ОДИНОЧЕСТВО

«Как это грустно, проснуться одной в своей однокомнатной квартире… утром Восьмого Марта. Если добавить к этому, что тебе тридцать, почти тридцать, мужа нет и никогда не было. Цветов никто не подарил и не подарит. Одиноким женщинам хоть на работе цветы дарят, а мы сидим в конторке три серенькие мышки, и никто не обращает внимания, что мы существуем, что мы женщины. А так хочется цветов и… любви».
Светлана встала и поплелась в ванную комнату. Умывшись направилась на кухню. Поставила на плиту чайник, открыла холодильник, тяжело вздохнула:
«Даже конфет нет. Что у нас на работе за начальство? Могли бы к празднику хоть зарплату перевести, - бросилась в комнату, взяла свой кошелёк, стала считать деньги. – Сто восемьдесят рублей. Зарплату переведут послезавтра. За два дня с голоду не умру, у меня салат свежий, вчера вечером приготовила. Можно купить конфет или… тюльпанов, если они по пятьдесят рублей. Нет, по пятьдесят они были в том году».
***
Попив чай, оделась и вышла на улицу. Направилась в сторону универмага там тюльпаны продают, хоть посмотреть на цветы.
«По семьдесят, - тяжело вздохнула Светлана, увидев в первой машине цветы и цену. – За сто восемьдесят три не отдадут».
- Девушка, берите тюльпану! - во весь рот улыбнулся продавец. – Вам самые лучшие выберу.
- Нет, спасибо!
И направилась к следующей машине:
«Тоже по семьдесят. Что они все сговорились? Придётся конфеты купить. Ладно пройдусь по другим машинам».
***
Он шёл, похожий на старика, какой-то неопрятный, со страшным лицом, опираясь на палочку. Поскользнулся на весеннем ледке и упал в грязный талый снег. Попытался подняться, но лишь ещё сильнее измазался, но так и не смог встать.
Мужчины шли с букетами тюльпанов, торопились к своим любимым, отворачивая лицо, проходили мимо.
Светлана бросилась на помощь, помогла подняться, рукой отряхнула с его одежды крошки грязного снега.
- Поскользнулся, - стал оправдываться он.
- Ничего, бывает, - втянув носом, почувствовала легкий запах спиртного.
- Спасибо, тебе!
- Дойти сможете?
- Смогу.
Светлана пошла дальше, по пути достала салфетку и вытерла руки. И тут её взгляд упал на очередную машину с тюльпанами. Эти цветы были самые красивые из всех, которые она видела, но стоили восемьдесят рублей за штуку.
- Покупайте! – высокомерно произнёс продавец. – У меня самые красивые тюльпаны.
- Я уже это поняла, - она хотела уйти, но не могла оторвать взгляда от цветов.
- Дайте девушке самый красивый букет, - услышала за своей спиной.
Повернулась. Рядом стоял тот самый мужчина, которому она помогла подняться и протягивал продавцы тысячную купюру. Тот забрал купюру и любезно спросил:
- Девушка, вам какие нравятся? Я посоветовал бы эти.
И указал на те, от которых Светлана только что не могла оторвать глаз. - Да, - она невольно кивнула головой.
- Так я на все вам подберу самые лучшие.
Он выбрал одиннадцать тюльпанов, завернул в газету и подал сдачу сто двадцать рублей.
И только тут Светлана опомнилась:
«Может у него это последняя тысяча? А здесь я со своими цветами».
Оглянулась. Мужчина, опираясь на свою палочку медленно шёл по тротуару. Догнала:
- Спасибо вам! Я даже не подумала: может у вас это последние деньги. Возьмите! Вот сдача.
- Не последние. Оставь себе!
- Давайте я помогу вам дойти до дома!
- Не надо мне помогать, - в голосе мужчины послышалась злость, но, увидев растерянное лицо женщины, дружелюбно произнёс. – Извини!
- Идёмте, ко мне в гости! – неожиданно предложила Светлана. – У меня салат есть.
- Ты что, не видишь, какой я?
Женщина внимательно посмотрела на него:
«А ведь он не старый, и человек неплохой. Похоже, судьба его сильно потрепала, вот и злится».
- Нормальный ты, - твёрдо произнесла Светлана. – Если бы себя в порядок привёл и не злился бы на весь мир.
- Всё равно к тебе не пойду, - и так же неожиданно предложил. – Лучше пошли ко мне! Хоть приведу себя в порядок. Я здесь рядом живу. Не бойся, не трону!
Она сомневалась всего лишь секунду. Решительно махнула рукой:
- Пошли! Тебя, как зовут?
- Андрей, и на «ты».
- Меня – Светлана.
***
Квартира была двухкомнатная… Но грязная! Перехватив её взгляд, он торопливо произнёс:
- Я сейчас порядок наведу, и приготовлю что-нибудь.
- Иди, себя в порядок приведи! Я посмотрю, что у тебя там на кухне.
На кухне был бардак. Первым делом помыла трёхлитровую банку из-под огурцов и поставила туда цветы. Вымыла посуду и плиту. Протерла стол и пол.
Затем заглянула в холодильник. Чего там только не было! Открытая банка пропавших консервов и дорогие шоколадные конфеты. Полбутылки вонючего пива и элитное шампанское. Нашла большой пакет и стала туда складывать всё, что не внушало доверия и аппетита.
Заварила свежий чай. Нарезало, всё что было свежее. И тут вышел он. Чистый в новых джинсах и рубашке, но побритое лицо выглядело более страшным из-за глубоких шрамов. Палочки в руке не было, но он опирался на стенку. Увидел напряжённое лицо женщины и спросил:
- Страшный я?
- Нормальный, - пришла в себя Светлана и попыталась улыбнуться.
- Под одеждой я ещё страшней, - по лицу скользнула грустная улыбка.
- А тебе сколько лет?
- Тридцать пять.
- Садись! – улыбнулась и кивнула на стул.
Андрей оглядел кухню, накрытый стол, кивнул на холодильник:
- Там очень красивая бутылочка есть.
- Я видела.
- Доставай!
***
Разве Светлана ещё утром могла подумать, что справлять женский праздник будет с мужчиной. Напряжении прошло, разговорились. Так и не заметили, как наступил вечер.
- Андрей, мне пора.
Он не стал останавливать, просто кивнул головой.
- Сейчас со стола уберу, - женщине хотелось, чем-то помочь, как-то отблагодарить его.
- Я в комнате посижу, - он встал и опираясь о стенку направился в комнату. Светлана быстро навела порядок на кухне и зашла в комнату. Первое, что бросилось в глаза большая фотография на стене, на которой были изображены трое военных. Они поняла, что один из них её новый друг, но не могла понять, кто он из них.
- Ты на войне был?
- Был. Нас трое друзей было, - он встал и опустил голову. – Один я чудом остался в живых.
- Извини!
- Не за что.
- Андрей, я домой пойду.
- Я сейчас такси вызову и провожу тебя.
***
Машина остановилась возле её дома.
- Подожди! – попросил он таксиста. – Я доплачу сколько скажешь.
Они вместе вышли из такси. Женщина прижимала к груди букет с тюльпанами, смотрела на него и ждала, что он скажет.
- Светлана, извини, но мы, наверно, больше не встретимся.
- Почему? – невольно воскликнула она.
- Через несколько дней я уезжаю, в госпиталь. Меня, можно сказать, по частям собрали и уже почти год лечат. То, что снаружи – это лишь малая часть моих проблем, - чувствовалось, что он волновался. - Я уже совсем перестал верить, что стану нормальным человеком и бороться перестал, но сегодня встретил тебя и захотелось быть с тобой рядом.
Она смотрела на него широко открытыми глазами, не понимая, что с ней самой происходит. А он продолжил:
- Давай расстанемся! Если со мной всё будет в порядке, если я стану нормальным…, - он замолчал, посмотрел на неё глазами, полными любви. – Прости, Светлана!
Резко повернулся и сел в машину, которая тут же тронулась с места.
***
«Сегодня Восьмое Марта и вновь хочется чуда. Ведь мне уже тридцать, без всякого «почти», ещё в декабре исполнилось.
В прошлом году чудо произошло. Мне подарили самый красивый букет тюльпанов, и праздник я отметила ни одна, а с Андреем, который в этот же день исчез. Наверно, сразу забыл меня. Сейчас-то уже точно обо мне не вспоминает.
На этот женский день цветы уже никто не подарит. И деньги опять все истратила. Хотя, триста рублей оставила, на три тюльпана хватит, даже если они по сто рублей. Пойду!»
***
Она шла от машины к машине любовалась цветами. Стоили они, где девяносто, где сто. Подошла к очередной машине. Эти цветы были самые красивые, хоть и по сто.
- Покупайте! – улыбнулся продавец. – У меня самые красивые тюльпаны.
- Я уже это поняла.
Тут она вспомнила, что именно у этого продавца покупала цветы год назад. Вспомнила как романтично завершился тот день.
- Дайте три!
- Вам какие?
- Дайте девушке самый красивый букет, - услышала за своей спиной.
Повернулась…
- Андрей!!!
Забыв обо всём на свете, бросилась в его объятия.
Они долго стояли, обнявшись, возле машины со цветами, не замечая никого вокруг.
- Так вы тюльпаны брать будете? – вернул их в действительность голос продавца.
Он, улыбаясь, держал в руке двухтысячную купюру.
- Да, конечно, - кивнул головой Андрей. – На все!
- Тогда я вам сделаю букет из двадцать одного тюльпана. Счастливое число. Вам, на счастье!
Автор: Рассказы Стрельца
ПРОСТИЛ...
На солнечном взгорке собрались мужики в кружок: кто прямо на траве сидя, или полулежа, а кто на бревнышко уселся. А внизу – река, лесосплав идет, и контора лесосплавная рядышком. У мужиков перерыв выдался непредвиденный, вот работяги и собрались. Хохот стоит на всю округу, будто клоуны перед ними появились. Всего-то – разговоры ведут, крепкие словечки сыплются, как семечки из кармана.
....... (художник Олег Пятин)
- И чё, хошь сказать, верно ждала? Да не верю я, - молодой, загорелый, вихрастый Павлуха находил подковырку для каждого рассказчика.
- Да все они одинаковые, только свистни – на сторону побежит, - угрюмо заметил лесосплавщик Федотов.
- Гнать таких надо! – Заявил вспыльчивый Павлуха.
- Много ты понимаешь, - отозвался Захар Прокопьев, самый старший из всех. Ему уже за шестьдесят, а он всё на тяжелой работе. Привык просто. За его возраст и седину, а еще за его опыт мужики уважительно звали Евтеичем. Отчество у него такое. – Бабы разные бывают, - продолжил Евтеич, - иногда и понять надо и простить.
- Тьфу, Евтеич, ну ты ляпнул, как в лужу, - засмеялись мужики, не ожидая от старшего товарища таких слов. – А если бы тебе рога наставили, тоже простил бы?
- Ну, мне жаловаться грех, - сказал Евтеич, - я к тому сказал, что нельзя всех под одну гребенку.
Мужики зашумели, заволновались.
- У самих-то рыльце в пушку, - сказал Евтеич, - вон на Галю-повариху так и облизываетесь… а ну скажите, кто из вас к ней не подкатывал?
- Ой, да чего ты про Галю? – сморщился Павлуха. – Она просто цену себе набивает, а так – обыкновенная баба, каких полно на свете.
- А чего же вы все к ней липнете, как пчелы на цветок?
- Да кто там липнет? – отозвался угрюмый Федотов и еще больше надвинул кепку на лоб, чтобы защититься от солнечных лучей. – Это же не женщина – это скала, того и гляди в лоб поварешкой съездит.
- Это потому что ты ей не по возрасту, - хихикнул Палуха, - а вот если бы я…
- Ага, нужен ты ей молодой, ей кого постарше, как говорится, старый конь…
- Да слышали мы – борозды не портит… но и глубоко не вспашет. – Продолжал смеяться Павлуха.
- Ладно вам, чего расшумелись, - заговорил, сидевший в сторонке приезжий мужичок Николай Смородинов. Его мало кто знал, потому как приезжал нечасто, все с какими-то документами. Вроде не начальник, на вид простой, молчаливый. Иной раз задержится, в местной столовке перекусит и снова обратно – в райцентр. – Оставьте женщину в покое, тоже мне – нашли предмет для разговора…
- Ну тогда Николай Назарович сам расскажи что-нибудь… или тоже скажешь, что все бабы верные…
- Не скажу. – Ответил Смородинов. И вид у него при этом был такой, будто вспомнил что-то и поделиться хочет.
Мужики, насмеявшись, притихли и смотрели на Смородинова, по возрасту лет сорока, но в его глазах - будто жизнь прожил.
Он поправил фуражку, кашлянул, посмотрел, и не глядя на мужиков, начал рассказывать.
- Есть у меня знакомый один, тоже на лесосплаве работал лет десять назад… а еще в тайгу любил ходить за шишками. Ну, вот однажды и набил себе шишек…
Жена у него - женщина видная была, на таких, говорят, смотреть хочется… А еще дружок у него был, тоже тайгу любил.
И вот как-то по осени собрался мой знакомый в тайгу, а напарника не может найти. Тогда он к своему дружку. А тот в запятки, не могу мол, говорит, то работа, то еще чего-то. Но знакомый уговорил, потому как год урожайным на кедровые орехи был.
Зашли они в тайгу… и вроде все тропы знают, а заблудились. Углубились в самую гущу, выбраться не могут. Тут страх настиг, поняли, что могут и не выйти. Дружок на него злится, вроде того, что зачем послушался, не хотел ведь идти. Да тут еще свалился он с крутизны, ногу вывихнул, лицо разбил… в общем, мужикам совсем кранты…
Дружок раскис порядком, уж которую ночь в тайге провели, а ночи-то уже прохладные, жар у него начался. В общем, разругались они, и в запальчивости, а может уже от безнадеги, дружок и высказал ему, что с его женой живет. Вот так и выяснилось. А сам чуть не плачет, жалеет, что в тайгу поперся, вместо того, чтобы с его женой на постели…
- Вот это да! – Павлуха присвистнул. – И чё, он ему не вмазал что ли? Ну, знакомый ваш разве не заехал в репу своему дружку?
- Заехал. Один раз. Тот упал. Он его поднял и сказал, что надо выбираться.
- А я бы бросил, - сказал Федотов.
- Не бросил он его, хотя тот просил. «Своих не бросаем», - так говорил мой знакомый, всю дорогу повторял, пока дружка своего на себе нес. А тот понять не мог. «Какие же мы свои, если я с твоей женой, если люблю ее, и она меня любит…» - бормотал раненый. А он ему сказал: «Здесь, в тайге, мы с тобой свои, а там, дома, чужие».
Не верил раненый дружок, что выберутся, а все-таки вышли. Так вот знакомый мой любовника своей жены сразу в больницу, а сам домой. На гвоздике старые вожжи висели, так он их схватил и замахнулся… глаза у жены такие испуганные были, и сама в угол забилась, все поняла. Замахнулся и выбросил вожжи, не дотронулся до нее. «Что же ты, говорит, по собачьему к нему бегала? Не могла по-человечески уйти?»
В общем, дал он ей время собраться, и она сразу к его дружку переехала.
- Слушай, Николай Назарович, - обратился к рассказчику Федотов, - только не говори, что он, знакомый твой, простил их… разве за это можно прощать?
Смородинов усмехнулся, сорвал травинку и слегка пожевал ее.
- Через год, - продолжал Смородинов, - знакомый мой на лесосплаве травмировался. Поскользнулась нога на бревнах и ухнул он в ледяную воду. Но вода – это ладно, ногу покалечил. Увезли его… в общем, была нога – нет ноги. Мать он как раз перед этим схоронил, родни толком нет, только тетка. А чего с нее толку? Придет, повоет и уйдет. В общем, запил мужик, никого видеть не хотел, всех гнал от себя.
Павлуха, самый молодой из работяг, усмехнулся. – Ты уж извини, Николай Назарович, догадываюсь я: пришла, наверное, бывшая жена каяться, он ее и простил.
- Жена не пришла, - спокойно сказал Смородинов, - дружок пришел. Ну, а его костылем чуть не выпроводили. Только дружок настойчивым оказался, как его друг в тайге тогда. Давай насчет протеза узнавать, хотя у них уже первенец родился, вроде не до того им было. Но нет, дружок не сдавался, хотел самый лучший протез найти. И через лесозаготовительную контору добился, через начальство значит. Так что легче было согласиться на его помощь, чем отказать. Вот такие дела.
- Ну так и что, помирились они? – спросил Захар Евтеевич, вытирая пот со лба, потому как солнце все больше припекало.
- А чего им делить? – сказал Смородинов. – Все давно поделено. У них уже двое детей, живут мирно. Ну, а знакомый со своим дружком, не то, чтобы друзья как раньше, но здороваются, общаются, короче, простил он их, чего уж теперь…
- Ну, а сам-то он, который без ноги, женился снова?
- Пока нет, - ответил Николай Назарович.
- Малахольный какой-то этот твой знакомый, - сказал, нахмурясь Федотов, - подумаешь, с протезом помог, я бы все равно не простил…
- Не зарекайся, - одернул пожилой Евтеич, - сначала жизнь проживи, а потом рассуждать будешь.
- Ох, мужики, вон наша машина, - Николай Смородинов сидел как раз на скамейке, сооруженной из двух толстых бревен, и медленно поднялся, - ехать надо, так что бывайте, мужики, авось, свидимся. – И он пошел к машине, что стояла внизу.
- Хотелось бы взглянуть на его знакомого, который вот так просто женушку к любовнику отпустил, - тихо сказал Федотов, убедившись, что Смородинов уже не слышит его.
- Так вон он, - сказал Захар Евтеевич, пригладив усы.
- Кто? – не поняли мужики.
- Я говорю: Николай Захарович – он и есть тот самый знакомый, - пояснил Евтеич. – Про себя он рассказал.
- Да ну?! – удивился Павлуха. – Так его же знакомый без ноги, на протезе.
- Слепые вы что ли? – взглянув на мужиков, спросил Евтеич. – Не видно что ли, как ходит? Я уж давно заметил, что ноги-то у него нет.
Все смотрели вслед Николаю Смородинову, только сейчас заметив, что ходит он как-то особенно.
- Надо же, после того он еще спокойно рассказывает, без злобы… а почему сразу не сказал,что эта история про него самого? - спросил Павлуха, обратившись ко всем.
- Можно подумать мы все тут про себя рассказываем, тоже ведь норовим про знакомых, так вроде легче. Ну, а злиться Николаю Назаровичу уже ни к чему, он простил, живет теперь спокойно. - Задумчиво сказал Евтеич.
Там, внизу, стояла грузовая машина, к которой и направился Николай Смородинов. А из бревенчатого домика, приспособленного под временную столовую, вышла повариха Галя. Ее белую косынку было видно издали. Чернобровая, ясноглазая, одинокая Галя, которая так нравилась мужикам на лесосплаве, и которая готова была огреть половником любого, кто пытался ущипнуть ее, с улыбкой подошла к Николаю, вручив ему сверток. И он наклонился к ней, неловко ткнулся губами в щеку. А она, смущенная, приникла к нему, - видно было, что не хотят расставаться.
Он что-то ей говорил, она кивала, потом сел в кабину, и она махала вслед, пока машина не скрылась из виду.
А мужики на взгорке смотрели на это расставание, не сомневаясь, что они снова свидятся. И никто не отпускал шуточек, никто не смеялся. Каждый думал о своем, может даже порадовался за Николая и Галю. А больше ни о чем и думать не хотелось.
===========================================
....... автор - Татьяна Викторова (орфография автора)
Лапша
— Ты что делаешь? — спросила Алёна, глядя, как её муж суёт записку со своим номером под дворник машины, которую только что стукнул, сдавая задом.
— Оставляю свой номер, чтобы они мне позвонили — надо же возместить ущерб.
— Зачем? На улице темень, никто не видел, — шептала жена, оглядываясь по сторонам. — Это даже не наш двор, давай просто уедем.
— Так нехорошо поступать. А если бы в меня въехали и скрылись?
— Да ты посмотри на эту тачку! Она как целая квартира сто́ит. Для них эта вмятина — ерунда!
— Нет, не могу я, понимаешь?
Они снова сели в машину, и Вася аккуратно выехал из двора.
— Чем ты хочешь расплачиваться за ремонт? У нас ничего нет, только жалкие копейки, часть которых уйдет на съем новой квартиры, — не отставала Алёна.
— На новой работе мне будут платить хорошие деньги, я всё отдам в течение года — мы даже не заметим, — успокаивал Вася супругу, следуя точно по маршруту, что прокладывал навигатор.
— Ты еще не устроился, а уже влип в долги, — бубнила Алёна, рассматривая незнакомые дома за окошком. — Я тебе уже говорила, что эта твоя излишняя честность до добра не доведёт, останемся на улице в итоге. Нельзя быть таким, пойми!
Вася промолчал.
Через тридцать минут, когда солнце уже появилось из-за крыш, они прибыли по нужному адресу, где их ждал хозяин съёмного жилья.
— Вы будете проживать вдвоём, всё верно? — спросил педантичного вида мужчина в костюме, после того как Вася и Алёна осмотрели жилье.
Сидя за кухонным столом, он уже начал составлять договор аренды.
— Ещё кот, — добавил Вася, и Алёна закатила глаза.
— Кот? — нахмурился хозяин. — Ваша супруга ничего про кота не говорила.
Алёна готова была провалиться на месте, чувствуя стыд за собственного мужа.
— Я бы не сдал вам квартиру, зная, что вы с животным, — продолжил мужчина, прекратив заполнять бумаги.
Он немного помялся, заставляя молодоженов нервничать, но в итоге сдался:
— Ладно, я вижу, что вы хорошие люди, к тому же приехали за тысячу километров в незнакомый город.
По напряженному лицу хозяина было видно, как он прикидывает возможные варианты выхода из ситуации.
— Предлагаю увеличить плату за месяц на тысячу — в счёт возможных конфузов со стороны ещё одного «жильца», и можете заселяться, — предложил он наконец.
— Я не думаю, что… — начала было Алёна, но Вася её перебил:
— Мы согласны. Извините, что не предупредили.
— Хорошо, по рукам, — улыбнулся хозяин и закончил с договором.
***
— Ты зачем ему сказал про кота? Я же специально его в машине оставила! — наехала жена на Васю, когда хозяин распрощался с ними и ушёл.
— Нельзя так недоговаривать, это нечестно, — протестовал Вася, раскладывая вещи по полкам.
— А то, что мы теперь будем лишние двенадцать тысяч в год отдавать —честно? — нервно швыряла свои вещи Алёна. — Я люблю тебя за то, что ты такой открытый, но надо же знать какие-то рамки!
— Главное, что нас заселили. Не переживай, я всё заработаю на новой работе.
— Ага, сперва устройся. С твоей честностью тебя никаким региональным менеджером не возьмут, попомни мои слова. Там нужны ребята языкастые, способные лапшу кому угодно на уши накрутить, а ты кофейному аппарату доплатишь, если он тебе случайно кофе подороже сварит.
— Думаешь, что меня не возьмут? — Вася выглядел испуганным, даже кружку мимо стола поставил, и та разбилась о напольную плитку, которая слегка треснула от удара.
— Мы можем это закрыть ковриком и хозяину ничего не говорить. Но ты же предпочтёшь оплатить ремонт плитки, так? — ответила вопросом на вопрос Алёна.
Вася тут же виновато кивнул.
— Не возьмут, — уверенно отрезала жена.
— Что же мне делать? — Вася сокрушенно рухнул на табурет, чувствуя себя полным неудачником.
Новая работа — это то, ради чего они затеяли весь этот переезд. Она должна была поставить их на ноги, дать возможность накопить первоначальный взнос по ипотеке и обзавестись детьми.
— Покажи, что ты можешь быть изворотливым, когда это надо. Научись иногда вешать людям лапшу на уши. Поверь, в этом нет ничего плохого. Все врут.
Вася обречённо кивнул. Он и сам понимал, что люди постоянно пользуются его честностью, а успех никак не приходит. Он решил, что пора бы уже начать меняться, и собеседование — его шанс показать, что он на это способен.
— Хорошо, ты права, я всё сделаю.
***
На собеседовании Вася был неотразим. Его диплом и послужной список из родного города говорили сами за себя. Директор задавал стандартные вопросы и после каждого ответа довольно кивал. Вася не сомневался, что должность у него в кармане.
— Что ж, исходя из нашей беседы, я делаю вывод, что вы полностью подходите на эту должность, — улыбнулся директор и отложил в сторону анкету. — Остался последний вопрос, который всё решит, — сказал он, внезапно став очень серьёзным, отчего у Васи внутри всё похолодело: — Вы готовы идти до конца и действовать на благо компании и своей должности, даже если поймёте, что наша фирма пренебрегает доверием клиента?
— Прошу прощения? — Вася не совсем понял, о чём идёт речь.
— Вы сможете навешать лапши на уши человеку? Поступить, скажем так, не совсем честно? Лишь бы мы — компания и вы, её сотрудник, — получили выгоду от сделки, несмотря ни на что?
Директор пристально смотрел на Васю, а у того все внутренности завязались в узел. Парню от всего сердца хотелось сказать «нет», но он вспомнил совет жены и, не показав сомнений, ответил коротко и чётко:
— Да, легко. Для меня это вообще не проблема, лишь бы это было выгодно. Не переживайте, — Вася принял позу победителя, закинув ногу на ногу. Он знал: всё решено, его уже взяли.
— Вы нам не подходите, до свидания, — тут же отрезал директор, и сердце Васи ушло в пятки.
— Как это? По-по-по-чему?
— Наша фирма в первую очередь заботится о клиентах. Мы тут не какие-то «Рога и копыта», — голос директора стал горьким и резким от злости, — нам не надо, чтобы о нас говорили, будто мы «разводим» людей. Это у вас там, откуда вы приехали, возможно, одна выгодная сделка важнее наработанного годами имиджа компании и человеческих отношений. А в нашем бизнесе важно иметь честное имя.
— Но… Но, — Вася начал задыхаться от волнения, — но я просто вас не так понял. Я никогда никого не обманывал и всегда поступаю по совести! Послушайте, дайте мне еще один шанс! — от уверенности Васи не осталось и следа.
— Зачем? Чтобы ты мне снова тут лапшу на уши вешал? — усмехнулся директор. — Нет уж, нам тут подлецы не нужны! До свидания.
Вася пытался найти слова, чтобы оправдаться, но директор его не слушал и парню пришлось уйти.
В одночасье весь мир рухнул. Ничего кроме долгов и угасающей надежды Вася домой сегодня не принесёт, он подвёл жену и самого себя. А всего-то и надо было — оставаться собой.
***
— Да, я устроился, не переживай, — сказал не своим голосом Вася, когда Алёна спросила по телефону, как прошло собеседование.
«Раз уж начал вешать лапшу на уши, так зачем останавливаться, — подумалось ему. — Буду делать вид, что хожу на работу, а сам что-нибудь подыщу. Глядишь, образуется. К тому же ещё пока есть кое-какие деньги», — решил он, хотя сам не верил в успех.
В этот момент позвонили с незнакомого номера.
— Алло, я по поводу машины, которую вы ударили. Приезжайте, будем разбираться, — произнёс в трубке мужской голос, и тут у Васи окончательно испортилось настроение: он совсем забыл об утреннем инциденте.
Теперь с накоплениями можно было попрощаться.
Подъехав по адресу, парень на ватных ногах подошёл к машине, которую задел этим утром, и позвонил её хозяину.
Через пять минут из подъезда показался тот, кого Вася ожидал увидеть меньше всего: тот самый директор, что сегодня его отшил на собеседовании. Вася почувствовал, как к сердцу подбирается инфаркт.
— Вот те раз, снова ты! — директор удивился не меньше парня. — Ты зачем моей жене капот и бампер помял? — Голос мужчины был удивительно беззлобным.
—Я не специально, было темно и… — начал было оправдываться виновник.
— Опять лапшу на уши вешаешь? — нахмурился директор, подойдя почти вплотную к Васе.
— Нет. Я вам уже говорил, что я не такой. Я всё возмещу.
— Хм. А чем возмещать-то будешь? Ты же безработный. Денег, как я понимаю, особо нет, — давил директор на больное.
— Отдам, не переживайте. Это уже мои проблемы, — уверенно ответил Вася.
— Конечно отдашь — я у тебя буду из зарплаты потихоньку вычитать, — улыбнулся директор, похлопав его по плечу.
— Из зарплаты?! — глаза у Васи полезли на лоб.
— Ну да. Ты же просил второй шанс — считай, что тебе его дали. Нам такие ответственные и честные люди в конторе нужны, а мы, запомни, своих никогда не бросаем, — снова стал серьёзным директор. — Одного не пойму: зачем ты на собеседовании врал?
— Все врут, — пожал плечами Вася. — Говорят, что иногда в этом нет ничего плохого, — вспомнил он слова, услышанные утром.
— Плохого ничего — если враньё приносит пользу и одновременно с этим не причиняет вреда другим. В нашей фирме такие приемы практикуются, кстати!
— Это как? — загорелись глаза у Васи.
— Я тебе попозже расскажу, если будешь работать у нас, — подмигнул директор и протянул руку.
Он ничего не собирался вычитать из зарплаты у нового сотрудника, так как расширенная страховка должна была и так всё покрыть. Но Васе директор об этом собирался сказать лишь через год.
Александр Райн
УХОДИ ИЗ МОЕЙ СЕМЬИ...
-Уходи, это наша квартира! Чтобы духу твоего здесь не было!,-кричала свекровь Ирине.
-Это и моя квартира тоже. Куда я уйду? Здесь мои дети. Я их не оставлю, я мать,- пыталась защититься Ирина
-И мать ты никакая. Мне Андрейка все рассказал. Ты их бьешь и постоянно наказываешь.
-Это вы все придумываете, чтобы меня очернить. Как вам не стыдно.
-Это тебе должно быть стыдно. Откуда ты только нашлась на нашу голову.Уходи, это моя семья и я ее буду защищать. Детям такая мать не нужна. И тебе эти дети не нужны, Прицепилась к моему сыну. Тебе только деньги нужны.
-Никуда я не уйду. Это мои дети, моя семья.
-А это мы еще посмотрим.
Вот такие "беседы" вели свекровь с невесткой, пока муж и сын Алексей был на работе.Вечером, когда Алексей приходил с работы, мать жаловалась сыну, что Ирина ее выживает из квартиры. У нее опять поднялось давление из-за ее ругани , и она еле стоит на ногах.
А начиналось все так хорошо.Ирина и Алексей познакомились еще когда Алексей учился в университете, а Ирина -в техникуме. Вроде, и любовь была.Когда Алексей отслужил после учебы, сразу решили пожениться. Ирина его ждала.Мать Алексея Елена развелась с мужем, когда сын закончил школу и поступил учиться. Их брак давно трещал по швам. Когда он занялся бизнесом, появилась другая женщина.Но больших денег бизнес не приносил, а наоборот, требовал вложений. Поэтому при разводе общую двухкомнатную квартиру поделили. Елене с сыном досталась обычная однокомнатная квартира, мужу досталась только комната в коммунальной квартире в старом доме.Отец продолжал помогать сыну, отношения у них были нормальные.А Елена прокляла мужа за то, что она лишилась "нормального" жилья и во многих других бедах.Сын жалел мать и старался во всем ее поддерживать, чувствовал ответственность за нее.В однокомнатной матери с сыном было тесновато. Когда сын Елене сообщил, что собирается жениться, она согласилась и даже обрадовалась
Ирина молодая, симпатичная и вроде скромная, - подумала она. Да ко всему и жилье у нее есть свое.Ирина жила со своей сестренкой в двухкомнатной квартире, правда, в старом доме.
Мать Ирины недавно получила в наследство дом от бабушки (от своей матери), которой не стало. А когда Ирина с Алексеем поженились, мать Ирины забрала младшую дочь жить к себе в дом, полностью освободив квартиру молодым.#опусы Скоро у молодых родился мальчик Андрейка. Елена была рада, и жаловалась, что они слишком далеко живут, а ей хотелось почаще видеть внука. Замуж ей больше не хотелось. Но одной жить тоже не понравилось. Сын моя семья, - решила она. Тем более будут внуки.Скоро Алексей смог купить небольшую квартиру в доме рядом с Еленой. Он теперь работал со своим отцом и дела у них шли в гору.А потом Елена и вовсе уговорила сына объединиться с ней квартирами и они вскоре переехали в большую трехкомнатную в новом доме.Ну и что, будем жить большой семьей и помогать друг другу,- говорила она. Если поругаемся, то помиримся, ведь теперь все мы родные . Да и помощь нужна вам будет с детьми. Тем более Ирина ждет второго.Ирина сопротивлялась ,как могла. Алексей ее попытки держать свекровь на дистанции не одобрил.Как ты можешь ?Она же моя мать, ей одной трудно. И нам только помощь от нее,- упрекнул он жену.Но дружно жить не получилось.Алексей уходил на работу, и тут же начиналась борьба между свекровью и невесткой- кто кого.Параллельно обе начали строить планы, как избавиться друг от друга. Елена оказалась хитрее.Когда Ирина занималась детьми, пыталась воспитать их , пожурить, Елена всегда вставала на сторону детей, обвиняла невестку во всех грехах. Говорила, что она глупая, ничего не знает, потому что выросла в неполноценной семье (у Ирины родители рано развелись) и она сама без отцовщина и не знает как правильно воспитывать детей. И что и мать, и вся семья Ирины вся такая никчемная.Все это происходило при детях, и дети начинали верить в то, что говорит им бабушка.Но в том же Елена постепенно убедила и Алексея.Ирина не знала, что делать. Ее родная мать в дела дочери старалась не вмешиваться, она жила своей жизнью.Ирина никуда не ходила, сидела на декретном теперь уже с младшим сыном. Старший сын Андрейка ее не слушался. Бабушка его в этой борьбе полностью привлекла на свою сторону.Еще Ирина стала подозревать, что у мужа появилась другая женщина.
Ирина и не заметила, как оказалась в глубокой депрессии и не знала, как оттуда выбраться. И она нашла способ, притом очень легкий.В очередной раз после ссоры с мужем она наглоталась таблеток. Вызвали скорую. К счастью, все обошлось, но ей пришлось лечиться.Когда Ирина заговорила о разводе, муж не стал противиться.
-Может, так оно и лучше, - сказал он, так как сам не раз думал о том же.
Только дети останутся со мной,- заявил он жестко.
-Как так, я им мать.
-Ты плохая мать, - заявил Алексей. Не будем же мы их делить. Дети должны расти вместе. И со мной им будет лучше, я могу создать им лучшие условия. Да и они сами хотят жить со мной, а не с тобой.
Ирине от этих слов стало не по себе. Она посмотрела в глаза мужу и увидела в них только холод и равнодушие. Она поняла, что на самом деле она потеряла все
После развода Ирине досталась совсем небольшая сумма денег. Бизнес и все что возможно было оформлено на свекровь и свекра.
Детей присудили остаться с отцом, хотя Ирина могла видеться с ними, брать их к себе.
Но Ирина виделась только с младшим сыном, которому на тот момент было всего четыре года, он еще тянулся к матери , хотя тоже нерешительно, ему не хватало материнской ласки. В то же время ,видимо, он боялся, что эти встречи с матерью в семье не одобрят.
Старший сын не хотел встречаться с матерью. Свекровь полностью привлекла его на свою сторону.
Ирина долго выбиралась из этой ситуации. Жить ей оказалось негде. Ее сестренка вышла замуж и они жили с мужем в их общей квартире. Они выплатили Ирине ее долю, и она с трудом купила студию в новостройке. Но до конца от всего ,видимо, она так и не оправилась. Больше замуж она так и не вышла.
Елена потом жаловалась, что детям все же нужна мама, особенно младшему не хватает материнской ласки. Что сыну надо жениться.
Но все новые подруги Алексея ей не нравились. Не нравилось ей ,как сын воспитывает детей, все подвергала критике. А еще жаловалась на то что ей с ними трудно, она уже в возрасте.
В итоге сын купил Елене однокомнатную квартиру в другом районе города, подальше от себя.
Теперь Елена жалуется, что на старости лет она опять вынуждена жить одна. Что здоровье никакое и случись чего, некому стакан воды подать. И что сын так и не женился. И самое главное, отношение сына и внуков к ней не такое, как ей хотелось бы.
А дети так и выросли, практически без матери. А кто виноват?
Автор - "Лунный кот" (орфография автора)
Дочь сказала матери: "Ты к нам не приходи пока... Спасибо, конечно, за все, что ты делаешь, но пока не приходи".
Мать не ожидала, она надевала пальто и собирала сумку, - она приходила сидеть с ребенком, пока дочь ездила на фитнес. И как-то растерялась после этих слов. Думала: может, она что-то не так сделала? Какую-то ошибку допустила? Не так посмотрела или не так ребенка положила в кроватку?
Нет, не в этом было дело. Просто родители мужа были люди богатые, с положением в обществе. Они сами хотели навещать внучку ежедневно, дарить дорогие подарки, важно пить чай в гостиной, - квартиру молодым они же купили, так что это почти их гостиная. И чашки их. И чай их, - они подарили красивую жестяную коробку. И мебель их.
Так что они имеют полное право приходить каждый вечер и играть с младенцем. Младенец тоже их. А мама дочери - простая женщина, проводник на железной дороге. И выглядит непрезентабельно, неприятно, некрасиво. Неподходяще выглядит. Дочь это спокойно матери объяснила.
"Посмотри, мама, как ты растолстела. И какие у тебя волосы. Седые волосы, это неприлично. Ты одета плохо, какие-то кофты покупаешь нелепые. Тебе надо заняться собой, привести себя в порядок, а потом приходи. Это я для твоей же пользы говорю, но ты действительно плохо выглядишь. И пахнет от тебя поездом!". Мама посмотрела на себя в красивое зеркало, уходя, - что же, дочь права. Внешний вид "два", как в школе говорили. И лицо такое одутловатое, с красными щеками, морщины вокруг рта. Некрасиво, действительно. Женщина вышла на улицу и почувствовала комок в горле. А потом слезы потекли по красным щекам, - хотя что плакать-то. Справедливая критика.
И эта мама пришла в свою крошечную каморку, - приличнее говорить "в студию". Села на диванчик и долго сидела, смотрела фотографии в стареньком телефоне: вот дочка маленькая, вот она в школе, вот университет закончила, улыбается, а вот свадьба. А вот малышка-внучка в кроватке. Вот и вся жизнь. Все в целом хорошо. А если тебя попросили не приходить потому, что ты слишком толстый и некрасивый, - это не страшно, так ведь? Ты же выполнил свою роль, а сейчас главное - не мешать, не лезть, не портить счастье любимым людям. Если им будет нужно, они позвонят и позовут, как обычно. И все снова будет хорошо. Как обычно.
Но это не конец истории. Потому что эта женщина не была размазней и слабачкой, - она одна подняла дочь и дала ей образование, а это кое-что значит, не так ли? И проводником работать - тоже не сахар. Но она справлялась. Она сиротой была, но не жаловалась и работала, - так что характер был. Просто она была очень добрая и покладистая...
Эта мама пошла сама в скромный спортзал и перестала есть вредное. Вообще почти перестала есть от стресса и обиды. Волосы, - а что волосы? Она их просто покрасила и постригла. Морщины ей разгладили косметологи, не так уж и много их оказалось, если правильно макияж наложить. Одежду себе купила, - это тоже недорого. А потом попросилась в другой поезд и познакомилась с мужчиной из Благовещенска. Уволилась и уехала. Прекрасный город, как выяснилось. Причем все это произошло довольно быстро - месяца полтора прошло.
И когда дочь позвонила наконец, позвала посидеть с ребенком, потому что няня уволилась, а муж где-то гуляет, а его родители показали себя с самой мерзкой стороны и начали устраивать скандалы, и попрекать имуществом, эта мама честно сказала, что пока не может прийти. Она на Дальнем Востоке сейчас. Но когда-нибудь обязательно приедет. Когда будет возможность. Или вы ко мне приезжайте, - я вас всегда рада видеть и никогда не выгоню, если что.
Дочь пока не уехала к маме. Она судится с бывшим мужем и его богатыми родителями за имущество, - это долгая песня. И тоже эта дочь рассматривает иногда фотографии в отличном телефоне: мама присылает виды на реку Амур и на сопки. И селфи: ничего так она теперь выглядит. Хоть сейчас приглашай и пускай в гостиную с элитой общества. Только далековато они сейчас друг от друга. Но, может, еще встретятся...
©️ Анна Кирьянова
КАПУСТА
Быков Владимир. Екатеринбург
Меня разбудил стук. Стучали в дверь, и довольно настойчиво. Ну вот какого хера? Всю неделю как угорелый – работа, халтура. В воскресенье можно поспать? Специально никого не оставлял на ночь. Думал выспаться, посмотреть кино по видику, приготовить что-нибудь вкусненькое. Выйти в палисадник, посидеть на солнышке, зелени поклевать. Почему всё через жопу? Но делать нечего, видимо что-то срочное.
Я последнее время жил в квартире, которая осталась после матери. Что с ней делать, я не знал, да и не торопился с решением. Позже, когда дела с женой пошли не очень, просто заехал в неё и стал жить. Один, уже год. Квартира двухкомнатная, в одноэтажном, каменном доме на шесть квартир. Без тепла, воды и с удобствами во дворе. Нормально! Мне нравилось. Выглянешь утром в палисадник, там смородинка, лучок, укропчик. В общем, что сам посадил, то и увидишь. Два дома стояли паралельно, между ними общий двор. Контингент был разный. Работяги, алкаши, бичи, пенсионеры. Был один уголовник с тремя ходками. В общем те, кто при советской власти не сумели получить хорошую квартиру, и сейчас ждали сноса. Снос подозревался, но не точно.
Я был в авторитете. Так как люд тут был всякий, постоянно между ними случались какие-то тёрки. Не часто, конечно, но разборки возникали. Порой пахло поножовщиной и поджогом. По пьянке чего не бывает. И регулярно, в случае серьёзного конфликта звали меня. Я считался человеком серьёзным, не пьющим, состоятельным. Попросить у меня в долг считалось обычным делом, а отдать деньги – делом чести, ну как они это понимали. Это меня удивляло сначала. Но потом привык. Если кто-то из этой братии, по каким-то причинам не мог отдать долг, ему помогали всем двором. Это был закон, возведённый в степень. Долг отдать – это святое. И да, в дверь стучат. Стучат, значит срочно. Скорее всего, это был очередной случай, когда требовалось моё участие.
На крыльце стоял сосед из дома напротив, Виталий. Практически единственный человек, который по быту был схож со мной. Работа, машина, разведён. Человек уважаемый.
- Вовик, ты спишь всё ещё? Ахренеть.
- Идите в задницу! Я ночью приехал, когда спать-то? Что хотел?
- Слушай, тут такое дело. В нашем доме, соседка с той стороны, жалуется, что к ней мухи лезут со стороны квартиры Капусты. Я тоже замечал, что-то многовато их.
Капуста, это бичёвка, маленькая, занюханная тётка, лет сорока, которая жила в квартире, рядом с Виталием. Это не было квартирой в нашем понимании, это раньше было помещение, в котором базировались ремонтники-железнодорожники. Потом их перевели на станцию, и комната освободилась. Капустин барак снесли, и ей предложили это помещение. Комната была пять на пять, места хватало, и она согласилась. В прошлом году к ней приблудился мужик, Николай, и сейчас они жили вдвоём.
Я накинул рубаху и мы пошли посмотреть, что там за хрень.
У крыльца квартиры Капусты стоял Толик, бывший зэк. Поздоровались.
- Стучал? – спросил я.
- Да, нихрена. Никого, похоже, там нет.
Я подошел к левому от входа окну, попытался рассмотреть сквозь немытое стекло, что там делается. Не получилось. Утреннее солнце било сбоку, и в квартиру не попадало.
- Вроде окно открыто! – услышал я голос Виталия. Он пытался заглянуть во второе окно, справа от входа. Я подошел. Окно было приоткрыто, и оттуда распространялось зловоние. Судя по запаху, там разлагался труп. Кто хоть один раз с этим сталкивался, ни с чем не перепутает.
- Чёрт, там кто-то сдох, - сказал Виталий, - Капусту я вчера видел. Не могла она за ночь протухнуть, даже если вчера кони двинула.
- Может Николай? – спросил я, - или кто-нибудь из дружбанов? Сколько у них швали бывает? Подох один, а остальные разбежались. Ментов, похоже, надо вызывать.
- Да давайте зайдем, – подал голос Анатолий, – менты, менты, нахер они нужны. Может там просто мясо гниёт. Натаскали откуда-нибудь с помоек, а жрать не успевают. Тухлое мясо так-же воняет.
- Ладно, давайте, - после короткого раздумья согласился я. Ментов мне тоже не хотелось видеть. Протоколы, опросы, свидетели. Загубят, суки, воскресенье. А то ещё ложный вызов припишут. Сейчас разберёмся. Если Капуста со своим нагадили, пусть разгребают, когда появятся.
Толя, как ко всему привыкший, полез первым. Да и последним, подумалось мне. Сейчас посмотрит всё, и расскажет. Нахрена я там нужен, одного разведчика хватит.
- Володя, - услышали мы, - да тут ****, без ментов точно не обойтись. Давайте сюда.
Я протиснулся в створку. Когда глаза привыкли к темноте, увидел любопытную картину. На кровати, в луже крови, на спине лежал хозяин, распухший и облепленный мухами. Только левой ноги у него не было, по самое туловище. Виталий влез следом. Дышать было совершенно нечем, и мы сунулись обратно к окну. Когда я выскребся, с удивлением увидел саму хозяйку, Капусту. Она испуганно смотрела на нас.
- Это что такое? – натужно спросил я, стараясь подавить подступившую рвоту. Слов не было. И я, как Ленин у Смольного, указал за свою спину.
Капуста села на землю, задрала юбку и накрылась ею с головой, обнажив грязное тело и некое подобие трусов. Тело её содрогалось от плача.
- А ну прекрати! – спокойно сказал я, - что это? Рассказывай.
Она убрала юбку с головы, и размазывая слёзы по грязному лицу, указала на появившегося из окна Анатолия.
- Это они убили его, они!
Тот удивленно посмотрел на нас. Потом на неё. Картинно развёл руками.
- Да иди ты на хер! Зачем он нам нужен, твой урод. Ты ментам такого не скажи. Метёшь своим поганым языком, чувырла.
- Да, это вы его с Валеркой избили. Он вам денег был должен, да не отдавал. И вы его избили. Ты и Валерка! А потом он полежал пять дней и умер.
- Так это было полмесяца назад. Пнули его два раза по кишкам, что ему сделается. Он и без нас знал, где огрести, мудак, – заорал на неё Анатолий, - он что, всё время тут лежал?
Она затрясла головой, соглашаясь.
- Мужики, - это уже нам, - правда, мы его пару раз всего пнули, не больше. Да по зубам пару раз. Нахер он нужен, мудак, помрёт ещё.
Сказал и осёкся. Оглянулся на открытое окно, будто ждал оттуда появления Николая.
- А ментов почему не вызвала? – помолчав, спросил я у Капусты.
- Ага, - запричитала Капуста, натягивая снова на голову юбку, - Они заберут его и увезут. И не отдадут мне никогда. А я любила его, любила! Любила! У меня нету денег на похороны, и они его сами похоронят, и меня не позовут. И я не узнаю, где он лежит. Как я без него…
Она завалилась набок и продолжала рыдать. Мы ошарашенно смотрели на неё. Мысль, что вот это грязное, опустившее подобие человека было способно на любовь, оказалась неожиданной. Жить с трупом в одной комнате, чтобы ещё чуточку побыть с ним? Это надо обдумать и переварить.
Анатолий медленно повернул голову, как будто вспомнил что-то, наклонился над Капустой, и спросил негромко.
- А ты ногу нахрена ему отрезала? Сожрала, что ли?
Мы с Виталием от этих слов просто впали в ступор. Нам такое в голову не могла прийти. Но для зэка, с двадцатилетним сроком отсидки, этот вопрос был в порядке вещей.
-Ты что, его всего сожрать собиралась?
Капуста замолчала, села, убрала юбку с головы и сказала спокойно.
- Ты чё, дурак. Я его похоронить хочу. Там, за железнодорожной линией. Рядом с огородом. Чтобы он рядом со мной был. Целого мне не поднять, а так… Ногу я уже похоронила. И всего, понемногу, перенести можно.
Помолчала, глядя перед собой.
– Помогите мне, а? Мужики, помогите перенести. А закопаю я сама. Не надо ментов, увезут они его. Как я без него…
Поправила юбку, положила руки на колени, вздохнула и посмотрела с мольбой и смирением на нас. По крайней мере, так мне показалось.
Ментов, конечно вызвали. Где закопала ногу Николая, Капуста показала. Её забрали, но на другой же день выпустили. Чуть позже выяснилось, что умер Николай от рака желудка, последняя стадия. Мужики, своей дракой с ним, только ускорили процесс. Открылось внутренне кровотечение. А так, всё равно бы кончилось одним. От судьбы не уйдёшь. Когда он умер, сначала она спала с ним в одной кровати. Потом, когда он стал пахнуть, перебралась на телогрейку у открытого окна, под свежий ветерок. Конец вы знаете.
У нас Капуста больше не появлялась. Говорят, видели её в посёлке пару раз, но не точно. Дома впоследствии снесли, и что стало с Капустой, я не знаю. Надеюсь – жива.
В небольшой раздевалке детского дома №7 на низенькой скамеечке сидел мальчик лет четырех.
Рядом возились двое взрослых: молодая женщина и мужчина чуть постарше.
Они нервно стаскивали с ребенка мокрые ботинки, комбинезон и вязаную шапочку. Затем женщина ловко втиснула его в миниатюрную джинсовочку, а мужчина попытался надеть сандалии.
Да все не на ту ногу. Мальчик безропотно подставлял то одну, то другую...
— Ну, вот Тема! — тарахтела без умолку дама. – Вон, видишь, ребятки твои уже обедать сели! Давай, быстрее...!
Мальчик медленно поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза:
— Ле-на! — прошептал он, едва шевеля губами. — Когда заберете? А...? После сна ...!?
— Ну вот... опять ты! – застегнул, наконец сандалии мужчина. — Сколько говорить! Сегодня не получится. Нас не будет в городе.
— А когда! — перевел на него взгляд мальчик. — Когда получится?
— Надо машину переставить! — засуетился мужчина и исчез в дверях. — Лена! Поторопись, ради бога!
Самолет ждать не будет! — крикнул он с порога.
Еще мгновенье назад излишне суетившаяся дама как-то сразу обмякла и присела, будто лишившись сил. Руки ее безвольно упали на колени. Мальчик прижался к ней маленьким теплым тельцем и сомкнул ее руки уже за своей спиной.
— Мы же ненадолго! А ты тут с ребятами побудешь денька три-четыре! А мы тебе позвоним...!
— И подарок, и подарок..., конечно! — еще крепче прижала его к себе женщина. По щеке ее лениво сползла первая слеза.
— Ты чего, Лена? — принялся размазывать уже побежавшие тонкими струйками слезы мальчик. — Три дня же...!
— Три дня! Три дня! — затрясла головой женщина и подтолкнула мальчика в общую комнату.
Он не спеша вошел, чуть припадая на правую ногу, осмотрелся и присел за свободный столик. Все шестнадцать детей перестали греметь ложками и разом обернулись на него.
Пожилая женщина в белом халате поставила перед ним тарелку с первым. На второе – макароны по-флотски. Рядом стоял уже наполненный стакан компота.
— Вернулся... Степа? — чуть шевельнула она рукой его русые шелковистые волосы.
— Да..., да, конечно...! Три дня...! — прошептала нянечка, прошла в раздевалку и прикрыла за собой дверь.
Из коридора появился давешний мужчина. Рядом стоял объемистый чемодан на колесах.
— Вот! — повторила вслед за ним женщина. — Накупили...всего! Куда их?
— Шкафчики у нас ..., сами видите! – пробурчала, не глядя в их застывшие лица нянечка. — Самое необходимое, остальное забирайте!
— Не знаю! Думать надо было! Прежде чем покупать...
Мужчина положил чемодан на скамеечку, расстегнул молнию. Женщина торопливо, путаясь в детских одеждах, принялась перекладывать вещи в шкафчик. Тот быстро заполнился до отказа, дверцы не закрывались.
— Нельзя! Вы не должны... так! Год по больницам, ночи бессонные, уколы, капельницы…, приступы эти жуткие! Мы пытались...! Не всем дано!
— ...Я мужа потерять боюсь!..Он говорит...! Я не могу...!
Нянечка молча напирала всем телом, пытаясь прикрыть дверцу шкафчика. Наконец у нее получилось.
— Про три дня... — зря это! — посмотрела она в окно. — Ждать будет, минутки считать! Зря...! Не по-людски это!
— Не могли мы, вот сразу..., с плеча! — прохрипел уже из коридора мужчина. — Мы ..., как учили, постепенно. Через три дня позвоним, мол, задерживаемся. Потом... еще как-то!
— Не судья я вам, решили так решили! Чего теперь? Да и поздно уже. Директор приказ подписал. Степа ваш назад принят, на довольствие поставлен и все такое!
— Степан по документам! Чего имя коверкать. ... Летите уже! И... не звоните! Не надо! Чем быстрее он поймет, тем лучше будет! Летите, самолет ждать не будет!
Мужчина и женщина, не сказав больше ни слова, не попрощавшись даже, тихо вышли. Входная дверь чуть скрипнула, послышался шум отъезжающей машины и все стихло.
Дверь в раздевалку слегка приоткрылась. Нянечка обернулась. Мальчик молча смотрел в щелочку.
— Уехали...?
— Уехали! Поел!? Иди милый, иди раздевайся. Тихий час скоро!
Мальчик вернулся в группу, не спеша разделся, аккуратно повесил на спинку стульчика одежду и забрался в кроватку.
Два часа пролетели как один миг. Он так и не заснул, просто лежал глядя в потолок. Прозвенел колокольчик. Дети повскакали, напяливали на себя костюмчики и платьица, шумели, проказничали. Мальчик встал вслед за ними, оделся, подошел опять к дверям, ведущим в раздевалку и заглянул в щелочку.
Потом раскрыл дверь побольше, еще шире, и наконец, распахнул совсем прямо настежь.
— Тема! — воскликнула женщина. – Ну, сколько можно спать!?
— Мы уж тебя заждались! — гремел чемоданом мужчина.
— Рейс отменили! — хором воскликнули мужчина и женщина.
Нянечка, повернувшись к ним спиной торопливо перекладывала вещи из шкафчика обратно в чемодан. Плечи ее мелко подрагивали...
Автор: Игорь Гудзь