Я заберу его с собой

Так случилось, что я остался сиротой, будучи подростком. Ну, молодым человеком, так скажем. До 17 лет у меня была какая-никакая семья. Добрейшая мать, отец... Правда, лучше бы отца не было. Глядишь, и мама бы осталась в живых. Познакомились мои родители, когда обоим еще не было 20 лет, Уж не знаю, что именно мать нашла в отце. Даже на фотках, где они молодые, видно: он не пара ей! Неказистый, неопрятный. Мама же, наоборот, стройная, красивая, свет какой-то от нее исходит. А отец как пришелец из преисподней — мрак и безнадега и в лице, и в осанке. К тому же он всегда был груб с ней. К моменту их встречи он уже работал токарем на местном заводе и каждый вечер, как это водилось у работяг, приходил домой бухой. Я спрашивал у мамы, видела ли она его когда-нибудь трезвым? Я лично нет! Она, смущаясь, отвечала мне: «Ну когда женихались...» А в моей памяти он остался вечно пьяным или понего всегда отвратительно несло спиртным и какой-то мерзкой закуской вроде тухлой воблы или перебродившей капусты. Думается мне, что мать просто пожалела его, попыталась вытащить из болота, женив на себе. Нет, не вышло. Ни у кого не выходит, и никогда не выйдет! Я в этом уверен. Так что, милые девочки, дорогие дамы, бегите со всех ног от алкашей, наркоманов и прочей нечисти. Это только в фильмах с помощью любви и заботы из них принцев делают, в жизни такой номер не проходит: и себя погубите, и детей, что с таким персонажем приживете. Ну а не погубите, так изуродуете. Я убежден: меня пьяные «выступления» папаши здорово надломили. Не один год рубцевались мои раны. И сколько еще рубцеваться будут бог весть.
Уже на второй день после свадьбы отец впервые поднял руку на молодую жену. А уж я-то сколько раз видел избиения матери в детстве! Ну, положим, когда мне исполнилось лет 15, я уже мог ему ответить и защитить маму, но до того... Просто прижимался к ней, трясся от страха и орал. А она не могла даже заплакать — пугать меня не хотела: гладила по спине и голове, пытаясь успокоить. Страшно вспоминать. Тогда, вероятно, я и возненавидел отца. А вот мама, святая женщина, ни разу о нем худого слова не сказала. «Ничего-ничего, — всегда вступалась за него мать, — это он просто пьяный. Протрезвеет — будет просить прощения! Он не злой... Это водка его искалечила».
Увы, она ошибалась. Или просто так говорила, чтобы хоть как-то погасить в моей душе пламя ненависти. Никогда, ни единого раза я не видел и не слышал, чтобы отец извинялся. Протрезвев, эта скотина только ухмылялась, вроде как виновато... А вечером или на другой день все начиналось сначала! К его приходу домой мы с мамой прятались в мою комнату, чтобы не попадаться отцу на глаза. Лишь вздрагивали, слушая, как хлопает на кухне дверца холодильника, как он яростно кромсает ножом на разделочной доске какую-то закуску, как стучит о стол опустошенный стакан, как катится по полу опорожненная бутылка.
Так я и рос, боясь лишний раз встретить в доме отца. Едва заслышав его шаги, я прятался за дверью своей комнаты или в ванной, зарывшись в висевшие на крючке мамины халаты. К подростковому возрасту я, разумеется, ненавидел это животное страшно. Мне уже за 40, но я до сих пор слышу в кошмарах его нетрезвый голос. Именно слышу, он не показывается мне в моих снах, только говорит что-то; сначала гундосит, потом блажит, матерится, угрожает,.. Он любил угрожать. Ничтожество,.. Никто, кроме маленькой женщины, моей мамы, и сопливого мальчишки, то есть меня, этой пьяни не боялся. Колотили его регулярно: собутыльники или просто те, кого он задирал, не знаю. Он вечно ходил с расквашенной физиономией. И продолжал угрожать всему белому свету. Смешно! Смешно и страшно...
Мать угасала постепенно. Сначала вылезли проблемы с желчным пузырем, потом отказали почки... Последние 3 года жизни она каждые 2-3 месяца ложилась в больницу, чтобы подлатать то одно, то другое. А потом и вовсе стала приезжать из больницы на несколько дней — к праздникам. Приедет, поживет немного со мной, и снова забирают ее на больничную койку. Во время ее отсутствия я старался вообще не показываться дома. Ночевал у друзей, потом появилась девушка — иногда она давала ключи от дачи. А чаще всего я сидел в подъезде, дожидаясь, когда отец забудется пьяным сном, чтобы пробраться в свою комнату.
Мать умирала. Это было очевидно. Вечерами я приезжал к ней в больницу и сидел до последнего, пока медсестры уже в пятый раз не приходили в палату, чтобы выгнать меня взашей.
— Сашенька, милый, — шептала обычно мама на прощание. — Придется тебе теперь одному там... Не связывайся с дурной компанией, обещаешь? Не пей, очень прошу, не пей.., Не прикасайся к этой отраве. Обещаешь?
— Обещаю...
— Ну вот и хорошо. Молодец...
В самый последний вечер, накануне своей смерти, мама сказала — ясно, твердо, словно готовилась: «Сашенька, не бойся, я заберу его с собой. Не бойся, родной. Не останешься с ним один! Я его заберу...»
Она закашлялась и закрыла лицо простыней, чтобы я не видел ее слез. Матери не стало в ту же ночь. Знаете, я не плакал, у меня не было сил на это. Мне казалось, что мир рухнул... Но это все постепенно проходит, и у меня стало болеть меньше.
Через полтора месяца после похорон мамы у отца случился приступ. Я не знаю, что это было — горячка или что-то другое. У него начались галлюцинации. Он прятался от кого-то на кухне под стол и бормотал невнятные слова, среди которых четко я слышал лишь одно имя — Вера. Так звали маму. Он то начинал буйствовать, то закрывал голову руками и плакал как ребенок. Все время кричал одно и то же: «Вера, не тронь! Уйди, Вера! Не смей, уйди!» Потом вдруг затихал. А ночью ревел белугой. Однажды ночью он распахнул с воплем окно в своей спальне и с криком «Вера! Подожди меня!» попытался выброситься. Я поймал его за шиворот. Впрочем, это не помогло. На следующее утро он сиганул с девятого этажа недостроенного здания. На его похороны никто не пришел — ни один человек.
А мама... Мама сдержала слово. из интернета
Автор:"Другая жизнь."
ЛЮДИ САМИ ВИНОВАТЫ В ТОМ, ЧТО У НИХ НЕУДАЧИ ПРОИСХОДЯТ,ТО ХВАСТАЮТСЯ ТО ГАДОСТИ КОМУ ТО ГОВОРЯТ. ТО СПЛЕТНИЧАЮТ, ТО ВОРУЮТ.
У каждого из нас случается черная полоса. Как правило, она быстро проходит, если ты можешь взять себя в руки и умеешь позитивно смотреть на жизнь. Однако не всегда все так просто. Тут волей-неволей задумаешься о проклятии. История, которая произошла с моей тетей, возможно, будет для кого-то назиданием.
А для кого-то - очередным «фантастическим» рассказом. Но уверяю вас - все чистая правда. Вот только я до сих пор не понимаю, как так получилось. С одной стороны, тетя виновата сама. С другой - не обошлось без вмешательства темных сил. Ну а если посмотреть, так сказать, сверху, то можно вынести вердикт: Бог нас очень любит и никогда не бросит в беде. В общем, судите сами.
Мою тетю Свету невозможно не любить. Она очень добрая, щедрая, веселая, душа компании. Никому не откажет в помощи, последнюю рубашку снимет. Где бы она ни появлялась, везде будет праздник. Организовать пир горой просто потому, что у тебя настроение хорошее? Не вопрос! Что уж говорить про праздники.
У тети всегда был полон дом гостей, и никто не уходил без гостинцев и подарочков. Но был у Светы грешок, не знаю, или черта характера такая. Хвастливость. Иногда она хвалилась по делу, заслуженно — например, когда сама поклеила обои. Но чаще всего Света любила приврать. Как она выражалась, чтобы завидовали и восхищались. Так, тетя однажды поехала на море. Сделала множество фотографий в разных локациях и нарядах. После этого она лет пять нигде не отдыхала, но всем показывала снимки, якобы сделанные на очередном курорте. Многие тетины знакомые да и некоторые родственники едва желчью не захлебывались, глядя на это. Говорили, что Света зажралась, ишь, каждое лето по морям катается! А Свете это было как бальзам на душу.
Я и мама (родная сестра Светы) пытались ее образумить. Ну нельзя хвастать своим богатством, пусть и выдуманным. Не зря же говорят, что счастье любит тишину. Той же как об стенку горох. Нам оставалось только тяжко вздыхать и молиться, чтобы Свету не сглазили. А то были в ее окружении люди, которые даже не скрывали свою зависть.
Сила нашей молитвы срабатывала. С тетей и правда ничего не случалось. Наоборот, ее дела пошли в гору. Да еще в какую! Но, опять же, без хитрости тут не обошлось. А если говорить своими словами, без воровства.
Все произошло в начале 2000-х годов. Тогда страна более-менее приходила в себя, но нравы и привычки 90-х никуда не исчезли. Тетя устроилась в крупную компанию, которая поставляла крупы, муку и другую бакалею. Начальник фирмы был товарищем странным, не деловым, да и поставщики работали спустя рукава. Тетя и ее напарница этим воспользовались. Приезжает груженный сахаром состав, они десять вагонов продают в белую, а один-два - в черную. Денежки, естественно, себе в карман.
За какие-то полгода Света и напарница сказочно разбогатели. Я помню, как Света приходила с работы и вываливала из карманов стопки мятых пятитысячных купюр. Простой люд про такие деньги знал, но в руках не держал. Тетя же каждый день таскала их пачками.
Света хотела на эти деньги купить квартиру, откладывала. Но широта ее души не позволяла просто смотреть, как пополняется счет. И пошло-поехало! Все были завалены подарками с ног до головы. Даже малознакомые люди. Тетя скупала в магазине все, что видела. Забила холодильник себе, нам, соседям... Зачастую никто не успевал все съедать, и продукты пропадали. Мама едва с ума не сходила, когда видела такое расточительство. Сколько раз она пыталась вразумить сестру, даже порывалась забрать у нее деньги, чтобы хотя бы немного накопилось. Света же лишь отмахивалась. И продолжала на каждом шагу говорить, сколько она зарабатывает. Ну не могла она молчать об этом, при каждом удобном случае хвасталась, что получает очень много. А раз так, может себе позволить всех осчастливить. Это было так странно! Я сама лично видела, как кривились лица у некоторых людей.
Вдруг случился пожар в квартире, где жила Света. Это был двухэтажный барак с неблагополучными соседями. Немудрено, что дом вспыхнул, как спичка. Все Светино добро (а она закупалась техникой и вещами в новое, еще не купленное жилье) сгорело. Слава богу, хотя бы она жива осталась. А дальше все как по накатанной...
Опять же, за какие-то полгода
Света превратилась в нищую и больную женщину. Неудачи буквально преследовали ее.
Пожар, увольнение с денежной работы (нет, не из-за ее хитрой схемы), напрасные поиски нового места, болезни, сыпящие как из рога изобилия, и много чего еще. Маме очень хотелось тыкнуть сестру носом и сказать, что все это из-за ее хвастовства и расточительности, но она молчала. Человеку и так трудно. А Свете и правда становилось только хуже.
Целых два года тетя не могла выбраться из череды неудач, мы уже вздрагивали, когда она звонила - что еще произошло? Поневоле мы заподозрили, что на тетю навели порчу, а может, ее сглазили. Ну не бывает столько проблем у одного человека, да еще и длящиеся так долго! При этом Света всеми силами старалась «развести тучи руками», но у нее ничего не получалось.
Однажды мама поделилась с коллегой очередными приключениями Светы. Та предложила съездить к ее давнему знакомому. Якобы он умеет снимать сглаз, порчу, лечить людей. Он не использует никаких ритуалов, а просто читает особые слова. Что ж, на войне все средства хороши, мама взяла адресок. Тетя не сопротивлялась. Раз уж Бог послал спасительную соломинку, надо ехать.
Мама и тетя Света пришли в обычную городскую квартиру. Встретил их мужчина лет 40. С виду самый обычный, но, как позже выяснилось, абсолютно слепой. У него не было зрачков, лишь бельма. Он усадил Свету на порог, близко-близко прислонился ей к лицу, уставился невидящим глазом и засмеялся:
-Ах, хвастунишка! Что, доп...лась? Он обернулся к маме и ткнул в нее пальцем: -А ведь она тебя предупреждала же»
Мама и Света так и замерли. Откуда он знает?! Мужчина тем временем продолжал.
-Люди сами виноваты в том, что у них неудачи происходят, то хвастаются, как ты. То гадости кому то говорят. То сплетничают, то воруют, но оправдывают себя. А то и посерьезнее проступки совершают, Но вселенную и Бога не проведешь. Суть нашей жизни какая? В добродетели и любви. А какая любовь в том, что ты свою соседку костеришь или причуды богатых обсуждаешь?
Когда отступаешь с дороги любви, Господь тебе сразу, так сказать, щелбана дает, Сначала по мелочи - например, болезнь пошлет. Или сделает так, чтобы ты кошелек потеряла. Если не дойдет, беды посерьезнее случаются. У тебя, я чую, даже пожар был, а тебе все невдомек.
Света с мамой вообще дар речи потеряли. А ведь все сходилось! Перед тем как случился пожар, Света сильно простудилась. У нее никогда не было воспаления легких, но тогда же пришлось лечиться. Там же, в больнице, у нее случился аппендицит, но врачи долго его не диагностировали. В итоге Свету едва спасли, еще бы чуть-чуть и был бы перитонит. Тетя очень долго восстанавливалась. Потом, уже после выписки, она потеряла золотые серьги. А они и ей, и нашей семье были очень дороги, ведь это фамильная драгоценность, доставшаяся еще от прапрабабушки...
Мужчина положил руки на голову Свете и начал тихонько что-то шептать. Было непонятно, молитва ли это или заговор. Дядечка ответил просто: «Отчитка от невезения», Ничего необычного в процессе не происходило. Зато потом!
Светины дела стали быстро налаживаться. Даже болячки «вылечились» сами собой. Больше 20 лет прошло стех пор, и еще ни разу тетя нигде не похвасталась. Так, украдкой, и то самым близким. И все у нее теперь хорошо.
Автор:"Знойная женщина"
СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ: ТАКИ ДОВЫДЕЛОВАЛАСЬ...
Во времена своей студенческой юности я считала себя большим профессионалом по части общения с мужчинами. Гордилась тем, что могу от любых сомнительных предложений вежливо отмазаться и вовремя сбежать. Даже как-то хотела мастер-класс подруге Ленке преподать, научить ее отказывать ухажерам вежливо, деликатно, на дипломатическом, так сказать, уровне.
Ленка послала меня далеко, туда, где дипломатия обычно не пригождается. Сказала, что делать ей больше нечего, только отказывать мужчинам. Можно остаться старой девой с таким подходом. И зачем сразу отказывать? Надо дать мужчине шанс проявить себя, показать, на что он способен ради понравившейся женщины. Даже если ничего не выгорит в плане отношений, будет возможность просто общаться и обратиться к человеку за помощью. Вдруг что-то от него понадобится. А если всем отказывать, то и ты в итоге нафиг никому не будешь нужна.
- Спорим, Света, что лет в 40, заполняя какие-нибудь документы, в графе "Семейное положение" ты будешь писать: "Таки довыделывалась...", - аргументировала Ленка.
Тот спор Ленка с треском проиграла. Я замужем и с кандидатурой мужа определилась еще на втором курсе. А вот она только официально выходила замуж раз пять, плюс гражданских браков было столько же, ну, или штук на десять больше. И она же на меня еще за мой удачный брак обижается.
Так вот... Насчет отказывать мужчинам вежливо... Иду на днях по парку. Остановилась полюбоваться на уточек в пруду. Слышу за спиной грохот. Оборачиваюсь. По дорожке идет дворник, тащит за собой мусорный бак на колесиках. Лет 50 на вид мужику, ростом метра полтора. Увидел меня, остановился и с ходу так:
- Ой, здравствуйте! А можно с вами познакомиться?
- Нет, - отвечаю я и отворачиваюсь к уточкам, наивно считая, что вопрос исчерпан.
- Я не понял: а че не так-то? - слышу за спиной возмущенный и даже несколько наезжательный голос.
Повернулась. Стою, смотрю, соображаю, что ответить. В моей "копилке" еще с той самой юности полно всяких фразочек, которые позволяют мне беспрепятственно сливаться в подобных ситуациях. Но тут тяжёлый случай. Стоит этот дворник, смотрит на меня в упор, дорогу перегородил баком.
Сообщить ему, что я замужем? Да кого это когда останавливало?! Сказала я тут как-то одному про свой семейный статус. Он мне в ответ:
- Так это хорошо, что муж есть. Значит, тебе только любовника осталось найти.
- Любовник тоже есть, - вру я.
- Так это еще лучше! Ведь там, где один любовник есть, там и второй сгодится!
Может, сказать дворнику, что бак у него маловат. Ну, с намеком на учение Фрейда. Хотя... Вряд ли он слышал про Фрейда. И проблему с баком, скорее всего, решит быстро. Тут в парке этих баков! Сбегает, притащит побольше.
Спросить: "А сколько у вас есть денег?" Эта фраза недавно в моей "копилочке". Действует 50х50. Мужики боятся алчных женщин, их науськивают мамы и законные жены, что всем дамочкам нужны только деньги, они вытянут весь капитал и оставят тебя, бедного, ни с чем. Поэтому после вопроса про деньги каждый второй мужик норовит сам быстрее смыться и больше на глаза не показываться.
Но есть мужики, которые сразу "запрограммированы", чтобы платить. У них в подкорке записано: завел бабу - надо ей что-то покупать и дарить. Таких мужиков фразой про деньги не смутить.
Или, предположим, у дворника есть деньги. Скопил, украл, или он подпольный миллионер и маскируется под работягу. Нет, так рисковать я не могу. Скажет, что деньги - не проблема, какие тогда еще отмазки придумывать?
Есть еще совершенно гениальная фраза от моей читательницы Натальи Ф.: "Вас в какой список ожидания поставить? На мужа или на любовника?" Фраза с подвохом. Все сразу интересуются, чем эти списки отличаются? Сроком ожидания! Да-а-а! Вот так! Любой мужик, даже самый приставучий, зависает после этой фразы, и можно, пользуясь его замешательством, ретироваться.
Но этот вопрос про список всё-таки для другого контингента - интеллектуального. Дворник с баком интеллектуалом не выглядит, ну или хорошо маскируется. Что, блин, ему ответить? Что с ним не так?
Не, ну, а правда, если вдуматься, что не так? Человек работает, много времени проводит на свежем воздухе, ведет активный образ жизни. Парк муниципальный, значит, зарплата у дворника стабильная. Униформа ему идет. Опять же, чистоплотный наверняка: профессия обязывает! Как такого вежливо послать-то? Невежливо нельзя. Мне по этому парку чуть ли не каждый день ходить приходится. А вдруг дворник из-за отказа станет агрессивным?
И тут вспоминаю свою коронную фразу, которая меня всегда выручает. Дворник стоит, пялится на меня и повторяет вопрос:
- Че не так-то?
- Вы слишком красивый!
Мужик завис на три секунды. Польщен. Разулыбался. Ничуть не усомнился в моих словах. Хмыкнул так многозначительно. Я типа в курсе, что чертовски хорош собой. Но тут же повернул ситуацию в свою пользу:
- Так это ж хорошо, что красивый. Считайте, вам повезло!
- Ой, нет, я буду такого красавца ревновать к каждому баку, ой, то есть, к столбу. А я, знаете ли, когда ревную - руки распускаю. Не ровен час дойдет до криминальных происшествий.
Мужик стоит, улыбается, все еще осмысливает, как же он хорош собой. Я обхожу его бак, машу ручкой и быстрым шагом удаляюсь в сторону. Уф! Вроде выкрутилась. Всё-таки умение отказывать вежливо очень иногда пригождается.
...Часика через два, сделав свои дела, возвращаюсь домой через тот же парк. Сразу натыкаюсь на этого дворника. Сидит на лавочке, руки и ноги раскинул в стороны. Лицо подставил солнцу, закрыл глаза и улыбается. Сидит такой довольный, в окружении клумб и мусорного бака. Я аж невольно притормозила рядом с ним и задумалась.
Может, права была Ленка? Нельзя всем подряд отказывать! Надо знакомиться, дружить. Мало ли как жизнь повернётся и как сложатся обстоятельства. Вот так захочешь когда-нибудь приткнуться к такому дворнику, а он, вальяжно сидя на лавочке, одарит тебя надменно-пренебрежительным взглядом и скажет сквозь зубы:
- Не для тебя моя ягодка цвела, не под тобой завянет...
Автор:"Мысли юриста"
ДА, МЫ УДОЧЕРИЛИ ДЕВОЧКУ, НО ОН ВЕДЁТ СЕБЯ НЕНОРМАЛЬНО ПО ОТНОШЕНИЮ К РЕБЁНКУ. ОТМЕНИТЕ УСЫНОВЛЕНИЕ
- Слава, у нас будет ребенок, - радостно сообщила Лида.
- Лида, любимая, - сморщился молодой муж, как будто съел лимон, - ну куда нам ребенок. Еще два года учиться. Ни денег, ни жилья.
Лида, растерянно глядя на него, сказала:
- Что же делать? Ведь он уже тут, он есть.
- Лидочка, что в таком случае делают женщины?
- Но я уже настроилась, и он же живой.
- Это просто клеточка. Когда встанем на ноги, у нас будет ребенок, и не один.
И Лида сходила в поликлинику, прервала беременность. Плакала, конечно, переживала.
Шли годы. Учеба осталась за плечами, стабильная работа, даже фактически погашена ипотека. И Лида со Славой все больше стали задумываться, что надо бы обзавестись наследником. А лучше и не одним.
Но долгожданная беременность не наступала. Прошли врачей, лечение, и диагноз Лидочке был поставлен:
- Если появится у Вас ребенок, то это будет чудо.
Лида переживала:
- Слава, если бы мы тогда не прервали беременность, то сейчас бы ребенок уже в школу ходил. Это все я виновата.
Через пару лет, пройдя школу приемных родителей, они пришли к окончательному совместному решению:
- Удочерим девочку, только до года, чтобы совсем маленькая была.
Когда Лида увидела Оленьку, то сердце просто ухнуло куда-то.
- Это моя дочка.
- Ребенок хороший, здоровый, что редкость для таких детей, - сказали им.
Они прошли все процедуры усыновления, все бюрократические процедуры, и вот, Оленька только их.
Лида прямо надышаться на дочку не могла, была счастливая.
Слава тоже был доволен: жена занята, дочка есть. Заботился о своих девочках, покупал подарки, баловал.
Оля росла, начала ходить. И тут Лида стала замечать, что она злит Славу. Он старался выдворить малышку из комнаты, требовал:
- А ну убери от папы руки, иди в свою комнату.
- Слава, ей чуть больше года. Она не понимает. Ребенок познает мир, любит тебя, просится к тебе.
- Лида, я устал после работы. Пусть идет куда-нибудь в другое место. На кухню, в детскую.
- Слава, ее не закрыть в комнате, это не дрессированный слоник, это маленький ребенок. Конечно, он будет ходить по квартире, что-то трогать и играть. Это нормально.
Слава промолчал. Когда Ольга подросла, началось:
- Не подходи ко мне.
Или
- Что ты такая тупая. Понятно в кого.
Иногда он менялся. Был заботлив, играл с Оленькой, гулял. Но периоды спокойствия сменялись агрессий в сторону ребёнка, его неприятием.
Лида неоднократно говорила:
- Слава, так нельзя. Она маленькая, а ты на нее голос повышаешь, кричишь, отталкиваешь.
- Я воспитываю.
- Тем, что кричишь, чтобы она ушла в комнату? Трехлетний ребенок? Ты серьезно?
Лида все чаще задумывалась о продолжении отношений со Славой.
Но он, словно что-то почуяв, стал на редкость заботливым папой. Сорвался один раз.
Укладывал девочку спать, и Оля попросила:
- Почитай мне сказку.
Он открыл книгу.
- Другую, папа. Мама мне другую читает.
Но он резко сказал:
- Какую открыл, ту и буду читать, а ты лежи и слушай.
Оля расплакалась, а он схватил ее за руку, вытащил из кроватки за руку и потащил в коридор:
- Стой в углу, раз не умеешь слушать.
Лида выскочила из кухни:
- Ты что творишь?
- Надоели мне все. Воспитания никакого! Сплошная вседозволенность.
Он обулся и выскочил из квартиры. Лида успокаивала дочку, так как та от испуга рыдала так, что ее начало тошнить. Она тихо убаюкала ее, почитала сказку, и малышка крепко уснула.
Когда Слава вернулся, Лида начала разговор:
- Ты понимаешь, что такими выпадами только пугаешь ребенка. Мог просто тихо объяснить. Но не доводить ее до истерики. Зачем ты так с ней?
- Я просто воспитываю.
Никакие уговоры не действовали. Лида стала бояться оставлять дочь со Славой. Да и малышка сторонилась его, спать укладывалась только с мамой, с папой не хотела, боялась.
А когда ей исполнилось четыре года, вообще стала отказываться оставаться дома с папой, ходить гулять. Просто плакала.
Лида удивилась, ведь раньше Оля с удовольствием с ним ходила, а тут вдруг такая перемена. И удивлялась, пока не услышала, как Слава тихо говорит:
- Ты, тупица и бестолочь, я сказал идти спокойно, а не подпрыгивать.
Он обзывал ее, мог шлепнуть просто так, слегка ударить. И малышка стала его бояться.
Лида поступила просто: подала на развод. А Славу выставила.
- Это и моя квартира.
- Хорошо. Два варианта: первый – продаем квартиру целиком, деньги пополам. Второй – я выкупаю по рыночной стоимости у тебя половину квартиры.
Они развелись, все оформили нотариально. Слава ходил к дочке, но она пряталась от него, плакала:
- Не надо, боюсь, не надо.
Заходилась аж в истерике. У нее повышалась температура, начиналась рвота.
- Слава, зачем ты так с ней?
- Я вроде и люблю, а как подумаю, что в ней намешано в генах бог знает что, сколько порока, и начинаю проявлять строгость, чтобы все это не вылезло.
Лида перестала отдавать ребенка отцу, он требовал свиданий с девочкой, грозился обратиться в суд. И тогда она пошла на крайние меры, подала иск:
- Прошу суд отменить удочерение в отношении Славы на основании ст. 141 СК РФ, как не соответствующее интересам ребенка. Его поведение негативно сказывается на развитии дочери, контакт между ответчиком и дочерью утрачен. Ребенок его просто боится.
Слава возражал:
- Прошу суд отказать в этом абсурдном иске.
Лида заявила ходатайство:
- Прошу назначить комплексную психолого-психиатрическую экспертизу с целью выяснения факта негативного влияния ответчика на здоровье ребенка.
- Да это бред. Я люблю Ольгу, это просто жена все преувеличивает и настраивает ребенка против меня. Все у нас хорошо.
Органы опеки и прокурор согласились, что экспертизу провести надо.
Суд вынес определение, поставив перед экспертами вопросы:
На разрешение эксперта поставлены вопросы о психическом здоровье ответчика, его психологических особенностях и психологических особенностях ребенка, влияния их друг на друга. Производство по делу приостановлено на период проведения экспертизы.
Слава определение о назначении экспертизы обжаловал вплоть до кассационной инстанции, но везде ему отказали:
Суд, руководствуясь положениями статьи 79 ГПК РФ, не обладая специальными познаниями, пришел к выводу о необходимости назначения экспертизы, при этом на разрешение эксперта поставлены вопросы о психическом здоровье ответчика, его психологических особенностях и психологических особенностях ребенка, влияния их друг на друга.
Такие выводы суда, вопреки суждениям заявителя кассационной жалобы, соответствуют установленным обстоятельствам и основаны на правильном применении норм процессуального права.
На момент назначения экспертизы Оле было 10 лет.
Экспертиза была проведена. Слава в суд не явился, и было вынесено заочное решение, иск Лидии был удовлетворен.
Слава это заочное решение обжаловал и отменил, а тут еще и замены судьи произошла (ч.2 ст.157 ГПК РФ), и спустя год дело начали рассматривать заново. Опять была назначена психолого-психиатрическая экспертиза, и суд повторно принял решение – иск Лидии удовлетворить.
Слава с этим не соглашался, обжаловал каждый шаг. Но 07.03.2024 кассационная инстанция отклонила последнюю жалобу на решение суда.
Суды длились три года, Лида выиграла дело, дочь была в безопасности, да и Слава потерял возможность ходить, ставить условия, манипулировать.
*имена взяты произвольно. Юридическая часть взята из:
Девятый кассационный суд общей юрисдикции, определение от 17.03.2022 по делу № 8Г-1332/2022
Артемовский городской суд Приморского края, дело № 2-239/2023
Берегите себя и своих близких.
KP.:Комсомольская правда
ЧТО СТАЛО С МАЛЬЧИКОМ, КОТОРЫЙ РОДИЛСЯ С ДЫРОЙ ВМЕСТО ЛИЦА: ЗАБРАЛИ ИЗ ДЕТДОМА, СДЕЛАЛИ ОПЕРАЦИИ И ИЗМЕНИЛИ ДО НЕУЗНАВАЕМОСТИ
Когда-то Вероника и Юрий могли просто так в выходные сорваться с места и поехать на пару дней, в отпуск. Сейчас о тех временах пара вспоминает с улыбкой - как будто все это было не с ними. В 2017 году они взяли под опеку Рустама – мальчика, который родился с дырой на лице. В 2019 году - Лилит, девочку с укороченными конечностями и отставанием в развитии, в 2020-м - Сашу, чья мать пила так беспробудно, что нервная система малышки была разрушена еще в утробе. На вопрос, планирует ли пара еще детей, Вероника (в интернете ее знают как Нику Злобину, поэтому так мы и будем ее называть далее), честно отвечает: «Нет». И вот почему.
МАЛЬЧИК БЕЗ ЛИЦА
- Я с детства знала: да, есть такие дети, которые остались без родителей. А когда выросла, поняла, что когда-нибудь возьму такого ребенка в семью. Но и подумать не могла, что их будет трое и с тяжелыми диагнозами.
Лет 10 назад Ника попала на форум, где приемные родители делились своими историями – и хорошими, и не очень. Примеряла на себя: «А смогла бы я с этим справиться?» Записалась в школу приемных родителей. Однажды увидела анкету Рустама из Вологодской области. С размытой фотографии смотрел мальчик лет 3-4 верхом на трехколесном велосипеде. Лицо нечеткое, ничего особо не понятно. Через какое-то время фотографии сменились, и стало понятно, что у мальчика нет ноги, а на лице уже были операции.
- Я понемногу стала следить за ним. Однажды позвонила в местные органы опеки узнать, как у него дела, а мне сказали: ему скоро 5 лет, и его переведут в детский дом-интернат. И тут у меня в голове что-то щелкнуло: с учетом репутации таких учреждений я поняла, что ребенка надо срочно спасать, - вспоминает Вероника Злобина. – Создала про него тему на форуме, начала пиарить его в соцсетях в надежде, что найдется семья, которая возьмет его к себе. Но семья все не находилась, а у меня он не выходил из головы. Тогда я поговорила с Юрой, и мы решили «просто посмотреть». Необходимые документы собрали как-то легко и просто. И поехали в Череповец.
При виде потенциальных родителей Рустам орал так, будто ничего хуже с ним произойти не могло. Но Ника с Юрием не испугались. И через два часа после знакомства уже подписывали согласие на него.
- Я даже медицинские документы не посмотрела, представляете? - говорит Ника. - Он ползал по полу перед нами, и его было так жалко, что мы не могли иначе. Когда вернулись в Москву, я, конечно, еще не понимала всю серьезность ситуации. Но у меня было четкое ощущение, что мы сделали все правильно.
А дальше началось самое сложное: Рустаму предстояло несколько операций, часть из них прошла неудачно, а во время одной из самых сложных (когда ему фактически переделывали глотку и небо), наступила гипоксия, а потом - откат: ребенок, который читал, писал и решал примеры в уме, забыл не то что алфавит, но даже где право, а где лево. Чтобы восстановиться, потребовалась долгая реабилитация.
Учиться ходить на костылях или протезах он не хотел – ползать же было проще. Костылями крушил квартиру, но Ника была непреклонна: войти на кухню можно только на них. Рустаму пришлось смириться. Протезирование растянулось на долгие месяцы: специалисты просто не хотели рисковать и браться за ребенка, у которого недоразвит тазобедренный сустав. Но Ника и тут проявила чудеса настойчивости. Протез сделали, и Рустам научился на нем ходить.
Сейчас ему уже 11 лет. Он ходит в обычную школу, мечтает получить сразу два высших образования (инженерное и физкультурное) играет на флейте и барабанах, профессионально занимается пара-каратэ, получил красный пояс, завоевывает первые места на международных соревнованиях. Умный, самостоятельный и бесконечно добрый подросток. Мамина гордость и опора.
ДЕВОЧКА-СТРУНА
У Рустама две сестры. Тоже приемные. Лилит, девочка с почти черными глазами в семье появилась в 2019 году.
- Перед тем, как забирать Рустама, мы делали заключение сразу на двоих детей. На всякий случай. И вот когда с ним все утряслось, мы решили с Юрой, что можем взять еще одного ребенка, - вспоминает Ника Злобина. - Выбирали между двумя девочками: Сашей и Лилит. Лилит не было и года, и на нее уже были кандидаты, поэтому собирались ехать к Саше, ей было два. И тут за пару дней до отъезда мне сообщают, что от Лилит отказались. И мы поехали к ней. Помню, когда ее принесли, я подумала, что это не тот ребенок – все лицо было в ужасных гнойниках. А она спокойно обвела взглядом всю комнату, как будто изучила людей, которые там собрались. И в тот момент я поняла: она не такая уж «бедовая», как о ней говорят.
Ноги и руки, как струны - напряжены так, что не согнуть, не разогнуть. В 10 месяцев не держит голову. Лежит и смотрит в одну точку. Так было в детском доме. А когда Лилит поселилась у Ники с Юрием, оказалось, что ей интересно в этом мире абсолютно все. И развитие пошло семимильными шагами.
Сейчас ей уже 6 лет, и никто, глядя на нее, не сможет даже предположить задержку развития, которая была в раннем детстве. Это очень смышленый ребенок, который с легкостью считает в уме, занимается скалолазаньем и мечтает стать стоматологом. И наверняка у нее все получится — упорства и ума ей не занимать.
СЛОЖНЫЙ РЕБЕНОК
Время шло, Рустам и Лилит росли. А Саша оставалась в детдоме. Ника продолжала наблюдать за ней. И как только стало возможно, они с мужем поехали знакомиться.
- «Если даже не возьмем, то «попиарю» ее», - думала я, - говорит Ника Злобина. - Мы проехали 400 км, а нам из-за ковидных ограничений дали посмотреть на нее пять минут с расстояния в три метра. Нужно было настаивать на новых встречах – по закону дается 10 посещений - но я была как будто в розовых очках. Да, посоветовалась с психиатром, убедилась, что диагноз сложный (потом оказалось, что диагноз у нее другой), но была до последнего уверена: мы справимся! Если бы я тогда знала, что нас ждет, отвезла бы обратно в тот же день.
В 4,5 года Саша не говорила, не играла в игрушки, не умела жевать и глотать. В туалет ходила в памперс. А еще постоянно либо раскачивалась и занудно повторяла одни и те же звуки, либо страшно кричала.
- Дома был ад. Она орала, разбивала себе голову в кровь при любом раздражителе – увидела ли дверь, чужого человека или кошку, все равно что. Ночами выла, и мы с Юрой по очереди сидели с ней, чтобы дети хоть немного поспали. На них она тоже реагировала агрессивно. Моя мама почти поселилась у нас, очень помогала, особенно тем, что с наступлением темноты выводила ее гулять вокруг ТЭЦ – там никого не было, ничего не видно, и она хотя бы молчала. Дома она царапала лицо себе, мне, собаке чуть не выдрала хребет, кошку пыталась разорвать на части – ощущение шерсти в руках ее буквально сводило с ума.
Основной причиной проблем со здоровьем у Саши был алкоголизм ее матери, но ситуацию усугубили препараты: в детдоме она была на больших дозах сильных нейролептиков, но семье их не выдали, и у девочки начался синдром отмены. Психиатр помог стабилизировать состояние, а потом постепенно снизить дозы лекарств. Одновременно с этим началась реабилитация 24 на 7, чтобы успеть «запустить» мозг, пока это еще возможно. Сашу забирали из детдома с глубокой умственной отсталостью, сейчас ей восемь лет, и это почти обычный ребенок, кажется, что у нее максимум – задержка психического развития. Ни один врач не поверил бы, что такое возможно. Но Ника с Юрием сделали это.
МАМИНА ГОРДОСТЬ
- Какой лучший подарок вы получали от своих детей? – спрашиваю я Нику.
Она ненадолго задумывается. Потом отвечает:
- Лучший подарок - это когда дети в развитии переходят на новую ступень. Потому что мы потратили много времени, сил, не говоря о деньгах. Саша сейчас занимается адаптивной художественной гимнастикой. И хотя я понимаю, что за ней всегда будет нужен глаз да глаз, я горжусь ею, когда она выходит на ковер, не отвлекается ни на судей, ни на зрителей, и спокойно выполняет свою программу Я бесконечно рада, что Лилит с нами, видя, как она буквально на лету схватывает любую информацию. Когда уверена, что она пойдет в обычную школу и «потянет» обучение. И когда Рустам выходит на сцену и играет на флейте – я вижу результат трудов. Когда он занимает первые места и тренер – человек с огромным опытом – говорит мне, что Рустам делает что-то лучше, чем обычные, здоровые дети, это круто. В такие моменты я понимаю: все не зря.
Автор: Александра БУДАЕВА
РАССКАЗ СОЛДАТА...
Раненый очнулся. Он лежал один. Сражение кончилось, по крайней мере для него. Война прогрохотала по этим местам, оглушила, обожгла и унеслась дальше. Ушли его боевые товарищи. А он остался.
Он очнулся оттого, что кто-то теплой влажной тряпкой обтирал его лицо, смывал кровь.
Раненый открыл глаза.
Прямо перед собой он увидел приветливую собачью морду с живыми черными глазами, внимательно смотревшими на него. Небольшая рыженькая дворняжечка участливо-заботливо облизывала его, старалась привести в чувство. Увидав, что веки лежащего дрогнули и поднялись, она радостно заюлила, завиляла хвостом, затем, сев, прижалась к нему теплым боком. Она словно старалась отогреть его.
«Умная...» подумал раненый и заметил на ошейнике бинтик и пузырек-бочечку с прозрачной жидкостью.
Потянув к себе собаку за ошейник, он вытащил пробку и, припав губами, сделал из бочонка глоток. Точно огонь прокатился по пустым кишкам. Во рту и в горле палило, но после этого он сразу почувствовал себя. Сделанное усилие утомило его, и он, откинувшись на спину, вынужден был полежать неподвижно, перевести дух.
По небу плыли облака, где-то перекликались птицы
Занятый своими ощущениями, постепенным возвращением к жизни, он не заметил, как собака исчезла.
Он даже загоревал. Опять один! Откуда она взялась? И почему так быстро убежала?
И вдруг она снова явилась. И не одна: ее сопровождал большой кудлатый пес, запряженный в носилки-волокуши.
Большой тоже помахал хвостом. Остановившись рядом, он как бы приглашал: «Ну, давай, смелее...»
Раненый с трудом перевалился в носилки. Маленькая в это время суетилась около него, ободряла. Большой пес терпеливо ждал. Потом в том же порядке они потащили его. Вернее, тащил один большой пес, а рыжая дворняжечка семенила впереди, как бы разведывая путь и подбадривая большого. Раненый был тяжелый крупный, рослый мужчина, из тех, о каких в старину говорили богатырь. Носилки цеплялись за кусты, за корни, застревали в колдобинах. Упряжной пес тащил с натугой, вынужден был часто от кочки к кочке, от одного разрыва до другого.
Еще снаряд или мина… Рыженькая внезапно взвизгнула и, жалобно заскулив, закружилась на месте. Слепой осколок ударил ее, порвав сухожилие на ноге и поранив другую ногу. Рыженькая хотела ползти не могла. Из ран хлестала кровь, бедная собака легла, беспомощно озираясь. Раненому запомнились ее страдающие глаза. Ах ты, вот еще несчастье... Дотянувшись через силу, превозмогая собственную боль, раненый положил рыженькую рядом с собой. Большой пес потащил обоих.
Встали, поехали, снова и снова.
Встали... Вот когда большому потребовалась вся его выносливость и сила. Казалось, этот путь никогда не кончится. Казалось все, больше не повезет, выбился из сил; нет, большой пес опять напрягался, дергал в одну сторону, в другую, потом вперед, и волокуша опять ползла, оставляя за собой в густой траве широкую борозду. Чувство долга у него пересиливало усталость.
У раненого было такое чувство, как будто он сам надрывается, таща непосильный груз. Он словно ощущал каждое усилие пса-труженика, спасавшего обоим жизнь. Помочь бы... Ну, еще! поддай еще, голубчик, умаялся, поди… Если бы собаки умели потеть, большой пес, наверное, был бы весь в мыле, мокрый нос.
Сознание то оставляло, то возвращалось; в какие-то моменты ему казалось, что он начинает бредить наяву. Сколько их, собак, две, а может, одна? Но нет, они были Слишком разные. А откуда у них сани-волокуши? Смешные мысли; да люди сделали, специально, чтоб вывозить с поля боя раненых; люди же научили и собак...
К счастью, спасение было уже близко. Из леса высыпали бойцы в советской форме. На опушке, санитары окружили носилки. Раненого подняли и понесли.
Сперва ее, запротестовал он.
Да не бойся, не бросим и ее. Военврач быстро осмотрел рыжую; два санитара стали перевязывать ее. Собака благодарно смотрела на людей. Большой пес той порой отдыхал, растянувшись на зеленой лужайке.
Поправится, сказал врач. Вылечим. На собаке быстро заживает. Они у нас уже давно работают так, на пару. Поработают еще...
Спасибо им, сказал едва слышно раненый и вместе с Разлившейся по телу слабостью, ощутил внезапно вспыхнувшую радость оттого, что жизнь и вправду снова вернулась к нему. Крохотный, не отмеченный ни в каких сводках Совинформбюро эпизод на необозримых грохочущих просторах войны, но для него вся жизнь.
Потом еще будет госпиталь, долгое лечение, белые халаты и запах йодоформа, операции, наконец, снова в строй, битва на Одере и Красное знамя над рейхстагом и великое, ни с чем не сравнимое, незабываемое гордое чувство Победы, а в прозрачной коробочке из оргстекла всю жизнь будут храниться вынутые из его тела осколки немецкой мины той самой, которая свалила его тогда. О чем он всегда сожалел: что никогда не узнает даже кличек своих неожиданных спасительниц.
Просто Маленькая и Большая...
Автор: БСРябинин@
СТАРИКИ
Руки Андрея Ивановича слушались плохо. Донести, например, носовой платок до лица было не всегда просто – часто при этом руки начинали дрожать, а сердце колотилось, как после тяжёлой работы.
Высморкавшись, Андрей Иванович аккуратно вчетверо сложил платок и вернул его в карман, не без сварливости подумав о том, что сейчас люди пользуются в основном одноразовыми бумажными салфетками, которые тут же и выбрасывают. Нагнувшись, он подобрал поставленный на асфальт пакет с продуктами и маленькими шажками двинулся домой.
Тяжёлая стальная дверь подъезда была для Андрея Ивановича совершенно непреодолимым препятствием. Изнутри толкнуть дверь было ещё в его силах, но снаружи тянуть на себя эту тяжеленную огромадину, борясь при этом с ветром – этого Андрей Иванович давно уже не делал. Он просто садился на скамейку и ждал, пока кто-нибудь не выйдет.
Домофон противно запищал, и из подъезда вышагнул высокий молодой человек, прицеливаясь на ходу брелоком в один из стоящих неподалёку автомобилей.
- Подержи дверцу, подержи! – поспешно сказал Андрей Иванович.
Парень обладал хорошей реакцией – он резко развернулся на каблуках и схватил край двери.
- Пожалуйста, - с некоторым удивлением в голосе сказал он.
Андрей Иванович поторопился встать и пройти в подъезд. После того, как дверь за спиной захлопнулась, он остановился, свободной рукой стараясь нащупать стену. Старые глаза привыкали к полумраку долго, поэтому Андрей Иванович преодолевал первый – он же и последний - пролёт в основном на ощупь, слегка наклонившись к стене, чтобы, «в случае чего», как он выражался, упасть на стену.
Раньше Андрей Иванович с женой жили на пятом этаже «хрущёвки» в другом районе города; лифта в том доме не было, а подниматься домой с каждым годом становилось всё труднее. В старой квартире, полученной ещё в шестидесятые, выросли и их дети - старший сын и младшая дочь, которые пять лет назад купили родителям новое жильё. Здесь был сделан прекрасный ремонт, стояла новая мебель, но почему-то Андрея Ивановича в этой квартире каждый день что-нибудь раздражало. Он был против переезда, потому что знал, что менять привычки в семьдесят три года проблематично. И, хотя после перенесённого инсульта квартира на первом этаже была идеальным вариантом, старик всё больше раздражался на окружающих. Когда Андрей Иванович задумывался о причинах своей нелюбви к этому дому, он догадывался, что ему неприятно только то, что жильё купили его дети. Начав работать в пятнадцать, Андрей Иванович ни разу за всю последующую жизнь не ставил себя в зависимость от других людей. Он не привык быть обязанным кому-либо и не привык быть слабым. Заглушая раздражение, он старался не выказывать недовольства перед детьми, хотя иногда не выдерживал и выговаривал им по пустякам:
- Ты опять в прошлый раз ушла, а свет в прихожей не выключила, - говорил он дочери, или:
- Сколько можно уже спрашивать, говорю же, не пойду я в эту поликлинику! – горячился в разговоре с сыном.
Анастасия Валерьевна, жена Андрея Ивановича, раньше каждый раз пеняла ему за эту ворчливость, но в последние годы перестала её замечать. Так же, как перестала готовить, стирать, делать уборку, и даже узнавать собственных детей. Иногда она называла сына Андрюшей, хотя тот был Даниилом, или заискивала перед дочерью, полагая, что находится у неё в гостях, а не дома. Но мужа Анастасия Валерьевна узнавала всегда.
- Андрюша, это ты? – спросила она из комнаты.
- А кто ещё-то? – ворчливо ответил Андрей Иванович.
Он медленно разделся, морщась от боли в суставах, уронил на пол куртку, но не стал её поднимать, потому что в спине жутко стрельнуло, и отнёс продукты на кухню. Выложив их в холодильник, поставил на огонь кастрюлю с водой и достал макароны. Ожидая, пока вода закипит, достал из кармана телефон и, щурясь на маленький экранчик, стал искать номер дочери. Телефон был его мучением – при выборе он настаивал, чтобы аппарат был попроще, потому что с новыми смартфонами разбираться не хотел из принципа, однако у «простого телефона» был маленький экран, а зрение уже давно было против старика.
- Привет, пап, - раздался голос дочери через несколько гудков. – Что случилось?
- Ничего не случилось, кроме того, что ты не приезжала уже месяц! – резко ответил Андрей Иванович.
- Какой месяц, папа, я была у вас три дня назад! – возмутилась дочь.
- Не ври отцу-то! – вспылил старик. – И когда только врать научилась?!
- Папа, да я не вру, вспомни…
- Хватит, Катька, не ври! Данька был на днях, а тебя не было! Я так и должен тебя каждый раз упрашивать? Ладно я, а твоей матери помощь нужна!
- Так я после работы могу приехать, если надо…
- Надо! Приезжай и ухаживай! Не дождаться от тебя помощи, дура!
Не слушая ответа дочери, Андрей Иванович сбросил звонок. Затем встал и принялся ходить взад-вперёд по просторной кухне, чтобы успокоиться – старое сердце заколотилось от злости на дочь.
И тут Андрей Иванович подумал, что хорошо бы сходить к соседу. Владимир Михайлович, семидесяти пяти лет, проживал двумя этажами выше со своим спившимся сыном. Андрей Иванович часто ходил к нему, чтобы отвлечься от плохих мыслей, сыграть в шашки или просто попить чаю.
Заглянув в комнату, Андрей Иванович увидел, что жена лежит в кровати, смотрит, нахмурившись, на одеяло, которым укрыта, и перебирает воздух морщинистыми пальцами.
- Кыш! – говорила она не то одеялу, не то кому-то невидимому. – Кыш отсюда!
Такое с ней бывало уже много раз. Сперва Андрей Иванович испугался, рассказал об этом детям, но потом пожалел – кто-то из детей пригласил врача, который выписал Анастасии Валерьевне таблетки «для спокойствия», а эти таблетки оказались очень вредны. На второй день после их приёма у Анастасии Валерьевны упало давление, и вместе с давлением упала она сама с кровати, не в силах встать или даже приподняться. Сын вызвал врача ещё раз для замены таблеток, но Андрей Иванович не пустил того в квартиру, и с тех пор не рассказывал своим детям о странностях в поведении жены.
Подойдя к ней, он положил свои ладони поверх её беспокойных рук, сжал её пальцы и позвал жену по имени. Она посмотрела на него пустыми глазами и снова перевела взгляд на одеяло. Её руки вздрагивали время от времени, словно она хотела отдёрнуть их.
- Настя, - позвал Андрей Иванович жену ещё раз. – Настя, спокойней. Катька приедет скоро.
При упоминании имени дочери Анастасия Валерьевна взглянула на мужа более осознанно, улыбнулась и смущённо сказала:
- Да я тут так, просто…
- Чего ты тут руками-то шаришь?
- Да я мышей сгоняла, - медленно ответила Анастасия Валерьевна.
Она говорила таким тоном, словно сама догадывалась, что этого не может быть – догадывалась, но не была уверена.
– Тут… Мыши были…
Мышей она сгоняла тоже не в первый раз.
- Нету тут мышей. – Андрей Иванович провёл по одеялу ладонью. – Видишь, нету?
Жена молча кивнула.
- Насть, ты полежи, а я до соседа дойду, - сказал Андрей Иванович. – Тебе надо чего?
- Нет, я спать сейчас буду. Да, посплю, - неуверенно сказала Анастасия Валерьевна.
- Ну, лежи тогда. Спи.
Андрей Иванович вышел из комнаты, надел тапки, взял ключи и открыл дверь. Слух его пока не подводил, поэтому, выходя, он ещё слышал из комнаты громкий шёпот жены:
- Кыш! Кыш!
Заперев дверь, Андрей Иванович поднялся на лифте на третий этаж и позвонил в квартиру Владимира Михайловича. Потом позвонил ещё раз, ещё и ещё, пока не услышал шарканье ног за старой тонкой дверью из дерева и фанеры. Замок щёлкнул, но дверь приоткрылась лишь на длину цепочки.
- Да я это, я, - проворчал Андрей Иванович.
Владимир Михайлович закрыл дверь, снял цепочку и снова открыл уже полностью.
- Здравствуй, Андрей, - сказал сосед мягким, негромким голосом. - На чай пришёл?
- Да, на чай, на что ж ещё. Есть у тебя что к чаю-то? А то у меня там печенье есть, только я забыл взять.
- У меня тоже печенье есть, заходи, - улыбнулся Владимир Михайлович.
Андрей Иванович вошёл, вытер ноги о тряпку у двери и прошагал на кухню.
- Где твой-то? – спросил он.
- Да у себя в комнате. Спит.
- Опять пил?
- Да… - Владимир Михайлович поморщился. – Его это дело, я не вмешиваюсь.
- А зря! Не били мы своих, как нас отцы…
- Меня отец не бил, Андрюша, - робко сказал Владимир Михайлович.
- Ах да, ты у нас это…
Андрей Иванович оборвал себя – он хотел сказать «интеллигент» тем самым издевательским тоном, каким это слово произносилось в курилке на сталепрокатном, но сдержался. Владимир Михайлович до самой пенсии проработал учителем математики, в то время как Андрей Иванович был и монтажником, и волочильщиком проволоки, и разнорабочим под конец. Учителей вообще Андрей Иванович как будто уважал, но встречая отдельных представителей интеллигенции, относился к ним с высокомерием и даже, под настроение, с лёгким презрением.
Однако Владимира Михайловича он обижать не хотел. Больше Андрею Ивановичу общаться на этой улице было не с кем.
- Ну ладно, - проворчал он. - Ты принеси шашки, я поставлю чайник.
Владимир Михайлович вновь улыбнулся и вышел из кухни, а Андрей Иванович стал привычно хозяйничать.
Следующие два часа прошли просто. Старики играли в шашки, пили чай и часто бегали в туалет. Андрей Иванович ворчал, рассказывал о детях и жене, о старой квартире и работе, которую оставил чуть меньше двадцати лет назад, Владимир Михайлович же в основном молчал и улыбался.
Приятный вечер был прерван громким стуком в дверь. Стучали сильно, не переставая. Ещё кричали что-то, но слов с кухни было не разобрать.
- Что-то шумят, надо бы посмотреть, - сказал, вставая, хозяин квартиры.
- Да сиди, небось подростки развлекаются! – раздражённо ответил Андрей Иванович. – Сиди!
- Нет, надо посмотреть.
Владимир Михайлович ушаркал в коридор, аккуратно приоткрыл дверь, звякнув цепочкой, и только теперь Андрей Иванович из общего шума выделил одно часто повторяемое слово:
- Пожар!
Андрей Иванович резко поднялся и, несмотря на боль в ногах и спине, почти бегом вышел в коридор.
- Пожар, говорят! – взволнованно сказал Владимир Михайлович. – Надо Антона разбудить!
Андрей Иванович, ничего не отвечая, вышел в подъезд. Люди толпились на площадке, дым стлался по потолку, змеями струился между лестниц.
- Чего не выходите? – недовольно крикнул Андрей Иванович, нажимая кнопку вызова лифта. – Пожар ведь!
- А то мы не знаем! – резко осадила его какая-то бледная девушка с ноутбуком под мышкой.
- Лифтом пользоваться нельзя, - заметил мужчина, к которому жался мальчик лет двух-трёх. – Во время пожара нельзя.
Андрей Иванович не обратил внимания на эти слова. Когда двери раскрылись, он шагнул в лифт и нажал на кнопку с цифрой «1». Благо, лифт доставил его вниз без проблем.
Дверь его квартиры чернела на фоне контура из огня, но и огонь светился тускло за клубами дыма. Андрей Иванович успел пройти пару нетвёрдых шагов к своей двери, повторяя про себя имя жены, когда в подъезд вбежали пожарные. Старик не успел ни разглядеть их, ни возразить, когда те схватили его и потащили на улицу – всё, что он мог, это хрипло повторять:
- Настя! Там Настя!
Ему не отвечали, просто вывели на улицу. Чьи-то руки, державшие его до этого, внезапно отпустили, и Андрей Иванович врезался в людей, толпившихся неподалёку от подъезда. Перед глазами мелькнули пёстрые куртки, его снова подхватили, но старик, помня о своей беспомощной жене, попытался рвануться из всех своих стариковских сил.
Он всё же смог устоять. Развернувшись к дому, он увидел огонь в своих окнах. Пламя ощупывало стены, норовя добраться до соседних квартир. Вокруг что-то кричали, мельком Андрей Иванович успел заметить, что несколько людей снимают пожар на телефоны. Глядя на огонь, старик вдруг вспомнил, как поставил кастрюлю с водой на плиту, чтобы сварить макароны. Поставил ещё до того, как пошёл к соседу… Он хотел то ли застонать, то ли выругаться, но вдруг что-то ударило его в голову.
Удар был такой, словно кто-то вбил в череп гвоздь. Андрей Иванович открыл от боли рот, но не смог ничего сказать. Пламя пожара из оранжевого стало красным, ярко-алым, оно заполнило всё вокруг, перекинулось на толпу, но они не замечали этого, просто стояли на местах и смотрели на дом. Что-то вновь ударило в голову, и красное пламя вокруг подёрнулось чёрными жилками. Андрей Иванович понял, что ноги его не слушаются, уже повалившись на площадку. Удара об асфальт он тоже не почувствовал. Кроваво-красный мир сгустился, потемнел, обуглился по краям и стал стремительно чернеть, пока темнота не заняла всё, кроме последнего красного лоскута внешнего мира - чьего-то лица. Ему хотели помочь, но по выражению этого незнакомого лица было понятно, что не знали, чем.
Алое пламя обожгло мозг новым испепеляющим импульсом, плеснуло в лицо старика тьмой. Вспышка растворилась во мраке, сорвавшись куда-то стремительным потоком, утащила его за собой гаснущей красной нитью…
И оборвалась.
Автор: Михаил Гречанников