КУДРЯВЦЕВ И ФРУНЗЕ

Продолжаем публикацию мемуаров Ивана Щетинкина (Ф.3785.Оп.1.Д.1)
В обеденный перерыв, многие рабочие не ходили домой обедать, приносили с собой кусок хлеба и обедали на рабочем месте. В один из осенних дней, используя хорошую погоду, рабочие, набрав в бутылки чаю, потянулись из вонючих корпусов фабрики во двор. Разместившись группами, кто на чем, радуясь свежему воздуху, принялись закусывать, разговаривая промеж себя. Рабочие, возвращающиеся с обеда из дома, тоже задерживались на улице, не желая раньше времени идти в душные корпуса. До гудка им также хотелось побыть на воздухе.
Из главной конторы вышел Кудрявцев. Увидев большую толпу рабочих, он быстро подошел к ней и злобно заорал:
- Что за сходка!? Марш за работу!
Некоторые потянулись к фабричным корпусам, но большинство рабочих продолжали сидеть, зная, что время обеда еще не истекло. Послышались тихий ропот: «Чего он разорался, не выспался что ли?» «И как только не измываются над нашим братом». «Долго ли терпеть то будем?»
Одна из работниц начала увещевать Кудрявцева, что он не прав, что время обеда еще не кончилось и люди могут отдохнуть на улице. На что Кудрявцев гаркнул: «Марш в контору за расчетом».
- Что ты ему объясняешь, разве не видишь, что он как всегда пьян – сказал кто-то неподалеку.
Кудрявцев подошел к группе рабочих, откуда раздалась эта реплика.
- Что вы здесь расселись, мало вас штрафуют что ли?
- Гудка то еще не было, так и обедаем, - ответили ему.
- Выгоню и расчета не дам!
- Ну и выгоняй, другие фабрики есть, - сказал один из рабочих.
Не ожидая такого ответа, рассвирепевший директор с силой толкнул рабочего.
- Не толкайся, я тоже сумею толкнуть, да так, что будешь долго помнить.
Рабочие начали вставать с травы, обступая место конфликта.
- Бей живодеров, - крикнул кто-то из толпы. В воздухе просвистела бутылка, она угодила в голову Кудрявцеву.
- Вон, сволочи, отсюда, - завопил директор и побежал в контору.
В толпе раздались свист и крики: «Бросай работу! Пошли к хозяину, пусть прогонит этого мерзавца».
Раздался гудок, призывающий на работу – время обеда закончилось.
- Заткни ему глотку, все равно не пойдем, пока не прогонят пьяницу-директора.
Кто-то пробовал уговорить рабочих пойти к рабочим местам в корпуса, но голос его затерялся в шуме толпы.
Из дома Кашина вышла экономка, все бросились к ней. Узнав в чем дело, она сказала, что хозяина нет, но скоро он должен быть. И посоветовала рабочим написать заявление Кашину на действия директора. Эти слова быстро облетели толпу. Начались споры, одни советовали подать заявление и приступить к работе, другие предлагали не браться за работу до приезда Кашина.
Шнуровщик Хлебалов, которого Кудрявцев не раз прогонял с фабрики за непочтительность, предложил написать заявление и не приступать к работе, пока оно не будет удовлетворено.
Рабочие все не расходились, споря промеж себя. Из конторы вышел старший кассир Сергей Евлампиев, по прозванию «Мамина рубаха» - за его полноту и неповоротливость. Но он умел быстро выдавать получку, чем и заслужил уважение многих. Он тоже стал уговаривать рабочих пойти к машинам, а когда мол приедет Кашин, тогда и пожалуетесь ему на директора.
- А директора прогонят? - спросил у него кто-то.
- Не знаю, это дело хозяйское.
- Тогда нечего нас и уговаривать, а то он опять будет делать свое.
Все согласились подождать Кашина не приступая к работе, а пока написать заявление. Но охотников писать не находилось. Одни отговаривались неграмотностью, другие неумением писать заявления. Наконец согласился написать сам Хлебалов, поставив при этом условие, чтобы никто на работу не шел. все согласились и разошлись по домам.
На другой день все собраться на территории кирпичного завода, Хлебалов взобрался на бочку и зачитал сочиненный им текст. В заявлении говорилось об издевательствах Кудрявцева над рабочими, о непомерных штрафах, о притеснениях со стороны отдельных мастеров и их помощников, о низком заработке и удлиненном рабочем дне.
Вслед за Хлебаловым на бочку взобрался мало кому знакомый молодой человек среднего роста, плечистый, в рабочем костюме. Он представился ивановским текстильщиком. Поблагодарив костромичей за братскую помощь ивановцам в дни их стачки он простыми доходчивыми словами обрисовал положение костромских рабочих и предложил не ограничиваться подачей этого заявления, а выставить и другие требования фабриканту по примеру ивановских ткачей. И избрать своих представителей для переговоров с администрацией. При этом он посоветовал подобрать надежных людей для несения охраны не только на фабрике, но и в фабричном районе, чтобы не допустить беспорядков и суметь дать отпор во время налета полиции.
С интересом слушали его рабочие, понимая, что он шире и яснее ставит их требования, чтобы добиться лучшей жизни.
- Кто это? - шептались в толпе, - видно человек с головой, рабочую жизнь понимает.
Но никто тогда не знал, кто это. Много позднее выяснилось, что это выступал Михаил Фрунзе.
Организованно были выбраны представители рабочих для переговоров с фабрикантом: Хлебалов, слесарь Веселов и др.
Под руководством ивановского представителя и находившегося здесь же студента Дьяконова, были составлены требования к фабриканту. Среди них: убрать с фабрики Кудрявцева, провести меры по охране здоровья в чесальных корпусах, сократить рабочий день, не допускать грубого отношения к рабочим со стороны мастеров и их помощников и другие требования.
При обсуждении требований едва не получился раскол между большинством и небольшой группой мастеровых — кузнецов, литейной, модельной и столярной мастерских. У рабочих этих мастерских за смену было три перерыва: на завтрак, обед и чай с общим временем два часа двадцать пять минут при 11 часах 30 минутах рабочем дне. Они доказывали, что у них и так небольшой рабочий день, но умалчивали о переработке.
Кое-кто из хозяйских прислужников пытался воспользоваться этим недоразумением и сорвать обсуждение требований. Это им не удалось. Недовольным объяснили ошибочность их мнений, важно было вообще потребовать уступок у хозяев, а насчет перерывов договориться можно всегда.
С чувством гордости и сознания своей единой силы узнали вскоре рабочие, что фабрикант вынужден был удовлетворить часть их требований.
Кудрявцев был уволен, на его место заступил директором Перунов Федор Иванович. Рабочим, работавшим круглый год, увеличили дневную оплату на 5 копеек, но таких было немного. Большинство, живя в близлежащих деревнях, летом уходили на свои полевые работы.
Остальные требования обещано выполнить в ближайшем будущем, но обещания так и остались обещаниями.
Продолжение следует.
Фото из открытых источников.
#мемуарыщетинкина #ганикокострома #областнойархив_кострома #воспоминания_щетинкина