Лиля воспитывала сына одна.

С мужем, оказавшимся гулякой, она развелась сразу после родов. Помогал ей с ребёнком - да и финансово тоже - отец. Что бы Лиля делала, не будь его, она даже не представляла.
После развода денег катастрофически не хватало, алименты муж не платил. Ребром встал вопрос выхода на работу. И тогда отец вздохнув, сказал:
– Ну, надо, так надо, иди работай. Я с Лешкой буду сидеть. Справлюсь, не волнуйся.
Так что Лёша всё время с дедом. Лиля даже немного ревновала: уж больно привязан был сынок к дедушке. А она целыми днями на работе, совсем времени на ребёнка не оставалось.
Как-то утром женщина собиралась на работу. Лёша вскочил непривычно рано и радостно ей сообщил:
– Мы сегодня с дедулей за грибами идём, правда здорово?
Обернувшись к отцу, Лиля спросила:
– Пап, правда? Куда пойдёте на этот раз?
– Да в Находкинский лес, говорят, грузди пошли.
Отец Лили был заядлый грибник и рыбак, и с детства приучал к этому делу внука.
Лиля была не против, поэтому просто сказала:
– Давайте только не допоздна, ладно?
– Когда ж мы допоздна-то бродили, пару ведерок наберем - и домой, правда, Лёш? - подмигнул дед.
До конечной остановки они доехали на автобусе, а уж потом потопали пешочком. Находкинский лес начинался прямо на выезде из города, даже семилетнему Лёше дойти не трудно.
Внук с дедом ещё не дошли до леса, когда рядом тормознула машина.
– Здоров, Степаныч, куда собрался, за грибами что ли опять?
Признав в водителе своего давнего знакомого Анатолия, Степаныч ответил:
– Да, слыхал груздей уже навалом.
– Какие грузди в Находкинском лесу, тут обобрали уже всё давно. Подальше надо, вот в Турханке, там есть. Я туда как раз еду, хочешь подвезу.
– Ну, подбрось, если не сложно.
Анатолий высадил Степаныча с внуком около Турхановского леса. Договорились, что назад грибники попробуют добраться на попутках, а уж если не получится, позвонят Анатолию, тот их подберёт.
Лёша, весело болтая, шёл по лесу. Он очень любил бродить с дедом. Тот ему всегда всё объяснял, дедушке было не лень отвечать на миллион вопросов семилетнего мальчишки. Лёше дед казался героем, знающим всё на свете.
Грибов и правда было много. Увлёкшись поисками, грибники углубились далёко в лес, когда вдруг дед, нелепо взмахнув руками, упал.
Лёша сначала не испугался. Подойдя к Степанычу, он спросил:
– Дедуль, ты споткнулся?
Дедушка не отвечал и не шевелился. Тогда мальчику стало страшно. Подойдя к деду, он, приложив немалые усилия, перевернул его на спину. Мальчик тормошил его как мог, но Степаныч не реагировал. Леша заревел в голос:
– Дед, вставай! Ну, чего ты, давай подымайся. Мне страшно, дедуль, вставай!
... Вечером Лиля пришла домой, и не обнаружила там своих грибников. Она сразу же начала набирать отцу, но телефон был вне зоны доступа.
"Что же они из леса что ли ещё не вышли?" - подумала женщина, начав волноваться.
Через час её волнение переросло в панику, а через два часа она уже сидела в полиции и, захлёбываясь словами, пыталась растормошить дежурного. Но дежурный и сам оказался неравнодушным человеком и, услышав слова: "Ребёнок с дедушкой! Лес! Не вернулись!" - сразу же вызвал волонтёров.
Волонтёры среагировали быстро. Не прошло и двух часов, как первая группа вместе с Лилей, наотрез отказавшейся ждать дома вестей, и несколькими полицейскими приступили к прочёсыванию леса. Вот только прочёсывали они НАХОДКИНСКИЙ ЛЕС!!!
Сначала Лёша просто ревел, глядя на неподвижного деда. Потом сказал сам себе:
– Успокойся, нюня, дедушка тебя как учил? Не терять голову в трудных ситуациях. А ну-ка, возьми себя в руки!
Мальчик даже хлопнул себя по щекам. Это помогло, он перестал плакать.
– Надо послушать, дышит ли дед, - опять сказал себе Лёша.
Это страшило его больше всего - а вдруг не дышит...
Переборов себя, мальчик положил голову на грудь дедушке. Грудь хоть и слабо, но довольно очевидно вздымалась.
– Дышит, дышит! - обрадовался мальчик. Надо просто посидеть и подождать, когда он придёт в себя.
Лёша сел и начал ждать, перед этим попробовав позвонить маме. Как он и думал - связи не было. Поэтому мальчик просто ждал.
Вечерело.
Пока сидел Лёша, вспоминалось всё, что ему рассказывал дед о выживании в лесу.
– Вот сейчас наступит ночь, и если дедушка так и не придёт в себя, то он просто замерзнет на холодной земле. Что он зря что ли меня всему учил? Надо действовать!
Лёша достал из рюкзака зажигалку и по всем правилам, набрав тонких веточек для начала, стал разводить костёр. Получилось не сразу, но всё-таки огонь разгорелся.
– Так, теперь дрова, пока не стемнело. Нужно набрать столько, чтобы хватило на всю ночь.
Потом мальчик начал обрывать ветки у сосен. Много веток. Он носил их и подсовывал под деда.
– Ты у меня не замерзнешь, дедуль. Я сейчас ещё наберу, и мы с тобой ими укроемся. Всё, как ты учил.
Ночью Лёше было очень страшно. Звуки леса пугали его до икоты. Мальчик лежал, прижавшись к тёплому боку деда, накрывшись лапником.
Но когда костёр начинал затухать, Лёша героически выползал из-под лесного одеяла и подкидывал дров.
– Я помню, дед, костёр не должен гаснуть. Я помню.
Утром Лёша попил чай из термоса, но не весь. Половину он залил дедушке в рот, приподняв тому голову.
"Нужна вода, без неё никак," - подумал мальчик.
Совсем недалеко отсюда они с дедом видели лесной родник.
"Но вдруг, дойдя до родника, я не найду дорогу до этого места?"
Оглядевшись, мальчик увидел куст с красными ягодами.
"Волчья ягода, есть нельзя," - вспомнил он слова деда.
– А я есть и не буду, они по-другому мне пригодятся. Лёша набрал полный термос волчьих ягод и пошел к роднику, оставляя за собой след из красных бусинок.
Поиски пропавших в Находкинском лесу продолжались уже третьи сутки. Лес был прочёсан не один раз. Из города постоянно приезжали новые добровольцы, услышавшие о беде.
Мальчик со стариком как в воду канули.
Лиля, почти совсем не спавшая три дня, с чёрными кругами под глазами металась между волонтёрами, прося не прекращать поиски. Она и сама уже избегала весь лес, и, казалось, должна свалиться от усталости, но страх за близких придавал ей сил.
На четвёртые сутки поисков, волонтёры начали отводить глаза от обезумевшей от горя матери. Один из них, набравшись храбрости, подошёл к ней и сказал:
– Вы знаете, по статистике, после трёх дней поиска в лесу, уже мало шансов обнаружить пропавших живыми. К тому же лес мы точно проверили. Там за лесом есть болото, возможно, стоит начать искать в нем..
– Нет! - закричала Лиля. - Папа хорошо знал местность, он бы никогда не повёл Лёшу в болото! Они живы, живы, я знаю это! Нужно продолжать искать.
На пятый день поисков Лиля выходила из леса шатающейся походкой. Мимо проезжавшая машина вдруг затормозила и сдала назад. Из неё вышел Анатолий - хороший знакомый Лилиного отца.
– Лиля, а я смотрю, ты - не ты. Что это у вас тут происходит? - спросил мужчина, оглядывая волонтёрский транспорт и людей.
Услышав о случившимся, Анатолий вдруг резко побледнел.
– Так ведь это... да точно, пять дней назад я подвозил их до Турхановского леса.
– Сюда, идите всё сюда! - закричала Лиля.
Спустя пару часов молодой студент-доброволец бродил в составе группы по Турхановскому лесу.
Запахло дымком, и он направился в сторону запаха. Возле едва тлеющего костерка неподвижно лежали две фигуры, укрытые лапником.
Парень, не надеясь на чудо, негромко позвал:
– Алёша.
Какого же было изумление волонтёра, когда одна из фигур, оказавшаяся мальчиком, зашевелилась.
– Долго же вы нас искали. Дедушка несколько раз в себя приходил, я ему воды давал и хлеба. Он жив, просто без сознания, - слабеньким голосом сказал Лёша.
Зарёванный мальчик на руках такой же зарёванной матери смотрел, как его дедушку увозят на скорой.
– Дедуль, ты только живи, ты мне нужен! Ты ведь ещё столькому должен меня научить, - шептал Лёша.
Автор: Хроники Умирающего Мира
Каштановая ведьма с крыльями ангела (рассказ)
В белоснежной кирпичной новостройке, куда недавно переехала эта семья, никто знать не знал, что не стало на свете той самой таинственной «каштановой ведьмы». Женщины неземной красы, предмета зависти любого бабского коллектива, неоднозначной персоны, обросшей сплетнями и байками по принципу: о чём не знаю – сам нафантазирую.
Судьба Светланы была пёстрой, со стороны посмотришь и сделаешь вывод: везёт же некоторым, ни забот, ни хлопот. Была она всегда наполнена кипучей энергией, сияла тем самым неподдельным женским счастьем, которого представительницы слабого пола горячо друг другу желают, а объяснить, что за зверь такой загадочный - женское счастье – толком не могут. Да еще и внешность имела настолько яркую, что не только мужчины поголовно оборачивались вслед, но и женщины шеи от изумления сворачивали.
Высокая, пышногрудая, статная, талия тонкая, как у Мэрилин Монро в пятидесятые годы двадцатого столетия, одета с иголочки. Не будешь же каждому рассказывать, что мать её была известной в городе портнихой, из любого куска ткани умудрялась сшить такую модную «конфетку», что клиентки в очередь выстраивались. Дружно молили, лишь бы взялась за заказ, лишь бы не отказала и из них сделала картинку, сошедшую с обложки цветного журнала или книги. Печатные издания были в те времена в огромном дефиците. Но когда это женщины не имели представления, что такое истинный шик и прелесть?
Подружки иногда искренне, а частенько и с завистью говорили:
- Светка, ты наша икона стиля, что не наденешь, во всём королева.
- Чём ты моешь свою роскошную кучерявую копну? Мы тут на бигуди спим, да мучаемся, а у неё локоны, как пружинки, да еще и цвета рыжей меди, тёмно-золотистого каштана.
- Светуль, да не зыркай ты на меня своими карими зенками, а ж дрожь пробирает, как глянешь!
- И охота тебе всё с этими книжками дома сидеть, пошли лучше в клуб железнодорожников на танцы, там такие кавалеры, а ты всё принца из своих романов ждёшь!
***
Разложи любую судьбу по полочкам, мигом сюжет для сериала нарисуется. У кого-то сентиментальная мелодрама, у кого-то, увы, трагедия, а кто-то и на настоящий детектив замахнётся с триллером в придачу. Свете было суждено из каждого из этих «котлов» вдоволь нахлебаться. Любовь свою единственную в семнадцать встретила. Славка был хорош как молодой викинг. Русые волосы цвета спелой пшеницы завивались волнами как у девчонки. Серые глаза смотрели из-под густых пушистых ресниц. В плечах широк, в росте громаден, да еще и умом обладал недюжинным.
Соседи по общаге говаривали, что он выходец из такой бедной семьи, что даже в советские времена удивишься её скромности. Учился как какой-нибудь Ломоносов, пришедший за знаниями из дальней глубинки, да мигом всех позади в науках оставивший.
Познакомились два комсомольских вожака не где-нибудь, а как коммунистическим духом было положено – на собрании райкома. Вячеслав представлял ячейку школы машинистов, Светлана комсомольскую организацию своего техникума связи. С собрания, не сговариваясь, ушли вместе, да так руки потом сорок лет и не размыкали.
***
Алёна, младшая дочь усопшей, горестно помешала поминальный борщ на плите и подумала:
- Мамино коронное блюдо, папа даже всегда шутил, что женился на ней только потому, что никто в мире второго такого борща приготовить не сможет, уж больно хорош.
Заглянула в комнату, где собрались многочисленные родственники, с неодобрением увидела: опять матери косточки моют, когда эти женщины уже успокоятся? В голове пронеслись воспоминания детства. Она гордо держит маму за руку, они шествуют с рынка с покупками домой. Реакция людей на улице привычна: вон мужчина обалдело посмотрел на Свету, да так и застыл столбиком на месте, а женщина на остановке неодобрительно начала перебирать губами и что-то злобно шептать вслед.
- Почему все эти люди всегда так активно интересуются мамой? – думала пятилетняя Алёнка, шагая рядом со своим кумиром, счастьем, добром и теплом.
Вырвавшись из сонма воспоминаний, печально вздохнула. Перед глазами встала недавняя сценка. Уже беспомощная после инсульта, парализованная мама на постели. Вердикт эскулапов: безнадёжна, шансов на реабилитацию нет. В каком возрасте человек становится взрослым и самостоятельным? Алёне недавно исполнилось двадцать девять, маме было всего пятьдесят девять. Разве это срок, чтобы им расставаться? Но мама слабела с каждым днём, никого не узнавала, отказывалась принимать пищу, только спала и спала всё время.
В одну из ночей младшая дочка дежурила у её кровати и по обыкновению потихонечку плакала. Вдруг Света открыла совершенно ясные глаза с золотистой радужной оболочкой и чётко сказала:
- Не плачь, Алёнка, у тебя всё будет хорошо!
А потом опять провалилась в свой мир, где родным не было места. Через день её не стало...
***
По жизни Светлана не сдавалась никогда. В восемнадцать лет, когда Славу в связи с неблагоприятной обстановкой в мире забрали в армию прямо из-за парты школы машинистов за две недели до их свадьбы – устояла. Хотя осталась в городе одна, да еще и в интересном положении. К подъезду своего дома шла как сквозь строй:
- Глядите, бабоньки, Светка то наша, гордячка, оказывается, с пузом, скоро на лоб уже полезет.
Оборот головы назад, полыхнёт взглядом по любопытствующим соседкам, а у тех уж и язык к нёбу примерзает.
Пожениться смогли «на ходу», гораздо позже, в его воинской части в Грузии. До появления на свет их старшей дочери оставалась всего неделя. Весь трехдневный отпуск, щедро отпущенный молодожёнам на свадебное торжество, мечтали:
- Еще какой-то годик, и опять будем вместе.
Не сложилось.
Причина - путч в Венгрии в 1956 году. Весь воинский состав было решено оставить на второй срок, ребята уже подготовленные, а обстановка в Европе и в мире накалена. Свою старшую дочку Оксану Вячеслав смог увидеть, когда ей исполнилось пять лет. Кто знает, что такое растить дочку одной, без мужской поддержки, когда за окном сияет пронзительной синевой мирное небо, и нет никакой войны – тот Светлану поймет.
А как они хотели второго малыша, чтобы растить его дружно, вместе от первых пелёнок и робких шагов до слова «мама» в тетрадке первоклассника. Забеременела в скорости после возвращения любимого, выносила, да снова беда в дверь постучалась.
Белое бельё тогда без всяких стиральных машин-автоматов, в «выварке» на печке кипятили. Хозяйкой Света была знатной, все в гости ходить любили на её пироги, да особенную жареную картошечку с луком. Вот и чан с бельём схватила без сомнений, да полоскать в ванную комнату понесла. К вечеру скрутило от боли. Сынок на восьмом месяце родился мёртвый, а соседки опять не смолчали:
- Это всё этой Светке поганой за то, что мужики наши все ею восхищаются, поделом, хотя ребятенка, конечно, жалко. Вон, подружки, опять она идёт, да голову несёт прямо и гордо, не посидит тут с нами, не посудачит о новостях дворовых, да сплетнях светских.
А болтать праздно красавице и умнице Свете, не имеющей ни забот, ни проблем, по мнению окружающих доброжелателей, было некогда. Муж целыми днями работал на заводе, а вечером учился в институте. Неожиданно и как-то одновременно свалились с болячками её отец и мать, да и Оксанка еще была слабым помощником. Тут бы успеть хоть школьные уроки у неё проверить.
Послушав историю «каштановой ведьмы», как прозвали женщины горделивую особу, любой скажет: обыкновенная женская судьба, таких сотни и тысячи. Верно. Но не каждая чужая жизненная коллизия умеет вызывать столь жгучий интерес со стороны публики. Ни к кому Света никогда не лезла, а вот сама всегда как на сцене была, где все хотят стать зрителями на спектакле её непростой жизни.
Позже были еще скоропостижная смерть Светиного отца, болезнь матери. На фоне всех этих невзгод рождение второй дочурки Алёнки стало чудом. Рыжая, неугомонная, шумная, балованная. Бескрайняя любовь папы и новая забота мамы. Успевшая сделать неплохую карьеру в почтовом отделении связи в качестве начальника, Света уволилась в одночасье. Разбойница Алёнка, вечно сующая любопытный нос, куда надо и не надо, пролезла в дырку в заборе и смело шагнула вперёд. Сорвалась в строительный котлован. С переломами в больнице дочь и мать провели около года.
Больше Светлана на работу так и не вышла. Вячеслав сделал блестящий рывок верх по карьерной лестнице, работал главным инженером крупного комбината, стоял на очереди на квартиру, прекрасно материально обеспечивал семью. Ну, ведь счастье же? Как такому не позавидовать?
***
В новую, с большими окнами и шикарным паркетом, квартиру дружная семья переехала год назад. Тут бы жить поживать, да дальше добро наживать, но сердце Светы уже не вмещало всей боли, выпавшей на её долю, оно просто не выдержало.
Алёна аккуратно расставила на столе поминальные блюда и отправилась на кухню за дивно пахнущим, сделанным по маминому рецепту борщом. Выключила под огромной кастрюлей газ и вдруг услышала ясный мамин шёпот:
- Алёнушка, подойди ко мне!
Обернувшись на звук, она резко метнулась к входу на кухню, и в этот момент со стены над плитой с жутким грохотом упала вытяжка. С плиты на пол слетела ёмкость с еще кипящим блюдом, окатив всё вокруг красным варом. Останься Алёна возле кастрюли хоть на секундочку, страшно подумать, чем бы вообще всё закончилось.
Не жалко трудов и продуктов, борщ при желании можно сварить новый, а вытяжку поменять. Всё равно она пришла в полную негодность. Истина Алёне открылась другая: её мама по-прежнему рядом, просто теперь она стала её ангелом-хранителем, расправившим над ней свои защитные крылья. Жизнь продолжается...
---
Автор рассказа: Елена Рязанцева
Подпишитесь на Книготеку, чтобы не пропустить новые рассказы! https://ok.ru/knigoteka Несколько дней счастья
В коридоре больницы женщина лет 40 кричала на врача. Она подпрыгивала перед ним, махала руками, даже пыталась его ударить.
- Как Вы посмели? Кто дал Вам право? Я Вас засужу. Да ей о здоровье надо думать после операции. А Вы ей, а Вы им ... Как Вы могли? Да я Вас ... Вы, Вы...
Он молча слушал. Потом ответил.
- Вы что, действительно не понимает? Вашей дочери 18. Она имеет право на собственные решения. В конце концов, он и она имеют право на свои несколько дней счастья.
Они разговаривали посередине коридора, а я пыталась их обойти.
У врача были большие руки с длинными пальцами, и выступающими венами. Ответив женщине, он развернулся к ней спиной, и пошел. Она побежала за ним, а потом вернулась.
- Он, он... он вчера дал им справку, а сегодня они уже расписались.
- Так это же счастье, - ответила я, - Ваша дочь замуж вышла.
- Не нужен мне этот замуж, и зять такой не нужен. Да что Вы вообще понимаете? Да с кем я разговариваю?
Она исчезла.
А я пошла на свадьбу, ту самую, так получилось. Рядом с онкологической больницей.
С десяток гостей. Большой торт, фрукты, сыр. Еще что-то. Потом, на белом лимузине, подъехали молодые. Она, в белом платье и красивом пепельном парике, тонкая, почти прозрачная. На костылях. Он - в светло-сером костюме, с пустым рукавом, бледный, высокий юноша. Мы их поздравляли. Золотые кольца блестели на их пальцах. Родители жениха роняли слезы. А со стороны невесты была только бабушка и одна подруга. Молодые целовались и смеялись. Шампанское пузырилось в бокалах. Водитель лимузина нажимал на гудок...
Она умерла через 4 месяца. Он пережил ее на 3 дня...
Его мать посмотрела на два холмика и разжала руку. Два обручальных кольца блестели на ладони.
- Он умер спокойно. Позвал меня, и сказал, что ему пора к ней. Вздохнул и все.
- Соболезную - ответила я.
- Знаете, - прошептал врач, - я оперировал ее 3,5 часа. А его - 3. Шансов было не много. Я задаю себе вопрос, стоило ли? Может быть я только продлил их муки?
У меня не было вопросов, и не было ответов. Я просто вспоминала белый лимузин с дурацкой куклой, обсыпанных мишурой, целующихся молодых, пузырьки шаманского.
И его слова: " они имеют право на свои несколько дней счастья".
Елена Андрияш
Когда Аксинья выходила замуж молоденькой девчонкой за Прохора по большой любви, даже и не подозревала о своей дальнейшей жизни в богатом доме. Хоть она и знала, что отец Прохора из зажиточных и нравом крутой, слышала от своих родителей, которые жили в бедности. Мать плакала:
- Эх, дочка, доля наша женская такая. Я бы на твоем месте не пошла в невестки к Игнату. Ведь он зверь по натуре, никому ничего не прощает и спуску не дает. Как ты там в его доме жить-то будешь. Заладила – люблю, да люблю Прохора. А вдруг Прохор за тебя не заступится, вдруг не пойдет поперек отца.
- Мама, ну что ты такое говоришь, Прохор мне обещал, что не даст меня никому в обиду. Значит и отцу тоже. Знаю я дядю Игната, злющий он, не раз видела его еще когда мы детьми бегали возле его дома, а он выскакивал и прогонял нас: «чтобы крику вашего не слышно было в моем доме». А мы убегали и правда боялись его.
Прохор женился на Аксинье по любви. Как только не отговаривал его отец, что только не говорил он об этой девушке, даже размахивал вожжами перед носом сына, но все было бесполезно. Игнат пообещал сыну:
- Если твоя нищенка придется мне не ко двору, тогда держитесь оба. Выгоню и ноги её больше не будет в моем доме. Здесь я хозяин!
Прохор знал и боялся своего отца. Но и себя он тоже знал, ведь он полюбил Аксинью, значит это на всю жизнь и никто ему не нужен кроме неё, хоть отец и пытался его сосватать за богатую из соседнего села. Настоял на своем сын и зарекся отправлять сватов в другой дом.
Анна - мать Прохора всю жизнь была робкой и скромной женщиной, никогда не повышала голос, слушалась мужа своего, но потихоньку гнула свое.
- Сынок, - тихо говорила она своему младшему сыну, - не откладывай в долгий ящик строительство своего дома. Не даст отец вам житья здесь. Ты его знаешь, ко всему найдет причину привязаться, все ему не так. Меня он взял из зажиточного дома с большим приданным, а все равно всю жизнь в рот мне заглядывает, как бы лишнего не съела. А твоя жена Аксинья из бедной семьи, жаль мне её очень, добрая она, хорошей женой тебе будет…
У Прохора есть еще два брата старших, властные и требовательные, как отец, живут давно своими семьями отдельно, приезжают с женами своими богатыми, да не далекими умом. Над Аксиньей потешаются, называют её нищенкой. К выбору брата отнеслись с насмешкой, а с Аксиньей даже и не разговаривают.
Конечно по обычаю младший сын должен со своей семьей жить в доме отца. Но как жить с таким отцом? Прохор характером удался в мать, такой же покладистый и добрый, спокойный и рассудительный. Он прислушивается к советам матери, знает, она плохого не посоветует. Вот поэтому и работает Прохор в лесу, зарабатывает лес на строительство дома. Уставший с мозолями на руках и плечах от бревен приезжал он домой счастливый к своей любимой жене. Аксинья при виде мужа светилась, как ясно солнышко, а свекор из-под насупленных бровей смотрел на их любовь.
- Объятиями сыт не будешь, отец-то всегда сына накормит, мы не ходим с протянутой рукой, как сваты, у нас хлеб из белой муки. Вот построишь свой дом, уйдешь из дома, тогда и не раз меня вспомнишь, не раз пожалеешь сынок, - ворчал недовольный отец.
Но Прохор только улыбался, не вступал в спор с отцом, знал, что бесполезно, начнет упрекать, злиться.
Аксинья тоже видела, что Анна никогда не вступала в спор с мужем, он злится, шипит, она всегда слушает. А потом потихоньку выскажет свое. Игнат злился на жену:
- Ишь ты, все равно свое гнет. Ты как тучка в сенокос. Вроде и безобидная, ни грома, ни молнии, но сено раз и намочит. Так и ты вроде не приказываешь и не требуешь, а тебя слушаются.
Как обычно сидя за столом, Аксинье от взгляда свекра не лез кусок в горло, так и смотрел в рот. А если она пыталась встать и уйти, он строго на неё смотрел и стукнув с силой ложкой об стол, говорил:
- Сиди, еще старшие не вышли из-за стола, без моего слова не выйдешь. Сиди и жди пока старшие наедятся. Порядок в доме ты должна соблюдать, пока мы с матерью не потрапезничаем. А потом за работу.
Свекровь смотрела на невестку ласково и тихо говорила:
- Сиди дочка, сиди, успеешь еще наработаться.
Аксинья смотрела с благодарностью на Анну и ждала, когда же свекор положит ложку на стол, потом перекрестится и вытрет свой жирный рот полотенцем.
Аксинья из бедной семьи и свекор каждый раз норовил подчеркнуть это, упрекал, что кормит и поит невестку, а родители её лодыри, так и живут всю жизнь в нищете.
- Взял Прохор голь перекатную, а я теперь корми её, - выговаривал он жене
А мать наоборот сыну внушала:
- Вам поскорей нужно отделиться, жаль мне Аксиньюшку. Да и тебе лучше уж хлеб с солью, но свой, чем каравай, да его.
- Да, скоро уж привезу лес, а сруб сложить недолго.
Игнат тоже понимал, что Прохор со своей женой уйдут из его дома, где всего полно, закрома ломятся от муки и сало соленое ящиками стоит, и мяса-солонины бочки.
- Задумал свой дом строить Прохор, а кто в этом доме жить будет? Мы стареем, кто за нами будет смотреть в старости, хозяйство держать в крепких руках и приумножать его. Будет там жить со совей нищенкой, уйдет от такого богатства. А что люди скажут, что я выгнал сына младшего из дома? – выговаривал он жене.
Анна молча слушала, а потом свое вставила:
- Вот ты же хозяин в своем доме, и сын будет хозяином в своем. А Прохор с Аксиньей не батраки, ты с утра всех понукаешь, заставляешь жить по-твоему желанию. А они молодые и жить хотят по-своему.
- Во всем виновата ты. Тихо шепчешься со своей невесткой по углам, нет чтобы держать её в строгости, - злобно шипел муж на Анну, а та молчала.
Анна видела любовь сына к Аксинье, и её тоже. Вспоминала свою молодость и прожитую жизнь с мужем-злыднем и жадюгой. Не могла вспомнить, чтобы он с ней в чем-то посоветовался или с добром поговорил с открытой душой, все время словно камень за пазухой держал. Он и любить-то не умел никого, только себя.
Когда приезжали старшие сыновья в гости, Игнат был счастлив, на него похожи сыновья, гордился ими, не то что Прохор, уродился в мать. Сыновья все высокие и статные, правда жены у них не красавицы и в подметки по красоте не годятся Аксинье. Та поистине красавица и никогда не перечит свекру, не то что эти «галдят почем свет стоит», так в душе думал Игнат.
Старшие невестки унижали Аксинью, но если Прохор был дома, вмиг заступался за жену так, что те затихали. А отец думал:
- Ишь ты, будто орел взлетел, заступается за свою Аксинью.
Дом Прохор заканчивал строить, уже крышу крыли, через пару недель можно переезжать. Аксинья ждет не дождется. Она уже носит под сердцем его ребенка, он еще больше жалеет и любит её.
Как-то Игнат ушел из дома на целый день, старшему сыну помогать крышу на бане перекрыть. Анна задумала помочь сыну с невесткой, пока нет мужа дома. Стала собирать отрезы, полотенца, посуду, достала новую шаль из сундука. Потом сказала Аксинье:
- Давай-ка пока нет Игната, помаленьку соберем вам провизию и унесем в новый дом. Набралось много, решили в помощь позвать Прохора. Но он, увидев, что мать тайком от отца собрала все, вдруг сказал:
- Нет, я не согласен. Не буду я у отца воровать тайком и прятать им нажитое. Не возьму я ничего без согласия отца, грех это. Земля у нас есть, коня своего заберу, руки у нас на месте, обживемся, обрастем, пока у нас не куча детей. Не буду я в этом деле участвовать, не нужно мне все это.
Аксинья поддержала мужа, она тоже понимала, а вдруг до свекра дойдет, тогда что будет?
Анна посмотрела на сына и на невестку, сказала:
- Ну ладно, и то правда, что это мы по-воровски, Бог даст вам все. А так еще неизвестно… Что это я вас удумала к ворам причислять, - и начали по местам все растаскивать.
Наконец настал тот день, когда нужно было переезжать в новый дом. Аксинья от радости и счастья сияла, Прохор смотрел на неё и улыбался. Не улыбалась Анна, она понимала, что останется вдвоем с Игнатом, ни радости, ни ласкового слова. Она понимала, что это её судьба, а невестка здесь ни причем, почему она должна, как батрачка на свекра работать, спину гнуть. А тому все неладно, все недоволен. Успокаивало её то, что сын с невесткой будет жить совсем неподалеку, всегда в гости придут и помогут. А уж когда они постареют, тогда и посмотрят, кто из сыновей их приютит.
С утра начались сборы, Анна дала сыну в руки икону, невестка взяла кота и петуха. Анна что-то из вещей. Игнату было тяжело смотреть на все это. Думал, но вида не подавал, тоже шел кое-что нес из вещей:
- Прохор дом построил в два раза меньше, чем мой. Ведь и здесь хватило бы всем места, так нет, оба бегут вприпрыжку из родительского дома. Да и Аксинья не объела бы, ведь ест-то, как мышка. А я её обговаривал, а она вон какая улыбчивая, да красивая, да и зла на меня видимо не держит. Идет рядышком с мужем счастливая. Анна-то умнее меня в этом деле, ишь как Аксинья с ней щебечет, любит её, уважает. Анна, как наседка возле них, обогрела и накормила. Вот теперь Игнат поживи ты один без сына и нищенки.
Игнат понимал, что вернется в пустой дом, ведь рядом с сыном и снохой веселей было. А с женой вдвоем жить будут, и он будет себя чувствовать одиноким стариком. Потому что Анна-то и не очень с ним разговаривает, все больше молчит, он сам так приучил жену.
Аксинья войдя в дом улыбнулась счастливо:
- Ну вот Проша наши хоромы, хорошо-то как, - прижимаясь к мужу говорила она, а он тоже улыбался счастливо.
Кот походил по дому и облюбовал себе место, петух закукарекал, поклевав зерно, Анна весело сказала:
- Ну вот все будет хорошо, все, как и полагается по обычаю с новосельем вас, дети мои.
Игнат обошел дом - большие сени, печка правильно поставлена и сложена, большая комната, спальня с окном, высокие потолки, пол доска к доске, пазы между бревнами крепко заделаны паклей, тепло будет. Крякнул Игнат от удовольствия, что Прохор не подвел, оказался хозяйственным. Усадьба большая, баню поставит сын и сарай для скота построит. Посмотрел на жену и сказал:
- Хороший дом, ну пошли домой Анна, пусть молодые новый дом обживают. А ты там свои сундуки потряси, да поделись добром с Аксиньей, негоже нашей невестке-красавице быть хуже других. А я подводу соберу, кое-что из провизии, привезу им. Пусть живут не хуже других, я этого не позволю.
Анна ушам своим не верила, а сама радовалась:
- Ну это мы с Аксиньей победили Игната, наверное стыд и совесть в нем проснулись. Да еще страх, ведь боится Игнат остаться в одиночестве под старость. От старших-то сыновей мало чего дождешься.
#рассказы
Приходите, мы вас ждем
Произошло это с теткой моей бабушки. Тетю звали Татьяной, она была певицей и мечтала выступать на большой сцене. Но ей не везло, ее почему-то не хотели брать в крупные театры. Хотя талант, по словам бабушки, у нее действительно был. Для лучшего восприятия расскажу историю от имени мужа тетки.
Приходит домой Татьяна. Радостная, румяная, улыбается. Я спросил, в чем причина такого настроения. Она рассказывает: «Представляешь, Петя, на улице ко мне подошла женщина, представилась работницей столичной филармонии. Сказала, что слышала, как я пою, и ей очень понравился мой голос. Она сказала, что меня ждет большое будущее в столице. Попросила прийти завтра на прослушивание. Вот, даже адрес и телефон на бумажке написала». Я, конечно, обрадовался за жену. Она такой счастливой выглядела. Наконец-то ее мечта сбудется! И еще Таня рассказала, что в процессе общения эта женщина буквально через слово повторяла: «Обязательно приходите, мы вас очень ждем. Приходите, не пожалеете». Я подумал, что ничего странного в этом нет, ну, мало ли, может, у нее привычка так разговаривать. На следующий день Татьяна нарядилась и отправилась по адресу. Через 3,5 часа я узнал, что моя жена умерла. Оказалось, что по написанному на листике адресу было расположено заброшенное здание. Если смотреть с фасада, оно выглядело еще довольно крепким. Но внутри было все разрушенным и полусгнившим. Нашел Таню местный житель, который вошел в заброшенное здание по малой нужде. Моя жена лежала на лестнице. Врачи сказали, что она сломала шейные позвонки в результате падения с лестницы. Видимо, она ходила по прогнившим ступеням, пытаясь найти женщину, пригласившую ее на прослушивание. Я кое-как пережил горе. Через 2 месяца мне на глаза попался листик, на котором был указан злополучный адрес и номер телефона. Не знаю, почему, но я пошел к телефону-автомату и позвонил по указанному номеру телефона. Трубку взял мужчина. Когда я услышал, что он произнес, мне стало дурно, я чуть сознание не потерял. Казенный голос из трубки сказал: «Городское кладбище №29. Я вас слушаю». Вот такая история произошла с моей тетей Таней. Кем была та странная женщина, пригласившая ее на прослушивание, так и осталось загадкой.
Про челнока, рыбака и Клеопатру (рассказ)
Деревня Истомино в начале XXI века доживала последние дни. Молодежь разъехалась, осталось жилых домов двадцать. Бывший барский дом, который большой эстет и театрал Никита Петрович Истомин построил на итальянский манер, обветшал, но стены были крепкими. Кто знает, каким цементом пользовались почти два века назад строители, а кирпичная кладка не дала ни трещины. В этом доме после революции были и сельсовет, и школа, и клуб, а в конце девяностых он уныло глядел на округу глазами выбитых окон. Но все изменилось в одночасье.
Бывший челнок, а теперь владелец двух десятков бутиков и сети пиццерий по всей области, Игорь Николаевич Истомин однажды решил, что он потомок своего знаменитого однофамильца, и купил участок вместе с пенатами. Отстроил дом, разбил сад, облагородил болото, превратив его в озерцо, – в общем, возродил барскую усадьбу. Но Истомино было далековато от областного центра, к деревне вела разбитая дорога, и его примеру никто не последовал. Так и стоял оазис богатой жизни среди видавших виды развалин. Приезжая в поместье, Игорь Николаевич все время проводил за разговорами со знаменитым знатоком здешних мест, бывшим егерем Степаном Сиговым. Иногда они выбирались на рыбалку или охоту.
Сразу за деревней было небольшое озеро. Местные в нем не купались: очень илистые берега не давали выйти из воды чистыми. Зато лет десять назад Степан запустил в него линьков, и сегодня можно было на удочку поймать пару-другую трехкилограммовых рыбин. Игорь Николаевич очень любил линя. Конечно, он мог позволить себе и омаров, и белугу, и стерлядь, но, как говорится, если долго питаться одними пирожными, то через время соленая горбушка с чесноком покажется деликатесом.
Всем хорош Игорь Николаевич: и высок, и богатырски сложен, и красив, но был в нем один изъян, которого он очень стыдился: время от времени тело покрывалось коростой, а пятки трескались, вызывая нестерпимую боль. Поэтому и не женился. Когда болезнь отступала, заводил временных подруг, но как только на локтях и коленях появлялись первые шелушения, разрывал отношения: знал, что следующие несколько месяцев будет похож на страшилище из фильма ужасов. По каким только докторам он не ездил, все разводили руками и говорили: псориаз не лечится. И стал тогда Игорь во время обострения болезни скрываться в Истомино.
Однажды на рыбалке ноги настолько зудели, что Игорь Николаевич снял сапоги и зашел в воду босиком. Через время зуд прекратился, а когда он вышел из озера, то заметил, что язвы очистились и слегка затянулись. На следующий день он уже специально зашел в воду – эффект был сильнее. А через неделю грубая кожа пяток слезла и они стали розовыми, как у молодой девушки после педикюра.
Игорь Николаевич рассказал о лечебном иле одному, другому, и собратья по несчастью, отчаявшиеся получить помощь от докторов, стали приезжать к Истомину и ходить с ним на озеро. Степан понял, что такой шанс упускать нельзя, и сказал Игорю Николаевичу:
– А ты думал, я тебя просто так на то озеро завлекал. Видел твою проблему, да сказать совестно было, вот и придумал эту самую рыбалку. Да ты бы раньше и не поверил.
Если Степан Сигов начинал врать, то остановить его было невозможно. Дед Щукарь в этом вопросе по сравнению с ним так, дитя малое.
– То, что тебе ноги ил вылечил, это, конечно, польза. Но прапрадед твой почему здесь дом построил? – спрашивал он, хитро прищурившись.
– Почему? – отвечал вопросом на вопрос Истомин.
– Слухай и запоминай: была у него жена красивая-прекрасивая. Клеопатрой звали.
Здесь, конечно, с именем Степан переборщил, но, как часто бывало, он говорил быстрее, чем думал.
– Так вот, стала она стареть, а прапрадед начал на молодых крестьянок заглядываться, которые все как на подбор были «белолицы, чернобровы, нраву кроткого такого».
Сигов и сам не знал, из какого закоулка памяти всплыли эти строки, но посчитал, что так его рассказ будет убедительнее.
– И думает Клеопатра: почему это крестьянские женки да девки целый день под солнцем ходят, а красота их не пропадает, и решила разузнать секрет. Переоделась она в крестьянскую одежду и пошла к местной ведьме Баулихе, а та и говорит: «Приди в полночь на озеро, зачерпни илу черного и намажь лицо. Утром вновь молодою станешь». Конечно, в полночь идти было не обязательно, это ведьма так, для антуражу сказала.
Степан, как и все не очень грамотные люди, любил употреблять слова, значения которых ему были неизвестны. В общем, выходило так, что загулявший прапрадед, увидев помолодевшую Клеопатру, вернулся к ней, и жили они долго и счастливо.
Весть о молодильном иле мигом облетела всю область, и жены нуворишей стали требовать от супругов построить в Истомино коттеджи и приводили в пример Игоря Николаевича. Появилась вторая усадьба, третья, пятая, но весь вид портили старые сельские дома. Тогда новые хозяева сложились, покрыли избы местных жителей металлочерепицей, обшили стены сайдингом – и деревня заиграла новыми красками. Стала возвращаться в родные дома и молодежь: кто шел в богатые семьи водителем, кто садовником, кто няней, а некоторые барышни просто прохаживались по деревне в надежде, что на них обратит внимание один из хозяев жизни.
Степан Сигов ходил героем, но не переставал думать, чем бы еще завлечь в деревню людей. Да и Игорь Николаевич, окончательно уверившись, что вернулся на землю своих предков, решил дать Истомино вторую жизнь, к тому же и жениться собрался, семью большую завести и жить барином на своей земле.
Сначала он построил спа-комплекс. Для женщин сто верст не околица, если они хотят красавицами стать, а здесь всего-то сорок километров от Смоленска. Конечно, местный ил косметологи применяли с опаской, но очень скоро поняли: действует! Попросили они Игоря Николаевича анализ заказать. Оказалось, что это не простой ил, а пелоид, и он действительно имеет целебную силу. И потекли вереницы машин в Истомино, а чтобы и для мужей было развлечение, построил Истомин еще и баню с бильярдной и бассейном. А Степан поставлял к пиву местных раков, размером, чтобы не соврать, вот как две его ладони. И иногда, когда его приезжие просили, готовил их на костре, чтобы с дымком были.
Вот однажды приходит он с сеткой раков и показывает подвыпившим мужикам на руках монетки серебряные. Нашел-то он их еще несколько лет назад, да не знал куда пристроить, а здесь у Степана очередная легенда родилась.
– Вот чует мое сердце, что монетки-то из наполеоновского клада, – сказал он.
Сигова не смущало, что отчеканены монетки были в конце XIX века, и не золотые, а серебряные, но его цель была заинтересовать слушателей.
– Вот говорят, что Наполеон бросил все награбленное в Семлевское озеро. Чудаки эти ученые: но кто же будет во всеуслышание трубить, куда клад положил. Точно говорю: здесь он, в Истомино его спрятал. Мне дед говорил, а ему его дед, который мальцом видел, как сундуки в озере топили. Жаль только, запамятовал, в каком именно, а их, поди, здесь с десяток наберется.
Игорь Николаевич подтвердил, что и ему монетки попадались, а когда дом возрождали, так строители шкатулку нашли с разными дамскими безделушками.
И потянулись в Истомино кладоискатели всех мастей. Конечно, все больше желторотые юнцы с дешевенькими минелабами, но иногда и товарищи Игоря Николаевича счастья пытали. И ведь находили, кто монетку, кто колечко, но в основном снаряды старые – очень много их осталось здесь после Великой Отечественной. Пришлось Истомину строить еще одну гостиницу, подешевле.
И все-таки один раз Степан обмишурился. Давно находок не было, и искатели кладов стали приезжать все реже. Взял он тогда старый грязный поднос, на котором раньше, когда еще газ не завозили в деревню, стоял керогаз, несколько изношенных подков, да подстаканник, который за ненадобностью валялся в кладовой, и прикопал у истока ручья. «Клад» был найден, и каково же было удивление Сигова, когда он узнал, что счастливчик получил за него кругленькую сумму: поднос и подстаканник оказались серебряными.
А Истомин с первыми переселенцами пошел дальше. Построил церковь, пусть небольшую, но красивую, с золотыми куполами и колокольней. И стала деревня селом. К лету откроется консервный цех, где будут перерабатываться лесные ягоды и грибы – основной доход селян, а в планах и фермы, ведь луга здесь заливные.
Удивляется теперь областное начальство, приезжающее в Истомино отдохнуть и душой и телом:
– Как это тебе, Игорь Николаевич, удалось на пустом месте такую красоту построить?
А Истомин гордо отвечает:
– Земля предков позвала.
Степан Сигов улыбается про себя. Он прекрасно знает всю родословную Истомина, но авторитет его не подрывает, напротив, рассказывает, как его прапрадед верой и правдой служил прапрадеду Игоря Николаевича. А грамотку о дворянстве Истомин и купить может.
Многое перенял Игорь Николаевич у Степана, и теперь уже он рассказывает небылицы, в которые так хочется верить. А Сигов и рад:
– Вот уйду я, не вечный же, и будет тогда Истомин вспоминать о пророке Степане, который предсказал возрождение деревни. А за то, что привирал маленько, Бог простит, ведь не ради наживы, а на общее благо.
---
Автор рассказа: Ирина Тимофеева
Подпишитесь на Книготеку, чтобы не пропустить новые рассказы! https://ok.ru/knigoteka Она бежала за мотоциклом. Юрик только Пашку, что есть мочи тряс и кричал:
- Гони, гони, не оборачивайся только!
А сам не мог не обернуться. Во-первых, страшноватисто было - а вдруг догонит? А во-вторых, никак понять не мог, что ж это за такое? Он уж и головой тряс, мол, сгинь. И молитвы про себя читал. Не помогало.
- Не человек это. Не может человек так быстро бегать. Но руки-то тянет человеческие, будто просит что-то, - пронеслось у него в голове.
А дальше все-таки нашел силы в себе отвернуться. Крепче в Пашку вцепился, зажмурился. Ветер в голове. Сколько неслись так, не помнил. А когда остановились - сознание потерял.
Пришел в себя, когда Пашка его водой окатил. Огляделся - утро уже. Солнце сияет. А друг стоит рядом и лицо такое испуганное.
- Чего? Ты чего? - прошептал Юрик.
Пашка на его голову только показал. Юрик на негнущихся ногах подошел к зеркалам на мотоцикле. Глянул на себя. И побледнел. Волосы его, черные, совсем белыми стали. Как снег. Поседел в свои 30 лет. Полностью.
- Ты это... Главное, успокойся. Слушай, а может тебе все-таки показалось? Сам себя накрутил. Испугался, понятное дело. И меня переполошил, я то ничего не видел. Показалось, Юрик! - качал головой Пашка.
И другие тоже так считали. Некоторые шептали, что перебрал городской. Вот и показалось.
А Юрик все равно перед собой ту картину снова и снова видел. С другом они катались ночью. И остановились у заброшенного места. Красивого. Озеро, водная гладь блестит. Цветы красивые. И разрушенные здания. Что там было, неизвестно.
Пашка у мотоцикла остался. А Юрику все интересно, пошел исследовать. И у озера девушку увидел. Высокая, тоненькая такая. Сплошная грация. Задом она стояла, в капюшоне.
Юрик "хвост распушил", начал приглашать к ним, представился. Она обернулась. Девушка как девушка, платье золотистое длинное. А голова лошади. Шагнула к нему, руку протянула. Юрик бежать. Не помнил, как до мотоцикла добежал, как кричал другу, чтобы ехал быстрей.
Девушка мчалась следом, что-то кричала. Он разобрать не мог.
Теперь над ним смеялись все. Не верили. Юрик и сам уже начал думать, что после трех дней, как его приезд отмечали, вдруг и правда показалось? Только поседеть-то он так просто все равно не мог.
Однажды идет, а навстречу бабуля. Древняя такая, по виду лет сто. Оказалось - еще больше по факту. Остановилось. И говорит:
- Видел ты ее, бедную. Ох, парень. Так близко никто еще не видел с той поры.
Юрик опешил. Он понял, о ком речь. Пристал с расспросами, конечно.
- Лиза это. Бедная Лиза. Давно это было. Отец у нее богатый очень был. Но своенравный да сам по себе плохой. Люди для него, что вошь были. Чуть что - за кнут хватался. Скор был на расправу. А Лиза наоборот, милосердная у него росла. И очень красивая, - начала старушка.
- Да уж. Очень, - хмыкнул Юрик.
- Зря ты так, парень. Ты видел то, во что она превратилась. Говорю тебе, не было девушки ее прекрасней. Волосы длинные, ниже пояса, густые, золотые. Глаза огромные, синие. С такой только картины писать. К ней сватались многие. Но она согласия не давала. Лошадей любила больше всего. Из-за этого все и случилось. Мужики осерчали на ее отца. И решились отомстить. Пакостно, подленько. Отец в отъезде был. Лошади-то у него племенные были, за ними очередь стояла. И они закрыли конюшню огромную, подперли и... Запалили. До сих пор у меня в ушах ржание несчастных лошадей. Врагу такого конца не пожелаешь. А тут безвинные животные. Лиза тоже с отцом уехала. Да раньше вернулась. И туда. Ее схватили, не пускают. Но она ж их больше жизни любила. Вырвалась, откуда силы взялись. И туда. Отперла как-то и внутрь побежала, коней спасать. В тот же миг крыша обрушилась... Лютовал отец-то. Единственная дочка погибла. Те, кто причастны были, сбежали. Кто не успел - расправились с ними. И семьи он не пощадил. С той поры как с ума сошел. А девушку стали видеть. Опосля. Вот в том самом виде. Такие дела у нас, парень, - ответила бабушка.
- Это легенда? - переспросил потрясенный Юрик.
Он не верил во все такие вещи.
Уехал потом из тех мест. Дядюшка у Юрика обеспеченный человек был. Он потом ему наследство оставил.
Юрик с друзьями путешествовать поехал. Мимо одного места путь лежал. И тут увидел объявление. Про коней. Почитал. Нахмурился. Поехал туда. Подошел - а навстречу жеребенок. Ножки тоненькие. Глаза доверчивые. В руку Юрика лизнул. Тот ему протянул кусочек сахара.
- Бери, мил человек! - подошел к нему здоровый мужик.
И продолжил:
- Конятина вкусная! Пальчики оближешь.
- Я... покупаю. Живого. Мне надо! - прошептал Юрик.
Друзья усмехались, куда тебе жеребенок? Но Юрик помимо этого их еще с десяток купил в разных местах. Спас, получается. И конюшню отстроил.
Думаю, сами понимаете, где. Просто с той поры не мог он ни жить, ни спать спокойно. Да и переехать туда решил. Места-то красивые.
Лошадями увлекся. Помимо несчастных и брошенных, купил коня-чемпиона. На скачки его возил. Тот редкостной стати был.
В тот вечер Юрик долго у озера бродил. Задумался. А когда обернулся, увидел девушку. И замер. Он никогда такой красоты не встречал. Невообразимо прекрасное лицо, водопад золотых волос. Юрику и плакать, и смеяться одновременно захотелось, на нее глядя.
Девушка стояла и смотрела на Юрика так ласково. Показалось ему, что знает он ее очень давно. Потом прошептала:
- Спасибо! - и стала уходить.
- Подожди! Не уходи. Останься. Кто ты? - протянул руку Юрик.
Она ему туда что-то вложила. И одними губами ответила:
- Лиза.
Юрик вздрогнул и... проснулся. Летали птицы. Рядом бродил уже выросший тот, первый жеребенок, с которого все и началось. Блестел в руке Юрика золотой гребешок.
Он сразу к той старушке побежал. Долго она гребень рассматривала, щурилась подслеповато. И ответила:
- Он это. Ее гребешок. Всегда волосы им закалывала. Видел, значит. Ну и как? Не испугался теперь?
Юрик слабо улыбнулся:
- Кто ж испугается такой красоты, бабушка. Права ты. Одна она такая. Лиза.
Юрик так и занимается лошадьми. Чемпиона на скачки возит. Остальных спасает. Не женился. Неожиданно рисованием увлекся. И висит у него в доме большой портрет. Каждую черточку ее лица Юрик помнит. Кто видят - удивляются.
Мол, не бывает столь красивых людей. Фантазия это. Юрик молчит. Он-то знает, что бывают. И часто ходит ночью возле озера.
Надеется, что когда-нибудь из глубины прошлых лет придет к нему хоть на минуту девушка Лиза.
Автор: Татьяна Пахоменко