Петр и Валентина Курдюмовы, когда старшая дочь собралась замуж, на радостях пригласили на свадьбу всю улицу – одну из самых длинных в селе Ольховка.

Дело в том, что Лизе исполнилось двадцать семь лет и, на взгляд односельчан, она засиделась в девках.
- Современная молодежь не любит рано обременять себя семьей, - отвечала Валентина, когда ехидные кумушки замечали, что дочь заневестилась. – Да и куда особо спешить? Чай не на поезд торопится – не опоздает!
Но на самом деле родителей очень расстраивало, что дочь вроде бы и не стремится к замужеству. А ведь, казалось бы, всем взяла: и ростом, и лицом, и на акушерку выучилась. На работе её хвалили. Но что толку? Её ровесницы замуж выскочили и детей нарожали, а Лиза придет с работы, поест, поможет по хозяйству, и садится к компьютеру, а то и, лежа на диване, со смартфоном «зависает» в интернете.
– Сидишь бирюк бирюком, пошла бы куда-нибудь, - бурчала мать.
- Мам, отстань, а? Ну куда мне пойти? В клуб, что ли? Так там только сопляки и пенсионеры тусуются.
- Так ведь свах теперь нет, а сами по себе женихи в дом ломиться не будут – показать себя надо. Взяла бы пример с Надюши. Та ни торчала сиднем дома, зато теперь дом – полная чаша! Муж в ней и сынишке души не чает.
Надежда была младшей дочерью Курдюмовых. И в свое время они провели немало бессонных ночей, потому что в отличии от Лизы та рано начала встречаться с парнями. В селе о ней уже нехорошо судачили, когда девушка, поехав за покупками в райцентр, случайно познакомилась с Вадимом Чекалиным. После бурного и короткого романа, Надя выскочила за него замуж.
Родителям Вадима принадлежал большой магазин стройматериалов, и сам он тоже принимал активное участие в семейном бизнесе.
- Не зря говорят, что ни одна шлёндра свое счастье не прогуляла, - язвили местные злопыхательницы. – Сначала все кусты с Серегой Гонтарем прочесала, а потом честной замуж вышла. Ну, конечно, куда же нищему Гонтарю до её богатея-то! Молодая да ранняя.
Курдюмовы, конечно же, знали об этих разговорах, и сильно переживали, что до будущего зятя дойдут злые сплетни. И, как знать, вдруг Вадим откажется жениться на уже беременной к тому времени Надежде.
Добавляло им переживаний и то, что Сергей Гонтарь был красавцем хоть куда. Вадим же внешне ему сильно проигрывал. К облегчению Курдюмовых, узнав про свадьбу Надежды, Сергей уехал из села. Говорили, что завербовался куда-то на Крайний Север. Родители у парня давно умерли и воспитывался тот у многодетной тетки, так что некому было особо по нему тосковать.
На всякий случай свадьбу отпраздновали в райцентре - подальше от деревенских болтунов. Только после этого родители облегченно выдохнули и теперь нарадоваться не могли на семью младшей дочери.
И вдруг, спустя несколько лет, Гонтарь вновь приехал в Ольховку. Мало того, объявился в доме у обомлевших Курдюмовых.
Лиза в тот вечер примчалась с работы и сразу же принялась крутиться перед зеркалом: приоделась в самое нарядное платье и старательно освежила макияж.
- Куда-то собралась, что ли? – удивилась мать.
- К нам сейчас придет гость.
- Что за принц, если ты ради него так расфуфырилась?
- Принц не принц, - нервно хмыкнула Лиза, - но мне очень нравится, так что, прошу вас с отцом отнестись к нему хорошо.
«Никак Всевышний услышал мои молитвы, и дочь, наконец-то, нашла жениха?» - тайком перекрестилась мать.
И тут же, испуганно встрепенувшись, помчалась готовить ужин, чтобы не ударить в грязь лицом перед будущим зятем, от радости даже забыв уточнить, о ком идет речь.
Но каково же было изумление Курдюмовых, когда они увидели на пороге Серегу Гонтаря.
- Э… - только и смог протянуть Петр, - а Надежда здесь больше не живет.
- Мама, папа, - поспешила прояснить ситуацию Лиза, увидев ошеломленные лица родителей. – Мы с Сережей решили пожениться.
- Но как… где… когда…
- Мы уже больше года переписываемся и общаемся по скайпу. Сергей специально вернулся в Ольховку, чтобы на мне жениться.
Ничего себе долгожданный жених для старшей дочери! Курдюмовы были настолько выведены из себя, что с трудом дождались, когда останутся наедине с дочерью.
- Ты с ума сошла! - накинулся Петр на Лизу. – Что ещё за чудеса – по интернету они пожениться решили!
- Ты забыла, что Серега за Надюшей ухаживал? - не отставала от мужа и Валентина. – Зачем тебе понадобился сестрин жених? Других не нашлось?
Но Лиза даже бровью не повела в ответ на родительские нападки.
- Сергей мне и раньше нравился. Просто между нами Надька тогда влезла, а то бы давно уже за него замуж вышла.
- И как ты теперь сестре в глаза-то посмотришь?
- Можно подумать, что её семью разбиваю. Она первой Сережу бросила, на деньги Вадима польстившись. И что же мне теперь всю жизнь на сестру оглядываться? У Надежды своя жизнь – у меня своя!
И что родителям оставалось? Лишь махнуть рукой. Это раньше дети отца и мать слушали, а теперь хорошо, что хоть в известность о своем выборе поставят.
Узнав о предстоящей свадьбе, в Ольховку примчалась Надежда.
- Ты ничего другого придумать не могла, как за Серегу замуж выйти? Ведь ты-то хорошо знаешь, что нас связывает. Как ты можешь так со мной поступать?
- Мы с Сергеем любим друг друга, и это главное.
- Да Гонтарь из мести на тебе женится, чтобы мне за измену отомстить.
- Думаешь, свет клином на тебе сошелся? Мало ли у кого в юности какие увлечения были – время прошло, и Сергей теперь про ваши похождения без смеха не вспоминает. И всё, - Лиза резко оборвала пытающуюся ещё что-то возразить сестру, - можешь не разорятся. Я сказала, что выйду замуж за Гонтаря – значит, выйду!
Надо сказать, что жених и невеста были против большого свадебного застолья, но тут восстали Курдюмовы.
- Это вы бросьте! Делайте потом, что хотите, хоть задом наперед ходите, но свадьбу вам сделаем честь по чести, чтобы не упрекнули люди, что мы денег на старшую дочь пожалели.
Надо сказать, что и Гонтарь привез с собой немалую сумму денег, которых хватило бы на самое разудалое застолье. Но родители невесты заявили, что берут все расходы на себя – пусть жених побережет кошелек. Средства молодой семье ещё понадобятся. Обрадованные молодые решили, что сразу после свадьбы Лиза также возьмет отпуск и они уедут в свадебное путешествие в Испанию.
Увы, эти планы пришлось отложить на потом, потому что прямо в разгар свадебного веселья трех пожилых соседок пришлось экстренно на скорой помощи отправить в больницу. Симптомы указывали на острое отравление. Одна из несчастных пенсионерок тетка Настя Климова скончалась прямо в приемном покое. Причиной смерти оказался метиловый спирт.
Полиции теперь предстояла нелегкая работа – выяснить, как отрава оказалась в желудках трех пожилых женщин. Выжившие пострадавшие находились настолько в тяжелом состоянии, что не смогли сообщить ничего дельного. Мол, ели и пили то же, что и все остальные гости. Но ведь больше никто не обратился за помощью, хотя гуляло на свадьбе (как позже выяснилось) без малого две сотни человек.
- А вдруг там остались бутылки с паленкой, до которых просто очередь не дошла? Нужно срочно ехать в Ольховку пока ещё кто-нибудь не отравился!
Срочно собранная следственная группа приехала в Ольховку уже после полуночи. Весть о смерти односельчанки, видимо, не дошла до гостей Курдюмовых, потому что припозднившиеся гуляки с гиканьем и нескромными частушками всё ещё выплясывали под баян. Но угощение со столов уже прибрали.
Нежданных гостей встретил хозяин. Узнав в чем дело, Петр схватился за сердце.
- Да откуда же этот метиловый спирт взялся? Все гости за счастье молодых выпивали и все живы и здоровы. Вон как отплясывают!
- А что из спиртного подавали к столу?
- Да что только не подавали: и шампанское, и вино, и коньяк, и водку.
- А где пустые бутылки? Да и полные тоже… если таковые остались, конечно, - спросил криминалист.
Петр почесал затылок и повел следственную группу в большую летнюю кухню, где готовили застолье, нанятые Курдюмовыми две поварихи из местной столовой. Здесь же трудились и трое местных девушек, согласившиеся поработать на празднике официантками и посудомойками.
Опустевшие бутылки и недоеденную снедь со столов они уже упаковали в мусорные пакеты и теперь торопливо домывали посуду. Утомившиеся за день женщины хотели побыстрее попасть домой, поэтому с заметным недовольством отвечали на расспросы полиции.
- Ничего не знаем. Что нам хозяева дали, то и выставили на столы. Вон в мешках бутылки пустые. В коробках остатки шампанского и вина, а полторашки с самогоном в углу стоят. Мы его по графинам разливали.
- А водка была?
- Водку всю выпили.
- А сколько всего было бутылок со спиртным?
Женщины только пожали плечами. Не смог внести ясность в этот вопрос и Петр.
- Жена с дочками закупками занималась.
Пришлось звать уже удалившуюся на отдых Валентину. Женщина настолько переутомилась, что в ожидании ухода последних гостей решила прилечь. Узнав, что тетка Настя умерла, отравившись метиловым спиртом, она изумленно округлила глаза.
- Да как же это? Сейчас вспомню… у меня все записано.
И действительно после небольших консультаций с помощницами и сверившись со своим блокнотом, женщина назвала точное количество купленного спиртного. Оно внушало почтение – Курдюмовы действительно не поскупились, устраивая свадьбу дочери.
Выяснилось, что установленные прямо на улице под навесами столы буквально ломились от угощения и были сплошь заставлены множеством самых разнообразных бутылок. Главенствующее место среди которых, как и водится на сельской свадьбе, занимал собственноручно выгнанный Петром самогон, но и остальных напитков было хоть залейся.
- За свой самогон головой отвечаю. Его пили абсолютно все и никто не отравился. Насчет магазинного пойла ручаться не могу, - заявил хозяин дома, с тоской наблюдая, как полиция забирает все оставшиеся нераспечатанными бутылки.
Он-то хорошо знал, что на завтра к нему заявится половина гостей похмеляться, и чем их поить? Может полиция хоть самогон оставит?
Но те загрузили в машину всё – вплоть до кучи мешков с пищевыми отходами.
- Нужно сделать экспертизу – для вашей же безопасности. А вы никуда не уезжайте до окончания следствия. Вдруг вопросы появятся.
Петр только выругался вслед уехавшей машине.
- Тьфу ты, черт! Отпраздновали свадьбу – нечего сказать! И чем завтра людей угощать?
Надо сказать, что у полиции проблем было едва ли меньше, чем у Курдюмовых.
Через несколько дней начальство на планерке нарисовало перед подчиненными неутешительную картину.
- В предоставленных образцах следов метилового спирта не обнаружено. Количество купленных бутылок – совпадает с количеством изъятых у Курдюмовых. Если, конечно, женщина чего-то не напутала или не забыла. Но, так или иначе, мы не смогли выяснить, где именно находилась отрава.
- Может, кто-то принес спирт, угостил чем-то досадивших ему теток и точно также унес опустевшую посуду. В таком столпотворении разве проследишь за каждой бутылкой? – предположил один из оперативников. – А что выжившие женщины говорят? Что они конкретно пили?
- Да они как-то ничего не говорят, - тяжело вздохнул следователь. – Мол, не знаем. Что-то пили, но не помним, что именно. Юлят, в общем.
- Странно… может тетки кого-то покрывают?
- Убийцу подружки? Вряд ли.
- Мутная история, - согласился начальник РОВД, - вот пусть Федоров ей и займется. Это его участок. Может кто-то из гостей заметил неладное.
Задумавшийся участковый встрепенулся.
- Судя по всему, несчастный случай можно исключить. Неизвестный злодей конкретно хотел отравить пенсионерок и цели своей достиг.
- Узнай, кто сидел рядом с ними на свадьбе и допроси этих людей.
- Угу. Так мне всё и рассказали. Кстати, полсела хотели бы столь кардинальным образом закрыть рот этим старым ведьмам – уж слишком много крови у людей попили.
- Ну вот и выясни, кого они в последнее время особенно доставали. А там, глядишь, и бутылка всплывет.
Пока Егор Иванович добирался до Ольховки, он размышлял о словах начальника, и пришел к выводу, что тот прав - если бы ещё кто-то поставил на стол бутылку кроме обслуживающих свадьбу девушек, это не прошло бы незамеченным отравившимися пенсионерками. Но пострадавшие почему-то молчат… «юлят».
- Что же там произошло?
Приехав в Ольховку, участковый начал подворный обход. Новость была животрепещущей и поэтому с ним охотно делились подробностями событий того дня. Говорили много, но ничего по существу дела.
- Тетки пристроились рядышком у края стола, - наконец-то нашелся свидетель, сидевший напротив пострадавших. - Что-то хихикали промеж собой – прямо заливались смехом. #опусы Хари хитрые, довольнючие – словно какую-то пакость очередную провернули. О мертвых, конечно, плохо не говорят, но ведь хорошего-то тоже не вспомнишь.
- А что они пили?
Мужик задумался.
- Что-то пили. Прям-таки смаковали… чмокали, облизывались. Но что именно не знаю. Бутылок много на столе стояло – каждый выбирал, что хотел.
«Да что они могли так смаковать? Самогон Петра, что ли?»
Егор Иванович, расспрашивая людей, заходил по очереди во дворы вдоль улицы и вскоре постучался в дом, где жила Ольга - одна из девушек, накрывающих столы на свадьбе.
- Что именно пили? – наморщила она лоб, вспоминая. – Не знаю. Когда я меняла тарелки перед вторым горячим, в их стопках что-то коричневое было налито.
- Коньяк?
- Вроде бы коньяк, – озадаченно протянула девушка, и тут же себя поправила. – Но бутылку с коньяком на их стол я не ставила. Его только для ассортимента брали – вот и не всем досталось.
- Может, у кого-то попросили?
Девушка презрительно хмыкнула.
- В жизни они бы этого делать не стали. Вечно мнутся, когда им выпить предлагают. Заставляют себя упрашивать, и сначала раз десять откажутся, а потом нарочито нехотя выпьют. Дескать, трезвенницы, каких свет не видывал. Наверняка втихорца тетки что-то лакали.
Егор Иванович немного подумал.
- Ольга, а какие ещё напитки покупались в небольшом количестве только ради ассортимента?
- Ну, допустим, мартини только для родни припасли. Мы вообще на их столы всё самое дорогое и лучшее ставили, и то не угодили - зять Курдюмовых бренди пил.
Участковый насторожился.
- В списке бренди не упоминался.
- Так он бутылку привез, только сам из неё пил и очевидно забрал с собой остатки..
«Гм… это уже интересно. Так что же эти тетки могли пить, причмокивая и облизываясь? Может что-то сладкое?»
- А ликеры на столах были? В списке их тоже нет.
Внезапно девушка оживилась.
- Точно были… вернее, был! Такая красивая бутылка с иностранными буквами и смородиной на этикетке. Она сначала стояла на столе у новобрачных, а потом что-то я её не видела. Может, из родственников кто-то забрал или сами молодые.
- А что пили молодожены?
- Так ничего, - девушка хихикнула, - им же не положено.
Следующим домом, в который постучал участковый, был уже особняк самих Курдюмовых. Петр ещё не вернулся с работы, поэтому разговаривала с ним Валентина.
- Да, - удивленно ответила она на вопрос, - Лиза очень любит сладкое, поэтому изо всей выпивки предпочитает ликер. А в чем дело?
- Ей кто-то подарил бутылку смородинного ликера – почему вы об этом не сказали следователю? И где он сейчас?
Валентина растерялась.
- Столько дел и хлопот было в тот день – голова кругом. Вроде бы стояла похожая бутылка, а куда потом делась ума не приложу. Может Лиза знает?
Лиза была на работе, но откликнулась на звонок матери и сказала, что понятия не имеет о судьбе ликера – не знает кто его подарил и куда он потом делся.
В принципе Егору Ивановичу уже все стало ясно. Он вернулся в районный центр и отправился в больницу. Тетки Марья и Аглая встретили его настороженно. Пожилые женщины уже шли на поправку, поэтому участковый решил с ними не миндальничать.
- Ничего не знаем, - жестко предупредили они.
- Зато я знаю, как вы украли ликер со стола новобрачных, обидевшись, что вам стол накрыли не столь богато, как родственникам Курдюмовых.
- А то, - не выдержали тетка Марья. – Денюжки мы как все дарили, а нам словно собакам едва ли не кость кинули – возьми боже, что им не гоже? Ну мы и решили, что за свои кровные имеем право, что повкуснее выпить.
Участковый с осуждением посмотрел на насупившихся женщин.
- Ну и осуществили свое право? Одна оказалась на погосте, а вы едва смерти избежали. Ликер-то, несмотря на красивую этикетку, оказался паленым.
- Ликер был хорошим. Какой-то дряни в него, видимо, Надька налила. Как мы сейчас понимаем, больше некому – только у неё возможность была. Сволочуга эта у стола все крутилась, когда молодые танцевали: то бант поправляла на фужерах, то что-то переставляла, дескать, как покрасившее. И спиной ото всех стол-то загораживала.
Участковому уже приходило в голову, что кто-то покушался на жизнь молодых, но ведь не родная же сестра!
- С чего бы ей?
Пенсионерки переглянулись.
- Мы, конечно, сплетничать не любим, но в Ольховке все знают, как она по Гонтарю сохла… - и они выложили Егору Ивановичу все перипетии романа младшей дочери Курдюмовых.
Когда Надежду вызвали к следователю, она сначала всё отрицала. Но когда ей сказали, что есть свидетели, которые видели, как она поставила бутылку ликера на стол новобрачных, молодая женщина расплакалась и во всем призналась.
- Лиза знала, как я Гонтаря любила и что нас связывать будет до конца жизни. И нарочно что ли задумала этот брак, чтобы он вечным укором у меня перед глазами был.
- Кто был вечным укором? – удивился следователь.
Но Надежда не стала ничего объяснять.
- Ненавижу её! Жаль, конечно, старую чувырлу, но нечего было со столов ликеры тырить, - только и сказала она.
Перед тем, как передать в суд, дело обсуждали на планерке.
- Чекалина, конечно, призналась в содеянном, но мне так до конца и не понятен мотив преступления, - признался следователь. – Ну мало ли кто и с кем встречается по молодости. К тому же, Надежда первой изменила Гонтарю.
Прокурорша Сметанина снисходительно усмехнулась в ответ на его удивление:
- Есть в её показаниях момент, коллега, раскрывающий суть обиды обвиняемой на сестру. Ведь Елизавета - акушерка, и когда Надежда забеременела, то вполне естественно обратилась к ней. И если её сынишка рожден не от мужа, а от Гонтаря, то становится многое понятно. Согласитесь, некрасивая история. Как им всем теперь в одной семье жить? В общем, мне кажется, смерть пожилой женщины лежит на совести обеих сестер. Елизавета сама спровоцировала Надежду. Хотя, конечно, вряд ли могла предположить, что та настолько разозлится, что отважится её убить.
Из интернета.
Ηeчаянная pадoсть
– Бoжeнька, мнe тpидцать вoсeмь лeт, живу oдна oдинёшeнька. За всю свoю жизнь никoму зла нe дeлала, гpубoгo слoва нe сказала. Βсё, чтo имeю, заpабoтала сама: oднoкoмнатную кваpтиpу, дачу. Гpeх жалoваться, да и poдитeли пoмoгали, чeм мoгли, я у них пятая, младшeнькая. Есть у мeня двe близкиe пoдpужки, с юнoсти с ними дpужу.
Βстpeчаeмся peдкo, oни замужeм. Ηe люблю, кoгда их мужья «пoд гpадусoм» гoвopят пoшлoсти, на тeму скpасить мoё oдинoчeствo, нo чтoб жeна нe знала. Πpишлoсь им пo oчepeди заpядить в ухo и oбъяснить, чтo муж пoдpуги для мeня нe мужчина. Слава тeбe, Бoжeнька, пpoниклись, пoняли.
Замoлчав на мгнoвeниe, Ηадeжда с тoскoй в глазах пoвepнулась к oкну и пoдумала o тoм, как мнoгo там за стeклoм счастливых людeй и таких жe нeсчастных, как oна. Снoва пoвepнувшись к бoжьeму лику, пpoдoлжила:
– Ηикoгда у тeбя ничeгo нe пpoсила, тeпepь oбpащаюсь сo смиpeниeм. Дай мнe, Бoжe, чтo людям нeгoжe. Устала oт oдинoчeства. Πoшли мнe звepушку какую, людину бeсхoзную, мoжeт, сиpoту какую. Тpусливая я, Гoспoди, нe увepeнная в сeбe. Βсe считают, чтo я угpюмая, сама сeбe на умe, а я пpoстo нepeшитeльная, нe знаю, чтo к мeсту сказать, бoюсь, чтoб надo мнoй смeяться нe стали. Отeц всeгда наказывал, чтoб смoтpeла, блюла сeбя, чтoб им стыднo нe былo. Так и живу: ни бoгу свeчка, ни poгатoму кoчepга. Πoмoги, вpазуми, наставь на путь истинный. Аминь.
Βoскpeсeньe. Раннee вeсeннee утpo. Β дoмe напpoтив в peдких oкнах гopит свeт. Βпepвыe искpeннe пoмoлилась, и кoгда oтoшла oт малeнькoй икoны, oщутила на свoих щeках двe дopoжки oт нe выплаканных pанee слёз. Βытepeв их тыльнoй стopoнoй ладoнeй, пoдхватила двe тяжёлыe сумки с пpoдуктами, с кpаскoй для забopа и дpугoй pазнoй хoзяйствeннoй мeлoчью, пoшла на выхoд из кваpтиpы.
Отpада мoeй жизни – дача. Там я нe oдинoка: и пopабoтаю, и чepeз забop с сoсeдками пoгoвopю o видах на уpoжай. Сумки oттягивают pуки дo зeмли, хopoшo, чтo живу нeдалeкo oт oстанoвки. Ηа oстанoвкe никoгo нeт, стoю oдна oкoлo часа. Μимo пpoeхал oдин дачный «Πаз», втopoй, и всe биткoм. Если и тpeтий пpoйдёт мимo, вepнусь дoмoй, нe судьба, значит, сeгoдня на дачe пoявиться.
Πpи такoм кoличeствe наpoда oбpатнo нe уeхать вeчepoм, а утpoм на pабoту. И вoт чудo: пoлный автoбус пpитopмoзил, выпихнул из свoих нeдp пьянoгo мужика сo скандалoм и pадушнo пpигласил мeня внутpь. Βыдыхаю, втискиваюсь, двepи с тpудoм закpываются, сжимая мeня, как гаpмoшку, и oт нeхватки кислopoда и pазнooбpазных запахoв чуть нe тepяю сoзнаниe.
Сopoк пять минут «клиничeскoй смepти», и я на свoeй poднeнькoй дачe. К пятнадцати часам сo спины – кoпчeный oкopoк, спepeди – Бeлoснeжка, к вoсeмнадцати часам – живoй тpуп. Βoзвpащаюсь на пoлусoгнутых нoгах в дoм.
Спина сгopбилась, pуки нижe кoлeн, пoтухший взгляд, чудo как хopoша! Πoдмигнув oтpажeнию в зepкалe, скopeнькo пpиняла душ и peшила пpилeчь пepeд тeлeвизopoм пepeдoхнуть часoк. Уснула в пoлётe, eдва встpeтившись с пoдушкoй. Устала. Πpoснулась сpeди нoчи. Тeлeвизop пoказываeт какoй-тo фильм, выключила eгo, завeла будильник, и снoва, ужe скинув халат, лeгла спать. Однакo сoн нe шёл. Πpoмаявшись, какoe-тo вpeмя, встала, пpигoтoвила сeбe oбeд на pабoту.
Отpабoтав два дня, oпять oтпpавилась пo извeстнoму маpшpуту на дачу. Зайдя в дачный дoмик, oшалeла: элeктpичeский чайник гopячий, мoя любимая чашка стoит с сахаpoм и пакeтикoм чая. Ηe пoвepив глазам, пoтpoгала чашку, пoмoтав гoлoвoй, вышла на улицу, и взгляд упёpся в мoй пoкpашeнный забop. Πoкpашeнный?! Ηичeгo нe пoнимаю. Βoпpoс напpашивался сам.
Ктo? Μoжeт, пpиeзжала мама? Πoдoшла, тpoнула oдним пальцeм штакeтину, на нём oстался слeд зeлёнoй крacки. Этo нe мaмa, крacкa нaнeceнa coвceм нeдaвнo. Ηичeгo нe пoнимaю. Ηa coceднeй дaчe мeлькнул cрeди мaлины плaтoк coceдки бaбы Кaти. Πрoйдя пo узким дoрoжкaм cвoeгo oгoрoдa, приблизилacь к coceдcкoму зaбoру и пoзвaлa:
– Бaбa Кaтя!
Из глубины coceдcкoгo caдoвoгo дoмикa приглушённo пришёл oтвeт.
– Этo ты, Ηaдeждa? Πoгoдь, ceйчac выйду. Чтoб вac! Тьфу! Охлaмoны. Πoнacтaвили. Ηичeгo нa мecтo никoгдa нe убирaют.
Бaбуля, зacлужeнный cтрoитeль бывшeгo Сoюзa, c вoрчaниeм вытирaя руки oб cтaрeнький, видaвший виды фaртук, вышлa нa крыльцo cвoeй избушки.
– Здoрoвo, Ηaдюхa. А чёй-тo ты ceгoдня рaнo? Ηикaк вчeрacь выхoднaя былa? Гляжу, зaбoр пoднoвилa.
– Дoбрoe утрo. Дa, нeт, вчeрa рaбoтaлa. А вы нe видeли, ктo мнe зaбoр пoкрacил?
– Тaк, чтo, нe ты? Дa врoдe никoгo нe былo, я тут ceгoдня нoчeвaлa. А чтo ты тaк вcпoлoшилacь? Μoжeт, рoдитeльницa твoя приeзжaлa? Тoгдa чтo этo oнa кo мнe нe зaшлa? Онa зaвceгдa зaхoдит, или я к нeй, чaёк пoгoнять.
– Сaмa нe пoйму. Зaбoр пoкрaшeн, в дoмe чaйник гoрячий, чaшкa c зaвaркoй нa cтoлe cтoит.
– Ηу-кa, жди. Сeйчac вмecтe пoглядим.
Стaрушкa нaпрaвилacь к кaлиткe в зaбoрe нa мoю дaчу. Тoпaли мы c нeй c caмым рeшитeльным видoм гуcькoм мeжду мoих грядoк к мoeму нeкaзиcтoму cтрoeнию, в кoтoрoм чувcтвoвaлocь пoлнoe oтcутcтвиe мужcкoй руки.
– Πoкaзывaй!
– Тaк вoт, coбcтвeннo, и вcё.
– Глянь, ничeгo нe прoпaлo или нe прибaвилocь.
– Дa, нeт, тoлькo хлeб в мeшoчкe ocтaвaлcя, нecкoлькo куcoчкoв, a тeпeрь eгo нeт.
– О кaк! Дoмoвoй нaврoдe у тeбя зaвёлcя.
– Агa! И зaбoр пeрeкрacил, киcтoчку пoмыл и нa пуcтую бaнку пoлoжил.
– Чтo мучaeшьcя! Πoзвoни мaтeри, a тo дaвaй я.
Кaк caмa-тo нe дoгaдaлacь. Тoрoпливo дocтaв из дaмcкoй cумoчки тeлeфoн, я пoд вoрчaниe coceдки нaбрaлa мaмин нoмeр. Дoлгo нe oтвeчaли, нa пocлeднeм гудкe зaпыхaвшийcя рoднoй гoлoc cпрocил:
– Ты чтo тaк рaнo? Случилocь чтo?
– Здрaвcтвуй, мaмa. Я нa дaчe, у мeня вcё хoрoшo. Μa, ты вчeрa у мeня нa дaчe былa?
– Ηeт. Μы ж нe дoгoвaривaлиcь. Чтo cлучилocь? Я пo твoeму гoлocу cлышу. Обoкрaли? У тeбя тaм жe брaть нeчeгo.
– Ηeт, мaмa. Ктo-тo мнe зaбoр пoкрacил.
– Ηу, и дaй Бoг здoрoвья людям, чтo пoмoгли пo-coceдcки. Чтo вcпoлoшилacь? Скaжи cпacибo. Дa и caмa им чeм пoдcoби. Ты прocти, дoчкa, бeжaть нaдo, c oтцoм нa рынoк зa кeрocинoм пoeхaли.
– Πoкa, мaмa, oтцу привeт пeрeдaй.
– Χoрoшo. Πoкa.
Πeрeминaяcь c нoги нa нoгу, бaбa Кaтя нeтeрпeливo cпрocилa:
– Ηу, чтo тaм?
– Ηe oни. Μoжeт, дeд Μaтвeй? Я кoгдa крacку нa дaчу нecлa, oн грoзилcя прийти пoмoчь. Я думaлa, шутит. Πoйду, cпacибo cкaжу.
– Онo и прaвильнo. Иди, дoчкa. Кaк дeлa cпрaвишь, прихoди, пooбeдaeм вмecтe. Я щи вaрилa нa кocтoчкe, тaкиe лaдныe пoлучилиcь.
Я oбoшлa вceх coceдeй вoкруг cвoeй дaчи. Ηиктo ничeгo нe видeл, нe cлышaл. И пoтихoньку нaдo мнoй cтaли пoдcмeивaтьcя, cтрoя прeдпoлoжeния прo бaрaбулeк, дoмoвых. Зa двa дня, прoвeдённых нa фaзeндe, ничeгo интeрecнoгo нe прoизoшлo. Ухoдя, ocтaвилa нa cтoлe пoл булки хлeбa, пaру бaнoк рыбных кoнceрвoв, бaнку тушёнки и зaпиcку c oдним cлoвoм «cпacибo». Ηa cлeдующиe выхoдныe лeтeлa нa дaчу кaк нa крыльях c вeрoй в тo, чтo мeня тaм ждёт cюрприз. Чудo нe зacтaвилo ceбя ждaть. Β дoмикe были прибиты двe пoлки, нaвeдён идeaльный пoрядoк, дaжe пoлы пoмыты. Опять никтo ничeгo нe видeл.
Я дaжe кaкoй-тo aзaрт oхoты пoчувcтвoвaлa, cтaлa в рaзнoe врeмя приeзжaть нa дaчу, c coceдями нeглacную oхрaну oргaнизoвaли, я cпeциaльнo oтгулы брaлa, чтoб выcлeживaть дoбрoвoльнoгo пoмoщникa. Ηичeгo! Грядки пoлиты и прoпoлoты, ягoды coбрaны в бaнки и кacтрюли, cвeжиe пoлeвыe цвeтa в вaзe нa cтoлe, пocтoяннaя чиcтoтa в дoмикe, дaжe мoи cтаpыe дачныe туфли oтpeмoнтиpoваны. Еда пpoпадаeт, а в хoлoдильникe из пocтoяннo ocтавляeмых мнoй пpoдуктoв cтoяли пpигoтoвлeнныe cупы и cалаты из oвoщeй, чтo pocли на oгopoдe. И чтo мнe ocтавалocь дeлать? Я дажe, как пocлeдняя дуpа, cтанoвилаcь пocpeди кoмнаты в мoeй хибаpe и вcлух благoдаpила cвoeгo нeвидимoгo хoзяина. Πoд кoнeц лeта oбнаглeла и ужe oтдавала пpиказания, чтo к cлeдующeму мoeму пpихoду cдeлать. Γoвopила eму, чтo oн как хoчeт, а на зиму забepу eгo к ceбe дoмoй, нeчeгo eму тут oднoму зиму кукoвать. Вecнoй oпять пpиeдeм, чтoб нe пepeживал. Сoceдки, и pазвeдёнки и ceмeйныe, мнe завидoвали:
– Γлянь, нeчиcть, а c пoниманиeм. Знаeт, чтo бабe oднoй тpуднo.
Я и к гадалкe хoдила, блюдцe на кpылeчкe c мoлoкoм cтавила, кoтopoe c удoвoльcтвиeм coceдcкий кoт бабы Κлавы пocтoяннo выпивал. Наcтупила oceнь. Уpoжай был coбpан. Зeмля пepeкoпана. Πo coвeту coceдeй в пocлeдний cвoй пpиeзд на дачу пpиceла на кpыльцo, пocтавила пepeд coбoй cтаpый мужcкoй башмак, oдoлжeнный у дeда Μатвeя, и пpoгoвopила:
– Ну, чтo, хoзяюшка, пoeхали на нoвoe мecтo. Жить будeшь у мeня, кваpтиpа, пpавда, oднoкoмнатная, нo думаю, пoмecтимcя.
С лeвoгo бoку oт мeня pаздалcя вecёлый мужcкoй гoлoc:
– Нe пoжалeeшь?
Я oт нeoжиданнocти пoдпpыгнула cидя. Πoвepнула гoлoву на гoлoc, пepeдo мнoй cтoял мужчина в cтаpoй, занoшeннoй, нo чиcтoй oдeждe, c бocыми нoгами, c oтpocшими чёpными кудpявыми вoлocами дo плeч и ваcилькoвыми бoльшущими глазами, нepвнo cжимая и pазжимая кулаки. Нeмая cцeна.
– Πpocти, чтo напугал. Чecтнo, нe хoтeл. Ты ж уeзжаeшь дo cлeдующeгo лeта. Вoт я и пpишёл. Ты oбeщала мeня c coбoй забpать.
Из мoих глаз пoлилиcь нeпpoшeныe cлёзы. Я cмoтpeла на нeгo и мoлчала.
– Ты тoгo… нe пepeживай, я пoйду.
Очнувшиcь cлoвнo oтo cна, pявкнула:
– А ну, cтoять! Κуда coбpалcя? И тишe дoбавила:
– Еcть хoчeшь?
– Нeмнoгo. Ты ceгoдня цeлый дeнь никуда нe oтлучалаcь, я нe уcпeл пepeкуcить.
– Πoтepпишь eщё нeмнoгo, дoма манты ecть. Κак жe тeбя вeзти? Πocиди тут, cмoтpи, нe cмeй ухoдить. Πoйду у дeда Μатвeя, какую oбувку пoпpoшу, а мoжeт, Санька в гopoд пoeдeт, пoпpoшу дo дoма пoдвeзти.
На кpeйcepcкoй cкopocти pванула дo coceдeй, нe вepя в пpoизoшeдшee coбытиe в мoeй жизни. Навepнo, мнe этo cнитcя. В жизни такoгo нe бываeт. Κакoй-тo бoмж мнe вcё лeтo пoмoгал, а тeпepь я забиpаю eгo дoмoй. Такoгo пpocтo нe бываeт...
Πpoшли гoды. Взявшиcь пo cтаpoй пpивычкe за pуки, бpeдём c мoим мужeм Владимиpoм пo утpeнним аллeям гopoдcкoгo паpка. Опять наcтупила зoлoтая oceнь, мoя любимая пopа. Вcпoминаeм, как мнoгo лeт назад мы нeвepoятным oбpазoм пoзнакoмилиcь, как нe мoгли нагoвopитьcя, pаccказывая дpуг дpугу иcтopии cвoeй жизни, кoтopыe у наc c мoим любимым нeзамыcлoваты. Μoю - вы знаeтe, а у нeгo вce пpocтo. Рoдилcя, училcя, пoлучил два выcших oбpазoвания, oднo oчнoe, дpугoe заoчнoe, жeнилcя, пpoжил в бpакe oкoлo дecяти лeт, пepecтpoйка, ocталcя бeз pабoты, дoлгo нe мoг найти нoвую pабoту. Жeна, cтав уcпeшным бизнecмeнoм, выгнала eгo из дoма.
Сначала нoчeвал у дpузeй, oни ничeгo нe гoвopили, нo чувcтвoвал, чтo нe нужeн, чтo мeшаeт им жить. Бpoдяжничал пo дачам, пoдвopoвывал: кушать хoтeлocь. Однажды увидeл мeня, надpывающуюcя cумками, пoжалeл, cтал пoмoгать, пpяталcя на чepдакe мoeгo дoма. Вcё вpeмя бoялcя, чтo найду eгo и пpoгoню. Πoтихoньку oбхoхатывалcя, видя, чтo дeтeктив я никудышный. Дажe, в кoнцe кoнцoв, мeчтал, чтoб нашла. Сeйчаc cмeшнo oб этoм вcпoминать. Κoгда cын выpаcтeт и coбepётcя жeнитьcя, мы oбязатeльнo pаccкажeм eму иcтopию нашeй жизни.
Πopа дoмoй, пoдъeхала cлужeбная машина мужа. Дo вeчepа, poднoй.
автop Свeтлана Дpаган
Месть мертвеца
Смерть Тристана ошарашила всех, кто знал его – он умер, хотя был молод и здоров. А уж красавец был!
Молодая вдова Ася, за всё время не пролила ни слезинки, но словно тронулась умом – третий день сидела на могиле мужа. Бабушка Ида так и не смогла заставить её поесть, или хотя бы выпить немного молока.
Наконец, с божьей помощью, Иде удалось уговорить внучку покинуть кладбище, и теперь молодая вдова равнодушно сидела во дворе, на лавке у дома, пока бабушка пыталась гребнем привести в порядок её спутанные волосы.
«Ну что там сидеть, что караулить? Никуда он теперь не денется, твой Тристан!» – сказала старуха, не подумав, и тут же пожалела об этом: Ася сорвалась с места, и как безумная, опять побежала на погост, откуда бабка только что, не без труда, её привела.
Ида, качая головой, смотрела ей вслед, и утирала кончиком платка слезящиеся глаза. Обернувшись, она увидела Лулуди, которая тоже смотрела на удалявшуюся спину старшей сестры.
«Что я такого сказала?» – словно сама себя спросила старуха и пошла в дом передохнуть немного, чтобы через какое–то время снова отправиться за Асей.
Приведя беглянку домой, Ида сочла за благо посадить её под замок. Ася выла, скреблась и билась, словно дикое животное, но после притихла, лишившись сил.
Когда зажглись звёзды, Ида открыла амбар и поставила перед внучкой поднос с ужином: немного вина, хлеб, молодой сыр. Ася едва притронулась к еде. Бабка хотела было забрать её в дом, но Ася тут же засобиралась на погост. Скрепя сердце, Ида оставила внучку в амбаре, закрыв за собой дверь на крепкий запор.
Обычно старуху мучила бессонница, но в ту ночь впервые спала, точно младенец. Проснувшись утром, она была немало удивлена этим обстоятельством, но ей было некогда раздумывать – нужно было спешить в амбар, к внучке. Она обнаружила Асю спящей глубоко и безмятежно. Дыхание молодой женщины было ровным, она даже улыбалась во сне – совсем, как в детстве. Ида поправила одеяло, и поспешила обратно – давно было пора кормить скотину.
–Лулуди! Где ты бродишь, противная девчонка! – беззлобно крикнула Ида. Но та не отзывалась.
После смерти дочери, Ида воспитывала внучек одна. Они были очень разные: старшая Ася была доброй и рассудительной, её можно было бы назвать красивой, но красота эта была неброской, как первоцвет.
Лулуди, напротив, отличалась бойким характером и строптивым нравом. Она была из тех, кто привык получать желаемое любой ценой. Бог наделил девушку яркой красотой, и она с младых ногтей знала это и умело использовала. За кроткую улыбку пасечник Петро дополнительно давал ей стакан меда, а кузнец за то, что она приветливо поболтала с ним, подарил ей монисто. Многие были без ума от красавицы, но она была слишком юна, чтобы думать о замужестве, и не думала о нём, до поры, пока не увидела жениха сестры Тристана.
Ася вышла замуж, и ушла в дом мужа. Старая Ида была мудра, и очень скоро поняла, что Тристан стал предметом вражды сестёр. Бабка надеялась, что для такой красавицы, как младшая внучка, вскоре обязательно сыщется достойный жених, и она забудет свою пагубную страсть, но Лулуди и думать не хотела о других парнях. Между сёстрами словно черная кошка пробежала, они не общались, но младшая никогда не упускала случая оказаться поближе к мужу сестры, улыбнувшись, как бы невзначай коснуться его…
Теперь же Тристан умер, но к огорчению бабушки, Лулуди не смягчилась по отношению к старшей сестре – лицо её мгновенно хмурилось, когда она видела Асю.
– Лулуди! Лулуди!!! – опять громко позвала старуха. Тишина… только стрекочет где-то цикада. Ида задумалась: «И где нечистый носит эту несносную девчонку?».
Пока она хлопотала по хозяйству, пришла пора обеда. Старуха вытащила из печи чугунок с кашей, застелила стол чистым рушником, расставила тарелки, разложила ложки. Достала из погреба масло и молоко. Пошла в амбар за Асей, и в отчаянии стукнула себя по лбу: она так умилилась видом безмятежного сна внучки, что забыла запереть дверь, и теперь та скрипела давно не смазанными петлями…
– Здравствуй, тетя Ида! – вывел её из замешательства знакомый голос. То был Пишта, единственный сын знахарки Рады. Парень был слегка придурковат.
Страстно влюбленный в младшую внучку Иды, он везде следовал за ней словно тень, хоть Лулуди и пыталась отгонять его бранными словами. Один раз она так на него разозлилась, что кинула в него камень, но и это не помогло. Пишта всё равно ходил за ней, как привязанный. Сейчас он стоял у калитки и мял картуз.
– Заходи, заходи, Пишта, дорогой! – обрадовалась старуха. – Отобедай со мной, чем Бог послал, а то Лулуди запропастилась куда-то, а Ася опять сбежала на кладбище, что ты будешь делать!
Парень продолжал выворачивать свой картуз, не решаясь смотреть в глаза старухе. Наконец, набрав в легкие воздуха, он выпалил:
–Баба Ида! Нет больше Лулуди…
– Как так, нет?
…Колени Иды подкосились, и она медленно осела вдоль крыльца. Белесая пыль покрыла черную юбку, седыми волосами играл ветерок. Женщина посмотрела на свои коричневые от загара руки, и вдруг улыбнулась какой то жалкой, неестественной улыбкой. Это была гримаса отчаяния и боли.
– Баба Ида… — Дурачок подошел к ней, сел рядом на корточки, коснулся её плеча: – Баба Ида! Пойдем.
Он помог старухе подняться, и повёл, послушную и притихшую, в дом. Затем вышел, открыл ворота, и во двор громыхая и пыля, въехала телега, на которой лежало тело девушки. Пишта осторожно взял её на руки.
Было похоже, что Лулуди заснула: смерть ещё не успела наложить свой отпечаток на прекрасные черты. Казалось, что ресницы её сейчас дрогнут, она откроет глаза, и улыбнется ему – Пиште.
О, как он мечтал вынести её из церкви, как свою невесту! Он любил Лулуди, но та лишь смеялась и подшучивала над ним.
Увидев бездыханную внучку, Ида громко запричитала. Она рвала на себе одежду и волосы. Пишта вошел в дом, и положил тело Лулуди на кровать. Вскоре стали собираться люди – страшные вести разлетаются быстро.
Женщины тихо перешёптывались. Чтобы тело не испортилось на жаре, решено было отнести его в погреб. Ида тихо плакала в углу. Про Асю никто и не вспомнил.
А она это время сидела на кладбище перед разрытой невесть кем могилой мужа. Крышка гроба лежала в двух шагах. Голова Тристана покоилась у Аси на коленях, она гладила его не потерявшие блеска волосы. Прошло три дня, но разложение не коснулось его, словно он умер только что. Наконец, из под века Тристана вытекла слеза.
– Я отомщу. Отомщу этой ведьме, я сожгу её, утоплю, не посмотрю, что она моя сестра! Ради тебя, любимый…– Ася поцеловала мужа в мертвые уста, и осторожно положив его голову на землю, встала и отряхнула юбку – в глазах её не было и тени безумия – только безграничная решимость, и жажда мести.
– Ты опоздала, Ася! – услышала она за спиной торжественный, глухой голос и обернувшись, увидела Пишту.
– Лулуди мертва – продолжал молодой человек – Прочти, это я нашел здесь, – он протянул Асе клочок бумаги, испещренный какими-то древними письменами.
– Пишта, я не умею читать. Что это? – бесцветным голосом спросила Ася.
– Рецепт. Старое цыганское средство оживить мёртвого. Лулуди опоила твоего мужа снадобьем, хотела сделать из него живого мертвеца. Тристан умер, но наполовину. Чтобы вернуть его к жизни, нужно было освободить его, и дать другого зелья.
Но ты, Ася, всё время сидела на могиле и мешала ей. Один раз она хотела убить тебя, я видел, и спугнул. Сегодня ночью она выкопала его, но что-то пошло не так… теперь твоя сестра мертва. Прислушайся, и услышишь, как рыдает ваша старая бабка Ида...
– Ты убил Лулуди... – сказала Ася задумчиво.
– Нет! Я её любил. Даже когда узнал, что она ворожит.
– Но кто же тогда её убил?
Вместо ответа, Пишта кивнул в сторону мертвого Тристана.
Вдвоем с Асей они положили тело в могилу.
Когда Пишта хотел закопать могилу, Ася остановила его, схватившись за черенок лопаты:
–Нет. Тристан не умер!
– Конечно, умер! Я же говорю, он задохнулся! Нужно было раскопать раньше! – Пишта попытался выдернуть лопату из рук вдовы.
– Но, как же он тогда убил Лулуди? – крикнула Ася, и увидев потемневшие глаза Пишты, прошептала : – Нет, не Тристан… ты – убийца!
…Резким рывком он вырвал лопату и высоко поднял её – намереваясь, очевидно, размозжить Асе голову:
– Да! Убил! Она смеялась надо мной! Я любил её, а она… она пыталась оживить покойника, опять выбрала его! Мёртвый Тристан для неё лучше живого Пишты! – безумец засмеялся, запрокинув голову.
Ася попятилась. Внезапная догадка осенила её:
– А мужа моего… тоже ты? Что он тебе сделал?
– Я любил твою сестру! А она любила его! Даже мёртвого! Мёртвого! – он медленно надвигался на вдову – глаза его были страшны. Пальцы, сжимавшие лопату, побелели, на лбу вздулась вена. Он замахнулся…
…Ася зажмурила глаза, готовясь к скорой смерти. «Скоро мы будем вместе, любовь моя!» -пронеслась в голове мысль, адресованная мужу. Раздался странный шум, но удара не последовало. Ася открыла глаза, и увидела, как Тристан восседает на Пиште, сжимая пальцы на его тщедушной шее.
– Тристан…– крикнула Ася, но он не услышал её, и упал в могилу, увлекая за собой бездыханного убийцу.
Всё кончено. Над разверстой могилой вьется легкая пыль. Ася взяла лопату… Где-то вдалеке прогремел гром. Поднялся сильный ветер, кладбищенские соловьи затихли. Засыпая могилу, Ася вдруг заплакала – впервые за несколько лет. Ей стало намного легче, словно вместе со слезами наружу выходила боль. Земля была рыхлая, и вскоре дело было сделано. Ася отбросила лопату, подняла вверх бледное лицо и почти сразу ощутила кожей первые капли дождя.
Сквозь сизые тучи просвечивал луч, освещая могилу Тристана и небольшое пространство, где стояла Ася. Ей показалось, что душа мужа легким облаком поднялась вверх – но это было лишь дыхание теплой земли, освещённое июльским солнцем… Теплые капли ласкали лицо молодой женщины, и она, закрыв глаза, улыбалась, представляя, что это любимый гладит её по щекам… Так оно и было.
***
В одном ошибались деревенские старухи: в том, что Тристан ушёл, не оставив следа. Через семь месяцев на свет появилась я. Мама назвала меня в честь бабушки – Идой.
УЖАС ТАЙГИ (ОСНОВАНО НА РЕАЛЬНЫХ СОБЫТИЯХ)
Я работаю в организации, где в основном трудятся мужчины. А так как работа у них трудная и нервная, большинство из наших мужчин любят проводить свой отпуск в дали от дома. Кто-то душой и телом отдыхает на охоте, кто-то на рыбалке, кто-то просто шишкует, тем самым поправляя не только психологическое состояние, но и материальное. В общем у каждого из них свои увлечения, но условие обязательно одно - чтобы не было женщин. Да это и понятно... Ведь мы то женщины догадываемся чем они там занимаются, беря с собой неимоверное количество спирт-ного. Главное, что когда они возвращаются, то тешат нас своими веселыми небылицами - кто и какую рыбу поймал или зверя завалил, или кто и что натворил в пья-ном угаре. И так происходит всегда, но...
Как-то вернулся на работу наш очередной отпускник дядя Саша, человек в возрасте и очень серьезный, так что врать не будет и рассказал нам совсем не веселую историю. Дальше от первого лица.
Каждый год мы с друзьями на целых две недели уезжаем в тайгу на рыбалку (прим.автора: точного места я не запомнила, врать не буду, но где-то в Красноярском крае. Он и раньше нам всегда о своем отдыхе рассказывал, а мне даже как-то щуку вяленую привозил на пробу). Есть у нас там свое излюбленное место, которое когда-то показал нам общий друг Дамир. Мы вместе с ним служили в армии и хоть жизнь разбросала всех, но мы старательно поддерживаем отношения и раз в год собираемся дружной компанией, чтобы посидеть, порыбачить, вы-пить и повспоминать о былом. Его дед был лесником и знатным охотникам, к тому же принадлежал к какому-то племени, что издревле жили в этих краях, и знали их как свои пять пальцев. Именно он когда-то выстроил на берегу одного из притоков Енисея зимовье. Человека этого уже давно нет в живых, а вот домик, укрытый тайгой, до сих пор стоит и исправно служит людям. Ну, а мы ежегодно наведываясь в него, латаем, чиним и меняем сгнившие бревна.
Правда, чтобы добраться туда нужно приложить немало усилий... Места там настолько глухие, что даже телефоны и рации не берут, и попасть на наше место можно лишь несколькими способами: либо по речке на моторной лодке, либо пешком по охотничьим тропам. Но какой путь не выберешь, все равно вначале приходится целый день по тайге на машинах плутать. А тайга там, я вам прямо скажу, дикая и гибельная. Так что соваться туда без проводника глупо, потому как с виду самое безопасное место... может оказаться на поверку болотом. Да и зверье... Хотя если не вторгаться в их логово, они предпочитают держаться в стороне от человека. Зато какая мощь и величие природы... Только там, среди ее приволья и тишины можно с лихвой запастись на целый год новыми силами и энергией.
Вот и в этот раз собрались мы своей компанией на четырёх внедорожниках. Да во время пути раздался на один из наших телефонов звонок от Дамира.
- Мужики, - начал он с ходу, - старожилы сказали, что в тайгу нынче нельзя. Зверь большой вышел на охоту.
Но на наши вопросы, - что за зверь такой? - он нам толком ничего не смог ответить.
На что все мужики дружно завыли, - э нет, дружище, мы этой рыбалки целый год дожидались. Да и дорога больше половины уже позади, так что жди, скоро будем.
Дамир попытался нам возражать, но разгоряченные мы его уже не слушали. Так что не прошло и половины дня, как мы стояли у его ограды. Хотя обычно он встречал нас на дороге и мы прямиком, не заезжая в его родной посёлок, ехали в тайгу. Но в этот раз Дамир никуда не собирался и долго спорил и рядился с нами, что никуда не поедет и нас одних не отпустит. Но убедившись в том, что мы твёрдо стоим на своём решении и намерены ехать на наше место в любом случае, с ним или без него, сдался.
- Эх, черти, ну что мне с вами делать? Ладно уж, собирайтесь...
Так что самым ранним утром мы, в предвкушении отличного времяпровождения, выдвинулись в дорогу.
Добраться до нужного места нам удалось без приключений и происшествий на следующий же день к вечеру. Машины были оставлены в укромном месте, резиновые лодки сохли на берегу, а мы, довольные, распаковывали вещи в избушке из цельного бруса, которая встретила нас тихой и молчаливой прохладой. А когда все было разложено по местам и над тайгой поплыл умопомрачительный аромат свежесваренной ухи из первой пойманной рыбы, мы уселись за импровизированным столом. Честно скажу, в тот вечер, наслаждаясь игрой заходящего солнца с водой, из серебряного блюда быстротечной реки, нами было выпито небольшое количество спирт-ного. Но то ли природа с ее чистым воздухом так подействовала на нас, то ли усталость, в общем спать мы пошли очень рано. А на следующий день над тайгой разразился дождь... Так что нам не оставалось ничего, как снова пить и вглядываться в пейзажи окружающей нас природы. Хотя куда не глянь, они были практически одинаковыми... Везде синела волнистая даль тайги, окружённая темным забором ельника.
Так продолжалось несколько дней. Разговоры все были переговорены, спирт-ное надоело и уже не лезло в глотку, а дождь все шёл сплошной стеной и не думал останавливаться. Но в один из вечеров налетел ветер и прогнал дождевые тучи, чему мы были несказанно рады. И несмотря на уже сгущающиеся сумерки мы решили порыбачить.
Но как только мы расположили на берегу все наши снасти, то услышали громкий хруст веток неподалеку от нас. Сумрачный свет уже не позволял нам видеть даже то, что творилось в пятидесяти метрах от нас, поэтому приглядываться, чтобы рассмотреть, что там хрустит, не было толку. Но каждый из нас вздрогнув, подумал, - погода столько дней испортила, так что медведя нам только и не хватает для полного счастья.
Бежать и привлекать к себе внимание было бессмысленно, поэтому негласно мы решили просто затаиться, надеясь на то, что животное уйдёт само. Но хруст веток стал ещё сильнее, а затем послышалось рычание. И было оно такое, какое несравнимо ни с чем. Медведи так не рычат, а другие животные так не хрустят ветвями.
На нас начал накатывать безумный страх, к тому же темнело с невероятной скоростью. И мы решились на побег, благо до дверей избушки было не так уж далеко. Так что побросав все, мы, несмотря на немолодой уже возраст, пустились наутек во всю опору. И пока мы бежали, за нами по пятам, нарушая тишину тайги, кто-то неотступно следовал.
Уже в избушке, мы, затаив дыхание, прильнули к единственному маленькому окну... На поляне перед домом стояло "нечто" невероятных размеров и оно не было похоже ни на одно доселе нам известное животное. А потом оно начало приближаться. Его шаги, тяжёлые и глухие, как барабанная дробь била по нашим перепонкам. Затем все неожиданно смолкло.
- Ушло? - шепотом спросил кто-то из мужиков.
- Нет, оно здесь, - со знанием дела ответил Дамир, - затаилось и выжидает.
Так прошло несколько минут, которые для нас показались сущим адом. Мы боялись не то, что двигаться, но даже дышать, чтобы не привлекать внимание этого "нечто".
А затем дверь заходила ходуном... И Дамир, а затем и остальные, схватились за ручку двери, чтобы не дать ей открыться. Но с той стороны последовали новые удары... И на этот раз они были такой силы, что обшивка двери не выдержала. И в темноте мы увидели, как в образовавшуюся дыру проникает рука. Она была настолько большая, что казалось если в неё попадёт голова человека, то тут же будет раздавлена словно мыльный пузырь. А ещё на ней были огромные когти.
Видно со страху организм человека способен на подвиги... Мы с такой силой ухватились за ручку на двери и за друг друга, что многим она врезалась в руки до крови. Но и "нечто" не собирался отступать. Он наносил все новые и новые удары, отчего казалось дом пришёл в движение и затрясся как осиновый лист на ветру, что стало для нас последней каплей. И мы все разом заорали так, как никогда в своей жизни не кричали.
Дом ещё пару раз тряхнуло, а затем все разом прекратилось. Но мы не знали, ушла ли эта тва-рь или же вновь затаилась. Так что выйти наружу мы не решились до самого утра.
А утром обнаружили на нашей избушке глубокие царапины, словно кто-то специально исполосовал её большим и острым ножом. Хорошо хоть наши вещи, в особенности лодки, остались нетронутыми и мы смогли на них отплыть назад.
Уже в доме Дамира мы полностью пришли в себя и успокоились. Да, нам крупно повезло в ту ночь, но нас просто распирало любопытство, - кто же это все-таки был?
На что Дамир нам пояснил, что, по всей видимости, встретились мы с йети, так как именно о нем предупреждали его старожилы.
Конечно нашему возмущению не было предела, - знал и повёл!
Хотя потом мы опомнились и извинились... Ведь скажи нам всего лишь неделю назад о снежном человеке, мы бы просто подняли Дамира на смех. А теперь... А теперь получается, что мы остались без нашего излюбленного места. А почему? Да потому что дожив до седых морщин, и внуков уму разуму поучая, сами предупреждениям старших не вняли.
Р.s: Я, как в принципе и сам дядя Саша, не знаю, был ли там действительно снежный человек. Но то что они действительно тогда кого-то видели в тайге, это точно... Потому как страх у них еще не прошел и в этом году они на рыбалку туда не ездили. А что думаете вы по этому поводу?
ДОРОГА В ПЕПЛЕ
Наверное, дорога "туда" у всех своя. Моя дорога оказалась серой и мрачной, и сейчас я благодарен судьбе, что тогда по ней не дошёл до пункта назначения.
Это было в разгар лихих девяностых, когда челноки и бандиты составляли огромную, значимую и постоянно взаимодействующую между собой часть общества. В то время я как раз достиг совершеннолетия, и моя жизнь круто повернула на тупиковый путь. Мы хотели лёгких денег. Мы были молоды и амбициозны, сила и энергия била ключом. Мы ходили по одному из крупнейших рынков нашего города и собирали дань - работали на бандита с необычной кличкой Симба. Понятия не имею, почему его так прозвали, да и не интересно мне было. Главное, Симба хорошо платил.
Было, правда, одно условие: не щадить никого. Я думал, что это легко, но оказалось всё не так гладко. Чтобы заглушить остатки совести и человечности, мы много пили, закидывались "колёсами", баловались шмалью. Всё это в перерывах между пытками несчастных торговцев и сбором дани с них.
***
Мать, простая сотрудница отдела кадров на местном хлебозаводе, плакала, умоляла меня остановиться. Так было всегда. Так было и в этот день.
- Миша, ну что же ты делаешь? - она сложила руки на груди, упала на колени и разрыдалась, - Видел бы тебя отец! Пожалей ты меня, Мишенька, ты ведь один у меня остался! Если меня жалеть не хочешь, хоть себя пожалей, не доведёт до добра эта твоя так называемая работа!
- Не бузи, мать! - рявкнул я.
Я устало оттолкнул мать, кинул в рот бутерброд с "Докторской" и вышел из квартиры. Некогда мне бабские причитания слушать. Меня пацаны ждут. Сегодня Симба дал задание - нужно навестить семью одного несговорчивого торгаша-чебурека. А потом в сауну, оттянуться по полной!
В голове всплыл образ Ирки, моей тогдашней девушки. Ирка была чувиха правильная: модный хаер на голове, кожаная минька, бирюзовые лосины, джинсуха с клепками. Вся при понтах, в общем.
Братва ждала меня в парке.
- О, Мишаня! Здорова! - Валера по кличке Фен пожал мне руку, - Ну че, сегодня оттопыримся? Жену и дочь Вахи убрать надо, этот чебурек всё равно платить отказался. Симба велел наказать жёстко.
- Убрать? - переспросил я, чувствуя, как лицо начинает гореть. В "уборке" я раньше не участвовал...
- Да, а ты че кипишуешь? - усмехнулся Вадим по кличке Примат.
- Да не, ниче, всё ништяк, - я сделал вид, что всё нормально. На самом деле я боялся. Я не был отморозком, но начал понимать это только сейчас. Смутно, где-то в дальних уголках своего затуманенного дурью и синькой мозга...
***
Мы поджидали их возле детского сада. Молодая женщина и девочка лет шести кавказкой внешности. Улыбающиеся, добрые лица. Тёмно-каштановые волосы женщины блестели в лучах майского солнца. Они весело болтали на чистом русском языке: девочка рассказывала матери, как прошёл её день в детском саду. Ваха говорил, что его семья и семья его жены уже несколько поколений живут в России. Наверное, это так.
Вадим схватил женщину, а я девочку, и мы затолкали их в машину, чтобы увезти за город, в пустующий домик лесника в самой чаще леса.
- Не ссы, чурка, если твой муж соизволит заплатить, ты и твоя сопля будут живы, - ехидно произнёс Фен, демонстративно потирая ладонью ствол, - Будь паинькой, и эта волына не выстрелит!
Фен заржал, за ним Примат. Мне было не до смеха. Я знал, что у Вахи нет столько денег, сколько требовал с него Симба.
Женщина крепко прижимала к себе перепуганную девочку:
- Не бойся, Амина, дяди не сделают больно...
- Если только чуть-чуть, - язвительно произнёс Примат, скручивая руль в сторону накатанной колеи, ведущей прямиком в лес.
За окнами нашей чёрной "девятки" мелькали густые зелёные тополя и берёзы. Я всё больше понимал, что мы делаем всё неправильно. Не по-человечески. Эта красивая женщина и маленькая девочка сегодня не увидят заката...
***
Примат приставил дуло пистолета к виску женщины, которую, как оказалось, звали Самира. Она не плакала. Она бесцельно смотрела в мутное от разводов оконное стекло. Наверное, она молилась. Фен разговаривал по мобильному с помощником Симбы, Мироном.
- Базара нет, Мирон. Да, да, у нас. Ништяк, понял тебя, Мирон...
Он сбросил звонок и ухмыльнулся, убирая мобильный в карман джинсовки:
- Ваху убрали. Симба велел этих тоже валить, свидетелей не оставлять.
Из глаз Самиры брызнули слёзы.
- Че воешь, шмара? - Примат взвел курок, - Сейчас встретишься со своим благоверным, не ссы!
Раздался выстрел. Девочка завизжала, глядя, как мать безжизненно падает на пол. Под головой женщины растекалась багровая лужа.
- Хватит! Не трогайте девочку! - заорал я, сам не веря своим словам.
- Михей, ты че, дятел, в натуре? - удивился Фен, - Она тоже свидетель!
- Она ребёнок! - я схватил девочку за плечи, отпихнул её себе за спину и загородил собой, - И бабу вы тоже ни за что вальнули! Я забираю девочку и мы уходим!
Я понимал, что уйти нам не дадут, но я должен был попытаться. Я не думал, что наша "работа" зайдёт так далеко и нам предстоит потерять остатки человечности. Я не мог позволить себе этого, поэтому уж лучше умереть, чем окончательно превратиться в монстра...
Дальше всё произошло очень быстро. Силы оказались не равны: я вырубил Примата, но Фен выстрелил мне в ногу, и пока мы боролись, очнулся Примат.
- В подвал их! - скомандовал Фен, - Снаружи какой-то шум!
Последнее, что я видел, когда оказался в темноте и сырости на дне подвала, как Примат и Фен кинули сверху сопротивляющуюся Амину, которая до этого сидела в углу, сжавшись комочком. Перед этим ей размозжили голову. А дальше темнота...
***
Очнулся я от того, что было невероятно холодно и жутко воняло какой-то гарью. Только вот вокруг меня не было никакого подвала. Я лежал посреди дороги, мощеной гладким камнем, усеянной обрывками сожжённой бумаги. Я попытался подняться, но не смог. Я не понимал, где я оказался и как это произошло. Вокруг было только серое, хмурое небо, затянутое свинцовыми тучами и на его фоне, словно мёртвые бабочки, летали обрывки сгоревшей бумаги. Этот пепел устилал всё пространство: мощеную дорогу, ведущую вникуда в обе стороны и бесконечную пустошь вокруг неё.
Тучи двигались, сталкиваясь друг с другом, отчего по этому мрачному месту эхом раздавались раскаты грома. Пепел падал на лицо, покрывал мне волосы и одежду и я продолжал лежать, боясь пошевелиться.
Внезапно из ниоткуда появилась огромная фигура в чёрном балахоне. Она склонилась надо мной и я вскричал от ужаса: это было нечто неживое и страшное. Лицо, прикрытое капюшоном, было скорее женским, но точно не человеческим: кожа свисала лоскутами, обнажая куски гнилого мяса, вместо носа зияла дыра, губ не было, и изо рта чудовища торчали чёрные острые зубы, а глаза были круглые и полностью белые.
- Вставай, пошли! - скомандовало нечто скрипучим голосом и схватило меня за плечо крючковатыми пальцами с чёрными когтями.
- Ты кто? - дрожа от ужаса, пробормотал я.
- Твоя смерть! - ухмыльнулось чудовище и растянуло безгубый рот в жуткой улыбке. Кожа вокруг её рта треснула и из этих трещин потекла мутноватая красная жидкость. К запаху гари присоединилась гнилостная вонь. Тошнота подкатила к горлу.
Нечто схватило меня второй рукой и с силой поставило на ноги. Я шатался и был жутко напуган.
- Ты чего такая страшная? - спросил я, понимая, что несу полную чушь. Какая разница, страшная она или нет, если я умер?
- Какова жизнь, такова и смерть, - снова усмехнулась Смерть и вцепилась мне в локоть, - Пошли, не задерживай меня!
Мои ноги ступали по пеплу, раздавливали его, и в тех местах, где ступала моя нога, оставались лишь сероватые следы. Пепел летал вокруг и падал на землю. Его становилось всё больше и больше, он был сейчас очень похож на чёрно-серый снег.
- Куда мы идём? - снова осмелился спросить я.
- А как ты думаешь, какого места ты заслуживаешь? - проскрипела Смерть.
Я вздохнул. За горизоном показалось оранжевое зарево. Пепел стал падать настолько густо, что я его уже не успевал стряхивать с волос и одежды. Простреленная нога почему-то совсем не болела. Чем дальше мы шли, тем ярче горело зарево вдали. Мне стало страшно, и больно от того, что моя жизнь вот так глупо закончилась.
- Что это за пепел? - спросил я, чтобы хоть немного отвлечься от мрачных мыслей.
- Страницы твоей жизни горят, - ухмыльнулась Смерть, - Ничего не останется от тебя. Ни памяти, ни добрых слов, ничего.
Внезапно справа что-то вспыхнуло, показался яркий свет, и оттуда вышла Амина. Её светлое, кареглазое личико светилось и сияло, как солнышко. Она улыбалась. Позади неё виднелись силуэты Вахи и Самиры. Амина подбежала ко мне, улыбнулась и схватила своей ручонкой Смерть за рукав:
- Тётенька Смерть, отпустите его, пожалуйста! Он не плохой! Он просто ещё не знает, что он хороший! Он хотел меня спасти!
Смерть удивлённо уставилась на девочку своими белыми глазами. А Амина продолжала теребить её за рукав:
- Ну пожалуйста! Мне белый дяденька разрешил попросить тебя, ну тётенька Смерть!
- Девочка, отсюда нет выхода! - строго сказала Смерть.
- Ну как же, вон же лестница! - Амина указала пальцем за мою спину. Я обернулся. Там, где ещё пару минут было пусто, дорога превращалась в уходящие ввысь каменные ступени без перил. Они терялись в сизых тучах и манили к себе.
- Ты видишь лестницу, Михаил? - проскрипела Смерть, обращаясь ко мне.
Я молча кивнул.
- Значит, тебе решили дать шанс.
Смерть отпустила мой локоть и сказала:
- Иди.
Я замешкался. Амину отпустили, чтобы она спасла меня. Маленькая, не видавшая жизни, совсем кроха. Какой я глупец!
- Амина, пойдём со мной, - сказал я и взял девочку за руку.
- Дяденька, я не могу. Я умерла. Теперь мы с мамой и папой будем жить рядом с ангелами.
- Можешь, - возразила ей Смерть, - Твоё тело там ещё сможет жить.
Девочка задумчиво посмотрела на мать и отца. Глазёнки её стали грустными, в них читалась озабоченность и тревога.
Я увидел, как Ваха и Самира улыбнулись. Самира кивнула и сказала:
- Иди, дочка. Иди с дяденькой, он позаботится о тебе.
- Тебе дали двойной шанс, Михаил, - сказала Смерть, - Вырастишь девочку достойно, искупишь свои грехи, и тогда мы с тобой встретимся в другом месте и при других обстоятельствах.
Я взял Амину за ручку и мы пошли к лестнице. Я не знаю, сколько мы поднимались, но когда моя голова скрылась в туче, я очнулся. Только уже не в устланном пеплом мрачном месте, а в тёмном сыром подвале. Рядом лежала Амина и горько стонала. Её голова была в крови.
- Амина, ты жива?
Я с трудом встал и подошёл к девочке, пощупал пульс. Жива. Я осмотрелся и приметил несколько ящиков, с помощью которых мы не без труда выбрались из подвала.
Когда я уже почти выбрались из леса, у меня практически закончились силы. Нога полностью онемела, а ведь я ещё и нёс на руках полуживую шестилетнюю девочку. Я устало облокотился об дерево, думая, как же нам теперь выжить и не быть добитыми бандой Симбы. Амина очнулась:
- Дяденька, ты всё-таки хороший! - слабо улыбнулась она, - Ты ведь меня не бросишь?
- Нет, малыш, - вздохнул я, - У нас с тобой всё будет хорошо. Мама и папа смогут тобой гордиться, когда будут смотреть на тебя оттуда, сверху.
- Я знаю. Ангел мне всё рассказал... - сказала она и снова вырубилась.
***
Я не буду описывать наши дальнейшие злоключения, которые в итоге закончились хорошо. Сейчас у меня уже есть внуки, а Амина - моя старшая дочь, моя гордость. Скажу лишь, что было трудно, но мы справились. Страна изменилась, и мы изменились. А страницы моей прошлой жизни остались там, на той мрачной дороге, и уже, скорее всего, их развеял ветер..
ПОЛУНОЧНЫЙ ТАРАРАМ
История моя длинная, так что усаживайтесь поудобней. В 1994 году после длительной болезни ушла на небеса моя свекровь. Царствие небесное. Так случилось, что в этот момент меня не было в Петербурге: гостила с детишками у своей мамы в другом городе.
Времена тогда были трудные, безработица, безденежье, цены на всё заоблачные и каждый день растут, как на дрожжах. Порой на пропитание не хватало, а тут внезапно такая крупная трата. Но это событие не отменишь, вне зависимости от возможностей и желания, человека необходимо достойно проводить в последний путь.
Однако, как мы с мамой не старались, кое-как смогли набрать необходимую сумму только для покупки билетов в одну сторону, а вот на обратную дорогу даже у хороших знакомых занять не удалось. Всем в те времена было нелегко. Организацией погребения занимались свёкор, да мой муж, который как раз там находился.
Спустя некоторое время после похорон муж перебрался жить из Питера в посёлок к отцу. Тот очень просил, поскольку в доме одному стало находиться неприятно, тревожно. Начали происходить невероятные вещи: постоянно падали цветочные вазы на пол, которые раньше спокойно годами стояли на серванте, раздавались шаги, необъяснимый шум и разные другие страсти.
Я с детьми приехала туда спустя четыре месяца, как не стало свекрови. Как раз была дата её дня рождения (так случайно вышло). Когда заходили в дом сразу ощутила, как давит какая-то гнетущая атмосфера.
Приехали-то мы поздним вечером. За дальнюю дорогу вымотались, устали. Быстренько поужинали, легли спать, предвкушая выспаться, восстановить силы. Но, как говорится, не тут-то было.
Свёкор спал на своей половине со включённым светом, а мы все дружно устроились в зале. Надо сказать, что из коридора по ступеням лестницы можно попасть на тёплый чердак. На дворе стояла холодная зима, чтобы не выстужать дом, окна на чердаке были плотно закрыты, а входная дверь –заперта.
Не успела уснуть, как над головой начала происходить какая-то чeртoвщинa. Что-то грохотало, шумело, казалось, что там бросали с размаху металлическую посуду, или стучали чем-то по ней. Лязг стоял невообразимый. А потом к этой какофонии добавился топот, как будто кто-то бегал, прыгал.
Я испугалась, схватила мужа за руку, спрашиваю: «Что там происходит?!». Муж, успокаивая меня, сказал: «Спи. Не обращай внимание, это коты бeсятся». Видимо, привык уже.
Но такой ответ не удовлетворил моё любопытство. Утром, вооружившись кочергой, отправилась на чердак, что бы всё лично разведать. И была сильно удивлена увиденным. Да какие коты? Здесь всё плотно заперто, никаких отверстий нет, сюда даже мышь не пролезет.
В углу стоят металлические ведра, с которыми мы раньше в лес по ягоды ходили. По всей видимости, это именно ими, кто-то громыхал ночью. Естественно, расставила их по сторонам, чтобы они не соприкасались между собой. Однако, на следующую ночь звуковое представление на чердаке было исполнено в новой обработке. И потом вновь и вновь, и так - каждую ночь. Даже, после того, как убрали с чердака вёдра.
В общем, со временем мне пришлось принять всё это, как неизбежное и перестать обращать внимание на то, что происходит над головой каждую ночь после полуночи.
Всё продолжалось до той поры, пока к нам под вечер не приехала моя мама. Легли спать. Муж был на работе в ночную. Сама не понимаю, почему забыла предупредить про звуковые представления маму. После двенадцати снова всё загрохотало, правда, почти сразу закончилось.
Утром мама поинтересовалась, что это у нас там наверху происходит. Я всё подробно рассказала. В нашей семье у всех есть особенности: можем видеть и слышать то, что большинство людей не видит и не слышит. А мама так ещё обладала даром общаться во сне с усопшими. Часто они приходили, просили её кому-то что-то передать, сообщить информацию, и всё это в последствии всегда подтверждалось.
Выслушав меня, мама сказала, что когда на чердаке началась суматоха, она тут же прочитала особую молитву, перекрестила потолок, и тут же наверху всё стихло.
Дальше мама попросила принести альбом, для того, чтобы найти в нём фотографию свекрови, на которой глаза будут как живые. Нашли.
После этого сказала, чтобы я держала фотографию и молилась за упокой души рабы Божьей Нины. И в конце молитвы подула на фото. Скажу честно, я не верила, что всё так просто, но почему бы не попытаться. Ведь мы всё устали от этой полуночной чeртoвщины. Сделала.
В ту же ночь мне приснился яркий сон: свекровь, как живая, улыбается. И говорит: «Я всегда буду рядом с вами. Когда вам весело, я буду смеяться вместе с вами. Когда грустно, плакать. А тебе Света, спасибо, за то, что хорошо следишь за моим любимым домом. А теперь мне пора».
С тех пор полуночный тарарам прекратился.
В основе рассказа, история, которой