Серафима

Серафима Александровна умерла в начале лета. Вот был человек – и нет его. Инфаркт среди ясного неба, как говорится. Петровна и узнала-то, считай, случайно. Из магазина шла, поднималась к себе на третий этаж, смотрит – на втором у соседкиной двери женщина какая-то ключами гремит.
- А вы кем же Серафиме приходитесь? Дочка ее, что ли? – Петровна решила спросить, интересно.
- Я дочка, да.
- А я и смотрю, вроде лицо знакомое. А сама-то она что же, уехала куда или что?
- Мама умерла. Сердце. Завтра в крематории в два часа прощание, - сказала дочка и вошла в квартиру, закрыла дверь.
Петровна поднялась к себе. Разложила продукты: кефир - в холодильник, помидорчики, три штуки - на подоконник, полбатона - в хлебницу. Вот тебе и раз. Сердце, значит. А не жаловалась никогда вроде. Но а с другой-то стороны, это Петровне она не жаловалась, а дочка, поди, знала. Чего не следила тогда за матерью?
Пока варилась гречка на ужин, Петровна позвонила сыну.
- Вань, соседка-то моя, Серафима, помнишь? С которой мы ругались все? Со второго этажа-то?
- Ну помню вроде, и чего?
- Чего-чего… Померла вот. Завтра прощание, в два часа.
- Ну царство небесное ей. Ты хочешь, чтобы я тебя туда отвез, что ли? Так не могу, я на работе.
- Да не надо мне, я так просто. Померла вот, видишь. Прямо раз – и все. Что теперь делать-то, не знаю.
- В смысле - что делать? Ничего тут уж не поделаешь.
- Да не о том я, ей-то уже все равно, а я как?
- Мам, не пойму, чего ты хочешь? О, давай такси тебе вызову, съездишь попрощаться?
- Ай, да не надо, говорю же!
Петровна поужинала гречкой с кефиром и села к телевизору. Посмотрела «Вести», потом «Пусть говорят», потом две серии «Розыска». В полпервого, тяжело топая по привычке, пошла на кухню выпить таблетку и вдруг спохватилась: топать теперь незачем, никто этажом ниже ее не слышит. Не скажет ей соседка: Татьяна Петровна, миленькая, ну что же вы опять по ночам бродите? Я только задремала, а тут вы – бух, бух, прямо шаги Командора! А Петровна ей – это какого-такого командира? Это вы тут раскомандовались, Серафима Санна, да не по делу все! Мне лекарство надо пить перед сном, а летать не умею, уж извиняйте!
Петровна улеглась, долго не могла заснуть, ворочалась и вздыхала. Вот ведь как Серафима-то повернула все, вот ведь как…
Поднялась утром в плохом настроении. Пока закипал чайник, взяла лейку и пошла на балкон полить цветы. Поливала обильно, чтобы вода из ящичков протекала вниз, лилась на соседкин балкон. И снова спохватилась: для чего лить-то так? Нет Серафимы, не скажет она уже ничего про воду на своем балконе. Никогда теперь. Петровна отставила лейку и пошла на кухню. Попила чаю, а сладкого не захотелось, хотя было у нее варенье, и печенюшки были.
На подоконник слетелись голуби, загуркали, загремели по подоконнику коготками, захлопали крыльями. Петровна подставила скамеечку, сыпанула им через форточку хлебных корок. С Серафимой они и из-за голубей сколько раз ругались: та держала кота и кошку - Гошу и Дашу, и все Петровне выговаривала: зачем, мол, голубей на окне кормите, лучше бы на улице где-нибудь, они ведь и ко мне на подоконник садятся, Даша с Гошей нервничают. Так и говорила: нервничают. Это кошки-то! Петровна кошек в городе не признавала: в деревне они мышей ловят, а тут что? Только шерсть от них. Вот голуби - другое дело, птица божья, прилетели-улетели. Гадят, правда, ну дак и что? Все гадят.
Это, значит, сколько же они бок о бок с Серфимой прожили, лет десять? Петровна в этой квартире всю жизнь жила, сначала с родителями, потом с мужем. С мужем не сложилось, разошлись, Ваня, сын, совсем малой тогда был. Хорошо, хоть алименты муж выплачивал на Ваньку-то, так вот вырастила. Потом Ваня женился, съехал от Петровны, а на следующий год Серафима и заселилась этажом ниже. Петровна сначала обрадовалась: будет с кем поговорить, посидеть на скамейке у парадной. И понравилась ей Серафима на первый взгляд: аккуратная такая, культурная, сразу видно. Волосы седые, а одна только прядь темная. Петровна сначала думала - крашеная, а оказалось нет, свои волосы так поседели.
Но только Серафима не больно на скамейке сидеть любила, некогда ей, вишь ты. Ученики к ней ходили, даром что она учительница на пенсии. Не наработалась, стало быть, за тридцать лет.
Раз Петровна на балконе была, глядит - паренек у парадной ходит туда-сюда. То на лавочку присядет, то вдоль дома пройдется.
— Ты чего тут ходишь? - крикнула ему Петровна.
— Я к Серафиме Александровне, заниматься.
— Так и иди заниматься, чего околачиваешься у парадной?
— Да я раньше времени пришел, перепутал, а ее дома нет еще. Через полчаса придет, сказала.
Петровна в тот день не поленилась, спустилась к Серафиме на второй.
— Вы, Серафима Санна, за учениками за своими следите получше, а то они тут болтаются у парадной, мусорят, на стенах пишут.
— Да что вы?! Неужели Максим, пока меня ждал, стены разрисовывал?
— В этот раз не разрисовывал, так в следующий разрисует. Все они паршивцы, знаю я их.
— Да нет, Татьяна Петровна, тут вы не правы. Все люди разные, и дети тоже. Большей частью они хорошие, поверьте.
— Хорошие, конечно! А на стенах-то кто пишет? Вот эти хорошие и пишут!
— Ну давайте так: я им всем скажу, чтобы не хулиганили, а вы, если увидите что-нибудь, сразу мне сообщите, и мы вместе придумаем, как дело поправить, договорились?
Вот ничего вроде плохого не сказала, а Петровне чего-то обидно показалось: как с девчонкой с ней Серафима - "договорились?". С учениками со своими договаривайся. Ну и пошло потом...
Эх, Серафима, Серафима… Вот и не дружили никогда - как с ней подружиться-то было? Все у них по-разному с Петровной. Но а похожего тоже немало, как посмотришь: и возраст, и мужей нет, и дети отдельно живут. И чего ругались все время из-за ерунды из-за всякой? А теперь вот из головы она, Серафима, не идет.
Петровна посмотрела на часы - первый час уже. Может, поехать все же на прощание? И тут ведь не по-людски все, не в церкви, не отпевание - в крематории. Петровна пошла в комнату, раскрыла шкаф. Вот есть блузка темно-синяя, можно в ней. И цветы еще купить. Ладно.
Петровна оделась, посмотрелась в зеркало. Вроде ничего, прилично. Вызвала такси, социальное, со скидкой для пенсионеров. Цветы у крематория купит. Все, пошла.
На втором этаже Петровна остановилась. У Серафиминой двери сидела кошка. Петровна сразу почему-то поняла - кошка, не кот. Светло-серая, будто седая, а между ушами полоска темная. Кошка посмотрела на Петровну зеленущими глазами, как раз как у Серафимы были. Петровна и идти не смогла, встала как вкопанная. Долго они друг на друга смотрели, потом Петровна тихонько сказала:
— Серафима?
— Мя, - сказала кошка, потерлась о Петровнину ногу и пошла вверх по лестнице.
— Вот и ладно, - бормотала Петровна, поднимаясь следом. - Вот и прощаться не надо, вот и подружимся теперь. Симой буду звать.
— Мя, - сказала кошка и остановилась у Петровниной двери.
Автор: Vekra
"Купите себе совесть"
Сказал бездомный преуспевающему бизнесмену.
Марат вышел из бизнес-центра, не переставая разговаривать по телефону, важные вопросы требовали решений здесь и сейчас, а потому молодой мужчина не смотрел по сторонам.
Но едва он сделал несколько шагов, как столкнулся с каким-то бомжом и, чтобы не упасть, ухватился за него, крепко прижавшись к грязному, растрепанному старику.
Однако, поймав равновесие, он с отвращением оттолкнул от себя мужчину, причем так, что тот упал в грязь.
– Фу, скотина, – закричал Марат, вне себя от злости, разглядывая испачканный костюм, – какого ты ходишь тут, осел старый? Негде больше вшами трясти??? Теперь я воняю как ты, надо ехать и переодеваться!
– Помоги мне подняться, – попросил старик, но Марат в ответ только усмехнулся.
– Еще что-нибудь? Может кофе в постель принести?
– Ну ты же человек…
– Я – да, – отрезал Марат, – а ты нет…
Вне себя от ярости, Марат выругался, несильно пнул копошащегося на земле старика, потом отряхиваясь, пошел к машине. Его ждали на одном из областных мероприятий, куда он должен был лететь на частном вертолёте, но не мог же он приехать туда в испачканной рубашке.
– Алло, Олег! – голос Марата дрожал от раздражения. – Да, у меня тут форс-мажор, нужно задержаться. Да, летите сами с Тёмычем, я следом. Да успею я, успею. Ничего, оплачу сам…
Еще раз выругавшись, Марат свернул на шоссе, ведущее к дому. Спустя пару часов, приняв душ и переодевшись, он уже подъезжал к аэропорту, когда на трубку поступил звонок от незнакомого номера. Марат ответил и тут же вильнул к обочине, резко припарковавшись.
– Что??? Что вы сказали????? – повторял он ошеломленный неожиданной и страшной новостью.
– Вертолёт вашего партнера разбился при взлете. Олег Николаевич и двое его сопровождающих погибли. Нам очень жаль…
Телефон выпал из рук Марата и он, уронив голову на руль, горько зарыдал, не желая верить в то, что случившееся – правда.
Все последующие дни были наполнены для Марата чередой самых печальных событий и хоть как-то прийти в себя он смог только спустя пару месяцев после гибели друзей. Но жизнь продолжалась и требовала от Марата отпустить свою печаль. Надо было смириться с потерей и продолжать жить.
Марат полностью погрузился в работу и не оставлял себе ни минуты свободного времени.
Прошло полгода. Как-то вечером Марат зашел в небольшой магазин, чтобы купить себе еды на ужин. На кассе стоял какой-то бомж и перебирал на ладони мелочь. В пакете перед ним лежала булка хлеба, кусок ливерной колбасы и бутылка дешевой водки.
Продавщица поторапливала его, показывая на собравшуюся очередь. У кассы старик стоял один, никто не хотел приближаться к нему. Марат, уставший за день и мечтавший побыстрее добраться до дома, подошел к кассирше и потребовал, чтобы она пробила сначала его товар.
– И вообще, зачем вы пускаете сюда всякую шваль?! – возмутился он, показывая на бомжа.
– Я не шваль, – ответил тот спокойно. – Я такой же человек, как и ты.
Очередь внимательно следила за словесной перепалкой и при этих словах старика возмущенно зашумела. Подзадоренный этим, Марат продолжал:
– Да какой ты человек, пьянчуга? Забирай свою водяру и проваливай!
– Мне не хватает денег расплатиться…– попросил старик. – Добавь мне немного…
– Вот еще, буду я всяких бомжей водкой поить. Много чести! забирай колбасу и хлеб и вали отсюда! – рассмеялся Марат.
– Нет, мне все это очень нужно. Очень…
Вдруг из очереди выступила вперед какая-то девушка и протянула деньги кассирше:
– Вот, возьмите. Отпустите дедушку.
– Спасибо тебе, милая, ты очень добрая, как тебя зовут? – проговорил старик, повернувшись к девушке и она, улыбнувшись, кивнула ему.
– Ксюша.
Марат с изумлением посмотрел на незнакомку и удивился взгляду ее больших, шоколадного цвета глаз. Ему вдруг стало стыдно, но кассирша уже отпустила старика и теперь пробивала купленный Маратом товар.
Он вышел к машине и решил подождать красивую девушку, чтобы познакомиться с ней. Вдруг его взгляд упал на того самого бомжа, который сейчас так разозлил его в магазине.
Старик сидел у парапета, склонившись над какой-то собакой. Она ела купленную им колбасу, а он обрабатывал водкой ее поврежденный бок, скорее всего разорванный в драке с другими собаками…
Марат так засмотрелся на эту картину, что упустил девушку, которая вышла из магазина и скрылась за углом. Подождав ещё немного, он понял, что она ушла и, чувствуя приступ досады, уехал домой.
Прошло ещё полгода. В жизни Марата не было вообще никаких перемен. Он по-прежнему много работал, забывая отдыхать, и лишь однажды, в годовщину гибели своих друзей, съездил к ним на кладбище и провел там больше часа, вспоминая прошлую жизнь. А потом заехал в какой-то бар на окраине города и долго заливал своё горе крепкими напитками.
Было уже совсем темно, когда Марат, попросил бармена вызвать такси, а потом, сильно шатаясь, направился к своей машине, чтобы забрать портфель с документами, о котором чуть не забыл.
У машины возились какие-то парни и Марат, сразу поняв в чем дело, прикрикнул на них. Но вместо того, чтобы разбежаться, они набросились на него и стали избивать. А когда он упал без сознания, нашли в кармане ключ и открыли машину.
Но в этот момент кто-то закричал совсем рядом, потом из бара выбежали охранники и хулиганы бросились врассыпную.
Марат пришел в себя в больнице. Он не сразу понял, где находится, воспоминания последнего вечера были туманными и отрывочными, когда же события прошлого вечера приняли какую-то форму, он застонал, подумав не о своем здоровье, а о портфеле, который остался в машине.
Там были очень важные документы, договора и деньги, очень много денег, которые Марат обналичил утром. Вдруг над ним склонилось чье-то лицо. Марат вздрогнул от неожиданности, узнав эти глаза цвета шоколада.
– Ксюша…
– Вы знаете меня? Откуда? – молоденькая медсестра, ставившая ему капельницу, удивленно приподняла бровь.
– Наверное, видел во сне, – улыбнулся Марат. – Вы очень красивая, Ксюша. Очень…
С того дня Марат и Ксюша виделись очень часто и много разговаривали. Марат рассказал девушке о себе, и узнал, что она приехала сюда из далекого села, чтобы учиться и работать.
– Знаете, в нашем поселке даже простой амбулатории нет и людям приходится добираться на приём к врачу почти сорок километров по бездорожью. Я хочу отучиться и вернуться домой. Буду помогать людям, чем смогу.
– Ксюша, вы очень добрая девушка.
– Нет, я обыкновенная. Просто я знаю, что такое нужда и хочу сделать все, чтобы её было хоть немного меньше.
Едва Марата выписали, он сразу отправился к тому бару, где его избили. Машина стояла там, где он её оставил, но вот портфеля, о котором так волновался Марат, в ней не было.
Расстроенный мужчина решил поговорить с работниками бара, в надежде, что они взяли его портфель на хранение.
– Нет, – покачал головой бармен. – Мы ничего не брали. И вообще, если бы не тот бомж, может быть мы с вами бы сейчас и не разговаривали.
– Бомж?! – удивился Марат. – Какой бомж?!
– Да кто его знает? Ворвался сюда, кричать стал, что человека убивают. Ну мы и бросились к вам на помощь. И вовремя, скажу вам.
– Да, вовремя…Спасибо… – сказал Марат и вышел из бара понимая, что не найдет свой портфель никогда. Какая разница, в чьих руках он был, у тех хулиганов или у бомжей… Никто не вернет его ему…
Очень скоро у Марата начались проблемы. Документы в портфеле были конфиденциальные и теперь бизнес-партнеры, собравшись на экстренное совещание, стали атаковать Марата, подозревая его в нечестной игре.
– Как можно потерять такие бумаги? Ты их, скорее всего кому-то слил! Тем более, что они в одном экземпляре!
Никакие клятвы и заверения Марата в том, что все произошедшее – это его вина, но непреднамеренная.
– Нет, – возражали ему, – это халатность. С тобой больше никто не захочет иметь дела!
Накал разговора сильно повысился и неизвестно чем бы закончилось совещание, если бы секретарша Людочка не сказала Марату, что к нему посетитель.
– Люда, я сейчас занят.
– Простите, но вам обязательно нужно увидеть его. Он такой…странный, необычный… Я не хотела пускать, но он сказал, что это важно.
Иду, – отрывисто бросил в трубку Марат и, извинившись, вышел из кабинета.
Когда же он вошел в приемную, обомлел: перед ним стоял бомж и держал в руках его портфель.
– Вот, – сказал он Марату. – Это ваше.
– Как он оказался у тебя?
– Один из тех парней, что вас избивали, выронил его из рук. Я подобрал и припрятал.
– Как ты нашёл меня? – Там, на бумагах, был адрес и еще в портфеле ваш паспорт.
– Так ты знаешь, что внутри?
– Конечно.
Изумленный Марат взял портфель и раскрыл его. Документы лежали теми же аккуратными стопками, как он их и сложил. И деньги, все деньги были на месте.
– Дружище, спасибо тебе, – проговорил растроганный Марат и, не обращая внимания на стоявших в дверях бизнес-партнеров, хотел обнять стоявшего перед ним бомжа, но тот отступил на шаг назад.
– Ну и с каких пор я стал для вас дружище? Я ведь для вас не человек…
Марат вздрогнул и тут же вспомнил тот день, чуть больше года назад, когда столкнувшись с этим самым бомжом, он поехал переодеваться и не успел на самолет. А потому остался жив.
– Ну ты же человек… – сказал ему тогда старик.
– Я – да, – отрезал Марат, – а ты нет…
Потом был случай в магазине. В тот раз, благодаря этому старику, он встретил и полюбил Ксюшу. И снова Марат нагрубил ему.
– Я не шваль, – сказал тогда ему старик спокойно. – Я такой же человек, как и ты.
– Да какой ты человек, пьянчуга? – оборвал его Марат. – Забирай свою водяру и проваливай!
И вот теперь, в третий раз он не только спас его от хулиганов, но и вернул такую ценную потерю, не взяв ни копейки.
– Прости меня, старик, – проговорил Марат. – Вот, возьми деньги, здесь хватит на жизнь.
– Оставьте себе, – сказал ему бомж. – Вам нужнее.
– Почему? – растерялся Марат.
– Купите себе совесть.
– Я не понимаю…
– А что тут понимать? Я для вас ничтожество.
– Нет, это не так…
– Тогда почему вы просто предложили мне денег, но не спросили, как меня зовут и не сказал самого простого человеческого «спасибо». Вот и подумайте, кто же из нас человек!
С этими словами старик развернулся и вышел. Растерянный Марат посмотрел ему вслед… Долгое время он потом разыскивал этого странного старика, но так и не смог найти.
Прошло два месяца. Как-то Марат позвонил Ксюше и сказал, что очень соскучился.
– Я тоже, – ответила девушка. – Но понимаешь, к нам привезли одного бездомного старика. Он в тяжелом состоянии, его сбила машина. Он выдернул из-под её колес собаку, а сам спастись не успел. Представляешь, она теперь сидит во дворе больницы и ждёт его.
– Старик…собака… – в голове Марата мелькнула догадка и он заторопился:
– Ксюша, я сейчас приеду. Мне нужно увидеть этого старика.
Через полчаса он стоял над тем самым бомжом, которого искал и слушал Ксюшу, которая тихонько рассказывала, что его зовут Владимир Петрович.
– Он успел сказать мне это, прежде чем потерять сознание. Наш хирург говорит, что шансы у него не велики.
– Ксюша, проводи меня к хирургу, я поговорю с ним. Мне любой ценой нужно спасти жизнь Владимира Петровича. И я всё для этого сделаю.
Спустя пару месяцев старик, которого буквально вернули с того света, первый раз вышел в больничный сквер и там его встретил Марат.
– Здравствуйте, Владимир Петрович. Ну как вы себя чувствуете?
– Спасибо тебе, Марат. Ксюша мне уже все рассказала.
– Простите меня, Владимир Петрович за всё, те обиды, что я нанес вам. Вы правы, я не ценил людей. Но вы преподали мне урок, который я никогда не забуду. Теперь я могу обнять вас?
– Теперь можешь, – улыбнулся старик, обнимая Марата.
В это время к нему в ноги бросилась черно-белая собака и от радости стала взвизгивать, счастливая тем, что хозяин вернулся к ней.
– Ой, Дружок, Дружочек мой… – старик прослезился, увидев единственное живое существо, которое искренне его любило.
– Спасибо тебе за Дружка, Марат. Ишь ты, он даже поправился.
– Это не мне спасибо, а вашей внучке. Она выходила собаку. Дружок теперь живёт у неё.
– Что??? Что ты сказал? – изумленный старик повернулся к Марату.
– Я все узнал о вас, Владимир Петрович. Узнал, что вы остались
без жилья, отдав его бывшей жене. А потом уехали из родных мест сюда, на заработки. Знаю, как тяжело вам было думать, что ваша семья отказалась от вас, но это не так. Ваша дочь и внучка долго искали вас и очень обрадовались, что с моей помощью вы нашлись.
– Марат…
– Посмотрите туда… – Марат показал в сторону и Владимир увидел, как к нему торопятся две женщины.
Через минуту они заключили старика в свои объятия. А к Марату вышла Ксюша и взяла его за руку.
– Марат, мне звонила мама и сказала, что в поселке начали строить амбулаторию. А ещё сказала, что ты просил у них моей руки. Это правда?
– Правда, любимая. Ты ведь согласна?
– Да, любимый, да! Ты самый лучший человек на свете.
– Человек… – тихо проговорил Марат и поцеловал девушку.
Автор Ekaterina Lee
Богатый внучок
- Что, тетя Маша, внук к вам приехал? – спросила Елена.
- Ага, внучок. Сашка. Работать вот приехал, в университете отучился. Жить у меня будет.
Тетя Маша поспешила закрыть входную дверь перед носом удивленной Елены. Та пожала плечами и зашла в свою квартиру.
- Танечка, ты дома? Сейчас такое тебе расскажу!
Уже за ужином Елена рассказывала дочке о сегодняшних событиях.
- Выхожу я утром на работу, а из квартиры тети Маши выходит молодой парень, такой высокий красавец! Я сразу догадалась, что это ее внук. Спрашиваю: «Вы Саша?», «Да» - отвечает.
- Ну и что?
- Что значит: «Ну и что?». Хомутать надо! Партия-то какая для тебя! Ты же знаешь, какая тетя Маша богачка! Пару квартир сдает, сама вся в золоте и в мехах ходит, на такси все время ездит.
- Ну так какая же это партия? Богачи на богачах женятся. Она к нам своего внука на пушечный выстрел не пустит. Зачем им семья с разведенной учительницей и студенткой колледжа? Мы же с копейки на копейку перебиваемся. И ты знаешь какая тетя Маша жадная, она тебе до получки тысячу в долг не дала. Так неужто она своего внука на бедной студентке женит?
О тете Маше соседи знали немногое: до преклонных лет она была бизнесвумен в другом городе, сейчас бизнес перешел ее детям, а она живет на ренте – сдает купленные ею квартиры, да и дети помогают. Сашка – ее любимый внук, хотя соседи до сих пор не видели ни детей тети Маши, ни внука, слишком занятые все.
- Ты видишь, мам, до чего она жадная, что даже родного внука в одну из своих квартир не пустила, между прочим – молодого парня, а поселила вместе с собой.
- Ну это же логично! Она живет одна, ей скучно, а тут есть за кем заботится, кому пирожки печь. Вот если бы он на тебе женился, то сразу бы и квартира была! Ты у меня красавица, быстро к нему подход найдешь.
Таня не обратила внимания на слова матери, но через неделю она увидела Сашу – вместе ехали в лифте. Да, красавчик, жаль, что внук богатой и жадной бабушки. Она ему смущенно улыбнулась, он ей в ответ. А чуть позже он помог Тане отнести тяжелые сумки из магазина и сам зашел в ее квартиру, где была Елена, которая очень обрадовалась визиту Саши.
- Ой, как вы вовремя, Саша! А вы знаете, у нашей Танюши завтра день рождения, поэтому вот и закупаемся. Заходите к нам завтра, будут только две ее подружки, я и сама именинница, разбавите нашу женскую компанию. Согласны?
- Согласен.
На день рождения Саша пришел с розами и коробкой конфет.
- Да, жадноват он для богача, - сказала Елена на кухне Тане. – Весь в свою бабку!
- Мама, а что ты хотела? Он меня почти не знает. Что он мог мне подарить?
- Ну хотя бы конвертик с деньгами.
День рождения прошел в штатном режиме – поздравления, пожелания, торт со свечами. Подружки разошлись, мама деликатно удалилась в свою комнату, чтобы Таня и Саша пообщались. Говорили о новых фильмах, о музыке, многие интересы совпали. Саша работал программистом и помог исправить некоторые неполадки в Танином ноутбуке.
С тех пор завязалась дружба между молодыми людьми и даже намек на нечто большее. Удивляла тетя Маша – если Таня заходила к ней, вызвать Сашу, то она относилась к этому очень спокойно. Однажды Саша пригласил Таню на ужин в уютное кафе.
- Так, Танюха, это шанс! – воскликнула мама. – Дело принимает серьезный оборот. Я переночую у подруги, а ты можешь пригласить его на кофе потом домой. Надо же вам где-то впервые уединиться. Только держи ухо востро!
В кафе впервые поговорили по душам и многое выяснилось.
- Планы у меня такие, - сказал Саша. – Сейчас накоплю на первый взнос на ипотеку и куплю себе квартиру.
- А что, твоя богатая бабушка не отдаст тебе одну из своих квартир? – удивилась Таня.
Саша засмущался, покраснел, долго раздумывал что сказать.
- Скажу тебе по секрету – она мне не бабушка. Я окончил университет, но не хотел возвращаться домой – моя мама вышла замуж, зачем ей мешать? Да и живем мы за городом в поселке. Я нашел в объявлениях сдачу комнаты, тетя Маша меня без проблем приняла, только просила перед соседями говорить, что я ее внук, причем я и так его тезка. Не хотела она, чтобы соседи знали правду – мол, совсем жадничает старушка, все ей мало, даже комнату не постеснялась сдать ради денег, сплетен боится. Тань, ты меня не выдавай, ладно?
Таня засмеялась. Даже облегчение какое-то, что Саша не внук соседки, не будет проблем.
- Конечно не выдам, даже своей маме.
Шли месяцы, у Тани с Сашей развился серьезный роман.
- А мы заявление подали, - сказала маме Таня как бы между прочим. – В июне свадьба, я как раз колледж оканчиваю.
Елена была в шоке от радости.
- Значит выпал нам шанс вылезти с этой бедности!
- Да, Саша неплохо зарабатывает. Сейчас внесет первый взнос за ипотеку, мы переедем.
- Какой взнос? Что его бабушка вам не хочет отдать одну из своих квартир?
- У Саши нет бабушки, только мама, которая вышла замуж и живет с отчимом.
- А тетя Маша кто ему?
- Никто. Хозяйка квартиры, которая сдавала ему комнату.
- Зачем же вы меня обманули?
- Кто тебя обманывал? Обманула только тетя Маша, которая сказала, что это ее внук, а мы просто промолчали. Мама, пойми, и слава богу, что так получилось, иначе бы нас всю жизнь бы куском хлеба попрекали. Тете Маше все денег было мало, даже квартиранта себе взяла. Я даже рада, что Саша не мажор. Только ты уж держи язык за зубами, не выдавай соседям, что Саша не внук тети Маши.
Сначала Елена расстроилась, но потом, когда на свадьбе познакомилась с родней зятя – успокоилась. Все свои, будто она их всю жизнь знала. Уже намного позже, когда Таня была беременна, Елена приехала навестить дочь, рассказала:
- А я сегодня настоящего внука тети Маши видела. Через окно сначала увидела, как крутая машина к дому подъехала, тетя Маша вышла встречать. Вышел из-за руля такой охламон, ни то девка, ни то парень – худой, хвостик на затылке, штанишки узенькие на тощих ножках, с высоты даже и не поняла кто это. А потом смотрю, это чудо открывает дверь тети Маши, усики у него такие реденькие над губой. Спрашиваю: «Вы Саша, внук тети Маши?», а он мне отвечает грубо: «Да, ну и че? А че надо?». «Ничего!» - говорю. Господи, все же хорошо, что ты нашла правильного мужа, нам повезло.
Магнит Смерти.
- Давление стремительно падает, Самуил Яковлевич!
Это были последние слова, четко услышанные мною, прежде чем я почувствовал невесомость.
Мне приходилось слышать разговоры о выходе души из тела. Но я был скептиком и считал это выдумкой фантазеров.
И все же, я висел под потолком над своим мертвенно-бледным телом, в окружении суетящихся врачей, пытающихся его реанимировать.
Меня обрадовала сохраненная трезвость мышления.
- Самуил Яковлевич… все… Я отключаю его от аппаратов? - женский голос выражал мольбу и долетал до меня обрывками из-за шума в ушах.
Когда он прекратился, я услышал:
- Отключай, Анжела! И вызови санитаров из морга! - пожилой усталый профессор махнул рукой и стянул маску с лица.
Меня накрыли белой простыней и оставили одного в операционной, выключив свет. Первым удивлением было необычность освещения вокруг. Я принялся размышлять, почему при потушенных ламах все залито красноватым светом и только над телом свечение было голубоватым. Объяснения феномену не нашлось. Пытаясь анализировать произошедшее, я отгонял назойливую мысль о смерти. Будучи человеком смелым, страха перед новым состоянием я не ощутил. Смущал вопрос – что дальше?
Как бизнесмен, я привык к жесткому режиму дня и планировал все дела наперед. Обычно, дневной план следующего дня составлялся с вечера. В конце рабочего дня, расслабляясь порцией коньяка, я анализировал прошедший день, записывал важные вопросы и необходимые встречи в любимый блокнот из крокодиловой кожи и даже выходные были спланированы на месяц вперед. Четкость и последовательность – ценность в жизни. Расточительство времени считал преступлением. Но сейчас, я находился в прострации и не мог действовать привычным образом. Попытка опуститься и присесть возле тела осталась безрезультатной. Я не смог даже пошевелиться.
- Налюбовался своим трухлявым домиком?- голос из-за спины прозвучал так неожиданно, что я вздрогнул. Передо мной стоял человек в белой мантии. На груди у него блестела черная крупная брошь с точкой посредине, из которой выходили серебристые расправленные крылья. Седые волосы до плеч, аккуратно уложены. Черты лица неброски.
- Вы кто?- спросил удивленно я.
- Смерть,- спокойно ответил он.
- Чья смерть?
- Всего человечества!- чуть усмехнувшись, ответил он.
- И моя? - задал я глупый вопрос.
- На данный момент и твоя, - серьезно ответил он.
- И что теперь будет со мной?- я впервые похолодел..
- Явно не стоять на месте. У меня очень плотный график работы. Пошли!
Мне показалось, что он взял мою руку. Но у меня не было тела. Будто магнитом, меня притянуло к нему и мы прошли сквозь больничную стену, оказавшись на перекрестке незнакомой улицы. Я увидел горевшую перевернутую машину на обочине и исковерканный посредине дороги мотоцикл. Невдалеке, на спине, раскинув руки, лежал парень. Возле машины собрались люди, пытаясь вытянуть изнутри людей. Мой спутник рванулся к парню, лежащему на асфальте. Он глядел мертвыми глазами в небо. Струйка крови выбегала из его головы и лужицей собиралась рядом.
- Мой подопечный. Сейчас начнет орать о несправедливости жизни, - сказал Смерть, повернувшись ко мне. И точно, перед нами уже стоял бритый наголо молодой человек и орал, как труба: «У-у-у-у!» Тело его просвечивалось и казалось призрачным.
- Ну, все-все! Ничего страшного! Обычный конец жизни в теле, правда, несколько неожиданный для тебя,- похлопывая по призрачному плечу парня, сказал Смерть.
- Вы кто? – вытаращив глаза, спросил он.
- Какая разница. Твои проводники подошли, и ты переместишься с ними по плану ХХ13.
- Куда перемещусь?- юнец испуганно стал оглядываться по сторонам и трястись от страха.
- Лео! Не обращай на него внимания! Его жалкая жизнь не стоит и минуты остановки на личности, она была безликой.
Меня удивило обращение ко мне. Так меня называла в детстве только мама. Причем обращалась она, когда у нее было хорошее настроение. Мама болела странной болезнью. Часто бывала молчаливой, задумчивой и тогда она становилась к мольберту и рисовала мрачные картины. К ней невозможно было в эти периоды подойти и о чем-либо спросить, как обычно спрашивают дети своих родителей, допустим о походе в зоопарк. Она могла бить красивые вазы, стоящие на подставках, сбрасывать со стола письменные принадлежности отца, если это было в рабочем кабинете, выкидывать из книжного шкафа книги и зло бросать их на пол… Но, когда она обращалась ко мне «Лео», я становился счастливым. Я мог без страха обнимать ее, целуя глаза и щеки. А она нежно гладила мои кучерявые льняные волосы, расчесывая их тонкими пальцами с красивыми длинными ногтями, прижимала к себе с такой силой, что у меня перехватывало дыхание, и я таял в материнской любви…
Смерть, махнув рукой, словно разрезал воздух. Перед нами появились четыре черных уродца, лица которых покрывали шипы. Они ухватили парня и куда-то поволокли.
- За что его? - спросил я подавленно.
- Значительная задержка духовного развития, без возможности роста.
- Как это?
- Тело потребляет больше, чем отпущено энергии на общее развитие индивидуума. Такое бывает у современных акселератов. При этом, примитивные желания тела превалируют над душевным и совестью, тормозя духовное развитие. Ты понимаешь?
- Понимаю, встречал таких тупых акселератов. Даже кулаками по ним прохаживался.
- Учитывая дурную наследственность в четырех поколениях и накопившийся негатив, в сумме получим сокращение жизни. В пятнадцать он избивал мать, забирая мизерную зарплату на выпивку и гашиш, оскорблял в школе учителей, девочек увозил вот на этом мотоцикле за город и насиловал, выключив сознание ударом в голову.
Я молчал. Что я мог сказать? Да таких уродов полным полно - морально обнулеванных, ни к чему не стремящихся, прожигающих каждый день в бестолковой тусовке с подобными себе. Только не все валяются с расколотым черепом среди толпы зевак, с жадным любопытством и ужасом разглядывающих труп того, кто еще пару минут назад был живым человеком со своими примитивными желаниями и мечтами.
У меня крутился на языке вопрос о своей участи. Но я не находил в себе мужества узнать правду прямо сейчас. Отвернувшись от неприглядной картинки, я охнул от неожиданности. В следующую минуту, я стоял на берегу реки. Передо мной в заросли камыша, плотно подступавших к берегу, мой напарник полез в воду и резко остановился.
- Найди палку,- попросил он.
Я подал палку, краем глаза заметив, что Смерть ею что-то вытягивает из воды. Мне открылась ужасная картина – изуродованный труп маленькой девочки лет пяти. У самого берега, он взял ее на руки и бережно опустил на землю. На теле, в многочисленных синяках и ссадинах, осталась только коротенькая майка. Мокрые рыжие волосы обвила ряска, словно тонкий венок. Первая мысль была - ребенка изнасиловали.
- Да-да! Именно! Изнасиловали пятилетнего ребенка!- подтвердил Смерть, читая мои мысли.
Стало нестерпимо больно видеть маленькую утопленницу, призрак которой скорбно стоял рядом. Смерть, опустив голову, печально смотрел на нее. Затем тихо произнес:
- Она могла быть балериной или учительницей… Жертва вспышки страсти.
- Я бы убивал тех… - негодующе выдавил я.
- Не поможет, - оборвал меня Смерть. - Растление человеческой души начинается задолго до преступления. И если судить, то тех, кто афиширует свои мерзкие фантазии в прессе и книгах, перенося в эфирное пространство и отравляя все большее количество душ. Вот кого на публичный костер! Я бы стоял рядом и аплодировал с превеликим удовольствием - суд свершается по закону справедливости.
Он вытянул руку. Из ладони вышло свечение изломленной молнией.
- Что это?
- Посыл людям. Импульс беспокойства, своеобразный зов обнаружить несчастную. Сейчас, как бы случайно, забредет на берег человек и найдет малышку. Не должно такое прекрасное творение быть дополнением к мусору под ногами. Пусть быстрее похоронят её со всеми ритуалами и слезами.
Берег, действительно, походил на свалку. Пустые бутылки, пакетики от чипсов, обрывки бумаги, одноразовая использованная посуда – остатки чьего - то пикника.
- А ты всегда так делаешь, чтобы люди узнали об умершем?
- Нет! По желанию сердца!
- У тебя есть сердце?
- У всех есть сердце!- тон Смерть не терпел возражения. Я замолчал, ощущая нежелание общаться дальше. Через пять минут мы увидели идущего к берегу мальчика с удочкой.
- Вот и свидетель,- Смерть довольно улыбнулся и потянул меня в сторону. До меня долетел мальчишеский испуганный вопль. Боковым зрением я увидел подлетевшее к призрачной девочке существо, похожее на ангела-ребенка, которых обычно рисуют художники, но в тот же момент я уже стоял в больничном коридоре. Через стену, словно ее не существовало, мы вошли в кабинет. На странном кресле, с разведенными ногами, заброшенными на специальные стойки, лежала обнаженная девушка. Ей сделали внутривенную инъекцию, и она уснула. Две женщины-врача странными инструментами вытаскивали из нее кровавые кусочки мяса. Смерть подвел меня ближе, и я разглядел в них маленькие человеческие конечности. Я ужаснулся! На моих глазах делался аборт.
Моя жена Яна, ставила меня перед фактом, когда беременела. Но я всегда считал, что нам рано обзаводиться детьми. Она училась в университете, я развивал бизнес, который требовал практически всего времени суток. У меня не всегда хватало сил на общение с женой. А ребенок, как я слышал от друзей, имеющих детей, требовал уйму времени. Зная это, Яна просила деньги на аборт и я, с облегчением, что она не затевает скандал, давал ей сумму, значительно превышающую просимую. «Пусть пройдется по магазинам и купит что хочет! Говорят же - женщины успокаиваются во время шопинга по магазинам!»- думал я.
Сейчас, став свидетелем аборта, я с ужасом увидал себя жестоким, понимая на какие муки посылал любимую женщину. В лотке, стоящем в ногах у абортируемой, в луже крови, плавали части растерзанного тельца. Я не мог больше этого видеть и отвернулся.
- Жалко? - спросил Смерть.
- Невыносимо, - прохрипел я, смахивая набежавшие слезы.
- А у меня их ежедневно более десятка тысяч в это время года, а после лета - пик!
Я словно онемел. Мне было больно физически! Реальное ощущение тянущей боли внизу живота!
- А как ты думал? Участвовать в преступлении и не быть наказанным? - он вновь отвечал на мой немой вопрос.
- А я при чем? Это не моя жена и почему я раньше этого не чувствовал? - выдавил я.
- Я снял сейчас все блокировки, чтобы долго тебе не объяснять. После отказа от ребенка, даже косвенного, у мужчин возникают проблемы в простате. А дальше, в зависимости от численности истребленных детей, простатит и рак. Всякая нелюбовь, во Вселенной - наказуема!
- М-м-м… - я хотел закрыть руками лицо, но вспомнил, что оно эфемерно. - Я отказывался...не раз.
- Так у тебя проблемка назрела. То, что ты оперировался - есть результат нарушения рождения новой жизни. Превозношение тлена над вечным. Я знаю твой последний день, час и место пребывания на земле. Но ты не готов принять истину и мне запрещено ее открывать.
Он вздохнул. А его слова дали право думать, что у меня есть шанс выйти из этого незапланированного путешествия.
Смерть подошел к девушке и приложил ей на лоб печать. Я различил маленькое красное сердце, с вытекающей капелькой крови. Он повернулся к врачам и поставил одной крестик на лбу, другой черточку. Я попросил объяснить мне странные действия. Он охотно ответил:
- Девушку заставили сделать аборт обманным путем. Родители парня договорились о диагностировании ей заболевания, при котором роды противопоказаны и необходимо искусственное прерывание беременности. По земному закону, такое право дается. Театр лжи удостоился «браво!» Её убедили сделать аборт. Она не виновна. Врач с крестиком, внутренне страдает от участия в подобных операциях, и совесть ее побуждает отказаться от убийств и перейти на другую должность, хотя и менее оплачиваемую. Если она решится выполнить голос совести, к ней не будет претензий и жизнь измениться кардинально. Нужно собрать все мужество и волю. Вторая, с минусом, получает удовольствие, уверенная в собственной сопричастности очищения мира от лишних, по ее мнению, людей. Любимый лозунг внутреннего «Я» - «Не пускать нищету на свет!»
- А минус? Это что?
- Отметина об ускорении самоуничтожения.
- И что будет дальше?- меня застегнуло любопытство.
- Придет негативная энергия в те сферы накапливания материальных ценностей, которые всего дороже. В ее случае, для начала, сгорит загородный дом по недосмотру прислуги.
- Подобная оплошность смерти подобна!
- Именно! Случайно швырнет тяжелый предмет и попадет в голову несчастной. Я приму ее в обитель покоя.
- И что… тюрьма?
- Нет, откупится! Но станет нищей, все накопленное разойдется по следователям, адвокатам и судьям. За что боролась, как говорится.
Я был в замешательстве, постигая закон справедливости, излагаемый Смертью.
- Ладно, мы задержались здесь. Пойдем!- Смерть потянул за собой.
Я последний раз глянул на девушку, спящую под наркозом.. Как же хорошо, что от нас сокрыты некоторые реалии нашей жизни! Отвернувшись, я внезапно оказался перед дверью деревянного храма. Также, минуя стену, мы вошли и увидели лежащего на полу старика. Он был мертв.
- Единственный святой этого храма,- Смерть присел возле мертвеца и прикрыл открытый глаз.
- Кто он?- спросил я.
- Сторож. Пол жизни прослужил совершенно бескорыстно, честно охраняя церковную утварь. А грех, из-за которого он сюда пришел и остался. вовсе мал, в сравнении с теми, кто здесь служил, каялся от всего сердца или не каялся, унося с собой тайны, которые в будущем начнут отравлять тело болезнями.
- Что же за грех у него был?
- Его мать умирала и попросила соленый огурец. Знаешь, перед кончиной, бывает - хочется чего-то необычного. А у него не было солений. Холостяк . Пошел он к соседке, попросил огурец, а она злой была и не дала, хотя банка тут же, во флигеле на столе стояла. Вот огурец он и украл, как только она во двор вышла. В карман сунул. Всю жизнь у Бога просил прощения за эту кражу. Несчастный не знал, что прощен и сын его, которого он так и не узнал, будет крупным удачливым бизнесменом, благодаря честности отца.
- Как честности? Украл ведь!...А почему сына не знал?
- Отпущен грех, исповеданный в раскаянии. Больше он не воровал, сколько бы не искушался. А сын…девушка у него была до армии. Вот с ней казус и случился. Забеременела она от него, а пока он в армии служил, познакомилась с другим. Голову потеряла. Как узнала о беременности, замуж быстро вышла. Родила, думая что отец-то, тот, за кого замуж вышла. А когда сын подрос, увидала, чей портрет. Да промолчала. Смысла не было семью разрушать. Но… родословная ведется по крови. А потому отца настоящего ребенку никто не отменял!- он снова вытянул руку. Молния из ладони прошла сквозь церковную дверь. Через время, дверь открылась и вошла старуха, неся прикрытую тряпицей кастрюльку.
- Иваныч! Я тебе картошечки горячей принесла, иди, поешь! Чай постишься, ну, а картошечку можно с огурчиком соленым. Да кильку сегодня в магазин завезли. Взяла чуток. Солененького так захотелось!
Она прошла в центр церкви и остановилась перед безжизненным телом на полу. «Ой, Божечки! Никак преставился Иваныч?»- кастрюлька выпала у нее из рук. Картошины разбежалась в разные стороны. Она с минуту постояла возле него, слезинка выкатилась и засела в морщинке на щеке, перекрестилась и присела, взяв сухую тонкую кисть Иваныча. Тут же быстро отпустила. «Холодный уж.»- горестно вслух. Опять перекрестилась и стала собирать картошку обратно, в кастрюлю. Потом засеменила к выходу: «Надо батюшке Тихону сообщить !Господи помилуй!»
Мы вышли из церкви следом за ней.
- Ты не спеши, Леонид. Мы тут еще одного моего клиента подберем. Сейчас он последнюю стопку в своей жизни выпьет и поздоровается с нами.
Мы двигались по улице небольшой глухой деревеньки. Солнце уходило за горизонт и казалось, что последние минуты радости светлого дня прощаются с ней.
Разморенные неказистые домики, грели бока в последних лучах солнца. Облезлая собака дремала под забором в траве…
Из калитки близлежащего дома вышли два мальчугана с прутиками в руках. Они прошли мимо, весело болтая, что надо с пруда пригнать гусей и при этом понырять в местной речонке. Пожалуй, они были единственными, кто нарушал дремоту деревеньки. Мы подошли к магазину. Он расположился в старом потресканном здании, выстроенном еще в годы социализма. На выцветшей вывеске остались только четыре буквы – «гази». Вход перекрывал рябой конь, впряженный в старую телегу. Смерть сел на облезшей скамейке и задумался.
- Долго еще? – спросил я .
- Нет, уже при мне почти.
При этих словах, из двери вышел щуплый пьяный мужичок и шатаясь, заорал песню:
- Черный ворон! Черный ворон!
- Да не каркай ты! Прилетел по твою душу! – Смерть поднялся со скамейки.
Мужичек повернулся, удивленно вскинул на нас глаза, икнул и стал заваливаться в канаву.
- Давай, Петрович, не задерживай! Без тебя мне сегодня еще пять тысяч таких по всему миру нужно принять. Удовольствия от вас никакого.
Я был поражен. А он тут же мне ответил:
- Что бы ты сказал ему на моем месте? Словесный некролог, так сказать, дорогой Лео?
- Хм…Я его не знаю.
- Я расскажу тебе в двух предложениях о нём. Он пил с детства. Пил всю жизнь.
- Это болезнь, говорят, - неуверенно возразил я.
- Но её можно одолеть при желании!
Петрович барахтался в канаве и бормотал: « Еще минутку, еще чуток».
- Ни минутки, ни секунды, Петрович, без скидки!
- Ты о чем? – Я не понимал смысла его слов.
- Хороших, интеллигентных людей осталось так мало, что я им делаю скидку…
- Какую ты можешь сделать скидку? Отменить приговор?- я иронично рассмеялся.
- Даю три минуты жизни… из личных лимитов.
- А зачем? Зачем им три минуты? Что они дают эти три минуты? Что? Кому нужны твои три минуты?- я взорвался, -Все равно жизнь обрывается и все! Все!.
Он терпеливо выслушал и ответил:
- За эти три минуты, люди успевают поменять свое место в вечности…
- В какой вечности? Нет никакой вечности! Есть только жизнь и…и… ты…Смерть! Все! Больше ничего нет!
- Ты духовно немощен, отсюда по-детски рассуждаешь, - он отвернулся от меня и подошел к Петровичу, который разглядывал свое тело, скрюченное на обочине дороги.
- Ты даже имя свое не смог нести гордо по жизни. Все «Петрович, да Петрович». А я ведь тебя предупреждал год назад, когда ты провалился под лед. Говорил тебе: «Кончай пьянствовать, измени жизнь, найди увлечение по душе! Прекрати обижаться на других – это сети, а лучше помогай, чем можешь? Говорил, Андрюша?»
- Говорил, - понурившись, ответил Петрович, не удивленный своей новой форме бытия.
- Тогда иди, Андрюша туда, где…- он не досказал. Девочка, лет двенадцати, выбежала из магазина, упала на грудь мертвого старика и зарыдала: «Дедушка Андрей! Дедушка Андрей! Не умирай! Ма-ма! Дедушка умер!»
Петрович стоял, как вкопанный. «Надюшка! Внученька! Прости ты меня, окаянного! Прости пьянь горемычную! Морожено не успел тебе купить! А обещался с пенсии! Ах, ты ж, мать честная!»
Откуда - то появилась грузная женщина, прибежавшая на рев девочки и стала голосить над мертвым стариком.
- Пойдем отсюда. Не люблю этих воплей над покойниками,- Смерть потянул меня в сторону.
- А я? А мне куда, братцы?- Петрович на мерился идти с нами.
- Званные «черные вороны» пришли! Лети!
Мы пошли не поворачиваясь. Я не захотел смотреть, кто пришел за Петровичем. Только услышал его надрывный вопль. Я устал от созерцания человеческих смертей и угрюмо плелся за своим властелином. Именно властелином, я не перепутал, называя так Смерть. Мне невозможно было изменить положение. Я был жив и в то же время, мертв. Тело осталось лежать под белой простынею на операционном столе, а мыслительная часть меня жила от него отдельно. Говорить не хотелось. Вопрос о дальнейшей моей судьбе оставался открытым. Тем временем мы шагнули в поле, оказавшись…в подвале дома. При тусклой лампе, горящей под низким потолком, я увидел компанию подростков из пяти человек. У всех на головах надеты кульки.
- Что это? – удивленно спросил я.
- Мои юные клиенты. Токсикоманы.
- А что они делают?
- Ничего…уже ничего. Они мертвы. А перед этим, дышали клеем.
- Все?
- Абсолютно.
- Но почему?
- Наивный вопрос. Потому что было скучно.
- А куда смотрели родители?
- Родителям некогда было детьми заниматься.
- Что значит - некогда? Так не бывает!
- Еще как бывает! Вот ты, например. Твой ребенок кем бы воспитывался? Матерью, т.е. женой твоей – Яной. Тещей, может быть, если она изволит оторваться от телевизора… няней, которую ты нанял бы, как только супруге захочется на работу. А ей захочется, поверь. Женщины устают за три года жизни, ограниченной домом. Хорошо, если ребенок найдет компанию по интересам. А если нет? Тогда он свяжется с искателями псевдореализма, будет искать острых ощущений…
- Но есть спорт? Секции, соревнования? –возразил я.
- А кто их туда записал и периодически водил? Некогда, некому, неохота! Прививание ребенку навыков, раскрытие его талантов - это труд. А трудиться много над ребенком, формируя его сознание ответственности перед обществом, извини, я не вижу много желающих. Тридцать процентов. Много это или мало? Потом, телевидение-этот визуальный наркотик, настолько завладел человечеством, что стал на порядок дороже и ближе, чем дети и близкие люди. Оно заменило друзей, родственников, иногда целый мир! Телевизор есть во всех квартирах! Он- убийца, а в это никто не верит! Разрушает подсознательные защиты, а его за это любят и пылинки сдувают! Парадокс! Работы мне хватит навеки вечные, Лео! Идем!
В этот момент, кулек слетел с головы мальчика и я узнал его. Он был сыном учительницы пения, жившей со мной на одной лестничной клетке на старой квартире, откуда я переехал три года назад. Я вскрикнул:
- Это же Валик, сын учительницы, Тамары Андреевны!
- Он самый и что? Он не бессмертный!
- Так он то за что…рано?
- Ты о причине? Его мать, учительница музыки, ненавидела детей.
- Не может быть! Она милейшая женщина, мы жили на одной площадке! Она всегда здоровалась и была приветливой!
- На людях,- Смерть рубанул ответом.
- Почему на людях?
- Смотри мне в глаза! В самые зрачки смотри! – приказал он мне.
Я посмотрел ему в глаза и вдруг, будто вошел в них и увидел -вот открывается входная дверь квартиры и входит Тамара Андреевна с сумкой через плечо и кульком. Нервно бросает сумку на пол, скидывает туфли и проходит в комнату.
-Сволочи! Маленькие недоноски! Как же вы мне все надоели! Хоть бы вы передохли от вирусов или инфекций! Надоело! Как надоело учить этих плебеев музыке, которая им не нужна!- она упала в кресло и закрыла руками лицо. Из соседней комнаты вышел мальчик. Я узнал в нем Валика.
- Мам! Ты опять злишься?- он робко подошел к ней и остановился.
- Надоело, как же надоело,- шептала она вне себя.
- Мам, может, ты перейдешь работать в клуб юного творчества?
- Тогда мы умрем с голода,- тоскливо ответила она.
- А папа?
- Что папа? Твой папа… - она не договорила, вскочила и побежала в ванную комнату. Зажурчала вода. Я услышал всхлипывания, приглушенные шелестом воды. Валик тихо, на цыпочках, ушел в свою комнату. Он был расстроен. Зазвонил телефон. Взяв трубку, почему то шепотом сказал: « Сейчас возьму у нее денег и приду!»
- От своих слов оправдаешься, от своих слов осудишься,- констатировал смерть, - Его отец, тренер по вольной борьбе, не гнушается обучать заведомо известных хулиганов, а в будущем, потенциальных преступников. Как психолог, он видит детей, приходящих на собеседование, но жаден и в этом вся беда.
Я был угнетен увиденным и потерял желание слушать Смерть о законах, по которым идет естественный отбор на земле. Мне показалось, что я схожу с ума. Это болезнь. Навязчивое состояние. Я путешествую с человеком, назвавшимся Смертью. Галлюцинации. Переутомление. Вслух я сказал:
- Поздравляю тебя, Леонид! Ты сумасшедший!
- Абстрагируешься? –Смерть хмыкнул.
- Сгинь! Исчезни! Уйди!- я заорал на него.
- Нет!- он дернул меня с такой силой, что будь у меня тело, я бы упал. - Есть еще время!
Мы в миг оказались на крыле самолета, падающего на землю. Каким-то образом, я видел всех людей через корпус и обшивку, как слышал и понимал многие происходящие вещи, словно считывал информацию. Часть людей сидели пристегнутые к креслам, часть - бегали по салону, падая друг на друга и вопя от ужаса. Все прекрасно понимали надвигающуюся катастрофу. Одни рыдали, другие молились. Молодая женщина крепко прижимала трехлетнего сына, спокойно целуя и гладя его по голове. Мужчина в генеральской форме, истерично бегал по салону и требовал от стюардессы парашют, противогаз и что-то еще. При очередной тряске и крене самолета, ему под ноги упала пожилая женщина, на которую он наступил и заорал : « Что ты, старая карга, вскочила? Перед смертью посидеть пять минут не могла?». Говорят, в состоянии аффекта, человек не всегда понимает, что говорит и делает. Но мне вдруг стало противно. Будь любой другой на его месте, я бы понял. А здесь - человек военный, прошедший трудный армейский путь… Хотя, кто знает, как они звания получают?
Самолет опустился резко носом к земле и пошел штопором. Через мгновение, он ударился о землю, взорвался и развалился на пылающие части. Я все еще слышал истошный предсмертный вопль обреченных людей. А они все стояли передо мной, столпившись и оглядываясь на останки самолета. Тут же подлетел странный светящийся объект в виде капсулы и свечение из открывшегося отверстия приняло их во внутрь.
- Ты перестал интересоваться, почему они погибли? - Смерть не мигая смотрел в глаза. Я их прикрыл. Мною овладело безразличие и усталость. Смерть продолжал:
- Знаешь, почему разбился самолет? Поставили для капремонта детали не соответствующие стандарту. Сознательно приобрели у фальсификатора-производителя. Слышишь меня, да? Заведомо зная - деталь не сможет выдержать нагрузки. Но жадность!…Ты был со мной миг. Ничтожный миг. Устал видеть уничтожение, то немногое, что придумал человек, целенаправленно ускоряя встречу со мной? Каково же Вселенской цивилизации наблюдать вашу миллионолетнюю «продвинутость» в сферах науки и техники… при этом, так и не научившихся ценить, всего каких-то семьдесят лет человеческой жизни! Больше этого срока, увы, мало кто из землян, проживает.
- Убей меня, - прошептал я.
- Не могу. Ты - привилегированный объект. Ты помнишь обещание, данное бабушке? Да-да, построить мост, когда вырастишь?
И я вдруг четко увидел себя на руках у бабушки в далеком детстве. Она рассказывала удивительную сказку про город, в котором жили мальчики на одной стороне реки, а девочки - на другом. Им хотелось дружить. Но они не могли. Река была большая и бурная. Смельчаки пытались переплыть ее, но погибали… Маленький Леня, слушал затаив дыхание. Ему очень хотелось, чтобы жители берегов могли ходить в гости друг ко другу и воодушевившись, воскликнул: «Я построю мост, чтобы они могли дружить!»
- Лёнечка мой! Нет, Господи, нет! Не забирай его! Лё-о-ня, у нас будет ребенок! –вопль Янызаставил меня очнуться. Сразу пронзила боль и раскатилась по всему телу. Тяжесть навалилась плитой и было трудно сделать вдох. Но я его сделал и Яна заметила это. Она заорала: «Он жив! Доктора сюда! Быстрее!» Наверное, я отключился, а когда вновь пришел в себя, жена сидела рядом и держала меня за мизинец. У нее была привычка держать меня за мизинец, где бы мы не ходили. Еле пошевелив им, попробовал улыбнуться. Напрасно. А она целует меня, всхлипывая и бормоча, как заклинание, моё имя…
Два года спустя. Аэропорт в Борисполе. Посадка на мой рейс давно объявлена. Не могу расстаться с семьей. Целую на прощание Яну и спящего в коляске Саньку. Улетаю. Получил приглашение работать по контракту за границей. Предстоит строительство огромного моста, соединяющего две страны. Кто знает, может он соединит чьи- то сердца.