ТPEТЬЯ УЛИЦA CТРОИТЕЛЕЙ

Сегодня истopия былa.
Приеxaли мы к маме. Заxoдим в подъезд, а там сидит мальчонка пяти лет и плaчет горькими слезами.
— Ты чегo, — спрашиваю, — ревёшь?
А он отвeчает:
— Я к бабyшке приехал. Пошёл во двор гулять, вернулся, а она дверь не открывaeт.
Я говopю:
— Ну и чего сопли пузырями надуваешь? Бабушка, наверное, в магазин вышла, сейчас вернётся.
А он ревёт, аж трясётся. Маленький такой, до того жалко — не передать.
— Тебя как зовут?
— Ро-о-ома…
— Ты из какой квартиры?
— Из восемна-а-адцатой…
А в восемнадцатой квартире новые жильцы, я их ещё не знаю. Позвонила туда — тишина. Ну не оставлять же рыдающего ребёнка на лестнице?
— Пошли, — говорю, — Рома, в гости. А бабушке записку в дверях оставим.
Пришли домой. Пока муж его развлекал, я записку написала: «Рома находится в кв. 28». Спустилась, сунула в дверную щель.
Возвращаюсь, Рома уже с моим великовозрастным мальчиком машинки по полу катает, всё хорошо.
Умыла его, спрашиваю:
— Борщ будешь?
— Буду.
Навернул тарелку борща, только ложка мелькала.
— На второе голубцы. Будешь?
— Буду.
Аппетит завидный, не придерёшься. Два голубца смёл в один присест.
— Тебе компот или сок?
— Мне чай.
У меня слегка вытянулось лицо, потому что когда мне было 5 лет и в доме имелся компот или сок, меня бы фиг кто заставил пить чай.
Ну ладно. Сидим, пьём чай с вафельным тортиком, Рома с моим мужем беседы беседует. Обсудили все сугубо мужские вопросы: какие бывают марки машин, какую они скорость развивают и прочее важное.
Пришла моя мама. Объясняю ей появление гостя. Мама говорит:
— Странно. В 18-ой квартире живёт девушка твоего примерно возраста.
Я ничего странного в этом не увидела. Сорокалетняя девушка вполне может быть бабушкой пятилетнeго внука, кто ж ей запретит.
Мама сочла мой аргумент вполнe убедительным и тоже бросилась развлекать гостя. Вытащила коpoбку с игрушками и тут пошло у них веселье.
Примерно через час раздаётся звoнок в дверь. Открываю — на пороге девушка моего примерно возраста (хорошо за пятьдесят, если не лукавить — спасибо, добрая мама).
— Здравствуйте, — говорит. — Я вот с работы приехала, а у меня в дверях записка. Вы, наверное, квартирой ошиблись?
Меня насторожило уже то, что она приехала с работы. А то, что имя Рома ни о чём ей не говорит, вовсе выбило из колеи.
— У вас внук не терялся разве? — спрашиваю.
— У меня внуков пока нет, — отвечает.
Так. Пазл не складывается.
Возвращаюсь в комнату. Там все заняты делом: мама грузит кубики в самосвал, муж привязывает к этому самосвалу верёвку, начальник транспортного цеха Рома раздаёт всем указания.
— Рома, — говорю я, — ты из какой квартиры-то?
— Из восемнадцатой, — не отрываясь от процесса погрузки и транспортировки отвечает Рома.
— А эту тётю ты знаешь?
Рома оборачивается, мельком смотрит на хозяйку 18-ой квартиры, равнодушно бросает «Нет» и возвращается к делам.
— И она тебя не знает, — говорю я. — Хотя живёт в восемнадцатой квартире.
Грузчик и водитель самосвала замирают на месте и с удивлением взирают на Рому.
— Не живёт, — успокаивает нас Рома и пытается продолжить игру.
Все молча переводят взгляд с Ромы на девушку моего примерно возраста.
— Я живу в восемнадцатой, — испуганно бормочет она. — Но это не мой мальчик, честное слово, не мой.
Я могу понять, почему она так испугана: у моей мамы такое лицо, словно она вот-вот запустит в неё кубиком и переедет самосвалом.
— Стоп игра, — говорю я и сажусь на пол рядом с Ромой. — Давай-ка сначала. Ты к бабушке откуда приехал?
— Из Питера.
— А свой адрес в Питере ты знаешь?
Называет адрес: улицу, дом, квартиру.
— А бабушкин адрес знаешь?
Называет адрес бабушки и пазл складывается. Маленький бес носился с друзьями в своём дворе и в процессе игры они незаметно переместились во двор соседний. Потом друзья разбежались по домам, ну и наш герой пошёл домой, чего ему одному на улице делать. Дома типовые, как две капли воды друг на друга похожие. Вместо бабушкиного дома он пришёл в наш. В дверь побарабанил — ему не открыли. Он испугался и заплакал. Всего и делов.
Сунули Роме машинку на добрую долгую память, схватили в охапку и понесли к бабушке. Которая там наверняка уже вся седая, если вообще жива.
Прибегаем в соседний двор. Слышим вдалеке голос, зовущий нежно:
— Рома! Ромааа! Ромааан!
Бежим на этот голос. Видим до смерти перепуганную женщину моего примерно возраста (после празднования 60-летнего юбилея не все ещё букеты повяли).
— Ваш?
— Наш!
И с рыданиями бросается на грудь сразу нам всем.
Успокоили, разъяснили ситуацию, посмеялись. У бабушки смех был нервный, надо сказать. А Роме хоп-хны, у него новая машинка, чего вы там все орёте, не даёте сосредоточиться человеку на игре.
Бабушка так рассыпалась в благодарностях, что мы поспешили ретироваться, пока она вовсе не рассыпалась. Даём задний ход, слышим, она говорит:
— Рома, пошли скорее обедать, ты же голодный.
— Я уже поел, — отвечает Рома, елозя машинкой по асфальту.
— Он уже поел, — подтверждаю я, оборачиваясь. — Первое, второе и чай.
— Надо же! — удивляется бабушка. — Он так плохо кушает, прямо ложку супа в него не запихать.
Я изумлённо приподнимаю бpoвь, вспоминая, какие порции умял за обе щеки Рома, а он отвлекается, нaконец, от машинки и кричит нам:
— Пока! Я завтра eщё придy!
Никитич и Чуня.
В нашем селе все знают Никитича. Хороший он мужик, мой дедушка с ним с самого детства дружил, одноклассники они. Моих дедушки и бабушки уже нет, жены Никитича, Марты Фёдоровны, тоже, а вот сам он еще держится на этой земле, даже к дочери в город никак не соглашается переезжать, говорит, Чуня там в городской квартире не выживет. Это пёс его, Никитич его самым верным другом считает и предавать его не собирается. А, ведь, еще пару лет назад он не знал, как от этого пса избавиться, всех знакомых переспрашивал, не заберёт ли кто? Но никто не соглашался, кому такая собака нужна была?
Появился Чуня через три дня после смерти Герды, старой лайки, почти двадцать лет прожившей с Никитичем. Её ещё Марта Фёдоровна принесла в дом маленьким щенком. Она всю жизнь работала учительницей химии в их школе, даже на пенсии, вот ей и подарил Герду её ученик. Это была очень умная и преданная собака, настоящий член семьи. Герда помнила всех, кто хоть раз приходил к Никитичу во двор. Хороших людей принимала спокойно, даже могла пару раз вильнуть хвостом, словно здоровалась, потом бежала к двери дома и звонко, даже как-то весело гавкала, вызывая хозяина. Плохих же людей даже в калитку не пускала. Она не кидалась ни на кого, просто встанет на пути и зарычит тихонько, если не поняли, тогда уж гавкнет, грозно, показав зубы. Никто ни разу не решился проверить, укусит или нет, а Никитич всегда по её лаю знал, кто пришёл, друг или незваный гость. Сильно любил Герду Никитич, а после ухода жены она осталась самым близким ему существом. Кроме дочери Ани и внуков, конечно, но они там, в городе, а Герда тут, рядом была, пока не оставила его тоже, пережив Марту Фёдоровну всего на три года.
Два дня после того, как Никитич похоронил верную подругу сидел он на лавке во дворе и с мокрыми от слёз глазами смотрел на её пустую конуру, словно ждал, что случится чудо и появится Герда оттуда живая и здоровая. Но чуда не происходило. Зато на третий день он вдруг услышал, как что-то шуршит в углу под забором. Никитич сначала не обращал на шорох внимание, но потом не выдержал и подошёл поближе. В ворохе листьев, упавших с росшей рядом вишни, шевелился непонятный коричневый комок. Старик осторожно протянул руку и тут комок повернулся и глянул на него парой черных бусинок. Это оказался неизвестно откуда взявшийся щенок, скорее всего кто-то подкинул, зная, что Никитич остался без собаки. Старик поморщился, не до чужих щенков ему сейчас было, тем более этот совсем не был похож на его любимую Герду. Даже наоборот, морда у щенка была длинная, с ужасной щетиной-бородкой, уши разные: одно торчало вбок, второе висело, как тряпка. Хвост облезлый, а цвет его грязной шерсти был, вообще, непонятным, как говорят: серо-буро-малиновым. Никитич протянул руку и осторожно взял щенка за шкирку, стараясь не очень измазаться. Щенок молчал, затаив дыхание. Никитич, держа подкидыша вытянутой вперёд рукой понёс его к калитке, чтобы оставить на улице. Себе старик даже не думал оставлять такого уродца, каким показался ему щенок после его породистой красавицы Герды. Никитич вышел за калитку, положил щенка на траву и только повернулся, чтобы уйти, как услышал тихий звук, не похожий ни на скулёж, ни на лай, словно кто-то задал немой вопрос, на который у старика не было ответа. Никитич обернулся, опустил взгляд и замер, щенок смотрел прямо ему в глаза, спокойно, но с каким-то укором. Старику почему-то стало стыдно, хоть, он, вроде, и не сделал ничего плохого, просто выставил нежеланного гостя. Никитич задумался, двор остался без охраны, а сам он совсем один. Дочка начнёт сейчас опять уговаривать, чтоб он переехал к ней в город, где деревья растут только в парке, к которому ехать нужно чуть не через весь город. Никитич махнул рукой, раскрыл пошире калитку и скомандовал:
- Ну, пошли что ли?
Щенок не сдвинулся с места, то ли не понял, то ли не поверил. Тогда старик просто опять подхватил его за шкирку и занёс во двор:
- Тут жить будешь, - сказал щенку старик, - Охранять будешь. Если не будешь, выкину. Понял?
Щенок сидел перед стариком, наклоняя голову с разными ушами в разные сторону и внимательно смотрел ему прямо в глаза. Понял или нет, было непонятно.
Никитич назвал щенка Чуней. Очень уж некрасивым он был. Да и не по душе он был старику. После Герды никак он не мог принять этого пса. И пожалел о своём решении уже на следующий день. Но взял, так взял, одна надежда, что охранником хорошим будет. Надежда растаяла быстро: Чуня совсем не гавкал. Никак и никогда. Не сказать, что он всех привечал, нет, когда к Никитичу кто-то заходил, щенок отходил немного в сторону и сидел, наблюдая. Не ластился к чужим, но и не гавкал. Казалось, ему это было совершенно не нужно и не интересно. Вот тогда, сообразив, что охранник из Чуни никакой, а в другом образе он ему совсем не нужен, потому что ушедшей Герде и в подмётки не годится, стал старик всех подряд уговаривать, чтоб забрали пса к себе, но никто не соглашался, даже с доплатой. Долго Никитич думал, как избавиться от Чуни, пока не пришёл к нему Тимоха, пьянчужка местный, и сказал, что за доплату заберёт неугодного пса, сделает старику одолжение. Никитич сначала обрадовался, подошел к подросшему уже тогда щенку, хотел верёвку ему на шею привязать, чтоб Тимоха увёл его, и тут опять услышал тот самый звук, тихий, непонятный, будто булькающий. Чуня смотрел на Никитича немного приоткрыв рот, старику показалось, он что-то хотел сказать, но не мог. Никитич вдруг задумался, а что Тимоха с псом сделает? У него охранять уж точно нечего.
- А тебе зачем собака? – недоверчиво спросил старик у мужика.
У Тимохи глаза забегали, он стал нервно пожимать плечами:
- Какая тебе, дед, разница, заберу и заберу. Ты обещанную доплату только гони.
- Я сейчас тебя так нагоню, что забудешь и дорогу в свою забегаловку, ты же ради выпивки сюда пришёл, а пёс тебе совсем и не нужен? А ну, выметайся со двора, паршивец! – Никитич грозно пошёл на Тимоху, тот съёжился и боком-боком выскочил за калитку.
Когда Никитич обернулся, то увидел рядом с собой Чуню, пёс прижимался к ноге старика и беззвучно скалил зубы глядя вслед Тимохе. Никитич вздохнул обречённо и пошёл в дом, а Чуня, довольный, будто понял, что больше его никому отдавать не будут, завилял хвостом и улёгся на крыльцо перед дверью.
Прошёл год. Никитич так и не поддавался на уговоры дочери, возился понемногу на огороде, в саду, да держал курочек в старом сарайчике. Вот этот сарайчик и стал причиной происшествия, после которого старик и уродец-пёс стали лучшими друзьями. Однажды Никитич пошёл забрать яйца, снесённые курами. Но вдруг увидел, что одна из досок отошла от столбика, решил её на место вернуть, стукнул по ней кулаком, не получилось, стукнул ещё раз, не помогло, тогда дед размахнулся и ударил со всей силы. Старый подгнивший столбик удара не выдержал и рухнул, поведя за собой всю дряхлую конструкцию. Куры в рассыпную, а Никитич даже не понял, как оказался на земле придавленный крышей. Его так неудачно прижало, что он не мог ни высвободить руки, ни закричать, тяжело было вдохнуть. Старик лежал под досками и смотрел на видневшееся сквозь них голубое небо, на облачко, белое-белое, за которым, возможно, есть другая жизнь, где ждёт его Марта, его любимая жена. Он почувствовал, что задыхается и последнее, что услышал, это был хриплый, странный то ли лай, то ли отчаянный крик...
Когда Никитич пришёл в себя, он увидел соседа Петра, который уже вытащил старика из-под завала и перенёс в комнату. Пётр говорил, что нужно потерпеть, сейчас приедет Скорая, а рядом с кроватью сидел Чуня и не переставая лизал поцарапанную руку Никитича, которая свисала вниз.
В больницу Никитича не забрали, врач сказал, что старику очень повезло, он ничего не повредил, единственная опасность была в том, что тяжёлые доски передавили ему грудь и не давали дышать. Хватило бы трёх-четырёх минут и спасти старика уже бы не удалось. Никитич удивился, как Петр так быстро узнал о том, что произошло, а тот и рассказал, что вдруг услышал непонятный крик, похожий на лай, но очень странный. Мужчина знал, что Чуня никогда не гавкает, поэтому испугался и поспешил во двор к Никитичу, увидел повалившийся сарай и Чуню, который яростно орудуя лапами и зубами пытался добраться до хозяина и при этом странно истошно выл. Петр всё сразу понял и быстро поднял доски. Никитич, к счастью, был жив.
Тогда и дошло до старика, что Чуня просто был «немым». Но это было уже неважно, главное, он был тем самым верным товарищем, который так был нужен старику. Вот и живут они теперь вдвоём, два друга, которые по-своему счастливы в стареньком доме и нисколечко не хотят в город, где деревья растут только в парке, до которого ехать целых четыре остановки...
Ненужная бабушка.
Автовокзал был небольшой, районного масштаба. Но пассажиров на скамейках расположилось довольно много. Кто-то кого-то встречал, кто-то дожидался своего рейса, а кто-то надеялся, что его всё же встретит тот, к кому он приехал. Рита сидела на краю лавочки и задумчиво смотрела по сторонам. Она не любила, как сейчас модно, сидеть, уткнувшись в свой телефон, она любила наблюдать за другими людьми. Девушка в свои двадцать восемь лет смогла самостоятельно, без покровителей и подсиживания, занять должность директора в небольшой, но перспективной фирме. Её ценили, к ней прислушивались. И это было в немалой степени результатом умения понимать людей, уважать их, а не топтать, в погоне лишь за своим благополучием.
В тот осенний солнечный день Рита приехала на вокзал встречать свою тётю, Анну Егоровну, которая категорически отказывалась добираться к ней на такси, хотя Рита предлагала ей оплатить дорогу. Тётя жила в соседнем районном городке и иногда приезжала к племяннице повидаться, своих детей у неё не было, муж давно ушёл к другой, и Рита была её единственным близким человеком, кроме сестры Тамары, мамы девушки, но та жила далеко, уехала с новым мужем, оставив дочери свою квартиру. Девушка тоже любила свою Нюту, как она звала тётю с раннего детства и старалась всегда лично встречать её на вокзале. Свою машину Рита, как всегда, оставила на стоянке, а сама сидела на вокзальной скамейке и вертела головой.
Петенька
Автор Лариса Джейкман 🌷
Петенька бегал по саду, увлеченный разноцветными бабочками, порхающими над огромными кустами и разноцветьем ухоженных клумб. Вот только на клумбы ему забегать не разрешалось. Няня ругала, могла и по попе шлепнуть.
Он огляделся вокруг, ее не было видно, полноватой и веселой старушки. Хорошая она у него, ласковая, но порядок любит. Поэтому строжит иногда за провинность. Утром он молоко пролил. Ну бывает же всякое. Так нет, отругала она его, даже пальцем погрозила, чего он очень не любил.
Обиделся и убежал в сад. Там, за соседским забором, он увидел мальчика. Но даже имени его не знал. Няня почему-то не разрешала с ним играть, называла хулиганом.
- Петенька, где ты там? Иди кушать, - услышал он ее ласковый голос и радостно забежал в дом.
Няня Валя, наверное, и сама расстроилась, что отругала его за молоко. Когда она сердилась, могла и Петькой назвать. А когда была доброй звала ласково: Петенька или даже Петушок. Так ему нравилось больше.
Старушка погладила его и накормила от души: вкусная аппетитная курочка маленькими кусочками, как он любит. А еще кусок пирога с мясом. Вот выпечку он почему-то не очень любил. И каждый раз оставлял на тарелке недоеденной. Няня поворчала немного и выбросила остатки в мусорное ведро.
Затем она вышла из кухни и направилась в большой зал, где в кресле ее всегда ждало вязание. Включила телевизор, на экране мелькали какие-то люди, и она, одним глазом поглядывая на происходящее, занялась своим вязанием.
Петя примостился рядом и хотел было поиграть с пушистым клубком пряжи, но няня не дала и снова погрозила пальцем, назвав шалуном.
Он немного обиделся и залез на диван. Это было его любимое место, если только няня не брала его на колени, когда смотрела телевизор.
Петенька немного вздремнул, а потом прошелся по дому. Нашел свой мячик и начал играть с ним в коридоре. Благо, коридор был длинный, можно было катать мячик по полу и бегать за ним вприпрыжку. Это ему разрешалось.
Наконец он притомился слегка и подошел к приоткрытой двери в одну из пустующих комнат. Тут всегда останавливалась дочь няни Вали Эмма, когда приезжала к ней с ночевкой. Он прошмыгнул в эту комнату, пока няня не видит. Здесь всегда пахло духами, постель была застлана, и он на ней бы повалялся, но знал, что нельзя. За это ему точно влетит.
Побродив по комнате бесцельно он снова вышел в коридор и увидел няню. Она неодобрительно покачала головой и снова позвала его в сад. Наступал вечер.
- Не убегай далеко, - сказала старушка и села на крыльцо. – Побегай немного и пойдем ужинать.
Она выглядела усталой, и лицо было грустное. Наверное, по своей дочери Эмме скучает. Петя побродил по саду, погонял надоедливого воробья и снова забежал в дом вслед за старушкой. Она покормила его и сказала:
- Ты ешь, а я пойду прилягу. Нездоровится мне что-то.
Он покосился на нее и приступил к еде. Но что-то его тревожило. Наверное, няня, которая тяжелой поступью пошла в свою комнату, даже не приласкав его на ночь, как обычно.
Петенька устроился в своей уютной постельке и заснул. Но спал не долго, проснулся, как от толчка. Он услышал слабые стоны из соседней комнаты. Поднялся и тихонечко подошел к ее двери. Старушка лежала с закрытыми глазами, освещенная полной луной из окна.
Она стонала, ворочаясь в постели. И вдруг его обуял страх. Над няней распростерлась какая-то мрачная тень, как густое облако. Она имела человеческие очертания и слегка колыхалась над телом спящей женщины.
И тут случилось страшное: тень приподнялась и голова, если ее можно так назвать, повернулась в сторону застывшего в дверях Пети. На него уставились жуткие красные глаза! Он отскочил от двери и вмиг оказался в своей постельке. Сердечко неистово билось, и страх сковал все его тело!
Но утром все было как обычно. Няня Валя накормила его завтраком, была веселой и даже радостной. Она всегда была такой, когда ждала в гости Эмму. На душе отлегло, а про ночное происшествие как расскажешь? И хотелось бы, но разве все объяснишь.
И все же надолго старушку не хватило. Она снова улеглась в постель, что делала днем крайне редко, и по дому распространился неприятных запах какого-то лекарства. Петя поморщился и снова улегся на диване. В сад идти не хотелось. Было очень жарко и солнце палило немилосердно.
Потом он бесцельно послонялся по дому. И его вновь охватило беспокойство. Что-то в доме было не так, он чувствовал это. И даже более того, ощущал чье-то постороннее присутствие.
Петя снова подошел к двери в комнату няни. Она спала и все так же стонала, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую.
Совсем стемнело за окном, но идти спать ему не хотелось, тревога не проходила. Он забрался на широкий подоконник в комнате няни и стал смотреть на полную луну, она внушала беспокойство.
А Петя испытывал какое-то болезненное одиночество и все то же постороннее присутствие. Он закрыл глаза, сидя на подоконнике, стараясь не поддаваться липкому страху.
Но ему не спалось. И вдруг он ощутил и вновь увидел, как эта ужасная черная тень снова нависла над старушкой! Но в этот раз она была гуще, плотнее и спустилась так низко, будто вобрала в себя тело несчастной женщины.
Петя испугался! Но уже не тени, а того, что она может погубить старую беззащитную женщину! Как погубить, он не понимал, но все же инстинктивно прочувствовал всем своим нутром, что ей нужна помощь.
Не долго думая он подбежал к кровати, зажмурился и буквально запрыгнул на нее. Няня пошевелилась и обняла его своими большими, пахнущими лекарством руками. Петя открыл глаза и увидел тень под самым потолком. Она колыхалась, становясь почти бесцветной. И наконец совсем исчезла.
«Петенька… Петушок…», - услышал он слабый голос няни и зажмурился, почувствовал, что глаза его повлажнели.
Под утро он тихонечко спустился с кровати и вышел из комнаты. Дыхание няни было ровным, она, казалось, мирно спала. И он улегся в свою мягкую постельку, забывшись тревожным сном.
Разбудили Петю голоса. Один из них он узнал сразу. Это была Эмма. Она плакала и сквозь слезы говорила кому-то:
- Хотела вчера приехать, но не смогла. И вот, чуть не опоздала. У мамочки был приступ ночью.
Этих слов Петя не понимал, но решил, что приступ это и есть та жуткая тень, которую он прогнал.
- И Петька куда-то запропастился? - продолжила несчастная женщина.
- Нашла, о чем думать, Эмма, - прозвучал голос соседки, который он тоже узнал. – Сейчас приедут врачи, собери вещи Валентины Ивановны.
И тут он услышал слабый голосок няни:
- Петенька спит, наверное. Всю ночь около меня провел. Он-то и спас… Говорят, у них энергетика целебная.
Тут он не выдержал и подал голос.
- Ах, вот ты где, - ласково сказала Эмма, протянув к нему руки. – Придется животину себе забирать, пока мама в больнице.
Она взяла Петю и села с ним на кровать рядом с няней. Он благодарно заурчал и понял, что его сейчас покормят. Страхи отступили, и постороннее присутствие больше не беспокоило его. Он смотрел на няню, она гладила его по шерстке своей слабой рукой.
Вскоре приехали врачи и увезли няню Валю вместе с Эммой. А когда Эмма вернулась, она проговорила ласково:
- Ну что, Петушок, спас моей мамочке жизнь? Врачи так и сказали: чудо какое-то, что жива осталась после такого приступа.
Она поцеловала его и на руках отнесла на кухню, чтобы покормить.
Кошек, люди, берегите!
Ведь когда вы ночью спите,
Ваша кошка словно воин,
Словно часовой!
Будет до восхода Солнца,
Охранять покой!
На удивление он тут же ответил:
- Да, я слушаю, - голос у мужчины был хорошо поставлен и самоуверен: - Кто говорит?
- Здравствуйте, Михаил, извините, не знаю Вашего отчества, я звоню по просьбе Вашей бабушки. Мы встретились с ней на вокзале. Скучает она по вам очень, плачет, плохо ей. Вы уж, если не можете принять её у себя, съездили бы к ней, попроведали. Любит она Вас сильно, гордится Вами.
Михаил с минуту молчал, лишь слышно было его недовольное сопение в трубку, но потом неожиданно ответил:
- Хорошо, съезжу, хоть я и очень занят. И чего скучает, к ней Танька ездит, ей всё равно делать нечего, не работает, сидит со своим сыном недоразвитым, - он ещё что-то продолжал бурчать, пока не отключился.
А Рита тяжело вздохнула, как вот из любимых внуков вырастают такие «начальники»? Но хорошо, что согласился съездить к бабушке, порадуется старушка.
Прошло около месяца. Рита приехала после совещания в мэрии в свой офис и увидела в приёмной ожидавшую её женщину, которая показалась девушке знакомой. Вика, секретарь, сказала, что это по поводу вакансии начальника одного из отделов и Рита пригласила претендентку для беседы в кабинет.
- У меня очень хорошее образование и большой опыт работы, - заносчиво начала рассказывать женщина, а Рита замерла, она узнала этот голос, это была та самая Наталья, жена внука той бабушки с вокзала.
- Извините, - прервала рассказ посетительницы Рита, - Скажите, Ваш муж съездил к своей бабушке?
- Чего? – сморщила лицо Наталья, - Мы что, знакомы? Вы и мужа моего знаете?
- Нет, я бабушку немного знаю, Вы просто ответьте, ездил он к ней?
- Ну ездил, - неохотно ответила женщина, потом пожала плечами и добавила: - Зря только смотался. Померла бабка за день до его приезда. Говорила я ему, нечего там делать, нет, попёрся. Она ещё и дом свой этой Таньке отписала. Вот за что? Подумаешь, ездила к ней, какие-то помои бабке возила, кормила её, так она же не работает, да и ездила, наверно, специально, чтобы обманом дом себе забрать. А зачем он ей? У неё квартира есть в соседнем селе, пусть однокомнатная, а много ли ей с двумя детьми надо, муж-то сбежал от этой деревенщины. Она же даже ребёнка нормального родить не смогла, он у неё Даун, представляете? – Наталья презрительно скривилась и продолжила: - А нам этот дом очень даже пригодился бы, под дачу. И от города совсем близко, всего тридцать километров.
Тут Рита не выдержала:
- Близко, говорите? А до бабушки далеко было? Знаете, женщина, Вы нам не подходите. Я бы таких, как Вы и Ваш муж, вообще изолировала от общества, чтоб ненароком не заразили кого-то своей бесчеловечностью.
Наталья подскочила, покраснела, схватила свою сумку, хотела что-то сказать, но промолчала, и быстрым шагом пошла к дверям кабинета.
- Через годы вы поймёте, что такое одиночество, думаю, ваши дети это вам обеспечат, - сказала Рита ей вслед, но Наталья только дёрнула плечами и вышла, громко хлопнув дверью.
Вечером, когда Рита сидела на своём диване, положив голову на плечо её любимого мужчины, она вдруг посмотрела ему в глаза и задумчиво спросила:
- А ты бабушку свою любишь?
- Конечно, - засмеялся тот, - Очень люблю, обеих. Я им каждый день звоню и, кстати, про тебя им рассказывал, они очень хотят познакомиться с тобой. Бабули у меня очень хорошие. А какие они пироги пекут! За уши не оторвать. А что?
- Это хорошо, - прошептала Рита, - Тогда, пожалуй, я соглашусь стать твоей женой, - и она с улыбкой утонула в поцелуе счастливого жениха.
фото из интернета
Любовь по-привычке.
В квартире отца Нине было неуютно. Может, это из-за того, как приняли её папина жена Кира и их дочь Олеся, которая, получается, была сводной сестрой Нине? Они открыто ненавидели девушку, но Валерий, отец Нины, настоял, чтобы она хотя бы первое время пожила у них, пока не устроится на работу и не снимет себе какое-нибудь жильё.
Нина жила со своей мамой в небольшом городке в ста километрах от областного центра, куда вот уже почти двадцать три года назад уехал её отец, бросив первую жену Елену с годовалой дочкой ради богатой красотки Киры. Валерий работал в районной администрации и часто по делам ездил в большой город, где и познакомился с ней.
Готовила она очень вкусно, но благодарить её за это никто не собирался. Только отец иногда на ходу хлопнув дочь по плечу мог пробурчать что-то типа: «Вкусно, молодец». Девушка и от этого была счастлива.
Нина и Олеся, несмотря на разницу в возрасте всего в два года, были полными противоположностями. Светловолосая Олеся постоянно голодала, сидела на строгой диете, отчего выглядела слишком худой и бледной, а от этого и вечно всем недовольной. Зато она считала сама себя верхом совершенства и к остальным людям относилась в лучшем случае снисходительно. Нина же, наоборот, была розовощёкой брюнеткой, всё время улыбалась и ни на кого не обижалась, она любила готовить и вкусно покушать. Девушка не была полной, может, только чуточку, но рядом с сестрой это было очень заметно.
Как-то под вечер Нина пошла за хлебом в небольшой магазинчик, находившийся в соседнем доме. Стояло лето, очень жаркое для средней полосы, но солнце уже заходило и стало немного прохладнее. Девушка вышла из магазина с буханкой белого хлеба в пакетике и улыбнулась. Хорошо-то как! Дует прохладный ветерок, деревья тихо шумят, даже птичка где-то свистит, как у них дома. Нина оглянулась по сторонам, быстро отодвинула край пакета и с удовольствием, даже зажмурившись, откусила кусочек хлебной хрустящей корочки.
- Вкусно? – услышала она смешливый голос прямо над ухом и даже подпрыгнула от неожиданности, - Я тоже так любил, давно, - последние слова прозвучали немного грустно.
Перед Ниной стоял парень, высокий, немного рыжеватый. Не сказать, что красивый, но ей он понравился, глаза у него были какие-то особенные, ярко-зелёные. «У него буду очень хорошенькие дети», - не к месту подумала девушка, застеснялась своих мыслей и вдруг спросила, немного наклонив вбок голову:
- Почему любил? А потом?
- А потом мой батя, пьяный, отлупил меня за это солдатским ремнём. Сильно. Мама даже не заступилась, может, побоялась, а может, на его стороне была. Я до сих пор белый хлеб не ем.
- Хочешь, дам откусить? – тихо спросила его Нина, но молодой человек качнул головой и быстро ушёл.
Девушка смотрела ему вслед, пока он не скрылся за домом, а потом опять решительно вонзила зубы в хрустящую корочку буханки.
Следующим вечером она была в квартире одна. Отец с Кирой ушли на какую-то презентацию, а Олеся сначала сидела у компьютера, но потом ей позвонил какой-то Макс. Она долго говорила с ним, громко и слишком наигранно хихикая в трубку, затем оделась и убежала. А через полчаса кто-то позвонил в дверь. Нина посмотрела в глазок и глазам не поверила: на лестничной площадке стоял тот самый парень, с которым она накануне встретилась у магазина. Девушка торопливо открыла замок.
- Привет, - удивлённо поздоровался молодой человек, - А Олеся дома?
- Нет, ушла она, ей Макс позвонил, она оделась и убежала, - с глупой улыбкой ответила Нина и тут же покраснела, может, это была тайна, а она её выдала, Олеська убьёт, - Наверно, по делам куда-то, - тихо и неубедительно добавила она запоздало.
- Опять с ним связалась, - с досадой качнул головой парень и хотел уже уйти, но вдруг насторожился: - У тебя там ничего не горит?
Нина замерла, принюхалась, а потом резко развернулась и рванула на кухню. Тут же оттуда раздался грохот, шлепок, потом короткий вскрик и тишина... Гость бросился на помощь. Но, забежав на кухню, остановился в дверях, раскрыв рот от увиденного. Между столом и плитой на полу валялась сковорода, а Нина неподвижно стояла рядом, задрав кверху голову и выставив руки перед собой ладонями вверх. Парень проследил за её напряжённым взглядом и увидел на белоснежном блестящем пластиковом потолке прилипший горелый блин, который ещё продолжал понемногу дымиться. Выглядело это так нереально, что молодой человек хрюкнул, еле сдерживая смех, Нина резко повернулась к нему и в это время блин отклеился...
Через пятнадцать минут, с помощью Саши, того самого гостя, Нина, наконец, навела порядок на кухне и усадила его пить чай с блинами, нормальными, не горелыми. Девушка стеснялась смотреть на Сашу, он лишь видел, как дрожали её черные густые ресницы, а мокрые волосы, вымытые после падения блина на голову девушки, спадали крупными тёмными волнами на её горевшие от смущения щёки. У Саши в голове промелькнула мысль, что ему нравится сидеть вот так рядом с ней и есть вкусные блины, это было неожиданно легко и как-то уютно. Молодой человек и не заметил, как рассказал ей о том, как вот уже много лет добивается любви Олеси:
- Понимаешь, я её с шестого класса люблю, она тогда со своими родителями в этот дом переехала, вот и перешла в нашу школу, в наш класс учиться. Помню, когда Олеся зашла в двери, все даже затихли сначала, такая она красивая была! Прямо, как принцесса! Светленькая, тоненькая, такая нежная! – Саша тяжело вздохнул и задумался, вернувшись в тот день, а Нина усмехнулась про себя, вспомнив, как эта «нежная» особа позавчера визжала и ругалась на весь дом, наверно, когда увидела, что Нина из её кружки воду попила.
- Уже в седьмом классе я ей в любви признался, - продолжил Саша, - Прямо на уроке, в записке. А она встала и прочитала её вслух. Все засмеялись, а я выбежал из класса. Думал, возненавижу её, но она сама подошла ко мне и сказала, что разрешает мне провожать её домой и защищать, если кто-то приставать начнёт. Я, конечно, обрадовался и с тех пор ходил за ней почти по пятам. К тому же, я тут недалеко живу, нам по пути, но я бы и на другой конец города за ней шёл. Но я думаю, что она меня не любит, Олеся уже насколько раз встречалась с другими, я даже видел, как она с ними целовалась. Я злился, а она смеялась только. Потом опять мне звонила, сама. Она знает, что я её люблю и всё ей прощу. А с Максом этим она не первый раз крутит, мне даже кажется, что он ей серьёзно нравится. Не понимаю только, чем? Он уже два раза женат был, нигде не работает, катается на своём мотоцикле целый день по городу. Неужели она не видит, что он за человек? – Саша сжал губы, а потом вдруг подпрыгнул: - Ой, у меня же билеты в кино куплены, сеанс через час, - Молодой человек задумчиво посмотрел на Нину: - Может, сходим, жалко же, уже оплатил. Олеська всё равно теперь до полуночи не явится. А там комедия какая-то новая, говорят, классная.
Нина так удивилась этому предложению, что подняла голову и посмотрела на Сашу широко открытыми глазами. Он не удержался и улыбнулся, она была в этот момент такая интересная и даже красивая!
Собралась Нина всего за десять минут, а через час они сидели в зале кинотеатра с большим пакетом попкорна и, весело толкаясь, громко хохотали над смешными моментами фильма. Когда молодые люди вышли после окончания сеанса на улицу, Саша вдруг взял Нину за руку, девушка вздрогнула, но руку не убрала. Она поняла, что он нравится ей, несмотря на то, что младше её на два года и на то, что он, вроде как парень её сестры. Но и в тоже время ей было обидно за него, разве можно сестре так издеваться над человеком? По дороге домой Нина и Саша о чём-то разговаривали, шутили, им было очень легко вместе, и они даже не заметили, что стали идти очень медленно, стараясь оттянуть время расставания. Перед домом Нина аккуратно освободила свою ладошку, а Саша взял и порывисто поцеловал её в щёку. Девушка опять покраснела, хотела что-то ему сказать, но повернулась и бросилась в подъезд. Сердце её бешено колотилось. Когда она добежала до своего четвёртого этажа, то увидела, что на площадке стоит злющая Олеся...
Саша посмотрел вслед Нине и вдруг с удивлением подумал, что очень хочет увидеться с ней снова. А Олеся пусть себе встречается со своим Максом, на здоровье. Он подскочил к двери и успел схватить её до того, как она захлопнулась. Парень зашёл, бросился по лестнице вверх и уже хотел окликнуть Нину, чтобы пригласить её куда-нибудь на следующий день, как замер, услышав знакомый голос:
- Ты что о себе возомнила? – орала на весь подъезд Олеся, - Я видела вас! Это мой парень, поняла! И не смей даже думать о нём, я тебя, дешёвка деревенская, так отметелю, что забудешь, вообще, как на парней смотрят!
- Во-первых, мы просто сходили в кино, - спокойно ответила ей Нина, - Во-вторых, зачем он тебе? Ты же его не любишь. Он замечательный, интересный, добрый, а ты его только унижаешь.
- Тебя это не касается! – продолжала визжать Олеся, - Никакой он не замечательный и интересный, он скучный, тупой и уродливый! Я и в страшном сне не представлю себя его женой, но он должен любить только меня! Меня! – она даже топнула ногой, - Я самая красивая, меня нельзя променять на такую, как ты, замухрышку. Вот я сейчас позвоню ему, он примчится, как раб, и сделает всё, что я захочу, поняла? Вот, смотри...
До прибытия тётиного автобуса было еще минут десять. Вдруг девушка обратила внимание на странную старушку, что топталась рядом, не присаживаясь. Бабушке на вид было лет восемьдесят с гаком, на голове её был повязан ситцевый платок, настолько выцветший, что казался совершенно белым, таким же, как её седые волосы. На старушке был надет длинный брезентовый плащ, из-под которого выглядывали резиновые сапоги довольно большого размера, явно большие для тщедушной бабушки, а рядом с ней стоял на земле очень старый солдатский рюкзак, потёртый, залатанный, но полный чего-то тяжёлого. Старушка, близоруко щурясь, старательно нажимала непослушными пальцами на кнопки маленького телефона. Наконец, она понесла аппарат к своему уху. Но, видимо, ей никто не ответил. Тогда женщина опять набрала номер и снова терпеливо стала слушать долгие гудки, потом ещё раз и ещё. Ответили ей на пятый вызов.
- Наташенька, я тут, я приехала, а вы меня не сможете встретить, да? - торопливо проговорила бабушка в трубку, - Что ты говоришь? Да, но я же так соскучилась, Мишеньку уже год, как не видела, и правнучков. Я вам закаточки привезла, вареньица, клубничного. Наташенька, а Мишенька где? Он мне уже так давно не звонил, вот не выдержала я, сама приехала. Ась? Как же назад? А угощеньице? Куда же я его, милая? Ага, ага, жду, родненькая, жду! – старушка радостно заулыбалась, спрятала телефон в карман плаща и с гордым видом посмотрела вокруг.
Тут у Риты зазвонил её телефон, это тётя виноватым тоном сообщила ей, что автобус немного задерживается, попали в пробку из-за аварии на дороге. Девушка успокоила её, что подождёт без проблем и отключилась, продолжая наблюдать за старушкой, зацепила она её чем-то. Через несколько минут к бабушке в брезентовом плаще быстро подошла блондинистая полная женщина в дорогом спортивном костюме и ключами от машины в руке.
- Я же Вам говорила, не надо к нам приезжать! – громким шёпотом зашипела она пожилой женщина в ухо, цепко схватив её при этом за руку, и воровато оглядываясь по сторонам, - Чего Вы притащились, кому Вы здесь нужны со своими дурацкими закатками? Не едим мы такое! И вести мне Вас некуда, у нас места мало, где Вы спать собираетесь?
- Наташенька, - чуть не плача ответила старушка, - Я и на полу посплю, хоть в коридорчике, мне не привыкать, в Войну в эвакуации и не так спали. Соскучилась я больно, Мишеньку повидать хочу, деточек ваших.
- Занят Мишка, на работе он, в командировке, нет его. А детям какой от Вас интерес? Нужны Вы им очень. Так, я сейчас пойду билет Вам обратный куплю, домой поедете, нечего тут мешаться. Деньги-то есть? – Наталья брезгливо посмотрела, как бабушка дрожащими руками достала из кармашка рюкзака маленький облезлый кошелёк, махнула рукой и пошла к кассам.
Вернулась она через пару минут, сунула старушке билет, что-то ещё пробурчала и быстро ушла. А бабушка так и осталась стоять, мимо неё проходили другие люди, толкали её, извинялись, а она ничего не замечала, стояла и крепко держала в руке билет на обратный рейс.
Рита не выдержала, встала и подошла к ней:
- Вам помочь вещи донести до автобуса?
- А? – дёрнулась старушка, красными от слёз глазами посмотрела на девушку и покачала головой: - Спасибо, милая, я донесу, только зачем мне всё это? Я же для них везла, внучек, Мишенька, так любит помидорки мои, а Наташа говорит, что не нужно ничего. Я же Мишеньку с пяти лет растила, дочка всё мужей себе выбирала, забрала она его только в четырнадцать. Нет её уже. А Мишенька начальник у нас, важный человек стал, не дозвониться до него, занят он очень, - вздохнула она с печальной гордостью, - И квартирка у них маленькая, места совсем нет. Я понимаю, соскучилась вот только. Уж больно шибко соскучилась, - бабушка шмыгнула сморщенным носом и потянула рюкзак за лямку.
Рита могла бы уйти, сесть на лавочку и дальше спокойно ждать тётю Аню, но она не смогла.
- Дайте мне номер телефона Вашего внука, я постараюсь до него дозвониться, передам ему, как Вы его ждёте.
Старушка обрадовалась, протянула Рите свой старенький аппарат, показала, как найти запись. Потом хотела уж было идти к автобусам, но вдруг охнула, всплеснув руками, торопливо развязала шнурок на рюкзаке и достала оттуда две баночки с вареньем, завернутые в старые газеты. Она протянула их девушке с таким просительным взглядом, что Рита не смогла отказаться и с улыбой взяла угощение.
Вечером, напившись с тётей Аней чаю с привезёнными ею пирожками и вкусным клубничным вареньем, подаренным той бабушкой, Рита набрала номер Михаила.