***

Трудный путь к счастью
Вадим Рубцов
«Ну конечно! Утечка именно здесь может быть! – осенило Сергея. - Кто это, интересно, поршень сюда запроектировал? Здесь же только мембрана сможет обеспечить и работоспособность, и герметичность!» - подумал он, с улыбкой триумфатора откинулся на спинку стула и на радостях подмигнул Леониду Ильичу, вальяжно глядящему на него с портрета на стене.
Коллеги по КБ занимались своими делами, и только Вера, увидев его таким оживлённым, поняла, что проблему он решил, значит, самое время для разговора с ним. **"
- Серёжа, у тебя когда отпуск? – подойдя, спросила она.
- В сентябре Сан Саныч поставил. А почему ты спрашиваешь?
- Если хочешь, я тебе путёвку достану на шикарную базу отдыха наших смежников. Отдохнёшь как белый человек – море, на всём готовом, и финансово в копейки обойдётся! Скажи только, с какого числа тебе удобно.
- Вера, о чём ты? Сейчас только май на дворе, и до сентября дожить ещё нужно!
Сергей увидел, как она поскучнела, и чтобы сгладить впечатление, добавил:
- Но за предложение спасибо – ближе к сентябрю обсудим конкретнее.
Вера не раз уже слышала от него такие деликатно-завуалированные отказы, и поняла, что и на этот раз закономерность нарушена не будет. Она давно и безнадёжно была влюблена в Сергея, и хотела сделать ему приятное, которое он получил бы её стараниями и оценил их.
Все в их преимущественно мужском коллективе знали о её чувствах, некоторые завидовали Сергею, другие из-за его равнодушия к ней считали его неоправданно разборчивым или глупым. Вера действительно выделялась на однотонном фоне знакомых женщин, но что-то сдерживало Сергея, хотя и относился к ней он лучше, чем к другим, ценя не так деловые качества её, как ум, надёжность, покладистый характер, и тайком любуясь её ладной крепенькой фигуркой.
Второй же причиной её стараний было то, что она хотела отвлечь Сергея от фанатичной его привязанности к горам, без которых он жить не мог, куда отправлялся при малейшей возможности, и которые она считала главной помехой возможным отношениям с ним. Неприятие этого его увлечения она тщательно скрывала, но старалась разными соблазнительными предложениями перенаправить вектор его устремлений из бродяжьего русла в более цивилизованное.
Каждый год этому своему увлечению он посвящал свой отпуск, который ему переносили на нужное время по ходатайству руководства турклуба, функционирующего при их заводе. И каждый раз она переживала за него из-за опасностей, подстерегающих его там. Слабая надежда на то, что Сергей согласится променять свои горы на нормальный отдых и комфорт, растаяла.
- Я и знала, что откажешься, - сказала она. - Что же – начинай подкатываться к Сан Санычу, чтобы он отпуск тебе перенёс. Ваш клуб в июне планирует четыре группы на Кавказ отправить – через пару дней вам сообщат.
- Ну?! Откуда знаешь?! Мысли читать умеешь, предсказывать научилась или машину времени соорудила? – пошутил Сергей.
- Я всё знаю, всё умею, всё могу.
- Вера, ты лучшая! – Сергей на радостях подхватил её и закружил в проходе.
* * *
Тот, кто бывал в горах, никогда не забудет их суровую прелесть. Там абсолютно всё не так, как в обычном и привычном мире – от окружающей действительности, до условий жизни и поведения людей – потому, впечатлений в памяти они оставляют множество.
Вера сказала правду – через три дня состоялось собрание членов клуба, на котором и объявили новость о предстоящем походе. Сергею отпуск дали без проблем, и после обычной предпоходной суеты, прощания с провожающими на вокзале и поездки в плацкартных вагонах – с анекдотами и байками, с шутками и смехом, и, конечно, непременными песнями под гитару - все четыре группы благополучно добрались до места. Шумной толпой высыпали на перрон и, посидев на рюкзаках на дорожку, двинулись в путь.
Сначала передвигались на попутках, останавливали которые давно уже изобретённым и безотказным способом – завидев грузовик или микроавтобус, парни прятались, а голосовали девчата, и когда оказывалось, что им по пути, и водитель уже соглашался подвезти - бесплатно, конечно, таких красавиц! - нарисовывалась и мужская часть коллектива. Девчата смотрели невинно-наивными глазами, водители кривились и хмурились, но, не желая выглядеть глупо, решение своё не меняли. И одна из групп (а то и больше, если вместительность авто позволяла), отправлялась, а оставшиеся ждали следующей оказии. Попутки выручали здорово, но, к сожалению, помогали преодолеть только часть пути – обычно, до горного селения, куда сами они направлялись, а дальше уже можно надеяться было только на свои ноги.
Так получилось и на этот раз - все группы добрались на попутках до дальнего аула, выше которого не было уже ни жилья, ни дорог. Желающие купили у местных мастериц добротные и дешёвые свитера и носки из овечьей шерсти, вволю напились айрана – подобия кефира, сделанного из овечьего молока – и узнали, что на пути их следования есть бревенчатая хижина для пастухов, которая сейчас пустует по причине нахождения отары на другом пастбище. Узнали расстояние до неё, прикинули, что нужно спешить, не мешкая, двинулись в путь и к вечеру добрались до места их будущего ночлега.
Располагалась хижина на склоне меж двух хребтов, на котором, кроме неё, находились несколько громадных бесформенных валунов, вид которых вызывал у Сергея неясное беспокойство. Сама она была немаленькая, имела только стены без перегородок и крышу, и могла вместить всех. В ней была печь, на полках стояли кастрюли и миски, стеклянные банки с крупами, и был порядочный запас дров.
Пастушьи припасы трогать не стали. Дрова из корявых кустарников, росших у горного ручейка с прозрачной холодной водой, успели заготовить до наступления темноты. При свечах приготовили ужин, поели с аппетитом, и вот уже кто-то тронул струны гитары, и все притихли, слушая песни о том, что «Ты у меня одна, словно в ночи луна…», и другие – про щемящее чувство дороги и про оплывшие свечи, про дым костра, про бродяг-скитальцев и про туманы.
Нервные пальцы перебирали струны, кто-то подпевал, а другие зачарованно слушали бесхитростные, но задевающие за живое, слова, и каждый вспоминал своё, наболевшее…
Сергею как-то тревожно вспомнилась Вера. Он искал её глазами на перроне перед их отправлением, но среди провожающих её не было. Правда, мелькнула вдалеке похожая девичья фигурка, но когда он стал всматриваться, она скрылась за киоском Союзпечати. Тогда вспомнил о ней он мельком, и в той шумной суете забыл сразу же, а сейчас подумал, что не пришла провожать его она в первый раз, и на душе стало ещё тревожнее.
Потом начальство скомандовало «отбой», но когда упаковались в спальники, впритирку расположившись на полу, задули свечи и успокоились, один из бывалых – Валентин – начал рассказывать обязательный горный «ужастик» про Черного альпиниста. И все, кто не в первый раз уже слушали его, улыбаясь, ждали испуганных криков и визгов новичков при неожиданной и «страшной» развязке.
Но на этот раз в привычный сценарий жизнь внесла свои коррективы. Во время кульминации рассказа, когда новички напряглись в страхе, а бывалые еле сдерживали смех, послышался, вдруг, отдалённый треск, потом гул, который быстро нарастал, и превратился уже в лязг и грохот. Стали ощущаться толчки, задрожала земля, зашатались и заскрипели бревенчатые стены. И все уже – и новички, и бывалые – в страхе замерли, прислушиваясь и стараясь понять, что происходит. Руководитель и его зам молчали, а Сергею сразу вспомнились валуны, что были недалеко от избушки, и он понял, что с гор сорвались и катятся на них такие же обломки скал.
- Камнепад! – закричал он. – Спальники расстёгивайте! Фонарики есть у кого-то?
Оцепенение прошло, под нарастающий грохот все лихорадочно стали выпутываться из спальников и пытались сообразить, что лучше – оставаться под защитой стен, или выскочить наружу и пытаться уклониться от катящихся глыб.
Но грохот внезапно прекратился, и наступила звенящая тишина. Включились фонарики, все выскочили из хижины и стали осматривать местность. Узкие лучи выхватывали из темноты чёрные глыбы, но было непонятно, прежние они, или вновь прикатившиеся.
Начальство пришло в себя и опять скомандовало «отбой», все улеглись, и когда кто-то из новеньких попросил Валентина закончить рассказ о Черном альпинисте, дрожащий девчоночий голос из другого угла пропищал:
- Не нужно беспокоить его - это же он рассердился и сбросил камни на нас!
Все засмеялись, и остатки напряжения прошли.
Утром опять осмотрелись – новых глыб рядом с избушкой не было. Но по свежему следу определили виновника ночного переполоха – метрах в пятидесяти, возле загона для овец, лежала угловатая глыба почти с их избушку размером, а за ней шлейф более мелких валунов.
После завтрака двинулись вверх по ущелью, свежий горный воздух пьянил и придавал сил, и к вечеру группы прибыли к месту их будущего базового лагеря на запланированной промежуточной высоте. Установили палатки, поужинали, на площадке в центре лагеря устроили костер. Опять были рассказы, байки, смешные и страшные истории из прошлых походов, и, конечно, песни под гитару. А потом Валентин по просьбе новеньких рассказал-таки полную версию легенды о Черном альпинисте – и испуганные визги девчонок смешались со смехом бывалых.
Несколько дней акклиматизации и тренировок прошли быстро, и после этого группы стали уходить на маршруты. Ушла и группа Сергея. Были у них на том маршруте высоты под три с половиной тысячи метров и «пахаловка», как называли они передвижение с рюкзаками и преодоление крутых ледниковых и скальных склонов. Были ночёвки в палатках на снегу и взятие перевалов.
Романтикой это станет потом, когда позади будут уже работа на пределе сил и недостаток кислорода в разреженном воздухе, серьёзные морозы и пронизывающие ветра, опасности и усталость. А пока они рубили ступени, забивали крючья, организовывая страховку, при тревожной команде «Камень!» вжимались в скальные стены и упрямо продвигались по намеченному маршруту…
Серьёзных приключений, к счастью, не случилось, но не обошлось без забавных происшествий. Во время отдыха Аля, вдруг, толкнув Сергея локтем, показала рукой на скальную стену с противоположной стороны ущелья:
- Смотри – котята на скале!
Сергей присмотрелся и действительно увидел несколько пушистых комочков на уступах и полках почти отвесной стены. Усмехнулся, достал из футляра бинокль и подал его Але. Та навела резкость, всмотрелась и обескуражено притихла под насмешливыми взглядами парней. Как сразу же и предположил Сергей, то были не котята, а горные козлы – туры. А Аля обманулась по той причине, что в горах отсутствуют какие-либо привычные ориентиры для сравнения и определения масштаба, и достаточно удалённая стена может казаться намного ближе действительного расстояния до неё. И, соответственно, обманутое восприятие, принявшее уменьшенным реальное расстояние, и горных козлов пропорционально уменьшило до размеров котят.
Сергей помнил, как в первом своём горном походе он в составе группы совершил по ущелью полный дневной переход в несколько десятков километров к виднеющемуся вдали хребту, до которого, казалось, рукой подать – на глаз, примерно, километра два-три. Они шли и отдыхали, и опять шли, но хребет зрительно оставался на том же расстоянии. Позже он не раз замечал такие обманы зрительного восприятия и научился более-менее верно определять расстояния в горах.
Размышления Сергея прервали ругательства и проклятия на их головы Витеньки – самого молодого и «нежного» участника их группы, обнаружившего в своём рюкзаке порядочного веса булыжник и череп тура, подброшенные ему «заботливыми» товарищами во время одной из передышек – когда он, украдкой пошуршав клочком бумаги, неровной, обещавшей не очень скорое возвращение, походкой удалился по интимной необходимости за ближайшую скалу.
- Вы изверги и садисты! – кричал он. – Бедные мои ноги - это же лишние килограммов десять! – тыкал он пальцем в камень весом килограмма четыре от силы. - Ладно, камень - но где вы только ещё и этот чёртов череп взяли на мою голову?!
Шутка эта была самой частой, устраивали её при малейшей возможности, и нетерпеливо ждали, когда очередной страдалец после долгого перехода обнаружит у себя в рюкзаке "подарки" в виде камней, костей, черепов, а то и засохших в форме шариков или пирамидки остатков жизнедеятельности представителей местной горной фауны. И самым интересным было увидеть выражение лица «жертвы» в момент обнаружения ею в своём рюкзаке подобных несанкционированных грузов.
Все знали о такой возможности, и проверяли обычно свои рюкзаки после отлучек. Но всё равно кто-то, проявляя невнимательность или беспечность, попадался – к великой радости и организаторов таких весёлых пакостей, и зрителей.
Витенька клялся устроить всем ответку, но он был отходчив, и видя, как сгибаются от смеха другие, и сам рассмеялся и успокоился - вряд ли, впрочем, полностью оставив мечты о возмездии.
Снежный покров остался позади, трудности скальной работы тоже, и, напрягая последние силы, они медленно продвигались вниз по пологому склону подножия хребта, мечтая поскорее избавиться от груза на спине и предоставить отдых своим усталым ногам. Когда подошли к ручью, берущему начало где-то вверху, в ледниках, их руководитель Олег скомандовал привал. Сбросили рюкзаки – и наступило время расслабиться и насладиться волшебством удивительного явления, которое Сергей называл контрастом.
Собственно, первый контраст начинал ощущаться, когда домашний уют сменялся суровой походной действительностью. Но он был растянут во времени и, в силу постепенности смены условий, воспринимался менее остро.
А в этот конкретный момент наступила резкая смена обстановки – причём, в более комфортную сторону.
Еще пять часов назад их продували колючие ветра на перевале, стыли пальцы и лица от нешуточного мороза, снег и обледенелые скалы дополняли эту суровую, по-настоящему зимнюю картину. И вот, спустя считанные часы, суровая зимняя погода сменилась ласковым летним солнышком, буйством изумрудной растительности, разнообразием цветущих растений с жужжащими над ними пчёлами, шмелями и прочей мелкой крылатой живностью, удивительными и неповторимыми ароматами и приветливым журчанием ручейка. Из зимы в лето за пять часов – такое только в горах возможно!
Другие после походов охотнее вспоминали трудности восхождений и приключения в горах, а Сергей из всех воспоминаний особо выделял именно этот контраст и воспринимал его, как награду за труды и за преодоление опасностей.
На том маршруте ещё были «пахаловка» и привалы, рассказы о прежних походах и новые опасности, шутки и розыгрыши. Прошли его они без превышения ожидаемых трудностей и в лагерь вернулись задолго до контрольного срока.
Контрольный срок, это крайний срок, до которого группа должна вернуться в лагерь. Устанавливается он, исходя из конкретных условий предстоящего маршрута и с запасом по времени - на случай возникновения непредвиденных обстоятельств. Группы обычно возвращались раньше, но если какой-то из них приходилось задерживаться, то в лагере, по мере приближения назначенного времени, волнение и переживания усиливались. И если группа не возвращалась к контрольному сроку и не выходила на связь, это воспринималось как ЧП, и организовывались поисково-спасательные работы – с привлечением контрольно-спасательной службы и поисковых вертолётов. Их клуб средствами связи группы не обеспечивал, потому, контрольный срок приобретал ещё более важное значение.
Потом группа Сергея ушла из базового лагеря ещё на один кольцевой маршрут, на котором из-за неточности карт они взяли не свой перевал, и оказались в другом ущелье – далеко от места, на котором предполагали оказаться. И, чувствуя ответственность и понимая, что за них будут переживать, без отдыха рвали жилы, чтобы успеть вернуться в базовый лагерь к контрольному сроку. Им пришлось взять лишний перевал, лишние километры двигаться вдоль склона траверсом и по очереди тащить рюкзак Али, которая долго держалась, но потом выбилась, всё же, из сил, не выдержав сумасшедшей нагрузки.
Минуты до контрольного срока истекали, они пытались бежать на непослушных ватных ногах и без сил повалились на землю, когда их увидели из базового лагеря и побежали им навстречу. У них забрали рюкзаки, поддерживая под руки, довели до лагеря, поставили их палатки и затащили в них нагретые на костре булыжники, всей толпой готовили им ужин и чай – и всё это Сергей воспринял, как ещё один контраст – смена нечеловеческого напряжения и переживаний на покой и искреннюю заботу товарищей, которая дорогого стоит.
И, несмотря на ноющие плечи и стёртые ноги, на усталость и полную разбитость, они были счастливы – они преодолели все трудности, и до лагеря добрались минута в минуту к контрольному сроку.
И Сергей в который раз подумал, что в горах победы бывают не так над вершинами и перевалами, как над самим собой…
* * *
Размеренный перестук колёс, настроение у всех приподнятое – скоро родной город. И хотя накопленная усталость давала о себе знать, все хорохорились в предвкушении встречи с близкими, а Витенька вспомнил терпеливую Золушку и поддержал товарищей вполне уместной шуткой о том, что в дороге они отдохнули.
«Говоришь, чтоб остался я, чтоб опять не скитался я…» - слышалось под гитарный перебор, и Сергею в который раз уже, вызывая в нём неясное беспокойство, вспомнилась знакомая ладная фигурка, которая спряталась от его взгляда за газетный киоск. Он пытался разобраться в себе и своих чувствах к Вере, и понял, вдруг, причину своей сдержанности по отношению к ней. Интуитивно он чувствовал неприятие ею его увлечения горами, на подсознательном уровне опасался, что в возможных отношениях она препятствовала бы его тренировкам и походам, и потому, видимо, его психика превентивно отвергала её.
Знакомые пригороды за окном сменились городскими застройками, и вот показались уже свечка привокзальной гостиницы и здание вокзала. Поезд, сбавляя ход, вползал на перрон, тенькнув прощальным аккордом, замолчала гитара, все суетились, укладывая и застегивая рюкзаки.
На перроне прибывшие и встречающие смешались в одну шумную толпу, слышались приветствия и радостные возгласы, шутки и смех. Сергей огляделся - Вера стояла в сторонке и нерешительно смотрела на него. Он направился к ней, обнял, коснулся губами её щеки, а потом пытливо посмотрел ей в глаза.
- Знаешь, я никогда не стала бы возражать против твоих гор! - тихонько проговорила Вера. Сергей застыл, пытаясь сообразить, каким образом она смогла прочесть его мысли и ответить на не заданный ним вопрос, и понял, что она знает его намного лучше, чем он предполагал.
- Как ты относишься к тому, чтобы в следующие выходные я тебя с мамой познакомил? – неожиданно для самого себя спросил он.
- Я отношусь к этому положительно! – улыбнувшись, ответила Вера, чмокнула его в щёку, и они двинулись к выходу из вокзала.
©️ Copyright: Вадим Рубцов, 2020
***
Житейские истории
Исчезновение сына..
— Мам, я в школу, — сказал с порога первоклассник Сережка.
— Удачи, — вышла женщина в коридор.
Когда мальчишка вышел, она еще долго наблюдала в окно, как он идет по дорожке.
Зинаида раньше жила далеко отсюда, в маленьком поселке, где население было всего 10 тысяч человек. Она встретила своего будущего мужа, они встречались недолго, через три месяца уже играли свадьбу. А потом беременность, и вот он, долгожданный сынок Сережа. **"
Но, когда мальчишке было три года, Зина начала замечать, что муж возвращается поздно, от него пахнет чужими духами. Как-то она вывела его на разговор.
— Скажи, у тебя появилась другая? – не стала она ходить вокруг да около.
— Зина, прости, — ответил он уклончиво, но женщина все поняла.
Тогда она ушла от него, но в родном поселке оставаться не могла. Сестра работала в другом городе, было решено ехать туда, там была перспектива найти хорошую работу, да и зарплаты значительно отличались.
— Мам, можно я Сережку у тебя на пару месяцев оставлю, пока устроюсь? – спросила Зинаида у женщины.
— Конечно, зачем спрашиваешь? — мать всегда готова была прийти на помощь.
Уже через месяц Зина сняла комнату, и поехала за сынишкой. Он радовался встрече с матерью. Сколько бабушка не уговаривала, дочка забрала Сережу с собой.
Сейчас он ходил в новый детский сад. Мальчишка был общительным, поэтому быстро подружился там с ребятами. Зина работала, денег не хватало, поэтому женщина брала подработки. Она понимала, что мало уделяет времени сыну, но ничего не оставалось делать.
Прошло несколько лет, Сережа с мамой и теткой пошли на линейку, посвященную началу нового учебного года. Мальчишка был таким радостным, женщины улыбались.
Целый месяц мама провожала сына до школы, идти нужно было через небольшой лесок. Но, все время она не могла его сопровождать.
— Мама, я сам могу дойти, — понимал мальчишка это.
— Хорошо, пойдем, покажешь мне дорогу, — они вышли на улицу, Зина остановилась, и ждала, куда ее поведет сын.
И Сережа уверенно вел маму по тропинкам. На следующий день он уже отправился в школу один. Мать сказала, чтобы он звонил, когда дойдет до места, и потом, когда пойдет домой. Мальчишка кивал, соглашаясь. После этого мать не перестала волноваться за сына, каждый день он приходил и уходил, все было хорошо.
Был конец ноября, на улице было прохладно. В этот день Зина сказала Сереже, чтобы он одевался теплее. Он исполнил просьбу матери. Попрощался, пошел в школу, а она смотрела в окно на своего сына.
— Мам, у нас закончились уроки, ты можешь сегодня меня встретить? – позвонил Сережа Зине после занятий.
— Родной, я только вышла на смену, сегодня никак, — сказала она в трубку.
— Как жаль, а я хотел с тобой прогуляться, — проговорил грустно Сережа.
— Не грусти, вечером приду, куплю мороженого, устроим праздник, — обещала ему Зина.
— Отлично, буду ждать, — он отключился.
Как и обещала, вечером женщина шла домой, она сделала все, что обещала, и хотела порадовать сына. Она видела, что в доме нет света.
— Сережа? – может быть, он уснул после школы, и до сих пор спит. Ей никто не ответил, мать занервничала, она посмотрела на часы, было уже практически 7 часов вечера. Когда Зина прошла в комнату сына, то увидела, что ни его школьной формы, ни портфеля там нет. Достала телефон, набрала номе, но ей никто не ответил.
— Вика…, — позвонила она тут же сестре, и все рассказала.
— Срочно, идем в полицию, — сказала та, и не медля ни минуты, мать и тетка отправились в местное отделение.
Сотрудники выслушали двух женщин, которые что-то рассказывали наперебой. На улице стало еще холоднее, медлить было нельзя. У них приняли заявление, начались поиски. До утра полиция и добровольцы прочесывали улицы, лесопарковую зону, все заброшенные здания, которые были вблизи школы. К утру не было ни одной зацепки, ни одного свидетеля.
Зина плакала, она понимала, главным врагом для ее малыша, может быть, если не какой-то человек, то мороз. Она не находила себе места. Но, еще страшнее стало Зине, когда к ней пришли полицейские, и обвинили ее в пропаже собственного сына. Сейчас началось что-то страшное. Пока продолжались поиски, Зину таскали по допросам. В ее доме проверили все, вплоть до уличных построек и туалета.
Прошли почти сутки поисков, но ничего так и не было ясно. Все уже просто отчаялись, что найдут мальчишку живым. Но вот, в дом к Зинаиде прибежал мальчишка, он запыхался и не мог говорить.
— Ты что-то хочешь сказать? – спросила его женщина.
— Сережка, я знаю, где он, — ошарашил он женщину своим заявлением.
— Быстрее! — она посмотрела на людей, которые были здесь, и дежурили около ее дома.
Они побежали за пареньком, а тот торопился, потому что было очень страшно. Юрка сегодня пришел из школы, он тоже был первоклассником, и знал, что в их параллели пропал мальчишка. Мальчик вошел к себе домой, прошел в комнату, он переоделся, поставил портфель с учебниками на стул. В этот момент туда вошел его старший брат с друзьями.
— А ну-ка, дай нам посекретничать, — получил Юра легкий подзатыльник от Матвея, тому было 11 лет, он уже был в пятом классе.
Юрке было обидно, он вышел за двери, но никуда не ушел, ему было интересно, о чем шепчутся старшие.
— Нужно что-то делать, а если его найдут? – говорил Пашка, друг Матвея.
— Тихо ты, нас там не было, и мы не при чем, — шикал на него брат Юрки.
— Но там напротив Станция техобслуживания, вдруг, кто-нибудь наведается в этот заброшенный дом? – Паше было страшно.
— Там давно все сгорело, кто туда полезет? — слышно было, что Матвей тоже боялся.
Юрке больше ничего не надо было говорить, он сломя голову побежал к тете Зине, и рассказал ей все.
Сейчас, когда они прибежали в тупик самой дальней улицы здесь, там действительно находилась станция СТО, а напротив небольшой сгоревший дом. Туда действительно никто и не думал зайти, даже тогда, когда искали.
Зина, поисковики и сотрудники, подошли к тому дому, они вошли через черную щель двери, и в тот же момент мать издала истошный крик. Мальчишка свисал с верхней балки, где была крыша.
Кто-то залез туда, другие помогали женщине прийти в себя.
— Живой! – услышали все возглас.
— Сережа, — Зина потеряла сознание.
Оба оказались в больнице. Мальчишка был истощен, и немного обморозил пальцы на руках, самые кончики.
Когда Матвея и Павла вместе с родителями вызвали на допрос, они рассказали, что шли из школы, а впереди бежал Сережка. Они были незнакомы, начали подшучивать над ним. А потом, когда решили пойти в сгоревший дом, подошли к пареньку, позвали с собой. Тот хорохорился перед старшеклассниками.
— Слабо пройти по балке? – спросили они Сережу, когда уже были внутри, и залезли на самый верх.
— Мне, да легко, — сказал парень, встал, и пошел. В какой-то момент, его нога соскользнула, мальчишки отчетливо видели, как крюк, который торчал из дерева, вошел парню в спину, да еще он головой сильно ударился. Они просто испугались, и убежали.
На самом же деле, в тот день Сергей надел на себя рубашку, простую кофту, а сверху еще толстовку. Крюк, проткнул куртку, и толстовку, лишь немного задел кожу. Из-за сильного удара мальчишка потерял сознание.
— Маленький мой, — обнимала его мать, — я больше никогда и никуда тебя не отпущу.
Она собрала вещи, и уехала обратно в свой маленький поселок. Здесь была мама рядом, школа совсем близко. Больше никогда Зина не отказывала сыну, когда он ее о чём-то просил…
***
Настоящая семья
Женька после уроков сразу пошла домой, хотя Аня звала их с Ирой к себе.
- В следующий раз. Папа должен приехать из командировки. Пока. – Женька помахала подругам и побежала домой.
С тяжёлым ранцем бежать неудобно, он довольно больно бил по спине. Свернув в свой двор, Женька перешла на шаг. Она скучала по отцу и ждала. Он всегда привозил ей подарки. А мама терпеть не могла этих его командировок. **" Перед отъездом они с отцом всегда сильно ругались.
- Когда это кончится? – кричала мама. – Так невозможно жить. Ты режешь меня на кусочки.
Женька не понимала, почему мама так говорит. После отъезда отца, она замыкалась в себе, приставать к ней с распросами было бесполезно. Мама оживала только с возвращением отца. До следующей его командировки.
Девочка шла и гадала, что отец привезёт на этот раз. В прошлый раз это был большой набор фломастеров, а ещё раньше – домик для кукол. Такого ни у одной из подруг не было. Но она уже не ребёнок, ей почти одиннадцать.
Женька поднялась на свой этаж, сняла рюкзак и стала рыться в кармашках в поисках ключа. Из-за двери раздавались громкие голоса. «Опять ругаются», - Женька прислушалась.
- Когда это кончится? Зачем ты возвращаешься? Настоящая семья у тебя там, а мы кто для тебя? Ты обещал поговорить с ней. На этот раз она придумала, что заболела, чтобы удержать тебя. Я не могу так больше.
- Я не могу оставить её в такой момент. Потерпи немного. Я люблю только тебя, вас Женькой, - говорил отец.
- Её пожалел. А меня тебе не жалко? Забирай это барахло и уходи! Это унизительно. Думаешь, Женька простит тебя, когда узнает?
Слова отца заглушили мамины рыдания. А потом всё стихло. Наверное, отец увёл маму в спальню. Женька так и стояла перед дверью с рюкзаком в руках. «Значит, у папы где-то там есть настоящая семья. А они с мамой ненастоящие. И что с этим делать? Сделать вид, что ничего не слышала? А мама знала и ничего не говорила. Вот, значит, в какие командировки ездит отец…»
Она не решалась войти в квартиру. «Лучше бы пошла к Ане, ничего этого не услышала бы. Может, пойти к ней прямо сейчас?» Но после услышанного не хотелось никого видеть. Женька чувствовала себя вором.
- Ты что стоишь? Ключ забыла?
Женька и не заметила, как подошла соседка. Она не успела ответить, как та нажала на кнопку звонка. За дверью послышались шаги, щёлкнул замок...
- Женя? – удивился отец. – Почему позвонила? Ты ключ потеряла?
- Здравствуйте, Михаил Львович, - поздоровалась с ним соседка.
- Входи, Женька. Чего стоишь, как неродная? – поторопил он дочь.
В его голосе слышалось нетерпение и раздражение.
Женька вошла в квартиру, и отец торопливо прикрыл дверь.
- Что с тобой? Двойку получила?
Женька помотала головой. Говорить она не могла, боялась, что голос задрожит, или вообще разревётся.
- Раздевайся. Пойдём скорее смотреть, что я привёз тебе.
Когда Женька вошла в комнату, то сразу увидела на диване раскрытый чемодан. Рядом с ним лежало разложенное пальто, бежевое, с накладными карманами и большими пуговицами янтарного цвета. Женька и мечтать не могла о таком. Глаза её загорелись радостью.
- Нравится? – спросил отец.
Взгляд Женьки потух. Она вспомнила слова мамы, что это унизительно. Почему-то ей показалось, что она имела в виду пальто.
- А мама где? - спросила Женька.
- Она прилегла. У неё голова болит. Не тревожь её, пусть поспит, - отец говорил так, словно между ним и мамой только что не было никакой ссоры. – Смотри, тут ещё кое-что есть. - Он вытащил из чемодана джинсы и кофточку.
Вещи были с магазинными бирками. Что в них унизительного?
- Примерить не хочешь? - спросила отец, протягивая ей джинсы и кофточку.
Он так и стоял с вещами в руках, а Женька не спешила забирать их у него. Раньше бы она давно уже крутилась перед зеркалом. Но сегодня она узнала тайну отца. Поняла, что эти вещи каким-то образом связаны с ней, с этой тайной. Но как же хочется надеть пальто. Девчонки от зависти умрут. «Унизительно», - вспомнила она слова мамы.
- Потом, - сказал Женька. - Ты всегда привозил игрушки или фломастеры.
- Ты уже взрослая для игрушек. - Отец помолчал. - Хорошо. Я купил это одной девочке. Когда я видел её последний раз, она выглядела как ты. А теперь она подросла, одежда оказалась ей мала.
- Ты купил чужой девочке пальто и джинсы? Почему? – Женька удивлённо смотрела на отца.
«Вот что мама назвала унизительным. Что папа привёз вещи, купленные для другой девочки», - поняла Женька.
- Не нравятся? – Папа огорчённо смотрел на неё. – Да, наверное, это была глупая идея. Нужно было сразу сдать их в магазин.
Он стал небрежно укладывать вещи в чемодан. Пальто пришлось свернуть в несколько раз, чтобы оно не застряло в змейке. Отец нервничал. Женьке стало жалко его и красивое пальто.
- Ладно, пап, я померяю. Потом, - пообещала она. – Ты купил это для другой девочки? Из твоей настоящей семьи?
Отец перестал застегивать молнию и резко повернулся к ней.
- Ты подслушивала? – спросил он.
- Нет! Я пришла из школы, хотела открыть дверь, но вы так кричали… А потом подошла соседка… - оправдывалась Женька.
- Понятно. - Отец сел на диван рядом с чемоданом. - Я сейчас всё объясню.
- Не смей впутывать в это дочь! – В дверях спальни стояла мама.
Вид у неё был измученный, усталый, глаза красные от слёз.
- Ты права, я давно должен был ей всё рассказать. Послушай, ты уже взрослая… – Отец снова смотрел на Женьку.
А та растерянно переводила взгляд с отца на маму. Мама так сильно захлопнула дверь, что Женька вздрогнула.
Она не знала, что делать – остаться с отцом или бежать к маме. Услышала за дверью достаточно, но не всё. Она решила выслушать отца.
- Я был молод, совсем зелёный. В институте у меня был друг. Его сестра в меня влюбилась. Или мне так казалось. Однажды они позвали меня в гости. Мы выпили. Немного. Ты же знаешь, я не пью. Но меня сильно развезло тогда. Больше ничего не помнил.
А утром проснулся в постели с сестрой друга. Друг уверял меня, что между нами что-то было. Ты понимаешь, о чём я?
Женька кивнула, покраснев.
- Потом девушка пришла и сказала, что у неё от меня будет ребёнок. Не мог я бросить её, тем более, сестру друга. Вот так я женился. Потом родилась красивая девочка, как ангел. Жена назвала её Анжелой.
А потом я встретил твою маму и влюбился. Голову потерял. Я приезжал в ваш город в командировку. Тогда я уже работал. Я не сказал ей, что женат. Да я не считал ту женщину женой, если честно. Я разрывался на части, не знал, что делать. Сказал жене, что хочу развестись. Она плакала, уговаривала подождать, пока дочка подрастёт.
Потом родилась ты. Я все рассказал твоей маме. Она тоже любила меня. Сказала, что разрушать семью не хочет. Мы решили оставить всё, как есть. Думали, что постепенно всё устроится. Но чем дальше, тем становилось все запутаннее и сложнее.
Однажды я сказал жене, что люблю другую, и уехал к вам. А она… Она отравилась. Я снова поехал туда. Три года назад жена сказала, что отпускает меня. А потом она заболела. Не мог я развестись с ней, пока она болеет.
- Ты никогда не разведёшься. Она манипулирует тобой. Тогда разыграла самоубийство, теперь придумала болезнь, чтобы удержать тебя. – Из спальни снова вышла мама.
- Таня, такими вещами не шутят, - сказал отец с сожалением.
- Да ладно. Жалко её? Так поезжай к ней. И барахло забирай. Не нужны нам твои подачки, - мама снова сорвалась на крик.
- Мамочка, не надо, - Женька бросилась к ней.
Отец подошёл и обнял их обоих. Он просил прощения у мамы и у Женьки. Они все плакали.
Пальто сидело идеально, и Женька вертелась перед зеркалом. Она выглядела в нём совсем взрослой. Джинсы были немного длинноваты.
- Откуда обновка? - спросила Аня, когда Женька пришла в пальто в школу.
- Папа купил, – небрежно похвасталась Женька.
- А моя мама сказала, что у твоего папы есть другая семья, - вдруг сказала Ира.
- Она-то откуда знает? – спросила Аня.
- Знает. Она ездила в Углич к своей двоюродной сестре, там видела твоего отца с женщиной и девочкой. Он сделал вид, что не узнал её, - сообщила Ира.
- Ну и что? Это его сестра, - не растерялась Женька.
- Так и поверили, - съехидничала Ира.
- Как хотите. Мне-то что? – Женька быстро пошла в класс.
Когда Женька училась в восьмом классе, умерла жена отца из настоящей семьи. Утром отец уехал на похороны. На этот раз мама отпустила его без скандала. Женька не знала ту женщину, потому не расстроилась, даже наоборот. Теперь отец свободен. Родители поженятся, и у них будет настоящая семья.
После похорон отец вернулся домой не один.
- Папка, - Женька выскочила в прихожую и застыла на месте. Рядом с отцом стояла незнакомая девушка.
- Привет, это Анжела, а это Женька, – познакомил он их.
Пока Анжела раздевалась, Женька разглядывала её. Красивая, совсем не похожа на Женькиного отца.
- Мама дома? – спросил отец.
- На кухне. – Женька только сейчас заметила, что мама не вышла встречать его.
- Покажи Анжеле свою комнату. Она поживёт у нас.
- Ты в каком классе учишься? – спросила Женька, когда они остались одни.
- В десятом.
- А я в седьмом. Ты будешь у нас жить, пока школу не закончишь? – любопытствовала Женька.
- Нет. Мой отец скоро приедет за мной.
Ответ Анжелы сбил Женьку с толку. Она же слышала… Снова какие-то загадки.
- Разве мой папа не твой тоже? – осторожно спросила она.
- Нет. Мама перед самой смертью мне всё рассказала и написала письмо твоему отцу. Она попросила прощение за обман. В общем, когда моя мама познакомилась с твоим отцом, она уже была беременная.
- Как же так? Из-за твоей мамы мой отец не мог жениться на моей, - возмутилась Женька.
- Теперь женится. Мама в письме написала телефон отца. Она нашла его, когда заболела. Папа... твой папа позвонил ему, и он обещал приехать. Он заберёт меня с собой, - сказала Анжела вызывающе. - Так что терпеть меня тебе придётся недолго.
- А если не приедет? Не заберёт? – тихо спросила Женька.
Анжела зло на неё посмотрела, но ничего не ответила.
Женька подумала, что девушка не выглядит убитой горем. Мама только что умерла, а Анжела только и думает об отце, который за ней приедет. Потом мама объяснила Женьке, что это шок, Анжела ещё не осознала, не поняла до конца. Так бывает.
Женька со страхом ждала, когда войдёт мама, боялась, что она снова начнёт кричать и ругать отца, что привёз чужую дочь к ним. Но всё вышло совсем наоборот. Мама вошла в комнату и приветливо поздоровалась с Анжелой.
- Ведь она не виновата во всей этой истории, - объясняла мама Женьке. - Это всё устроила её мама, а твой отец слишком порядочный, чтобы бросить её с ребёнком. Она за свою ложь расплатилась сполна. Чуть и нашу жизнь не разрушила.
Ночью Женька слышала, как Анжела плакала в подушку.
Через два дня в квартире раздался звонок, когда они садились ужинать. Мама ввела в кухню незнакомого мужчину.
- Я не совсем понял, зачем меня позвали сюда, - начал он, усаживаясь к столу.
- Чаю или чего покрепче? – спросил его отец.
- Потом, - отмахнулся гость.
Он сел, широко расставив ноги. Мама старалась не споткнуться о них. Женька сразу обратила внимание, что они с Анжелой очень похожи.
- Девочки, идите в свою комнату, нам нужно поговорит, - попросил отец.
Женька с Анжелой сначала сидели в их комнате.
- Пойдём, подслушаем, здесь ничего не слышно, - сказала Анжела.
Они вышли из комнаты и притаились у двери на кухню.
- Почему я должен вам верить? - услышали они голос гостя.
- Можете сделать тест, - это сказал отец.
- Сделаю, не сомневайтесь. А завещание она оставила?
- Насколько я знаю, нет.
- Вы даже не взглянули на дочку, а интересуетесь её квартирой, - послышался возмущённый голос мамы.
Что ответил отец Анжелы, девочки не расслышали.
- Вам лучше уйти. Считайте, что никакого разговора не было. Анжела останется с нами, если, конечно, захочет, - сказал отец.
- Я через суд докажу, что она моя дочь! – громко сказал гость.
Послышался звук отодвигаемого стула.
- Меня все знают там, а вас не видели ни разу, - ответил отец.
- Гордишься, что растил чужого ребёнка? И что с того? Если хочет, пусть живёт с вами, в нищете. Мне расходов меньше.
Дверь неожиданно распахнулась. Девочки едва успели отскочить в сторону. Из кухни вышел гость.
- Анжела, я уезжаю. Со мной поедешь? – крикнул он.
- Нет. - Девушка выступила вперёд.
- Подслушивала? Как знаешь. Два раза повторять не буду. – Тяжело ступая, он прошёл в прихожую.
Отец с мамой вышли из кухни.
- Испугалась? Ты наша дочь, – сказал отец и поманил Анжелу к себе.
После окончания школы Анжелы вернулась в свой город, поступила на заочное отделение в институт и стала работать. Отец сначала посыла ей денег. А потом Анжела вышла замуж.
Родители Женьки, наконец, поженились. И теперь у неё самая настоящая семья.
Обман рано или поздно вскрывается. Обманщик, в конце концов, получает по заслугам. А невзгоды лишь укрепляют настоящую любовь.
| «Неправда, что плохие истории случаются только в тех семьях, где всё плохо. Они случаются со всеми. И важно не столько застраховаться от них, сколько отыскать в себе силы прожить их достойно»
Лиля Град «Танцуй свою жизнь»
Источник
***
Любовная переписка
Машка ехала на учёбу из своего посёлка в город. Езды было всего около пятнадцати минут, Лужки практически примыкали к райцентру.
После школы девушка поступила в училище и ездила каждый день на занятия и обратно. Учёба ей нравилась. Ещё нравилось бывать в ежедневно в городе, можно было пойти в любой магазин, или в кинотеатр, но Машка торопилась домой. Она спешила именно на предпоследний автобус, на котором возвращался с работы и её сосед Семён. **"
Девушка была влюблена. Семён недавно пришёл из армии и сразу устроился на завод. Виделись они не часто, хотя были соседями. Маша сгорала от желания хотя бы мимолётной встречи. Семён и знать не знал, что по нему сохнет эта худышка с большими зелёными глазами. А она страшно стеснялась своей худобы, невысокого роста, и не решалась даже подать вида, что парень ей нравится.
Соседство сыграло плохую роль. Семён не обращал внимания на Машку ни до армии, когда она была совсем девчонкой, ни после. Он только кивал при встрече и более ничего. Маша стала возвращаться на одном автобусе из города, чтобы хоть парой слов перекинуться с Семёном. Иногда ей даже удавалось сесть с ним рядом. Это было счастьем. Они почти не говорили, но касались бок о бок, и сердце девушки замирало…
Не зная, что и делать, Маша решилась на отчаянный шаг. Она написала Семёну письмо с признанием, подписавшись чужим именем - Эльвира. Это имя казалось ей интеллигентным, звучным и загадочным, не то, что простое, деревенское, её. Конверт она бросила в почтовый ящик в городе, подписав только имя и фамилию получателя, потому что больше Семёнов Петровых в селе не было, и она была уверена, что почтальон, знавший всех поимённо, доставит письмо без труда.
Так и получилось. Семён получил письмо, в котором городская девушка Эльвира рассказала ему, что видела его фото у своей однокурсницы по училищу, и Семён ей очень понравился. Якобы поэтому девушка решилась написать, потому что не знала, как ещё им встретиться.
У Маши была фотография Семёна, которая была сделана на его проводах в армию. Её она выпросила у матери Сени, и хранила у себя в комнате на тумбочке.
- И чего ты на него пялишься, глупая? Рано тебе о парнях ещё думать. Учись, - поначалу ругалась мать Маши, но девушка ничего не говорила, лишь улыбалась. И мать перестала ей докучать, надеясь, что почти детская влюблённость её дочки сама скоро пройдёт.
Теперь Маша писала несколько раз в неделю. Она просила ответить ей до востребования, и предлагала дружескую переписку, чтобы лучше узнать друг друга. Письма получала её знакомая Эльвира, с которой они учились вместе. Только её Маша посвятила в свой план обольщения и просила не выдавать тайную любовь никому.
К удивлению девушек, через неделю пришёл ответ от Семёна. Он коротко написал, что заочно не видит смысла переписываться и не верит в такую «письменную» дружбу, а тем более любовь. Поэтому предлагал для начала выслать Эльвире свою фотографию, раз его фото она уже видела.
Машка была расстроена. Она и так втянулась во враньё, а тут ей предстояло ещё и придумать что-то с фотографией. Но чтобы не терять переписку, она отделалась обещанием. А сама писала романтические письма, рассказывая о том, что внешность не так и важна, а главное – тепло, доброта и высокие отношения.
Семён долго не отвечал на это её письмо и Маша приуныла, но каждый день, кроме выходных, она ехала рядом с ним в автобусе, еле дыша, и боясь лишний раз взглянуть на него, чтобы не выдать свою влюблённость.
Однажды он сел сам рядом с ней, и она покраснела от неожиданности.
- Ты ведь в училище занимаешься? Да? – спросил он.
Она кивнула и отвернулась к окну.
- Есть там у тебя такая знакомая - Эльвира? - снова спросил он, глядя на смутившуюся девушку.
Маша помедлила и утвердительно кивнула. Сердце её билось так, будто сейчас выпрыгнет. А Семён продолжал расспрашивать.
- Это ты ей показала мою фотку?
Маша могла только кивнуть.
- Эй, ты чего как китайский божок, всё киваешь и молчишь? – засмеялся вдруг Семён, - так что она из себя представляет, эта девушка?
- Да так… ничего особенного, - пересохшими губами ответила Маша, - обычная, ростом как я…
- А зачем ты ей показала мою фотку? – недовольно спросил Семён.
- Сама не знаю, так вышло, - чуть не плача, еле слышно ответила девушка.
Семён внимательно посмотрел на Машу и замолчал. Автобус подошёл к их остановке, они вышли и направились к дому. Маша была напугана расспросом, корила себя мысленно на чём свет стоит за свою безумную затею. От волнения её ноги подкашивались, и она чуть не упала на узкой тропинке. Семён едва успел подхватить её под руки.
Тут Маша пролепетала, что скажет Эльвире, чтобы та не писала ему больше, и что Эльвира со своими дурацкими письмами конечно, полная дура.
- Ты знаешь про её письма? – удивился он.
- Да… - промямлила Маша, - она же спрашивала о тебе. И потом – в посёлке ничего не скроешь, а мы соседи…
Глаза её наполнились слезами, она готова была провалиться сквозь землю от стыда. Ей показалось, что Семён начинает догадываться, кто такая Эльвира. А он спросил:
- А что же ты плачешь? Тебе её жалко?
- Да ногу я сейчас подвернула, - Маша начала хромать, медленно шагая к дому. Степан взял её под руку и довёл до самой калитки.
- Ты это… Ничего ей не говори, не надо обижать девушку, - сказал он Маше у её дома, - и вообще я сам разберусь. Не надо тебя вмешивать. Хорошо? Только больше никому меня не сватай. Я сам решу с кем мне дружить и кого любить. Поняла?
- Разберёшься? Как? Впрочем, ладно. Поняла… - она пошла к дому, а он ещё раз посмотрел ей вслед. Маша поднималась по ступенькам крыльца и уже не хромала…
Шли выходные. А потом тянулись будни. Писем до востребования не было. Эльвира ходила на почту с Машей, напрасно ожидая письма.
- Ну, что, невеста, - уже подшучивала Эльвира, - может, хватит тебе ему врать и надеяться на что-то? Если невтерпёж, то сумей найти смелость и объясниться. Хотя я это не приветствую. Всё-таки парень должен первым шаг сделать, а так, получается, что ты навязываешься, а это нехорошо…
- Верно, Элечка, прости меня… Больше ходить сюда не надо, - всхлипнула Маша.
- Послушай. Да ты не вешай нос. Кругом столько парней. А ты на соседа пялишься. Не надоело уже? А ну-ка, накрасила глаза, губы и вперёд, поярче шарфик, и улыбайся, будто весь мир у твоих ног… - скомандовала Эльвира.
- Ты думаешь, так надо?
- Тебе это необходимо. С твоей суперзаниженной самооценкой, - ответила Эльвира, - чтобы завтра была с поднятым носом и новым имиджем! Я лично беру тебя на контроль.
На следующий день Маша постаралась. Она сделала лёгкий макияж, оделась в светлые тона и взяла у матери шёлковый палантин с зелёными и голубыми цветами.
- Доченька, что у вас там сегодня? Праздник, что ли? – поинтересовалась мать.
- Да, мама, что-то вроде того. Потом расскажу, а то бежать надо.
Маша вошла в аудиторию, и все ахнули. Эльвира осталась довольна, и не только она. Все девушки в группе одобрили новый вид Машки и поздравляли её с победой над собой.
- Вы что? С какой победой? – не понимала Машка.
- Так это же за километр было видно, что ты не уважала и не любила себя, - отвечали девушки, - а теперь ты другая. Влюбилась, что ли?
У Маши поднялось настроение. Она кивала всем, мол да, влюблена. И торопилась на автобус, как всегда.
В этот раз Семён сидел в автобусе рядом с молодой женщиной из посёлка, но как только вошла Маша, он посмотрел на неё, широко раскрыв глаза. Выйдя в посёлке из автобуса, Маша, не оглядываясь, пошла вперёд, но Семён быстро догнал её.
- В связи с чем такой приятный праздничный вид? - спросил он, разглядывая Машу, - ты сегодня необыкновенная…
- Ты угадал. Праздник! У меня сегодня праздник, Семён, - Маша широко улыбнулась. Она с удивлением отметила, что совершенно уверена в себе и даже больше, ей хочется смотреть на Семёна и шутить.
- Так что за праздник-то? – снова спросил он.
- Это очень личное. Как-нибудь расскажу…- рассмеялась Маша, поглядывая на Семёна.
- Уж не на свидание ли ты ходила? Может, влюбилась, а? – заглядывал в глаза Семён.
- Догадался ведь… А ты не шпионил за мной, часом? – снова засмеялась Маша.
- Понятно… - Семён ухмыльнулся и закусил губу. Он шёл рядом и ничего не говорил больше. А её сердце пело от радости.
Они дошли до своих домов, и он вдруг спросил:
- Тебе ещё нужна моя фотография? Можешь вернуть её, если не нужна…
- Могу вернуть, конечно, - растерялась Маша, - но пусть всё же останется, мы же соседи… На память.
- Тебе так идёт этот шарф, и почему ты его раньше не носила? – спросил Семён, поправляя на Маше сползший край длинного палантина.
Она не ожидала такой заботы, чуть вздохнула и невольно посмотрела на Семёна с такой нежностью, что он онемел на мгновение, а потом взял её за руку.
- Ты что? – еле прошептала Маша и опустила голову.
- Скажи Эльвире, чтобы не писала мне больше. Никогда. Мне другая нравится. Можешь так и передать… - прошептал он.
- Другая? Кто же? – голова у Маши кружилась, потому что она уже знала ответ. Семён смотрел на неё тепло и пронзительно, еле сдерживаясь, чтоб не поцеловать.
- Ну, ты ведь знаешь, видишь. Машка… Сумасшедшая. Фантазёрка… Иди ко мне.
Он притянул её к себе и обнял. Так они стояли, сгорая в объятиях, не решаясь пошевелиться, обжигая друг друга дыханием.
- Вот он, мой праздник, Семён…Это ты… - наконец прошептала она, - как долго я не решалась, как долго я тебя ждала. Ещё до армии, со школы… Веришь?
- Маленькая ты моя…Глупышка, - Семён поцеловал её в губы и снова крепко обнял.
Историю любви Маши знала только Эльвира. Больше о переписке не вспоминал даже Семён. Он не сказал и родителям, что письма были от Маши, чтобы не смущать свою невесту.
Весной молодая пара сыграла свадьбу. Свидетельницей со стороны невесты была Эльвира, невысокая худенькая девушка с выразительными карими глазами, которую сразу на торжестве приметил Сергей, двоюродный брат Семёна. Он не отходил от неё ни на шаг всю свадьбу…
Маша подмигивала подруге, а та загадочно улыбалась и снова шла танцевать с Серёжей. Но это уже совсем другая любовная история…
Источник
***
– Твоя мать копается в наших вещах и лазает по ящикам, я тебе докажу. В понедельник, - настаивала жена
— Тише, мама услышит.
— Пусть слышит! — кричала Марина. — Почему я в собственном доме права голоса не имею? Я взрослый самостоятельный человек и уж как-нибудь сама решу, как вести домашнее хозяйство. **"
Дим, скажи мне, ты чем-то недоволен? Я плохо справляюсь со своими обязанностями? Нет? Так вот и объясни своей маме, пусть она не учит меня жизни!
***
Марина замуж вышла поздно. На момент знакомства с любимым ей уже исполнилось тридцать пять. Женщина к этому времени уже многого добилась. Она руководила отделом логистики в строительной фирме и даже собиралась покупать однокомнатную квартиру.
Свадьба планы Марины немного переиграла. Дмитрий, её тридцативосьмилетний избранник, предложил купить сразу двухкомнатную. Недостающую сумму он бы добавил. Так и поступили: нашли уютную квартиру и сразу же приобрели её.
Марина, соглашаясь выйти за Дмитрия замуж, прекрасно понимала, что вместе с мужем она получит и новых родственников, коих, к счастью, было немного. Младший брат Дмитрия с семьёй жил далеко, визитами не докучал, приехал только на свадьбу, где Марина, собственно, с ним и познакомилась. Зато мать Димы жила в Москве.
Со свекровью у Марины отношения не сложились. Она не понимала, почему должна слушаться, по большому счёту, чужого человека
Было видно, что Валерия Анатольевна выбором сына недовольна. Пенсионерке хотелось видеть невесткой женщину покладистую, хозяйственную, которая бы сидела дома, ждала Диму с работы и воспитывала минимум троих детей. Именно о стольких внуках от старшего сына и мечтала Валерия Анатольевна.
Своими мечтами пенсионерка поделилась с будущей невесткой во время ужина, посвящённого их знакомству:
— Я, Мариночка, считаю, что место женщины — за спиной мужа. Я не понимаю особ, которые рвутся занять место мужчины. Мы ведь, женщины, созданы, чтобы давать жизнь новым людям, рожать детей, поддерживать очаг в доме.
Марина не выдержала и рассмеялась:
— Боюсь, Валерия Анатольевна, я ваши планы расстрою. С работы увольняться я не собираюсь и уж тем более не планирую сидеть дома и каждый год рожать детей. Пару лет мы с Димой вообще решили об этом не думать, — поделилась она.
— Как здравомыслящие люди, мы хотим сначала подушку безопасности собрать. Ну, чтобы ни о чём не беспокоиться все три декретных года.
— Какие глупости ты говоришь, Мариночка! Что за ерунда такая — финансовая подушка? Дал Бог зайку, даст и лужайку! Я Димку и Андрюшу без всяких подушек вырастила, на ноги подняла, — поджала губы свекровь.
— Ты извини меня, конечно, может, я сейчас что-то не то скажу… Время-то идёт, тебе, Мариночка, тридцать пять уже, а через пару лет будет тридцать семь! Забеременеть тогда будет сложнее.
— Валерия Анатольевна, медицина сейчас прекрасно развита, поэтому я думаю, что с этим проблем не будет. Не переживайте вы раньше времени.
Дима потом Марине признался, что от матери даже он такого не ожидал:
— Что с ней случилось? Чего её понесло? Никогда раньше она мне про внуков ничего не говорила, хотя я лет за пять до знакомства с тобой уже собирался однажды жениться и девушку с мамой знакомил. Правда, она ей не понравилась…
— Ну, неудивительно, — рассмеялась Марина, — это тип характера такой. Есть такие женщины, которым всегда всё не нравится.
Ради свекрови Марина привычный жизненный уклад менять не собиралась. Они с Димой уже на следующий день после свадьбы вернулись на работу, даже в путешествие, как планировали, не поехали.
Валерия Анатольевна, видимо, маялась со скуки, поэтому частенько вечерами приезжала в гости к сыну. Дима помогал маме финансово, поэтому пенсионерка могла разъезжать на такси.
Такие визиты Марина не любила: Валерия Анатольевна всякий раз усаживалась на диван в гостиной и причитала:
— Мариночка, а что же ты, пыль совсем не вытираешь? Я отсюда вижу, что под батареей грязно. Деточка, радиаторы отопления нужно протирать минимум раз в неделю зимой, а летом ещё чаще, окна же открыты, пыль летит! Занавески какие-то мрачные у тебя. В гостиную нужно вешать что-нибудь лёгкое, чтобы солнечный свет проходил.
Марина не любила, когда её поучают, поэтому сразу же огрызалась:
— Мне, Валерия Анатольевна, пыль под батареей абсолютно не мешает. Я, если честно, на неё даже внимания не обращаю. Буду генеральную уборку проводить, протру. Думаю, на следующих выходных этим займусь.
— Марина, — укоризненно спрашивала Валерия Анатольевна, — ты что же, не каждую неделю уборку делаешь? Это вы, получается, пылью месяцами дышите?
— Мы, Валерия Анатольевна, домой только ночевать приходим, оба много работаем. Как будет время, я обязательно устраню недочеты, которые вы мне только что озвучили!
Ещё одна привычка Валерии Анатольевны Марину доводила до бешенства
На любые праздники пенсионерка дарила ей, взрослой женщине, детские вещи и игрушки, как бы намекая, что с внуками затягивать не стоит. Марина презенты, конечно, принимала и ехидно комментировала:
— Да, Валерия Анатольевна, зрение вас совсем подводит. Детские вещи мне, взрослой женщине, дарите. Спасибо, мне очень приятно!
— Так я не тебе дарю, а своим будущим внуку или внучке. Заранее приданое собираем.
До переезда свекрови к ним Марина даже не подозревала, что до этого практически три года жила в раю. Сейчас она бы с удовольствием согласилась на прежний график общения, чтобы Валерия Анатольевна, как раньше, приходила к ним два-три раза в неделю на пару часов.
Переезд на самом деле был вынужденным и временным — в квартире Валерии Анатольевны намечался ремонт.
Как-то субботним днем пенсионерка позвонила сыну. Дима, ответив, услышал встревоженный голос матери:
— Сынок, приезжай скорее, у меня здесь ужас что творится!
— Что случилось, мам?
— Вода с потолка хлещет! Я не знаю, что делать! Сынок, приезжай быстрее!
Дима оперативно собрался и поехал к матери. Марина, закрывая за мужем дверь, ещё подумала, что теперь им, наверное, предстоят лишние траты, раз квартиру затопило.
Вернулся мужчина вместе с матерью. Марина думала, что свекровь к ним пришла на пару дней, но, как оказалось, Валерия Анатольевна планировала жить в квартире сына и невестки минимум несколько месяцев!
Марина, дёрнув Диму за руку, увела его в спальню и спросила:
— Это с какой радости маменька твоя будет у нас несколько месяцев жить?
— Марин, тут действительно ситуация вынужденная. Сейчас всё объясню, — вздохнул он.
— Над мамой живёт старушка, уже слепая и глухая. Если не ошибаюсь, через пару лет она должна вековой юбилей справить. Живёт одна, навещает её только внучка, но нечасто. В общем, бабушка эта бельё в ванне замочила, воду включила и потом, видимо, забыла, в магазин утопала. Сама понимаешь, возраст, передвигается очень медленно, пока туда сходила, пока обратно вернулась… В общем, ванна давно набралась, всю квартиру водой залило, — вздохнул он.
— В суд обращаться бесполезно — ну что с неё взять? Старушка опекуна не имеет, вполне адекватна, если не считать проблем с памятью. Ну, присудят маме выплату, будут с пенсии этой бабульки копейки каждый месяц высчитывать. А я быстренько ей ремонт сделаю, и все будут довольны.
— Дима, а что, маму нельзя было на съёмную квартиру, например, отселить на это время?
— Можно, конечно, но я боюсь, что и ремонт, и аренду я просто-напросто не потяну. Извини, что я с тобой заранее не посоветовался и маму привёз без твоего ведома, но надо было решать быстрее. Мне показалось, это самый оптимальный вариант.
— И насколько она у нас задержится?
— Не знаю, Марин, как получится.
— Месяц, Дима, и ни днём больше! Я не хочу с тобой ругаться, но позволь напомнить, что этой квартирой мы с тобой владеем в равных долях, куплена она на наши совместные деньги, и, мне кажется, я имею право тоже решать, кто будет у нас жить, а кто нет.
— Я, Марин, знаю, что отношения у вас не сложились, поэтому постараюсь сделать всё, чтобы как можно скорее с ремонтом закончить.
С переездом Валерии Анатольевны Марина лишилась покоя
Со свекровью у них регулярно возникали конфликты на бытовой почве. Валерия Анатольевна не упускала возможности показать Марине, что она неправильно ведёт хозяйство:
— Мариночка, суп у тебя сегодня пересолен. Я же говорила, что ты зря добавляешь столько куриного бульона, в нём ведь тоже соль есть! Жалко продукты, теперь вылить придётся.
Марина попробовала: ничего подобного, суп был вкусным. Дима тоже претензий матери не понял:
— Нормальный суп, мам, как надо посолен.
— Значит, мне показалось. Ладно, приятного всем аппетита.
Валерия Анатольевна просыпалась раньше сына и невестки, поэтому каждое утро начиналось с её советов по поводу внешнего вида:
— Мариночка, этот брючный костюм не одевай, он, понимаешь, обтягивает то, что спрятать надо. И расцветка какая-то агрессивная… Что, у тебя классической деловой одежды нет, белый верх и чёрный низ?
— Валерия Анатольевна, — злилась Марина, — я же не школьница, чтобы «белый верх и чёрный низ» надевать! И в офисах так никто не ходит уже! Пожалуйста, дайте мне спокойно собраться, не ходите вы за мной по пятам. Я и так опаздываю!
Валерия Анатольевна тут же переключалась на сына:
— Дима, ты что, мятую рубашку надеваешь? Снимай, я её быстренько проглажу! Как это нет времени? Дима, что за глупости? Что значит «под пиджаком не видно»?
Марина в последнее время замечала, что вещи в их спальне иногда лежат не на месте.
Вот, например, вчера утром она губную помаду оставила на тумбочке у кровати. Наносила её в спешке, поэтому на туалетный столик не убрала. А вечером, когда вернулась, тюбик стоял уже на нем.
— Ну, точно, — догадалась Марина, — это Валерия Анатольевна в нашей с Димой комнате лазит, пока мы на работе. Вот как бороться с этой женщиной? Диме всё расскажу сегодня же, пусть меры принимает! Кстати, как там дела с ремонтом обстоят? Через неделю месяц истекает, Валерия Анатольевна должна будет съехать.
Марина дождалась, пока супруг проснётся, и поделилась с ним наблюдениями
Дима неожиданно встал на защиту матери:
— Да ну, Марина, брось ты. Маме что, делать нечего, как у нас в комнате рыться?
— А я тебе говорю, Твоя мать копается в наших вещах и лазает по ящикам, я тебе докажу. В понедельник.
— А почему в понедельник? Почему не сейчас?
— Потому что сегодня — суббота, а завтра — воскресенье. Чтобы Валерия Анатольевна не скучала, мы с тобой теперь выходные дома проводим, никуда не ходим!
В воскресенье вечером Марина сбегала в аптеку и купила тест на беременность. По дороге домой зашла к соседке и обратилась к ней с довольно необычной просьбой:
— Вик, ты можешь тест сделать? Вот этот?
— Зачем? — вытаращилась Вика на Марину, поглаживая огромный живот.
— Сейчас объясню.
Вика, выслушав Марину, рассмеялась:
— Давай, сделаю. Да ты меньше внимания на неё обращай! У меня свекровь такая же, всегда со своим уставом в чужой монастырь лезет. Хорошо, что мы с Витькой переехали из Новгорода, я ее не вижу и спокойно наконец-то живу.
В понедельник утром положительный тест на беременность Марина оставила на видном месте в спальне. Пока они спускались в лифте, мужу о своей проделке рассказала:
— Вот тебе, Марина, честное слово, делать нечего. Я уверен, что как лежал он в спальне, так и будет лежать. Мама — человек порядочный, она никогда не позволит себе в чужих вещах рыться!
Уже к обеду Дима понял, что в отношении матери он ошибся. Ему позвонила жена младшего брата, Кристина, и искренне поздравила со скорым пополнением.
Дима выяснил, откуда Кристина это знает, и узнал, что, оказывается, утром ей позвонила Валерия Анатольевна и сообщила радостную новость, что Марина наконец-то забеременела.
Дома Дима с матерью провёл серьёзную беседу и попросил больше никогда без спроса не входить в их спальню. Валерия Анатольевна вместо того, чтобы признать ошибку, пошла в атаку:
— Нашли, тоже мне, чем шутить! Прекрасно знаете, как я внуков жду! Зачем вообще такие вещи на видное место класть? Опозорили меня перед родственниками, за кого они теперь меня принимают?!
Марина заставила Диму врезать в дверь их спальни замок. На то время, пока свекровь жила у них, перед уходом на работу она запирала спальню.
Бригада опоздала на неделю со сдачей объекта, но Валерия Анатольевна, в принципе, ремонтом осталась довольна. Старушку сверху, кстати, внучка забрала к себе, чтобы больше не подвергать весь дом опасности. А вдруг бабуля газовую конфорку выключить забудет?
С отъездом свекрови взаимоотношения между Димой и Мариной наладились. Свекровь в гости к сыну и невестке приезжает раз в пару недель и просит скорее подарить ей внука или внучку.