- Вот кому нужны эти шмотки?

- Виктор услышал, как хозяин сгоревшего дома высказывает своё недовольство супруге, - деньги! Деньги нам сейчас нужны, а он 80 тысяч всего привёз. Я что, на них должен полностью ремонт в доме сделать?
Ты, Рая, матери Витькиной позвони, на жалость надави, поплачься. Попроси, чтобы он нам бесплатно дом в божеский вид привёл. И так столько трат предстоит - вся мебель сгорела, на неё ещё деньги нужно искать!
Виктора можно было назвать человеком сердобольным - взрослый мужчина старался никогда не проходить мимо чужой беды.
Его добродушием активно пользовались родственники, до недавнего времени Виктор никому не отказывал.
Ему почему-то казалось, что поговорка «долг платежом красен», случись что, обязательно сработает, но он ошибся.
Несколько месяцев назад ранним воскресным утром Виктору позвонила мать:
- Вить, я тебя разбудила, да? Ну извини. У нас ЧП!
- Что случилось: - испугался Виктор.
- У дяди Гриши, двоюродного брата твоего отца, ночью дом сгорел!
- Вот это новости, - Виктор окончательно проснулся и сел в кровати, - и что, сильно жильё пострадало?
- Сильно, - вздохнула Мария Александровна, - внутри выгорело всё. Больше всего кухня, спальни пострадали. Сам понимаешь, ни мебели, ни вещей, ни техники…
Ничего у Гришкиной семьи не осталось. Нужно бы помочь родственникам…
- Согласен, мам, помочь нужно. Только как?
- Ну, я не знаю… В первую очередь, наверное, нужны вещи – ноябрь, холодно.
Гришка с детьми и женой в чем были, в том на улицу и повыскакивали. Потом, я думаю, понадобятся одеяла, подушки, матрасы, продукты. Лекарства, может быть. В общем, как в таких случаях поступают люди? Дают, кто что может.
***
Виктор занимался ремонтом мелкой и крупной бытовой техники, понимал в строительстве, починить мог всё - от фена до холодильника.
Знакомых в городе у мужчины было много, поэтому Виктор открыл свою записную книжку и стал методично переписывать контакты всех своих друзей и знакомых в телефонную книгу.
Позже в одном мессенджере мужчина создал группу, в которой попросил помощи для погорельцев.
Группу сразу покинуло человек 200, но Виктор на них не обиделся - в конце концов, помощь ведь дело добровольное.
Зато оставшиеся на просьбу откликнулись. Виктору стали звонить, спрашивать подробности, узнавать реквизиты для перевода.
За полдня Виктор собрал 40 тысяч. Одежду, продукты, постельные принадлежности были упакованы в шесть огромных мешков.
Адрес своего дядьки Виктор прекрасно знал, и взяв жену с собой, мужчина загрузил гуманитарку в машину и поехал в соседнее село.
Раиса Васильевна, супруга Григория Андреевича, едва завидев Виктора, принялась рыдать:
- Витенька, какое го.ре! Спасибо большое, что откликнулся, мы с детками практически на улице остались.
Зима скоро, а мы не знаем, что делать! Ходили в администрацию, но нам там пока помочь не могут – свободного жилья в деревне нет.
Обещали, конечно, разобраться, может быть, переоборудовать какое-нибудь нежилое помещение в жилое, но ведь на это нужно время… Куда девать детей?
Супруга Виктора, Светлана слушала Раису Васильевну и украдкой утирала слёзы – ей было безумно жаль родственницу.
Оставив женщин беседовать, Виктор пошёл искать Григория Андреевича. Дядьку он нашёл внутри дома - Григорий Андреевич пытался отыскать уцелевшие вещи:
- Всё, всё испорчено, - причитал мужчина, - что не сгорело, то пеной пожарные залили! Как теперь жить? Что теперь делать? Куда за помощью бежать? Здравствуй, Виктор. Спасибо, что приехал.
Мужчины поздоровались, Виктор вкратце обрисовал дядьке ситуацию:
- Дядь Гриш, я там вещей, продуктов привёз. Денег сейчас вам переведу – мои знакомые 40 тысяч собрали. Пойдёмте, поможете машину разгрузить.
- Пойдём, - как-то невесело отреагировал Григорий Андреевич на рассказ Виктора, - только зачем мне вещи? Сейчас куда я их дену? Жильё в первую очередь ведь искать надо, жильё! Снег скоро выпадет, мы не можем вместе с детьми в гараже ночевать!
Виктор промолчал. Мужчины вышли из-за дома. Света, увидев мужа, тут же бросилась к нему:
- Вить, иди сюда. Есть разговор. Может быть, их в мамину квартиру пустим? Ну пока на время хотя бы, на зиму?
Тёща Виктора недавно вышла замуж и укатила вместе со своим супругом в Москву, а квартиру велела продать.
Она написала на дочь генеральную доверенность, но объявление пока ещё не выкладывали.
Света планировала сделать в двушке предпродажный ремонт, чтобы повысить цену на недвижимость.
Сейчас квартира стояла пустая, мебель оттуда вывезли полностью, кое-где даже успели содрать обои.
- Я с мамой поговорю. Уверена, она в помощи не откажет. Ведь детей жалко, и правда, куда они сейчас денутся?
Сам прекрасно знаешь, на администрацию особой надежды нет. Кому нужны чужие проблемы?
Пока найдут помещение, пока его переоборудуют в жилое… Это же столько времени пройдёт!
- Ну попробуй, - замялся Виктор, - поговори с мамой. Если она согласится, то почему бы и нет.
Григорий предложению племянника обрадовался. Света быстро, по телефону, обсудила вопрос переезда семьи с матерью, заручилась её согласием.
Раиса Васильевна упросила соседа, и семейство поехало осматривать новое жильё.
Виктор ехал впереди на своей машине, а Григорий Андреевич с Раисой Васильевной – сзади, вместе с соседом.
***
Ну, хорошо, - одобрил дядька, осмотрев квартиру, - тепло, а это самое главное. А то что пусто и обои сорваны – так это ничего страшного. Нам сейчас выбирать не приходится.
Виктор перевёл дядьке деньги, занёс в квартиру мешки с вещами, пакеты с продуктами и уехал.
Буквально на следующий день Григорий Андреевич позвонил племяннику с просьбой:
- Слушай, Вить, тут такое дело… А не мог бы ты приехать и свозить меня в одно место? Очень надо!
- А куда, дядя Гриша?
- Да мы с Раисой решили купить холодильник. С рук, недорогой. Сам понимаешь, без него никуда, продукты же ведь нужно где-то хранить. Уже с владельцем договорился, нужно только поехать и забрать.
Виктор согласился, дядьку отвёз, холодильник помог загрузить, до квартиры вместе они технику дотащили.
Григорий Андреевич племяннику плату за беспокойство предлагать не стал, и Виктор тоже промолчал – неудобно было просить деньги у погорельцев.
Просьбы от Григория Андреевича стали поступать регулярно - Виктору и его супруге тетка с дядькой звонили практически каждый день: то нужны были кастрюли, то сковородка, то столовые принадлежности. Недавно замахнулись и на телевизор:
- Вить, - просил племянника Григорий Андреевич, - у тебя же есть на кухне телевизор? Не мог бы ты его нам отдать? Детям скучно, заняться нечем.
Друзьями на новом месте они пока не обзавелись.
- Хорошо, - снова согласился Виктор, - только дядя Гриша, с возвратом даю. Света, когда готовит, сериалы на нём смотрит, он нам и самим нужен.
***
В квартире матери Светланы Григорий Андреевич с семьёй прожил 4 месяца, при этом ни разу за свет, воду и отопление он не заплатил. Виктор продолжал принимать «донаты» от знакомых, все деньги до копейки отвозил дядьке.
Когда наступила весна, Свете позвонила мать и попросила:
- Дочка, пожалуйста, возобнови объявление о продаже квартиры. Мы расширяться надумали, хотим с Геной квартиру взять побольше.
- Мам, а зачем вам побольше? - удивилась Светлана, - вы же вдвоём.
- Ну просто, чтобы было, - ответила дочери Елена Тимофеевна, - да даже вы с Витей в гости приедете, мне вас разместить негде. Двухкомнатная, Свет, всё же лучше, чем однокомнатная.
У Гены ни детей, ни родственников нет, у меня - только ты. Я о будущих внуках забочусь! Вот закончится наш с Геной земной путь, квартира вам отойдёт. Да и, если честно, не хочу я, чтобы родственники Виктора там жили.
Соседи на них жалуются, мне за зиму раз восемь, Авдотья Фёдоровна со скандалом звонила! Наговорит ещё всяких гадостей покупателям.
Когда Григория Андреевича попросили съехать, он обиделся – оказалось, что мужчина планировал и дальше жить в чужой квартире.
- И куда ты меня? На улицу, что ли? - вопрошал дядька, - куда я пойду вместе с детьми?
- Простите, пожалуйста, Григорий Андреевич, - в разговор вмешалась Света, - если бы квартира была моя, то я бы и слова не сказала, но мама велела вновь её на продажу выставить. Им срочно деньги нужны.
- Да уж, родственнички, - скривился Григорий Андреевич, - Райка, собирайся, выселяют нас отсюда! Поедем на пепелище, там будем жить!
***
Поселился Григорий с семьёй в летней кухне. Помещение ночами отапливал обогревателем - в принципе, весной во времянке жить было можно.
Виктор несколько раз после переезда звонил дядьке и спрашивал, как дела вообще обстоят с новым жильём:
- Да никак, - злился Григорий Андреевич, - никому мы не нужны! Уже 2 недели здесь живём, никто из администрации ни разу не пришёл. Не поинтересовался, как мы, что мы!
- Дядь Гриш, - решил высказать своё мнение Виктор, - вы бы сами пошли и узнали. Это же вам, в конце концов, надо. Кстати, я деньги привёз! Мы ещё немного собрали.
Во дворе Виктор замешкался, в машину сел не сразу. Родственники, думая, что племянник уже уехал, не стесняясь, во весь голос его обсуждали:
- Тоже мне, доброход выискался, - говорил супруге Григорий Андреевич, - вот что от него толку? Какая от него реальная помощь? Вещи постоянно таскает, одежду эту. Её складывать уже некуда! Зачем это старьё нам надо?
Зато деньги – то 20 тысяч, то 10. Ну ладно, сегодня 80 тысяч привез. Я на них что сделать могу? Новый дом отстрою? Да нет конечно!
- И не говори, - соглашалась с мужем Раиса Васильевна, - нормальные родственники что? Кредиты берут в банке, всем миром складываются, чтобы погорельцы дом купить могли! Что он, что мать его – жадные! Хотя Витькина мамаша деньги имеет, уж я точно знаю. Есть у неё накопления!
- Кстати, ты позвони ей и тонко намекни. Скажи, что помощь нам с ремонтом нужна, пусть Витька дом нам откапиталит! В администрации я был, сказали стройматериалы, какие нужно, закупят, но бригаду придётся искать самим.
Не хочу я деньги тратить, пусть Витька не спеша ремонт нам и делает. Вон ещё до осени почти полгода!
Виктор ехал домой с твёрдым намерением оборвать все контакты с наглым дядькой. Светлана супруга поддержала.
Виктор пересказал и матери разговор дядьки и тётки. Когда Григорий Андреевич в очередной раз позвонил племяннику, тот просто не взял трубку.
Света тоже родственников супруга игнорировала.
Виктор тут же стал неблагодарным и бессовестным, Григорий Андреевич всем родственникам на племянника нажаловался.
Телевизор Виктору Григорий Андреевич, кстати, так и не вернул. Сделал вид, что ничего у племянника не брал.
– Маша, это всё неправда? – говорит муж, когда я узнаю про его измену
Такси подъезжает к нашему дому, а я не могу понять, откуда это волнение в груди?
Всё же хорошо? Поглаживаю себя по большому уже животу, успокаивая своего разбушевавшегося пузожителя.
– Тише, милый мой, тише, – уговариваю сыночка. – Скоро с папочкой встретимся, он будет очень-очень нам рад.
Набираю ещё раз номер Свята, чтобы сообщить о своём внеплановом возвращении. До этого у него телефон был отключён, а теперь гудки идут, но трубку никто не поднимает.
Наверное, спит, а телефон на беззвучке. Он часто так. Всю ночь работает, а потом отсыпается днём. Ну а что поделаешь, если папочка наш старается изо всех сил обеспечить безбедное будущее.
Вздыхаю тяжело, пытаясь прогнать сосущий комок внутри. И снова начинает подташнивать. Переставляю поудобнее отёкшие в дороге ноги.
Уезжая к маме, я надеялась, что в маленьком городке на берегу реки в частном доме мне станет легче дышаться, нежели в нашем плотно-населённом городе, но вышло наоборот.
Правда в том, что моё капризное сердце вдали от мужа начинает шалить чаще. Не могу я, когда он далеко. Вот и вернулась на пару дней раньше запланированного.
Машина плавно тормозит у нашего подъезда. Я с трудом выбираюсь на улицу. Таксист помогает мне поднять мой небольшой чемодан по ступенькам. А дальше лифт и дверь нашей квартиры.
Останавливаюсь на пару секунд отдышаться, всё ещё борясь с неприятным волнением в груди.
Тихонько захожу, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Свята. Уже представляю, как заберусь сейчас к нему под одеяло, поцелую его такого сонного, тёплого, родного…
Вдруг слышу голоса. Сразу узнаю их. Свят и Наталья – жена Гордея, друга нашей семьи.
– Ты совсем спятила?! Я не могу этого сделать! – взволнованный злой голос моего мужа.
Торможу в недоумении. Никогда не слышала, чтобы он разговаривал таким грубым тоном с женой друга. Да и непонятно, что она здесь делает в такое время? Наверное, и Гордей у нас?
Уже хочу привлечь к себе внимание, как слышу вдруг агрессивный шёпот Натальи.
– Не хочешь?! Тогда я прямо сейчас отправлю твоей то самое эпичное видео! А потом ещё и подкину рассказ, как ты за время Машкиной беременности с диким токсикозом успел завести шашни с кучей женщин, включая меня и мою подругу!
Замираю, как громом поражённая. Это что она такое сейчас сказала?
Ожидаю, что Свят заявит, что это все бред сумасшедшего, но, к моему ужасу, после выразительной паузы, за время которой боюсь даже вздохнуть, я слышу совершенно другое.
– Хорошо, я сделаю то, что ты просишь, – раздаётся обречённый голос мужа. – Но Маша ничего не должна узнать…
То есть… Это правда?!
Горячая волна бьёт в голову, а вот руки становятся ледяными. На ватных ногах захожу на кухню.
– Свят…, – шепчу побелевшими губами, неверяще качая головой.
Сама не знаю, что я хочу услышать и зачем. Всё ведь предельно ясно. Только душа рвётся в клочья и хочется схватиться за какую-то соломинку, которая позволит понять, что всё услышанное мной – жуткая ошибка.
Время как будто замедляется… А вот биение сердца в груди резко нарастает… Это плохо. Нервничать мне категорически нельзя, иначе может случиться приступ.
Но оставаться равнодушной в такой ситуации невозможно.
Я вижу, как медленно краска отливает от лица моего мужа, его полные ужаса глаза.
– Маша…, – шепчут его побелевшие губы.
Мои любимые губы. Которые, я была уверена, способны дарить наслаждение только мне.
– Маша, ты вернулась? – натягивает Свят фальшивую улыбку. – Ты же должна была приехать только послезавтра...
– Вернулась, – тяжело опускаюсь на стул. – Хотела сюрприз сделать, – рваный вдох. – И я заметила, что ты меня не ждал, – горько усмехаюсь, прижимая кулак к ноющей груди.
Сердце колотится и болит, как будто его только что прострелили.
– Маш…, – бегают его глаза. Я понимаю, муж пытается выяснить, что я слышала из их разговора. – Всё хорошо?
– Ага, – нервно усмехаюсь, всхлипываю. – Наталья, а где твой муж?
Рассматриваю эту женщину внимательнее. Она мне никогда не нравилась раньше, но мы общались, так как наши мужья крепко дружили. Наталья выглядит странно, совсем не так идеально, как обычно. Потрёпанная, без косметики, рука в гипсе.
– Мы разводимся с Гордеем, – нервно усмехается она.
– Давно пора, – киваю устало.
– Что ты сказала? – делает нетвёрдый шаг ко мне.
– Я сказала, что Гордею давно пора было с тобой развестись. Я догадывалась, что ты ему изменяешь. Не знала только с кем, – всхлипываю снова. – Свят, как ты мог…
Поднимаю на мужа полные слёз глаза. Но он отводит свои.
– Маш…, – бледнеет ещё больше.
– Да, я всё слышала…, – болезненно улыбаюсь.
– Маш…
– Тихо! – обрываю его. – Не смей мне говорить, что это всё неправда. Теперь многое становится на свои места.
– Маша, это всё неправда! – всё же принимается оправдываться муж. – Самая главная правда, которую ты должна знать, я люблю только тебя. А то, что случилось, было большой ошибкой.
Почему-то именно эти слова рвут моё сердце окончательно в клочья! В груди начинает печь так, что я невольно задыхаюсь, судорожно пытаясь сделать вдох.
В глазах темнеет, и звуки становятся гулкими и далёкими. В ушах звенит испуганный крик мужа:
– Маша! Маша! Посмотри на меня! Я тебя прошу, пожалуйста!
А я не хочу смотреть в эти любимые глаза, которые оказались лживыми глазами предателя…
Свет меркнет, сознание уплывает. Меня резко накрывает покой и темнота…
Екатерина Янова
Блог на дзене: Что почитать онлайн?
(с) Деревенские байки - чтиво
Ложь во спасение семьи
- Ты что, не видишь, что это яблоки хорошие? Куда ты их к гнилым в ящик бросаешь?
- Но они гнилые! Вот же, тут бока уже почернели, кто их будет брать в магазине?
- Тебе какая разница? Купят! Тоже мне – борец за качество! Из-за тебя только убытки будут у хозяина, и я по шапке получу. Давай, бросай все обратно и начинай заново перебирать, иначе оштрафую.
Лена тоскливо глянула на Зою Федоровну, вздохнула и начала свою работу с самого начала. Зоя Федоровна – правая рука директора базы, очень неприятная особа. Штрафовать она любила, чтобы прогнуться под начальством, поэтому и частенько предъявляла претензии к работникам базы, причем чаще всего – несправедливые.
В помещении холодно, руки мерзнут. От такой работы пальцы у Лены стали некрасивые, это в ее-то двадцать два года! А что делать – на профессора она не выучилась, да и вообще нигде, кроме школы, не училась – постоянно болела бабушка, на ее пенсию не проживешь, а больше у Лены никого из родных нет. В небольшом поселке работу днем с огнем не сыщешь, вот и приходится за копейки ездить в город, на самую ее окраину и слушать претензии Зои Федоровны. Тысяча рублей в день ежедневно на руки за рабский труд – разве это деньги? Да еще и штрафы какие-то придумали.
На телефон Лены позвонили. Она погрела своим дыханьем замерзшие пальцы и ответила на незнакомый звонок.
- Добрый день, вы Лена?
- Да, Лена. А кто вы?
- Вы меня не знаете, я вам звоню по рекомендации от Анастасии Сергеевны, бывшей вашей работодательницы. Она вас очень советовала мне в качестве помощницы по дому. Ну, точнее сказать – домработницы.
Лена хотела сказать, что никакую Анастасию Сергеевну она не знает, и домработницей никогда не была, но женщина продолжила:
- Меня зовут Анжела. Работа несложная, сильно напрягать не буду, да и вообще – характер у меня мягкий, я уважаю людей. Надо приезжать к девяти утра и заканчивать часам к четырем, ну, точнее, как управитесь. Плачу ежедневно три тысячи. Как вам мое предложение?
Лена застыла на месте. Это просто сказочное предложение! Сказать Анжеле, что она ошиблась номером – просто преступление в ее положении, но как же соврать? Да и врать нехорошо. Что же делать?
- Я согласна, - ответила Лена спокойным голосом, скрывая свое волнение. – Когда приехать на собеседование?
- Не обязательно устраивать это официальное собеседование, приезжайте просто завтра к девяти утра. Мне достаточно прекрасной рекомендации Анастасии Сергеевны. До завтра!
- До завтра.
Разговор был окончен. Лена замерла на месте.
- Лена, чего застыла? Яблоки сами себя переберут? – спросила Зоя Федоровна.
- Перебирайте их сами.
- Чего? Тебя оштрафовать за грубость к начальству?
- Засуньте свои штрафы знаете куда? Я увольняюсь.
Дома Лена ничего не сказала бабушке, та бы не поняла, она терпеть не могла вранье. Стала бы ворчать, что внучку вообще могут посадить в тюрьму за такую аферу, но Лену было не остановить. Работать в тепле, в красивом доме за большие деньги, да еще у вежливой Анжелы – это был настоящий шанс.
На следующий день, к девяти часам Лена была на пороге двухэтажного дома. Особняком его не назвать, но тут живут весьма богатые люди – даже во доре у них красота, садовник трудится среди кустов, обрезая ветки садовыми ножницами.
Открыла дверь ей сама хозяйка – красивая женщина лет тридцати. Она улыбнулась и пригласила Лену в свой дом.
- А я представляла вас немножечко другой, чуть постарше. Анастасия Сергеевна сказала, что у вас пятилетняя дочка.
- Ну да, мне двадцать два года, так получилось, что я дочку в семнадцать лет родила, - соврала Лена, густо краснея.
- Ну нечего стесняться, все в жизни бывает, - улыбнулась Анжела. – Честно говоря, требования у меня такие – справляться со своими обязанностями, быть вежливой и, что называется, не выносить сор из избы. Предыдущая домработница как-то халатно относилась к своей работе и любила сплетничать, даже нашим соседям про нас гадости говорила. Я надеюсь, что с вами такого не произойдет? Впрочем, Анастасия Сергеевна сказала, что вы не такая. Сейчас, как вы знаете, она в Испании живет, здесь редко бывает. Да, и маленькая формальность – покажите ваш паспорт.
Анжела бегло глянула в паспорт и началась экскурсия по дому. Несколько комнат на двух этажах, очень аккуратные, даже казалось – что здесь убирать?! Двое детей - мальчику Семену шесть лет, девочке Даше четыре года, за которыми следит женщина лет шестидесяти по имени Юлия Эдуардовна. Она каким-то колючим взглядом посмотрела на Лену и усмехнулась ничего не говоря.
- Мой муж сейчас в длительной заграничной командировке, - пояснила Анжела. – Будет не раньше, чем через два месяца. Я тоже работаю – у меня свой бизнес, так что на время моего отсутствия главная у нас Юлия Эдуардовна. Она всем распоряжается, все вопросы к ней.
Анжела дала еще несколько распоряжений, показала где хранится инвентарь, и ушла. Вот тут-то Лену и обуял страх. Она, вообще-то, девушка аккуратная, но как разобраться во всех этих дорогостоящих средствах для уборки, да еще и под пристальным вниманием Юлии Эдуардовны? Что ж, пришлось делать умное лицо, что-то вычитывать в интернете и пахать-пахать, чтобы не оплошать. Все прошло гладко, ближе к вечеру вернулась Анжела, похвалила Лену и расплатилась за работу.
Так прошла неделя. Для бабушки уже не было секретом, что Лена сменила работу, но какими методами – бабушка не знала. За эту неделю к Лене сильно привязались дети Анжелы, они находили минутку вырваться из цепких лап Юлии Эдуардовны и поговорить с домработницей. Особенно была привязана к Лене Даша, будто нашла в ней родственную душу. Даша была ласковой девочкой и часто просила Лену взять ее к себе на колени и обнять. Лена не отказывала – она тоже находила минутку и общалась с девочкой.
- Ты, наверное, самозванка, - сказала Лене Юлия Эдуардовна. – Давно за тобой наблюдаю. Это наша Анжела может что-то упустить из виду из-за своей вечной занятости, но ты меня не проведешь, я людей насквозь вижу. Какая-то ты с первого дня казалась подозрительной.
- Что вы такое несете? – с вызовом спросила Лена, но ее руки задрожали от волнения.
- Да не бойся ты, не выдам я тебя хозяйке! С обязанностями ты своими хорошо справляешься, ничего не крадешь, и, главное – даешь мне время отдохнуть от детей за чашкой кофе. Устала я от них.
- Я не самозванка!
Но Юлия Эдуардовна только усмехнулась и удалилась на кухню пить свой кофе. Если с Юлией Эдуардовной все вопросы решились сами собой, то от непредвиденных обстоятельств было не увернуться. Случилось это через месяц, когда Анжела была дома, а Лена мыла пол. Кто-то пришел к хозяйке.
- Ой, Анастасия Сергеевна! – воскликнула Анжела. - Какими судьбами здесь?
- К соседям в гости приехала, решила заскочить.
У Лены душа ушла в пятки. Господи, только бы речь о ней не зашла и ее не позвали. Хозяйка с гостьей прошли на кухню и о чем-то долго говорили. Анжела позвала Лену. Все, теперь не отвертеться!
- Подожди, - обратилась Анастасия Сергеевна к Анжеле. – Это не моя бывшая домработница. Это же не Лена.
- Да Лена ведь, вы что! – неуверенно сказала Анжела.
Обе женщины замолчали и подозрительно посмотрели на Лену, будто требуя ответа. Пришлось все честно и подробно рассказать.
- Я не понимаю, как я могла дать ваш номер? – удивилась Анастасия Сергеевна и стала рыться у себя в телефоне. – Вот же он – номер телефона моей домработницы. А у вас, Лена, какой?
Сравнили – не совпадала одна цифра.
- Ах да, Анжела, я же тебе его на листочке написала, когда ты свой телефон потеряла и не могла найти. Ошиблась. Но как же вы, Лена, могли обманом получить эту должность? Мы в своих кругах работников только по рекомендации берем.
Анастасия Сергеевна смотрела на Лену с упреком, а Анжела с жалостью. Но все равно она сказала, что не потерпит обманщиц в своем доме, хоть и сама виновата, что оказалась невнимательной при приеме Лены на работу. Пришлось уйти.
Дома Лена долго плакала, что потеряла эту работу. Конечно, быть домработницей в чужом доме не предел мечтаний, но в ее случае все же прекрасная работа. Куда теперь? На базу к Зое Федоровне с ее гнилыми фруктами и бешеными штрафами? Бабушке пришлось все честно рассказать, но это еще больше испортило Лене настроение.
- Я тебя с детства учила не лгать, - кричала бабушка.
- Но эта была ложь во спасение нашей семьи! И достаток в доме, и я не корячусь на этой базе! Ты болеешь часто, я ни на кого не выучилась, и что мне оставалось делать?
- Ты меня упрекаешь в этом?
- Нет, не упрекаю, но так сложились обстоятельства, и это ошибка в номере телефона была моим шансом.
Что оставалось делать? Пришлось идти на базу, кланяться начальству, выслушивать высказывания Зои Федоровны и опять морозить руки. Только через неделю Лене позвонила Анжела:
- Простите меня, Лена, я была не права, но согласитесь – и вы поступили нечестно. По вам очень скучают мои дети, особенно Даша – плачет, просит вернуть. Та Лена, которую мне посоветовала Анастасия Сергеевна, совсем не сошлась характерами с Юлией Эдуардовной, а в моем доме скандалов я не потерплю. Возвращайтесь к нам, пожалуйста, ладно?
Ну конечно! Лена вернулась в дом Анжелы как в родную семью. Дети были очень счастливы и даже строгая на вид Юлия Эдуардовна обняла ее как родную дочь. Начали все сначала, с чистого листа – теперь уже без обмана, все по-честному.
Tetok. net
(С) Семейный очаг - Литература
-Ты девка ладная, таз широкий - для родов самое то. Но вот какая ты в быту? - задал мне вопрос завидный жених
Василий выгодно отличался от других претендентов на мою руку. Он не пил, не курил. К тридцати годам имел свою квартиру и авто презентабельное. В быту аккуратен, в общении галантен - мечта!
Много говорил о браке, что для меня было довольно ценно. И меня одобрительно оценил, как мать будущих деток. Даже имена для наших чад заготовил - Зиночка и Федор.
- Немодные имена вы, Василий придумали ребяткам нашим будущим, - засмеялась я.
- Ничего, что немодные, зато ценности будут традиционные чтить, а не смартфонами глаза портить, - кивнул мой жених.
И стала я ждать, когда Василий соизволит предложение мне сделать. Уже и маму предупредила, что скоро к ней замечательный жених по мою руку явится. Цветов подарит, руку попросит - все по-человечески.
Только почему-то не торопился возлюбленный мой какие-то активности предпринимать в данном направлении. А на прямой вопрос, вот так прямо в лоб и ответил:
- Любушка моя ненаглядная, ты девка ладная, таз широкий - для родов самое то. Но вот не знаю я, какова в быту ты? Ни борщей твоих не ел, ни пирогов, - с грустью и недоверием ответил Василий.
Вон оно что, оказывается. Ну что же, замуж-то мне охота, вот и стала вечерами к себе будущего мужа зазывать. В ресторан мы ходить перестали, зато стала я готовить для Василия ведрами.
За ушами трещало у него, когда во рту жениха исчезали люля, голубцы и драники. Борщ ел, аж прихлюпывал, сырники поглощал, закатывая глаза от наслаждения. Каждый вечер после работы я к плите становилась, а утром тесто замешивала, чтобы хорошим ужином любимого угостить.
Он ел, а я радовалась. Все ближе и ближе я становилась к заветной цели. Чем больше супа горохового в моем исполнении вольет в себя Васенька, тем быстрее убедится, какой славной я женой ему буду.
Вот только полгода я кормила его пельменями домашними да кулебяками, а все в девках. Ну как в девках, ночевал то Василий у меня нередко. Так что в девках я чисто по документам. Ну в том смысле, что нет свидетельства о браке.
И снова прильнула я к Васеньке да спросила, когда же буду носить я его фамилию. Пригорюнился мой муж будущий и ответил:
- Любушка ты моя ненаглядная, хороша твоя солянка, спору нет. И от киселя твоего моему желудку хорошо - даже пучить перестало, а ведь как раньше я мучился!
- Так что же не получаю я предложения и колечка заветного? - воскликнула я.
- Да потому что не только на тефтелях да варениках быт держится. Я ж человек деловой - носить костюмы деловые с галстуками обязан. Нельзя их в машинку стиральную. А ручки вон у тебя какие нежные. Сможешь ли, осилишь ли.. - ответил Василий.
И бросилась я вновь показывать, какая из меня жена хорошая выйдет. На ручках все костюмчики Васины стирала. Строго, как супруга требовала, чтобы все грязное мне в корзину скидывал. И радовалась неимоверно, когда горы нестираного все больше да больше становились.
Отдавала я все Васеньке чистенькое да отутюженное. И не только костюмчики, но и футболки, и рубашки, и трусы с наволочками и пододеяльниками. И отчитывалась перед будущим мужем, что стирала все на рученьках, не боясь повредить маникюр.
А Вася гладил меня по голове, довольно крякал, но замуж почему-то не брал. И вновь задала я вопрос, почему медлит мой возлюбленный. И дал он ответ мне, что сомневается во мне, как в подруге боевой.
- Щи ты, Любаня, отменно варишь, да и стрелки на брюках шикарно наглаживаешь, но вот не бросишь ли ты меня в минуту тяжелую? - устремив взор вдаль, спросил Василий.
Бросилась я ему обещать, что не брошу, а поддержку всячески. И случай доказать это представился вскоре. Позвонил мне Вася среди ночи голосом каким-то странным.
Вроде и по-русски любимый вещает, а ни слова не понятно. Так папенька мой покойный изъяснялся после бутыля самогона. И все же сумел Вася сказать, куда за ним приехать.
Полетела я на такси за Васенькой. Вывели его из дома чужого девицы какие-то виду неприличного. Коллегами назвались, будущего моего супруга лапами отманикюренными тискали. На прощание Вася нежно чмокнул каждую, а на меня зыркнул так недобро, мол, долго ехала за ним.
Ехали мы на такси обратно. Пока прибыли к дому Василия, он и чуть в себя пришел. Самую малость, но изъясняться понятнее стал. Ручки мне целовал, хотя икал при этом.
- Прошла ты все испытания, Любушка моя ненаглядная! Согласен я взять тебя в жены, ведь боевая подруга из тебя тоже хорошая будет. Из любых пьянок-гулянок домой привезешь, накормишь, спать уложишь. Забирай приз! Твой я теперь навеки! - самодовольно ухмыльнулся Василий и поцеловал меня мокрым ртом.
Покоробило меня от слов Васиных, да и запах от него был отвратительный, и девки те бесстыжие у меня все перед глазами стояли. Как подумалось, что вот моя жизнь отныне таким вот призом украшена будет без продыху, так и захотелось поскорее от жениха избавиться.
Довезла я Васю до дома его матери и высадила, сказав, чтобы дальше сам топал. Больно противно мне было это чудо-юдо пьяное да вонючее, голубцами моими раскормленное, провожать до квартиры. А сама таксисту шепнула, чтобы до моего дома вез.
И стало так легко на душе. Никаких теперь охапок с трусами нестираными, никаких тазов с винегретами и борщами. Долго еще Василий писал, звонил мне. Все недоумевал, почему я отказалась от внезапно упавшего на меня счастья.
— Гришенька, собирайся, за тобой пришли. Мальчик поднял голову и посмотрел на Александру Сергеевну с надеждой. Такое у них бывало — вдруг открывалась дверь, и воспитательница говорила: «Собирайся, за тобой пришли». Дети прилипали к окнам и смотрели, как ребенок идет к воротам, держа за руки новых маму и папу. Многие плакали, а многие молча сопели, надеясь, что в следующий раз назовут его имя.
Гриша встал.
— За мной?
— За тобой, миленький, пойдем скорее.
Александра Сергеевна улыбалась, а в глазах стояли слезы. Она долго мучилась с Гришей — учила его заново жить, учила доверять людям.
Гриша помнил, как его оставили в детском доме. Помнил, хоть и делал вид, что забыл. Мать привела его к воротам, сказала ждать, пока его заберут, но Грише было уже шесть, и он понимал, что заберут — значит, насовсем. А он не хотел, он хотел жить дома.
— Мама, не оставляй меня! Пожалуйста. Я больше не буду баловаться, не буду просить есть, я буду тихо сидеть...
Он хватал мать за руки, плакал. Но она отталкивала его и повторяла:
— Ты привыкнешь, тебе здесь хорошо будет. А мне тоже жить хочется! Валера сказал — никаких детей!
Она оттолкнула и Гришу и побежала прочь, но мальчик бежал следом. Мать остановилась.
— Да за что же мне это наказание?!
Она схватила Гришу за руку и потащила к воротам. По пути отстегнула ремешок от сумки, а потом просто привязала его руку к забору и побежала.
Гришку нашли часа через два, обессиленного от слез. Сразу поместили в изолятор, доктор вколол ему успокоительное.
Но мальчишка закрылся в себе. Он больше не плакал. Он больше не улыбался. Он вообще был больше похож на робота, чем на человека. Его возили к психиатру, он даже лежал в какой-то больнице. Но толку ноль. И тогда Александра Сергеевна разыскала его мать.
Дверь открыла молодая женщина, нормальная с виду.
— Что же вы делаете? Ваш ребенок погибает от того, как вы с ним поступили.
Женщина юркнула на площадку, оттеснив Александру.
— Тише, тише… Валера услышит. Не приходите больше. Я так решила и не передумаю. Уходите.
И она скрылась в квартире.
Целый год Александра Сергеевна пыталась достучаться до души Гриши, убеждала его, что предать могут только раз. Больше никогда. Не могла же она ему сказать, что просто каждый следующий раз уже не так больно.
Сначала Гриша просто молчал. Слушал ее, не улыбался. Никогда даже голову не поворачивал. Потом стал прислушиваться, что-то отвечать. Александра Сергеевна радовалась по-детски, а директор говорил:
— Нельзя так. Вы, конечно, должны быть доброй и внимательной, но так жить жизнью каждого ребенка — значит сжечь себя дотла.
Но она по-другому не могла. Когда директор сказал, что приехали усыновители Гриши, она даже всплакнула немного, на была очень рада за мальчика.
Гриша обернулся на детей. Все с нескрываемой завистью смотрели на него. И тогда он улыбнулся: у него будут мама и папа. Конечно, он до сих пор любил свою настоящую маму, но он будет любить и новую.
В кабинете директора его ждали улыбчивая женщина и строгий мужчина. Гриша поздоровался и остановился. Женщина встала:
— Гришенька, а мы за тобой. У нас красивый дом, тебе понравится. И даже комната своя у тебя будет.
Александра Сергеевна проводила их до машины. Гриша крепко обнял ее, а она поспешила уйти, чтобы не расплакаться.
Прошел год с того дня. Она гуляла с детьми во дворе.
— Александра Сергеевна, если я не ошибаюсь?
Женщина обернулась. Перед ней стоял мужчина, держа за руку Гришу.
— Папа, можно я к ребятам пока?
— Да, Гриша, беги.
И мальчишка рванул туда, где были все его старые друзья.
— Мы можем поговорить?
Александра Сергеевна смотрела на него настороженно.
— Да, конечно. Какие-то проблемы с Гришей?
— Да нет, он неплохой мальчишка. Только, понимаете... Моя жена, наконец, забеременела. Мы ждали этого пятнадцать лет, думали, что уже не получится… Через месяц ей рожать. В общем, мы опасаемся за своего родного ребенка. Вы же понимаете, какая наследственность у таких детей.
Александра уже начала понимать, к чему клонит этот мужчина.
— Нет, вы этого не сделаете!
— Послушайте, только не нужно давить на совесть. Мой родной ребенок мне гораздо ближе.
Он протянул ей пакет с бумагами и быстрым шагом пошел к воротам. Через минуту машина отъехала от детского дома.
Александра даже боялась смотреть в сторону Гриши. Она позвонила директору.
После того, как Гришу бросили во второй раз в его маленькой жизни, Александра больше не говорила ему, что предают только раз. Она вообще больше ничего не говорила, потому что прекрасно понимала, что Гриша больше не поверит ей. Впервые в жизни она видела ребенка, который плачет внутри себя. То есть он не плакал так, чтобы видели другие. Но когда удавалось заглянуть ему в глаза... Даже самому становилось больно.
Как-то, прошло уже полгода, а может чуть больше, Александра и другой воспитатель вели одну из групп детского дома в цирк. Дети весело переговаривались, все были в предвкушении зрелища. Дорога шла через парк, где в выходной день было очень много гуляющих. И вдруг Гриша вырвал у воспитателя свою ручонку и бросился в сторону.
— Мама! Папа!
Александра слишком поздно заметила гуляющую с коляской пару. Зато она отлично рассмотрела испуганные глаза женщины и злые — мужчины. Гриша ухватился за женщину. Она обняла его, но мужчина стал отрывать Гришу от нее.
— Прекрати! Что ты устраиваешь тут цирк?
Ему почти удалось оторвать Гришу, но тут мальчик вцепился зубами в его руку. Вцепился так, как будто от этого зависела его жизнь. Тот взвыл и наотмашь хлестанул ладонью Гришку по лицу. Мальчишка полетел на землю, а женщина упала перед ним на колени.
— Гриша, Гриша! Откуда ты? Почему ты с группой? Мне Вася сказал, что тебя потребовали обратно твои родители…
Александра выхватила у нее из рук Гришу, прижала к себе. Не смогла сдержаться:
— Таких, как ваша семья, нельзя подпускать к детям. Категорически!
И развернулась, унося тихонько подвывающего Гришу. А женщина осталась стоять, непонимающе глядя им вслед. Потом перевела взгляд на мужа. Тот сказал:
— Прокусил руку, гаденыш. Сразу видно, наследственность!
— Вася…
— Да, Светочка...
— Вася, что все это значит?
— Светочка... Я все тебе объясню, и ты поймешь, что я поступил совершенно правильно.
— Мне кажется, что уже не нужно никаких объяснений.
Женщина вытащила телефон.
— Света, ты совершаешь огромную ошибку! Ну подумай сама, кому ты будешь нужна с ребенком? И папины деньги не помогут! А еще я всем расскажу, какая ты! Расскажу, что гулящая, пьющая…
Она в изумлении опустила руку с телефоном.
— Ты сейчас что, мне угрожаешь? - женщина зло рассмеялась. — Как же хорошо, что мы встретили Гришу! Вот я как знала, что этот парень откроет мне на тебя глаза.
Она поднесла телефон к уху.
— Папуль, привет. Ты не против, если мы с Катюшей немного поживем у вас? Конечно, мы придем сами. Муж? Папа, у меня нет больше мужа. Только на бумагах, да и то временно.
Всего этого Александра Сергеевна уже не видела. Она, оставив всю группу на второго воспитателя, бежала со всех ног к зданию детского дома, прижимая к себе Гришу. Мальчика раздели, уложили. И она присела рядом с ним.
— Гриша…
Он неожиданно повернулся к ней.
— Александра Сергеевна, а разве так бывает? Ну бывает, чтобы детей так не любили? Причем все... И мама, и мама Света, и папа Вася...
— Солнышко… Понимаешь, просто так получилось. Но…
Александра замолчала. Она не знала, что сказать. Гриша уснул, наплакавшись, и она вышла из комнаты.
А вечером ее пригласил к себе директор. Войдя в комнату, сразу увидела ту женщину, Светлану. С ней был еще какой-то пожилой мужчина. Светлана сразу вскочила, бросилась к ней.
— Как Гриша?
Александра Сергеевна холодно посмотрела на нее.
— А вы как думаете?
Директор встал.
— Александра, подождите. Тут не все так просто…
И тогда заговорила Светлана:
— Понимаете, я понятия не имела, что Василий вернул Гришу в детский дом. Очень тяжелая беременность, почти все время в больнице… Мне Василий сказал, что приходила мать Гриши, валялась в ногах и просила отдать сына. Якобы и сам Гриша плакал и этого просил. Я же не зверь... Конечно, поревела немного. Я очень привязалась к Гришке, он хороший. Да и папа с мамой...
Она посмотрела на пожилого мужчину. Тот положил ей руку на плечо.
— Василий... Он оказался не очень хорошим. Дело в том, что мой папа очень состоятельный, теперь я понимаю, что поэтому Василий и женился на мне. А я верила, что его чувства искренние! А теперь вскрылись некоторые подробности… помимо Гриши. В общем, мы разводимся. Василий все скрывал, потому что сам-то он ничего не стоит. Работал у отца... Скорее зарплату получал, потому что работать, как оказалось, он не любит. Скажите... Как мне поступить, чтобы вернуть Гришу? Я не смогу себя простить, если не сделаю этого…
И Светлана заплакала.
Директор подумал.
— Я предлагаю сначала поговорить с Гришей. Не факт, что мальчик все поймет, а если поймет, то мы просто через суд отменим отказ, как подделанный вашим бывшим мужем.
Светлана встала.
— Покажите, куда идти.
Они шли по коридору, и сердце Александры ухало в такт шагам. Она молилась за то, чтобы Гриша простил Светлану. До комнаты оставалось еще прилично, когда ее дверь открылась. Оттуда вышел Гриша и вдруг замер. Он увидел людей, которые шли в его сторону. Замер... Александра Сергеевна внимательно на него смотрела, готовая в любой момент броситься успокаивать. Но этого не потребовалось. Гриша вдруг сделал шаг вперед и прошептал:
— Мама... Дедушка…
Светлана кинулась вперед, а Гриша к ней навстречу. Через секунду она сжимала его в объятиях. Тут и дедушка подоспел. Они стояли обнявшись, а Света шептала:
— Прости, прости меня... Я не знала, что папа Вася так поступил.. Пойдем домой? Там тебя Катюша ждет... И кот по тебе скучает... Прости нас всех...
Директор закрыл глаза на все правила и отпустил Гришу со Светланой и её отцом. Но сказал, что каждый день в дневное время, до решения суда, мальчик должен быть здесь. Они были на все согласны.
Александра стояла на крыльце, провожая взглядом мужчину, который нес Гришу на руках, и Светлану, которая держала Гришу за руку. Какая же все-таки странная штука жизнь... Такие повороты делает, что только держись.
Потом вздохнула и повернулась к двери. Вчера привезли очень сложную девочку, нужно попробовать с ней поговорить…
Автор: Ирина Мер
— Два месяца назад я о тебе и знать не знала. А тут уже в июле свадьба. К моему сыну переехала, а мне до сих пор не поклонилась... Кто ты, девочка? — Эльвира Антоновна отпихнула Кристину и, не разуваясь, прошла в центр гостиной.
— Я смотрю, ты тут нехило обжилась... Фотографии расставила, мебель передвинула. — Свекровь взяла с подоконника свечку. — Ну и гадость... Нельзя было купить что-то не такое вонючее?
— Эльвира Антоновна, здравствуйте. Чаю хотите? — С тревогой в голосе ответила Кристина, которая совершенно не так представляла знакомство со свекровью.
— Чай подождёт. Присаживайся. Сначала дело, а потом потеха. — Свекровь плюхнулась в кресло и жестом показала невестке на диван.
Влад не раз говорил Кристине, что его мать строгая и властная женщина. И первое знакомство с Кристиной должно было пройти совершенно по другому сценарию.
Сначала девушка должна была, как бы случайно, познакомиться с отцом жениха. А потом приехать в гости на дачу. Чтобы, понравившись отцу, уже понравиться и матери. План был хорош. Но Эльвира Антоновна, как всегда, решила сделать всё по-своему и нагрянула без предупреждения.
— Итак, ещё раз повторю свой вопрос. Кто ты, девочка, откуда ты? Как появилась в жизни Влада? — Эльвира Антоновна откинулась в кресле и закинула ногу на ногу.
— Господи, ненавижу собеседования! — Подумала про себя Кристина.
— Как вы уже знаете, меня зовут Кристина. — Девушка улыбнулась и поправила чёлку. — Я приехала в Москву из Иваново пять лет назад. Сейчас заканчиваю институт. Учусь на финансиста.
— Значит, из города невест... Решила прибрать к рукам деньги нашей семьи? — Эльвира Антоновна закатила глаза и, не дожидаясь ответа, задала следующий вопрос.
— Кто у тебя родители, девочка? — Свекровь специально не называла Кристину по имени, так как свято верила, что такое снисхождение Кристина должна заслужить.
— Отец работает на заводе. А мама няней... — В этот момент Кристина почувствовала себя провинившейся школьницей в кабинете у завуча.
— Значит, ты из небогатой семьи? — Эльвира Антоновна покачала головой. — Ты в курсе, где я работаю? И где работает мой муж?
— Нет, Эльвира Антоновна, Влад только в общих словах сказал, что вы как-то связаны с искусством, а его отец с медициной.
— Да, девочка, правильно сказал мой сын. Я искусствовед, а мой муж врач. Мы интеллигенция. — Гордо отчеканила Эльвира Антоновна, словно специально хотела подчеркнуть своё классовое превосходство.
— Видишь, какую красивую квартиру мы подарили нашему Владу? В центре. Двушка в сталинском доме. Потолки три с половиной метра. Не то, что у вас там в Иваново. Небось, в старой хрущёвке живёте? — Свекровь посмотрела на невестку оценивающим взглядом.
— А что, разве важно, где живут мои родители и чем занимаются? Влад же не с ними будет жить, а со мной. — Кристина встала и отправилась на кухню.
— Ты куда это? — Возмутилась свекровь, которая ещё даже не начала свой допрос.
— На кухню. Я хочу чаю. Вам сделать? — Невозмутимо ответила невестка.
— Ладно, сделай. — Крикнула вдогонку свекровь.
— Я смотрю, у вас в шкафу стоит алкоголь. Ты любишь выпить? — Эльвира Антоновна покосилась на бутылку дорогого коньяка, когда Кристина вернулась с подносом.
— Я вообще не пью алкоголь. Это вредно для мозгов и здоровья. И Влад, кстати, со мной тоже перестал пить. — Кристина улыбнулась и поставила перед свекровью чашку. — Бутылку нам подарили. Хотите, возьмите себе.
— Как же это можно совсем не пить? — Свекровь проворно открыла шкаф, схватила бутылку и поставила её в прихожей рядом со своей сумкой.
— Ты знаешь, кто совсем не пьёт, девочка? Тот, кто болеет. Или тот, кто на всех стучит! — Эльвира Антоновна была не прочь выпить бокальчик коньячку на какой-нибудь выставке или просто так перед сном.
— Зря вы так, Эльвира Антоновна. Сегодня нужно думать о здоровом продолжении рода, о трезвом воспитании детей и о своём собственном благополучии. Мои родители, к примеру, вообще не пьют. — Кристина кивнула.
— То есть ты сейчас намекаешь, что раз мы с мужем выпиваем, значит, мы ущербные, а ты такая правильная и святая? — Казалось, что Эльвира Антоновна специально искала конфликт.
— Я ни на что не намекаю, Эльвира Антоновна. Просто мы не дружим с выпивкой. А вы можете строить с алкоголем любые отношения, которые пожелаете. — Ответила Кристина спокойным голосом.
— Ладно, финансистка, а знаешь ли ты, кто такой Джавахарлал Неру? — Свекровь вытащила из старого анекдота вопрос с подвохом.
— Эльвира Антоновна, у нас с вами конкурс эрудиции, где победители без экзаменов поступают в престижный вуз? — Усмехнулась Кристина. — Вы бы меня ещё спросили про специфику гражданского кодекса в Руанде.
— А вы, собственно, с какой целью пришли? — Кристина вопросительно посмотрела на свекровь. — Вы уже десять минут меня допрашиваете, словно я какая-то преступница. Или влюбиться сегодня у нас вне закона?
— К тебе я пришла, девочка. В глаза твои бесстыжие посмотреть... — Возбуждённо ответила свекровь и взяла чашку.
— Я всегда хотела, чтобы у моего сына была интеллигентная, милая жена из обеспеченной семьи. А ты... — Свекровь тяжело вздохнула... — И в носу, что это у тебя торчит... Серёжка, что ли?
— Да, это пирсинг. Для красоты. В этом нет ничего дурного. И чем я вам не милая? Разве я с вами как-то грубо или высокомерно общаюсь? — Невестка поджала губы. Кристине было неприятно наблюдать, как свекровь навешивает на неё один ярлык за другим.
— А татуировки? У тебя есть на теле наколки? — Эльвира Антоновна невозмутимо проигнорировала вопрос Кристины.
А дальше началось то, что свекровь даже представить себе не могла!
— Да, есть! Между ног наколоты ворота ада с языками пламени. А чуть выше изображение сатаны. — Кристина покрутила чашку на блюдце.
— Что ты сейчас сказала? — Свекровь опешила. — Ты дерзить мне вздумала?
— А что вы так напряглись, Эльвира Антоновна? Вам и так не нравятся мои ответы. Одним больше, одним меньше... Вы уже сформировали своё мнение обо мне... Вопрос в другом... — Кристина замолчала и многозначительно посмотрела на свекровь.
— Какие ещё могут быть вопросы? — Свекровь облокотилась на кресло.
— Вопрос только в том, что в моём лице, когда я уже совсем скоро стану законной супругой вашего сына... Вы можете получить либо ещё одну дочь, либо самого злого врага. — Кристина сделала глоток чая и звонко поставила чашку на блюдце.
— Я ведь могу как рассорить и отдалить от вас вашего сына, так и наоборот... В важных местах могу встать на вашу сторону. — Кристина подошла к окну.
— Ты что, девочка, угрожать мне вздумала? — Злобно прошипела свекровь.
— Зачем же сразу угрожать... Давайте теперь я вам задам пару вопросов. — Кристина облокотилась на подоконник и пристально посмотрела на свекровь.
— Влад сказал, что вы с вашим мужем не любите общаться. И что у вас вообще нет друзей. С последней подругой вы прекратили контакт несколько лет назад. — Кристина взяла свечку, запах которой не понравился свекрови.
— С чем это связано? Вы не умеете общаться и строить отношения с людьми? — Кристина понюхала свечку. — Приятный запах. Лаванда.
Свекровь передёрнуло. То ли от неудобного вопроса... То ли от того, что невестка посмела задать ей неудобный вопрос...
— Слышишь, а это не твоё дело... — Выкрикнула свекровь. — За собой следи, курица.
— Вопрос номер два. — Кристина невозмутимо крутила в руке свечку. — Вы всегда переходите на крик и оскорбления, когда у вас заканчиваются аргументы?
— Да как ты смеешь со мной так разговаривать? Невоспитанная хамка! Деревенщина... Приехала покорять Москву одним местом... — Фыркнула свекровь.
— И откуда же у вас такие радикальные выводы? — Кристина поставила свечку и включила в гостиной свет. Темнело.
— Так на тебе написано... — Эльвира Антоновна не скрывала раздражения. — У тебя такая короткая юбка, что если нагнёшься, всё видно будет.
— Хотите заглянуть во врата ада? — Съязвила Кристина и специально наклонилась поправить шнур от телевизора так, чтобы свекровь увидела её красное кружевное бельё.
— Грязная пошлая дешёвка. Я не позволю тебе выйти за моего сына. Костьми лягу, но ты, нищебродка, моё наследство не получишь. — Свекровь гневно обхватила себя руками.
— И с внуками я вашими, бастардами, сидеть не собираюсь. — Презрительно добавила женщина. — Никакой помощи от меня Влад не получит. Если он выйдет за тебя, он будет сам по себе.
— Эльвира Антоновна, вы не поняли... Мне не нужно ваше наследство. Мой отец владелец крупного промышленного комплекса... И мой отец не бандит из девяностых. У него учёная степень, если что. — Кристина встала напротив свекрови.
— А то, что я сейчас живу здесь... У меня есть своя просторная квартира в центре Москвы... Раз в пять больше, чем вот эта. Там сейчас ремонт. Когда он закончится, мы будем жить у меня. Ваша квартира мне точно не нужна. — Добавила девушка.
— А моя мама, которая обожает сидеть с племянниками, с удовольствием возьмёт на борт наших будущих детей. — Кристина улыбнулась и сняла пёрышко от подушки, которое случайно попало на плечо свекрови.
— Видите, мы так с Владом страстно любим друг друга, что перья из спальни долетели до гостиной. Не сомневайтесь, наши дети родятся в большой, богатой и настоящей любви. — Кристина помахала перед лицом свекрови пёрышком.
— Мне пора готовить ужин. Я могла бы заказать из ресторана, но Владу очень нравится, когда я готовлю. Сегодня жаркое... Если хотите, можете остаться. — Кристина снова улыбнулась и прошла на кухню.
— Кристиночка, я думаю, мы не с того начали. — Свекровь приветливо вошла на кухню.
— Ты просто пойми меня. Я очень сильно переживаю за своего сына. Сейчас вокруг так много женщин, которые только и думают, как поживиться за счёт мужчины. — Ласково добавила женщина.
— Откуда же мне было знать, что ты нормальная. У тебя же на лбу это не написано... — Почуяв, как сильно повезло сыну с состоятельной невесткой, Эльвира Антоновна переобулась в воздухе.
— Как вы быстро от своих слов отказались, когда узнали, что у меня есть денежки. — Кристина ухмыльнулась. — Теперь уже вы хотите породниться. Со стороны это выглядит довольно забавно. Вот что деньги делают с людьми.
— Да, наврала я вам. Проверка с моей стороны. У меня самые обыкновенные родители. Отец рабочий, а мать сидит с внуками у одной богатой семьи. — Кристина включила духовку и принялась мыть овощи.
— Видели бы вы своё лицо, Эльвира Антоновна. От ненависти до любви один шаг. — Кристина выключила воду и пристально посмотрела на свекровь, которая снова стремительно изменилась в лице.
— Это что же получается... У тебя нет квартиры и богатых родителей? — Растерянно произнесла Эльвира Антоновна.
— Нет. Я снимала квартиру и переехала к Владу, как только у нас начались отношения. Он сам предложил, а я не возражала. Мы накопим на свою квартиру и съедем отсюда. Не волнуйтесь. — Кристина начала чистить картошку.
— И на ваше наследство мы тоже не претендуем. Не волнуйтесь, мы со всем сами справимся. — Добавила девушка, ловко орудуя ножом.
— Так и знала, что ты нахлебница и дармоедка! И ещё обмануть меня пыталась! Ну ты и выдра. — Эльвира Антоновна поморщилась.
— О свадьбе и детях речи быть не может! Я сделаю всё, чтобы мой сын от такой дурной девки держался как можно дальше. — Свекровь развернулась, чтобы уйти, но Кристина её остановила.
— Ах, Эльвира Антоновна. Ну вы и доверчивая. Я снова вас разыграла. Не переживайте. У меня действительно очень богатые родители. Денег хватит на десять жизней. — Кристина вытерла руки и весело рассмеялась. — Видели бы вы сейчас своё лицо... Давно мне не было так смешно.
— Что же за поколение сейчас пошло. Никакого уважения к старшим. Ты всё равно бессовестная. Ну и шутки у тебя... Не смей на дачу к нам на шашлыки приезжать в таком виде. — Свекровь смущённо улыбнулась.
— На ужин я не буду оставаться. Уверена, ты вкусно готовишь. Но я с тобой, конечно, намучаюсь... Ах, чувствую, ты тот ещё фрукт... — Пожелав доброго вечера, Эльвира Антоновна ушла к себе.
Через час с работы вернулся Влад.
— Крис, как дела? — Влад прошёл на кухню и нежно поцеловал девушку.
— Хорошо, я тебе приготовила твоё любимое жаркое... — Кристина поставила перед мужчиной большую порцию.
— А ты что не ешь? — Удивился Влад, увидев, как Кристина сидит с пустой тарелкой.
— Я не голодна. Ты главное, кушай... — Кристина тепло посмотрела на жениха.
— Пальчики оближешь... Не помню, чтобы меня кто-то так кормил... — Восторженно ответил мужчина.
— А как же твоя мама? — Непринужденно спросила Кристина.
— Кстати, она сегодня заходила со мной познакомиться... — Тихо добавила девушка.
— Что? И ты мне только сейчас об этом говоришь? — Влад замер с вилкой в руке.
— Я думаю, что мы не сможем быть вместе, Влад... — На глазах у Кристины навернулись слёзы. — Мне, правда, очень хорошо с тобой, но твоя мать меня никогда не примет...
— Любимая, что ты такое говоришь? — Влад вскочил и обнял супругу.
— Влад, я бедная. А твоя мать хочет, чтобы у тебя была богатая невеста. — Кристина тяжело вздохнула. — У меня самые обычные родители... А она интеллигенция. Она не примет мою семью.
— Откуда ты знаешь? Она с тобой об этом говорила? — Взволнованно произнёс мужчина.
— Да. Я даже её проверила. Сначала сказала, что у меня очень богатые родители, а потом сказала, что пошутила и что у меня очень бедные родители. А потом снова сказала, что пошутила. И что у меня богатые родители. — Кристина грустно задумалась.
— Ты бы видел, как она каждый раз менялась в лице. Для неё это точно важный вопрос. Принципиальный. Она не даст нам жить счастливо. Никогда. Поэтому мне лучше уйти. — Кристина обхватила лицо руками и заплакала.
— Ну сейчас я ей устрою! — Влад схватил телефон и ушёл разговаривать в спальню.
— Да как ты смеешь...
— Какая тебе разница, кто у неё родители...
— Не мешай мне жить счастливо...
— Это мой выбор...
— Или считай, что у тебя нет сына...
— Стакан воды в старости не подам...
— Если ты ещё раз посмеешь...
Из спальни доносились обрывки фраз. Кристина сидела на кухне и за обе щеки уплетала жаркое.
— Ну вот и славненько. Давай, мой хороший, расставляй границы. Не зря же я для тебя столько месяцев стараюсь. — Кристина отправила себе в рот большой кусок мяса.
— А ведь я тебя предупреждала, что я могу быть тебе дочкой или могу быть врагом. Ну что же, Эльвира... Посмотрим, кто кого. Ведь я даже ещё не начинала... — Кристина с неприкрытым удовольствием продолжила вслушиваться в нервные крики своего будущего мужа.
Влад и Кристина поженились. Узнав, что у Кристины самые обычные родители, Эльвира Антоновна рассвирепела. Вместе с мужем она даже не пришла на свадьбу. Из квартиры свекрови Влад и Кристина съехали. Сняли небольшое жильё на окраине.
Влад не разговаривал с матерью больше года. Женщина смягчилась, когда родился внук. Тогда все обиды ослабли, и свекровь со скрежетом впустила Кристину в свою "интеллигентную и уважаемую" семью.
Кристина предпочитает пропускать воскресные шашлыки и прочие семейные праздники. Она выбирает сына, любимого мужчину и своё развитие. Вот уже пять лет Кристина и Влад счастливы. Живут душа в душу.
А Эльвира Павловна охает и ругается на весь белый свет. За то, что ей так и не удалось в жизни пробить потолок среднего класса. И породниться с кем-то более важным и влиятельным, чем она. Говорят, что наш потолок — это чей-то пол. Свекровь слишком эмоционально понимает смысл этих слов.
Ведь единственное королевство, которое делает человека настоящим королём... Это королевство его души.
Свекровь приехала не для того, чтобы помочь снохе. Она преследовала совсем иные цели
- Может не стоит твоей маме к нам до родов приезжать? - придерживая рукой живот на седьмом месяце беременности, устало произнесла двадцатисемилетняя Виктория.
- Почему? Она обещала помогать. Тебе даже пол тяжело мыть, а мама возьмет на себя уборку и готовку, - хмуро ответил Сергей, которому было неприятно слышать о том, что жена не хочет, чтобы Анна Леонтьевна приезжала.
- Нам ее даже класть некуда! - развела руками женщина, ища аргумент для отказа. - Если ты помнишь, у нас однушка.
- Как это некуда? Есть диван на кухне. Мне кажется, что ты просто не хочешь ее видеть, - с обидой проговорил муж.
Виктория тяжело вздохнула, решив, что спорить с Сергеем бесполезно. Она прекрасно знала, почему он так настаивал на приезде Анны Леонтьевны.
Последняя встреча сына с матерью закончилась ссорой, и мужчина искал повод выслужиться перед ней и помириться.
Спустя неделю Анна Леонтьевна появилась на пороге однокомнатной квартиры с двумя большими чемоданами.
Виктория помрачнела, поняв, что свекровь собралась надолго задержаться у них.
Отношения с матерью мужа у нее были прохладные. Женщины общались только при личной встрече, да и то по домашним вопросам.
Анна Леонтьевна любила направо и налево раздавать свои указания, зашифрованные под видом советов.
- Сынок, чемоданы возьми! - сухо кивнув снохе, выкрикнула женщина. - Чего маму не встречаешь?
В ответ на ее возмущения в прихожую вошел Сергей. Мужчина обнял мать и взял у нее чемоданы.
- Пока поставим в нашу комнату, - улыбнулся сын, но мать тут же поспешила его перебить.
- Почему пока? - нахмурилась Анна Леонтьевна.
- Потому что спать ты будешь на диване в кухне, - сообщил матери Сергей.
Женщина мгновенно изменилась в лице. Ответ сына, казалось, ее совсем не устроил.
- Как это на кухне? Нет, я там спать не буду. Проходной двор какой-то, - презрительно фыркнула Анна Леонтьевна. - У меня спина больная, мне спать на диване нельзя.
- На полу же ты тем более спать не станешь? - Сергей задумчиво почесал затылок.
- Не стану, конечно! В общем, я буду спать в комнате, на кровати, а вы - на диване, - женщина сама сделала выбор вместо сына.
- Вике на кровати удобнее, - еле слышно возразил мужчина, но мать сделала вид, что не слышала его.
- Неси мои вещи в комнату. Я, кстати, со своим постельным бельем приехала! - с довольным видом проговорила Анна Леонтьевна.
Виктория, видя, что муж не собирается отстаивать свои границы, покорно приняла решение свекрови.
В глубине души она понимала, что мать мужа наглым образом села на шею сыну и свесила ноги.
Однако беременная женщина не думала, что свекровь приехала к ним вовсе не на помощь: готовить и убирать в чужой квартире Анна Леонтьевна не собиралась.
Она была намерена контролировать исполнение этих обязанностей беременной снохой.
Ссоры между Викой и Анной Леонтьевной стали происходит ежедневно на ровном месте.
- Неужели нельзя составлять тарелки по-нормальному? - возмущалась свекровь. - А машинку запустить?
Виктория сжала губы, с трудом удерживаясь оттого, чтобы не накричать на женщину и не указать ей на дверь.
Анна Леонтьевна пилила сноху только в отсутствие Сергея. При сыне же она вела себя вполне сносно.
Пару раз Вика жаловалась мужу на поведение свекрови, но тот только отмахивался от нее.
Пиком стал момент, когда при очередной ссоре беременная женщина почувствовала себя плохо.
Вика схватилась за живот, почувствовав боль и сильные толчки. Анна Леонтьевна в испуге заметалась по квартире.
Только через несколько минут женщина сообразила, что нужно вызвать "Скорую помощь".
Только спустя три часа Сергею позвонила мать и сообщила о том, что Вика родила.
- Как? Еще же не срок? - запаниковал мужчина и, отпросившись с работы, поехал к жене.
Виктория чувствовала себя хорошо, чего не скажешь о детях. Двойня находилась в тяжелом состоянии из-за родов на седьмом месяце.
Спустя пять дней молодую маму выписали домой, дети же продолжали находиться в больнице.
- Никто не выживет, - ошарашила расстроенную сноху Анна Леонтьевна. - Может быть оно и к лучшему.
- Вы что такое говорите?! - Вика сжала кулаки и стала медленно наступать на свекровь.
Женщина испуганно попятилась, понимая, что жена сына просто перестала себя контролировать.
Вика была готова броситься на нее с кулаками, но телефонный звонок неожиданно отвлек ее.
Звонили из больницы. Врач трагическим голосом сообщил о том, что один из детей не выжил.
Для Вики после этого сообщения мир рухнул. Она забилась в истерике, и Анне Леонтьевне даже пришлось вызывать "Скорую помощь".
На ночь медики решили забрать женщину с собой. О том, что случилось, свекровь поспешила сообщить сыну.
- Она у тебя вообще поехавшая! - покрутила пальцем у виска Анна Леонтьевна. - Такую истерику устроила, что хоть всех святых выноси! Умер да умер...
- Кто? - Сергей изменился в лице.
Женщина во всех подробностях рассказала сыну о том, что узнала об одном из детей.
Сергей несколько минут переваривал информацию, а потом позвонил Виктории.
Поговорив с женой, он тяжело вздохнул, но на вопросы матери о том, когда Вика вернется домой, отвечать не стал.
Ближе к вечеру следующего дня Сергей привез заплаканную женщину домой. Однако с порога он сразу же понял, что что-то не так...
Все зеркала в доме были завешаны тканями, а сама Анна Леонтьевна повязала на голову черный платок.
Увидев весь этот театр, Вика снова забилась в истерике. Сергею стоило большого труда ее успокоить.
- Мама, ты чего творишь? - мужчина подскочил к матери и крепко схватил за груди. - Что ты тут устроила? Решила сделать вид, что переживаешь или еще сильнее довести мою жену? Немедленно собирай свои вещи, я отвезу тебя на вокзал!
- За что? Почему ты срываешь на мне свое плохое настроение? - всхлипнула Анна Леонтьевна и прижала руки к груди.
- Потому что это ты виновата во всем, что случилось! Не ты ли доводила Вику? Не ты ли спровоцировала нервный срыв и роды? Думаешь, что я ничего не знаю? Зря! - Сергей обдал лицо матери горячим дыханием. - Собирай вещи! - добавил он и сорвал с ее головы черный платок.
- Родную мать выставляешь за дверь?! - проскрежетала зубами Анна Леонтьевна. - Я к ним на помощь приехала, а меня же еще и во всех бедах обвинили! Не нужно мне было вообще приезжать!
- Точно! Поэтому я хочу исправить свою ошибку и отправить тебя домой! - мужчина толкнул мать в спину. - Быстрее!
Женщина залилась горючими слезами и побежала в комнату. Сергей поспешил следом за ней, боясь, что она разбудит уснувшую Вику.
Каждый раз, как мать гремела, мужчина строго смотрел на нее, и та тут же притихала.
Через час Анна Леонтьевна уже сидела на вокзале. Сергей протянул ей паспорт и билет, купленный на семь вечера.
- Поезд через два часа, - строго прошипел он. - Надеюсь, не стоит тебе говорить, что больше видеть тебя в гостях никто не хочет, - добавил он и, развернувшись, направился к выходу.
Второй ребенок еще около двух недель провел в больнице, а потом его выписали домой, поскольку опасность для жизни и здоровья миновала.
Вике пришлось по совету врача обратиться к психотерапевту. Уж слишком сильным стали для не потрясения последнего месяца.