АВТОРСКАЯ ТЕМА НАТАЛЬИ АРТАМОНОВОЙ.

ЧЕРТА.
Виктор внимательно слушал бабушку и долго не мог понять к чему она клонит.
-- Для каждого человека есть черта, через которую нельзя перешагивать. Эта черта появляется с рождением ребенка, сначала её не дают перейти родители, а вот взрослым не даёт перейти её совесть, стыд и страх. Чёрта запрета. Некоторые думают,что перешагнув , он станет богаче, свободнее, счастливее, а на самом деле, человек может не приобрести, а потерять всё, в том числе и свою жизнь! -- бабушка хотела донести внуку смысл разговора доходчиво, а выходило сумбурно.
По грустным глазам Виктор, понял, что бабушка предостерегает его от чего-то, он и подумать не мог к чему приведёт такое предисловие. Виктора всегда поражала бабушкина мудрость, а сейчас видя её смятение, смущение, ему стало страшновато.
-- Внучок, пойми ! Бог даёт в мирное время испытания на деньги, на власть, на любовь к чужой жене и проводит незримую черту. И вот слабый человек её перешагивает , в результате он ради денег превращается в крохобора, вместо любви получает нелюбовь, ну а власть превращает его в деспота. А в годы войны твой дедушка чёрту перешагнул, чтобы жить, и в первую очередь, чтобы жили я и его мама. Он слёг, скоро помрёт, просил рассказать тебе о той черте, которая перечеркнула всю его спокойную жизнь.
Я невестой ему была, хотел ко мне сватов послать , но упал он со стропил , то есть с крыши, ногу сломал, рёбра, плечо выбил. А тут война подкралась -- не до свадьбы. Мать кое- как поставила его на ноги , и он , мало-мальски оклемавшись , подался в брянские леса партизанить. Душой он радел за Родину, за свой люд. Он был из кулаков, но его отца чудом миновала ссылка в Сибирь. Они всю жизнь твёрдо стояли на ногах, а я так себе, голь-моль.
Отец тщедушным был, задыхался он, бывало кашляет так, что покрывался потом , грудь ходуном ходила, руки тряслись. Работник он был никакой, в артель его из -за хвори не брали. Бывало идёт за плугом, а лошадь не только плуг, но и его тянет, сделается отец мокрый от бессилия, из груди свист за версту слышался, одышка валила его в межу. Так и помер, можно сказать, взбороздив плугом могилу себе. А мать моя от жалости к нему высохла, корову мы не смогли держать, надел земли урезали, чуть ли по миру не пошли. Твой дедушка мне тайком от своих харчи носил, да платки всякие на плечи набрасывал, валенки нам с мамой свалял. Тулупчик мне вместо зипуна сшил, всё от своих урезал, а мне помочь хотел. Потом война, не успел он меня засватать, сам под свечой лежал после падения с крыши.
Я знала, что он партизанил, и рада была. Всё думала, что лучше пусть партизанит , чем погибнет на фронте. Его мама снабжала отряд провизией, отец на фронте погиб, два брата тоже воевали, хотя и искалеченные, но с войны вернулись. Сестра его твоя тётя тоже воевала, медсестрой была и с наградами, с медалями , вернулась с войны. А вот твой дедушка перешёл чёрту патриотизма и любви к Родине из-за любви ко мне через предательство.
Взяли его немцы в плен, когда полз взрывать поезд, а Васька , который был полицаем , за мной всё наблюдал, стал догадываться, что я с мамой Петра держу связь с партизанами. Вот он и говорит, если твой Петр согласится перейти в полицаи, тогда не тронут немцы ни его маму, ни тебя, если не пойдет, то сейчас же пойду виселицу сколочу и вас вздерну. Я сделала вид, как будто не понимаю о чем речь, а у самой язык отнялся, глаза забегали Когда я нервничаю, то всегда пальцы перебираю, и они так заплясали в ладошках, что тут слепой и тот догадается, что я вру. Долго держали дедушку твоего в сарае, били до полусмерти, я ему записку передала через подонка, где объяснила всё , что нас ждёт. Короче, внучок повязали твоему деду повязку полицая , и примкнул он к группе врагов.
Василий сдержал слово, нас не тронули, но меня снасильничал . Сказал, что всю жизнь об этом мечтал, да ещё припомнил, что его отца сослали в Сибирь, а отца Петра нет ,,За жизнь матери своей Виктор рассчитался, а за свою жизнь должна ты сама со мной расчёт держать", -- так смеялся мне в лицо зверь. Мне жизнь не мила была, но любовь к Петру и надежда на свободу мешали наложить руки на себя.
Баба Шура словно оправдывалась перед взрослым внуком, который знал, что дедушка честнейший, совестливый, добрый человек. И знал то, что дед был до последней капли крови патриот. Но услышав то, что он был полицаем... Одно слово,,полицай" убило внука наповал. Как так? Ведь всю жизнь Виктор думал, что дедушка партизанил. Даже в мыслях не было , что когда то придётся услышать страшную правду.
-- Когда я передавала провизию связному, всё объяснила, почему Пётр служит немцам, но кроме осуждения и презрения ничего в его взгляде не прочитала. Он даже, как бы с недоверием ко мне отнесся, упрекнул в том, что я Петра защищаю, и начал кричать : ,,Как можно оправдывать предателя?! Надо было тебе и маме Петра уходить ! А Пётр, так как попал в плен, должен был смириться со своей участью и быть преданным Родине до смерти ! Я думала с ума сойду от услышанного .Ведь так любила я Петра, встала на защиту его, что было сил, просила помощи во время встречи с командиром отряда.
Герасим был ярым коммунистом, умным, грамотным, умеющий выслушать,рассудить и понять. Вот он то и помог мне.,, Петра считай внедренным к немцам от нас, и с Василием будь поласковее, и повнимательнее, это та ещё гнида, Вы с Петром будете помогать нам, узнавайте , когда и с чем поезда будут к Брянску подходить, когда облаву собираются фрицы делать, когда кого расстреливать будут. Ну и про провизию не забывай. Но главное, не показывай Василию свою ненависть. Я его знаю, он будет из твоих рук хлеб есть и твоей кровью запивать. Крепись, находи силы. Война подминает под себя не только голодом и холодом, она чертит чёрту, через которую нельзя перешагивать, но во имя победы -- надо".
Действительно, получалось у нас собирать информацию. Васька про свои хождения ко мне всё Петру рассказывал, говорил, что когда наших полностью победят его хозяева, то свадьбу со мной сыграет, а Пётр будет на свадьбе им прислуживать. Я удивляюсь своей силе и своему терпению. Какой же умный человек был командир отряда! Как -то он мне сказал : ,, Кто знает, что завтра будет? Может пулю я схлопочу. Хочу тебе и Петру справку дать, что вы партизанили. Кто знает, что будет после войны, вдруг свидетелей не будет, и казнят вас ... Я же помню 30 годы. Не поймёшь , кто прав, кто виноват. А после войны люди вас на клочья порвут, тебя за связь с Василием, а Петра за полицайство. Я после тридцатых понял, что порой бумажка решает судьбу, одно слово может спасти от смерти или наоборот".Тысячу, нет миллион раз я говорила спасибо командиру отряда, который был вскоре убит.
Василий в селе лютовал, как -то нашептал фрицам на жён коммунистов, имея ввиду их связь с партизанами. Он, сволочь, всучил Петру автомат для расстрела. Всё село стонало, на колени перед гадами встали. Помню Петра, стоял он как обезумевший, слезы градом текли, а всё равно начал расстреливать. Проклятия посыпались со всех сторон, люди готовы были взглядом Петра убить , а Василий подошёл ко мне и прилюдно обнял, уводя из толпы, а в толпу послал автоматную очередь.
Ночью мы с Петром убежали из села.Один Бог знает через ,что пришлось нам пройти. Я не могу вспоминать и передать всё наши мытарства и переживания. Пётр примкнул к другому партизанскому отряду, а я добралась к своим очень далёким родственникам. Далеко от села мы встретили победу, а потом вовсе уехали в Сибирь. На родине мы не были ни разу, страх и стыд нас обуял за расстереленных жён коммунистов, за мою связь с Василием. Но родным написали письмо, всё объяснили, у меня -то никого не было, а вот Пётр своим как мог , так и объяснил. Да и мама его всё рассказала, но всё равно братья и сестра нас обвинили в предательстве, не поняли они, что перешагнув чёрту , мы стали не предателями, а были защитниками Родины как они.
Только я знала, какого быть любовницей Василия, при виде этого мерзкого урода от страха уходило в сердце в пятки, а после его прикосновения хотелось на себя вылить ушат родниковой воды, чтобы смыть свой грех. Только я понимала, что мне его не смыть никогда.Я видела как Пётр страдал от своего предательства, как ночами не спал и волком выл.
Мы с Петром не вспоминали войну, каждый боролся с воспоминаниями сам, как мог. Работали как проклятые от зари до зари. Я родила пятерых детей, всех вырастили достойными людьми, но были ли мы их достойны? Свою душу мы загнали страхом в угол под замок, и вот дедушка попросил его открыть, рассказать нашу тайну. Ты военный, ты весь в отца, а отец в Петра, поэтому в тебе он видит себя и хочет спросить, как бы ты поступил, то есть как бы ему надо было поступить. Я внучок, что- то запуталась. Пойду я, плохо мне".
Шура , сгорбившись, пошла к Петру и присела к его кровати. Взяла его руку в свою и долго целовала, слезы смочили всё его пальчики. Пётр смотрел на свою жену с тревогой, он ждал, что она скажет. Но ее опередил Виктор, Стоя на коленях, положив голову на грудь дедушки, внук долго рыдал , потом взяв руки дедушки в свои , целовал : ,, Милый мой дедушка, как ты мог бояться рассказать о том , что был настоящим защитником. Ты жил в страхе всю жизнь, но почему? Ведь не дай Бог никому, через, что прошли вы. Та черта, через которую вы прошли, была неминуемой. Вы столько помогли партизанам. Дедушка, почему же ты не облегчил свою душу раньше? Ты бы не лежал сейчас прикованным к кровати, а встречал бы меня в гости с объятиями". Долго Виктор убеждал деда в его невиновности.
Петр всё понимал и слышал, его душа от радости заплясала и заплакала. Виктор не блуждал в тумане гнева и обиды, он мысленно оказался в том времени и пережил произошедшее с бабушкой и дедом в своем разуме. Его прощение не являлось личной слабостью, заблуждением -- это было освобождение деда от теней прошлого, это сострадание смешанное с нежностью и любовью. Дедушка умер спокойно, положив руку на сердце и чуть-чуть наклонив голову на грудь, на его губах блуждала улыбка.
Последний бой
,, Хоть плачь, хоть вой, а Андрея не вернёшь.Сколько их родимых полегло , если глазом окинуть село и начать считать, то со счету собьешься. В каждую хату заглянула похоронка, а то и не один раз. Бывало идёт почтальонка Евдокия и радуешься, что мимо прошла. А если заворачивает к дому, то по походке понимаешь, что она несёт : горе или весточку от живого сына. Уж сколько Евдокия поплакала вместе с бабами, уж сколько она причитаний услышала за век не сосчитать. А ведь у самой мужа и сына война забрала, и сука не подавилась.
Так что, Ольга, не мы первые, не мы последние получили горе горькое. Жить надо дальше". Ольга понимала свекровь , но разум не хотел понимать.Куда деваться от тяжких дум, от слез. Маленький Степка вообще батю не помнил, а Вера вроде и помнила, а как - то призналась:,, Мам, вот руки помню большие, сильные, помню глаза, а вот всего не помню. Помню как на руках до потолка подбрасывал... А ещё помню, когда уходил на войну, то меня сильно- сильно прижал к себе, что мне дышать больно стало... А ещё помню, как он уже попрощался и опять вернулся, начал целовать, а потом взял, что- то с божницы и побежал". Вере тогда было 4 годика, шел пятый, а Степке был год.
Ольга работала как ломовая лошадь, детей закрывала дома, иногда бабушки приглядывали, иногда сами по себе оставались одни. Вера была большой, и в её обязанности входило не только смотреть за братом, но и по хозяйству помогать. Вспоминая мужа, Ольга словно замирала, чтобы не делала, останавливалась и смотрела в одну точку, а иногда могла заулыбаться. А потом или сама приходила в себя или кто-то из подруг толкал. Так было постоянно, память не давала забыться, отвлечься, постоянно теребила сердце и разум.
А вспомнить было, что. Как украдкой убегала на свидание, и как врала отцу, что бегала к подруге, как согрешила до свадьбы и боялась, что отец ремнем отстегает, как на свадьбе поняла, что забеременела, от всего мутило, тошнило, как свекровь тоже поняла и качала головой. Посадила напротив сына и сказала. :,, Я знаю, что согрешили до свадьбы и виноваты в этом оба, но грех ваш по согласию. Видать и Бог согласен, коль дело свадьбой завершилось. Не вздумайте считать это позором ! Ходите голову высоко держите! Люди поговорят, и видя ваше счастье, быстро судачить перестанут. Так что ты, сынок, теперь защитник жене от всех разговоров и то всех бед".
Ольга так же вспоминала свекра, как он уже будучи женатого сына ремнем отходил, за то, что с друзьями в бани налакался бражки и на утро встать пахать не смог.,, Ты, --говорил,-- сынок, не день упускаешь, а год ! Земля не будет ждать, пока ты належишься! Не умеешь пить бражку, тогда не хватайся за девичью ляжку". А сам ремнем обхаживает по спине сына. Вспомнила , как зимой на санях катались, вспомнила, как подарил цветастый платок ,и повязывая неумело, смучаясь сказал:,, Оль, красивая ты, но смотри, я вижу как Митька на тебя смотрит. Бить не буду, убью сразу".
Ольга вспоминала, и слезы капали с густых ресниц сначала капельками, а потом сознавая, что мужа больше никогда не увидит, текли ручьем. Голод, да горе изматывали все силы. Придя с фермы, выпивала кружку молока, съедала кусок хлеба ржаного наполовину с мякиной, иногда пару картошин, и спать ложилась рядом с детьми. То Степку обнимет, то Веру. Поплачет, повспоминает, и опять на заре на работу.
От нехватки витаминов и от воды руки потрескались, когда доила коров, то пальцы кровоточили, опухали, ныли так сильно, как будто под ногти иголки втыкали.Свекровь приносила жир и сама руки смазывала долго, пока жир не впитается. ОЛЬГА КЛАЛА ЕЙ ГОЛОВУ на плечо и хотела словами выразить благодарность, но стеснялась, только могла сказать:,, Как мне повезло с Вами, не бойтесь своей старости, я вас никогда не брошу".
Когда свекровь ругала Ольгу за слезы, то всегда при этом старалась обнять:,, Ты выть, вой, но знай меру, сердце не резиновое, все в себе не поместит : и слезы, и стоны, и боль, и воспоминания -- лопнуть может. Ты плачь в меру, Андрей погиб, чтобы дети жили. О детях больше думай."
Как-то вечером пришёл свекор. Смерть сына сгорбатила его мощную спину. Он тоже воевал, но посчастливилось вернуться живым,хотя счастливым он себя не считал. Тысячу раз он мысленно ругался с Богом, всегда упрёкал его в том, что забрал сына, а не его.Глядя на жену, на ее страдания, понимал, что горе и жизнь словно вышли на поединок, слезы, причитания, скорбь поставили жену на колени.
,, Дочка, поговори с матерью, не могу я больше слышать её вопли, корову доит -- голосит, станет ужин собирать -- голосит, ночью просыпаюсь от её рёва. Ну, что давайте или дальше жить, бороться и детей растить или смерти откроем двери настежь, и пусть уж всех забирает". Оля всегда думала, что свекровь сильная, ведь когда её успокаивала ни слезинки не уронила, а тут выходит, что полы своими слезами моет. Оля иногда даже злилась на свекровь, на её смирение, терпение, а выходит, что поддерживая Ольгу, свекровь свою всю душу разорвала.
На следующий день после работы пошла к свекрови и заметила, что у неё глаза заплаканные, руки дрожат. На вопрос:,, Что случилось?" -- ответила, что лук резала. Свекор вздохнул и пошёл прилёг. Начался сбивчивый разговор снохи и свекрови. -,, Мам, не ты ли меня учила быть сильной, не ты ли учила заботится о детях, не ты ли меня ругаешь за слезы? Подумай о душе сына, ведь сюда он теперь не вернётся, и там спокойствия ему нет. Давай сейчас наревёмся вволю и возьмемся за ум, ведь наши сыновья, отцы, мужья воевали, победили, чтобы мы жили."
Андрей погиб в марте 45года.Радовался предстоящей победе, надеялся на скорую встречу с родными.Но война перед своей погибелью старалась ударить больнее. Отступая, фашисты лютовали, предчувстовая свой крах , готовы были все стереть с лица земли.Андрей с Тихоном воевали с первого дня войны вместе, в одной танковой группе, а точнее в одном танке. Последний бой был невыносимо тяжёлым. Немецкие "Тигры" словно перед смертью старались небо и землю превратить в огненный ад. Приказов не было слышно, Андрей не успевал заряжать орудие, подкрепление опаздывало, и каждый мысленно прощался с жизнью.
Андрей достал маленькую иконку поцеловал и протянул к губам друга и знаком дал знать, что надо перекреститься. Тихон солёными губами прошептал:,, Эх, лапотник ты , дружище. Я-- физик верю в свою силу и свою душу, а ты все молился и все равно ранен был, а я нет. Ну и где её помощь ?" Только при таком грохоте слов не было слышно, и глядя как Андрей ждет, чтобы Тихон перекрестился, друг неумело положил на себя крест.
Андрей обратился к иконке и сказал:,, Господи прости нас, что силой ослабли, что не смогли справиться без потерь в этом бою, прости нас за наши грехи и защити, чтобы с нами не случилось моих родных, дай им силы, смирения, терпения для принятия весточки о моей смерти."Сунул иконку в руки друга и с гранатами выполз из люка танка. Дым, гарь заслонили танк от фашиского взгляда, и подползая ближе, Андрей взрывал фашиские "Тигры".
Тихон без единого снаряда, держа иконку в руках, находился в танке. Плакал и крестился, целовал иконку и молился за Андрея, выл. Вдруг стало тихо,он живой, а где же Андрей? . Ну, а где же его друг,кто мог ответить на этот вопрос? . Друг там, где миллионы погибших солдат.Выполз из танка Тихон ужаснулся, каждый танк был окутан дымом, солдаты, пытавшие выползти из машин, догорали, запах металла и запах смерти сбивал Тихона с ног.
На всем поле только его танк стоял неподбитый. От бессилия найти друга Тихон выл.
Прошёл год после победы. На пороге дома Ольги сидел солдат. Не мог раньше приехать,так как долго искал своих сестёр, брата, а вот потом навестил родных друга. Он считал Андрея братом.Ольга обнимала, плакала, благодарилаТихона за то, что рассказал о муже, о его героизме,о его последних словах, о его мечтах,о молитвах.Тихон достал маленькую помятую иконочку и зарыдал. Провожали Тихона всем селом. Мама и отец Андрея называли его сыном, просили приезжать почаще. На, что Тихон отвечал своим согласием. Всех расцеловав, со всеми попрощавшисьТихон сказал, что прощается ненадолго.
Наталья Артамонова
Двое
Шел 1944 год. Это сейчас всем известно, что близился конец войны, а тогда никто не знал, когда она закончится и закончится ли вообще.
Иван Петрович понимал, что люди гибнут, сколько он сам смертей видел, но окончания войны боялся, потому что некуда было возвращаться. Жена, дочь и мать погибли. Ивану было стыдно, но когда он узнал о гибели жены, то почувствовал облегчение.
Двадцать первого июня он случайно пришел домой пораньше с работы и увидел картину, которая до сих пор будоражила его душу. Сердце замирало при воспоминании о том дне, хотя он видел столько смертей, столько горя, крови, а то была и не смерть даже. Никто тогда не умер реально, и он не умер, но и живым больше не был. Иван очень любил свою жену Марину, а она в тот день лежала на диване…с его родным племянником.
Так получилось, что мама родила Ваню поздно, в тридцать восемь лет, а его старшая сестра родила сына через пару лет. Вот и вышло, что между дядей и племянником была разница всего в два года. У матери поздний ребенок, а у сестры ранний, без мужа.
— В подоле принесла, — кричал отец, когда живот стало видно.
Сестра низко опускала голову, будто подставляя для удара. Отец сжимал кулаки, но не бил, а только орал:
— Кто он?
Но сестра не выдала своего «подельника». Впрочем, выходить из дома перестала, и ни с кем больше никогда не встречалась, до самой войны.
Ребята, Ванька и Андрюша, были очень дружны, как два родных брата. Друг за друга горой стояли. Младший Андрюшка, как ни странно, защищал Ваньку. Был очень задиристый, часто домой приходил с синяками, но никому за Ваньку спуску не давал. А Ванька был тихоней, возился с жучками да с лягушками целыми днями. Ловил, сажал в банку, наблюдал. Ребята очень часто смеялись над ним и даже издевались. Потому Андрюшка и защищал дядьку!
Сидя в окопе в те редкие часы затишья, Иван часто это вспоминал и не мог понять ни тогда, ни потом, как же так могло получиться? Как мог Андрей, за которого он готов был отдать жизнь, так подло его предать? Он даже не думал об измене жены, он все время страдал от предательства Андрея. Ведь это с ним вместе ели, спали и купались. Все, абсолютно все было общее! В тот момент, когда он увидел два голых тела, сплетенных любовью, он почувствовал, как перестал жить.
22 июня все люди пережили огромное горе, а Иван счастье. Он сразу подумал о том, какая же удача приключилась, потому что он не знал, как дальше жить. Как все будет? Уйти было некуда, все жили в одном доме. Андрей был женат дважды, но оба брака не удались. Андрей уходил и возвращался домой.
И вот отношения с его женой. Как? Зачем? Ложась спать вечером 21 июня, расстелив себе тулуп в кухне, больше было негде, Иван конечно же не смог уснуть, он все думал и думал, вспоминал и вспоминал. Выгнать Марину он тоже не мог, сирота она была, и дочку Ваня очень любил и не представлял себя в роли приходящего повидаться папы.
С пятнадцатилетней Наташей были очень теплые и открытые отношения. Она делилась с отцом абсолютно всем, даже тем, что девочки говорят только мамам. Им было хорошо и интересно вместе.
«Какое счастье, что Наташи и мамы не было дома, — подумал тогда Иван, — может и мне пока уехать к ним в деревню?» — решил он той, самой длинной ночью в своей жизни. Но начавшаяся война все расставила на другие места.
«Как же хорошо! — подумал тогда Иван, устыдившись своих эгоистичных мыслей. — Вон все люди страдают, плачут, на матерей больно смотреть, а я радуюсь».
В тот же час Иван отправился в военкомат. Впрочем, фигура Андрея мелькала там же. Мать с Наткой приехали из деревни. Мать постарела как-то сразу и почернела. Иван больше не ночевал дома. На улице теперь всегда: днем и ночью было много народу. Все жили одной большой семьей: вместе спали, вместе что-то ели, что-то обсуждали, проклинали Гитлера и верили в скорую победу. Мужчины ждали отправки на фронт, а женщины их провожали.
Больше Иван никогда не видел своих родственников. Мама прислала только одно письмо, в котором сообщила, что Андрей убит. А потом от соседки тети Клавы пришло известие, в котором она сообщала, что мама, Ната и Марина погибли. Выжили немногие, в том числе тетя Клава, в дом попала авиационная бомба.
Все это Иван рассказал своему сослуживцу Пете. С ним воевали почти с первых дней, он и другие ребята были семьей Ивана. Многие погибали, на их места приходили другие. И все равно, даже малознакомые солдаты сразу становились одной семьей с Иваном. Он хотел, чтобы война длилась вечно. Потом ему становилось жутко от своих мыслей, и он хотел, чтобы его убили, и пусть тогда война заканчивается. Он все время подставлялся под пули, ничего не боялся, за линию фронта не раз ходил, заслужив тем самым всевозможные ордена и медали, но пули облетали его как заговоренного. Ну не стреляться же самому!? Хотя и такие мысли тоже были. И об этом он сказал своему верному Петру.
— Ты что? — покрыл его матом Петька. — Не вздумай! Ко мне поедем, я и жене уже отписал, ждут нас. Сестра у моей есть, замуж до войны не успела выйти, а теперь и не за кого. Эх, Иван, пусть только закончится проклятая! Пахать и сеять будем, и детей делать, — друг крепко обнял Ивана.
Но не сбылось. Убили Петю в феврале сорок пятого, Иван сам отписал его жене о гибели ее мужа. Она ответила. Хорошее письмо пришло, и писала она в нем, что ждут его, теперь уже одного. Долго Иван добирался до села Верхнее, Гуровского района. Встретили его Серафима, жена Петина, и сестра ее Алевтина. Трое сыновей друга заглядывали ему в глаза, а самый старший, мальчишка лет двенадцати спросил:
— Ты с папкой нашим воевал?
Иван погладил его по голове.
— Воевал.
— Как папка погиб, ты видел?
— Видел.
Серафима заплакала, но быстро смахнула слезу:
— В дом идемте, в баньку с дороги, и вечерять, чем Бог послал.
Хорошо посидели, душевно, Петю помянули и всех павших. Темно уже было, поднялась Алевтина, сестра Серафимы:
— Идем, поздно, пусть укладываются.
Поднялся Иван и понял, что женщину ему конечно охота, давно не был в любви, но не Алевтину. Серафима ему приглянулась. Ох как приглянулась!
Стройная, высокая, коса черная как воронье крыло, тихая, скромная, слова лишнего не молвила, к спирту, который Иван привез, едва губами прикасалась. Алевтина — прямая противоположность сестре старшей. Маленькая, волосы светлые, жидкие, короткие, гребенкой сзади прихваченные, спирт пила как мужик заправский, наравне с Иваном.
Не хотелось ему с ней уходить, но делать нечего. Оставаться с Серафимой и вовсе никак нельзя. Жена погибшего друга. Святое.
Выйдя от сестры, Алевтина тут же вцепилась в Ивана мертвой хваткой. Еле-еле до дома вытерпела, готова была тут же на траву с ним лечь.
***
С каждым днем становилось Ивану все нестерпимее жить с Алевтиной. На трезвую голову он совсем не мог с ней быть мужчиной. А Серафима — напротив, была для него желанной. С каждым днем он все четче понимал, что любит жену своего фронтового друга, а главное, он понимал, что и он ей люб.
Как-то играли свадьбу в деревне. Иван оказался рядом с Серафимой за столом. Алевтина, изрядно выпив, уронила голову на стол и захрапела шумно как мужик. Серафима не удержалась и прыснула в кулачок:
— Такая она у нас, Алька, с раннего детства как пацан. С батькой вечно пропадала на полевом стане, трактор еще тогда водить научилась, и всю войну колхоз на ней держался, да на дядьке Егоре, пришел контуженный в сорок втором. Курить в десять лет начала. Еле как я ее уговорила хоть не смолить при тебе. А то как же тебе-то? Домой пришел, а тут снова солдат в юбке спирт пьет и самокрутки крутит.
Узнав случайно некие подробности из жизни женщины, с которой он прожил вот уже пару месяцев, Иван конечно стал ее еще больше уважать как хорошего работника и друга, как большую трудягу. Ну вот, как если бы она действительно была его товарищем, но она-то каждый день хотела гораздо большего, а он не мог ей этого дать. Любви рассказ Симы не родил.
В деревню вернулись мужики, но их катастрофически не хватало, чтобы наладить полноценную сытую жизнь. Потому-то Алевтине и пришлось продолжать работать трактористом наравне с мужиками. Это откладывало определенный отпечаток на ее характер, привычки и внешность. И конечно на ее фоне Сима была очень женственной, красивой. После откровенных разговоров на свадьбе у Ивана чувства к Серафиме только усилились.
Близилось 7 ноября, и колхозники готовились помпезно отметить двадцать восьмую годовщину Великого Октября, ведь в годы войны было не до праздников. Подготовили своими силами большой концерт, наградили передовиков производства, а после устроили танцы. Иван пригласил Серафиму на вальс. И вот во время танца он почувствовал тело любимой женщины, что оно мягкое и податливое как пластилин. Иван ощутил, как она задрожала, прижавшись к нему. Он обнял ее крепче и сам не заметил, как вальс привел их в темный уголок. Иван обхватил Серафиму и жарко поцеловал, она с готовностью ответила на его поцелуй. Понял Иван, что ответные у нее чувства. И в этот самый момент вспомнил он друга своего, боевого товарища. Как воевали вместе, всю войну от начала до конца. Сколько прошли дорог, сколько однополчан проводили, как грелись вместе у костра и как победное «ура» кричали. И как винтовка одна на двоих была в первой битве. А главное, вспомнил он, как последний раз вздохнул его друг глубоко и сказал:
— Видишь, Ванька, вон оно как. Не пахать мне и не сеять, и не дать своего имени никому больше.
Сам закрыл он глаза другу и вскочил во весь рост, ринувшись в бой. И бежал, бежал, и орал громко как раненый зверь…
Вспомнил и оттолкнул он жену своего товарища:
— Нет, Сима не могу. Он там, а я здесь. Его нет, а я живу. Живу, понимаешь, потому что его нет. Как же могу я с женой его жизнь эту делить. Нет, прости Сима.
И Серафима отскочила от него, отряхнулась, словно снимая с себя наваждение, и убежала. Побрел Ваня домой, собрал свой нехитрый скарб и на станцию подался, за околицей Егора встретил.
— Иван, а ты куда ж?
Иван рассказал Егору все, ничего не утаил.
— Беги, паря, беги подальше. Пять дней или даже десять ехай, а то не стерпишь и вернешься, а мужики сейчас везде нужны. Ничего, устроишься!
Обнялись, и пошел Иван в свою новую жизнь. На станции сел в первый же эшелон, не узнав, куда двигается. Как в забытьи провел трое суток: не ел, не пил, не спал, только в окно смотрел да курил много.
На какой-то маленькой станции через четыре дня вышел, закурил самокрутку, и, вдруг, увидел знакомый силуэт: на тележке ехал инвалид без ног и просил милостыню, ему подавали: кто хлеба, кто банку тушенки.
— Эй, — окликнул его Иван.
Солдат развернулся.
— Андрей!
Кинулся Ваня к нему, упал на колени. Крепко обнялись. Все люди, кто видел это, слезу утирали. Вот так война для всех свое место определила.
Татьяна Алимова
Галя вдруг с ужасом поняла, что рядом с ней совершенно незнакомый человек...
– Нет, Галя, ну ты представляешь, я спросил у своего заместителя, которого мне навязали, номер СНиП, а он вместо того, чтобы ответить по существу, начал меня жизни учить! Мол, Антон Борисович, при всём к вам уважении, никаких этих ваших СНиПов уже года три как не существует.
Мужчина скривил лицо, заговорил писклявым голосом, явно стараясь спародировать своего молодого заместителя:
– Есть свод правил, и вовсе не обязательно их все помнить наизусть! Несколько нажатий клавиш, пара секунд – и вся нужная информация будет на экране!
Единственный зритель этого представления, симпатичная женщина со спицами в руках, попыталась успокоить покрасневшего оратора:
– Антоша, милый, не нервничай ты так. Лучше давление померяй. Что-то мне не нравится, как ты выглядишь. Ни к чему так переживать! Молодёжи сейчас действительно проще не запоминать информацию, а уметь её искать.
Мужчина послушался совета, и некоторое время в комнате было слышно только постукивание спиц и звук работающего тонометра.
– 150 на 100! – объявил Антон Борисович и снял манжету с руки. – Вот доведут же всякие бестолочи! Принеси таблетку, Галя.
Впрочем, указание было запоздалым. Едва услышав тревожные показатели, женщина отложила рукоделие и поспешила за аптечкой.
Мужчина принял таблетку, посидел немного в тишине, а потом начал негромко ворчать:
– Ты представляешь? Этот сопляк с «красным» дипломом, явно полученным не за знания, а благодаря должности своего отца, даже нее собирается ничему учиться!
Женщина ободряюще угукала, не отрываясь от вязания, чем только спровоцировала очередную вспышку гнева:
– Да прекрати ты бренчать своими палками, и свет выключи! Голова раскалывается! Ну, просто нигде покоя нет: ни на работе, ни дома!
Галя, забрав рукоделие, переместилась из спальни в бывшую детскую. С тех пор, как дочка Света в юные 18 лет «выскочила» замуж и уехала на родину своего супруга за полторы тысячи километров, в комнате мало что изменилось. На стенах всё так же висели плакаты с изображениями музыкальных исполнителей. На кровати, будто дожидаясь хозяйку, сидели плюшевые питомцы. На столе, заботливо укрытый от пыли, стоял пузатый монитор, стоивший когда-то давно уйму денег, а сейчас уже являющийся раритетом. Сколько раз Галина хотела провести в комнате дочери генеральную уборку и выкинуть всё, что не нужно, но не решалась. Ну и что, что за 10 лет со дня замужества Светочка приезжала сюда считанные разы, но зато её всегда ждала та же обстановка, как и всегда.
Устроившись за столом, женщина включила дополнительно настольную лампу и принялась вывязывать затейливый узор. Однако рукоделие в этот вечер не приносило привычного расслабления. Галя волновалась за мужа и чутко прислушивалась к происходящему в соседней комнате. Когда раздался протяжный стон, женщина помчалась к мужу и, измерив давление, вызвала «скорую помощь».
Бригада приехала меньше, чем через полчаса. Ангелы по спасению человеческих жизней действовали быстро и чётко. Опросили о том, что беспокоит. Затем измерение давления. Кардиограмма. Успокаивающие слова, адресованные и пациенту и его взволнованной жене. Совсем юная, может, даже моложе Светочки, медсестра по указанию фельдшера сделала Антону Борисовичу укол, а Галине посоветовала непременно выпить успокоительного.
По счастливой случайности, в этот момент других вызовов у бригады не было. Они не спешили, заполняя бумаги, и фельдшер спокойно объяснял:
– Показаний для госпитализации нет. Для своего возраста вы, Антон Борисович, в хорошей форме. Но, всё-таки, что-то вроде тревожного чемоданчика соберите. Если, вдруг к утру опять поднимется давление, вызывайте, не стесняйтесь. Предрассветные часы, они самые опасные. Ну, и, конечно, в поликлинику завтра с утра позвоните и на приём запишитесь. Беречь себя надо!
***
После укола мужчина уснул, а Галя, чтобы не беспокоить его, снова ушла в бывшую дочкину комнату. Утром Антон чувствовал себя вполне хорошо, и, несмотря на высокое давление накануне, отправился на работу. Вечером он снова жаловался жене на бестолковых коллег.
Галина чуть ли не со слезами на глазах просила мужа, с которым прожила почти 40 лет, уйти на пенсию. Объясняла, что чрезмерные нагрузки в его возрасте вредны. Приводила расчёты о том, что на две пенсии они вполне смогут нормальное жить. Не шиковать, конечно, но зато – нервы целее будут. Женщина умоляла мужа подумать о здоровье, которое с годами крепче не становится, но всё было бесполезно.
Антон Борисович Хистанов, привыкший занимать удобное кресло главного инженера в крупной организации, противился всем доводам и самодовольно сообщал:
– Да без меня на работе всё по кирпичикам развалится! Понабрали бестолочей, которые ни в зуб ногой, и думают, что вся нужная информация к их услугам, стоит только сказать: «Окей, Гугл». А вот и дудки! Как эти лоботрясы будут выкручиваться, если вдруг Интернет отключат? Нет, Галя, я просто обязан в этих балбесов хотя бы крупицы знаний вбить, чтобы они не перечеркнули крест-накрест все достижения прошлого. Без нас, «старой гвардии», всё рухнет!
Подобные споры стали возникать в семье Хистановых регулярно. Свои бравурные речи Антон Борисович произносил громко и даже сам верил в их правдивость. Однако «бестолочам, лоботрясам и балбесам», похоже, надоело занудство представителя «старой гвардии» и его проводили на пенсию.
Это было для Хистанова страшным ударом. Он посчитал это самым настоящим предательством и даже не стал устраивать «отвальную», чтобы лишний раз даже не видеть подлое начальство и вероломных коллег во главе с незнайкой-заместителем.
Однако жена Антона Борисовича тайком радовалась, потому что теперь мужу не надо будет волноваться из-за рабочих моментов. Она и не подозревала, какие перемены впереди.
После того, как все формальности были улажены и муж плотно обосновался дома, Галя вдруг с ужасом поняла, что рядом с ней совершенно незнакомый человек: резкий, вспыльчивый, нетерпимый к мнениям, которые отличаются от его. Антон, потеряв свою отдушину в виде работы, был готов делать замечания жене по любому поводу.
Если она вязала в спальне, больше слушая, чем смотря телевизор, мужчина возмущался:
– Галя, прекрати стучать! Раздражает, и я на сюжете не могу сосредоточиться!
– Да разве же я громко? – удивлялась женщина. – По сравнению с телевизором совсем и не слышно!
Антон злился:
– Я на пенсию вышел, чтобы отдыхать, а не твоё бряцанье слышать!
Женщина брала в руки крючок, чтобы не стучать спицами, но её мужа и это раздражало.
– Ты специально, что ли, своими руками мельтешишь и меня нервируешь?
Галина с рукоделием перемещалась в бывшую детскую, но и там её настигали претензии мужа:
– Ну, сколько можно? Ночь на дворе. Уже второй час ночи, а ты всё бряц-бряц-бряц! Угомонись уже! Спать пора!
***
С каждым днём претензии Антона к тому, что женщина вяжет, становились всё сильнее. Его раздражало практически всё.
– Галя, чего ты как бабушка-паук. Куда ты столько вещей вяжешь? Ресторан для моли собираешься открывать?
– Да ну тебя, Антон! Запас карман не тянет. Вещички навяжу, а как Света с детишками приедет – я их обновками радовать буду.
Мужчина неприятно смеялся в ответ:
– Совсем с ума сбрендила! Носками, шарфами и шапочками вязаными радовать собралась! Галя, да сейчас детям с дошкольного возраста смартфоны подавай. Твои вещи, наверное, Светка в мусорку относит, а ты и рада вязать!
– Антон, зачем ты так? – у Гали даже дрожали губы. – Наша дочь любит вязаные вещи. Говорит, что они тепло моих рук хранят. А ещё она мне статью присылала, так там напечатано, что вязания вообще очень полезно как один из видов мелкой моторики. Память улучшается и всё такое прочее.
– Ересь! – коротко отрезал Антон, и Галя крепко на него обиделась.
Претензии мужа продолжали развиваться. Как-то в одну из ночей, которые женщина по обыкновению проводила отдельно от мужа за своим хобби, он ворвался в комнату и стал злобно шептать:
– Ты же нас по миру пустишь! Почти круглые сутки электричество жжёшь! Завтра же пойду куда надо и спрошу, как разделить лицевой счет. Наверное, и счётчик отдельно на эту комнату можно будет поставить. Другие коммунальные платежи тоже надо разделить! Ты ведь ещё этот корм для моли стираешь!
Галя возмутилась:
– Ты с ума, что ли, сошёл! Давай ещё высчитывать, сколько я воды на стирку вязаных вещей трачу!
– А вот и буду высчитывать! А то уселась на мою шею и едешь! Всё, Галька, приехали. Я теперь – пенсионер! Теперь деньги считать надо.
Женщина даже не знала, что и ответить. Антон погасил свет, не дождавшись, пока Галя довяжет ряд, и для неё это было шоком. Раньше муж никогда себя так не вёл.
***
Обстановка в квартире Хистановых была напряжённая. Женщине надоело пресмыкаться перед деспотичным мужем, и она стала порой даже посылать его:
– Да пошёл ты в баню, Антон. Вместе со своими претензиями! Хочу – вяжу, и ты мне не указ!
Назло жене Антон стал вслух читать объявления о купле-продаже недвижимости и комментировать:
– Если мы эту квартиру продадим, то сможем только одну нормальную однушку взять и что-то типа гостинки. Что ты, Галя, по этому поводу думаешь?
Женщина молча недоумевала: куда же делись все нежные чувства, которые были у мужа к ней и у неё к нему? Она автоматически продолжала готовить и убираться, но почти постоянно злилась на мужа, который никак не мог оставить в покое её хобби.
***
В один из вечеров Антон смотрел телевизор. Галя приготовила ужин, поела, а потом пошла звать мужа, потому что даже сидеть за одним столом с ним не хотелось, но её ждал неприятный сюрприз. Мужчина был без сознания.
Приехавшие медики поставили тревожный предварительный диагноз, и увезли Антона в больницу. Галя поехала вместе со скорой помощью, и была в шоке, когда после ожидания, показавшегося вечностью, ей сообщили, что пациента Хистанова необходимо срочно прооперировать.
Разумеется, официально всё было бесплатно, но врач намекал, что Антону, как человеку в возрасте, желательно сделать хороший наркоз. Галя тут же безропотно съездила домой и положила свою благодарность в конверте в карман анестезиологу.
Хотя в заначке после этого почти не осталось денег, женщина ни о чём не жалела. Она мечтала, чтобы Антона спасли.
Чудо произошло, но состояние Галиного мужа было незавидным. Врач сказал, что через 2 недели Антона выпишут, но надо дома обеспечить ему полноценный уход. Требовалось сразу много всего. Аренда противопролежневой кровати, средства по уходу, лекарства и прочее в совокупности было столько, сколько Галя и за полгода не получала. И ведь неизвестно, как долго Антон будет прикован к кровати.
Света, конечно, прислала деньги на лечение отцу, но это было каплей в море, а больше Галя просить не посмела. Зять не из богачей. Дочь во втором декрете. Им самим впору помогать! Пришлось брать быстро займ.
Галина неторопливо шла из магазина, прикидывая, как растянуть курицу подольше, и как будто кто-то свыше услышал мрачные мысли. Симпатичная моложавая женщина остановила её и спросила:
– Простите, а кардиган вы где покупали?
– Сама связала, – пожала плечами Галя, не видя в этом никаких поводов для гордости.
Незнакомка рассыпалась в комплиментах, а польщённая мастерица призналась:
– Я ещё всякие аксессуары люблю вязать.
Женщина заинтересовалась ещё больше, и попросила:
– Понимаю, что я могу показаться навязчивой и даже странной, но, может, вы мне принесёте вещи, допустим, к своему подъезду, а я что-нибудь для себя подберу?
Галина ответила встречным предложением:
– Ой, да пойдёмте прямо ко мне. Вещи, их же мерить надо. Как вы на улице это делать будете? Уже довольно холодно. Что вам понравится, я недорого отдам, потому что деньги мне срочно нужны.
Оля, как звали незнакомку, купила у крайне удивлённой Галины несколько крупных вещей и пару ажурных перчаток, а потом предложила:
– Я ваш ассортимент сфотографирую и знакомым покажу. Уверена, вскоре почти все вешалочки и полочки опустеют.
Через полторы недели Галя удивлённо подсчитывала деньги за своё хобби. Теперь всего хватало. Оставалось встретить мужа из больницы.
***
Антон был непривычно тихим. Его руки едва могли держать поильник, и, подумав, Галя занялась усиленной реабилитацией мужа, терпеливо обучая вязанию. Конечно, результат принесло не только рукоделие, но когда мужчина встал на ноги, то от занятий вязанием отказываться не стал и прекратил упрекать жену за её хобби.
Автор Tetok .net.
Проказник
Валера Вислобрюхов глянул на свою жену, спящую на диване, и тяжело вздохнул.
Рая была уже не той тонконогой ланью, как 25 лет назад. Двойной подбородок, по которому стекает слюна, рот открыт, спит крепко, иногда похрапывая так, что аж хрусталь в серванте содрогается.
Волосёнки жидкие, редкие, испорченные бесконечными химическими завивками. Мелкие морщинки вокруг глаз, заломы между бровей.
Эх, а какие за ним девицы увивались в молодости, но он из всех Раису выбрал. Любил её крепко. Хохотушка, заводила, а глаза, цвета неба..
Родила двух сыновей, красавцы, все в отца. Себя он считал покрасивее жены.
И вот старость уже скоро, а он даже ни разу не согрешил ни с кем. Надо исправить, пока не поздно, а то и вспомнить потом нечего будет. Пока организм исправно работает, надо пользоваться.
Мужики вон хвалятся на работе своими похождениями, да над ним подсмеиваются, в мужской силе сомневаются..
Мысленно перебрал кандидаток на это дело. Зинаида, кассир. Неплохая бабёнка, толстоватая только, и язык, как помело, быстро всем растрепет. Не подойдёт.
Катерина, уборщица. Молодая, ладная, только зубов не хватает. Как улыбнётся, аж сердце заходится от её прорех во рту. Пусть зубы вставит, а там посмотрим..
Мария Ивановна, бухгалтер. Старовата будет, хотя женщина приятная, и при деньгах всегда. И пахнет от неё дурманяще, не иначе духи Шанель номер 5. Как они пахли, он не знал, но ему хотелось, чтобы это были именно Шанель.
Ольга Петровна сразу отпадает. Грымза ещё та. Запилит до смерти. Худая, как вобла, в очках, вечно занимает у всех до получки, у такой быстро похудеешь, голодом заморит.
Ещё есть соседка Лолита. Баба в самом соку, как говорится. Не замужем, что немаловажно, не придётся прятаться в шкафу, и далеко ходить не надо, под боком, можно сказать.
Валерий решил остановить свой выбор на Лоле. Так он нежно начал её называть. Ну, а что, скоро они станут, как родные, надо привыкать.
На следующий день, когда Раиса была на работе, а у Валерия был выходной, он решил действовать.
Достал из шкафа свою нарядную выходную рубашку с длинным воротником, брюки со стрелками, которые с такой любовью всегда выводила супруга. Для солидности добавил пиджак. И кепку.
Нарядился, глянул на себя в зеркало. Хорош, чёрт возьми, мужик в самом расцвете сил. И ничего, что брюки еле сошлись, мужик не должен быть хлюпиком.
Пшикнулся несколько раз любимым одеколоном "Шипр", подмигнул себе в зеркало и пошёл завоёвывать соседку.
Лолита сразу открыла дверь.
- О, сосед, привет. Ты чего хотел?
На ней была комбинация вишнёвого цвета, на губах помада. Неплохо, Валерий облизнулся..
- Да я тут это.. Мимо шёл, дай, думаю, к соседке загляну, может помощь какая нужна, соседи, как-никак..
- Надо же, как благородно. Заходи, Валера. Помощь мне ой, как нужна. Смотри, вот тут дверцу прикрутить, тут полочку повесить. А ещё в туалете бачок потёк, и на кухне с краном беда. Всё думала вызвать мастера, а тут ты с предложением, от которого невозможно отказаться.
Занимайся делом, вот инструменты, какие есть, может пригодится что.. А я пока краситься буду, уходить мне скоро..
Три часа Валерий чинил поломки в квартире Лолиты, уморился.
- Лола, мне бы перекусить.. И от рюмашки беленькой не отказался бы..
- Извини, но у меня холодильник пустой, не готовила ничего, я дома редко бываю.. И выпить ничего нет.
- Ну тогда можешь по - другому отблагодарить. Я мужчина видный, ты тоже ничего, почему бы нам не сплестись в порыве страсти..
- Хм, ты на что намекаешь, Вислобрюхов? Ну ты и проказник, однако.. Да ты глянь на себя в зеркало, архаровец! Ты же полностью соответствуешь своей фамилии, пузо вон свисает, аполлон недоделанный! И всё туда же! Возомнил из себя Ален Делона!
Да я Райке скажу, она тебя вмиг за дверь выставит за твои проделки! Ишь, чего удумал, в порыве сплестись..
Что же, если я незамужняя, можно мне гнусности всякие предлагать? У меня, кстати, жених есть, вот скажу ему, он тебе быстро мозги вставит на место! Он мастер спорта по самбо!
- Лола.. Ой, Лолита Аркадьевна, простите великодушно, бес попутал.. Да мне кроме Раечки моей никого не надо, я вмиг всё осознал!
- То-то же! Смотри мне, чтобы Раю не обижал, и на сторону не глядел. Иначе, найду ей жениха приличного, будет на руках носить, она красавица, только немного причепурить надо. А тебя, Вислобрюхов, забудет, как страшный сон!
- Попрошу не лезть в нашу семью! Сами разберёмся!
Валерий со всей дури захлопнул входную дверь. Лолита покачала головой и засмеялась. Вот так сосед, начудил..
- Валерчик, ты дома? Я пришла.. Ой, а чем это так пахнет вкусно..
- Раечка, я тут сюрприз тебе приготовил.. Котлет нажарил, салат сделал. Устала, моя ласточка? Проходи, мой руки и за стол. Ты у меня одна единственная такая, других таких нет..
- Что-то ты странный сегодня, случилось что?
- Случилось, Раечка. Я понял, как сильно люблю тебя.
С этого дня Валерий больше не помышлял о приключениях на одно место. Уж лучше синица (Раечка) в руках, чем всякие разные (Лолы) в небе..
Автор Заметки оптимистки
Счастье своими руками
В семье Поляковых росла единственная дочь Оксана, красивая, воспитанная девочка. Отец был главным инженером крупного завода стройматериалов. Мама главврачом детской поликлиники. Семья жила в достатке, и Оксана всегда выделялась из подруг.
Одевали дочку хорошо, воспитывали строго, но так, что она не боялась родителей, а полностью им во всем доверяла. И о школьных делах расскажет, и о подружках, и об учителях. Ее всегда выслушивали, давали советы. От ее детских проблем не отмахивались.
У Оксаны с детства обнаружился прекрасный певческий голос, и классная руководительница посоветовала определить девочку в музыкальную школу. Так она стала петь, была участницей всех школьных концертов. Ее звонкий голосок покорял всех без исключения, а эта старая песенка звучала в ее исполнении просто божественно:
Хоть поверьте, хоть проверьте,
Но вчера приснилось мне,
Будто принц за мной примчался
На серебряном коне…
Это был ее коронный номер, но не только. Эта песенка Золушки так глубоко запала ей в душу, что она стала мечтать о ее воплощении в жизнь. Раз уж бедная Золушка смогла найти свое счастье, а точнее, оно ее, то и Оксану тоже где-то счастье ждет, несомненно!
В десятом классе она стала встречаться с мальчиком Володей Горским. Он Оксану обожал за ее внешность, музыкальность и характер спокойной и невозмутимой девочки.
Они подолгу гуляли вечерами, мечтали о будущем, иногда по-детски, наивно целовались, просто нежно соприкасаясь губами, после чего Володя краснел, а Оксана улыбалась.
Это были хорошие вечера, но они закончились после окончания школы. Родители Володи уехали из Москвы куда-то на Север вместе с сыном, и молодым людям пришлось расстаться. Оксана сама так решила, что расстаются они навсегда. Никаких переписок, звонков и надежд. Раз судьба их развела, значит так и нужно.
Оксана окончила музыкальное училище, поступила в консерваторию. Друзья у нее были, а кавалеров не было. Она сама не хотела. Гулять просто так времени нет, заниматься нужно. Подолгу проводила в стенах консерватории, дома особо не напоешься, акустика не та, да и соседи косо поглядывают.
Родители всячески поддерживали дочь в ее стараниях в учебе, но когда Оксане исполнилось двадцать лет, а она продолжала оставаться одна, мама забеспокоилась.
- Должен же быть у нее близкий друг, Юра, - говорила она мужу. – Девушки в ее возрасте учатся общаться с мужчинами, заводят отношения, задумываются о замужестве.
Но отец Оксаны беспокойств своей жены не разделял. Нет никого, значит так и надо.
- Пусть консерваторию окончит, получит диплом, определится с работой, почувствует, что крепко стоит на ногах. Тогда и задумается о замужестве. Впасть в зависимость от мужчины легче всего, но в жизни нужно иметь собственный стержень. Всегда может пригодиться.
Оксана об этих разговорах родителей не знала, а сама размышляла: есть ли в ее окружении такой человек, с которым ей хотелось бы сблизиться и задуматься о чем-то серьезном? Нет, не было такого.
Некоторые парни нравились, вот Илюшка Лифшиц например, пианист от Бога. И красив к тому же, черные кудри, синие глаза. Но… на уме одно: «Окончить консу и смотаться в Израиль», как он сам говорил. Так что это не вариант. Да и остальные «гении» и не очень были ей как-то не по душе.
Но наконец учеба позади. Оксана нашла очень интересную работу, став хормейстером в детской музыкальной студии «Колокольчик». Студия славилась своими концертами по всей России, занимались в ней очень талантливые ребятишки, и работать с ними было одно удовольствие.
У Оксаны Юрьевны Поляковой была своя группа детского хора, с которой она очень много работала, готовила их профессионально. Ребята часто принимали участие в различных творческих мероприятиях. И на одном из них Оксана познакомилась со спонсором крупного городского фестиваля, бизнесменом Олегом Саблиным.
После выступления он лично вручил ей букет роскошных роз, со сцены перед огромной аудиторией поблагодарил за работу и после фуршета предложил отвезти домой, а заодно и на свидание пригласил. Саблин Оксане понравился. Харизматичный мужчина, сам когда-то учился и немного играл на саксофоне, так, для себя. Он Оксану заинтересовал.
Через полгода они поженились. Началась прекрасная жизнь, полная интересных событий: концерты, выставки, вернисажи. У Олега бизнес, у нее любимая работа. Отпуска вместе, поездки, путешествия.
Родители Оксаны были на седьмом небе от счастья, радовались за дочь. Олег ее обожал. Ну еще бы: хорошо образована, красива, манеры, этикет. Все при ней. И Олег ей подстать, чего уж там говорить. К зятю они относились очень уважительно.
Оксана как бы выстраивала свой замок в жизни, в котором ей было хорошо и комфортно. Неприятности начались с того момента, когда в музыкальной студии появилась новая начальница, Антонина Андреевна Свирская.
К слову сказать, когда эта должность стала вакантной после ухода на пенсию предыдущего директора, Оксане Юрьевне ее предложили. Но она отказалась: бумаги, планы, отчеты, графики, показатели работы – это была далеко не ее стихия.
Дети, хор, музыка, концерты – без этого она не мыслила уже своего существования. А вот с приходом Свирской у нее начались проблемы, они просто не сработались.
Той казалось, что Оксана спит и видит ее подсидеть. Никогда не соглашалась с любыми ее предложениями и по улучшению работы студии, и особенно по набору. Свирская настаивала, что набирать нужно всех желающих, чьи родители в состоянии оплатить обучение, а Оксана настаивала на отборе талантливых ребят.
Так не был принят в ее группу и внук Антонины Андреевны, совершенно бесталанный и безголосый паренек, мечтавший любыми путями попасть на сцену. На этой почве конфликт со Свирской обострился.
Но Оксана решила не обращать внимания. Она работает добросовестно, все так же ее хор завоевывает призовые места, а муж ее поддерживает: не обращай внимания.
Они уже были вместе пять лет на тот момент. Хорошо понимали друг друга. Порой не все гладко шло и у Олега, тут Оксана была его громоотводом и палочкой выручалочкой.
Могла и успокоить, и дать дельный совет. Не по бизнесу, конечно, а по тому, как повести себя в той или иной ситуации. Все шло прекрасно у них в семье. Но тоже до определенного периода.
Их обоих стало напрягать то, что у них не получалось с детьми. Оксана, постоянно работая с чужими, мечтала о своих. Олег же думал о том, кому передать в будущем свое дело, построенное с нуля. Не чужому же дяде оставлять бизнес. Но как они ни старались, как ни мечтали, с ребеночком не получалось.
Обследования дали немного обнадеживающий результат: патологии не выявлено, все может еще получиться. Ждите и не переживайте. Надейтесь на лучшее.
Оксана помнит тот вечер, как они с мамой на пару рыдали дома в одиночестве, без мужей. Только тогда мама призналась ей, что она сама была приемной дочкой у Оксаниных бабушки и дедушки, так как бабушка не могла иметь детей.
Вот ей, Оксане, какой-то кармой и передалась эта напасть.
- Не отчаивайся, дочка. Подлечись, прими все необходимые меры, все будет хорошо, вот увидишь, - успокаивала ее мама, но время шло, она подлечилась, а результат был нулевой.
Супруги впали в отчаяние. Наконец Олег предложил развестись. И куда делась любовь до гроба, куда делись ласки, забота, его мужское плечо? А делись они, оказывается, туда, где его уже ждало счастье отцовства. Олег времени даром не терял, у него появилась другая, как это ни банально звучит, и скоро появится сын.
- Ты прости меня, Оксана. Но так получилось. Все, что тебе принадлежит, ты получишь сполна, я обещаю.
- Мне принадлежал ты, а остальное меня мало волнует, - ответила она и в тот же вечер переехала к родителям.
Мама была к этому готова, а отец был в шоке. Он от зятя такой подлости не ожидал, именно так он называл его поступок. Оксана взяла небольшой отпуск после развода, чтобы немного прийти в себя. А после отпуска ее ждал очередной удар.
Она вышла на работу все еще разбитая и без настроения. Старалась взять себя в руки, чтобы на работе ее состояние не отражалось. Но в первый же день ее вызвала к себе Свирская.
«Не к добру это», - подумала Оксана и вспомнила, что коллеги смотрели на нее сегодня несколько напряженно, отводили глаза в сторону, не задерживались в разговоре.
Антонина Андреевна сидела за массивным столом в своем строгом до нельзя костюме, с неизменным пучком седоватых волос на затылке и в старомодных, но добротных очках. Когда Оксана вошла, она перебирала какие-то бумаги на столе.
- А, пришла. Садись, - своим низким и грубоватым голосом заявила начальница.
- Пришла. Что-то случилось, Антонина Андреевна?
- Случилось, Саблина, случилось. Сокращение у нас. Твой хор объединяют с «Синей птицей», он более значимый, как тебе известно. Там же, кстати, мой внук поет, которого ты забраковала. Но дело не в этом. Нет у нас больше должности хормейстера. Все. Пиши заявление по собственному со следующего месяца и передавай дела. Мне пока. Я разберусь потом.
Оксана не могла поверить в то, что слышит. Она попыталась возразить:
- Но как же так, Антонина Андреевна? Мы же столько призовых мест заняли, мы привыкли друг к другу. Они все мне дороги…
- Сентименты, Саблина. Из-за них, кстати, мы терпим убытки. Скольких детей ты отфутболила, помнишь? А родители были готовы платить за них. И любого ребенка можно научить петь, если постараться. Поет же мой Стасик, и ничего. Никто на него не жалуется. И процветают они, каждый год набирают ребят. А вам только эксклюзив подавай, чтобы сами пели, а педагоги сидели и радовались. Все, разговор окончен. У меня дел по горло. Пришел приказ свыше, я его выполняю. Ничего личного.
- Я заметила, - безрадостно ответила Оксана и осталась без работы.
Мама с присущей ей чертой паникера расстроилась до предела, увидев дочь мрачнее тучи. С ее слов, все одно к одному, и беда не приходит одна. С этим не поспоришь.
В конце месяца состоялось прощание с ребятами. Пришли родители, надарили ей цветов, подарков в виде конфет и сувениров. Дети спели забавную песенку собственного сочинения. Что-то типа: «Наша Оксаночка, как в небе ласточка. Такая же красивая, такая же любимая». Чем растрогали ее до слез.
Оксана стала искать работу. Ей захотелось все перевернуть, все поменять в этой жизни! До основания! На сайте вакансий ей попалось объявление, что в небольшом городке на берегу Волги в местный Дом культуры, требуется хормейстер. Было единственное «но»: хор не детский.
Но это Оксану не смутило. Она подала заявку и была приглашена на собеседование. Мама пришла в ужас! Причитала, что в Москве можно найти работу, с ее-то способностями, стажем, послужным списком – победы в конкурсах, на фестивалях, можно рекомендательные письма от родителей собрать.
- Нет! – твердо заявила Оксана. – Я поеду в этот городок и лишний раз испытаю себя. Если справлюсь, значит, я чего-то стою. Не отговаривайте меня.
- Я и не отговариваю, - сказал отец. – А если не получится, что тогда?
- Не получится, вернусь. Не выгоните же вы меня, надеюсь.
И как бывает непредсказуема жизнь! Конечно, Оксану приняли с распростертыми объятиями. Не так много специалистов ее уровня, да еще из столицы, согласились бы приехать в этот Богом забытый уголок на работу, извините, за гроши. А она вот согласилась!
Да, зарплата небольшая, но зато ей выделили из жилого фонда небольшой домишко на самом берегу, так себе, конечно, но жить можно. А когда на ее счет поступила солидная сумма, компенсация от мужа, Оксана затеяла капитальный ремонт и превратила свой дом в красивое белое строение с черепичной крышей.
Местность вокруг была великолепная! Березовая роща, соловьи по утрам, закаты и восходы над Волгой!
Работа тоже устраивала. Хор ее был старательным, пели по старинке, с душой. Вскоре он стал популярным в округе. Вдобавок Оксана давала уроки пения способным ребятам. В Доме культуры чудом сохраннился старый рояль.
Иногда на выходные и праздники ездила к родителям. Они тоже навещали ее. Наладилась как-то жизнь. И в столицу с ее суетой, амбициозностью и крутизной возвращаться уже не хотелось.
И с одиночеством было смирилась, но тут на тебе! Мама позвонила и так настойчиво стала приглашать на выходные! Оксана не заподозрила подвоха, собралась и поехала. Накупила маминых любимых сушеных грибов у соседки. Отцу крепкую настойку на можжевельнике. Почти что джин. Умельцы местные делали.
Приезжает со всем добром, отец встретил на вокзале, расцеловал, а глаза с хитринкой. И опять ей невдомек. Домой привез, а там ее друг юности дожидается, Володя Горский! Вот и сюрприз!
Полгода понадобилось Оксане, чтобы принять решение. Нет, мужчина он был видный, наработался на Севере, тепла захотелось, и в первую очередь душевного. Жена была да сплыла, детей нет. Есть квартира в Новодвинске.
- Ну нет, на Север я не поеду, Володя. Исключено. У меня тут свой дом, работа интересная. И знаешь, я детей не могу иметь. А ты ведь, наверное, ребеночка хочешь?
- Я с тобой быть хочу, Оксана. Ну нет детей, так что теперь? Крест на своей жизни ставить? Хочешь, к тебе перееду? Работу найду, обещаю.
Сдалась Оксана наконец. Нравился ей Горский. Целеустремленный, правильный какой-то весь. И работу нашел в местной администрации, молодой, амбициозный. Должность небольшая, но с перспективой. И так же, как и Оксана, влюбился в это место, его чарующую красоту.
Так и прижились в этом райском уголке два бывших москвича, хотите верьте, хотите нет. А сейчас, радость-то какая, пополнение ждут! Взяла природа свое. Говорят же, что дети от большой любви рождаются. Так, наверное, оно и вышло.
Автор Ночная собеседница