Под утро Татьяне приснился странный сон: будто сын ее, Алешка, стоит на крылечке и стучит в дверь...

Она спохватилась, резко вскочила и, шлепая босыми ногами, побежала к двери.
Обессилев как-то сразу, прислонилась к дверному косяку и замерла. Тихо. Никого. Такие сны ей снились часто и постоянно обманывали, но каждый раз она бежала к двери и распахивала ее настежь. И сейчас тоже распахнула и стала вглядываться в ночную пустоту. Тишина и сумрак ночи окружали ее. Стараясь унять разбухавшееся сердце, она присела на ступеньку крыльца. И в этой тишине вдруг раздался какой-то посторонний звук: то ли писк, то ли шорох.
«Опять соседский котенок запутался»,- подумала Татьяна и пошла вызволять малыша из кустов крыжовника, как делала не раз. Но это не был котенок, Татьяна поняла сразу, когда дернула за тряпочку, торчащую из куста. Тряпочка оказалась старенькой цветной пеленкой, и она дернула ее посильнее. И оторопела: на уголке пеленки лежал маленький ребенок. Ребенок был совершенно голенький, видимо, размотался, пока лежал, это был мальчик. Судя по пупку, который еще не отвалился, от роду ему было всего ничего.
Ребенок уже не мог даже кричать, он был мокрый, совершенно обессилевший и, видимо, голодный. Когда Татьяна взяла его на руки, он слабо запищал. Не помня себя и совершенно не соображая, что делает, она прижала его к себе и бегом бросилась в дом. Тут же нашла чистую простыню, запеленала ребенка, накрыла теплым одеялом и стала греть молоко. Вымыла бутылочку, нашлась и соска, оставшаяся с весны, когда она выпаивала маленького козленка.
Мальчик чмокал и захлебывался от жадности, а потом, согретый и насытившийся, уснул. Брезжило утро, но Татьяна ничего не замечала, она думала о своей находке. Ей самой было за сорок, и в деревне молодежь звала ее уже теткой. Мужа и сына она потеряла на войне в один год, и осталась на этом свете совершенно одна. Никак не могла привыкнуть к своему одиночеству, но горькая правда жизни постоянно напоминала ей об этом, и вскоре она научилась полагаться только на себя.
А сейчас она растерялась и не знала, что ей делать дальше. Она взглянула на ребенка – он спал, сладко посапывая, как спят все маленькие дети. И тут ей в голову пришла мысль посоветоваться с соседкой, она еще раз взглянула на малыша и пошла к Галине.
У Галины в жизни, как ни у кого больше, все было гладко и спокойно: мужа и детей у нее никогда не было, никого на войне у нее не убивали, и «похоронок» никогда она не получала. Жила в свое удовольствие. Все ее мужчины были приходящие и уходящие, которых она никогда не удерживала и особо не жаловала, если что было не по ней. Сейчас Галина, красивая и статная, стояла у своего крыльца, в накинутом на плечи полушалке, потягиваясь под теплыми лучами восходящего солнца. С удивлением выслушав рассказ о ночном происшествии, она коротко сказала:
- Ну, и зачем тебе это?- и пошла в дом. Успела заметить Татьяна краем глаза, уходя, как шевельнулась занавеска на ее окне, значит, ночевал очередной ухажер. «Зачем? И вправду, зачем?»- прошептала Татьяна. Пришла домой и засобиралась: покормила ребенка, завернула в сухое, собрала еды в дорогу и пошла на большак ловить попутку до города. Машину ждать пришлось недолго, через пять минут возле нее затормозил грузовик, ехавший в город.
- В больницу?- спросил шофер, кивнув на сверток в ее руках.
- В больницу,- сдержанно ответила Татьяна.
В приюте, пока оформляли документы на подкидыша, она не могла отделаться от мысли, что что-то делает не так, не по совести, эта червоточинка в сердце не давала ей покоя. И еще так пусто было на душе! Такое же чувство она испытала, когда получила известие о гибели мужа, а потом и сына.
- Как мальчика назовем? Какое имя у него?- спросила заведующая.
- Имя? – переспросила Татьяна, на секунду задумалась и сказала, неожиданно для себя,- имя у него Алешка.
- Хорошее имя,- сказала заведующая,- у нас тут много Алешек и Катюшек после войны. Понятно, у кого родственники погибли, а уж таких, как твой, непонятно кто бросает. Сейчас мужиков нет, радоваться надо ребеночку, а тут на тебе, бросила! Кукушка, а не мать!
И вроде бы не в ее адрес были сказаны слова, но так нехорошо сделалось у Татьяны на душе! Вернувшись домой уже под вечер, она вошла в свой пустой дом и зажгла лампу. #опусы И тут на глаза ей попалась старая пеленка Алешки. Она даже не выбросила ее тогда, а просто отложила в сторону. Сейчас она взяла ее в руки и села на кровать.
Машинально перебирая руками эту старую мокрую пеленку, она сидела так некоторое время, словно ни о чем не думая. И тут ее руки нащупали в уголке пеленки какой-то узелок. И в этом узелке оказались маленькая серая бумажка и простой оловянный крестик на шнурке. Развернув бумажку, Татьяна прочитала:»Милая, добрая женщина, прости. Мне этот ребенок не нужен, я запуталась в жизни, завтра меня уже не будет на свете. Не оставь моего сына, сделай для него то, чего я не смогу для него сделать». А дальше стояла дата рождения ребенка.
И тут Татьяну прорвало: она рыдала и причитывала, как по покойнику. Слезы лились рекой, а она-то думала уже, что у нее их нет, все выплакала. Вспомнилось ей, как выходила она замуж и какими счастливыми они были с мужем. А потом родился Алешка – и снова счастье у них. В деревне бабы ей завидовали: от счастья Татьяна светилась вся. А отчего же не светиться, если муж – любимый, сын – любимый. И мужчины ее тоже любили и боготворили ее. Перед самой войной сын закончил курсы шоферов и пообещал, что прокатит ее на новой машине, которую ему обещали дать в колхозе. А тут война…
В августе 42 го принесли ей «похоронку» на любимого мужа, а в октябре того же года – на любимого сына. И все, закончилось счастье Татьяны навсегда, померк белый свет. И стала она такой же, как все, как почти каждая вторая в деревне. Вскакивала по ночам и бежала к двери, распахивала ее, вглядываясь в ночную тьму…
А там никого не было, только ночные шорохи да соседский котенок-бедолага.
Вот и в эту ночь не смогла она уснуть, бегала на улицу, слушала ночь и все чего-то ждала.
Утром Татьяна снова поехала в город. Заведующая приютом узнала ее сразу и не удивилась, когда она заявила, что хочет забрать мальчика обратно, что так велит ей ее погибший сын.
- Хорошо,- сказала заведующая, -забирай, с документами поможем.
Завернув Алешку в одеяло, Татьяна вышла из приюта с другим сердцем – там не было уже той всепожирающей тоски и пустоты, которая жила в нем все эти годы одиночества. Там заселялись уже другие чувства – счастья и любви. Если человеку предначертано по жизни быть счастливым, значит, он им будет непременно, вот это же и случилось с Татьяной. В ее пустом доме по возвращении ее встретили только фотографии мужа и сына на стене.
Но в этот раз их лица Татьяне показались совсем другими, не серьезными и даже скорбными, а словно просветленными, мягкими, одобряющими и ободряющими. Татьяна прижимала к себе маленького Алешку и сама себе казалось сильной – ведь ему долго нужна будет ее помощь и защита.
- А вы мне поможете,- сказала она фотографиям.
Прошло двадцать лет. Алешка вырос парнем на загляденье. Не одна девушка мечтала о счастье с ним, только он выбрал ту, к которой сердце легло, самой любимой, после мамы, разумеется. Звали ее Люба. Привел однажды Алешка Любу к матери знакомиться, и тут Татьяна поняла окончательно: вырос ее сын, стал настоящим мужчиной. И благословила молодых. Отгремела свадьба, молодые начали вить собственное гнездышко. Спустя время пошли дети, а самого младшего сына назвали Алешкой, и стала Татьяна богатой на родню.
В одну из ночей проснулась она от шума за окном и пошла по привычке к двери. Распахнула ее и вышла во двор. Приближалась гроза, невдалеке сверкало.
- Спасибо тебе, сынок,- тихо сказала Татьяна в темноту, - теперь у меня целых три Алешки, и всех вас я люблю.
Шелохнулось большое дерево у крыльца, которое посадил ее муж, когда родился Алешка, а впереди блеснула молния, как солнечная Алешкина улыбка…
Автор: Светлана Тимофеева
Марина не сразу заметила цыганку. Краем глаза увидела цветастый платок и яркую юбку. Женщина выделялась на фоне серой массы людей, что суетливо копошились на рынке у свежей рыбы.
Цыганка стояла поодаль, разглядывая покупателей. Как только Марина оказалась в поле её зрения, яркая юбка взметнулась. Цыганка, расталкивая людей, направилась вперед. Шла к Марине, словно ждала именно её.
-Проживаешь чужую судьбу. Свою другой отдала. Если захочешь, помогу твою вернуть! - сказала цыганка и схватила Марину за руку.
Та отпрянула. Вырвалась. Машинально вцепилась в сумку. Отошла.
-Куда бежишь? Куда? - крикнула цыганка, - Здесь меня найдешь. Я буду ждать!
Цыганка тяжело дышала. Ноздри её раздулись. Черные глаза горели. На лбу выступила испарина.
Любопытные люди с интересом наблюдали за сценой. Марина огляделась. Потом женщина еще раз посмотрела на прилавок.
Рыба свежая. Сейчас её расхватают за несколько минут. Марине не достанется. Жалко.
Женщина резко повернула к выходу, вытирая выступившие слезы.
-Тоже мне… Чужую судьбу проживаю! Вцепилась, как пиявка! - шептала Марина, не понимая, чему она больше расстроилась.
Тому, что на ужин не будет свежей рыбы или тому, что цыганка права.
***
Марина чувствовала: она не там, где должна быть. Не тем занимается. Не туда идет, не к тому в итоге придет. Будто и правда, чужую судьбу проживает.
А ведь так все хорошо начиналось. Успешно окончила школу, поступила на юридический. Было столько стремлений. Она еще до окончания вуза составила план, в котором отразила все. Например, переезд в другой город. Марина знала, что нужно делать и точно следовала целям.
Но за месяц до выпускного что-то изменилось. Всё казалось абсурдным и глупым. Марина смотрела на свой план и думала: а зачем мне это?
Теперь женщина трудилась в небольшом адвокатском кабинете, который находился за городским рынком.
Зарплата копеечная, жизнь скучная. Судьба чужая.
И самое страшное, что Марина не желала ничего делать, чтобы изменить что-то.
Но плыть по течению плохо. Что-то делать - еще хуже.
***
Марина на следующий день тихонько прокралась туда, где встретила цыганку. Она, как шпион, выглядывала из-за стойки с очками. Цыганка стоит. Руки на поясе. Глаза выискивают кого-то в толпе. Марину? Другую жертву?
Марина на секунду опустила глаза. А когда подняла, цыганка уже смотрела на неё. Слегка улыбнулась, голову набок склонила и поманила пальцем.
Марина покорно пошла. Только бы знакомые не увидели…
-Пришла, молодец! Пойдем за мной. Или хочешь прямо тут разговаривать? - усмехнулась цыганка, - да не бойся. Зла не причиню.
Женщины встали под раскидистым деревом. Марина ждала, что скажет цыганка.
-Вспоминай, с кем судьбой поменялась. Кто за тебя твою жизнь проживает?
-Я не знаю. Ничего такого не делала. Ни с кем не менялась, - тараторила Марина, - я вообще в такие вещи не верю…
-Но раз пришла, все-таки веришь! - резко обрубила цыганка, - вспоминай, когда все изменилось. Такое нельзя не заметить! Это сразу чувствуешь. Себе об этом не говоришь, стараешься не думать. Но сразу понимаешь.
Марина опустила глаза. Она помнила. За месяц до выпускного. Она стояла в новом платье и смотрелась в зеркало.
Потом достала свой дневник и еще раз перечитала план. И сразу поняла - все не то. Словно чужой человек за неё это писал.
-Вижу, что вспомнила, - кивнула головой цыганка, - а теперь подумай, что было до этого.
Марина устало вздохнула. Да что было-то? Сессия, диплом, бессонные ночи. Месяцами не выходила из дома, учила, зубрила, писала. Еле выкроила время, чтобы с подружкой Олесей сходить за выпускным платьем.
***
Женщина усмехнулась, вспоминая себя. Такой кошмарный наряд она купила! Уже собиралась сдавать обратно. Но почему-то Олеся сама предложила поменяться платьями. Странно, ведь у неё был такой потрясающий наряд.
Олеся прибежала к Марине с пакетом. Долго мялась, поглядывала на платье подруги, висящее на ручке шкафа. Потом, спрятав глаза, сказала:
-У тебя такое платье красивое. Жалко, что ты его первая увидела. Можно, я примерю?
Девушка долго крутилась перед зеркалом. Рассматривала себя и вдруг выпалила:
-Поменяемся? Тебе мое очень пойдет! Давай? - с надеждой смотрела Олеся.
Марина раскрыла рот от удивления. Зачем подруге это нелепое платье, если сама она такую красоту купила? Но вкусы у всех разные…
-Согласна, - улыбнулась Марина.
***
-Ну? - торопила цыганка, - вспомнила что-то?
Марина нахмурилась. Да быть не может! Хотя, почему нет. Олеся сейчас в большом городе. Она уехала сразу после вручения дипломов. В никуда. Покорять большой город. Устроилась.
Подруги периодически переписывались, и Марина знала, что Олеся очень много работает. Посещает какие-то курсы. Знакомится с нужными людьми. Быстро двигается по карьерной лестнице. Сейчас Олеся собирается открывать собственное агентство.
Успешный руководитель. Уважаемый профессионал. Пример для подражания и источник зависти.
А ведь была посредственной студенткой. Да и планы на будущее не строила. Плыла по течению и смотрела, что из этого выйдет.
-Я платьем своим поменялась с подругой перед выпускным. Но оно новое было. Я пару раз померила. И у подруги тоже новое, вместе покупали, - прошептала Марина.
-Вот и всё! - хлопнула цыганка в ладоши, - уверена, что подруга магию не использовала? Уверена, что она не поменяла ваши судьбы?
-Нет, не уверена. Что теперь делать? - в Марине будто проснулась та девушка, которой она когда-то была.
Уверенная, сконцентрированная. Та, которая сама строила свою жизнь, не позволяя препятствиям все сломать.
-Ритуал со мной проведешь? Денег не возьму. Но твоя помощь потребуется.
-Какая?
-Всё вместе делать будем. Заговор читать. Свечи жечь будем. Еще капля крови твоей нужна.
Марина затравленно посмотрела на цыганку. Обманет? Зачем она помогает просто так? Что ей с того?
-Меня Лада зовут, - как-то очень искренне и почему-то со слезами на глазах сказала цыганка.
-Ладно, - неожиданно согласилась Марина.
Цыганка вдруг упала на колени и расплакалась.
-Спасибо тебе! Спасибо! - шептала она.
***
Марина стояла у своего подъезда. Лунная ночь идеально подходила для проведения таинственного обряда на возвращение своей судьбы.
Женщина с опаской оглядывалась. Вдруг соседи заметят? Вдруг Лада обманет? Но лучше в своем дворе, чем идти куда-то… А может, вернуться домой? Зачем все это?
-Эй! Не соскучилась? - вышла из тени дерева цыганка.
В руках у неё был мешочек. Поманив за собой Марину, Лада присела на корточки. Она достала из мешочка какие-то травы и свечи. Потом отстегнула от кофты булавку и протянула её Марине.
-За мной повторяй. Слово в слово. Когда я подожгу пучок травы, ты должна уколоть свой палец. Кровью прямо на огонь капнешь. И мне булавку отдашь. Дальше я одна говорить буду.
Марина кивнула. Лада зажгла свечи.
-Судьба чужая возвращайся обратно. Мою жизнь себе забираю. Себе снова хозяйка. Кровью напишу, огнём разожгу, все верну!
Лада поднесла полыхающую свечу к траве. Та вспыхнула. Жаркий огонь с треском проглотил сухие веточки.
Марина кольнула себя иголкой, тихонько вскрикнула и занесла руку над пламенем.
Маленькая блестящая капля упала вниз.
-Ааааа, - Марина с шумом вдохнула едкий дым и передала иголку Ладе.
-Что сама забрала, возвращаю. Свое прошу обратно. Приму, что осталось. Приму, что дадите. Приму, если разрешите.
Лада капнула свою кровь на догорающую траву и бросила пучок под ноги.
-Ну что? - спросила цыганка у Марины.
-Голова кружится…
-Ты от подруги скоро весточку получишь. Покаяться она придет. Ты прими её и выслушай… А сейчас иди домой. Вспомни, как хотела жить. Вспомни о своей судьбе…
Марина еще не знала как, но была уверена, что по-прежнему уже не будет. Внутри неё было что-то новое. То, о чем она давно забыла. Что-то стремительное и очень долгожданное.
-Лада, а почему ты мне вчера сказала спасибо, когда я согласилась? И почему ты сейчас говорила «что сама забрала, возвращаю»?
Лада откинула со лба прядь волос и посмотрела на желтую луну.
-В свое время я один ритуал провела. Поменялась судьбой с другой девушкой. Вернее, забрала себе чужую судьбу.
Я любила парня. Очень любила. А он должен был на той жениться. Красивая пара была. Но мне все равно было. На любовь их, на законы человеческие и высшие. А любимый мой не для меня был. Для другой. По судьбе так. Что делать?
После обряда он ко мне пришел. Я ему сына родила. Но ребенок и месяца не прожил. Два года прошло, девочка на свет появилась. Через неделю схоронили и её.
Только тогда я карты разложила, посмотрела, что за судьбу себе взяла. А там… Не представляешь, сколько горестей было уготовано той девушке. И все они после ритуала ко мне перешли.
Чужая судьба, чужая жизнь, которую я живу уже почти пятнадцать лет.
Чтобы вернуть все на свои места, обратного ритуала не достаточно. Нужно найти еще одну, которая не по своей воле чужую судьбу проживает. Вдвоем ритуал провести. Сделать благое дело, вернуть ей то, чего она лишилась. После этого можно и о себе попросить. Наказание для меня еще последует. Но это уже будет моя судьба
Цыганка развернулась и, кивнув напоследок, пошла прочь. Луна ярко освещала её блестящие кудрявые волосы. Лада весело рассмеялась.
Цыганка знала, что наказание впереди. Она видела, что её ждёт.
Но это будет её собственная судьба.
Заслуженная, написанная. Порой горькая. Порой слишком тяжелая. Но не чужая.
Призрак девушки приходил на свидание к Сергею. Реальная история.
Вот и прошёл этот год. Год который оставил занозу в моём сердце.
Гуляя как-то по парку я обратил внимание на одинокую девушку. Она каждый вечер приходила и садилась на одну и ту же лавочку. Сидит, смотрит в одну точку и грустит. Подошёл я к ней, познакомились. Поначалу она не очень хотела со мной разговаривать, вставала и уходила. Но со временем видимо привыкла к моей назойливости.
Понравилась она мне, только приходить она стала всё реже и реже. Но за все это время я много о ней узнал. Зовут ее Наташа и живёт она в котеджном посёлке, с отцом и матерью. Раньше они часто гуляли в этом парке всей семьёй, и это была их любимая скамейка. Был у неё жених, разбился на машине. Они тоже любили сидеть на этой лавочке.
Я приходил каждый вечер и каждый вечер ждал с нетерпением. Провожать она себя не разрешала, хотя я ей каждую нашу встречу предлагал.
Так прошло недели три. Уже снег лег, и не думал таять. Я смахнул снежок с лавочки и сел в ожидании Наташи. Людей в парке совсем не было. Было довольно прохладно. Я долго сидел в ожидании нашей встречи, но её не было. Я понял что она сегодня не придёт. Встал с лавки и направился в сторону дома. Отойдя метров двести я оглянулся. Наташа сидела на нашей лавочке.
Я подошёл к Наташе.
- Я наверно больше не смогу приходить,- сказала она
- А что случилось? Я тебя чем-то обидел?
- Нет, нет, не в этом дело, все хорошо и ты хороший, просто обстоятельства так складываются.
- А где тебя можно найти?
- Я же тебе говорила где я живу. В посёлке только один дом с голубой крышей, ты его сразу найдёшь.
- Очень жаль что ты не придёшь,- сказал я ей
- Да, жаль,- ответила она.
Я стоял и смотрел на неё. Эта девушка мне определенно нравилась.
- А теперь иди, я хочу побыть одна.
Дней через пять я нашёл этот дом с голубой крышей. Я подошёл к воротам и позвонил. В одной руке у меня была коробка конфет, в другой букет цветов. Сердце стучало так, что наверно все соседи слышали с близлежащих домов. Потому что из окон были видны любопытные лица.
Открылась калитка и вышла седая женщина.
- Вам кого молодой человек?
- Скажите, а Наташу я могу увидеть, она здесь живёт?
- Увидеть можете, только не здесь,- лицо женщины побледнело
- А где?
- Там,- женщина махнула рукой рукой в сторону кладбища, которое находилось в двух километрах от поселка.
- Это что, шутка такая?- спросил я
- Да какая там шутка. Пол года уже как мы дочку схоронили. Разбилась она с женихом на машине.
ПЛЕН
Вся деревня радовалась. Сельчане бегали к дому Бережновых, кто то стоял у забора, кто то забегал в дом. Было шумно и суетливо, как в Пасху.
В самом доме, да и во дворе, готовились к встрече. Пахло варенным мясом и свежими овощами. Два дня назад приехал председатель из райцентра и сообщили добрую весть. Он хотел произвести впечатление. Долго держал паузу, как в кино, и затем начал читать с важным видом официальное уведомление, но в процессе чтения сам растрогался до слёз, спустился с подножки автомобиля, расплакался и обнял Бережновых. Как по команде в голос завыли все присутствующие.
Мишку и ещё пятерых его сверстников из района забрали в армию семь лет назад. И почти сразу всех отправили в Афганистан.
Оттуда вернулся только Пашка из соседней деревни с обоженным лицом. Местные мальчишки украдкой подсматривали в окна за ним. Пашка почти не выходил из дома и глядел на них равнодушным взглядом из стянутой кожи немигающих век..
Мишку долго считали пропавшим без вести и
Бережновы как то сразу постарели, перейдя из людей среднего возраста в пожилые. Головы их заметнее поседели и даже ростом, как всем показалось, они уменьшились, согнувшись до земли.
И вот такая радость через столько лет. Мишку нашли в плену. Долго вели переговоры и наконец вызволили.
В воскресенье приехал ПАЗик. Выплюнул в деревенскую пыль из душной утробы худенького, загорелого, стриженного паренька и уехал, оставив его наедине с земляками на остановке.
Толпа всей деревней молча стояла и не знала как реагировать- радоваться или плакать. Уж больно замученным им показался мишкин вид..
За длинным столом, под открытым небом, сидели почти все сельчане, которые Мишку знали с детства. Народ уже разговелся и пел песни. Оно и правда, живой, здоровый сын вернулся из армии. Радоваться надо, а не плакать. Пашку тоже пригласили. Он молча сидел, оглядывал радостные, веселые лица и пытался улыбнуться, жутко скалясь безгубым ртом..
Пёс по кличке Арбат, помесь кавказской овчарки ошарашенно смотрел, как шастают люди мимо охраняемой им территории. Иногда, привязанный цепью к своей будке, лаял, иногда выл. Мишку он признал сразу, загодя, учуяв родной до боли знакомый запах. Бросился навстречу, когда тот вошёл во двор, но поводок не пустил, отбросив назад. Потом каждый раз он радостно скулил, виляя лохматым хвостом и вставая на задние лапы, провожая Мишку тоскливым взглядом.
- Ну, что ?! - председатель дядя Гриша пьяно встал со стаканом в руке и все сразу смолкли. Он нежно, по-отцовски посмотрел на парня и опять спросил:
- Как тебе дома, сынок? Может есть, что сказать людя́м про свое геройство?
Все разом повернули головы в сторону Мишки.
Парень медленно встал из за стола. На смуглом от афганского солнца теле, заметно выделялась своей неестественной белизной кожа на шее, выглядевшая инородно. Подняв свой стакан, повёл взглядом по односельчанам. Остановился на Пашке, протянул в его сторону руку и разом выпил содержимое до дна.
Потом также медленно перешагнул лавку и на захмелевших ногах направился к собачьей будке. Арбат заскулил в ожидании, радостно присев на передние лапы.
Мишка подошёл к нему, обнял пса и начал расстёгивать ошейник на его мощной шее.
Арбат освободился и передними лапами упёрся в мишкину грудь. Парень не удержался на ногах и завалился спиной на землю.
Все ахнули. Кто то привстал со своего места.
Арбат, воспользовавшись случаем, лизал лицо своего хозяина. Мишка гладил слежавшуюся шерсть в месте ошейника и что то говорил ему в ухо.. В тишине летнего вечера до сельчан донеслось..
- Никогда больше, слышишь, миленький, не надевай эту цепь..Лучше смерть..
Простая вежливость спасла человека
морозильную камеру, чтобы что-то проверить, но дверь случайно закрылась, и она оказалась заперта изнутри. Хотя она кричала и стучала изо всех сил, все было безрезультатно, так как никто не мог ее услышать. Большинство рабочих уже ушли, а снаружи морозилки невозможно услышать, что происходит внутри.
Пять часов спустя, в то время как она уже была на грани смерти, охранник завода, в конце концов, открыл дверь. Она чудом спаслась от смерти в тот день. Немного позже она спросила у охранника, почему он решил проверить морозильную камеру в тот день, ведь это не входило в его обязанности.
Он ответил: «Я работаю на этом заводе уже 35 лет, сотни людей приезжают и уезжают каждый день, но ты одна из немногих, кто здоровался со мной по утрам и прощался в конце рабочего дня. Многие относятся ко мне, так будто я невидимый. Сегодня, когда Вы пришли на работу, то как всегда сказали мне «Привет». Но в этот вечер после рабочего дня, я с любопытством заметил, что я не услышал ваше «Пока, увидимся завтра» и я не видел, чтобы вы покидали территорию завода. Поэтому я решил проверить вокруг завода. Я так привык к вашему «привет» и «пока» каждый день, ведь они напоминают мне, что я кому-то нужен. Не услышав сегодня ваше прощание, я понял, что что-то случилось. Вот почему я везде искал вас».
Будьте смиренными, любите и уважайте тех, кто вокруг вас. Ведь мы никогда не знаем, что будет завтра. Поделитесь этим, если вы согласны.
🌼Первая и последняя любовь вора Гришани. Удивительная история, которая не оставит вас равнодушными
Я вор, и этим всё сказано. Вы прячете, я нахожу. Вы зарабатываете, я отнимаю. Научил меня этому ремеслу мой отчим, который провёл в местах не столь отдаленных половину своей жизни. Когда он возвращался, начинал меня обучать. Но как правило возвращался он не надолго. Хочу рассказать об одной очень интересной истории произошедшей со мной несколько лет тому назад. Было мне тогда 23 года. Истории эта перевернула мою жизнь с ног на голову.
Приметил я одну квартирку. Дверь входная благородная на вид. Не имея рубликов такую не поставишь. Значит и за дверью всё в порядке. Понаблюдал пару денечков. Бабуля утром куда-то уходит и в обед приходит. Больше никого не видно. Дождался я на следующее утро когда бабуля уйдет, открыл дверь и осторожно вошёл. Первым делом осмотреться надо, что я и делал. Ничего особенно, обычная квартира, не повезло значит, много не возьмёшь.
Захожу в зал и вижу, лежит девушка на диване, и с интересом наблюдает за мной. Рядом с ней стоит стул и на нем градусник, пилюли разные и микстуры.
- Ты вор,- тихим голосом спрашивает меня
Я стою ошарашенный ее поведением и молчу, не знаю что сказать. По идее она испугаться должна, закричать даже. А она лежит и просто смотрит на меня. Красивая девушка лет двадцати. Черные как смоль волосы, голубые глаза. Лицо только слегка бледное, видимо болеет.
- Ты вор?- переспрашивает.
- А ты что, не боишься меня?- спрашиваю я её
- Я же вижу что ты добрый,- говорит,- давай поговорим о чем нибудь, мне так скучно. Как тебя звать?
- Друзья Гришаней зовут
- А я Катя
Спросите меня, бывает ли любовь с первого взгляда, и я вам отвечу, конечно бывает. Я стоял, смотрел на эту хрупкую девушку и у меня сладостно щемило сердце. Я, Гришаня, которого боялся весь район, стоял перед этой хрупкой девушкой и смущённо переминался с ноги на ногу. Стоял и не мог глаз от неё оторвать.
- Гриша, возьми стул, посиди со мной
Мы проговорили часа два. Мне уже казалось что Катю я знаю давным давно. И как я раньше существовал без этой милой девушки я даже не представляю.
Вы не поверите, но Катя теперь знала практически всё обо мне, а я знал всё о ней.
- Сейчас бабушка придет,- с грустью сказала Катя
- Как, уже?
- Она на пол ставки работает уборщицей.
Я смотрел на неё и мне первый раз в жизни не хотелось уходить из чужой квартиры. Я только собрался ее спросить, а она мне уже ответила
- Конечно завтра приходи, я буду очень рада
Я не знаю как я дожил до следующего утра. Это была настоящая мука. Не дождавшись когда уйдёт бабушка я уже стоял возле Катиной двери. Всё равно ведь надо будет познакомиться с бабушкой, рано или поздно.
Я позвонил в дверь. Открыла бабушка и с удивлением смотрит на меня. Я протянул ей цветы.
- Это вам, Марья Семёновна, а я к Кате.
- Здравствуй сынок, а мы разве знакомы?
- Мне Катя много о вас рассказывала,- и добавил,- вчера
- Ты что-то путаешь сынок, - у бабушки по щеке покатилась слеза, - Катю пол года уже как схоронили, воспаление лёгких.
У меня упал букет. Я не помню как уходила бабушка, в глазах потемнело. Я долго стоял и смотрел на Катину дверь, не веря в происходящее. Уже позже я нашёл Катину могилку и часто к ней приходил. И к бабушке я приходил, помогал ей чем мог.
Прошло уже несколько лет, и я смирился со своей болью. Только вот в чужие квартиры теперь не могу заходить. Поменял я свою профессию.
Гришаня из Воронежа.
🌼Недеревенская
Три месяца живем, а ты в деревню и глаз не кажешь, - тихо сказал Виктор, обняв Любу за плечи.
- Ну не люблю я деревню, - уклончиво отвечала Люба, ну и что, что три месяца как сошлись с тобой, не обязана же я из-за этого в деревню ехать.
- Да надо бы матери на глаза показаться…
- Ну, так ты и показываешься, два раза в месяц ездишь, а мне какой прок с тобой мотаться туда-сюда.
Виктор замолчал. С первых дней знакомства с Любой знал, что пропитана она городским воздухом с пеленок, а деревня ей чужда, никогда она не ездила по деревням.
Сошлись Виктор с Любой после своих неудачных браков, в надежде новую семью образовать. И все у них с первого дня с полуслова понятно, как будто нашли друг друга, если бы не деревня…
- Не знаю, что матери сказать, - Виктор был в отчаянии, - зарегистрировались, а мать нас вместе и не видела.
Люба сжала губы, вспомнив своих родителей, которых уже не было на белом свете. Чаще всего вспоминала маму – стройную, красивую, в модном платье – она всегда одевалась элегантно, настоящая горожанка.
Другой матери, пусть даже в виде свекрови, она представить себе не могла, и деревня даже на пару дней ее никак не прельщала.
- Ладно, сказала она, - съездим на денек и обратно.
Виктор даже выдохнул с облегчением, обрадовавшись согласию жены. Он даже промолчал, когда увидел, что Люба обула сапожки на каблучке, как будто не в деревню собралась, а прогуляться по центральной площади в городе.
Снега в тот год выпало мало, так что Виктор легко проехал, минуя небольшой березняк, маячивший пестрым ситцем.
Клавдия Андреевна вышла за ворота, услышав звук машины сына. Любе бросилось в глаза ее немолодое лицо. «Какая старая у Виктора мать», - подумала она, понимая, что не столько по годам, а внешне.
Телогрейка была расстегнута, клетчатый платок накинут на голову, глаза выдавали радость от встречи с сыном, а губы серьезно поджаты, - все таки новую жену привез Виктор. Распахнуть свою душу хозяйка не торопилась, - новый человек перед ней.
Люба осторожно ступала по деревянному настилу, с которого Клавдия уже успела смести снег.
- Небось, и не обедали. А у меня и картошечка уже готова, - она ставила на стол угощение, глазами обласкивая сына, и настороженно поглядывала в сторону Любы.
Старенький стол, застеленный клеенкой, буфет, как считала Клавдия, с праздничной посудой, поскрипывающие половицы, работавший в углу комнаты холодильник, небольшие оконца, завешенные простенькими шторами – все это казалось Любе совершенно чужим, не радующим взгляда. Она перекинулась с Клавдией парой фраз, и скромно молчала, ощущая, что едва приехав, уже хочется домой.
Унылая зимняя картина за окном явно не радовала. Виктор развлекал Любу разговорами, хватался, какая красивая речка и как хорошо здесь летом. – Ну, вот и надо было летом приехать, - мило улыбнувшись, тихо сказала она.
Потом Виктор вышел во двор, - помочь матери по хозяйству. Он в каждый приезд помогал ей, высматривая мужскую работу.
- Я вам в горнице постелю, - сказала Клавдия, достав новенький комплект постельного белья.
За окном начинался ветер, и от этого провода неприятно загудели. – Вот заметет дорогу, как отсюда выбираться будем? – недовольно прошептала жена.
- Брось, Любушка, выберемся. А если что, Гошу-тракториста попросим, расчистит дорогу.
Люба вздохнула, ощущая запах чужого дома, чужой постели; единственное, что успокаивало ее – дыхание любимого мужа.
Утром было зябко. Люба услышала, как Виктор вышел из дома, - пошел управляться. Она подумала, что можно еще поспать, - в конце концов, сегодня выходной, и не обязана вставать ни свет ни заря. Она уже почти засыпала, но почувствовала, как стало прохладно в остывшем доме, - видно печку еще не растопили.
Ей захотелось укутаться теплее, и только она об этом подумала, как услышала, что кто-то вошел в дом. По шагам поняла, что это не Виктор. Вдруг она ощутила, как Клавдия аккуратно, без резких движений, боясь разбудить гостью, поправила одеяло, прикрыв Любины плечи. Потом накрыла еще чем-то сверху – также тихо, мягко, словно боясь спугнуть усевшуюся на ветке птицу.
Люба не шелохнулась и не подала голоса, сердце ее учащенно стучало до тех пор, пока Клавдия не вышла из горницы. Люба вспомнила, как мама также заботливо укрывала ее, поправляя одеяло, не оставляя холоду ни одного мостика. Сон вдруг пропал от этих мыслей, слезы стали наворачиваться на глаза. Она уткнулась в подушку, чтобы «погасить» желание плакать.
Она и сама не могла объяснить себе, с чего вдруг захотелось расплакаться. Укрытая Клавдией, чувствовала, как тепло телу, несмотря на то, что воздух в доме был прохладным. Вскоре в печке затрещали дрова, и тепло начало разноситься по дому.
Также немногословно, как и накануне, Клавдия принялась кормить завтраком. – Только и успела кашу сварить, да оладушки испечь, - суетилась она, - да вот еще яйца вареные есть от домашних курочек.
Люба обратила внимание на ее руки, которых явно не касался питательный крем, и на которых были видны выступающие вены. Она вспомнила, как еще недавно эти же руки заботливо укрывали ее, и прикосновение было легче перышка.
- Спасибо, Клавдия Андреевна, все очень вкусно, - сказала, улыбнувшись, Люба, - давайте я посуду помою.
- На здоровье, дочка, - с мягкостью в голосе ответила Клавдия.
Губы ее уже не были поджаты как прежде, а глаза светились теплотой.
- Ну, если хочешь, помой посуду, а я водички согрею, - согласилась она.
Ближе к вечеру, прогрев машину, Люба с Виктором отъехали от двора Клавдии, которая долго стояла у ворот, провожая взглядом машину сына.
- Ну, вот, а ты не хотела, - сказал Виктор жене, - мать рада, что мы вместе приехали, и вообще рада, что я не один. Повидались и хорошо, в следующий раз я один съезжу.
- Чего это один? Я могу с тобой съездить. Без подарка в этот раз пришлось, к следующей поездке подарок Клавдии Андреевне куплю.
- Ты же у нас совсем не деревенская, - хитро улыбнувшись, сказал Виктор.
- Не деревенская. Но доброту сердцем чувствую. – И Люба вспомнила ощущение теплоты рук женщины, которая еще вчера казалась ей совершенно чужой и далекой, и от этого стало как-то спокойно и легко на душе.