👻ЕЁ ТАМ НЕ БЫЛО

Осенью 2011 года я сильно запил. Не то, чтобы круглые сутки без продыху — но каждый раз, возвращаясь вечером домой с работы, я обязательно покупал бутылку водки, в одиночестве распивал её за ужином и погружался в сумеречное состояние разума до следующего утра. Утром, оторвав гудящую голову от подушки, я шёл на работу. Иногда опаздывал, но так, чтобы весь день прогулять — такого не было. Вы, конечно, можете меня осудить, но у меня на запой была уважительная причина: той осенью я потерял Карину.
К тому времени мы с Кариной встречались уже два года. Она была необыкновенной девушкой — таких обычно называют «не от мира сего». В свои двадцать шесть лет она по большому счёту оставалась ребёнком: очень наивная и доверчивая, плачет и смеётся над любой мелочью, удивляется всему, что происходит вокруг, и до ужаса рассеянная.
Даже её собственные родители чувствовали себя немножко неловко в её присутствии. Но эта инфантильность, наверное, и послужила той ниточкой, которой она накрепко привязала меня к себе: за тридцать пять лет я сожительствовал со многими женщинами и успел испытать на себе их коварство и сложность. Ну а с Кариной в любой ситуации всё было просто и светло. Она меня искренне любила, я тоже был от неё без ума — так и жили и, наверное, вскоре уже приняли бы решение расписаться, но той холодной осенью Карины не стало. Всему виной стала её собственная рассеянность — она о чём-то задумалась на ходу, как это часто с ней бывало, и стала переходить дорогу на красный свет. Меня с ней тогда не было — иначе я бы успел её остановить, как делал десятки раз до этого. Каждый раз, когда я строго говорил Карине, что ей следует быть осмотрительнее и не витать в облаках на улице, она виновато улыбалась и обещала исправиться.
Не исправилась. Водитель «Тойоты» не успел затормозить перед выскочившей на проезжую часть девушкой. Он же и вызвал «скорую».
Карину доставили в больницу — у неё была тяжёлая черепно-мозговая травма и перелом позвоночника в двух местах. Она прожила ещё три дня. На второй день она приходила в сознание, и мы даже поговорили. Я говорил ей, что она поправится, и Карина верила. Она очень переживала, что доставила мне столько неприятных моментов, и просила меня не злиться на водителя «Тойоты» — мол, сама виновата, что совсем ничего не замечала, сойдя с тротуара. Потом было новое кровоизлияние в мозгу, Карина впала в кому и умерла.
Я сдержал данное ей слово и не стал срывать злость на водителя «Тойоты», тем более что было совершенно очевидно, что он не виноват в ДТП — ехал строго по своей полосе на разрешённой скорости, держась сигнала светофора. Его звали Егор; в больнице он подходил ко мне и слезно просил прощения. Я, хоть и чувствовал тогда внутри себя глыбу камня вместо сердца, сдержанно сказал, что Карина не держит на него зла и чтобы он забыл обо всём и жил дальше.
Шли недели и месяцы. Я пил, пил и пил, непонятно как умудряясь балансировать на грани. И вот в начале ноября мне позвонил Егор (когда мы встречались в первый раз, он выпросил мой номер телефона «на всякий случай» — должно быть, в случае проблем на допросе хотел, чтобы я повторил слова Карины о том, что она виновата сама).
Запинаясь, он спросил, могу ли я с ним встретиться на днях. Я довольно грубо ответил, что нет — но Егор настаивал, утверждая, что ему нужна помощь именно от меня. Как бы мне ни хотелось послать его к чёрту, я заметил в его голосе искреннюю тревогу и согласился встретиться вечером следующего дня в забегаловке в центре города.
Егор пришёл один. Выглядел он не очень хорошо — видно было, что человек не высыпается по ночам. Мы сели за столик, заказали еду. Он долго мямлил, ходил вокруг да около, но когда я прямо потребовал объяснить, в чём дело, то признался, что в его квартире в последнее время происходит что-то очень странное, и он думает, что это связано с Кариной.
Оказывается, две недели назад Егор по ночам начал слышать чьи-то шаги в коридоре своей квартиры. Сначала, выходя из спальни, он ничего не видел, но через несколько дней стал замечать чью-то тень, которая скользила по стене. Тень напоминала женскую фигуру. Егор, конечно, перепугался до смерти, но и не думал это связывать с предыдущими событиями своей жизни, пока не стал слышать крики — точнее, один и тот же крик, который повторялся каждую ночь. Егор узнал этот крик — так кричала Карина в тот роковой день. Он ни с чем бы не перепутал этот крик.
— Она желает мне зла, — обречённо сказал Егор мне. — С каждым разом она подбирается всё ближе и ближе к моей комнате. Я пробовал ночевать у друзей, но их у меня всего пара-тройка, так что приходится всё равно возвращаться. Да и куда я денусь? Это у меня единственная квартира, а родственники вообще на другом конце страны, в Благовещенске…
Он хотел, чтобы я провёл ночь в его квартире. Чтобы я тоже увидел тень Карины и как-то её успокоил — объяснил ей, что Егор не виноват.
Честно говоря, в первую минуту я был натурально взбешен. Карина в жизни никому зла не сделала, а перед смертью так и вовсе сказала, что не винит Егора, так какого чёрта он смеет оклеветать её, да ещё таким образом? Но парень выглядел действительно напуганным, и я подумал, что он, может быть, двинулся крышей на почве комплекса вины. В ответ на мой совет о том, что, возможно, стоит обратиться к психиатру, Егор замотал головой и всё повторял, что это происходит на самом деле.
— Ты единственный, кто может мне сейчас помочь, кто сможет уговорить её уйти, — умолял он. — Думаешь, я бы посмел позвонить тебе после случившегося, если бы не был в полном отчаянии?
Конечно, я мог просто встать и уйти прочь от этого безумца. Но я согласился. Анализируя свой поступок задним числом, я думаю, что дело было даже не в том, что я хотел помочь Егору — просто во мне вспыхнула какая-то безумная надежда поговорить с Кариной в последний раз. Сказать ей те слова, которые я не успел произнести у койки. Это был полный бред, потому что до этого момента я в жизни не верил ни во что сверхъестественное. Но моя любовь к этой девушке не угасла, и я был готов цепляться за соломинку.
В общем, так я оказался в доме Егора. Жил он в спальном районе в двухкомнатной квартире на третьем этаже пятиэтажки. Обстановка внутри квартиры была спартанской. Я пришёл поздно вечером и с хозяином особо не чаёвничал, сразу попросился лечь. Егор устроил мне постель на своей кровати, а сам переместился на пол, на разложенные матрасы. Я разделся и лёг спать. Сначала сон не шёл, в голову лезли ненужные мысли и нелепые ожидания, но потом долгий рабочий день дал о себе знать, и я всё-таки заснул.
Проснулся оттого, что Егор тряс меня за плечо. Свет в спальне был зажжён, и я увидел, что он весь вспотел.
— Она здесь… — прошептал он почти только одними губами.
Я присел на кровати. Кто-то отчётливо ступал по линолеуму в коротком коридоре между двумя комнатами. Я прислушался, и меня пробрал холодок. Кто бы там ни был, шаги ничем не напоминали летящую поступь Карины.
Бледный Егор стоял возле кровати и выжидательно смотрел на меня. Он ждал, что я выйду и стану говорить с призраком. Ещё не вполне отойдя ото сна, я сделал пару шагов к двери комнаты, как вдруг раздался громкий вопль в коридоре. И вот это уже точно был голос Карины — я в этом стопроцентно уверен. В крике было столько боли и ужаса, что я, не помня себя, ринулся вперёд, чтобы спасти её, совершенно забыв, что Карины нет в живых несколько месяцев. Распахнув дверь чуть ли не пинком, я выскочил в коридор. Здесь было темно, но в смутном отсвете лампы в спальне я увидел, что возле косяка двери застыла серая тень. Когда я выбежал, она всколыхнулась, развернулась и стала скользить прочь, в сторону кухни. А я на мгновение замер на месте.
Это действительно была она. Силуэт той, которую я любил два счастливых года — и не разлюбил до сих пор. Походка, волосы, плечи, рост — всё совпадало. Это была Карина!
Дальше всё помню обрывочно. Я кинулся бежать вслед за тенью, словно, догнав её, мог что-то сделать. Тень ускорилась, но и я не отставал. Эта погоня длилась чуть ли не до прихожей. Там мне удалось почти поравняться с тень на стене. И тут случилось то, при воспоминании о чём меня до сих пор бросает в дрожь. Тень остановилась, её формы расплылись, перестали напоминать человеческие. Одновременно меня дохнуло холодом, пробирающим до мозга костей. Это был не просто холодный воздух, а дыхание самого зла, от которого перехватывало дыхание и мутило разум. Я думаю, что если бы тогда сдуру сделал ещё один шаг ближе к тени, то умер бы на месте.
Тень мелькнула по стене, направляясь в сторону прихожей, и исчезла. Я так и стоял на месте, пока Егор, нашедший в себе смелость выйти из комнаты, не потряс меня за плечо. Я очнулся. Не обращая внимания на расспросы парня, получилось ли у меня поговорить с призраком, я зашёл в спальню, быстро оделся, сухо попрощался и ушёл из этого места. Больше я туда не возвращался.
Егора нашли мёртвым в спальне через десять дней. У него ночью остановилось сердце. Я знаю это, потому что моя служба позволяет оперативно узнавать такие вещи. Я не удивился его смерти. Та сущность, что пряталась в тени на стене, рано или поздно добилась бы своего.
Я вспоминаю о той жуткой ночи каждый раз, когда читаю страшные истории о людях, чьи призраки начинают терроризировать своих родственников, не давая им жить, хотя при жизни они были добрейшими людьми.
Я отказываюсь верить, что в той квартире была моя Карина. Она была чистой и доброй девушкой. Я не знаю, что происходит с людьми после того, как они уходят от нас на ту сторону, но такие жуткие метаморфозы невозможны. Это была не Карина; если бы в той твари на стене сохранилась хоть малейшая частичка моей любимой, я это почувствовал бы. Хоть как-нибудь, но почувствовал бы. Да, я слышал её голос в крике, я видел её силуэт — но всё это было украдено чужой злой тварью и было фальшивкой.
Настоящая Карина сейчас на небесах.
А там её не было.
👻Темные Воды
Нильс Багер
Никогда раньше мне не приходило в голову задуматься о том эгоизме, который всегда, во все времена был присущ роду человеческому. Мы объявили себя единственными носителями разума на планете, «венцом творения» - на основании чего? Кто дал нам право утверждать, что именно мы были созданы «по образу и подобию» творца? Лишь нелепым нежеланием сорвать шоры с глаз может быть объяснена эта твердолобая уверенность в собственном превосходстве. Я утверждаю так, ибо знаю теперь, что существуют другие «образы» и другие «подобия», и невероятные откровения до сих пор таятся за тонким покровом обыденности там, где, казалось бы, уже ничего невозможно утаить.
Начало было вполне невинным – как и начало многих других историй. Мой друг Артем, большой любитель активного отдыха, пригласил меня на выходные в небольшой городок на окраине Смоленской области. План был прост, а потому притягателен: провести несколько дней под открытым небом, сплавляясь в надувной лодке по одной из многочисленных мелких речек, коими полна смоленская земля. Летнее солнце, запах костра, буйная зелень всхолмленных равнин, кое-где одетых шапками мелколиственных лесов – все это влекло меня из душного мегаполиса, узником которого я являлся на протяжении многих лет. Тело желало активности иного рода, нежели давка в общественном транспорте или же спешная пробежка по задымленным улицам – поэтому предложения было принято без всяких раздумий.
Следует добавить, что я вовсе не являлся преданным адептом туризма, плавал неважно, и потому всецело положился в этом отношении на своего опытного друга и его спутников. В это маленькое путешествие с нами отправилась жена Артема, её сестра, а также еще одна супружеская пара – Игорь и Оля, которые также имели за плечами богатый туристический опыт. Таким образом, в надувной лодке разместилось шесть человек – к счастью, её размеры это позволяли.
Путешествие началось без всяких инцидентов. Речка была по местным меркам достаточно широка и часто петляла. Кое-где берег был сложен песчаными породами, образуя маленькие уютные пляжи, в иных местах, наоборот, по невысоким обрывистым склонам вплотную к реке подходили густые заросли кустарника. Погода соответствовала настроению – самые крупные облака, что были заметны на небосводе, едва ли превышали размерами мелкие клочки ваты. На первой стоянке мы провели несколько часов, загорая и купаясь в теплых водах реки. Оля купалась голышом, то и дело демонстрируя присутствующим свою упругую грудь с коричневыми сосками. Я же большую часть времени провалялся на горячем песке, ни разу не сунувшись в реку. Меня и так все устраивало – после родного-то города, с его тянущимися ввысь уродливыми небоскребами и вечными автомобильными пробками. Кроме того, полезно было выкинуть из головы хоть на время мысли о неоконченном романе, над которым я без видимого успеха трудился на протяжении многих месяцев. Задача, которую я поставил перед собой, сама по себе выглядела достаточно претенциозно - создать каноническую морскую историю, написанную слогом семнадцатого столетия, и посвященную захватывающим приключениям пиратского судна под названием "Хвост Дьявола". Боюсь, что сей труд настолько повлиял на мою манеру изложения, что речь моя навеки осталась чрезвычайно архаичной - надеюсь, возможный читатель проявит великодушие и закроет глаза на этот прискорбный недостаток...
Итак, во второй половине дня мы вновь погрузились на свою лодку и, вырулив на середину реки, двинулись вниз по течению, лениво работая веслами. Мы шутили и смеялись, то и дело восторгаясь незамысловатыми красотами русской природы, окружавшей нас со всех сторон.
Тут-то и начались те необъяснимые события, что привели впоследствии к поистине ужасному финалу. Артем вдруг заметил, что лодка существенно ускорила свой ход, несмотря на то, что мы совершенно перестали грести. Создавалось впечатление, что мы угодили в какое-то внутреннее течение, которое неслось значительно быстрее, чем вяло струящаяся вперед стремнина. Спустя еще какое-то время, вода за бортом потемнела – в нескольких метрах от нас с легкостью можно было различить дно, покрытое золотистым песком, в то время как непосредственно под лодкой точно бурлила безумная струя чернил. Артем дал команду грести к берегу, и мы налегли на весла, но сопротивляться течению оказалось решительно невозможно.
Ситуация складывалась довольно пугающая. Мой друг уже неоднократно сплавлялся по этой реке, и никогда не сталкивался ни с чем подобным, поэтому даже на его лице я заметил тень беспокойства. Как ни крути, страх – неизменный результат столкновения человека с любым отклонением от привычного опыта.
В полном молчании мы неслись вперед, не зная что предпринять. Таким образом лодка проделала несколько километров, а затем черный потом резко вильнул в сторону, и бурно ворвался в одно из ответвлений основного рукава реки. Беспокойство Артема усилилось – он клялся, что этого самого ответвления нет и никогда не было ни на одной карте, а ведь он знал здешние места как свои пять пальцев! Да и мыслимое ли дело – обнаружить в Центральной России нечто, обделенное вниманием картографов? Вся местность тут издавна исхожена людьми, это не бескрайние равнины Центральной Африки и не сумрачные джунгли Амазонии, каждый бугорок тут давно изучен исследователями и тщательно нанесен на карту... Но, зная все это, никто из нас ни на миг не усомнился в словах Артема – уж больно чужеродно и зловеще выглядели берега.
Новая речка была черной, как деготь, и очень узкой, вдоль русла стояли стеной узловатые, дико искривленные деревья, каких я не видел никогда в жизни. Их стволы нелепым образом утолщались в верхней части, подобно перевернутой бутылке, а переплетенные ветви образовывали над нашими головами настоящую крышу, сквозь которую почти не проникали солнечные лучи. Покрытые нездоровым грибком, деревья тянулись к небу, но под сенью их бледных крон стояла тьма, и эта чернота пугала нас так же, как и чернильный поток, стремительно несущийся в неизвестность.
Вскоре на борту лодки началась паника – женщины причитали и кричали, мужчины пытались их успокоить, но лица у всех были одинаково испуганными. Впрочем, весь этот шум мигом прервался, едва только берега расступились, и черный поток вынес лодку в небольшое темное озеро, густо покрытое гнилой тиной и окруженное лесом.
Однако не само озеро привлекло наше внимание, а то, что мы увидели на берегу. Там была деревня – но, право слово, она ни в коей мере не походила на нормальные русские деревни, какие можно встретить в здешних местах. И сами дома, и их расположение выглядели абсолютно чуждо. Часть построек стояла на сваях прямо над поверхностью озера, примерно как дома в Южной Азии, где реки часто разливаются и выходят из берегов. Некоторые дома были двухэтажными, и от одного к другому тянулись ветхие мостики, которые вряд ли выдержали бы вес здорового взрослого человека. Повсюду были развешены рыболовные сети, покрытые засохшей тиной. Главная улица деревни выводила к своеобразному причалу, загроможденному старыми ящиками, на конце которого располагалась площадка с тремя высокими столбами. Деревянные стены домов позеленели от времени, из каждой щели торчали пучки засохших водорослей, как будто деревня долгое время провела на дне...
Увидели мы и людей – те деловито сновали по берегу, подобно пингвинам переваливаясь с боку на бок. Поначалу мы решили, что это дети, так как росту в них было вряд ли больше полутора метров.
Все это мы созерцали изумленно раскрыв рты, так что даже не сразу заметили, как черный поток, вынесший нас сюда, утратил свою силу, и лодка неспешно покачивается на озерных волнах. Вскоре на нас обратили внимание – местные жители, все как один одетые в грязное тряпье, выстроились на берегу и устремили взгляды в сторону лодки.
Было в этом месте что-то поистине нездоровое, пугающее, патологически мерзкое, посему мы без раздумий решили убраться восвояси, однако затея эта не увенчалась успехом. Едва мы попытались вернуться в реку, по которой сюда приплыли, как могучий черный поток возобновлял свою работу, возвращая лодку в затхлое озеро. Таким образом, мы оказались пленниками этого аномального места, и дорога оставалась только одна – вперед, к деревне.
Дрожащими руками я взялся за весло, и вместе со всеми начал грести в сторону трухлявого причала. Жители деревни продолжали неподвижно глазеть на нас с берега. Мимолетом окинув взглядом небо, я вдруг заметил, что солнце стоит совсем невысоко над горизонтом, в то время как часы показывают четыре пополудни. О своем наблюдении я решил никому не говорить, так как мысли об идущем вспять времени могли довести слабонервных дам до припадка.
Вскоре мы высадились и, преодолев скрипучий скользкий причал, измазанный рыбьими внутренностями, оказались на берегу. Тут-то до нас и дошло, что вовсе не детей мы видим сейчас перед собой – это вообще были не люди, или же люди, отмеченные особой печатью уродства. Их выпученные глаза смотрели не мигая и напоминали рыбьи, носы отсутствовали вовсе – имелись лишь слизистые отверстия ноздрей, которые постоянно подрагивали, словно эти странные существа принюхивались к нам. Кожа их была бледной, с редкими пятнами нездоровой синевы, безволосые головы влажно блестели в свете утреннего солнца, а широкие безгубые рты были плотно закрыты. Я не знаю, почему женщины не завопили, увидев всю эту мерзость – хотя, возможно, я просто не обратил внимания на их крики, поглощенный отвратительным зрелищем. Как известно, всё отталкивающее обладает не меньшей притягательностью, чем прекрасное. Я ощутил себя настоящим испанским конкистадором, впервые высадившимся на неведомых берегах и столкнувшимся с племенем уродливых пигмеев, о которых рассказывали легенды...
Дальнейшие события развивались стремительно – из ближайшего к нам нелепого ветхого строения вывалилась целая толпа карликов, в руках которых я увидел заряженные камнями пращи. В следующее мгновение огромный булыжник уже размозжил череп Артему. Кровь брызнула на лицо его жены, отчего та пронзительно завопила, но крик её быстро прервался, так как следующий булыжник достался ей.
Я развернулся и кинулся бежать в сторону лодки, но поскользнулся на рыбьих кишках и рухнул на вонючие доски причала. Колени налились тупой болью. Встать я уже не успел – подоспевший низкорослый уродец огрел меня чем-то тяжелым, из-за чего в глазах моментально потемнело.
В реальный мир меня вернул отвратительный запах гниющей рыбы. Открыв глаза, не сразу понял, где нахожусь – мозг, которому причинили боль, отказывался адекватно анализировать происходящее. Затем я сообразил, что вижу перед собой три столба на краю причала, к которым ныне привязаны трое моих спутников. Одежду с них сорвали, так же как и с меня. Столбы были густо забрызганы чем-то темным, подозрительно напоминающим запекшуюся кровь. Меня держали чуть поодаль – причем я не был связан. Очевидно, проклятые мучители посчитали, что сознание к их жертве возвратится еще не скоро. Так как плана побега пока не имелось, я до времени решил не выдавать свое пробуждение.
Вскоре на круглую площадку перед столбами выполз жирный карлик в балахоне, обшитом рыбьими скелетами, раковинами, и прочими малоприятными вещами, добытыми со дна озера. В руках он держал бубен – похоже, это был шаман. Он затянул отвратительное булькающее пение, каковое вряд ли смогло бы породить человеческое горло. Толпа карликов ответила бурным воплем, напоминающим некий призыв. И шаман, и прочие собравшиеся на нечестивое действо неотрывно смотрели на гладкую поверхность черного озера, словно ожидая чьего-то появления. И появление это не заставило себя долго ждать.
Сначала из глубины озера поднялись пузыри, сменившиеся бурным волнением, затем вода буквально забурлила, словно извещая о прибытии того, кто все это время безмятежно спал на дне, пока удары бубна и дьявольское пение не пробудили его.
По-видимому, черный водоем имел просто невероятную глубину, словно бездонный колодец в ад, и не иначе как этот самый ад породил существо, спустя еще пару мгновений показавшееся на поверхности.
Волны взметнулись к небесам, и моим глазам предстала плоская голова с невероятно широкой пастью, усеянной тонкими зубами – пожалуй, наша лодка без труда могла бы уместиться в этой пасти вместе со всеми пассажирами. Огромные немигающие глаза уставились на нас, как два гигантских пузыря.
Монстр приподнял свою тушу над гладью озера, выпустив струю воды из отверстия на голове, подобно киту. Размеры видимой части чудовища превышали размеры любой из построек, словно в немом ужасе застывших на берегу. Я не забуду это зрелище – нет! Не забуду ни его рыбьих глаз, ни дряблого лягушачьего тела, ни развернутых красных плавников, ни перепончатых лап, которыми он отрывал от столбов моих друзей и забрасывал себе в пасть, перемалывая тела с омерзительным чавканьем. Олю он предварительно разорвал на две части, так что внутренности несчастной женщины кровавым комком вывалились на причал...
Тут карлики попытались поставить меня на ноги, и я понял, что пришла и моя очередь заполнить ненасытную утробу кошмарного озерного обитателя. Откладывать попытку бегства более не имело смысла – резко вскочив на ноги, я ударил локтем державшего меня уродца, отчего тот болезненно взвыл, разжимая хватку холодных лап. Место ушиба на голове болело, будто в него последовательно вкручивали раскаленный болт, но я все же нашел в себе силы растолкать местных жителей и рвануться в сторону леса. Уродливые карлики были крайне неповоротливы и являлись плохими преследователями, а я лишь надеялся, что гигантская тварь не покинет свое обиталище и не бросится вдогонку за ускользающей добычей. К счастью, этого и не произошло – тварь лишь издала негодующий вопль, от которого стены Иерихона как минимум дали бы трещину.
Через некоторое время я достиг леса и поспешил окунуться в затхлую темноту непролазной чащи. Только тогда я осмелился оглянуться, и увидел, что гигантское чудовище уже сгинуло в глубине, и лишь расходящиеся круги на воде еще напоминают о том кошмаре, что несколько минут назад явил себя миру. Погоня действительно отсутствовала. Видимо, карлики и сами боялись уходить далеко от воды, подобно каким-то двуногим земноводным...
Несколько успокоившись (если внезапно нахлынувшую нездоровую апатию можно назвать спокойствием), я продолжил свой путь через лес, стремясь только убраться подальше от богохульной мерзости, скрывшейся в волнах.
Признаюсь, в этом месте воспоминания мне изменяют – лишь обрывки событий застряли в памяти навсегда, в то время как темные провалы между ними вряд ли будут когда-нибудь заполнены. Судя по всему, спустя несколько дней беспрерывных блужданий, я, изможденный до крайности, вышел на окраину какой-то деревни – настоящей русской деревни на краю самого обычного леса... Я был голым и с ног до головы покрытым грязью, и, по словам местных жителей, беспрерывно нес какой-то бред, периодически повторяя одну и ту же фразу: «Пути Господни в природе – не наши пути...»
После этого события (о котором, кстати, я знаю только со слов обнаруживших меня людей, так как и здесь память сыграла со мной злую шутку) последовали долгие месяцы лечения и психологической реабилитации. Я как на духу рассказал врачам обо всем, что со мной приключилось, но стоит ли добавлять, что они не поверили ни единому слову? Они твердят, что мои безумные фантазии есть результат тяжелой травмы головы, полученной во время несчастного случая на воде, в котором погибли мои друзья (тела которых так и не были обнаружены), и я не имею ни малейшего желания оспаривать эту такую утешительную, но такую фальшивую версию...
Я знаю одно: человечество ныне окружило себя непробиваемыми стенами невежества – но иная жизнь идет по ту сторону этих стен, и лишь слепой случай порой позволяет нам столкнуться с омерзительными творениями чужих богов. Однако они всегда рядом – стоит лишь протянуть руку...
Запертый во льдах
Эта история приключилась с нами в 1741-м году, и пусть с тех пор минуло уже три десятилетия, но воспоминания о той кошмарной ночи под южным небом до конца жизни будут вгонять меня в дрожь. В те времена, как вы помните, жив еще был капитан Абель, а я ходил под его парусами, на достопамятном «Хвосте Дьявола». Вот уж были славные деньки, скажу я вам! Наше пиратское судно было поистине неуловимо, а набеги – коварны и молниеносны, ведь сам капитан Абель стоял у руля! Наверно, за это везение нам и пришлось однажды расплатиться.
Как четко я это помню... «Хвост Дьявола» бороздил теплые воды Индийского океана, пока однажды ночью мы не налетели на айсберг. Темная ледяная громада возникла мгновенно прямо по курсу, так что ничего поделать уже было нельзя. «Хвост Дьявола» с треском столкнулся с чудовищной горой льда, отчего нос корабля мгновенно обратился в щепки, а ниже ватерлинии образовалась течь.
Несмотря на то, что весь экипаж судна многое повидал на своем веку, и мы привыкли выбираться из самых затруднительных положений, на борту все же началась паника. Если бы не капитан Абель, перепуганные люди просто повыпрыгивали бы за борт – ведь единственная шлюпка оказалась повреждена при столкновении, а сам «Хвост Дьявола» начал погружаться с ужасающей скоростью. Но наш капитан был не промах, и тут же приказал нам перебираться на айсберг, который не спешил разваливаться на части и даже не дал трещины. Сделать это оказалось не сложно – мы прыгали на плоский ледяной уступ прямо с кормы, и вскоре виновник кораблекрушения превратился в наше новое транспортное средство.
Величина айсберга поражала воображение – никогда раньше я не видел столь крупных кусков льда в столь низких широтах. Откуда он приплыл? Как ему удалось сохранить свои внушительные размеры на тропической жаре? Ответов мы не знали, и всем этим загадкам, очевидно, на век суждено остаться неразгаданными. Но в первые минуты после крушения никто над ними голову и не ломал.
Итак, едва мы все благополучно перебрались на айсберг, как верхушка корабля скрылась под водой, и старый добрый «Хвост Дьявола» нашел себе вечное пристанище в сундуке Дейви Джонса. Через некоторое время мы пришли в себя, и стало ясно, что сложившееся положение на деле не является таким уж бедственным, ибо нам удалось выловить из воды бочку вяленого мяса, а айсберг сам по себе служил источником пресной воды. Все это давало неплохие шансы на спасение. Единственное, что требовалось от команды – запастись терпением и не паниковать.
Из выловленных после кораблекрушения досок капитан Абель приказал соорудить своеобразный настил, чтобы нам не пришлось спать на голом льду. Когда работа была закончена, мы с удобством разместились на этом подобии палубы, и принялись развлекать себя тем, что выдумывали шуточные названия для нашего нового «судна». Затем кто-то обнаружил у себя в кармане игральные кости, и дела пошли еще веселее. Капитан Абель, правда, не хотел развлекаться вместе со всеми – помнится, он все стоял на краю помоста и смотрел вдаль, добровольно взяв на себя обязанность впередсмотрящего. Вот так незаметно и пролетело три дня, а на четвертый началась та чертовщина, из-за которой меня до сих пор периодически донимают приступы заикания...
Сначала наш боцман по фамилии Перкинс обнаружил вмерзшую в лед золотую монету, которую тут же извлек при помощи своего ножа. Монета была чертовски странной, и судя по виду – невероятно древней. Никто из команды ничего подобного в жизни не видывал, и даже капитан Абель удивился, взглянув на неё. Все столпились вокруг боцмана, разглядывая его находку. Одну сторону монеты украшала пятиконечная звезда с треугольником в центре, а другую занимал диковинный осьминогообразный узор, окруженный витиеватыми буквами. Монета явно была золотой, но металл имел какой-то зловещий зеленоватый оттенок, точно чешуя змеи. Вопреки здравому смыслу, Перкинс не захотел оставить монету у себя, и отдал её капитану Абелю, для которого находка представляла скорее исторический, нежели корыстный интерес.
На следующий день команду начала одолевать скука. Мы исчерпали весь свой скудный запас развлечений, и теперь не знали, чем еще себя занять. В конце концов, наш юнга от нечего делать решил взобраться на вершину айсберга. Для этого ему пришлось изрядно постараться, так как ледяной склон был скользок и крут. После продолжительной возни мальчишка все же добился своего, и уселся на вершине, как горгулья на крыше собора. Капитан Абель спросил его, не видно ли на горизонте кораблей, и юнга закрутил головой, приставив ладонь козырьком ко лбу. Но океан был совершенно чист – вот уже четвертый день подряд. Мы все разочарованно вздохнули, а парень уж решил было спускаться вниз, но тут взгляд его упал на противоположную сторону айсберга, до сего момента недосягаемую ни для кого из нас. Юнга аккуратно развернулся и медленно скрылся из виду. Можно было подумать, что он заметил нечто, достойное внимания, на скрытом от наших глаз склоне ледяной горы.
Повисла какая-то гнетущая тишина, все мы с затаенным страхом стояли, задрав головы, но юнга все не появлялся. Через некоторое время капитан громко позвал его по имени, однако ответа не последовало. Тогда боцман высказал предположение, что мальчишка попросту поскользнулся и свернул себе шею – эта версия могла бы все объяснить, если бы еще через пару минут мы не услышали глухой стук, доносившийся с той стороны айсберга.
- Все ясно, - усмехнулся капитан, - этот прохвост нашел во льду нечто более ценное, чем монета боцмана!
И в самом деле, решили мы, если на айсберге оказался один золотой предмет, то почему бы и второму не найтись?
- Пусть только попробует скрыть свою находку, - грозно протянул один из матросов. - Если он нашел там сокровище, то оно должно быть разделено поровну между всеми нами!
Его поддержал нестройный хор голосов.
Дело двигалось к вечеру. Постепенно на небе высыпали крупные южные звезды, а затем выплыла луна – золотистая, как огромный свежеотчеканенный дублон. Юнга, судя по звукам, продолжал свою работу на противоположном склоне горы. Все с нетерпением ждали, чем это закончится, но постепенно моряков начало клонить в сон, и к середине ночи в числе бодрствующих остались лишь я, да капитан Абель. Мы сидели на досках и молча ждали. Лицо капитана было напряжено, в темноте оно напоминало маску – тревожную и неподвижную. Время шло.
Когда и мои глаза начали слипаться, мы оба одновременно заметили странное зеленоватое свечение, разливающееся где-то за горой, словно там разгорался мертвенно-бледный костер. Его отсветы плясали на черных волнах, как демонические светлячки.
Легкий ветерок донес до нашего слуха не то глухой рык, не то утробное урчание. Затем свечение начало двигаться, словно по противоположному склону взбирался некто, сжимающий в руке факел. Конечно, это мог быть только наш юнга – и я, и капитан прекрасно это понимали, но все равно замерли в тревожном ожидании, не в силах пошевелиться. Воздух был буквально наэлектризован страхом.
Вскоре мы поняли, что голова неизвестного вот-вот покажется над округлой верхушкой ледяной горы. Мы с капитаном ожидали этого момента, но все равно оказались не готовы к тому зрелищу, что предстало нашим глазам.
Нечто поднялось из-за края, заслонив собою созвездие Южного Креста. То была массивная темная фигура с широкими плечами и раздутой бесформенной головой. Чудовищная образина испускала сильное фосфорическое свечение – такую особенность имеют многие твари, обитающие на большой глубине. Сияние позволяло рассмотреть нашего гостя во всей красе, но мое внимание было сконцентрировано исключительно на его лице – глаза пылали, как болотные огни, а под ними шевелилась сплошная масса переплетенных щупалец. Ни разу мне еще не доводилось созерцать что-либо подобное, ни в горячечном бреду, ни в алкогольном угаре. Уже впоследствии, мысленно возвращаясь к той кошмарной ночи, я подметил, что физиономия твари уж больно напоминала ту рожу, что была изображена на странной монете. Однако мысль эта пришла потом, много позже – а в тот миг я вообще лишился способности к здравому рассуждению.
Мы с капитаном таращились на мерзкое существо довольно долго. Казалось, проклятый выходец из ада был удивлен встрече не меньше нашего. Затем он совершил резкий взмах своей бесформенной лапищи, и какой-то круглый предмет скатился по склону прямо нам под ноги.
Это была голова несчастного юнги. Именно в тот момент я закричал.
Разбуженные моряки повскакивали с мест, еще не понимая, что к чему. Тут же светящаяся тварь совершила невообразимый прыжок, приземлившись прямо посреди деревянного настила, и начался подлинный хаос. Монстр кромсал людей своими гигантскими клешнями, коими были увенчаны длинные мощные лапы, и воздух огласился предсмертными криками. Повсюду валялись оторванные конечности, кровь хлестала из рваных ран. Никто не пытался остановить чудовище – возможно, многие приняли все это за обыкновенный кошмарный сон. Я уцелел только благодаря капитану Абелю – он столкнул меня в воду, а следом бросился в волны и сам. Охваченные паникой, мы суматошно гребли прочь, а позади хрипели и вопили наши друзья.
В жуткой бойне не уцелел никто. Не могу назвать наше поведение геройским – если вам угодно, можете употребить в отношении нас термин «позорное бегство» - но слишком уж неравными были силы. Останься мы с командой, двумя трупами было бы больше, вот и вся разница.
Лишь один раз я отважился оглянуться, и увидел деревянный настил, заваленный окровавленным мясом, и монстра, скрывающегося в волнах. Поначалу я с ужасом решил, что он желает броситься за нами в погоню, но нет – фосфорическое свечение медленно истаяло в глубине. Очевидно, где-то там, на дне, находится обиталище существ, подобных нашему незваному гостю. Думаю, внизу их полно. Может быть там, в вечной темноте океанских глубин затаились и существа неизмеримо более страшные – ведь океанское дно для человека недостижимо в той же степени, что и небеса...
Признаюсь, мы с капитаном не сильно рассчитывали на спасение. Цеплялись за жизнь скорее по инерции, нежели по здравому рассуждению. Ухватились за плавучие деревяшки, оставшиеся еще от «Хвоста Дьявола», и приготовились отдать Богу души.
И уж конечно ничто не заставило бы нас вернуться на айсберг, хотя и чудовище, скорее всего, покинуло его раз и навсегда... Ну а потом, как вы знаете, нас подобрало голландское торговое судно.
Именно так все и было, клянусь своей бородой. Капитан Абель потребовал никому не рассказывать о той кошмарной ночи, но теперь он умер, и меня не сдерживают никакие обязательства. Кстати, монету с осьминогом капитан сохранил до конца своих дней. Впоследствии он утверждал, что видел подобные на Понапе, но как одна из них оказалась заморожена в полярных льдах – никто не знает. И уж конечно никому неведомо, откуда взялось чудовище и куда оно ушло.
С тех пор минуло много лет, но в море я больше не выхожу. Я знаю, они до сих пор там, на дне. Возможно, однажды они соберут настоящую армию, и выйдут на берег, чтобы завоевать наши города. Смертоносным маршем зеленокожие чешуйчатые создания пройдутся по миру, и на человечестве смело можно будет поставить крест.
Что ж, если верить древним легендам, не мы первые, и не мы последние. Но все же надеюсь, что этот жуткий день наступит не скоро.
Автор: #НильсБагер
#мистическиерассказы
Кровь, металл, и немного магии
Джоэль любил свой автомобиль сильнее, чем собственную жену. Просторный салон, в котором запах выделанной кожи так приятно щекочет ноздри, обтекаемая форма кузова, жемчужные переливы серебристой краски - ну разве не прелестно? В его глазах автомобиль являлся величайшим достижением человеческого гения, воплощенной грезой, которую Джоэль опекал пуще зеницы ока. Свою машину он ласково называл Меридит.
В тот день Анна – его супруга – попросила подвезти ее до фитнес-клуба в Даствуде, который она посещала три раза в неделю. Едва ли не половину ее лица скрывали огромные солнцезащитные очки, на руках сидела карманная собачка. Всю дорогу Джоэль пристально косился на проклятое животное, опасаясь, как бы псина ненароком не нагадила на сиденье. В один из таких моментов, когда его внимание отвлеклось от дороги, Анна вдруг дико вскрикнула, а в следующую секунду раздался приглушенный звук удара. Автомобиль встряхнуло. Джоэль стремительно вдавил в пол педаль тормоза, три сердца ушли в пятки – и у него, и у Анны, и даже у маленькой собачки по кличке Дориан.
- О боже, дорогой, мы кого-то сбили!
«Ты чертовски проницательна, любимая!» - выскакивая из машины, подумал Джоэль. Следует ли уточнять, что первым делом он кинулся осматривать состояние любимой Меридит, а вовсе не того несчастного, который получил удар капотом и теперь валялся в нескольких метрах от дороги? Это был мальчик лет двенадцати. Он лежал, нелепо раскинув руки, будто брошенная тряпичная кукла.
Джоэль ласково провел ладонью по капоту и в досаде скрипнул зубами. Без вмятины, конечно, не обошлось, но вмятина эта все же была не настолько велика, как он опасался. Такую в салоне исправят за пару часов, и малышка Меридит снова будет как новенькая.
- Ну как ты мог быть таким невнимательным, дорогой? – с упреком произнесла Анна, выбираясь из машины. Джоэль ненавидел, когда ее голос приобретал подобное выражение. Как может она, женщина, целиком и полностью живущая за счет мужа, обращаться к нему с такими интонациями?!
Он зло сверкнул глазами в ответ, но благодаря титаническому усилию воли сумел обуздать мигом вскипевший гнев. Парень в канаве лежал без движения, его лицо было залито кровью. Покрутив головой, Джоэль установил, что трагический инцидент обошелся без случайных свидетелей, и потому решил попросту сесть в машину и уехать. Но Анна снова вмешалась:
- А вдруг он просто без сознания? Мы должны убедиться...
Джоэль не стал возражать, и едва ли не бегом бросился к распростертому телу, чтобы проверить пульс.
Из одежды на мальчишке были только шорты, сделанные из обрезанных джинсов, да старые дырявые кроссовки. На груди Джоэль заметил огромную иссиня-черную родинку, отдаленно напоминаю букву «V», затем обратил внимание на лицо. Безусловно, эту физиономию и до удара нельзя было назвать красивой – а если уж говорить совсем на чистоту, Джоэль описал бы ее как на редкость уродливую. У парня был скошенный подбородок, выступающие надбровные дуги и выпученные глаза, один из которых лопнул от удара и вытек прозрачной слизистой массой. Бедолага, безусловно, был мертв. В отвращении Джоэль скривил губы и поспешил назад к машине, картинно разводя руками.
- Как думаешь, откуда он взялся? – спросила Анна.
- Какая разница. Надо сваливать, пока нас тут не застукали.
- Но ты видишь вон тот дом? – изящная ручка Анны вытянулась в сторону ветхой постройки в георгианском стиле, взгромоздившейся на вершину ближайшего холма и властно нависающей над окрестностями. Нелишне будет заметить, что коттедж Джоэля располагался в нескольких милях от города, и местность, в которой произошло столкновение, сложно было даже назвать пригородом. Так, несколько домиков, разбросанных посреди безлюдных холмов.
- При чем здесь дом? – зло процедил Джоэль.
- Это особняк семьи Фергюсон. На редкость отвратительные люди, как я слышала... Говорят, в тридцатые годы одного из них до смерти забила камнями разъяренная толпа. Эту семью обвиняли то ли в каннибализме, то ли в черном колдовстве, представляешь? Говорят, они... Они... Совершали ритуальные убийства! - женщину передернуло от омерзения, затем она добавила: - И как только милостивый Господь позволяет существовать на свете подобным выродкам, которые в грош не ставят человеческую жизнь?..
- Занимательный исторический экскурс, - пока она разглагольствовала, Джоэля все больше начинало охватывать раздражение. Мужчине категорически не нравилось, что они торчат посреди открытой местности рядом с трупом какого-то малолетнего идиота.
- Я думаю, мальчишка оттуда, - поежившись, сказала Анна, - один из Фергюсонов...
Ее муж бросил беглый взгляд в сторону дома. Двор густо порос сорными травами, окна заколочены... Никаких признаков присутствия людей.
- Сомневаюсь, что там вообще кто-нибудь живет, - бросил он. - Полезай в машину, пора уматывать.
***
На протяжении всего дня мысли Джоэля постоянно возвращались к несчастной Меридит, которую изуродовала вмятина. На предмете столь прекрасном, каким являлся этот изысканный продукт автомобилестроения, даже небольшой изъян смотрелся крайне отталкивающе и неуместно. Но Джоэль здраво рассудил, что обращаться в салон пока не стоит – полиция наверняка проверит каждую машину, подвергшуюся ремонту после смерти мальчика. И как им потом объяснить, что этот умственно отсталый болван сам бросился под колеса? Нет, уж лучше подождать, пока шумиха уляжется...
Следующим вечером Джоэль по традиции вошел в гараж, чтобы приласкать милую Меридит и прошептать ей пару нежных слов перед сном. Он долго ходил вокруг нее, поглаживая прохладный корпус, прикасался губами к лобовому стеклу... Ладонь Джоэля скользила по гладкому серебристому капоту; ему казалось, что Меридит отвечает на прикосновения легким подрагиванием.
Когда Джоэль вернулся в коттедж, он застал там Анну, беспокойно метавшуюся по комнатам.
- Ты не видел Дориана? – в ее голосе сквозила тревога. - Не знаю, куда он пропал. Такого еще ни разу не бывало. Дориан, малыш, иди к мамочке!
Джоэль отрицательно помотал головой. Он ненавидел собак, особенно сильно он ненавидел ЭТУ собаку, и был только рад тому, что она пропала. Может, и не вернется. Впрочем, вряд ли даже такая тупая псина сбежит от роскоши, каковой окружала ее Анна.
Утром он снова заглянул в гараж, хотя и не собирался использовать Меридит по назначению. Хотелось просто проверить, как она пережила эту ночь, и еще раз осмотреть проклятую вмятину.
- Как ты тут без меня, малышка? – прошептал он, скользя пальцем по изящным обводам кузова. Внезапно взгляд Джоэля привлек какой-то красный лоскут, торчавший из выхлопной трубы. Накануне вечером ничего такого он не заметил, хотя осмотр проводил не менее тщательно. Двумя пальцами Джоэль схватился за край лоскута и вытащил его наружу, не сразу сообразив, что держит в руке изжеванный собачий ошейник. Плохо сохранившиеся буквы складывались в имя «Дориан». Как он тут оказался? И где сама проклятая шавка? Гараж был заперт на ночь, и никто посторонний проникнуть внутрь не мог...
Он ничего не рассказал о своей находке жене. В город отправился на автобусе, а после работы заглянул к одному старому знакомому, большому специалисту по части тюнинга, который мог по-дружески отрихтовать вмятину, не привлекая к делу излишнего внимания. Домой Джоэль вернулся уже в сумерках, усталый, но удовлетворенный результатами дня. Анна сидела на диване в гостиной и механически листала глянцевый журнал. Тревога и пустота, читавшиеся на лице, ясно давали понять, что Дориан так и не нашелся. Если уж говорить на чистоту, собачонку она ценила превыше мужа. Джоэль, в свою очередь, ценил свой автомобиль превыше жены. Гармония. В молчании мужчина выпил чашку кофе, затем – как велел ему каждодневный ритуал – отправился в гараж, небрежно известив об этом супругу. Ее же мысли целиком и полностью были поглощены волнением за пропавшего пса, так что Анна даже не стала делать вид будто ей интересно, куда и зачем направляется муж.
За окном стемнело, но лампу она не зажигала. Журнал, лежавший на коленях, едва ли занимал ее хоть в какой-то степени. Перед глазами стояла жизнерадостная мордашка Дориана, с ониксовыми глазами-пуговицами и вечно высунутым языком, розовым, шершавым, всегда готовым доверчиво облобызать хозяйскую руку. Женщина почувствовала, как на глазах наворачиваются слезы.
В тот же миг хлопнула входная дверь, и в комнату вихрем влетел Джоэль.
- Ах ты лживая тварь! – выкрикнул он срывающимся голосом.
Анна подняла удивленный взгляд на мужа, и тут же получила мощный удар по лицу. Женщина кубарем скатилась на ковер, капли крови упали и закачались на длинных белых ворсинках.
- Разве я не говорил, чтобы ты никогда не пользовалась моей машиной?
Голос Джоэля дрожал от ярости. Было ясно, что в таком состоянии он способен на любые выходки.
- Но дорогой...
Удар в живот оборвал Анну на полуслове, и она перекатилась на спину, пуская изо рта кровавые пузыри. Затем почувствовала, как ее хватают за волосы и бесцеремонно куда-то тащат. Слезы жгли глаза, разбитые в кашу губы кровоточили. Джоэль приволок ее в гараж и проорал, обжигая своим дыханием:
- Зачем ты трогала мою машину, любимая?! Разве я не достаточно ясно объяснил, что Меридит принадлежит мне, и только мне?
Слово «любимая» он произнес с таким выражением, с каким обычно говорят «шлюха» или «стерва». За все пять лет совместной жизни он еще ни разу не обращался с ней подобным образом, и уж конечно никогда не позволял себе размахивать кулаками. Да, Анна прекрасно знала, что автомобиль является для него едва ли не предметом одержимости, и потому никогда не садилась за руль – но, в конце концов, многие мужчины помешаны на дорогих машинах, и ей даже в голову не могло прийти, что это безобидное увлечение однажды обернется таким кошмаром! Джоэль вел себя как дикарь, чья святыня подверглась осквернению. А самым обидным было то, что она действительно не садилась за руль.
- Не садилась, значит? – угрожающе прорычал Джоэль, выслушав ее сбивчивые оправдания. - Как же ты тогда объяснишь мне вот это?
Вновь властная мужская рука вцепилась ей в волосы, и муж едва ли не ткнул Анну лицом в капот. На металлической поверхности она увидела большое иссиня-черное пятно, отдаленно напоминающее букву «V».
- Этого пятна не было утром, когда я уходил на работу. И если ты не трогала машину, то откуда же оно появилось?
Внятного ответа Анна придумать не смогла, и потому вновь разразилась слезами, за что и была вознаграждена очередным ударом ноги в живот. Тут же у нее перехватило дыхание, и женщина скорчилась на бетонном полу, пытаясь схватить воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Джоэль тем временем взял с верстака губку и смочил ее чистящим средством, но очиститель оказался бессилен против неведомого пятна. Что же это такое? Неужели краска? Он снова бросил злобный взгляд на жену, размышляя, отвесить ей еще один удар или нет. В итоге Джоэль сдержался и возобновил попытки смыть кляксу с капота, но все усилия были тщетны.
Тогда он вернулся в дом, прихватив с собой супругу, и долго мерил шагами просторную гостиную на первом этаже. События последних дней слились в сплошную черную полосу, неудача следовала за неудачей, начиная со злосчастного инцидента на пустой дороге. Сначала вмятина, теперь это пятно... Все это бесило его до невозможности, буквально поедало изнутри. Он боялся признаться себе, что Меридит – сущее воплощение блеска и красоты – с каждым днем вызывает у него все большее отвращение. Любовь и преклонение постепенно сменяются острой неприязнью. Это началось не сегодня. И даже не вчера – скорее всего, еще на день раньше. В автомобиле произошли какие-то перемены, явные, но невыразимые словами. И дело было не только и не столько во вмятине – теперь он отчетливо это понял... Джоэль пытался сконцентрировать взгляд на каком-то одном предмете обстановки, но беспокойство не позволяло ему сосредоточиться. Внезапно он сообразил, что где-то уже видел подобное пятно – но вот только где?
Анна тихонько застонала на диване, куда он бросил ее несколько минут назад. На миг Джоэль почувствовал, что ему почти жаль эту несчастную – а вдруг она действительно не садилась за руль? Вдруг он слишком погорячился, размахивая кулаками? Впрочем, в гараж не мог проникнуть никто кроме нее, а значит, лживая мерзавка получила по заслугам.
Немного успокоенный таким ходом мыслей, Джоэль поднялся на второй этаж и растянулся на кровати в одной из спален. Он долго ворочался, пока не погрузился в зыбкий сон, пропитанный нервозностью. Бесцветные видения сменяли друг друга – в них он проживал заново события последних дней, а еще - мчался на красавице Меридит по широкой асфальтированной дороге, витками уводившей в небеса. Это последнее видение было наполнено духом свободы и солнечным светом – но ровно до того момента, когда в сон вклинились воспоминания о нелепом столкновении напротив особняка Фергюсонов.
Джоэль как наяву увидел уродливого подростка, из ниоткуда выскакивающего на шоссе, попытался выкрутить руль, но старания не принесли плодов – на полной скорости автомобиль сшиб тонкое тельце, захрустели дробящиеся кости, и кровь с ошметками плоти забрызгала лобовое стекло. Выскочившее из глазницы глазное яблоко зацепилось нервом за правый стеклоочиститель, и теперь болталось туда-сюда, как какой-то дьявольский талисман. Во сне Джоэля вырвало – настолько реалистичным было видение, порожденное растревоженной фантазией. Подросток оказался тонкой кашицей размазан по капоту, но самым отвратительным было то, что металлическая поверхность за пару мгновений впитала эту кровавую кашу в себя. Ни на капоте, ни на лобовом стекле не осталось ни пятнышка, плоть и кровь несчастного парня словно проникли внутрь Меридит, как вода проникает внутрь губки, после чего Джоэль проснулся.
В темноте он ощутил, что его лицо и грудь залиты чем-то липким. Оказалось, что во сне его действительно вырвало, но вместо того, чтобы немедленно посетить ванную, Джоэль кинулся в гараж, пораженный мгновенным озарением. Его сердце учащенно билось, руки ходили ходуном, так что не сразу удалось нашарить выключатель. Когда зажглись встроенные в потолок лампы, его взгляду предстала Меридит – однако не могло быть сомнений, что в ее внешнем виде теперь сквозило нечто мерзкое и порочное. Джоэль провел по крылу ладонью, не испытав никаких положительных эмоций. Вместо возбужденного трепета Меридит ответила ему едва уловимым конвульсивным подрагиванием, словно машину душил злорадный хохот. Обойдя ее по кругу, Джоэль замер перед капотом, разглядывая таинственное пятно. Не осталось сомнений, где он уже видел точно такое же – пятно в точности повторяло форму родинки, «украшавшей» собою грудь сбитого мальчика. Мальчика, принадлежавшего к роду зловещих каннибалов или колдунов...
Это открытие будто обдало Джоэля потоком леденящего ветра. Не сон ли все это? Действительно ли события последних дней имели место в реальности?
- Ты больше не Меридит! – надтреснутым голосом выкрикнул он, не сводя глаз с автомобиля. Джоэль видел свое сплюснутое отражение на блестящем серебристом капоте, изуродованном вмятиной и кривым пятном, напоминающим букву «V». Собственный вид вызвал в нем еще больший страх. Полуголый мужчина с растрепанными волосами, глаза натурально горят безумием, на подбородке и груди засохли комковатые остатки вчерашнего ужина...
Подстегнутый этим безрадостным зрелищем, он схватил тяжелую кувалду, стоявшую в углу гаража, и с криком занес ее над автомобилем, собираясь нанести сокрушительный удар по своей недавней любимице. Но желание это осталось нереализованным – капот внезапно распахнулся, ощерившись многочисленными тонкими зубами, а вместо двигателя, аккумулятора и прочей технической начинки Джоэлю предстала бездонная подрагивающая глотка. Длинный язык – точь-в-точь как у хамелеона – метнулся в сторону мужчины и обвил его запястье, с неодолимой силой увлекая в распахнутую пасть. Кувалда упала на пол, издав при этом гулкий металлический лязг. Джоэль успел подумать, что все это, конечно, лишь кошмарный сон – такие вещи могут происходить исключительно во сне, в реальной жизни машина никогда не попытается тебя сожрать. Кусаются лишь цены в автосалонах, но никак не сами автомобили!
До его ушей донеслось утробное рычание, напоминающее рокот заведенного двигателя, а в следующую секунду многочисленные тонкие зубы сомкнулись на его теле, перекусив пополам. Нелепо изогнувшиеся ноги остались снаружи, но гибкий шершавый язык обвил и их, отправляя в глотку вслед за уже прожеванной и проглоченной верхней половиной.
Затем в ночи яростно взревел мотор, под неистовым напором вылетела гаражная дверь, и блестящий серебристый автомобиль без водителя понесся по улицам в сторону старого особняка Фергюсонов...
©️ Copyright: #НильсБагер, 2013
Свидетельство о публикации №213012301572
👻Многие её видели, но не многие после этого выжили...
И снова сегодня зарядил дождь на целый день. Я стояла и смотрела в окно, как огромные капли стекают по стеклу.
— Нужно взять зонт и надеть резиновые сапоги, — сказала я самой себе.
И тут прямо надо мной громыхнула молния и послышались раскаты грома. До чего я боюсь этих звуков. Они мне напоминают о том событии, которое мне пришлось пережить…
В тот день на небе не было ни единой тучки. Я собиралась в командировку в хорошем настроении. Но оно сразу улетучилась после того, когда дойдя до остановки я обнаружила, что забыла свой крестик дома. Но возвращаться не стала, надеясь, что в этот раз всё сложится удачно. Хотя приключения только начинались. Дождавшись своего автобуса, я села на любимое место и неожиданно меня ужалила оса. Пока я справлялась со своей болью и тёрла напухшее место, автобус отъехал на приличное расстояние. Оставалось совсем немного до пункта назначения, как автобус неожиданно сломался. Водитель поковырялся в моторе, вытер руки и сказал:
— Надо ждать, пока отремонтирую! Если не хотите, то можно пройтись через поле.
Я прикинула, что расстояние небольшое, поэтому решила туда идти. Вдалеке уже виднелись домики посёлка. Пока я шла, небо затянулось тучами. Я поняла, что сейчас будет гроза. И тут я начала ускорять свой шаг, потому как с минуты на минуту должен был хлынуть дождь. И когда начала почти бежать, то услышала со стороны детский голосок, который просил меня:
— Тётя, помоги мне! У меня телёнок отвязался! Надо его найти и привязать, а то мне очень влетит от моей мамы.
Я услышала мычание телёнка и оглянулась: стоит себе в поле милое животное, а возле него девочка лет восьми.
И тут хлынул дождь. Я смотрю – телёнок сразу промок, а у девочки платье насквозь мокрое. И она тянет за верёвку своего телёнка, а он брыкается и не поддаётся.
Мне сразу стало жалко девочку, поэтому я у неё спрашиваю:
— Как тебя зовут и как ты тут оказалась?
— Меня Катя зовут. Родители отправили меня пасти телёнка, а он услышал грозу и испугался, а потом выдернул железный колышек из земли.
Стала я гоняться за телёнком и хвататься за верёвку. И тут над головой гром как бахнет, я с перепуга упала на колени. А потом подняла голову и застыла от ужаса. Девочка с телёнком горит синим пламенем. И вдруг напустился ещё сильнее ливень, да такой, что стояла непроглядная стена. Я начала звать девочку:
— Катя, где ты?
И потом перед собой увидела девочку с телёнком, которая прямо на моих глазах начали исчезать, как мираж.
В тот момент я уже ничего не соображала. Очнулась, когда какая-то женщина трясла меня за плечо и говорила:
— Вставай, надо быстро уходить от этого железняка!
Я не помню, как мы дошли до её дома, хорошо помню на вкус терпковатый чай и её рассказ.
На том месте, где мы были, располагались огромные залежи железной руды. И как только молния, она обязательно туда попадает. Люди боятся этого места и обходят его стороной. Туда даже скотину не выводят пастись.
— А как же девочка, которая пасла своего телёнка? — стала я спрашивать у женщины. А потом та девочка с ударом молнии сгорела вместе со своим телёнком.
И тут я навзрыд стала плакать. Женщина меня обняла и стала успокаивать, рассказывая дальше.
— Ту девочку многие видят, но редко кто оттуда уходит живыми. То призрак Кати вместе с её телёнком. Когда у девочки умерла мать, отец привёл в дом другую женщину. Она обращалась с Катей хорошо до того момента, пока не родила свою дочь. А потом на Катю ноль внимания. Заставляла её выполнять самую чёрную работу и пасти скот. В тот день женщина отправила Катю пасти телёнка. А девочка его повела и стала пасти на железняке. Там трава зеленее и сочнее. А когда началась гроза, то телёнок испугался и вырвал колышек и девочка начала гоняться за ним. И так она бегала за ним до тех пор, пока не ударила молния. Она их двоих и убила. А через время их нашли в поле.
После этого случая на том месте начались происходить беды. И как только гроза, можно было ждать очередного мертвеца. А кто выживал, тот рассказывал, что помогал Кате ловить её телёнка. Столько народа там уже погибло, не сосчитать. Но в основном это были приезжие люди. Местные знали эту историю и проклятое место обходили стороной.
И что потом только мачеха не делала – и свечки ставила в церкви, и молилась за упокой её души, ничего не помогало. А Катькина душа и до сих пор не может найти покоя.
Когда я отогрелась у женщины, то отправилась по своим делам. С того момента я очень боюсь грома и молнии. И если начинаю слышать его раскаты, то мне сразу чудится, как просит девочка Катя помочь поймать ее телёнка. И как только в небе вижу тучи, сразу бегу домой или в надёжное укрытие…
(с) Житейские истории /Дзен Яндекс
#мистическиеистории