Зять уголовник.

Автор:Ирина Ас.
#иринаас
Марина хлопотала на кухне с самого утра - надо было основательно подготовиться к семейному торжеству! Женщина перемещалась среди кастрюль и тарелок, успела сбегать в соседний дом - в продуктовый магазин.
Постоянно думала, что не успевает. Сегодня наступил день рождения её младшего сына, Олега, который должен был уже скоро прийти со школы. На праздник собиралась приехать родня: старшая сестра Олега Виктория с мужем Павлом, а также родители Павла - Иван Александрович и Юлия Андреевна. Вечером с работы должен был вернуться и муж Марины, Станислав. Шутка ли - стол на семь человек! Тут нужна основательная подготовка.
В дверь позвонили. Впопыхах Марина побежала к порогу, даже и не зная, кто первым пожаловал. Предположила, что это сын.
- Ой, Маринка, еле успел. - Станислав зашёл в квартиру и обнял озадаченную жену.
- С работы пораньше решил уехать?
- Да. Там сегодня всё равно делать нечего. Заскочил в пункт доставки, забрал подарок Олегу. Распаковывать будем? А то вдруг некачественный товар прислали.
- Да не, не надо. Будет заметно, что упаковку вскрывали. Планшет всё-таки. Пусть он будет весь новенький, начиная с коробки.
- Ну ладно. Кстати, мне тут Вика звонила, сказала, что они с Пашкой чуть задержатся.
- А что такое?
- Да у Паши там дела в автомастерской. Бизнесмен, что поделаешь, забот много. - улыбнулся мужчина, снимая куртку.
- И хорошо. Трудится парень, работает, жену обеспечивает. Вике нашей повезло, что такого нашла. Это же не муж, это золото, так заботится о ней! И зять из него отличный.
- Это да. Трудоголик! Прям погружён в свой бизнес, и хватка железная, и деловой. Эх, мне бы по молодости такие качества, не ездил бы сейчас к бездарю-шефу!
- Да брось, ты тоже хорошо зарабатываешь. У каждого свой путь.
Примерно через час вернулся со школы Олег. Это был высокого роста, сутулый девятиклассник, внешне очень похожий на своего отца в молодости. Особым рвением в учёбе не отличался, был обыкновенным средним учеником. Правда, с поведением в последнее время были проблемы, но Марина и Станислав его почти никто не ругали. Считали, что у сына просто переходный возраст, а значит лучше стерпеть некоторые его выходки, чем портить себе нервы. Зато родители часто баловали Олега, покупая ему дорогую одежду.
Немногим после Олега приехали сваты, Иван и Юлия. Родители Павла были людьми, внешне непримечательными. Сложно было что-то сказать, глядя на эту пару - невзрачную, худощавую женщину средних лет и низкорослого мужчину с коротко подстриженными усами и очками в роговой оправе. А ведь первое впечатление в их случае было обманчивым. Юлия Андреевна была старшим преподавателем в университете, а Иван Александрович раньше работал экономистом в крупных компаниях, теперь тоже преподавал в одном из городских вузов. Семья считала себя представителями интеллигенции.
Позже всех приехали сестра Олега Виктория и её муж Павел. Первой в родную квартиру заходила Вика - невероятно красивая девушка лет двадцати пяти, с прекрасной фигурой, подчёркнутой облегающим тёмным платьем. Пышные волосы были аккуратно уложены, на округлое лицо нанесён макияж. Казалось, будто вся Виктория сверкает: блёстки на платье, кольца на руках, серьги в ушах и браслеты оригинально переливались, когда на них попадал свет.
Вика окончила педагогический институт, но ни дня не работала по профессии. Долгое время искала себя, пробовала силы и в дизайне, и во флористике, и в торговле одеждой. Однако не достигла больших успехов в этих начинаниях. Павел обеспечивал её и выполнял каждое её пожелание, но девушка тоже не собиралась сидеть сложа руки, пока её муж занимался бизнесом. Поэтому Виктория часто помогала супругу в делах, касавшихся его автомастерской, и попутно подрабатывала репетитором иностранных языков.
Павел внешне был совсем не похож на своего отца. Высокий, крепкий, он производил впечатление спортсмена, хотя по-настоящему заниматься спортом бросил ещё в выпускном классе школы. Родители с детства хотели видеть в нём вундеркинда, но Павел не любил учиться и больше времени отдавал лыжным гонкам. По настоянию родителей он поступил в университет на экономиста - помогли связи отца. Учился опять без особого желания, но вуз окончил. Уже курсе на третьем загорелся идеей создать собственный бизнес, и в конце концов сумел воплотить давнюю мечту в автомастерской. Павел был старше своей жены на три с половиной года.
- Ой, привет, привет, проходите скорее! - обратилась Марина к дочке и зятю.
- Здравствуйте, Марина Дмитриевна! А где сам именинник? - спросил Павел.
С прибывшими гостями вышли поздороваться и Станислав, и родители Павла. Но Олег как будто исчез куда-то. Лишь минут пять спустя он соизволил подойти и поприветствовать сестру и её мужа.
Стол был накрыт изумительный: салаты, суп, жареная курица, пирог с мясом. Гости оживлённо разговаривали, молчком сидел в основном Олег - виновник торжества. Наконец Павел поднялся со стула, поднял бокал:
- Так, с вашего позволения начну свою поздравительную речь. Не смущайся, Олег, что я немного официальным тоном начал. Это я так. На самом деле хочу тебя поздравить максимально искренне, максимально тепло. Всё-таки шестнадцать лет - это своего рода рубеж. Я вот в шестнадцать лет плохо представлял, что меня ждёт в будущем. Взрослая жизнь казалась какой-то далёкой, но на самом деле она наступила быстрее, чем я ожидал. Мои папа с мамой сделали для меня всё возможное, и я им за это по-человечески благодарен. Но, наверное, я выбрал не тот путь, который они ожидали от меня. Всякое было в жизни, и я не раз заставлял их поволноваться, о чём сожалею. Но сейчас у меня свой бизнес, любящая жена. Я по-настоящему счастлив. И это по тому, что когда-то давно я сделал выбор собственного пути. Олег, хочу поздравить тебя с днём рождения и пожелать, чтобы ты сделал свой выбор по жизни и следовал ему. И пусть все твои начинания будут успешными.
- Спасибо. - немного неуверенным тоном ответил подросток.
Взрослые чокнулись бокалами, стаканами и рюмками. Поправив очки, отец Павла, Иван Александрович, поставил пустой бокал на стол и решил дополнить речь сына:
- Да, Павел прав. Выбор собственного пути много значит. Я вот с юности мечтал стать экономистом - я им стал. Не думаю, что многого достиг, но чего-то всё-таки добился. Когда Пашке шестнадцать было, мы с Юлей вообще думали, что он по нашим стопам пойдёт. Но он больше к спортивной жизни тянулся. Учёба ему особо не нравилась, но зато рано проявился деловой подход. Мы с Юлей теоретики, а он по жизни практик. Это я к тому, что таланты у человека могут быть разными. Могут и сильно отличаться от талантов его родителей. И это наверное даже хорошо. Павел, вот например, верно сказал, что много раз заставлял нас волноваться.
- И отчего же? С детства бизнес замутить хотел? - улыбаясь, спросил Станислав.
- Ну, с бизнесом тоже связано. Я одну историю могу рассказать. Павел сразу после универа с приятелем решил фирму открыть. Что вы там хотели делать?
- Да там так, по мелочи, прообраз моей нынешней автомастерской. Ничего серьёзного. - неохотно ответил Павел.
- И вот, открыли эту фирму, а денег свободных не было. Нас с Юлей он в эти свои авантюры не посвящал, денег не просил. Заняли они с приятелем у местных. Но фирма прогорела. И вернуть долг они не смогли. Ну и кредиторы подали на них в суд, обвинили в мошенничестве. Много нервов нам это всё тогда подпортило. Да я думаю вам Паша с Викой в общих чертах об этом рассказывали. Я просто к тому, что и из таких ситуаций можно выпутаться, и снова чего-то в жизни достичь, несмотря на потери.
- Погодите, нам об этом никто не рассказывал. - удивлённо сказала Марина.
- Да, первый раз про такое слышу. - поддержал её Станислав.
Иван поморщился, услышав это. Ответил уже куда менее уверенным тоном:
- Да там ничего серьёзного, Паша в целом и не виноват был. Там кредиторы и сами далеко не белые и пушистые.
- То есть суд был? - допытывался Станислав.
- Был. - Иван заметно погрустнел от того, что проболтался, и смотрел теперь на сына, который молча наблюдал за этой картиной и испытывал не очень приятные чувства. Вспоминать о той истории он не любил.
- Если вам интересно, то я могу и сам сказать. И суд был, и условный срок. - Павел сказал всё это спокойным, уверенным тоном.
- Вот значит как. Вика, а ты знала об этом? - строго спросил отец свою дочку.
- Да, пап, я знала.
- А почему нам с мамой не сказала?
- Пап, это давнишнее дело и какая-то там условка. На Пашу и его друга тогда просто гнали, там всю эту историю их кредиторы выдумали.
- Ну, если бы выдумали, то и срока бы не было. - нравоучительным тоном заметил Станислав.
- Пап, ну перестань.
- А может у Павла и сейчас с законом не всё в порядке? Тогда что?
- Станислав Васильевич, можете быть уверены: у меня сейчас с законом всё прекрасно.
Взгляды зятя и тестя пересеклись. Прежнего добродушия в них не было. Теперь со стороны могло показаться, что друг на друга смотрят заклятые враги. Станислав по молодости недолгое время проработал в милиции, и на дух не переносил всё, что связано с нарушением закона. Говорил, что даже со службы его вытеснили, потому что был слишком честным и принципиальным. Его мнение о зяте резко переменилось.
Праздничное настроение было испорчено. Более-менее радостным оставался только Олег, ведь все подарки ему уже подарили. К тому же, ему доставляло некоторое удовольствие наблюдать со стороны за этой драматичной семейной сценой...
После дня рождения брата Виктория оказалась в сложном положении. Родители чуть ли не ежедневно призывали её развестись с мужем. И никакие уговоры на них не действовали. "Связалась с преступником!" - вторили друг другу Марина и Станислав.
Павел реагировал на это озлобленно, стал больше нервничать. Иногда срывался на работниках автомастерской. Вот уж не думал он, что давняя и забытая история теперь будет так портить ему жизнь.
Как-то раз, когда Павел был в мастерской, в квартиру к Вике приехали её отец и мать. Почти с порога начали возмущаться.
- Вот, связалась с преступником, с мошенником! И до добра это не довело. - выкрикивала Марина.
- От такого проходимца нечего и ждать чего-то другого. Уголовник! - сурово говорил Станислав.
- Пап, мам, что происходит? К чему весь этот концерт?
- А к тому, что у нас деньги дома пропали.
- Как?
- Немаленькая сумма. В комоде хранилась. Исчезла сразу после дня рождения.
- И вы на полном серьёзе думаете, что мой муж у вас их украл?
- А кому больше красть? Сваты вряд ли бы стали. У них хоть и сын преступник, но сами то вроде интеллигентные. Да и в спальню к нам не заходили. А твой проходимец туда заходил, пакет с подарком относил. Вот тогда наверное и украл деньги.
- Зачем ему красть? Он отлично зарабатывает.
- Ну, может опять перед какими-нибудь кредиторами расплатиться надо. Мало ли, какие там у мошенников причины бывают.
- Хорошо, я с ним поговорю. Но своё мнение озвучу сразу: Паша этого не делал.
- Посмотрим, посмотрим.
После отъезда родителей Виктория была как на иголках. Собралась, поехала на такси в сторону автомастерской, чтобы как можно скорее поговорить с супругом. Правда, опасалась, что отвлечёт его от важных дел. Но желание выяснить правду было непреодолимым.
По пути проезжала мимо магазинов. Машинально посмотрела на витрины из окна автомобиля и тут же обомлела. На кассе магазина электроники стоял брат - Олег. Что-то покупал.
- Неужели обозналась... Постойте, можете меня тут высадить. - обратилась девушка к таксисту.
Почти бегом она побежала к магазину. Знала, что Олегу не дают много карманных денег. Родители сами предпочитали всё ему дарить, но крупные покупки он сам не совершал. Что же тогда привело его сюда, ещё и в этот район?
На входе Виктория столкнулась с братом. Тот испуганными глазами смотрел на сестру, держа в руках пакет.
- Что купил? - с иронией спросила Вика и сама посмотрела внутрь пакета. В нём лежала коробка с дорогим телефоном.
- Вика, ты как тут оказалась...
- Я живу вообще-то рядом. Ты это знаешь. Объясни теперь, зачем тебе новый телефон, если тебе месяц назад покупали почти такой же? А на день рождения вообще планшет подарили.
- Я просто давно эту модель хотел... Бренд крутой.
- Серьёзно? У тебя всей этой электроники полная комната. И, видимо, всё равно мало. Бренд... Расскажи лучше, на какие деньги ты его купил? Я ведь знаю, сколько он стоит. Тебе родители не дали бы столько.
- Дали, раз купил.
- Ну хорошо, сейчас позвоню маме и узнаю об этом подробнее.
- Вика, стой. Ладно, не давали денег.
- А откуда они тогда?
Олег молчал.
- Ты в курсе, Олег, что сегодня папа с мамой приезжали и обвинили в краже их денег Пашу. А мне кажется, я знаю, кто действительно их украл.
- Вика, ты только им не говори. Ну пожалуйста. Я просто давно хотел этот смартфон. Ну как я ещё мог его купить? Они бы мне не разрешили.
- А воровать, по-твоему, это нормально? Ты в курсе, что из-за тебя невиновного начали обвинять.
- Прости...
- Ты не у меня проси прощения, а у родителей и Паши.
- Я не хотел, чтобы так получилось. Я просто думал, что на меня не подумают после этого разговора про Пашину судимость...
Вика надеялась, что родители изменят своё мнение о Павле, когда узнают реальные обстоятельства кражи. Олег в присутствии сестры неохотно признался в том, что совершил. Однако мать и отец даже не стали его ругать.
- Ладно, Олег, проехали. - примирительным тоном сказал Станислав. За секунду до этого он ещё стоял с грозным видом, но теперь окончательно переменился и уже не пытался строить из себя строгого родителя.
- И это всё? - удивилась Вика.
- Дочь, а чего ты хотела?
- Пап, мне просто интересно, почему вы ему даже ничего не сказали? Не отругали, не рассказали, что он очень плохо поступил. Хотя по идее в шестнадцать лет он и сам должен это понимать.
- Ты в шестнадцать тоже делала глупости.
- Но не воровала деньги.
- Он тоже ничего не воровал. Да, взял без спроса. По глупости. Но это не повод портить весь день и устраивать скандал.
- Может хоть перед Пашей извинитесь? Я ведь ему звонила, говорила о ваших подозрениях.
- Не вижу смысла извиняться. Мы ему ничего не сделали...
Месяц спустя в отношениях между зятем и родителями жены положительных изменений не произошло. Встречи между ними почти прекратились, Марина и Станислав даже избегали упоминания Павла в разговорах. Думали о том, чтобы не приглашать его на день рождения Марины, который ожидался через две недели.
Однако в один из дней у них появилась куда более серьёзная проблема, чем давний проступок зятя. Обоих родителей неожиданно вызвали в школу.
Директор, Игорь Семёнович, сидел в кресле. Вид у него был невыспавшийся и уставший. Отодвинув чашку кофе, он поприветствовал зашедших в кабинет Марину и Станислава. В уголке тихо сидела Ксения Александровна - классный руководитель девятого Б, в котором учился Олег.
Игорь Семёнович начал:
- Станислав Васильевич, Марина Дмитриевна... Понимаете, я и сам до сих пор, мягко говоря, в шоке. До экзаменов два месяца, и тут такое. Когда мне сообщили, я сначала не поверил. Я веду у девятого Б физику, я знаю этот класс. Нормальные, дружные ребята. И ваш Олег - не хуже других. Да, может не самый прилежный ученик, но юноша способный. Со всеми ладил. А тут взял и драку устроил, да ещё и с девочкой, с одноклассницей.
- Игорь Семёнович, мы сами в шоке... - оправдывалась Марина. Её муж сидел с каменным лицом.
- Я же вас не виню, я вас знаю, по хорошие люди. Но что нашло в этот день на вашего сына, не понимаю. Драться с девочкой, да ещё и так жёстко. У нас в школе это первый подобный случай. Как он мне объяснял, эта девушка, Карина, его одноклассница, очень ему нравилась. Но отказалась с ним встречаться. И вот он так ей ответил... Родители девочки очень огорчены и рассержены, в больницу они уже ходили, у Карины травмы. Говорят, что будут писать заявление.
- Но...
- Я ничем помочь не смогу. Это вопиющий случай. Скандал поднялся нешуточный, да и поступок Олега вызывает справедливое осуждение. Если вы сможете мирно урегулировать весь этот вопрос с родителями Карины, то это будет хорошо. Но я... Я ничем, как уже сказал, помочь вам не смогу. Хотя мне и жаль, что вашему сыну эта история может судьбу сломать.
Марина и Станислав были удручены. Олег сидел дома, закрывшись в своей комнате, и горько плакал, ожидая неминуемого наказания. Родители Карины сказали, что так просто всё произошедшее не оставят и будут добиваться, чтобы преступника наказали по закону.
Подмога пришла, откуда не ждали. Вика рассказала обо всём случившемся мужу, и выяснилось, что Павел знает семью Карины. В его автомастерской отец семейства пару раз оставлял на ремонт свой седан.
Павел лично поехал на встречу с отцом пострадавшей девочки, Романом.
- Понимаете, пацан не прав. Это любому ясно. И я его оправдывать не собираюсь. Его родители таким вырастили. Но он брат моей жены, поэтому... Поэтому я предлагаю следующее: лечение Карине полностью оплатим, плюс к этому вам бонус - право на бесплатный ремонт машины в моей автомастерской.
- И для машины жены тогда тоже.
- Хорошо, согласен.
- А вы, Павел, практичный человек. В отличие от родителей этого юного негодяя.
- Значит, не будете писать заявление?
- Не будем. Но у нас ещё одно условие. Девятый класс заканчивается, наша дочь планирует идти в десятый. И мы не хотели бы, чтобы Олег учился с ней в одном классе. Так что пусть его родители задумаются о переводе в другое учебное заведение. Или в другой класс. А иначе мы и заявление подать можем.
- Хорошо, я вас понял.
При посредничестве Павла Марина и Станислав оплатили лечение Карине. Задумались о переводе сына в другую школу, но он сказал, что после экзаменов пойдёт учиться в колледж. Станислав вызвался поговорить с Павлом, к чему его подтолкнула дочь:
- Паша, ты это, прости за наши слова. И спасибо за то, что помог. Иначе бы из-за этой девчонки Олегу жизнь бы сломали.
- Пожалуйста. Да и я на вас не в обиде. А насчёт сломанной жизни... Ну да, такие истории потом в самый неподходящий момент человеку вредят. Как в моём случае.
- Извини ещё раз, Паш.
- Станислав Васильевич, не сочтите за наглость, но дам вам совет. Сегодня мы Олега спасли, но с таким поведением он может много всего натворить.
- Паша, мы сами знаем, как воспитывать.
- Хорошо. Я в ваши дела не лезу. Но и вы не лезьте в мои.
С этими словами Павел ушёл на кухню. Тесть решил, что в чём-то зять прав. Но признать его правоту публично так и не решился.
Юра ушёл. Вера осталась.
Автор:Мистика в моей крови
#мистикавмоейкрови
Даже поговорить толком было не с кем. От пожилой матери Вера вместо поддержки получила осуждение – не смогла сохранить семью. Сыну Вера звонила, но про развод с отцом молчала. Приедет Петька на каникулы, тогда уж и скажет. Или, Юра сам, может, сообщит. Они даже это не обсудили – всё так быстро произошло.
Быстро ли? Или к этой точке они шли все девятнадцать лет?
Навигация канала
- Цирк это был. Чистой воды цирк. И если меня спросят, стоит ли искать своё счастье на сайтах знакомств, я скажу – нет. Наверное, нет…
- Но со своим Тимофеем ты познакомилась именно там.
- Да уж.
Вера чешет нос. Опускает глаза. Смущается.
- А чего ты? Не смущайся, расскажи.
- Про Тимофея? – её глаза становятся ярче, когда Вера произносит имя мужа.
- Да не. Для начала про цирк.
- Ой!
Знакомиться на соответствующем сайте Вера решилась от отчаяния. Они разошлись с мужем после того, как сын, Пётр, вырос и уехал учиться в другой город.
- У нас всё не по-настоящему. – сказал муж.
- Как? Что ты имеешь в виду? – перепугалась Вера.
- Ты вспомни… и сравни. Какими мы были когда-то, и что у нас происходит сейчас. Написали себе роли в пьесе, и играем их. Даже диалоги… Вера! У нас даже диалоги повторяются изо дня в день! Как по написанному. Я устал. Я так больше не могу. Не хочу!
Юра ушёл. Вера осталась. Даже поговорить толком было не с кем. От пожилой матери Вера вместо поддержки получила осуждение – не смогла сохранить семью. Сыну Вера звонила, но про развод с отцом молчала. Приедет Петька на каникулы, тогда уж и скажет. Или, Юра сам, может, сообщит. Они даже это не обсудили – всё так быстро произошло.
Быстро ли? Или к этой точке они шли все девятнадцать лет?
Вера поделилась случившимся с подругой, Катей. У Кати была непростая жизнь – дочка с особенностями в развитии. Перевести дух удавалось нечасто.
- С жиру бесишься. – припечатала Катя. – Тоже мне, горе, - мужик ушёл. Они ж как трамваи – один ушёл, второй придёт.
Вера хотела было заныть про девятнадцать лет семейной жизни, но на фоне Катиных проблем ныть было стыдно.
- Откуда придёт-то? – только и спросила она. – Из-за угла?
- Ты, это… ты вот что! Иди на сайт знакомств. – скомандовала подруга.
- И что там?
- И что там? – передразнила Катя. – Люди там. Познакомиться хотят.
Вера поняла, что сидеть и ждать сочувствия от людей непродуктивно. Пока есть время, нужно попытаться найти новую любовь. Скоро ей исполнится сорок, и эта цифра пугала Веру.
Зарегистрировалась. Выложила фотографию покрасивее, и стала ждать. Сначала сообщения полились потоком, что вселяло надежду. Однако, открывая большинство сообщений, Вера терялась.
Смайл с поцелуем… что это значит? Незнакомый мужик, и сразу целоваться лезет. Так не пойдёт.
Некоторые сообщения были написаны словами. Но с такими ошибками, что у Веры волосы на голове вставали дыбом. Эти что, даже школу не окончили, что ли? Ни одной книжки не прочли? Вера помнила свою старенькую прабабушку, которая умерла через восемь лет после рождения правнучки. Вот та говорила о своём образовании: три класса и один коЛидор. Так там имелись причины – не до учёбы было в то время людям. Образованных людей было раз, два, да и обчёлся. А с этими-то что? Они же родом из двадцатого века, не из девятнадцатого.
С другими была история ещё хуже безграмотности. Читать их сообщения было можно – ошибок минимум. Но Вере отчего-то становилось стыдно их читать. В таких сообщениях мужчины сходу предлагали секс. И ладно бы только предлагали… они задавали Вере, которую отродясь не видели, вопросы. О размерах, предпочтениях. Позах.
Вера не отвечала на такие сообщения. Для неё всё это было просто дико. Обсуждать с чужими, совершенно посторонними людьми, что, как, и в каких позах. Жесть!
Однажды она, листая переписки, отчаялась и позвонила Юре. Она не знала, что будет ещё хуже. Юрка же был свой, родной. Почти двадцать лет они жили, ели, пили, и спали вместе. Главное, спали. Ключевое слово. Знали друг друга, как облупленных.
- Да? – в его голосе звучало удивление.
Вера помолчала.
- Вера, что ты молчишь? Что-то случилось?
- Ничего… я… я просто хотела спросить, как твои дела?
Они ведь не обговаривали жизнь после смерти… точнее, отношения после развода. Ну, после смерти тоже можно сказать. Брак-то их умер. Скончался в одночасье.
- У меня всё в порядке. Если это всё, то…
- Юра, скажи, это правда – всё? – торопливо спросила Вера. – Совсем-совсем?
- Прости. – совсем не виновато сказал бывший муж, и отключился.
Какое-то время Вера ещё надеялась на сайт знакомств. Но с каждым днём, даже часом, надежда эта таяла, как сон…
- Погоди. – перебиваю я Веру. – Ты что же, даже ни на одно свидание не сходила?
- Почему? Сходила.
На свидании они с претендентом Игорем гуляли. Игорь был нестар, симпатичен, прилично одет. На сайте писал без ошибок и интимных вопросов и предложений. На прогулке спокойно рассказывал про свою жизнь и живо интересовался Вериной. Она, как дура, напялила каблуки. Свидание же! Ноги с непривычки заболели так, словно по ногам женщины молотили чугунным молотом. Как раз проходили мимо кафе.
- Может по стаканчику кофе выпьем? – предложила Вера.
Кавалер заметно напрягся, какое-то время подумал и сказал:
- Ну, если только по маленькому кофе. Максимум, по булочке.
- Я сама могу за себя заплатить! – сказала гордая Вера.
Зачем ей нужен был жадный мужчина? Это в молодости можно не обратить внимания на подобный недостаток. В общем, с Игорем Вера больше не встречалась, хотя в кафе заплатил всё же он. А потом, судя по регулярности звонков, рассчитывал получить компенсацию за потраченные на кофе и круассан деньги. Расчёт натурой, так сказать.
Отчаявшись встретить хоть кого-то, более или менее подходящего, Вера в один прекрасный вечер потянулась к строчке «удалить анкету». Чушь это всё! Сайты знакомств эти. Видимо, придётся признать, что она – одинока теперь уже навсегда. Хотя, ну какое там навсегда? До конца дней всего только.
Да и почему, одинока? Петька выучится, женится. Будут внуки. Может и к лучшему, что нету в семье какого-то постороннего дядьки? Ещё неизвестно, как Пётр к этому отнесётся.
«Бдзынь!» - сообщил компьютер о том, что у Веры одно новое сообщение. Ну, и зачем ей читать очередную чушь? Она ведь уже почти удалила страничку. Вера поколебалась. Её что-то словно толкало под локоть, открыть сообщение. И она открыла…
Жизнь вернулась так же беспричинно,
Как когда-то странно прервалась.
Я на той же улице старинной,
Как тогда, в тот летний день и час…
И так далее. Ого! Любимый Пастернак. Вере стало тревожно-любопытно. Она уже хотела написать: «Любите Пастернака?», когда Тимофей прислал новое сообщение. Простое и понятное: «Вы мне очень нравитесь – увидел фото, прочёл анкету. Боюсь спугнуть удачу, но почувствовал, что просто обязан написать».
«Прочёл анкету» - это было сильно. Вера уже из опыта поняла, что анкеты мужчины не читают. Почти никогда. Она тут же полезла смотреть анкету Тимофея. И он тоже понравился ей. Вот только в интернете – это всё равно не по-настоящему. Лучше встретиться, и сразу всё понять. Почувствовать. Есть шанс, или снова… маленький кофе с булочкой.
Вере, конечно, по идее стоило бы сейчас заняться другими проблемами – у них закрылась фирма, в которой она работала бухгалтером. Всех сократили. Работу надо было искать, а не мужа, но Тимофей уже нарисовался на горизонте – не сотрёшь.
Вера из экономии средств, которые, в общем-то, были, - но они же не резиновые, - пошла на свидание в старой обуви. В сабо на небольшом каблуке – на большом уже сходила, хватит. Тимофей ждал её около входа в торговый центр, и вживую оказался хуже, чем на фото. И ростом прям совсем не удался. Вера огорчилась, но ведь Пастернак…
- Здравствуйте, Вера! Я билеты в кино взял на свой страх и риск. Или вы голодная? Можем тогда зайти куда-нибудь.
Когда Тимофей заговорил, его обаяние с лихвой перекрыло недостаток роста, но Вера уже поспешила разочароваться. Она шагнула в сторону торгового центра, обдумывая, что бы такое ему ответить. Шагнула, стараясь сохранять дистанцию, наступила куда-то не туда, подвернула левую ногу, и каблучок от старых добрых босоножек отломился.
- Да что ж это за!..
И Вера разрыдалась. Прямо на улице, перед ТЦ, при едва знакомом мужике. Что ж за невезуха?
Тимофей повёл себя нетипично. Странно он повёл себя для наших дней. Оказалось, что невысокий рост не мешает ему быть сильным – Веру он подхватил на руки и занёс внутрь здания. Там забрал у неё сломанную босоножку и ушёл. Потом почти сразу вернулся и вручил Вере кофе и минералку. Потом исчез уже надолго. Вера сидела в одной босоножке, не зная, что делать. Пить кофе, или минералку. Или продолжать себя жалеть.
Новый знакомый появился с коробкой обуви.
- Я постарался найти максимально удобные и на ваш вкус.
- Откуда вы знаете мой вкус?
- Так я же взял вашу туфлю. Не думаю, что вы купили бы то, что вам не нравится.
- Я давно покупала. Жизнь идёт, всё течёт. Вкусы меняются. – она открыла коробку. – Сколько я вам должна?
Умела бы свистеть – присвистнула бы. Новые босоножки были очень хороши. Вспомнились почему-то черевички, снятые Вакулой с самой королевы.
- Вы по-прежнему должны мне свидание, Вера. – напомнил Тимофей. – Переобувайтесь, и идём. В кино уже не успели – пойдём ужинать.
Вера пошла на свидание. А потом Тимофей проводил её и сказал:
- Спасибо за прекрасный вечер, Вера. Очень надеюсь, что мы ещё увидимся.
- Тимофей… погодите.
Он удивлённо посмотрел на Веру.
- Да?
- Не надо уходить. Или, вы женаты?
- Нет. Я давно разведён.
- Она была плохой?
- Оба были хороши. – усмехнулся мужчина. – Оба. По крайней мере, я думаю так.
Тимофей остался. За ночь Вера пересмотрела своё отношение к невысоким мужчинам.
Фото из открытых источников Яндекс
Они почти сразу съехались, а спустя восемь месяцев расписались. И мать, и сын Веры были на регистрации и на небольшом вечере, который молодые организовали после ЗАГСа. Мама правда ворчала, что с женихом надо знакомить до подобных мероприятий.
- Мам. Хватит. Мне не восемнадцать!
Петьке отчим понравился сразу. А ещё, сын сказал Вере:
- Ты молодец, мам. В твои годы, и так быстро нашла хорошего мужика.
- В какие ещё мои годы?! – возмутилась Вера. – Да я тебе…
Посмеялись. Поели-попили. Даже подарки молодые получили в некотором количестве.
- Ты счастлива? – спрашиваю я у Веры.
- А чего мне не быть счастливой? Как Тимка меня с первой минуты начал носить на руках, так и носит. Разумеется, счастлива. Я тебе так скажу: полная ересь, конечно, эти ваши сайты знакомств. Но иногда случаются исключения. И знаешь, почему?
- Знаю. – хмыкаю я.
- Ну?
- Потому что, судьба. Она и не в таких местах находит.
Вера кивает. Мы смеёмся.
Если знаете чудесные истории, когда судьба ждала именно на сайте знакомств, - делитесь в комментариях.
Заранее всех благодарю за подписку на канал и комментарии!
Котёночек
Борис Подберезин
Смеркалось… «Всё могут короли, всё могут короли!» – самодовольно мурлыкал себе под нос Максим Эдуардович Король, постукивая в такт пальцами по рулю. Он привычно ощущал себя триумфатором. Лишь две недели назад в офисе появилась Катя – стройная блондиночка с бездонными голубыми глазами, и вот Максим уже катит на романтическое свидание в её «гнёздышко» – так призывно-кокетливо называла она свою девушку в обшарпанной хрущёвке.
Две недели Король орлом кружил вокруг её стола, кося глаз на зеркало, отражавшее его дорогие костюмы, спокойно-уверенные жесты, ухоженное, лощёное лицо и тщательно закрашенную седину. И вот – получите и распишитесь!
«В этой незатейливой личности одни плюсы – размышлял Максим Эдуардович о Кате – чувственная, глупа, а главное – замужем».
Сладкие мысли прервал звонок.
– Милый, всё пропало! – тарахтела Катя – Муж будет здесь с минуты на минуту! Милый…
– Как?! – взревел Король сиреной тонущего «Титаника» – Он же должен был всю ночь подменять кого-то там…
– Что-то изменилось, он только что позвонил…
– Ладно, увидимся на работе. Пока! – зловеще оборвал её Максим Эдуардович.
Он свернул к парковке супермаркета. Вышел из машины, закурил. Всё вокруг вдруг потеряло краски, выглядело серым и унылым. Король вытащил припасённый букет и с отвращением метнул его в урну. В ответ мусорник издал звонкий металлический звук. Эдуард Максимович удивился, но не придал этому значения – голова была занята другим. «Вот же дура! Всё у неё через жопу!» – подумал он и повторил вслух: «Дура!»
– Сам дурак! – откликнулась скрипучим голосом хромавшая мимо косоглазая женщина средних лет.
Король с ненавистью прицельно плюнул ей вслед. Плюхнулся в машину, поехал домой. Уныло поднялся на третий этаж. Обшарил все карманы – ключей не было. Только теперь Максим Эдуардович разгадал секрет музыкальной урны: вместе с букетом он случайно вышвырнул связку ключей. «Просто инженер Щукин какой-то» – усмехнулся про себя и зло ткнул в кнопку звонка.
Смеркалось… Звонок задребезжал в самый неподходящий момент. Федя Птичкин вздрогнул, подпрыгнул на кровати и зашипел в оказавшееся рядом ухо Леночки:
– Это ещё кто? Муж?!
– Не может быть! Я же говорила: он в Москве, важные переговоры – неуверенно пролепетала Леночка, впала в дрожь и зачем-то поправила серьги.
Звонок понадрывался и сменился стуком, переходящим в рёв Максима Эдуардовича:
– Лена в чём дело?! Открой, наконец!
– Включи душ, быстро все прибери и беги под воду. Скажешь, что в ванной не слышала звонка – Фёдор метнулся к балкону, натягивая на ходу штаны и сгребая в охапку остальную одежду. Ловко перебрался на соседний балкон. Почти без издержек: царапина на руке и зацепленный горшок с геранью. Горшок со свистом рухнул вниз и угодил в стаю кошек, собранных на кормление сердобольной бабой Настей. Кошки заверещали, баба Настя взвыла тоном ниже.
Смеркалось… Свидетелем кошачьей трагедии оказался интеллигентный дворник Ипполит, гордившийся своим дворянским происхождением, знанием французского и допотопным пенсне. На все случаи жизни у него были цитаты из Саши Чёрного. На этот раз он изрёк:
А кошка, мрачному предавшись пессимизму,
Трагичным голосом взволнованно орёт…
Смеркалось… Федя перекрестился, глубоко вздохнул и спрыгнул с балкона. Пролетая мимо окна второго этажа, Птичкин приметил в проёме пышные усы. Усы встопорщились, разверзлись и изрыгнули вопль:
– Вах! Мэрзавка! Притворялась вэрной жэной! А кто эта пратался за окном?! Лубовник?! Зарэжу!
Жена ревнивого обладателя усов, совсем не заслужившая судьбы Дездемоны, залепетала что-то в оправдание. Но муж уже рванулся на кухню за ножом, который почему-то гордо называл кинжалом.
Смеркалось…Поравнявшись с окном первого этажа, Птичкин встретился взглядом с алкашом Васей. Тот высунулся наружу и подначивал:
– Правильно, Резо! Все бабы такие! Режь, не стесняйся!
Довольный ходом событий, Вася икнул и возбуждённо потёр впалую грудь, украшенную татуировкой «Не забуду мать родную».
Смеркалось…Федя группировался и старательно прицеливался в центр взрыхлённой цветочной клумбы. В следующее мгновение Птичкин окунулся в жёсткие объятия родной землицы, зацепив ненароком кошек, увернувшихся от горшка с геранью. В один аккорд слились кошачий визг, новый вопль бабы Насти, протяжный стон Птичкина и хруст сломанной берцовой кости.
Дворник Ипполит склонился над Фёдором и участливо поинтересовался:
Об мостовую брякнуть шалой головой?
Ведь тянет, правда?
В монолог вмешалась плетущаяся с работы учительница Наседкина, закоренелая старая дева и ярая мужененавистница. Саши Чёрного в школьной программе не было, ей был роднее Буревестник Революции. Строгим педагогическим голосом Наседкина презрительно проскрипела:
Рождённый ползать – летать не может!
Дворник учительницу не любил. За вредность. Выждав, пока Наседкина удалится на безопасное расстояние, он разразился риторическим вопросом:
Зачем она замуж не вышла?
Зачем (под лопатки ей дышло!)
Ко мне направляясь, сначала
Она под трамвай не попала?
Смеркалось…Привлечённый шумом во дворе, Максим Эдуардович выглянул в окно, уставился на распластанного Птичкина.
– Это ещё что такое?
– Хе-хе, это любовник Нинки из 36-й квартиры – радостно отозвался с первого этажа алкаш Вася – Сиганул с балкона, понимаешь, а Резо Нинку щас резать будет!
Проникнувшись к Птичкину мужской солидарностью, Максим Эдуардович набрал номер «скорой».
Смеркалось…Врач линейной бригады Таня Птичкина призывно косилась на реаниматора Щеголькова. Глаз на него Таня положила из чувства мести – муж Фёдор совсем охладел к ней и, по всем признакам, завёл любовницу. Таниных флюид реаниматолог не улавливал, сосредоточенно сопел над очередным кроссвордом.
– Щегольков, налить тебе кофе? – ласково промурлыкала Птичкина, игриво изогнув стан. Тот вяло повернулся к Тане.
– Спасибо. Я уже три чашки выпил. Он бесстрастно глядел на Таню своими прозрачными, рыбьими глазам, сосредоточенно отгадывая областной центр в Сибири на пять букв. Она же, лакировщица действительности и фантазёрка, придумав в его взгляде теплоту и заинтересованность, нырнула в омут романтических мечтаний. Птичкина представляла прикосновение его нежных рук, сгорала от жара воображаемых любовных объятий, томилась переполнявшей её негой. Из сладостных грёз Татьяну вырвал дребезжащий голос диспетчера в динамике:
– Шестая на выезд. Повторяю, шестая на выезд.
Тяжело вздохнув, она двинулась к дверям.
– Вымирающее млекопитающее, восемь букв… – промычал за спиной реаниматолог.
– Щегольков, вымирающее млекопитающее – это я – буркнула Татьяна не оборачиваясь.
В коридоре её уже поджидал фельдшер Коля.
– Мужчина, падение с высоты – обречённо прогундосил он – опять надрываться с носилками...
Смеркалось…Под вой сирены «скорая» влетела во двор. Татьяна вышла из машины и обомлела: в окружении зевак на земле распластался её законный супруг Птичкин.
– Федя, ты как здесь…
Птичкин покрылся липким потом. «Всё. Пропал. Не отмазаться» – отчётливо произнёс внутренний голос.
Интеллигентный дворник, с интересом наблюдавший за неожиданной встречей супругов, вдруг вспомнил историю из далёкой своей молодости. Память угодливо воскресила нафталиновое удушье внутри шифоньера, в котором он затаился, бешеное сердцебиение и голос мужа его возлюбленной за дверкой... Глаза Ипполита стали бархатными, душу переполнило сочувствие. Птичьей походкой он подскочил к Татьяне.
– Простите, мадам, пострадавший ваш супруг?
Татьяна кивнула, окинув дворника ошалелым взглядом. Ипполит склонился над ней и горячо зашептал:
– Супруг ваш – муж в самом высоком смысле! Великая душа! Добрейшее сердце!
Птичкин вмиг прекратил потеть и весь превратился в слух.
– Невиданное благородство! – пафосно продолжал дворник, поправляя пенсне. – Героизм и талант самопожертвования!
– О чём вы? – Татьяна начала раздражаться.
– Не о чём, а о ком. О вашем прекраснодушном супруге. Сей доблестный муж бросился спасать котёночка, застрявшего на дереве.
– Котёночка?!
– Котёночка! Вот из этого обездоленного семейства – Ипполит широким жестом указал на кошачье царство бабы Насти.
– Котёночка... – умилённо повторила Птичкина.
Федя мысленно дал пинка внутреннему голосу – «Пропал, не отмазаться – вечно ты кликушествуешь, паникёр паршивый!»
– Да мадам, котёночка! Беззащитного малыша он спас, а сам, видите ли, сорвался – трагическим голосом продолжал Ипполит, театрально заламывая руки. Он вошёл в такой раж, что впервые в жизни перепутал Сашу Чёрного с Михаилом Булгаковым:
– Нет, не могу больше! Пойду приму триста капель эфирной валерьянки! – и, шмыгая носом, застонал. – Пойду лягу в постель, забудусь сном.
Смеркалось... На разбитой дороге «скорая» тряслась, словно исполняла пляску святого Витта.
– Феденька, ничего страшного, перелом закрытый, похоже, без смещения. Сейчас приедем в травматологию, сделаем рентген, гипс наложат... Ничего страшного Феденька – утешала супруга Птичкина. Душа её корчилась в смятении: «Котёночек... Котёночек... Какая же я дура! – в ушах звучал голос Никулина в обличии Семёна Семёновича Горбункова: «Как ты могла подумать?! Ты, мать моих детей!» – Да! Как же я могла?! Какая же я дура!
Наконец, добрались до больницы. Птичкина утащили на рентген. Водитель Гриша коротал время на свой обычный манер: задумчиво ковырял в носу и размышлял о мироздании и метафизике. К прозе жизни его вернул голос Татьяны:
– Сейчас загипсуют и отвезём Федю домой.
Птичкина выглядела необычно кроткой и просветлённой. В голове у неё всё крутилось: «Великая душа!... Добрейшее сердце!... Котёночек...». Татьяна нежно и заботливо сложила снятые с мужа брюки. Брюки пискнули голосом мобильника. Погружённая в свои мысли, Птичкина машинально вытащила из кармана телефон. На экране высветилось сообщение: «Муж ничего не заподозрил! Нежно целую, тебя, милый! Твой котёночек»
#волшебныйсундучок
БОЛЬНАЯ ЖЕНА
#ПойдемСоМной
#Болезнь
#ЖизненныеСказочки
Усталым движением она сняла парик, а я, чтобы не видеть её даже боковым зрением, сильнее нажал на газ. Сосредоточиться на дороге... взгляд только вперёд... Я не мог видеть её без волос. Страшно, неприятно... и стыдно. Она смотрела на меня и виновато улыбалась, поглаживая свою лысую, как галечный камень, голову.
- Жарко в машине. Кожа взопрела, словно под шапкой.
- Угу.
Я до раздражения не любил, когда жена представала передо мной в таком виде. Смотреть на дорогу... Она была жалкой. Я смирился с тем, что её скоро не станет, даже ждал этого дня. А Надя боролась. Одна. Моталась по обследованиям, проходила химию, реабилитацию...
- Я верю в тебя. Ты сможешь, - врал я.
Я поддерживал её как мог, на словах. Понимаете, я не люблю больницы. Меня мутит от запаха лекарств и от вида белых медсестринских халатиков, я не люблю эту холодную чистоту больничных коридоров и аскетичную унылость палат.
- Ничего не бойся, ты справишься, - говорил я и отпускал её одну в мир шприцов, капельниц и стеклянных колб.
Мы с сыном редко её навещали. Хорошо, что сын уже подросший пацан, ему девять лет... Я справлюсь с ним и один, без неё... Без неё даже будет проще. Когда в доме есть человек, который очень долго и тяжело болеет, это выматывает, истощает, отнимает много сил у тех, кто находится с ним рядом. А мне работать надо, я всех содержу. Мой запас энергии не бесконечен. После выслушивания жалоб Нади о её самочувствии я и сам начинал казаться себе больным, мне передавалось мрачное состояние её духа, мысли тянулись в депрессивный уклон и тоска одолевала жгучая, вязкая, неотступная - как жвачка, намертво прилипшая к джинсам. Даже словесная поддержка, которую я оказывал ей, выливалась для меня в моральное истощение, словно она высасывала из меня силы, чтобы жить дальше самой. За счёт меня.
И я абстрагировался ещё больше. Плотнее взялся за работу, чтобы были объективные причины моего отсутствия дома. Оставался ночевать у матери, прикрываясь тем, что не придётся утром ехать на работу по пробкам. В общем, свёл свою помощь до минимума.
У Нади была опухоль в мозге. Она прошла химию, ей сделали операцию по квоте. Долгое восстановление, ремиссия, а потом... Потом всё вернулось в более осложнённом виде. В нашем городе не было технологий, позволяющих произвести точное обследование. В тот день я вёз её в Москву. Мы выехали на заре. На чистейшей заре... Снег лежал на полях и он был цвета сакуры - так на нём отражались розовые лучи рассвета. Надя заснула, сын на заднем сиденье тоже задремал... Мы со Стёпой решили сходить в планетарий, пока Надя будет проходить обследование.
Когда Надя проснулась, начал срываться мелкий снег и подул ветер. Утреннее небо затянуло серой простынью непогоды. Она нашла в сумочке таблетку, запила минералкой. Я понял, что у неё болит голова. Уточнять не стал. Она расстегнула куртку, потянулась и сняла парик.
- Жарко в машине. Кожа взопрела, словно под шапкой.
- Угу.
- Где мы едем, Юр? - спросила она, разглаживая на парике искусственные волосы. На этом участке трассы не было указателей и Надя беспомощно оглянулась на поля.
- Скоро подъедем к тем местам, где я жил в детстве.
- Да? Это где? Ты не рассказывал.
- Молчаново. Выедем через эту деревню на М-2, чтобы не платить за платную дорогу.
Надя промолчала. Она знала, что я старался сэкономить на всём, где можно. Квоту на первую операцию она ждала полтора месяца. Повезло ещё. Хочешь сразу - плати 250 тысяч. Случай сложный и цены соответствующие. Денег таких у нас не было. Надя не заводила разговора о том, что нужно влезать в долги или брать кредит. Кто это всё будет отдавать? Я. Надя не заикалась о платной операции, надеялась дожить до бесплатной по очереди. Она держалась ради сына, еле ползала... Я тоже молчал. Она умрёт, а мне потом одному тянуть Стёпку и отдавать долги?
- Смотри как погода портится. Ох и завывает...
- Это называется метель, - ответил сын.
На подъезде к Молчаново снег становился гуще с каждой секундой. За каких-то пять минут стало мести так, что пришлось сбавить скорость до минимальной - ни зги не видать. Как зачарованные, мы смотрели на поле: ветер поднимал на нём пласты снега, взвивал в воздух и гнал, гнал, гнал... Показались первые домики деревни, но резко исчезли за снежной стеной. Ветер выл, наша машина трещала... Настоящее светопредставление. Мне пришлось резко съехать на обочину - за пару секунд наше лобовое стекло оказалось сплошь залеплено снегом. Дворники вышли из строя, не выдержав натиска стихии.
- Выйду, посмотрю что с ними.
Я открыл дверь и тут же снег обжёг мне лицо, мелкие кристаллы льда впились в каждый сантиметр кожи.
- Тебе помочь? - крикнула Надя.
- Нет, оставайся в машине! - не менее громко ответил я. Выло и скрежетало так, что приходилось только кричать.
- Мама, мне в туалет надо срочно, я уже еле терплю, - признался Стёпа и, не дожидаясь разрешения, сразу выбежал.
Надя - за ним. В машину тут же ворвался снег и ей пришлось закрыть дверь. Она накинула капюшон, закуталась поплотнее в куртку. В руках у неё остался трепаться по ветру парик.
- Стёпа, далеко не отходи! Ну что тут у тебя? - спросила она, прикрывая рукой лицо.
- Вернись в машину ради Бога! - вспылил я, еле разбирая что и как. - Плохо всё. Буду чистить.
Надя попыталась открыть дверь, но она оказалась запертой.
- Юра, дай ключи, двери заблокировались.
- В смысле, блин?!
- Ну не знаю, блокировка почему-то сработала.
Я бросил дворники и подошёл к своей двери. Она тоже не открывалась. Ключи остались в замке зажигания.
- Обалдеть! Ситуация просто бинго! И что теперь делать?
Мы тупо столпились втроём у машины. Нервы мои сдались и я орал. Я понимал, что в такую метель ни одно такси не приедет в эту дырищу.
- Какого чёрта вы оба вышли из машины? Что ты с ней сделала, что заблокировались двери?!
- Я не знаю, не знаю! - испугалась Надя.
За те пять минут на улице мы стали выглядеть, как три снеговика. Мимо проползла легковушка, но мы её упустили. Больше машин не было, дорога опустела и её быстро заметал снег, образуя намёты.
Единственное, что нам оставалось - это податься в деревню, напроситься к кому-нибудь, чтобы переждать метель. Я смутно помнил оттуда нескольких друзей детства, но все они выросли, возможно, разъехались... В общем, не знал куда обратиться. У первого же покосившегося домика, зелёного, с резными ставнями и крыльцом, мы увидели, что к калитке пробирается сквозь стихию старушка. Хоть деревня и значительно изменилась, обросши высокими каменными заборами и коттеджами, этот домик я помнил отлично. Странно, что он совсем не изменился за тридцать пять лет... Во времена моего детства он выглядел также: стоял ветхо и жалко на краю деревни, отдавая теплотой русской глубинки. Я с родителями жил рядом... Вспомнилось мне, как летними вечерами длинной вереницей возвращались по домам коровы, забредали в переулки, ухватывая мокрым ртом траву, лакомились яблоками, которые в сезон обильно осыпались с нашей яблони за двором.
Старушка приманила меня к себе. Я подошёл к ней, сопротивляясь встречному ветру.
- Не местные?
- Здравствуйте! С машиной беда случилась, - я махнул рукой в сторону дороги, наша машина была похожа на смазанное пятно, - заблокировались двери и что делать не знаем. Я с женой и сыном... У меня жена очень больна.
- Зови их сюда. Ко мне заходите! - сипло прокричала старушка.
В домишке была большая холодная веранда вся заставленная рухлядью. В самом доме только одна комната и кухня. Обстановка давних времён: всё простое, без изысков, но довольно опрятное, как у бабушки в детстве. Один угол комнаты занимали иконы, под ними - столик с белой скатертью, а на нём лампадка и затёртая книга.
- Простите, мне бы сесть... Тошнит... - виновато сказала Надя, держась за грудь той рукой, в которой остался парик. Она была очень бледна.
Бабушка засуетилась и поправила единственную кровать с высокой подушкой. Подушка была накрыта вышитой салфеткой - так мило!
Я провёл Надю до кровати. Она легла и тут же закрыла глаза.
- Замёрзли? Чай сделать? - уточнила бабуля.
- Да, пожалуйста.
Мы с сыном, смущаясь, сели на диванчик. В чужом доме было очень неловко, но меня не покидало чувство, что я здесь уже был и эти часы в полный рост напротив дивана были мне очень знакомы. Сеть наших мобильных операторов здесь не ловила и сын принялся играть скаченными играми. Я слушал тишину и ход часов... Старушка возилась на кухне. Её белая косынка... её глаза, сияющие ярко, как сапфиры, не выцвевшие от старости лет... её зачёсанные под косынку волосы, белые, как снег... К точно такой же старушке меня водила в детстве мать. Я заикался до шести лет, испугался как-то собаки. Помню, та старушка отливала мне испуг воском и тыкала мне в лицо иконы. Я готов был поклясться, что та бабулька жила в этом же доме! Но это не могла быть она! Прошло столько лет! Разве могла она ничуть не измениться? Да она уже давно померла! Баба Тоня, баба Тая... Как же звали её?
- Слушай, Надь, - подкрался я к жене, - бабулька не кажется тебе странной? Я этот дом отлично помню, как он не развалился только за тридцать пять лет... Да и бабка эта одно лицо с той, что здесь жила. Знаешь, она колдовала... Точнее, людей лечила воском, молитвами... Странно всё.
- Неужели? - простонала Надя.
- Что - голова болит?
- Всё болит. Если это она, попроси, чтобы мне стало легче.
- Ага, побежал. Не хочу дурачком выглядеть.
- Чай готов! - провозгласила старушка и появилась в проёме. - Юра, миленький, ты поднеси жене чашку, попои её с ложечки и вот мёд в сотах, пусть пожуёт немного, авось легче станет.
- Да я сама могу... - начала вставать Надя.
Я поставил торчком подушку, прислонил к железному изголовью, чтобы Надя смогла присесть.
- Экономь силы, дочка, тебе они ещё понадобятся. Юре будет не трудно, - сказала она и гипнотически посмотрела на меня.
Я почему-то не смел ослушаться, выполнил всё, как она сказала. В голове вертелись два вопроса: откуда эта женщина знает моё имя и почему я раньше был так жесток к Наде. Ведь не впервые случается так, что Надя не может сама попить-поесть, лежит несколько часов, пока не появятся силы, а я вроде бы и предлагаю помощь, но не настаиваю. Поэтому сейчас, видя, как она оживает на глазах после четырёх ложек облепихового чая и куска пчелиного воска за щекой, я впервые почувствовал себя виноватым и даже отзеркалил на себя страдания Нади.
- Дальше я сама, ты иди, иди, - улыбнулась Надя и уверенно забрала у меня чашку, ложку и мёд.
Сын уже уплетал за обе щеки бабулькины блинчики, елозя ими по тарелке с вареньем.
- С каких это пор ты ешь варенье, жук?
- Ты попробуй, пап! Оно из земляники! - не мог остановиться Стёпка.
Бабушка сразу выставила передо мной тарелку.
- Извините, а как вас зовут? - спросил я, смущаясь.
- Антонина. Просто баба Тося. Ты ешь, налегай, а то сынок у вас шустрый.
- Да... жена такое не готовит с тех пор как... А вы откуда моё имя знаете? Я вроде бы не представлялся.
- Да как же? Ты мне сказал: "здравствуйте, меня Юрий зовут..."
- Разве?
- Точно.
Старушка смотрела на меня с лукавой насмешливостью. Я не знал кому верить: ей или себе?
После еды меня начало клонить в сон, встал-то я рано. Метель продолжала завывать за окном. Я лёг рядом с Надей и пытался придумать способ как открыть треклятые двери авто. Я заснул, но через какое-то время меня разбудила Надя, точнее голос её. Она встала и разговаривала с хозяйкой.
- Скажите, а вы случайно не знаете, есть ли здесь в округе целители или кто-то вроде того?
"Решила издалека подойти"- подумал я в полудрёме. - "Хитро".
- Да где уж, деточка, все перевелись.
Надя вздохнула.
- А ты как себя чувствуешь? Получше уже? Вижу, щёчки порозовели.
- Да, знаете, голова перестала болеть.
- А знаешь что? Ты помоги мне пока, а я подумаю, может и вспомню кого. Видишь икона в углу? Сними её, пожалуйста, и оботри от пыли, я тебе тряпочку дам. А я подумаю...
Они так долго возились, что я опять уснул. И приснилось мне, что на иконе той Николай Чудотворец, а мы как-то всегда были далеки от церкви. И я смотрю на эту икону глазами Нади и молюсь от сердца, чтобы он исцелил меня, то есть её, не ради себя, но ради мужа и сына, что она не может уйти и оставить их одних, что она любит нас больше всего на свете...
Меня растолкала баба Тося. С удивлением я обнаружил, что уже обед. В окна светило солнце, а жены и сына не было рядом.
- Они гулять вышли. Одевайся, тебе тоже полезно.
Я и понять ничего не успел спросонья, как баба Тося вытолкала меня на веранду. У меня чуть челюсть не отвалилась, когда я увидел то, что было за стёклами.
Вы не поверите. Лето. За окнами было лето.
Я толкнул дверь и вышел на крыльцо... Тепло, птички чирикают, кудахчут куры и где-то вдалеке слышен заполошный крик утки, как смех: "ха-ха-ха". Я поражённо оглядывался вокруг и понимал, что нахожусь отнюдь не во дворе бабы Тоси... Это был двор моего детства. Кто-то вложил деньги мне в ладонь и голос мамы (мамы!) сказал:
- Съезди на велосипеде за хлебом.
Такое было тысячу раз в моем детстве...
Я пошёл к калитке. Там мой велосипед, прислонённый к ограде для цветов. За калиткой - яблоня, облепленная плодами. По дороге гнали коров, а я боялся коров, однажды одна корова за мною погналась. Я решил переждать и завороженно смотрел на улицу. Это что - сон? Я ведь и не помнил деталей! А здесь всё ровным счётом также, как было! Коровы прошли, но одна остановилась перед моей калиткой и стала есть лежавшие на земле яблоки. Вышел сосед. Он знал, что я боюсь коров, поэтому приказал своей овчарке "взять его", но с участка не выпустил. Псина залилась громким лаем.
- Не надо, пусть не лает, корова сама уйдёт! - сказал я.
- Вообще-то это не корова, а бык, - ответил сосед, - современные дети в анатомии полный ноль, такое животное обозвать коровой...
Тут я понял, что и впрямь стал ребёнком в коротких шортиках и кожаных сандаликах. Сосед почему-то обиделся и ушёл, оставив собаку лаять, а я решил восполнить своей пробел в анатомии и подошёл поближе к забору. В этот момент появился телёнок. Он зашёл в небольшой тупик перед моей калиткой и замычал от страха, его пугала собака. Бык посмотрел на телёнка, на яблоки, затем на неугомонного пса. Бросив еду, бык подошёл к калитке соседа и упёрся копытами в землю, встал в позу, как будто он держит рогами калитку, хотя на самом деле он даже не касался этой калитки. Собака просто взбесилась, захлёбываясь лаем, а телёнок понял, что больше бояться нечего: он прошёл за спиной у быка, резво вылетел на главную улицу и промычал, что он в безопасности. К нему тут же подлетели другие телята и вся компания умчалась вперёд, а бык вернулся доедать яблоки. Я смотрел на быка и пребывал в шоке.
Во-первых, я вспомнил этот эпизод из детства, а во-вторых, всплыли в памяти и выводы о нём. Не зря греки изображали Зевса быком - умным, мужественным, сильным и заботливым животным. Он помог телёнку не словом, а делом. Он мог бы сделать так же, как мне сотни раз говорили собачники, когда я приходил к ним в гости. Вместо того, что придержать беснующуюся псину, они говорили: "не бойся, он не кусается". И я шёл по двору, перебарывая свои опасения, а собаки бросались на меня, потому что чувствовали мой страх. И я вырос и стал таким же, как те собачники - вместо того, чтобы поддержать делом больную жену, я просто говорю "не бойся, у тебя всё получится" и не делаю ничего, чтобы ей помочь. Ведь я мог бы и сам заниматься такими вещами, как выбивание квоты, поиск медицинских центров, переговоры с врачами, выбор наиболее успешного лечения и прочее прочее... А я просто ждал когда она умрёт. Я был хуже этих собачников, а уж до благородного быка мне было далеко, как до звёзд.
Из размышлений меня вырвала старушка. Баба Тося подошла к быку и погладила его, затем посмотрела на меня и сказала: "Ну, чего стоишь? Действуй! Болван..."
- Юра, Юра, Господи, ну ты и спишь!
Я открыл глаза и резко подорвался. Я смотрел на жену, бабу Тосю и сына, как будто меня ошпарили кипятком. Баба Тося давилась улыбкой. Что это было? Так я спал? Как явственно!
- Погода утихомирилась, - сказала Надя, - и ты не поверишь - Стёпа сбегал к машине, она открылась! Вот ключи!
От души поблагодарив бабушку за гостеприимство, мы вышли и направились по занесённой снегом тропинке к машине. Я очистил лобовое стекло, вырулил с обочины и мы поехали дальше. Я посмотрел на дом бабы Тоси и резко дал по тормозам. На месте дома были... развалины. Обрушенная крыша, заросший деревьями двор, сорванные ставни...
- Надя, посмотри на дом!
- Это как вообще... - поразилась и Надя.
Мы проехали чуть дальше. Возможно, перепутали дом? Но нет, других похожих не было и близко. Я поёжился в суеверном ужасе.
Вскоре Наде сделали повторную операцию. Никаких квот мы ждать не стали. Я взял кредит, да и сотрудники с родственниками хорошо помогли, я не постеснялся просить. Я сопровождал её повсюду, решал сам все вопросы... Я так был перед ней виноват. И Надя выздоровела. Пять лет в ремиссии. Неизвестно кто нам помог: те иконы, которым она молилась, или призрачная баба Тося, вернувшаяся на полдня с того света, чтобы промыть мне мозги, или же Наде просто не хватало сил, чтобы справится с этим в одиночку... Наверное, всё вместе. https://dzen.ru/idizamnoy?share_to=link