Утки…

На пенсии Игорь Иванович стал заядлым охотником. Больше всего на свете он полюбил бродить по лесу с ружьем, приминая сапогом мягкий мох, щурясь от солнца, вдыхая смолистый запах сосен. Как гулко стучало в груди сердце, когда из зарослей выпархивала утка, и охотник брал птицу на прицел.
Самая большая несправедливость заключалась в том, что в семье Игоря Ивановича никто не любил дичь…
«Не надо мне твоих уток! – Хмурилась жена. – Возишься с ними полдня, а потом никто не ест!»…
«Нет, спасибо, не возьму, они горькие!» – Честно признавалась старшая дочь…
«Меня с птичьими тушками даже на порог не пустят!» – Отмахивался сын, женатый на рьяной зоозащитнице…
И только младшая Аннушка, папкина любимица, не могла отказать отцу и со вздохом говорила: «Ладно, уговорил, возьму твоих уток»…
- Аня, у нас вся морозилка забита утками, а жрать дома нечего! – Возмущался Анин муж. – Неужели так трудно сказать отцу, что в твоей семье тоже нет настоящих ценителей дичи?
- Не могу, Вань, - признавалась Аня. – Каждый раз думаю, что больше не возьму. Но как увижу, с какой надеждой он смотрит, как он радуется…
Мы часто бывали в гостях у Ани и Вани. И много раз пробовали ту самую утятину. Что сказать? Дрянь…
На этот раз Аннушка пообещала, что приготовит уток по совершенно новому французскому рецепту. Мы покорились судьбе и взяли побольше вина. 12 часов она вымачивала уток в родниковой воде, 20 часов выдерживала в маринаде в холодильнике, обмазала птиц душистой смесью из масла и трав, запекала три часа в фольге на среднем огне, постоянно поливая вытапливающимся жиром. Подала с картофелем. Скажу словами Жванецкого: хорошо, что у нас с собой было! Описать это блюдо, не употребляя обсценных слов, не представляется возможным. Замечу лишь, что отварная картошка рядом с дикой уткой казалась шедевром высокой кухни.
Впрочем, довольно быстро мы дошли до состояния принятия действительности: это когда все женщины - красивые, все мужчины - умные, все утки - вкусные...
- Не жесткое мясо? – Тревожно спрашивала Анька, с остервенением отпиливая кусочек. - Скажите честно, не горчит?
- Нормально, Григорий! – Отвечали мы ей дружно, поливая изысканную кухню кетчупом...
Тут на Аньку что-то нашло, она схватила телефон и набрала по видеосвязи отцу.
- Папочка! – Воскликнула она в возбуждении. – А хочешь, я покажу тебе, что у нас сегодня на праздничном столе?
Какая муха в нее вселилась?
- Ну-ка, ну-ка… – Игорь Иванович протер очки...
- Полюбуйся! Твои утки! В лучшем исполнении! Ты видишь, какое мясо? Посмотри, все едят! Наташка ест, муж ее ест, мой муж ест и даже дети наши – тоже едят!
- Причем дети ведь при этом даже не пьют! – Наблюдательно заметил папа…
- Вот именно! – Горячо подтвердила Анька. – Все едят твоих уток! И, знаешь, что? Всем очень нравится! – Зачем-то добавила она, будто простой констатации факта было недостаточно…
Анькин муж пытался показать тестю, что у него нет выбора, что его принуждают жрать жесткую и горькую дичь с чудовищным запахом елок и дробью, но Анька пнула его под столом…
- Слушай, Анюта, - протянул папа, почесав затылок. – Если вы с такими счастливыми лицами едите этих жутких уток, может, вы и бакланов съедите? Я там настрелял, куда деть не знаю… Давай я их тебе, доча, передам?
И Анька, эта безвольная курица, уже практически согласилась на бакланов, но тут ее муж выхватил телефон и жалобно прошептал в экран:
- Игорь Иванович, что я вам плохого сделал, а?
/Волошина Наташа/