Лев Тимофеев. Оппозиция-1987, или «Последний диссидент». Повесть в документах https://magazines.gorky.media/library/lev-timofeev-oppozicziya-1987-ili-poslednij-dissident-povest-v-dokumentah Перед нами документальная повесть Льва Тимофеева (1936) – писателя, экономиста, общественного деятеля, описывающая события после освобождения после автора из тюрьмы (1987), то есть первые годы Гласности и Перестройки.
Формально это произведение можно назвать продолжением автобиографической повести Тимофеева «Особо опасный преступник», тем не менее «Оппозиция 1987» текст вполне самодостаточный. У воссоздаваемых здесь Тимофеевым событий свой сюжет, своя атмосфера.
Например, сейчас трудно представить, что осенью 1987 года никто из приглашенных Тимофеевым и его сподвижниками на семинар по правам человека не просто не пришел, а за одним единственным исключением даже не ответил на пригласительное письмо:
«Думаю, дело не в том, что люди боялись репрессий (хотя, может, и боялись), а в том, что осенью 1987 года никто не верил в искренность деклараций и готовность властей предержащих к реформам. И в этом случае что толку дискутировать о желательности каких-то там перемен? Да ещё и рискуя при этом… Ну, а мы, рискнувшие, видимо, оставались в их сознании некими маргиналами, «отщепенцами»».
Лев Тимофеев решает этим текстом сразу несколько задач – уточняет свою роль в диссидентском движении, детали ареста и освобождения, корректирует мифы, связанные с его именем с легкой руки Солженицина и Довлатова, восполнят пробелы в мемуарах современников. В итоге мы получаем последовательное описания процессов и инициатив, увенчавшихся созданием одной влиятельнейших правозащитных организаций постсоветской России.
Была ли это рискованная затея? Тимофеев и его единомышленники хорошо понимали, на что шли. Был ли случайным ее успех, это уже совсем другой вопрос.
«Не так тяжело, пожалуй, переносили неволю те, для кого арест и срок не были неожиданностью, кто заранее знал, на что идёт. Можно, оказывается, как-то научиться воспринимать постоянное давление как чисто внешнюю стихию. И кому это удаётся, тех лагерная жизнь не столько травмирует, сколько, напротив, формирует у них некую особо прочную сердцевину личности — а это меняет даже и внешний облик человека, пластику его движений, его лицо. «Бывший политзэк» — это почти всегда проба высокого качества личности (и мужчин, и женщин). Здесь я не называю никаких фамилий, но в моих дальнейших записках, в документах, которые я буду цитировать, фамилии будут, и читатель, полагаю, ещё не раз убедится в справедливости такой апробации. Впрочем, дело, может быть, вовсе не в лагерно-тюремном опыте, а в том, что люди «по жизни» слабые редко оказываются на дороге, которая заведомо должна привести в тюрьму и лагерь».
В.К.
https://magazines.gorky.media/druzhba/2024/2 содержание номера
...https://magazines.gorky.media/ural/2023/9 СОДЕРЖАНИЕ
...Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев