Гостевой брак.

Adler
- Везет тебе, Ваня. Ты к жене в гости ходишь, а она к тебе. Было бы у меня такое... Так я бы уже суперменом стал. – С обидой сказал Женя.
Иван отмахнулся. С Женей он не виделся два года. Раньше хорошо общались, когда работали вместе. Сейчас же случайно встретившись и разговорившись о жизни, не хотелось посвящать бывшего коллегу во все семейные дела. Да и разве станешь сходу жаловаться на жизнь. Себя хотелось выставить в лучшем свете. Да и осталось некоторая зависть к тому, как жил его бывший коллега.
- Хорошо живу, это точно... - Ваня выдавил улыбку. – Никто не нудит... Мозг ложечкой не выедает. Просыпаюсь как человек, засыпаю как барин... Жена на выходных приходит, заготовки сделает, долг свой выполняет и неделю ее опять не видно. С друзьями встречаюсь, когда душа пожелает. Да и смешно это даже, когда взрослый тридцатипятилетний мужчина у жены, словно у мамки, отпрашивается погулять.
Женя закивал.
- А с изменами как? Не боишься, что твоя это... того самого... Уйдет к другому...
- Ну, как... - Замялся Ваня, - нормально... Как у всех. Честно живем. Гостевой брак это то же самое, что и обычный. Разве что супруги порознь живут. Встречаются, когда душа потребует. Без претензий, скандалов, упреков. Такие браки даже крепче. Учеными доказано, - слукавил Ваня для красного словца. – Потому что... Потому что бытовуха не съедает. Нет ссор – нет обид. Семейную жизнь разрушают мелкие претензии... А дальше по нарастающей. Да и моя зазноба куда денется... При таких-то шикарных условиях проживания. Вот ты Женя, по-прежнему счастлив в браке?
Евгений замотал головой. На данный момент счастливым он себя назвать не мог. Только что поссорился с женой и в нем говорила обида.
- Девушку, которую я брал в жены, превратилась из веселой и милой хохотушки в уставшую и недовольную всем женщину. Претензии из уст жены льются словно из рога изобилия. Все ей ни так ни этак. То придерется из-за разбросанных носков, то из-за посуды в раковине. Сейчас вот поссорились из-за того, что отпуск придется отложить. Она ремонт хочет делать, я на недельку другую домик на берегу реки планировал снять. Разругались так, что возвращаться домой желания нет. И чувство на душе такое гадкое... противное... Не знаю, как объяснить...
- Словно виноват в ссоре? – Подсказал Ваня.
- Да, оно самое.
- Если тебе дорога жена, то вам разъезжаться надо. Да как можно скорее. – Дал непрошенный совет Ваня. - Сегодня тебе домик на берегу реки нельзя снять, завтра без разрешения с друзьями встретиться, чтобы пивка попить. А послезавтра что будет... Разве это жизнь? Тюремное заключение, не иначе.
Женя тяжело выдохнул. Решение проблемы, которое предложил Иван показалось ему привлекательным. Какая бы жизнь тогда началась...
Распрощавшись с бывшим коллегой, Женя вернулся домой. И почти с порога поставил жену перед фактом.
- Света, давай жить гостевым браком... Или как правильно говорится... Будем жить как гости. То есть приходить друг к другу в гости. Ты ко мне, я к тебе...
Света, уставшая после работы, шинковала капусту и слушала, как сын читает книгу. Не сразу поняла, что хочет от нее муж. Сын Коля, поднял на папу удивленные глаза.
Женя подумал, что его не услышали. Но былая решимость куда-то испарилась.
- Что? – Света отложила нож и вытерла руки о фартук. – Ты принес соль?
- Соль? – Женя посмотрел на пустой пакет в своих руках и напрягся. Сейчас опять начнутся претензии и упреки... Обвинения. Унижения и новые обиды.
Выходил за солью, пришел без всего. Даже простую просьбу выполнить не смог и это после ссоры! Что за мужик...
- Забыл, - пробормотал Женя и более уверенно добавил. - Из головы вылетело. Неудивительно. От твоих скандалов кто угодно все позабудет.
Света задумчиво посмотрела на мужа. Женя ждал, когда она что-то ответит. Если опять начнет его в чем-то упрекать, то еще раз предложить жить гостевым браком станет гораздо легче. Считай, сама напросится. Но Света молча кивнула, сняла фартук и вымыла руки. Затем убрала капусту и вышла из кухни.
- Схожу за солью сама.
Женя удивленно крикнул ей вслед.
- И даже не скажешь мне ничего?!
Света дернула плечами и чуть ли не плача ответила:
- Я слишком устала, чтобы опять что-то доказывать.
Женя готовый уже выдавить из себя колкость, закрыл рот и посмотрел на сына. Тон жены заставил его растеряться. Коля зевнул и захлопнул книгу. В семейные ссоры он не лез. Происходящие между родителями склоки ему никогда не нравились и были неприятны. Но сейчас любое его слово, могло ранить одного из родителей. Он считал, что в ссоре произошедшей час назад, они были оба одновременно виноваты и правы. Взять маму, которая хотела новую кухню... Она готовила каждый день и ей хотелось красоту и порядок. Взять папу, который работал без выходных и ему хотелось на пару недель съездить на речку и выдохнуть... Насладиться природой и подышать свежим речным воздухом. И как понять, кто прав в ситуации. Мама кричала, что отпуск рано или поздно закончится, а новая кухня останется на долгие года. Разумнее всего поездку отложить. Папа в ответ спорил, что откладывать поездку это все равно что отложить жизнь... Свои эмоции, впечатления...
- А я не устал? – Спросил Женя Свету, когда та уже вышла из квартиры. – Подумать только! Не оскорбляя унизила! Съязвила. Вот уеду, буду жить другим домом, потом плакать будешь по-настоящему! Умолять вернуться! Нечего сейчас слезы из себя давить. Не поведусь.
Коля вышел из кухни. Женя стиснул зубы. Зря он при сыне начал высказываться.
Злясь и тяжело дыша, он обвел глазами кухню. В глаза бросились сколы на столешнице, облупленные шкафчики. Со стены свалился календарь, демонстрируя Жене отодранный кусочек обоев, который жена старательно прикрывала, то плакатами, то детскими рисунками, то огромным календарем. Мужчина посмотрел под ноги. Вид стертого линолеума не обрадовал. И почему он раньше не замечал всех этих изъянов? С другой стороны, если не обращать внимания на красоту, то все у них на кухне вроде как нормально.
Женя встал со стула и подошел к раковине, чтобы умыться. Кран шатался уже целый месяц и подтекал. Все было недосуг посмотреть, в чем дело. Включив холодную воду, Женя умылся, чертыхаясь про себя. Вот починит кран и все станет нормально... Собираясь заварить себе чай, мужчина залил воду в электрический чайник. Но включить его не удалось. Перевязанный изолентой старой провод окончательно отвалился.
Мужчина со стуком поставил чайник на стол и включил газовую плиту, попутно ища какой-нибудь ковш.
Вспомнив, что жене особо негде было хранить кухонную утварь, попытался открыть духовку. Не получалось. Жене пришлось приложить усилия, чтобы ее распахнуть. Он переусердствовал. Дверца рухнула, чуть не перебив Жене пальцы на ногах.
Коля, услышав грохот, забежал на кухню.
- Папа, что ты наделал? Мама лишь слегка приоткрывает дверцу. Ее надо придерживать, чтобы она не отвалилась.
Женя развел руками. Все в этой кухне рушилось и ломалось прямо на глазах. Как по сговору. Представив, что скажет жена, когда вернется, Женю бросило в горячий пот. Щеки стали алыми, а в горле появился ком.
- Разберусь, - сказал он сыну, - иди к себе.
Но Коля, как назло, не уходил. Сын подошел к холодильнику.
- Я за компотом.
- Нет, не смей, - прикрикнул Женя.
Не хватало еще, чтобы и холодильник сломался. Коля странно посмотрел на отца и ушел. А Женя остался стоять посреди кухни, мысленно готовясь к диалогу с женой. Вот вернется она, вот увидит, что произошло... Начнет со своей любимой фразы: «Я же говорила». Тогда-то он еще раз и повторит свое предложение про гостевой брак. Но как он оставит жену во всей этой разрухе? Не по-мужски это. Неохотно признавшись самому себе, что ремонт все-таки нужен, Женя сходил за рулеткой. Делая замеры, он представлял себе, какая начнется жизнь... Вот он уедет... Жена останется одна... На выходных будет приходить к нему... Как сказал Ваня – выполнять супружеский долг. А у него появится возможность делать что вздумается... А что ему вздумается? Он и так делает, что хочет. Ущемленным себя точно не чувствует. Будет дальше работать, спать, есть и ждать прихода жены... А она... Что будет делать она в свободное от него время? Скучать и ждать встречи? Гулять с подругами? Или того хуже... С мужчинами.
Светка у него красавица, пусть сама себя такой и не считает. Ухоженная, стройная, хозяйственная. Уж кто-то, а Женя часто замечает, как бросают на нее взгляды мужчины. Разве что жена брезгливая и придирчивая. Не станет путаться со случайным встречным. Он сам за ней два года бегал, не знал с какой стороны подойди. Друзья смеялись, а чего не смеяться... Ведь до Светки у него много было... И сразу как-то сразу отношения начинались... А тут...
А если первый поцелуй с ней вспомнить. Как она подпустила его к себе. Он тогда прижал ее к себе, руки на ее ягодицы опустил, под юбку полез. Она от испуга вся сжалась и пошевелиться боялась. Ждала, что дальше будет. Ему тогда гадко стало от самого себя и стыдно. Светку хотелось оберегать и носить на руках. И куда все это делось... В тот день все его предыдущие романы показались ему мерзкими и неправильными.
Если Светку отпустить, кто знает, что из этого выйдет... Заберут ее. Одурманят. Найдется ведь галантный и порядочный человек, который захочет ее тоже на руках носить. Будут проходимся клинья к ней подбивать. Да и Светка вряд ли не по-людски жить захочет. Гостевой брак! Ха! Ерунда какая-то... Он свою жену не для того так долг добивался, чтобы так легко отпустить. Не дождется! Не переедет он от нее. Пусть даже не мечтает. Женя уже и позабыл, что предложение про гостевой брак прозвучало именно от него.
Взяв листок бумаги стал записывать замеры. Позвал сына для помощи. Пусть учится. Коля слушал отца и охотно помогал держать рулетку. Стали обсуждать, как устроить кухню так, чтобы места свободного больше стало.
Время пролетело незаметно.
Тем временем Света шла по улице и вдыхала полной грудью вечерний воздух. Она не собиралась плакать, но прозвучавшее предложение мужа про гостевой брак, стало ударом в сердце. Своего Женю она любила и рядом с собой никакого другого мужчину не видела.
И чего она на него взъелась из-за рыбалки... Наверное, все дело в усталости. В отсутствие отдыха. Человеку обязательно нужно время, чтобы прийти в себя. Да и кухня... Что она так взъелась... Как-нибудь сделается этот ремонт, а вот эмоции от поездки, время (самый ценный ресурс), проведенное с семьей, не заменит никто. Моложе они точно не станут. И все эти ссоры, споры, склоки от того, что мало общаются, мало разговаривают по душам... И куда делся этот трепет и желание не отпускать человека от себя хотя бы на минутку...
Домой Света вернулась, так и не купив соль. Забыла зачем выходила. На негнущихся ногах зашла домой и прошла на кухню. Решила – если Женя ее разлюбил, устал от нее, то вряд ли она сможет его отговорить... Но попытаться стоит.
- Про гостевой брак... - недоговорила она фразу, оборвав саму себя. Муж с сыном активно обсуждали, что где будет стоять. Сверяли замеры.
Женя поднял на нее голову и вытер капельки пота со лба. Он услышал, что сказала жена и похолодел.
- Гостей пока звать рано. – Сказал он, делая вид, что не ничего не понял. – Вот как сделаем ремонт.... Как приведем в порядок кухню... Так сразу кого хочешь позовем. Но у нас есть большая проблема. Почти нерешаемая. Все зависит от тебя.
- Какая?
- В каких тонах ты хочешь, чтобы была наша кухня?
Света шумно выдохнула. Коля, сославшись на усталость, вышел из кухни. Не хотел мешать родителям мириться.
- Так вместе надо решать, - ответила она. – И про рыбалку... Домик на берегу речки... Мы можем себе позволить... Если правильно распределим бюджет, то получится...
Женя отмахнулся.
- А уже и не хочется.
- Хочется, - возразила Света. – Очень хочется побыть вместе на берегу реки. Всей семьей.
- Растраты, - поспорил Женя.
- Потребность. Душевная потребность, - возразила Света. – Такая же необходимость, как и новая кухня.
Женя улыбнулся. Знал, что они справятся. Понял, что все получится. И Света поняла. Спустя час обсуждений про ремонт и отдых, супруги перепуганные мыслями про гостевой брак уже и позабыли из-за ругались и почему не могли понять друг друга.
____________________________________________________________________________
Екатерина Адлер
Публикуется с разрешения автора
Чужая родня
Татьяна не любила приезды свекрови. При ней она чувствовала, как не у себя дома. А было из-за чего.
Ничто не могло ускользнуть от цепких глаз свекрови. Вера Ивановна
находила беспорядок в посудном шкафу, в кухонном столе, в гардеробе. От нечего делать всюду совала нос и «помогала» навести порядок по-своему. После такой помощи Таня долго потом искала то перец, то соль, то дуршлаг. Только не эта показная помощь свекрови сильно раздражала, а ее жадность, ханжество и сварливость.
Мать Володи всегда приезжала внезапно. Так случилось и на этот раз. Придя с работы, Татьяна увидела в доме нежданных гостей: свекровь и ее младшую дочь Наталью. Муж Володя в этот вечер, как нарочно, долго не возвращался с работы.
В свои пятьдесят четыре свекровь была здоровая и энергичная женщина, но сугубо деревенский образ жизни придавал ей старушечий вид Золовка, высокая, худая и невзрачная девица, считалась инвалидом детства. В свои двадцать восемь была не замужем, нигде не работала и потому всюду следовала за матерью, как адъютант.
Нежеланные гости приехали к Толику узнать, как ему живется здесь, куда уходят его денежки и, если он захочет, забрать домой. Толик – младший брат мужа, парень двадцати пяти лет, который около двух лет у них квартировал, прибавив им забот и хлопот. Когда Татьяна зашла в дом, все трое сидели за столом и разговаривали. Деверь был уже навеселе. Хмуро поздоровавшись, свекровь сразу назвала причину своего приезда.
Оказывается, они приехали из-за письма Анатолия. Мать считала, что за два года, что здесь прожил, он должен был одеться с головы до ног и отложить на сберкнижку немало денег, но оказалось, ни сберкнижки, ни денег у него нет. Разумеется, о том, что он всю зарплату пропивает за три дня, если невестка не успеет вытребовать у него за питание, что бывало нередко, Толя в письме умолчал, зато сказал, что отдает большую часть зарплаты Татьяне ежемесячно.
Вера Ивановна, полная негодования на невестку, что та обдирала сына, как липку, была вся комок эмоций и гнева. Она не захотела выслушать ее, как им самим живется с ним, не поинтересовалась внуками, как будто, кроме Толи, все остальные - чужие люди. У Тани не укладывалось в голове, как бабушка, приехав в гости, ничего не привозила внукам из деревни: ни сметаны, ни творога, ни сала, ни масла, ни соленья, ни варенья - все это у них в избытке. Оказывается, тяжело везти сюда, а вот обратно не тяжело тащить пять полных баулов со всякой всячиной. Так оказалось и в этот раз.
Когда к ним приезжали Володя с Таней, они всегда привозили килограммов десять красной рыбы, купленной в фирменном магазине, отрез на платье, мыло, конфет и прочие дефицитные на то время гостинцы. Володя еле тащил тяжелую ношу, чтобы порадовать своих стариков. Вера Ивановна все спрячет, что они привезут, даже на стол не подаст, а потчует гостей вареной картошкой, квашеной капустой да соленой селедкой с луком.
Чуяла Татьяна, что не с добром к ним гости приехали. Да, на этот раз свекровь перешла все грани приличия. Чуть не набросилась на нее с кулаками из-за Толиных денег, да он встал между ними, заслоняя невестку от рук разъяренной матери. Свекровь немного отошла, и Таня с укором к нему обратилась:
- Ты зачем такое написал? Разве это правда? Теперь видишь, что из этого вышло?
- Ну виноват, дурак я! – развел он руками и нетвердой поступью отправился спать в комнату.
У Веры Ивановны была своя правда и верила своим детям больше, чем кому-либо. Все старшие ее дети выросли самостоятельными и нормально устроили свою жизнь, а вот Анатолий был не таков. Весь его ум ушел в мышцы, поэтому голове немного досталось, но для матери ее любимый сынок, последыш, был прав. Заступничество Анатолия поставило мать в тупик и навело на мысль, что это неспроста. Тут что-то не так - уж не кроется ли за этим грех какой?
Только сын удалился, свекровь опять пошла в наступление:
- Что я вижу?! Ишь, как он тебя защищает! Хорошо устроилась среди двух мужиков! Небось, и с Толькой уже того..?
- Да как вам не стыдно говорить такое? — возмутилась Татьяна.
- А что мне стыдиться, если ты сама, как есть, бесстыжая: деньги у него забираешь и его самого под себя подгребаешь!
- Какая чушь! Откуда вы взяли это?
- А что он так тебя защищает?
- Вы – что, приехали скандал заводить? Вы бы спросили, как нам с ним живется? Забирайте его, нужен он нам! – Татьяна решила перевести стрелки на деверя, из-за которого весь сыр-бор.
- Как же, заберешь его, если ты перед ним подолом машешь, - не унималась свекровь. - Думаешь, я поверю, что между вами ничего нет? Я-то думала, он обут, одет, денег полно на сберкнижке, а у него нет ничего! Гол как сокол! Хитра, ой хитра, лиса! Ничего, я тебя выведу на чистую воду.
- Да где же будут у него деньги, если он почти все пропивает, - пыталась объяснить Татьяна. — Спросите хоть Володю, если мне не верите.
- Неправда! Никогда не поверю, что он все деньги пропивает; дома он не пил! Это ты все деньги у него забираешь, да наряды покупаешь! Ишь, как стала одеваться!
- Я и сама неплохо зарабатываю, если хотите знать!
- Чувствую, что не добьюсь здесь правды. У, змея! Ничего, у нас в деревне есть бабка, я ей все расскажу. Она такое на тебя напустит, что всю тебя покорежет.
Татьяна не верила своим ушам:
- И вы такое говорите!? Я мать ваших внуков, как вы можете?
Но от злости Веру Ивановну понесло, как лошадь без узды:
- А, буду я тут с тобой церемониться, я и сама тебе надаю, - и пошла на нее, потрясая кулаками.
- А ну назад!- грозно прикрикнула Татьяна и схватила швабру, стоящую под рукой. Защищаясь, она готова была опустить эту швабру на голову, полную злобы и ненависти, разъяренной старухи, поведение которой никак не вязалось с понятием «мама» близкого ей человека. Это было так неожиданно, что та остановилась в нерешительности. Чего-чего, а подобного не ожидала от невестки, которую считала неспособной на подобные действия.
- Этого еще не хватало, чтобы вы драку со мной учинили. А ну собирайте вещи, и убирайтесь вон из моего дома! — Татьяна угрожающе взмахнула шваброй. Сердце ее взволнованно заколотилось, но воинственный правый дух не покидал ее.
- Что? Ты нас выгоняешь? — голос свекрови дрогнул, она не верила своим ушам. — И это на ночь глядя?
- Да, я вас выгоняю, раз вы не можете вести себя в гостях, как следует!
- Наташа, - обратилась Вера Ивановна к дочери задрожавшим голосом, - давай собирайся, будем уходить. Ты слышала: нас гонят? – бурный вулкан ее гнева так же быстро потух, как и взорвался. На лошадку, наконец, накинули узду. Теперь это был уже другой человек – обиженный и оскорбленный.
Наталья, молча наблюдавшая за скандалом, стояла в нерешительности, но видя, что мать засуетилась, стала собираться. Да, не ожидали они от тихой и робкой, как им казалось, невестки такого выпада, и нужно было излить целый ушат грязи, чтобы она, спокойная и гостеприимная, потеряла терпение.
Свекровь за кучей мелочных обид, которые копила в себе, как и всякого барахла в своих сундуках, и предвзятого отношения не обратила внимания на немалые достоинства Татьяны, поправ доброе ее сердце и имя. Вся житейская мудрость Веры Ивановны сводилась на то, чтобы обмануть мужа, перехитрить соседа, правдами и неправдами добиться своего. Она считала, если зять приносит кофе в постель дочери - это хорошо, а если сын делает то же самое для невестки - плохо, потому что невестка и зять для нее - чужие люди. Вот в чем была ее беда.
Свекровь уже пожалела, что наделала, но, изобразив из себя безвинно обиженную, первой просить прощения у «Таньки», как они ее называли меж собой, было не в ее правилах. Собирались они недолго, под угрюмое молчание Татьяны, наблюдавшей за их сборами. Но вот за ними закрылась дверь. «Ну и пусть: что сделано, то сделано,- подумала молодая женщина, радуясь наступившей тишине в доме.— Мужу расскажу все, как произошло. Просто удивительно, что его до сих пор нет».
Минут через десять пришел Володя, и все узнал. Он не стал ругать жену, лишь сказал, что надо их вернуть. У Тани уже прошла обида на свекровь, уже жалела ее и готова была просить у нее прощенья, но не жалела о содеянном: когда-то надо было за себя постоять. Для себя решила, что в будущем никогда не допустит со своей невесткой таких отношений.
Супруги поспешили на вокзал, нашли их там, и все вместе направились домой. Зная, что худой мир лучше доброй ссоры, Татьяна попросила прощения у свекрови и пошла с ней, взяв под руку. По дороге Вера Ивановна немного успокоилась; что бы там ни было у них внутри, внешне отношения между свекровью и невесткой наладились.
Погостив, как обычно, неделю, походив по рынку и магазинам, гости, на радость Татьяне, собрались уезжать домой, нагрузившись тяжелыми баулами. Сыновья помогли им затащить багаж в вагон и распрощались, пожелав им забыть все плохое и благополучной поездки.
Людмила Каштанова
ВЫЙТИ ЗАМУЖ ЗА ХРОМОГО СТАРИКА...
- Ты в воскресный день принарядися, косы уложи, сватать тебя в к обеду придут, Наталья! - Капитолина Макаровна стояла перед дочерью и пристально её оглядывала.
Провела руками по её плечам, повернула, - И вот что, девонька, одёжу из сундука достань понаряднее и ленту атласную вплети!
Наташа вспыхнула от внезапно возникшего подозрения,
- Зачем всё это, матушка, зачем?
- А как ты думала, Наташа? Как нам теперь суждено жить существовать? Папенька то наш разорился, да и покинул нас с горя, позора не вынес, предал слабовольно! Нам теперь самим думать надобно, как жить. Вот и придет к тебе свататься хороший человек, а ты присмотрись, Наташа! - Капитолина Макаровна строго посмотрела на дочку, хотя сердце её жалостно сжималось.
- Почему я, мама? Я же ведь младшая и вообще у меня другой есть... ты ведь знаешь, я за него собиралась, как же так?
- По миру нас хочешь пустить? Катю твою никто не придет сватать, сама знаешь почему. С лошади она упала, вот и не выросла. Как мы с ней жить будем? На тебя одна надежда, Наташа! А этот твой Матвей, он же нищий и никчемный гуляка. Что проку за него выходить?
Всю ночь напролёт Катя сестру утешала,
- Наташа, ну не плачь, я с мамой поговорю. Не те уже времена, чтобы вот так принуждать. Мы как-нибудь справимся, я на хлебозавод устроюсь, меня взять обещали.
- Да кто тебя возьмёт на работу, Катя, ты на себя посмотри, - обливалась слезами Наташа.
Ведь только вроде мирная жизнь началась, жених вот её Матвей вернулся, да мать его всегда недолюбливала, голодранцем звала.
Жилья у него своего нет, а к ним Матвей жить не пойдёт, характер не тот!
- А ты езжай с ним, Наташа, а за нас не волнуйся, проживём как нибудь, - убеждала сестру Катя, вытирая ей слёзы, как маленькой.
Но Наташа не унималась, сама знала, что не решится матери перечить. И так они горюшка хлебнули, ну не сможет она мать и сестру бросить!
Отец их коммивояжёр, с белочехами был связан, торговал, да прогорел. Да и пропал, то ли позора не выдержал, а то ли семью не хотел подвести, чтобы их не обидели.
А выживать то надо, голодно, не выжить им без опоры...
Кто собрался к ней свататься, Наташа догадывалась.
Он семью потерял, пока воевал на Гражданской. И жену его, и двоих деток испанка скосила.
А у самого Григория Емельяновича и дом, и хозяйство крепкое, мать его с отцом ещё живы, ему в дом хозяйка молодая ой как нужна! Только ведь старый он, с ногой покалеченной вернулся, да как идти за такого?
Наташа плакала и не знала, на что ей решиться?
Она ждала, что Матвей примет решение и убедит её матушку. Он так жарко на днях шептал ей, что жизни ему без Наташи нет и обещал хоть что-то, да предпринять, хоть что-то.
Но время шло, а Матвей вдруг куда-то пропал. Говорили, что он украл у какого-то заезжего кошель, да попался на месте. Его поколотили, да так, что он едва ноги унёс и бежал с позором.
И Наташа смирилась, видно так и быть, делать нечего.
Так что в воскресный день в бледно-розовом платье из бабушкиного сундука, с туго заплетенными и уложенными косами, заплаканными глазами и без тени румянца предстала она перед Григорием Емельяновичем.
Удивительно, но Катерине показалось, что и Григорий Емельянович был смущён. Хотя и хорохорился, припадая на свою покалеченную ногу и опираясь на костыль.
Посмотрев на сестру, Катя прочла в её глазах ужас. Она тихо подошла и сжав холодную от волнения руку сестры, тихо шепнула:
- Откажи ему, не губи себя, милая!
Но Наташа решительно высвободила руку, и выслушав Григория Емельяновича, опустив в пол глаза зарделась, вроде как от смущения.
А сама просто глядеть на него не хотела, да и шагнула, будто в пропасть, сказав негромко пересохшими губами,
- Согласна я, Григорий Емельянович, стать женой вашей. Уж не оставьте только матушку и сестру мою Катерину в их бедственном положении, вы же обещаете это?...
На свадьбе Григорий Емельянович вел себя скромно, лишнего не пил и вольности не позволял. Маменька же его с отцом не раз намекнули, что стол за их счёт и что из милости их сын Наташу берёт. Что мол ходили слухи о ней и Матвее...
В чужом доме Наташа вся подобралась, хозяйкой себя не чувствовала, властная свекровь командовала, чуть что грозя, что со света её сживет. А Григорий Емельянович об этом и не знал, он старался хоть и калека, для семейства заработать. И главное - матушку Наташи Капитолину Макаровну и сестру Катерину не обделял, сыты, одеты и в тепле они жили.
Ради этого Наташа всё терпела. Даже когда первенец их Анатолий родился раньше времени, а свекровка стала корить, что не Григория это сын, Наташа терпела, хотя тихо пыталась сказать, что верна была мужу.
Но тут уж и сам Григорий Емельянович не сдержался, приструнил маменьку, цыкнул на неё, что сын его и нечего лезть. Сама на Наташке ездит, всё на неё взвалила, да ещё подозрениями оскорбила...
Эту ночь Катерина на всю жизнь запомнила, ведь видела она сестру свою Наташу той ночью в последний раз.
Темень была непроглядная, уже и дверь на засовы заперли, а тут в окно Катерины стук. Она открыла, а там...!
У окна Наташа стоит, глаза тёмные, как ночь, от страха и решимости. А поодаль, за кустами, Катя вдруг увидела Матвея и сразу же всё поняла, сразу!
- Наташка, да ты что? Куда же ты, глупая, да не надо так! А как же Толенька, как он без тебя? Пропадешь ведь с этим, ненадёжный Матвей человек! - негромко и быстро пыталась убедить сестру Катя, да только бы матушка не услышала!
- Не могу больше, прости, не могу, душно мне с ним, не люблю его, - Наташа то и дело на Матвея оглядывалась, будто хотела убедиться, что он не исчез!
- Не делай этого, мама не выдержит, - Катя говорила, но понимала, что всё бесполезно.
Матвей подошёл, взял Наташу за руку, буркнул, - Нам пора!
- Береги её! - Катя с ужасом на них смотрела.
- Позаботься о Толе, прошу тебя! - только и ответила Наташа, и оба скрылись за темными кустами...
Григорий Емельянович молча принял Наташино бегство.
Мать его орала во всеуслышание, что знала, мол Наташка всегда на дверь смотрела, вот и дождалась, сбежала, опозорила! Неблагодарная!
Капитолина Макаровна угасла и перестала даже из дома выходить и почти не ела.
Сидела у окна, и подслеповато всматривалась, иной раз будто вскрикивая громким шёпотом,
- Наташа? Вон же она?
И тут же сама себе тихо говорила, - Нет, не она, голубка, беглянка проклятущая, душенька загубленная! Не она...
Катерина, переломив себя, обещание сдержала. Стала в дом Григория Емельяновича ходить и работу Наташи всю на себя взяла.
Свекровка сестрина сначала орала, - Что, довольствие боисся потерять? Вот вам с матерью довольствие! - и показывала Катерине фигу.
Но со временем как-то привыкла к маленькой и покалеченной падением с лошади Катерине. И даже с ней начала чаёвничать, а однажды доверительно шепнула,
- А ты на морду то даже краше Натальи своей, глаза у тебя добрые! А что покалеченная, так я смотрю не особо тебе это мешает, ишь какая шустрая. Да и Толенька мамкой тебя уже зовет, смекаешь, о чем я?
Катя же сама замечала, но другое.
Как теплел взгляд Гриши, когда он домой приходил, а дома Катерина с сыночком его на руках тетёшкалась. И невольно, или нарочно, беря из рук Кати Толика, Григорий Емельянович касался руки или плеча Кати.
И её обдавало жаром, неведомым ранее.
А тут враз вдруг Григорий занемог.
Испанка уже стихла, но память о ней и испуг ещё остались. Григорий метался в горячке, Катя от него не отходила. Мать его забрала внука на их с дедом половину...
Катя сидела рядом, сама без сил. Таз с водой и тряпки на полу, на лице Гриши волосы прилипли, губы пересохли, она их смачивает. А он лишь шепчет: - Пить, пить!
Под утро она сидя задремала, очнулась, а Гриша сидит, жар видно спал. И так на неё смотрит, глаза одни, щеки впалые, но в глазах радость небывалая,
- Катенька, радость ты моя, да я благодаря тебе только теперь жить хочу!
И обнял её, да так, что вся она затрепетала.
Первый раз в жизни её так обнимали, когда она каждую клеточку тела своего ощущала, как они отозвались! И лишь шепнула ему, уже не отдавая себе отчет в том, что делает,
- Гриша, миленький мой, живой! Живой!..
Через год Катерина родила девочку, чёрненькую, вылитый Григорий.
Назвали Галиной, Галочкой, Толик бегал и радовался, что сестричка у него.
А через два года сынок Коленька родился.
Катерина похорошела, даже будто чуток выше ростом стала. А Гриша-то её и не старый совсем оказался. Бороду да усы как сбрил, да и лет ему всего то чуть за сорок.
Маменька его только и рада - любо ей, пара они, счастлив её Гриша теперь... Хоть судьба к ним наконец-то благоволит, да и детские голоса радуют, жизнь то налаживается!
***
Наташа 💔
Наташа сложила в старый сундучок записи их прабабки Катерины и вытерла набежавшие слёзы.
В этом сундуке лежало даже платье, в котором выходила замуж их вторая прабабушка Наталья, в память о которой она и носит это имя.
А еще там лежат ордена и медали прадеда Григория Емельяновича с Гражданской. Старый латунный подсвечник и две сломанные серебряные ложки. Похоронка на деда Анатолия Григорьевича и медали и орден деда Николая Григорьевича с Великой Отечественной.
И много писем, фотографий и всяких записей, в которых вся жизнь её семьи собрана по кусочкам.
Наташа когда их читает и фото смотрит, всегда плачет. Говорят, что нельзя читать чужие письма, но ведь это же не чужие. Она с ними всеми будто разговаривает, прикасаясь душой к судьбе каждого.
Тут каждая строчка дышит любовью и жизнь их как на ладони, будто с ними со всеми она разговаривает.
А недавно в этот сундучок Наташа сложила и мамины самые памятные вещицы. Мама Наташи теперь тоже там, с ними, где-то далеко-далеко, но они точно там есть, все они там...
Вот так вот, сто лет прошло с тех событий, а сейчас Наташа ждёт известий от мужа, ведь Матвей там, на передовой, теперь он их защищает.
В левом верхнем кармане у него лежит старинный портсигар прадеда Наташи Григория Емельяновича. И Наташа ждёт и верит, что муж вернётся живой и с победой. Только бы он вернулся, любой, Наташа его любого примет, только бы жизнь продолжалась.
Им ведь ещё дочек надо в жизнь выпустить. Катюше уже пятнадцать, а Сонечке только восемь и они очень ждут папу.
А потом и внуки пойдут, и всё опять повторится ...
"Жизнь имеет значение".
Тяжелая дверь в сердце
Хельга
1938 год

- Галя... - Нина сидела на мостике реки и болтала ногами, касаясь кончиками пальцев воды. - А это правда, что дядя Макар женится?
- Правда, - кивнула Галина.
- А ты чего? Ну, то есть ты согласна?
- А кто же меня спрашивать будет? - удивилась четырнадцатилетняя Галочка.- Отец еще молодой, ему и сорока нет, ему семья нужна, хозяйка в доме.
- А ты разве не хозяйка? - Нина посмотрела на подругу, прищурив глаз.
- Да не в этом дело, - Галина покраснела. - Ему женщина нужна.
- Так это, - Нина почесала макушку, - и дети Варвары тоже с вами жить станут? И Степка этот противный, и сестрица его Алена?
- Как бы мне не хотелось, но да, - вздохнула Галина. - Но ведь это не навсегда - Степке ведь уже семнадцать, туда-сюда и женится, да и мы с Аленкой через несколько годков замуж выйдем, а что, отцу одному куковать?
- Права ты, Галя, но все равно мне тебя жалко. С мачехой нелегко жить, по себе знаю. Я вот в город через месяц уезжаю, учиться буду, да там и останусь. Ну а ты?
- А что я? - Галина погрустнела. - Мне еще год учиться в школе, к тому же батька сказал, что нечего мне в городе делать, что в нашем родном колхозе руки нужны. Ежели все бежать в город начнут, то кто здесь останется?
- Суров, ничего не скажешь. - покачала Нина головой.


В следующую субботу во дворе Макара была гулянка - он привел новую хозяйку в дом. 
Галочка боялась, что Варвара будет вести себя как злая мачеха из сказок, которые ей в детстве рассказывала ее покойная мать, что своих детей будет любить, а ей понукать. Но она ошиблась, Варвара никому спуску не давала - ни родным детям, ни падчерице. Все обязанности в доме были распределены. Галина должна была следить за чистотой в доме, на Степане был двор с птицей, коровой и козой. Их следовало кормить, поить, вычищать за ними. Еще в обязанность входило натаскать воду для бани, для дома и для стирки. А на Алене был огород. В зимнее время Варвара распределяла домашнюю работу между Аленой и Галиной.

Между девушками постепенно начали теплеть отношения, хотя сперва они косо друг на друга смотрели.
- Скажи, ваша мама всегда такой суровой была? - прошептала Галя, когда Варвара, отодвинув кровать, увидела несколько мусоринок вдоль стены и заставила девушек заново переметать и перемывать весь пол в комнате.
- Ага, - озираясь по сторонам и боясь, что мать услышит, ответила Алена. - С детства всегда твердила свою любимую фразу.
- "Я сделаю из вас настоящих хозяек"? - развеселилась Галя.
- Вот-вот... Только мне кажется, наоборот все работает, у меня с каждым годом все больше отвращения к уборке, готовке и огороду. Вот окончу школу, сбегу в город, - прошептала Алена. - И никто мне будет не указ.
- Ага, прям сбежишь? - не поверила Галя. - Да кто же тебе позволит?
- Смотри, дяде Макару, ни мамке, ни Степке не проговорись.
- Да больно надо, - пожала плечами Галя и взялась за метлу, а Алена взяла ведро и пошла набирать воду для мытья пола.

Наконец Варвара осталась довольной уборкой. Макар был тоже доволен - в его доме чистота и порядок, нет ругани, а что Варька девок гоняет, так то правильно, им еще предстоит стать хозяйками в новой семье, и пусть учатся все делать на совесть да по уму, чтобы потом не позорить родителей. Правда, иногда сурово, но он в бабские дела лезть не будет, а то еще и ему попадет.

Иногда, глядя на отца, Галина думала - как они с Варварой вообще сошлись? Столь разные люди... Отец хоть иногда и проявлял суровость, но это лишь для того, чтобы не избаловать. Но он всегда был участлив, заботлив и внимателен. Мог просто сесть на лавочку рядом со Степкой, Аленой или Галиной и как бы невзначай узнать про их дела, заботы и настроение, спросить, как день прошел, пошутить или ласково пожурить. Если в город ездил, то Аленке и Галине привозил небольшие подарочки, но всегда одинаковые. Если платки - то два, если гребень для волос, то тоже в двух экземплярах. Степку же он учил рыбачить и ставить силки, что-то чинить, вырезать из дерева. 
Варвара, как и Макар, овдовела рано и Степан с Аленой росли с малых лет без отца, вот с Макаром парень и наверстывал упущенное.

Со стороны всем казалось, что у них счастливая советская семья, что детям здорово повезло. И если насчет Макара можно было так сказать, то в отношении Варвары Галина бы поспорила - даже для родных детей у нее не было припасено ласкового слова, что уж про нее говорить? Она завидовала отцу, хоть и стыдилась этого - для Макара Варвара выдавит словечка два ласковых, а детей все журит... Нет, руки не распускала, но и нежности не проявляла. Порой Галя думала о том, как бы подобрать ключ к замку и открыть тяжелую дверь в сердце мачехи. Ей, как и любой девочке-подростку было важно иметь маму рядом с собой. Своей родной у нее не стало, когда Галине было всего 7 лет, умерла от болезни. 

Через год Степан первый ушел от суровой матери - женился и перешел жить с молодой супругой в родительский дом, в котором Варвара жила до замужества с Макаром. Анна была девицей бойкой, палец в рот не клади, как за нее говорили, потому быстро научилась давать отпор своей свекрови. Однажды, когда Варвара пришла и сморщила нос при виде плохо почищенного чугунка и сделала замечание, перейдя потом на мусор на полу, Аня заявила:
- Мне Степка так сказал: теперь я хозяйка в этом доме. А если вы так не считаете, если вы по-прежнему хотите здесь хозяйничать, то мы со Степаном перейдем к моим родителям жить. Я не хочу здесь находится как в гостях. 

Варвара лишь открывала и закрывала рот, пытаясь подобрать слова, которые поставят невестку на место, но Аня быстрым движением сняла кухонное полотенце с тазика и поставила его перед свекровью.
- Угощайтесь, я пирогов напекла. Да, может быть я не такая чистюля, как вы, но Степану это не так важно. Зато я умею вкусно готовить и хорошо шью. Пробуйте, пробуйте. Батя вчера порося заколол, пироги с требухой.


Варвара продолжала быть в растерянности, но она с утра была на поле и последний раз ела в обед, и то перекусом. Желудок урчал от голода, а тут такой запах! 
Пирожки были и правда вкусные, тесто таяло во рту, и начинка тоже вполне себе съедобная.
- Щей хотите? К Степкиному приходу сварила, да он задерживается, Лешку, братика моего прислал, сказал, через пару часов придет, они с моим батей крышу на бане латают.
Не дождавшись ответа, она налила в металлическую чашку половник щей и поставила их перед свекровью, не забыв про простоквашу.
Варвара ела и удивлялась - сколько раз она готовила щи, но таких вкусных даже у нее не получалось. А тут девчонка восемнадцатилетняя. Может, и Бог с ней, с чистотой, главное, что Степка ее любит, да и готовит вкусно, с такой женой ее сын не будет драным да голодным ходить.
Она ела, а Анна сидела в углу и штопала дыру на рубахе Степана.
- Вкусно?
- Очень, - ответила Варя.
- Мама, вы простите меня за резкие слова, возможно, я погорячилась. Но я помню, как приходила бабушка и постоянно ходила по избе и тыкала маме за что-то, что она сделала не так, по ее мнению. А мама потом ходила с плохим настроением и злилась, когда бабушка навещала нас. Я не хочу, чтобы у нас с вами так было. Я хочу встречать вас с радостью в этом доме, но при этом не желаю чтобы мне указывали как вести хозяйство.

Варвара посмотрела на невестку, хотела сказать что-то резкое, но, увидев голубые глаза Анны, которые вдруг с вызовом смотрели на нее и было в них такое упрямство, что улыбка невольно скользнула по ее лицу.
- Договорились. 

Больше Варя не лезла к невестке с советами и замечаниями. Молода она еще, научится, правда, ее так и подмывало сватье сделать замечание, почему она дочь к чистоте плохо приучала. Но молчала. 
Зато Алену и Галину "гоняла" еще больше, не хотела перед будущими сватьями позориться.

Окончив школу Галина пошла работать в колхоз, летом и Алена выходила в поле. А вот когда и Аленка окончила школу ( разница между девочками была в год), то тут все село встало на уши - девочка сбежала в город. Охмурила сына председателя, тот украл у отца ключи от сейфа, да отдал ушлой девчонке документ.
Председатель хотел было в город сообщить, но Макар охладил его пыл.
- А ведь это халатность, Миша. Спросят у тебя - как так вышло? И что ты ответишь? Что напился и ключи без присмотру оставил? А девку я сам найду, поеду в город и найду, буду по училищам ездить, может куда и подала документы. И всыплю по первое число.
- Ты лучше Варьке это дело предоставь, вон как огнем пылает, какие слова в адрес дочери летят.
- Это так, тут даже Аленку жалко, глупая девчонка.
- Ну а мне что делать, Макар?
- А что делать? Оформи так, что она на учебу уехала, вот и всех дел.
- А люди в колхозе?...
- Поговорят, да забудут, тут каждый день какая-нибудь новая сплетня появляется.

Макар ездил в город, да все без толку. Варвара сперва ругалась, как выражался председатель - огнем пылала, да вскоре утихла. Лишь бы, говорила, вернулась ее дочь и не случилось с ней худа.
В сентябре пришло письмо от Аленки, без адреса, только штамп районного отделения связи. Девушка писала, что поступила на учебу и что работает, ей дали комнату в общежитии. А вот где учится, да работает, она не скажет.
- Она из нас кого делает? Два училища в районе, - сердилась Варвара. - Вот завтра и поеду, разыщу ее, раз ты, Макар, не смог.

Но он вдруг проявил суровость в отношении жены.
- Нет! Никуда ты не поедешь! Жива-здорова девка, на том спасибо...
- Просто она тебе не родная, поэтому ты так рассуждаешь. Вот Галку ты бы вернул домой!- топнула ногой Варвара.
- И как ты себе это представляешь? - он усмехнулся. - Придешь в училище и заберешь ее документы? На каком основании? Потому что ты не хочешь, чтобы дочь специальность осваивала? На смех себя поднять хочешь? Вот спросят у тебя - отчего вдруг ты не знаешь, где и на кого дочь учится, а ты что скажешь? Сбежала? Так чего позориться?
- Вот почему она так сделала? - жалобно простонала Варвара.
- Так ты рукавицы ежовые сними, чего же ты девок гоняешь?
- Они будущие жены и матери, не хочу потом краснеть за них.
- Ох, Варька, помешанная ты. Разве же мужику это важно? - он ласково обнял ее.
- А разве нет? Разве не важно мужику, чтобы дома все было чисто, обед вкусный, да рубахи чистые и штопанные?
- Это важно, не спорю, - согласился с ней Макар. - Но и меру во всем надо знать.
- Все равно съезжу к ней. Пущай учится, но и поговорить надобно, чтобы все по-людски вышло.

Галина думала проделать такой же финт, но побоялась. Отца огорчать не хотела, он в последнее время часто на сердце жаловался, да краснел периодически, в голове шумело да уши закладывало. Нет, пусть сперва с Аленкой все уляжется.

Прошел еще год...

Алена после разговора с матерью стала иногда приезжать в село. Она говорила, что ей нравится в городе, и что как бы не хотела мать - в деревню она не вернется. В городе устроит свою жизнь, зря она, что ли, на штукатура-маляра учится? В городе стройки хватает. И подработки тоже после занятий достаточно.

Вот и в июне она приехала, да не на каникулы, а просто повидаться с семьей.
- Руки в поле нужны, - проворчала Варвара.
- Они всегда нужны. А в городе стройка, там деньги платят, а не трудодни, - заявила Алена.
- Да тьфу на тебя! Совсем мать не указ стала. - Обиделась Варвара и вышла из дома.
- Обижается она, - произнесла Галина, глядя на Алену.
- Да и пусть! Может быть поймет, что детей любить надо, а не указывать им как жить. Ну а ты чего? Не надумала в город?
- Нет, Алена. Папка что-то хворает. Он и так переживал, когда ты сбежала, а если я еще из дома уйду, боюсь, не переживет.
- Ну как знаешь, - махнула рукой Алена.

- Захаровы! Захаровы! - они услышали голос соседки Анисьи, а потом стук в окна.
- Чего шумишь? - следом послышался голос Варвары.
- Варька, бери своих и бегом к сельскому совету, что-то Михаил Степаныч всех собирает, наше начальство уже все там!
- А чего случилось?
- Ой, не знаю! Велели всем собраться! Пойду по другим домам. А ты к Елагиным зайди, тоже их позови.

Галя и Алена вышли из дома и направились к Елагиным, пока Варвара спускалась к реке и звала Макара. Вскоре все односельчане собрались у сельского совета. Толпа гудела, не понимая, зачем их тут собрали в выходной день. Но вскоре всем стала понятна причина - начался самый ужасный период в жизни всех людей огромной страны.
Это было 22 июня 1941 года...

Тяжелая дверь в сердце.
Часть-2
Хельга


Варвара не спала ночами, рыдая в подушку. 
Буквально через месяц забрали ее сына Степана. Как она боялась не увидеть больше своего первенца! 
Ее невестка Анна тоже ходила с опухшими от слез глазами, понимая, что ей предстоят одинокие ночи в доме без мужа. Ребенка они так и не успели родить, прожив два года в браке. Не получалось...
Отец Галины заболел серьезнее, боли давящие не давали покоя, все переживал да пил какие-то капли. По деревне шептались и жалели Варвару. Надо же, такой молодой, всего сорок один год, а уж так болеет серьезно. Даже врач из города приезжал, уж как Варваре удалось его привезти, знала только она. К августу его здоровье пошло на поправку и вдруг.. Пришла похоронка на Степана. От ее криков кровь стыла в жилах, женщина закрылась в комнате и два дня из нее не выходила. Некогда суровая женщина, будто с камнем вместо сердца, вдруг превратилась в обычную бабу, которая голосит и воет, причитая от горя так, что хочется уши зажать руками и убежать.
А Макар опять слег от этой новости. Да еще и простуду где-то подцепил. Сердце не выдержало лихорадки и на третий день он просто не проснулся. 
Варю было не узнать, она шла за гробом и плакала, падала на землю и все были удивлены - где эта хладнокровность и мужество? Но было понятно - всю суровость как рукой сняло, шутка ли двух близких людей одного за другим потерять? Галина же просто ушла в себя, она ни с кем не говорила и боялась вот этих жалостливых взглядов и речей, от которых ей хотелось выть так же в голос, как это делала мачеха.


- Галка, я на курсы медсестер записалась, - шепнула ей Алена, убирая стол после поминок. - Уже приняли, так что поеду на фронт.
- Ты чего, мать добить хочешь? - рассердилась Галина.
- А что мать? Ну поплачет она сейчас, но увидишь, не пройдет и недели, как возьмет себя в руки и продолжит, как и прежде, гонять тебя по дому, да тыкать в углы носом, будто нашкодившего котенка.
- Не преувеличивай, - заступилась за мачеху Галина.
- Ну я образно. Ты поняла, о чем я говорю. - взмахнула рукой Алена. - Скажи ей об этом через неделю.
- Нет уж, ты пойдешь сейчас и сама все расскажешь. Я врать не умею, и не смогу сделать вид, что не знала.
- Вот как? Ну попросишь ты меня о чем-то!- рассердилась Алена. 

Но на следующий день она с матерью поговорила. Варвара печально смотрела на дочь и молчала.
- Мама, скажи хоть что-то?
- А что мне тебе сказать? Ты ведь все сделаешь по-своему, ты ведь уже все решила, верно? Уйди с глаз моих долой!
- Не так я хотела с тобой попрощаться, не так...

Алена выскочила из дома и пошла на станцию.
Галина и Варвара продолжали вместе жить, каждая в своем горе. Но через несколько дней мачеха, как и предсказывала Варвара, будто очнулась и стала прежней. Может быть, по ночам она плакала и страдала, но днем это была все та же мама Варя, которая журила за плохо выметенный пол, за недосоленный суп или слишком густую кашу.

Через месяц от Алены пришло письмо, Варвара написала ей ответное. Ни нежности, ни ласки в нем не было, будто все еще она держала обиду на свою дочь. Краткие письма о том, что она ждет ее домой. Так и приписывала в конце: "Я буду ждать тебя домой. Твоя мать Варвара Захарова."

Галя же писала Алене более длинные письма восхищаясь ее мужеством и смелостью. Но однажды и она все же решилась на такой же шаг. И захотела поговорить с мачехой. Это было лето 1942 года.

- Мама Варя, не знаю, как вам сказать... Но я тоже хочу записаться на курсы медсестер и пойти служить. Там я буду нужнее, чем с колхозе, с председателем я уже поговорила. Хочу получить ваше согласие.
- Иди, - коротко ответила мачеха и вышла из дома. 
Галина смотрела в окно и слезы струились по ее щекам. Она видела, как Варвара вошла в сарай, набрала корм и кидала его курочкам. Будто что-то обыденное она сказала мачехе.. Будто той все равно... А может быть, так оно и было? И эти четыре года, что они прожили в одном доме, ничего не значат для мачехи?

Варвара затем ушла к соседке и просидела у нее весь вечер, а наутро ушла в поле работать. Галина решила, что она просто не хочет даже прощаться с ней. Собрала вещи и была готова уехать. Если сразу ее не возьмут, она остановится у подружки Нины, которая уже два года как была замужем.
Город ей никогда не нравился и она не понимала, почему Нину и Алену сюда тянуло. А как же просторы, как же прохладная река в летний зной, а как же катание на санках зимой? Разве можно это променять на суету и шум? Галя всегда помнила слова покойного отца - где родился, там и пригодился. 
Перед отъездом в город она пошла к его могилке, рядом с которой покоилась ее мать. Попрощавшись с родителями, Галя закинула мешок за плечи и пошла на станцию...

Ее взяли сразу же, на следующий день отправили в область для прохождения курсов, а через три месяца забросили под Сталинград.

****

Она смогла выжить в этой мясорубке, а потом пережить еще множество страшных мгновений. Она сбилась со счета, сколько раз ее жизнь была на волоске, но будто кто-то свыше молился за нее и она смогла выжить, встретив победу в Берлине. Именно из Германии она написала очередное письмо своей мачехе.
Галина помнила, как ей было сложно отправить первое послание. На когда узнала, что ее направляют в Сталинград, начеркала мачехе письмо. Она не знала, нужно ли это было делать, не все ли равно будет Варваре? Но все же пошла на почту и отправила известие. Ответ был кратким, ничем не отличавшимся от писем, которые она писала дочери. Так же внизу была приписка: "Буду ждать тебя домой. Твоя мачеха, Варвара Захарова."
Там же, в Сталинграде, не было возможности писать письма ни мачехе, ни Алене. Она даже не знала, где ее сводная сестра и что с ней. Жива, или нет... Но надеялась, что у нее такой же сильный ангел-хранитель.

****
Галина добралась до дома в июле 1945 года. В селе ее встретили весело, с радостными криками. Только подойдя к дому, она увидела соседку Анисью, закутанную в черный платок.
- Здравствуйте, тетя Анисья, - Галина приобняла ее. - На вас черный платок...
- Вася и Андрей, - Анисья вытерла слезы. - А Савелий и Дима вернулись, вот, недавно. Я рада, что и ты вернулась, а то Варька совсем мне не нравится.
- Что с ней не так? Аленка?.. - Галя боялась услышать о ней плохие известия.
- Жива Аленка, жива. Спуталась с командиром, забрюхатила, да женился он на ней. Сейчас в Грузию уехали. Приезжала Аленка на днях с мужем и ребенком, три дня пробыли да уехали. А где та Грузия и где мы, скоро ли они еще свидятся?
- Жива, и Слава Богу. Радоваться надо, что любовь свою нашла, да в такое время нелегкое счастье семейное сумела познать. Я пойду, тетя Анисья, - ласково погладив ее по плечу, Галина отворила калитку.
- Ты только не удивляйся, Галка, - сказала ей вслед Анисья. - Варька теперича другая, не как раньше. 

Удивленная Галина открыла дверь в дом и вошла. За столом сидела Варвара, перебирая спицами.
- Здравствуй, мама Варя.

Женщина смотрела на Галину, а та на нее. Галя не узнавала ее. Конечно, прошло два года, но все же... Худое лицо будто бы потемнело, из-под платка выбиваются седые пряди... Но как же удивилась Галя, когда Варвара встала и бросилась к ней. Заключив девушку в объятия, она заплакала. Галина была в растерянности, покрепче приобняв мачеху, она боялась спугнуть этот порыв чувств.
- Проходи, дочка, проходи. Голодная, небось. Только вот каша у меня на воде, худо сейчас с едой, да и мне много ли надо...
- У меня консервы есть, выдавали на дорогу, - поставив на стол вещмещок, Галина села на лавочку. От удивления, которое было вызвано этой встречей, есть не особо хотелось.
Ее мачеху будто подменили, до самого вечера Варвара суетилась вокруг нее. Но что больше удивило Галину - не было той сияющей чистоты, к которой привык этот дом. Нет, бардака тоже не было, но ясно стало - до блеска тут уже не убирают.
- А завтра к твоим сходим, я недавно была у них, все убрала.
- И у мамы тоже? - прошептала Галина.
- И у мамы.. неужто ее могилка зарастать будет? Не по-людски как-то вышло бы...
- Спасибо.

Варвара молчала, глядя на Галину, а потом вдруг выдала:
- Галка, я и правда рада, что ты вернулась. Ты прости меня, дочка.
- За что? - Галина подумала, что ослышалась. 
- Да за все. Ты думаешь, я ничего не поняла? Да поняла я все, вот только поздно. Знаешь, я боялась, что и ты не вернешься, что ты тоже бросишь меня здесь. И ты имела бы на это полное право.
- Ну что вы говорите? - Галина положила свою ладонь на ее руку.
- Правду говорю. Это же я виновата в том, что вы с Аленой из дома сбежали. Перегибала палку, да только вот думала, что правильно поступаю. Не только у моей бывшей сватьи была такая свекровь, которая все по углам мусор искала, но и моя первая покойная "маменька" такая же. Намучилась я с ней. Когда Макар внимание на меня обратил, я порадовалась - мужик хороший, пусть и с дитем, но все же... Сама с двумя была. Я счастлива с ним была, к тому же, у него не было матери, которая так же бы шпыняла меня, как первая свекровь. Но меня упрекнуть уже не в чем было, Таисия Степановна меня хорошо выдрессировала. - Варвара горько усмехнулась. - Вот и сидел у меня страх, что выйдя замуж, вы будете так же, как и я, поучения от свекрови выслушивать и растила из вас идеальных хозяек, чтобы придраться было не к чему. Правильно Анька тогда меня на место поставила, перегнула я. Но ведь как мне хотелось гордиться вами, да и себя потешить, мол, вот я какая, таких хозяюшек воспитала! А очевидного не видела, не замечала, что это вас подавляло! Вот Аленка и сбежала тогда в город. А уж когда она на после поминок заявила, что уходит на фронт, я и вовсе на нее обиделась - нет бы тебя и мать поддержать, а она вновь сбегает. 
- Когда я уходила, вы тоже были обижены? - спросила обескураженная этой речью Галина.
- Нет, гордыня во мне взыграла. Неужто, думаю, у девчонки буду в ногах валяться и просить меня не бросать? Глупая была, вот как я о себе скажу. А надо было в ноги упасть и просить остаться, глядишь, не прожила бы столько одиноких дней и ночей!
- Я даже представить себе этого не могу, - усмехнулась Галина. - Чтобы вы, да в ногах! Я долго не могла подобрать ключ к вашему сердцу и открыть эту тяжелую дверь.
- Да.. И это я осознала, - опустив голову, ответила Варвара.- Да вот кто бы меня ласке научил? Нас в семье двенадцать детей было, не хватало у родителей на нас ни любви ни ласки, работали от зари до темна. Замуж вышла лишь потому, что отец сговорился. Мол, идите замуж за тех, кто берет. Нас, дочерей, было девять. Вот и отдал чуть ли не за первого встречного, а ослушаться я отца не могла. Любви с мужем тоже не вышло. И детей он баловать не давал...Да я и не умела. Любовь лишь с твоим отцом познала, да вот нрав все тот же оставался у меня. А как вас одного за другим стала терять, так перевернулось все во мне. Днями и ночами молилась, чтобы на вас с Аленкой похоронку не получить, мне и Степки за глаза хватило! - Галина слушала ее и не могла сдержать слез. Вот чьи молитвы были услышаны... - Галка, ты если что, скажи, я к председателю пойду, пусть мне дом другой поищет. Тот, в котором Степка с Анькой жили, отдали приезжему врачу с его семьей. Анне то он без надобности, она еще в сорок четвертом на Пашку контуженого вышла и в Марьевку уехала. Я же все понимаю, твой это дом, да семью тебе строить надо.
- Вы глупости не говорите! - рассердилась на нее Галина. - Это и ваш дом, вы вдова моего отца! Да у меня и в мыслях не было вас отсюда гнать.
- Спасибо тебе, дочка, спасибо. 
Галя обошла стол, села рядом и обняла ее.
- Можно я буду вас просто мамой называть, а не мамой Варей.
- Можно, дочка, можно, - Варвара вытерла глаза кончиком платка. -Теперь все будет по-другому, я стану хорошей матерью, я научусь. У меня было время все осознать.

ЭПИЛОГ


Они жили вместе с одном доме, Варвару и правда эти тяжелые годы изменили. Она вставала по ночам и утешала Галину, когда та просыпалась в крике, переживая во сне те страшные моменты, которые ей довелось познать. Она обнимала ее и укачивала, будто маленького ребенка, глядя по волосам и шепча ласковые слова. Совсем как ее мама в детстве...
Они обе поняли, что важно уметь говорить по душам и проявлять в чем-то гибкость и на что-то закрывать глаза. Ведь счастье не в чистоте дома, а в чистоте души.

Через год Галина вышла замуж за Дмитрия, соседского сына, и молодой человек перебрался в дом Галины, потому что у Анисьи и так все были на головах друг у друга. Он с опаской входил в дом, зная Варвару с детства и помня ее крутой нрав. Но был удивлен, что она не притворялась, что на самом деле Варвара стала мягче и добрее. К Дмитрию и Галине она относилась с теплом и любовью, наверстывая упущенное время, когда она могла быть доброй и ласковой матерью. Алена раз в год приезжала на несколько дней, ее сын Гриша рос не по дням, а по часам. Он любил свою бабушку, а Алене оставалось только удивляться переменам, которые произошли с матерью. Все последующие внуки тоже видели в ней добрую и заботливую бабушку.
Ключ был подобран и тяжелая дверь в сердце распахнулась настежь...
Активная ссылка на канал автора ♏️ https://dzen.ru/id/5ce684868a9ef700b21a18c7?share_to=link