«…а ты красива, лучше всех -

А я-то знаю, почему!
Ты говоришь, что я - как все,
А я-то знаю, что к чему...
А время птицей пронеслось уже -
Ты догоняй - не догоняй…»
Андрей Бандера - "А помнишь?"
С детства люблю помидоры. Яркие и сочные, после каждого укуса солишь его и так до конца, а еще со свежим черным хлебушком. Вкусно, если немного поперчить. Утоляет жажду и голод одновременно. Помидоры впитывают в себя много солнца и словно заряжают нас этим светом и теплом нашей звезды. Еще я люблю вдыхать аромат хвостика помидора. Этот запах с невероятной силой, как ничто другое, захватывает меня. Он уносит меня за тысячу километров от дома и на 23 года назад…
Однажды я отправился в те края, где растут помидоры в большом количестве и под открытым небом. В Краснодарский край недалеко от станицы Марьянская располагался наш строй отряд студентов МОПИ. Мы жили в деревянных бараках, разделенных на несколько отдельных помещений. Работа наша заключалась в сборе помидоров. Там срывая их с ветки, я нанюхался этого запаха хвостиков и поэтому, теперь вдыхая полной грудью и с наслаждением этот запах у меня всегда возникает стойкая ассоциация с теми годами и местами. Поехал я туда из-за нее. Вообще мне надо было делать операцию, доктор напугал меня, что если буду тянуть, то может быть все что угодно. Ну, конечно, я себя накрутил, что, возможно, даже я умру. Но и это не остановило меня, я хотел поехать с ней туда, где солнце, море, море арбузов и море помидоров. Какие романтичные пейзажи рисовало мое воображение! Тогда мне было 18 лет и ничто не могло остановить меня.
Уезжали мы в Краснодар в конце июля 1990 года. Был теплый солнечный денек. Из-за того, что неожиданно одну электричку отменили, мне пришлось ехать на следующей, которая приходила впритык к поезду. Выходя из метро, я уже бежал к поезду, посадка на который шла полным ходом. Та, из-за которой я поехал, ждала меня на платформе и горячо так высказала:
-Ты чего так долго, я думала, ты передумал!
-Электричку одну отменили,- ответил я, довольный ее гневом. Волновалась и ждала - замечательно! Вот мы уже в поезде, вещи убраны под сиденья нижних полок, и мы сидим в предвкушении поездки довольные и переглядываемся. Ну, вот вагончик и тронулся и Москва в вечерних красках проплывает за окнами. Незаметно наступила ночь. До этого я еще никогда не уезжал без родителей так далеко. У нас была теплая компания моих однокурсников, с факультета географии и биологии. Но все же я как-то по привычке в районе 23 часов лег на верхнюю полочку и собственно собирался вздремнуть. Этим я сильно удивил свою подругу. Она в компании парней и девчонок весело общалась, там еще какие-то курсанты военные (везде попадающиеся на просторах страны) примкнули. Я понял, что что-то не так делаю. Что в компании надо позднее ложиться или вообще не спать. Тогда я тоже присел на полку, тем более пришла Наташа с нашего курса, белокурая москвичка, и ей тоже было не интересно в той общей компании. Она извинилась, что помешала мне спать. Она сказала, что просто посидит тут, а я могу спать себе дальше. Ну, как тут спать? Когда такая симпотная девчонка сидит рядом и скучает. Сон как рукой сняло и усталость дня тоже. В институте мы с Наташей не общались, она из другой группы. Нашел общую тему - гороскопы. Тогда это было ново и всех интересовало. Оказалось, что мы оба водные знаки, а стало быть, легко должны ладить. Во время нашего милого и увлеченного щебетания появилась моя подруга и ехидно так заметила, про мой внезапно улетучившийся сон. Я немного растерялся, предложил ей посидеть с нами, но она не захотела быть третьей лишней и ушла. Я же продолжил разговаривать с Наташей. Потом все улеглись спать, и в вагоне водворилась тишина. Ехали мы в плацкарте, и видно было всех. Внизу на полке лежал Андрюха. С которым мы потом сильно подружились после этой поездки. Он сам из г. Раменское. Андрюхе в эту ночь не спалось. Оказывается из форточки, не закрывавшейся до конца на него сильно сквозило. Он перекладывался по разному испробовал все возможные положения, накрывался подушкой и полотенцем, но ничто не помогало. Признался он в этом только утром, а так всю ночь один боролся с ночным сквозняком. Он заболел потом. Засыпая, я вспоминал ее глаза, ее слова, ее прекрасный гнев по поводу моего жуткого опоздания на поезд, мысленно повторял ее тургеневское имя: Ася, Ася …
Пока я сплю на полке мчащегося на юг поезда, впору вернуться назад во времени и вспомнить, как мы с ней стали общаться. Память выхватывает несколько моментов. После того, как мы узнали, что мы зачислены на первый курс института, нам объявили субботник по уборке аудиторий. Я помню, что приехал в назначенный день и мне дали ворох газет и сказали, чтобы я протирал окна. Смутно я помню, что эту задачу мне поставила именно Ася. Я тогда приехал со своей знакомой, которая ждала меня около института, и больше ни на кого собственно не смотрел. Второй эпизод всплывает в памяти более отчетливо, и собственно с него и началась наша дружба с Асей. Был зимний вечер, мы как-то так получилось, что сидели за одной партой в аудитории. Разговорились, выяснилось, что мы почти земляки, точнее наши предки. Мой отец родом из Горьковской области, там русские села идут в вперемешку с татарскими. Так вот выяснилось, что ее предки из соседнего села, но только татарского. Она из московских татар, но корнями уходила в то село. Кареглазая татарочка, с правильными чертами лица, брови, как и водится полумесяцем или как татарский лук, каре, темно-русые волосы роста невысокого. У Аси приятный голос, заразительный смех, в основном она веселая, но если что–то не так то спуска не жди, вычистит по полной. В институте при всех я стеснялся с ней общаться, а когда уже находился далеко от института, а она дома, то с телефона автомата звонил ей и общался, а потом ехал в электричке домой и вспоминал каждое ее слово, каждый ее взгляд и жест. В институте я просто поедал ее глазами, чтобы потом вспоминать и смаковать увиденное за день. Потом была практика в Акатово, там мы еще больше сдружились, вечером гуляли под ручку, узнавали друг о друге все больше. И я все глубже погружался в чувство к ней. Я не мог не ехать с ней в Краснодарский край, она заполнила все мое воображение и все мысли были только о ней, а все остальное было не важно. Именно Ася давала мне силы вставать в 4 часа утра и ехать в далекий институт 3 часа туда и столько же обратно, мысли о том, что я ее увижу сегодня - лучше всякого будильника поднимали меня с кровати и грели в холодной электричке, притупляли чувство голода этого вечного спутника студента. Обратной дорогой воспоминания о прошедшем дне, где была встреча с ней укорачивали бесконечный путь через Запад Подмосковья…
Вот мы и приехали. Был вечер, поезд медленно подъезжал к перрону Краснодара. Я успел переодеться в модную футболку и оперевшись на полки вагона стал отжиматься как на брусьях. Тренированные мышцы вздулись до желаемого размера, что произвело впечатление на ребят, которые с нами ехали, и они стали следом за мной отжиматься. Нас встретил новый начальник нашего стройотряда. Он сразу сказал, что прежний командир заболел и уехал в Москву и, что многое не так как планировалось, в том числе и зарплата за работу. Но нас уже не остановить, мы чего зря ехали? Да и не за деньгами собственно ехали, а отдохнуть, пообщаться и т.д. Нас разместили по баракам. Мы почти все, кто был с курса, попали в одну большую комнату, в том числе и девчонки и Ася. Андрюха слег, разболевшись, и девчонки стали его лечить. Через 3 дня он был как огурчик и торчал в поле, как и все.
Работа наша заключалась в сборе помидорчиков в ведра, и затем их надо было донести до прицепа трактора, представлявшего из себя ящик, разделенный на ячейки. Учетчик, из числа наших студентов, фиксировал на бумаге кто и сколько собрал ведер. Сам того не ожидая, я выбился в лидеры по сбору томатов к концу поездки. Было очень жарко в открытом поле и все время хотелось пить. Я решил по приезду купить ящик лимонада, а пока утоляли жажду помидорами. Мы их разламывали и выедали содержимое. Бочка с водой была, но она на конце поля, пока добежишь и попьешь, время упустишь, норму не выполнишь, да и пока вернешься снова захочешь пить. Когда мы возвращались с поля, то жадно припадали к фонтанчикам с водой. Ничего вкуснее и желаннее в тот момент для нас не существовало. Потом шли в душ, а затем в столовую. Потом была сиеста. Мы выносили матрасы на улицу под тень деревьев и там лежали до 16 часов, когда надо было снова идти работать. В комнатах находиться было невозможно, жарко и тучи мух наполняли их. Отработав, мы снова шли в душ и в столовую. В выходные вечером нам привозили кино. Точнее видео на кассетах, за деньги. Мы гуляли вечерами, иногда делали вылазки на бахчу за арбузами, причем местные ребята охотно нам помогали иногда. Арбузиков мы поели знатно тогда. Хотя иногда наши вылазки напоминали фильмы про ВОВ, где разведчики преодолевают линию фронта. Только представьте, ночью в темноте мы приходили на бахчу и только собирались срезать полосатиков, как вдруг, что–то типа сирены звучало над полем, и включались прожектора на неведомой по размерам машине (воображение рисовало монстра из фантастического фильма). Но самое страшное было дальше - звучали выстрелы. Куда стрелял невидимый сторож, мы не знали. Хорошо если в воздух. Через некоторое время все стихало. Видимо предполагалось, что все вышеуказанное подействует на психику любого вора и отобьет аппетит к арбузикам. Но разве есть такая сила, которая отгонит голодного московского студента от сочной мякоти арбузика в жаркий летний вечерок? Такой страшилки еще не придумали! Мы спокойно срезали полосатых пузатиков и погрузив в рюкзаки уходили тихо без разговоров обратно к своим баракам. Там несколько дней мы всем отрядом поедали их. Кормили нас в столовой не особо, и арбузы восполняли потраченные на полях Родины калории. Иногда также нам удавалось попасть в особо охраняемую зону - фруктовый сад, где были: яблоки, груши, дыни и виноград.
Как - то в начале нашей поездки Ася предложила мне погулять с ней вечером. Должен заметить, что позднее кроме нее меня еще 4 девушки звали с ними вечерком погулять. Причину своей популярности я до сих пор не понял. Я был скромный домашний мальчик, про каких в народе говорят - не целованный, чего их так ко мне тянуло, я не знаю. Наверно потому и тянуло, что «свеженький». А может потому, что если не бегать за девчонками, тогда они начинают сами бегать за тобой? Пойми вот женскую логику! Вокруг полно парней было, причем таких красавцев, с физвоза, где одни спортсмены. Но почему-то в этой поездке качки были одиноки в большинстве своем. Так вот пошли мы с ней гулять вечерком, но что-то впервые у нас разговор не клеился. Я стал ощущать разницу между нами. Она москвичка, а я провинциал, немного старше меня. Она спросила меня о том, кем я хочу после института пойти работать. Это вообще не к месту было, я тогда еще ничего не решил и не загадывал, ибо страна вокруг стремительно менялась. Я ответил ей такое, что повергло ее в шок и на долго оттолкнуло от меня. Наверно она подумала, что у меня не все в порядке с головой. На самом деле ей просто нужно было понять, что именно я имел ввиду, а мне научиться понятнее выражать свои мысли. Но я не мог тогда ей объяснить более доходчиво то свое состояние, в котором пребывал, сам потому что многого не мог осознать. Я, не смотря на внешнее веселье, был внутри собран и весь в поиске. Асе я ответил, что хочу быть таким, как Кашпировский. Она, оправившись от шока, ответила, что Кашпировский уже есть один и надо искать другой путь, я что-то еще ей объяснял и понял, что напрасно. Мы сменили тему. А ведь позднее я понял, что тогда я искал ответ на вопросы: есть ли что–то еще кроме этого видимого мира, есть ли жизнь за гробом, как устроен этот мир, как строить свою начинающуюся взрослую жизнь? Я искал ответы на эти вопросы во всем необычном: в хиромантии, в методе Кашпировского, читал Св. Писание, но ничего пока вразумительного не находил, а мне это было важно, ибо для себя я четко решил, что если столкнусь с чем-то необъяснимым, свидетельствующем о высшем разуме, то уверую в Бога. Я требовал чуда, как фарисеи, знамения мне нужно было, а иначе никак. Ведь я при совке столько жил, столько нас обрабатывали, столько всего скрывали. Это сейчас в прямом эфире Благодатный огонь показывают, и вся литература доступна, и в храм никто не запрещает ходить, а тогда ничего и узнать было не возможно о религии. А так хотелось понять главное: зачем мы приходим в этот мир, кто мы собственно такие, смысл жизни в чем, как жить? Незадолго до отъезда я приступил к изучению Евангелия, правда в изложении А. Меня в журнале «Смена» и меня многое заинтересовало, но не было главного - Чуда, которое показало бы мне что Он есть и все видит и все может! Как я мог ей это объяснить, а ведь это волновало меня тогда больше всего. Я чувствовал, что нахожусь на пороге открытия, что скоро все узнаю. Но я был юн и прямолинеен и не мог отделаться общими фразами и в тоже время подробности говорить не мог и поэтому сказанул про Кашпировского. Не помню, что было потом, но наша прогулка быстро закончилась и мы оба видимо серьезно разочаровались друг в друге ибо вместе больше мы за целый месяц стройотряда не гуляли никогда! Я был в шоке! Я из-за нее уехал за тысячу километров от дома, мне требовалась какая-то операция, со мной могло что-то произойти, т.к. я ее не делал, а уехал и тут полный облом с ней мы не общаемся.
Вечером первой недели нашего пребывания на Кубанской земле, сижу я как-то на своей кровати в комнате барака и скучаю. За окном как ни странно капает дождь, столь редкий в этих краях, ведь за месяц проведенный там их я насчитал только два. Но тут в комнате появляется она. Я сразу надел маску равнодушия и разочарования, а она так ласково мне говорит, чтобы я пошел в соседнюю комнату, где собралась шумная компания, которая требует меня к ним присоединиться. Я отказался, сказав, что у меня болит голова, и вообще я никуда не хочу идти, я там никого не знаю. Тогда она сказала, что поспорила, что приведет меня, а иначе обещала уехать домой. Я мгновенно встал и пошел с ней к месту веселья. Допустить ее отъезда я не мог. Я зашел, думая, что и она будет с нами веселиться. Меня встретили бурной радостью, а она упорхнула. У меня настроение упало сразу. Выяснилось, что компания, в которой в основном были студентки биолого–химического факультета нашего института, собирались играть в «Кис мяу». Для тех, кто не играл, поясню. Один игрок поворачивается спиной, а второй, указывая на остальных, причем лиц противоположного пола, спрашивает:
-Кис?
А второй должен ответить либо «мяу» либо « брысь». Брысь означало нет, а вот мяу означало, что надо поцеловать того, на кого указывают. Меня, домашнего и скромного мальчика это игрище сразу возмутило и я Андрюху, которого считал за серьезного человека, спросил:
-И ты будешь в это играть?
Он с увлечением так ответил, что будет, что я посмотрел на все происходящее с другой стороны. Ну, тогда и я буду, решил я. Присмотревшись к студенткам, которые до этого были для меня безликой толпой студенток чужого курса, я обнаружил, что есть некоторые достойные внимания девчонки. Настал мой черед. Первая, по моему, мне досталась для поцелуев Аня. Она на меня верно глаз положила, ибо целовалась она крепко и с чувством. Ее сладкие и горячие губы лишали чувств, но я однолюб и никто кроме Аси меня не мог заинтересовать сильнее, чем она. Но Аси здесь не было, с ней ничего не клеилось, и надо было как-то жить дальше. Постепенно я уже вошел во вкус игры. Особенно когда мои уста коснулись уст необыкновенно красивой девушки по имени Яна. Как я ее раньше не увидел, я не знаю, но она была само совершенство. Позднее выяснилось, что она и на гитаре играет и замечательно поет песню собственного сочинения про веники из вереска. Помню некоторые строки этой прикольной песни: «…покупайте веники, веники из вереска, вот хороший веник, не жалейте денег, мне нужна жена, ла, ла, ла, с мужем или без, пусть уродом будет-по ночам темно, ах наш старый дом, как хорошо нам было в нем…». Играть в « Кис мяу» я начал с азартом и часто угадывал Яну, но у красавиц губы холодные и не сладкие, Аня была вкуснее. Но это была ЯНА! Целовать такую королеву, само по себе за счастье. Пусть даже это было только чмоканье. Яна оказалась очень компанейской девчонкой и всегда устраивала интересные вечера. Она стала душой нашей компании.
Однажды Яна узнав, что мы с Аней родились в один день, решила устроить нам студенческую свадьбу. Всем стало интересно и все так серьезно готовились и пихали меня, что я поддался всеобщему веселью. Меня даже заставили кольца сделать, и я где-то отыскав проволоку, соорудил нечто подобное. И вот вечером в лесополосе нам накрыли стол, на нем были явства, мы с Аней во главе стола, ей даже фату сделали, тосты звучат, «горько» кричат, все как на самом деле. Ася долго косила на меня своим татарским глазом и под занавес высказала:
-Я тебе эту свадьбу надолго запомню!
Я пытался оправдываться, что это игра, но она и слушать не хотела. Более того, она в тот вечер напилась и меня попросили ее проводить до комнаты. Ее покачивало, но она себя контролировала. Она взяла меня под руку и я повел ее бережно от лесополосы в которой еще горели костры «свадьбы» и повел с горки в темноту к нашему бараку. На небе была огромная дорога Млечного пути, и она восхищала мой взор любителя астрономии. Но спутницу мою ничто не радовало. Я отвел ее и вернулся к остальным в лесополосу. Там тоже уже все сворачивались и расходились. Я шел с Аней и ее подругой Таней. Мы дошли до барака и пожелав спокойной ночи я ушел к себе, а моя «супруга» крикнула мне в след:
-Слабак! - Интересно, а какого продолжения она ждала? Игра закончилась, и все стало как прежде.
Иногда у нас проходили дискотеки под открытым небом. Одна из них мне особенно запомнилась. Весь стройотряд, а это примерно по моим прикидам около 200 человек плюс еще местные ребята на огромной площадке перед нашими бараками танцевали под наипопулярнейшую тогда группу «Bad Boys Blue». До сих пор, услышав их песню «Come back and stay», я мысленно переношусь на ту площадку на 23 года назад и вместе с нашими танцую под вечерним темным небом Кубани, среди полей с помидорами, среди юных и красивых студентов и казаков, а катушечный магнитофон все крутит катушки и все новые песни наполняют нашу импровизированную танцплощадку.
Однажды я заметил, что Ася вечерами стала кататься на мотоцикле с местным казачком. Я помню, танцевал медленный танец с Юлей - подругой Янки, а Ася прошла не спеша мимо нас, посмотрела на меня понимающе и, сев на мотоцикл обняла незнакомца в кожаной куртке и была такова. Танец с Юлей мне и так не доставлял удовольствия, а тут еще Ася с другим катается. Утром мы собирали помидоры, и я старался в разговорах уязвить Асю, любезничал с другими, со мной в напарниках работала Юля. Я заметил, как Асю это коробило. Но потом приехали мотоциклы, и коробило уже от ревности меня. Местные были нагловаты и прямо крутились около наших девчонок, в том числе и около Аси. Я себе такого не позволял, а тут нарисовался перец. Я стал нарываться, но нас как-то развели от драки.
Я по-прежнему мысленно был сосредоточен на поиске истины. Хотелось все же понять есть ли по мимо видимого мира что-то еще или нет.Просто много думал об этом, просто наблюдал, не зная, что Он видит все, абсолютно все наши помыслы и увидел и мои мысли и не замедлил с ответом.
На следующий день мы, как всегда собирали помидоры, но в отличие от других дней я ничего не говорил. Если до этого я болтал без умолку и от меня сбегали напарницы, то в это утро я молчал. Просто так вот хотелось. Внезапно у меня в голове стали проноситься образы что ли, как короткие сны, хотя я бодрствовал и работал. В этих снах на яву я видел Асю на больничной койке и себя около нее стоящего, приносящего ей фрукты. Я понял, что вижу БУДУЩЕЕ! Но сказать ничего и никому просто не могу. Я не онемел, я мог односложно отвечать, но больше необходимого говорить не мог. Ничего подобного больше со мной не было. Асю насторожило мое подавленное состояние, и она после работы в обед подошла ко мне со словами утешения, что, мол, скоро домой поедем, потерпи. Я сказал, что это здесь не причем я не устал, все нормально, и она ушла.
На следующее утро мы снова собирали помидоры. Из обрывочных фраз некоторых студентов я понял, что с Асей что-то случилось! Я уже обратил внимание, что ее нет на поле, но подумал, что она заболела и сегодня не вышла. Но слухи были один хуже другого. Говорили, что она сильно пострадала и у нее внутренности вывалились! Сарафанное радио наговорило много ужасов. Тогда я прямо спросил у говоривших что – же случилось? Случилось же следующее. Ночью Ася со своим мотоциклистом каталась по дороге и решила сама сесть за руль. Она слишком сильно дала газу. Мотоцикл непостижимым образом буквально взлетел и на дереве в 2 м от земли осталась широкая полоса содранной коры. Я видел этот жуткий след потом много раз. Асю увезли в больницу, а ее друга оставили дома, хотя позвоночник он повредил не слабо. Мы с подругой Аси поехали в больницу в Краснодар. Я приготовился увидеть самое печальное зрелище, но понимал, что виду не должен подавать, чтобы ее не расстроить. Для этого я должен был ее быстро узнать. Вошли в палату, она была битком набита пострадавшими. Света сразу заговорила с Асей, и я догадался, что передо мной действительно она. Иначе я не узнал бы ее. Один глаз был закрыт и травмирован,а голова забинтована. Она меня узнала и спросила о своем внешнем виде. Я проговорил заготовленную речь и ровным голосом успокаивал ее. Сам же еле сдерживался. Как мне хотелось пожалеть ее, но ее надо было укреплять и поддерживать. Света осталась с ней на ночь, ибо медперсонала не хватало, а Ася пока была лежачей. Впрочем, она очень быстро стала вставать и по стеночке с помощью подруг ходила в туалет и к умывальнику. На следующий день я приехал с другой ее подругой-Наташей, с той, что общалась со мной в поезде. Девчонки менялись возле нее каждую ночь. Я часто ездил с ними и оставил Асе свои «командирские» часы в утешение. Ася быстро пошла на поправку, я действительно возил ей фрукты и сидел возле нее на кровати, как видел это в тех странных видениях на яву. Я понял, что есть другие миры, что видимым миром жизнь не ограничивается и что будущее существует и много чего еще есть не понятного, и оттого, что оно не понятно вовсе не означает, что его нет. По приезду домой я принял крещение и стал больше узнавать о Православной вере и держаться ее.
Жизнь в стройотряде шла своим чередом и утром мы собирали помидоры, потом обед и сиеста до 16 часов, потом еще 3 часа работы, ужин и отдых. Ко мне никто уже не клеился, все поняли о ком моя печаль и уважали мои чувства. Вот уже настал вечер перед отъездом. Мы со Светой позвонили через телефон в местной конторе в квартиру к Асе в Москву и ее сестре все рассказали. Через некоторое время мы узнали, что родители прилетят на самолете и заберут ее в Москву. Утром мы приехали в больницу к Асие и рассказали ей эту новость. Помню, она недоверчиво отнеслась к известию и проверила нас, спросив как зовут сестру. Мы переглянулись и назвали имя сестры. Я спросил у Аси, хочет ли она, чтобы я остался и уехал с ней. Она, немного подумав, ответила, чтобы я уезжал со всеми.
Вот мы в вагоне, уже дружной компанией едем обратно в столицу. Ребята весело поют, Яна собирает своей гитарой всех, кто есть живой, ей дарят комплименты. Она почему то прозвала меня «Акумалиев». Со мной она ласкова и часто разговаривает, видимо, жалеет. Она ко мне подходила на зависть всем ребятам и особенно Андрюхи. Он в нее влюбился крепко. Потом дома он напишет про неё красивые стихи: «…в краснодарском краю, как в Раю…». Все девчонки ненавидели в душе Янку за то, что она могла увести любого парня просто поманив его пальчиком. Вот и мы и в Москве, я не успеваю на последнюю электричку и сижу на вокзале до утра. Утром приезжаю домой мама рада мне, удивляется, как я загорел и окреп, собирая помидоры. Но женским чутьем она поняла, что что-то случилось у нас там, среди помидорных полей. Я рассказал ей про Асю.
В Москве я нашел Асю в больнице и навестил, она почему-то удивилась, что я смог отыскать ее, словно я на другой планете живу, а не в 2 часах от Москвы. Мы мило пообщались тогда в больничном холле. В ходе разговора, она вскользь намекнула, что мы не правильно себя вели в стройотряде и испытующе на меня посмотрела, но я смолчал, ибо не готов был к такому разговору, я еще не определился в своих чувствах. Потом, когда она выздоровела, мы встретились в институте. Но мы были уже другими. Хотя беда и сблизила нас, но я только пришел к вере и не мог отвлекаться от своего открытия. К тому же было и еще много причин чисто бытовых и материальных не преодолимых для меня. Между нами наступил ледниковый период. Я же читал Писание и другую литературу на религиозные темы, посещал богослужения, стал меняться. Удивительно, но именно ко мне изо всего нашего курса приставали со своей пропагандой сектанты из других курсов. Сколько всяких соблазнов таило в себе общежитие тех времен. Но с Божьей помощью они прошли мимо, не задев меня. Конечно, в дальнейшем я сбивался с пути, ибо тернии жизни заглушали посеянное семя веры, но Он принимал меня обратно в Отчии объятия, как в притче про блудного сына и перстень на руку давал и одежду лучшую и праздник в честь возвращения, все было.
Учеба шла своим чередом. Я стал подрабатывать продавцом в коммерческой палатке на площади Киевского вокзала. Были еще студенческий поход по горам Кавказа, поездки в другие города, но почему то там все повторялось: вначале все с Асей у нас все шло гладко, даже замечательно, а потом снова она с другим, а я один. Те, кто были со мной на полях Краснодарского края, при встрече радостно приветствовали меня в институтских коридорах. Видел я и Аню и Яну и других девчонок, которые в столице сразу стали недосягаемы. А с Андрюхой мы наоборот, подружились и долго еще ездили друг к другу в гости. Мы с ним часто вспоминали ту поездку, арбузы, Яну, смешные истории, которые с нами приключились. Андрюха был у меня на свадьбе свидетелем через год после окончания института. С Асей у нас остались прохладные отношения, она не могла меня понять, да и это было не возможно, я ведь еще сам себя не понимал и не знал. Я словно чистый лист наполнялся потихоньку текстом открывшейся мне Сути. Я был очень молод и ничего и никого не берег, веря, что впереди меня еще ждет много девушек и других событий. Конечно, у нас с Асей были моменты, которые приятно вспоминать, в целом она добрая и интересная, и я желаю, чтобы все у нее было замечательно, но Всевышний сам решает, с кем людям быть вдвоем и поэтому дорожки наши разошлись, а все прежние наши с ней неудачи были лишь намеком на будущее расставание. А вот с будущей профессией я уже на 4 курсе определился. В те годы выбор был не велик, и моя дорожка лежала в следственный отдел нашего местного ОВД, где я много лет проработал. Но это уже другая история и она уже пишется на бумаге.