Но если человек, никогда не слышавший «Капли дождя» Шопена, попробует найти эту композицию в интернете, ему с высокой долей вероятности предложат прослушать W of Rain Ярослава Никитина в аранжировке Сергея Кузнецова. На нескольких популярных каналах W of Rain приписывается Шопену – под названием «Вальса дождя». Неизвестно, кто первый допустил ошибку, но она, как говорится, пошла в массы. Теперь множество людей полагают, что композиция W of Rain современного российского композитора Ярослава Никитина – это «Вальс дождя» Шопена (хотя на самом деле такого вальса у него нет). На самом деле даже само название «Вальс дождя» – ошибочно, так как такого произведения нет ни у Никитина, ни у Шопена. Те же, кто желает познакомиться с «Каплями дождя», написанными на Майорке, из-за распространившейся ошибки не могут найти это классическое произведение. Рекомендуем искать его под названием Прелюдия ми минор 4 (Опус 28). Теперь, когда с «перепутаницей» разобрались – давайте послушаем эти две мелодии, каждая из которых прекрасна по-своему! И сравним настроения, переданные творцами в композициях, навеянными шелестом дождевых капель. W of Rain Ярослава Никитина и Сергея Кузнецова более спокойна и безмятежна. В этой композиции оттенок невесомой грусти, который мы ощущаем, глядя на плачущее небо, совсем лёгкий. Музыка напоминает о летнем грибном дожде, о переливах солнца в хрустальных каплях на лепестках цветов. «Капли дождя» Фредерика Шопена обладают более сложной структурой. Лёгкое и светлое начало сменяется в центральной части прелюдии тревогой, а затем снова воцаряется оптимистичное «послегрозовое» настроение. Чтобы понять суть этого произведения, нужно знать историю его создания. «Капли дождя» были созданы на Майорке, где провели вместе зиму влюблённые друг в друга Фредерик Шопен и Жорж Санд.

Этот период запечатлён и в произведении писательницы «Зима на Майорке», где описанию природы острова посвящено немало поэтических строк: «Справа от нас холмы, служащие пастбищами, постепенно становились все выше и переходили в горы, покрытые зарослями пихты. У подножия тех самых гор в зимнее время, а также во время летних гроз, протекает горная река, о которой во время нашего приезда напоминало лишь высохшее русло, усеянное гальками и булыжниками. Вместе с тем, красивый мох на камнях; маленькие, позеленевшие от влаги и потрескавшиеся от мощных потоков мостики, которые наполовину утонули в зарослях ив и тополей, сомкнувшихся друг с другом красивыми тонкими ветвями и соединивших, таким образом, оба берега реки одним зеленым балдахином; слабый ручеек, бесшумно просачивающийся меж корней тростника и мирта; обязательно присутствующая группка детей и женщин с козами, присевших на корточки отдохнуть на райском бережку – все это в совокупности являлось восхитительным зрелищем, достойным кисти художника…». Но жизнь на Майорке для пары не была безоблачной. У композитора обострился туберкулёз. Испугавшись, хозяин дома выгнал Шопена, Жорж Санд и её детей на улицу. Трудно было найти жильё, весь остров, казалось, ополчился на «чахоточного» с его «странной» любовницей, которая одевалась в мужское платье, курила трубку и была старше любовника на шесть лет… В Шопена на улицах бросали камни, громко проклинали Жорж Санд, а в магазинах отказывались им продавать товар. Потеряв кров, они поселились в келье пустующего монастыря. Это настроение и отразилось в центральной части композиции. Но всё-таки надежда на лучшее не гаснет в человеке, горит в часы даже в самых тяжёлых испытаний. И «прелюдия в дождевых каплях» завершается светлыми нотами: гроза прошла, и в каплях дождя отражается солнце…