуждена? Я в золоте купаюсь, да? пошёл ты к чёрту, к чёрту...
-Что ты делаешь? Ты что больная?
-Я сожгу тут всё, сожгу к чёртовой матери. Уйди, убери свои поганые руки, вот тебе, вот тебе...
Детей вытащила из -под стола приехавшая полиция и скорая помощь. Их увезли в больницу, оттуда забрала бабушка, мама их папы.
Ребята дичились бабушки, они не знали её, видели в редкие дни посещения бабушки, это были какие-то семейные праздники.
Тогда детей одевали в красивые вещи, мама с папой наряжались и они ехали в большой красивый дом бабушки и деда.
- Андрюша, почему мы не ходим в гости к бабушке с дедом когда хотим? Другие ребята в садике всегда ходят и их забирают бабушки, - спрашивала Верочка у Андрюши.
Мальчик пожимал плечами и объяснял сестрёнке как мог.
-Бабушка была против чтобы папа женился на маме, у него была другая девушка, а потом встретил маму...
-И что?
-Не знаю, полюбил маму, а бабушка не полюбила.
-А дедушка?
-Не знаю, Верочка, может и дедушка , не полюбил...
Сейчас они жались друг к другу, им было страшно и не понятно что происходит.
А где мама и... папа, - спросила Верочка шепотом, не поднимая глаз на бабушку.
-Мама и папа...Они, - бабушка беспомощно повернулась к деду.
- Верочка, а пойдёмте я вам с Андрюшкой комнату вашу покажу, - позвал дедушка, - вы пока у нас поживите, хорошо.
Мама не появлялась, папа тоже. Потом они с бабушкой поехали в больницу, к папе. Он лежал бледный и худой очень обрадовался появлению детей.
-Папочка, ты заболел?
-Всё хорошо, детка, я скоро поправлюсь.
Андрей едва сдерживал слёзы он, был старше Верочки и многое понимал уже, что-то ему сказали, что-то услышал, какую-то информацию сопоставил он, понимал что произошло что-то плохое.
-Папа...А мама...
-Сынок, всё хорошо, скоро мама будет дома и я, я обещаю что теперь всё поменяется, я ... мы...
- Андрюша, бери Верочку и подождите меня в коридорчике на лавочке.
Верочка услышала как бабушка сказала папе
- Детей я ей не отдам, тебя потеряла, так хотя бы детей твои спасу, Миша.
Если честно, Верочка не хотела жить с мамой и папой.Нет, она их конечно любила, но...
Ей так понравилось спать в кроватке, в чистой постельке, под сказки которые читают то бабушка, то дедушка по очереди.
Ребята остались жить у бабушки с дедушкой.
Они часто видели папу, а вот маму нет. Верочка уже стала забывать как она выглядит, мама...
В этом году Верочка пошла в первый класс, на линейку пришли дедушка с бабушкой и папа...
Когда закончилась торжественная линейка, к Верочке подошла...
-Мама...
- Доченька моя, доченька...
Мама опустилась на колени перед Верочкой и обнимала её, целовала, мама сильно похудела, была коротко и неровно подстрижена...
К ним подошёл Андрей, он стоял опустив голову.
-Сынок, сыночек иди ко мне...
-Уходи, - прошептал мальчик, - зачем ты пришла? Ненавижу тебя, зечка...
-Сынок, Андрюша...
-Уходи, - шепчет мальчик - ненавижу...
Дома Верочка спрашивает у бабушки
-Баба, а что такое зечка?
- Верунчик, это очень, очень плохое слово, никогда не произноси его, хорошо?
Верочка хотела конечно бы жить с мамой и папой, но ей было страшно, она помнит как ей было страшно, смутно, но помнит, как же ей было страшно, кода она и Андрюша жили с мамой и папой.
Дети остались жить с бабушкой и дедушкой.
Мама с папой, как и раньше приходили к ним по большим праздникам.
Мама была худая, с потухшими глазами. Верочка стойко терпела пока она плача обнимает её, Андрюша так и не подходил.
-Мама, ты болеешь?
- Скоро всё наладится детка, я выздоровею.
Верочка в пятом классе, бабушка везёт её куда-то. В больницу, там мама...
Она гладит Верочку по лицу и тщетно выглядывает Андрюшу.
Дома бабушка долго о чём-то разговаривает с Андреем, на второй день он тоже едет в больницу, они оставляют его одного с мамой в палате. По дороге домой, Андрей спрашивает
-Ба, она поправится?
Бабушка молча вытирает глаза платком. Андрюша отворачивается и смотрит в окно Верочка, прижимается к брату, как в детстве...
- Верочка надо ехать, детка...
-Да бабуля, мы к маме?
Бабушка молча прячет заплаканные глаза, Андрюша лежит на кровати отвернувшись к стене.
- Вставай, Андрюша, надо ехать - говорит бабушка - надо, сынок.
Они приехали к тому дому, Верочка его вспомнила, они раньше здесь жили давно. Мрачный.двухэтажный, деревянный, с одним подъездом.
У подъезда стояли люди они, смотрели на детей.
-Мама...Мама, - крикнул Андрюша и побежал в квартиру.
Верочке было страшно, она крепко вцепилась в руку бабушки, она уже поняла, но не хотела верить...
Папа пришёл жить к ним, когда не стало мамы.
Верочка однажды спросила его прямо глядя в глаза.
-Папа, что тогда произошло я должна знать...
Папа несмотря на Верочку рассказал что они с мамой пили, поэтому бабушка с дедом не хотели общаться с ними. В тот день они тое пили потом начали выяснять отношения, а потом...мама нечаянно ткнула в папу ножом семь раз.
Он простил её, за хорошее поведение маму не стали долго держать, но там, где она была, мама подорвала здоровье.
Слишком поздно обратились в больницу. Она была хорошая, правда, вас любила и меня. Просто не смогла во время остановиться.
Видите я смог, а она нет, она не смогла, не успела.
- Простите нас дети, - просит папа,- простите...
Андрей с Верочкой выросли, выучились.
Папа долго жил один, потом нашёл себе женщину.
Женщина , на которой папа женился второй раз это та самая, первая любовь, тётя Надя.
Хорошая, спокойная и добрая. Своих детей у неё нет, она приняла всей душой Андрея и Верочку, а после и их супругов.
Радуется внукам.
Папа не пьёт, нянчит внуков, иногда тоскливо смотрит вдаль.
- Когда он вот так смотрит, куда -то вдаль, мне кажется он тоскует по ней, вашей маме...Я не ревную, нет, мне жаль его в такие минуты.
-Тетя Надя. - говорит Верочка, - он тоскует по утраченным возможностям...
Ребята сохранили тёплые отношения друг к другу, всю жизнь.
Они ездят к маме, сто раз уже говорили что простили её и не обижаются.
Ничего не вернуть уже назад, размышляют они, главное нам не повторить тех ошибок, которые совершили родители.
Автор Мавридика де Монбазон
Счастье для хромоножки.
Федька зашел в дом, снял кепку, не дожидаясь приглашения пододвинул стул и сел, перекинув нога на ногу.
— Ну, так чего, расписываемся? – спросил он, будучи уверенным в положительном ответе.
Люба убрала с печки чугунок, сняла со скамейки пустое ведро, а на то место поставила другое, — с ледяной колодезной водицей. За несколько минут она вспомнила всю свою жизнь и свою любовь к Федьке.
***
— Люба, айда с нами, — звали ребятишки пятнадцатилетнюю девчонку.
— Неа, у меня не получится.
— Айда, смотреть будешь, как играем.
Люба бежит из дома, догоняя деревенскую ватагу. Сколько раз мать говорила, чтобы она не бегала, а ей все равно хочется бегом. Прихрамывая на правую ногу, она так торопится, что невольно помогает руками: машет ими смешно. Со стороны похожа на раненую птицу, которая ковыляет, пытаясь взлететь.
Родилась Люба абсолютно здоровым ребенком. Но в десятилетнем возрасте убежала со всеми деревенскими детьми на окраину села играть возле речки. Бегали у самого обрыва, случился обвал, и Люба зацепилась ручонками за траву, так и сползла, оставив следы своих детских пальчиков, свалилась вниз, покалечив ногу. Операции делали, возили по больницам, но нога срослась неправильно, — осталась девочка калекой. В школе дразнили хромоножкой, деревенские бабушки вздыхали, глядя вслед. – Кто ее теперь такую замуж возьмет? Не видать девчонке бабьего счастья.
Возвращаясь как-то со школы, услышала, что догнал ее кто-то на велике. Это был Федька, одноклассник. – Садись, хромоножка, подвезу.
Подобрал он ее тогда из жалости, а Люба всю дорогу слушала его дыхание, боясь вздохнуть сама. Мало того, что покалечилась, так еще и красавицей не назовешь. Широкие скулы, немаленький нос, редкие светлые волосы, заплетенные в косичку, и ростом почти всех парней переплюнула.
Как подвез ее Федька, так она и потеряла покой. Возле зеркала вертится, волосы то распустит, то снова заплетет, на уроках на Федьку поглядывает. Но у Федора уже была зазноба: Аленка с их класса. Эта девочка уж больно мила и хороша, кто не посмотрит, языком цокают, — будет парням головы кружить.
Аленка Федора в армию проводила, но не дождалась. Когда вернулся, то девчонка его с молодым агроном закрутила, дело к свадьбе идет. Он на них уже рукой махнул, тут Люба к нему подошла с разговорами. Видит Федька, повзрослевшая Люба глаз с него не сводит. Посмотрел: оформилась девчонка, фигура такая ладная… Зажал ее у калитки поздно вечером, а она и рада, ведь с самой школы о нем думает. Федька-то к ней с горя, что Аленка не дождалась, а она по-настоящему сердцем потянулась.
Только дружить начали, расстроилась свадьба у Аленки, уехал агроном учиться дальше, невесту оставил. Алена сразу к Федьке переметнулась, а тот и рад, про Любу забыл, как будто и не было ничего.
Аленка для вида покуражилась над Федором, да замуж за него согласилась выйти. Еще и свадьбу не назначили, как снова бросила Федьку, решила в город податься. Федор в ворота ей стучал, кричал на всю улицу. А потом запил с горя.
Может так бы и пил, но Люба подкараулила его и давай в любви признаваться: — Не могу без тебя. – Федька растаял и самолюбие свое потешил: одна уехала, другая любит его. По ночам к Любе на сеновал ходил: ночью не видно, какая там у нее нога, хромая, кривая, да и с лица воду не пить.
— Беременна я, Федя, — сообщила по осени Люба.
— И чё, я из-за живота твоего жениться на тебе должен? Мы так не договаривались, не нужно мне такое счастье, себе оставь. Мне вон Аленка письмо прислала, поеду к ней, раз зовет, значит любит меня. – Высказал ей, а сам ждет, что Люба плакать будет, волосы на себе рвать. А она пошла потихоньку домой, прихрамывая.
Уехал Федька и забыл про Любу.Вернулся через полгода. Один вернулся. Ничего у него с красавицей Аленой не вышло.
Люба как раз родила дочку, из роддома брат с матерью привезли ее. Возится она в своей комнатке с дитём, щебечет как птичка, склонившись над люлькой. И посмотришь со стороны: с чего взяли, что некрасивая, вон как улыбается, глаза светятся, — настоящая красавица.
***
Вот в этот момент и пришел Федор, присев не спрашивая на стул. Вышла Люба, а он сидит с гордым видом – кум королю – ногой покачивает.
— Чего молчишь, — снова спросил он, — когда расписываемся? Ребенок родился, чего уж теперь, давай жениться.
— А Алена как же? – Люба посмотрела Федору в глаза.
— Так а чё Алена? У нее своя жизнь, у меня своя. Ну, так когда расписываемся? Соглашайся, пока я согласен. А то останешься матерью-одиночкой, да еще нога хромая. Что за жизнь будет у тебя.
— Федь, пойдем, — позвала она гостя, показав на дверь, пойдем, скажу чего.
Вышли из дома, идут по ограде, дошли до калитки. – Ты, Федя иди себе, иди с Богом, и дорогу сюда забудь.
— Ты чего это? У тебя только нога хромала, а сейчас, смотрю и умом тронулась. Я тебя замуж зову, а ты меня гонишь.
В это время послышался детский плачь. – Иди, Федя, ты может еще одну Аленку встретишь, а мне к дочке надо бежать. — И она пошла быстрым шагом, почти побежала неуклюже сначала, помогая руками двигаться как можно быстрее. И издали похожа она на птицу, которая вот-вот взлетит над землей от счастья и радости. – Счас, моя звездочка, счас моя кровиночку, уже бегу, счастье ты мое, доченька моя ненаглядная.
Автор ТаНуНа.
На таких, как ты, не женятся
– Ну ты же понимаешь, Аллочка, что на таких, как ты, не женятся, – спокойно сказал ей Арсений, – есть женщины для любви и приятного времяпрепровождения.
А есть те, которые хранят себя до свадьбы. К сожалению, ты к числу таких не принадлежишь.
– А чем я для тебя плоха, Арсюша? Готовлю, выгляжу прекрасно, дом содержу в чистоте, как женщина тебя полностью устраиваю, – Алла удивленно смотрела на любимого мужчину.
– Тем и плоха! Ты порченая, понимаешь? На таких не женятся. С такими только встречаются без серьезных намерений.
А жениться нужно на честной и непорочной девушке, у которой ты – первый!
Чтоб ноги мужу готова была мыть, и ту воду пить, как в поговорке. – Арсений, довольный, что последнее слово осталось за ним, отвернулся к стенке и захрапел.
Всего неделю назад Аллочка сидела с подружками в кафе и обсуждала, какие прекрасные у нее перспективы.
Да, 30 лет, уже не юная девушка, но карьера построена, квартира и машина есть, выглядит она великолепно.
Можно смело замуж выходить и детей рожать! Тем более, и кандидат с прекрасным генофондом у нее уже был.
Арсений никогда не был женат, жил хоть и отдельно, но квартиру купил соседнюю с мамой.
40 лет, красавец, холеный, почти без вредных привычек, еще и при солидной должности. Мечта, а не мужчина.
С Аллой Арсений познакомился у нее на приеме – пришел в стоматологический кабинет на осмотр, а встретил любимую женщину. Так бывает.
Алла много работала, принимала и в городской поликлинике, и в частной, поэтому личную жизнь устраивать было некогда.
Арсений тем же вечером встретил ее после работы с букетом - да протянул не банальные розы, а роскошные пионы. В феврале! Потом пригласил в ресторан. Так у них и закрутилось.
С одной стороны, Алла переживала: идет второй год, а предложения руки и сердца от Арсения пока не поступало.
Вот и подруги Аллочке уже намекают на то, что пора бы ей сменить статус и надеть колечко на палец.
Только вот Арсений делать предложение не спешит.
Наслушавшись советов от «девочек», Алла решила сама его поторопить. Сама завела перед сном серьезный разговор, и получила абсолютно неожиданный ответ: не женятся на таких, как она!
Да что он вообще о себе возомнил?!
Требовалось срочно обсудить ситуацию с более мудрыми людьми, поэтому на следующий день после работы Алла снова встретилась с замужними подругами в кафе:
– Представляете, девочки, он мне сказал, что я порченая! На таких, оказывается, не женятся!
– Да как так, Алка? – пробасила Катерина, – ты и красавица, и умница, и упакована так, как не каждый мужик.
– Он сказал, что женится исключительно на непорочной. А я так… Третий сорт – не брак. И что теперь делать, вообще не представляю!
В остальном-то он меня устраивает. Неглупый, с деньгами, с этим делом все хорошо.
– Алка, бросай его, пока не поздно, – хихикнула Лика, – а то он тебе так мозги запудрит, будешь потом сто лет самооценку восстанавливать.
– А лучше приводи к нам! Тем более, и повод есть – у нас с Мишкой юбилей в эти выходные, 10 лет семейной жизни!
Приезжайте с твоим Арсюшей, будем ему семейную жизнь рекламировать, – снова вступила в диалог Катерина.
Так и решили. Арсений, редко где-то бывавший с Аллой, поехать на праздник за город на дачу неожиданно согласился. За руль тоже сел он.
Алла уже предвкушала, как сможет немного расслабиться с подружками, раз обратно поведет машину не она.
На даче у Катерины с Мишкой царила приятная атмосфера. Бегали дети – двое Катиных и бесчисленные ее племянники, жарился шашлык, сновала собачка Шкипер – шпиц.
Алла, глядя на него, думала, что у этого живчика где-то спрятана батарейка.
Застолье началось после полудня и длилось до вечера. Уже ушло в дом старшее поколение – Мишины и Катины родители, бабушки и дедушки, угомонились дети.
За столом остались самые стойкие – Катя, ее муж, подруги и Арсений. Они пили чай с ягодным пирогом и разговаривали. Зашла речь и про замужество. И тут Арсений снова выдвинул свою теорию.
– Вот скажите, мне, Катя, – вкрадчиво произнес он, – вы говорите, Алле пора замуж. Но почему она не вышла раньше? Почему у вас десятилетие брака, а она одна?
– Да откуда я знаю, – удивленно ответила Катерина, - мы с Мишкой молодые были, глупые, поженились на третьем курсе. А она училась, некогда было.
– А скажите мне вот еще что, вы выходили замуж чистой и невинной девушкой?
– Ну и вопросы у вас, – хмыкнула Катя, – а говорят, это мы, медики, циничные. Нет, не чистой и не невинной, мы с первого курса вместе, если это вас интересует.
– Но познакомились вы с ним девушкой?
– Слушайте, а чего вы стали страховщиком, а не врачом, раз так вопросами невинности интересуетесь? – вспылил Катин муж, – девушкой моя жена мне досталась. Все?
– Вот, видите, она была чистая и непорочная. Тут мое почтение, вы правильно женились. Но как можно сделать предложение женщине, у которой до тебя было неизвестно сколько мужчин? Сами подумайте?
Если она такая распущенная, уже запятнала свою репутацию, стоит ли позорить свою семью?
– А что у вас за семья такая? – хихикнула Лика, – графья или князья, что вам непременно непорочную подавай, девушку без прошлого.
Что же вы, товарищ, тогда ложную надежду нашей Алке внушаете?
Она на вас время тратит, между прочим! А могла бы спокойно найти достойного мужчину и выйти замуж.
– А никто никому ничего не внушает, – спокойно сказал Арсений, – ваша подруга сама уже должна понимать, что она – женщина второго сорта.
И для женитьбы на ней любому мужчине нужны веские основания. Я их не вижу.
Вы, Лика, вообще, кстати, третий сорт, разведенка с прицепом. Почти совсем без шансов на замужество. Остается вас только пожалеть. И сына вашего тоже.
– Ты как в моем доме с женщинами разговариваешь? – вскипел Миша, – сорта у него, видите ли! Сам ты рыба несвежая, вон, уже сидишь, воняешь!
С этими словами Михаил вытащил упирающегося Арсения из-за стола. Сделать это было несложно. Двухметровый Мишка легко мог справиться с кем угодно.
– Пошел вон отсюда, и не порти нам праздник, – произнес хозяин дома, – иначе я за себя не ручаюсь. Если бы не девчонки, то мо.рду тебе набил бы.
По сортам он женщин делит. Ты тогда вообще просрочка.
Арсений сделал оскорбленное лицо и произнес пафосно:
– Аллочка, я уезжаю! Ты со мной или остаешься?!
Алла в это время давилась от хохота и ответить ему никак не могла. Арсений, не найдя в ее лице поддержки, подхватил свою сумку, хлопнул калиткой и уехал.
А Алла, рыдая от смеха, сказала Михаилу:
– Ну, Мишаня, ты и удружил мне. Все, теперь никакого мужика, даже просроченного!
– Да уж, плохая идея оказалась, говорить с ним о семейной жизни, – вторила ей Катя, – но какой же он все-таки оказался, а? Я таких незамутненных му… эмм, чудаков еще не видела.
Слышали, девочки? Я – женщина первого сора. А вы так, уже бракованные!
Подруги еще долго хохотали над теорией, которую продвигал Арсений. А потом Лика довезла Аллу домой.
И потекла привычная жизнь, полная приемов пациентов и заполнения важных бумаг.
Арсений ей больше не звонил.
***
– Алла Дмитриевна, это вам на ресепшене оставили.
– Спасибо, Леночка, я посмотрю позже.
Завершив прием Алла открыла конверт. Внутри обнаружилось пафосно оформленное приглашение на свадьбу, с вензелями, голубями и прочими атрибутами торжественного мероприятия.
Видимо, с гостями у Арсения возникли трудности, и он решил позвать бывшую возлюбленную.
А может, хотел продемонстрировать ей свое превосходство, похвастаться. Наверняка обиделся на ее на ее реакцию тогда, на даче Кати.
За очередными посиделками в кафе Алла поделилась этой новостью с подругами.
– Алка, не ходи, – сразу посоветовала разумная Катерина, – чего душу себе травить? Все-таки ты на него два года потратила!
– А я бы пошла, – сказала Лика, – интересно же, кого он там нашел за пару месяцев! Что за чистота и непорочность! Да и вообще, пусть утрется, раз сам позвал.
Некоторое время Алла действительно сомневалась, стоит ли идти, а потом решилась. Купила роскошный яркий брючный костюм, сделала укладку, и прибыла в ЗАГС одной из первых.
Арсения она увидела сразу. Он стоял гордый, а рядом топталась девушка, по виду не старше 20 лет, в пышном белом кукольном платье.
Увидев Аллу, Арсений торжественно подвел к ней невесту:
– Вот, знакомьтесь, моя приятельница Алла. А это – Алина.
– И она чиста и непорочна? – уточнила Алла.
– Конечно, я и ее семья этим очень гордимся.
Невеста, услышав вопрос гостьи, густо покраснела, но Алла списала это все на волнение.
Роспись прошла быстро. Гостей и правда было не слишком много. В ресторане людей прибавилось, приехали коллеги и подчиненные Арсения, дальняя родня.
Молодым кричали традиционные тосты. И все шло, как обычно, пока слово не дали отцу невесты.
А тот вышел из-за стола, а вернулся в зал с двумя мальчишками за руку.
– Вот, Арсений, мы и выдали нашу Алиночку замуж, – торжественно произнес новоиспеченный тесть в микрофон, отобрав его у тамады, - ты так много сделал для нашей семьи!
И теперь мы хотим устроить тебе сюрприз. Добро пожаловать в нашу большую и дружную семью! А это теперь твои сыночки, Владик и Коленька. Познакомься с Алиниными детками.
Алла в этот момент даже подавилась салатом. А на Арсения и вовсе было больно смотреть. От своей супруги он отпрыгнул, как от гремучей з..меи.
Его мать побледнела и встала из-за стола:
– Вот какой сюрприз ты мне приготовил, сыночек, – завопила она, – чистая и непорочная девочка, мужчин боится! Да она рожавшая!
Арсений и сам не стал сдерживаться. Глядя в изумленные лица своей жены и ее родни, он кричал:
– Развод! Немедленно! Я завтра же подам! Не хватало мне еще чужих детей воспитывать. А ты, – тут он посмотрел на жену, – о тебе я вообще был хорошего мнения.
Говорила, что до свадьбы у нас ничего не будет! Ты же даже не третий сорт, я не знаю, какой! Женщина с двумя нагулянными детьми.
– Ну, мне родители посоветовали тебя к себе до свадьбы не подпускать, – пробормотала Алина, – сказали, иначе никогда меня замуж не выдадут. Вон, двое до тебя не женились!
Арсений рухнул на стул, побледнел и завопил, уронив голову на руки. Все забегали, стали вызывать скорую.
А Алла, убедившись, что жизни бывшего жениха ничего не угрожает, тихонько вышла из ресторана. Ее душил смех. Вот и прилетел бывшему бумеранг.
Арсений с Алиной развелся быстро. Пытался даже с Аллой восстановить отношения, но та его прогнала. Зачем ей второй сорт? Тем более, за Аллой стал ухаживать коллега – мужчина, который недавно развелся с женой.
Екатерина Коваленко
Не твой ребёнок!
#РассеянныйХореограф_опусыИрассказы
В жизни, как в книге, а в книге, как в сказке, а сказки из жизни. И так по кругу. Как часто мы не верим, что такое может случиться с нами! А оно – вона как поворачивает....
Звонит мне подруга.
– Я на юбилей уже не еду к Анне, на 45-летие. Ага, в Челябинск. У неё такие события сейчас – ох! Отменила празднование. Почему? .... Впервые мамой стала, прикинь, неожиданно.
Ну, а теперь, собственно и рассказ.
– У Нади Симиной ведь сынок родился, Нюр! Так ждали долго, лечилися, и вот – послал Бог. Ну, да я уж говорила тебе. Ишь, памяти не стало.
Говорила. Мать говорила про это. Мать часто говорила о других, о тех, кто родил. Намекала, что Нюра ей внуков так и не подарила.
Кто такая Надя Симина и как она выглядит Анна уже не помнила. Давно жила не в посёлке. Да и когда жила, не очень вникала в связи родственные. Её тогда уже интересовало другое. Она как будто знала, что уедет.
И уехала. Никому ничем не обязана, сама устроилась, сама себе квартиру заработала, успела и замуж выйти и развестись. Детей не завела, не подарила, как выражается мать. Но она и не собиралась дарить. Если уж рожать, то для себя. Если уж воспитывать, то исключительно самой. Гиперответственность помешала.
Сначала боялась – куда? Кто с ним сидеть будет, если работать надо? А потом... А потом – разошлась, жила уже гражданским браком, и тоже отношения разладились, а теперь был гостевой брак. Так было удобнее. А сейчас уже – поезд ушёл, хотя всякое случается ...
Совсем уж старородящей быть не хотелось.
Работала она администратором одной из престижных гостиниц города. Респектабельная самостоятельная женщина, уважающая дорогие бренды, окружённая подчинёнными, обеспеченная нужными связями.
Звонила матери она не часто.
Внуками мать обделена не была. В доме с ней остался жить старший брат Анны, который "настрогал" троих.
А Анна, после наездов к ним, утешалась тем, что у неё жизнь совсем другая. Жизнь с детьми ей, непривычной, казалась кошмаром. Да и уклад жизни её был респектабельней, обеспеченней и себялюбивей.
Она старательно посещала тренажерный зал, бассейн. В её графике время на детей не оставалось.
Но родня есть родня. Когда племянник Игорь поступал в университет, некоторое время жил у неё. Анна, конечно, не была в восторге, но как-то постепенно привязалась к пареньку. Мягкий, приятный, да и всё-таки свой, родной ...
А позже жил он в предоставленном общежитии, но недалеко, и тётушку навещал. И так случилось, что первой ей и рассказал о своей проблеме.
А проблема-то банальная – беременная подружка. Матери и отцу говорить страшно, вот и рассказал тётушке. Она посовременней, помоложе, да и помочь в таких вопросах может больше, посоветовать.
Доверчивость всегда страдает из-за отсутствия разума. Вот и Игорёк был слишком добрым. Он уже всю ответственность взвалил на себя. По крайней мере, так показалось тётушке.
И она хладнокровно рассудила: племянника надо спасать. Связи не пригодились. Сейчас все легко – онлайн запись. Осталось только довезти девушку до больницы и всё оплатить. Игорь сомневался, спорил, говорил, что это неправильно. Анна убеждала:
– Ты всю жизнь себе перечеркнуть хочешь, дурачок?
Девушка Анне не понравилась. Типичная клуша, без мнения, без внешности, без брендов, зато с лишним весом. #опусы В отличии от Игорька, поехала с Анной с радостью, даже из приличия не посомневалась.
А Анне что? Ей племянника от алиментов спасать надо. Такую точно в жены брать не стоит.
Но увы... Клуша оказалась настоящей клушей: было уже поздно.
– А ты веришь ей? Это точно твой ребёнок. Посчитай по сроку. Ведь не сходится. Отбрыкивайся! Не вздумай записывать на себя! Пусть ещё докажет. Может и не твой.
(Эх, знать бы заранее, что потом доказывать придётся обратное!)
Анна играла роль. Она не была такой уж злобной мегерой, обижающей юную девушку, но она так привыкла пробиваться по жизни всеми способами, что сейчас, жалея племянника, сразу почувствовала – племянник, с его мягкостью и добродушием, легко может быть обманутым.
Кто их знает, этих современных девах!
В конце концов племянник её послушал: с беременной подружкой расстался и ребёнка признавать не собирался. Практически убедил себя – ребёнок не его.
Прошло несколько месяцев. Анна готовилась к юбилею – возраст ягодки.
Настроение было прекрасное, они смеялись, обсуждая идеи будущего празднования с коллегами.
И тут звонок от Игоря:
– Теть Аня, Тая родила и, говорят, ребёнка в роддоме оставила, девочку. Тетя Аня, а вдруг это всё же моя дочка?
Коллеги с волнением смотрели на начальницу – она отвела трубку от уха, грубо выругалась, чего не позволяла себе никогда, и жутко побледнела.
Теперь на всю эту ситуацию взгляд изменился. Как оставила? Бросила? Что ж это за мать-то такая! Но ведь и отец – непутёха, и тётка подсобила ... В общем, все – "молодцы"!
И началась у Анны круговерть. Нужно было подключить все связи, чтобы девочку придержали в больнице, не отдали на удочерение, нужно было установить отцовство через ДНК.
Сейчас всё перевернулось с ног на голову.для группы опусы и рассказы То, от чего так легко было отказаться, так трудно было вернуть.
Уже в курсе ситуации были родители Игорька и они, как раз, ничуть не настаивали на том, чтобы сын забрал дочку, да и бабушка - мать Анны тоже.
– Вы с ума там сошли! Зачем ДНК? Игорь юридически не имеет отношения к ребёнку, ну и всё, пусть забудет. Только жизнь парню портить! И мы не помощники, я – стара, а у родителей вон, помимо Игоря, ещё двое – только давай. Бросьте вы это!
– Мам, сама ж говорила, что Бог детей посылает. Может твоя это правнучка?
– Не выдумывайте ерунду! Ещё и деньги тратить! Светка вон ревёт. Куда им ещё младенец! На их же голову сядут. В общем, запрещаю я ... Слышишь!
Но Анна и раньше-то не больно слушала мать, а уж теперь. Генетическая экспертиза отцовство подтвердила. Девочку записали на Игоря и вскоре они с тётушкой забрали её домой.
Что и как будет дальше, Анна ещё не решила. Пока вот только юбилей пришлось отменить. Одно решила – девочка будет с ней.
Вот так совершенно неожиданно в возрасте "ягодки" она вдруг стала мамой. Или бабушкой – поди разбери. Одно ясно – ответственность взвалила на себя.
В жизни, как в книге, а в книге, как в сказке, а сказки из жизни. И так по кругу.
Как часто мы не верим, что такое может случиться с нами! А оно – вона как поворачивает....
Наталья Павлинова в группе #опусыИрассказы
Блог на дзене: Рассеянный хореограф