ОН ПОДАЛ заявление в народное ополчение, но в ответ услышал: «Ты снимаешься в "Обороне Царицына" и "Походе Ворошилова".

Это фильмы оборонного значения. Считай себя солдатом и выполняй свой долг». Что ж, он выполнял... Потом легендарный Сергей Эйзенштейн завлёк его ролью Владимира Старицкого в «Иване Грозном»... Павел Петрович мне рассказывал:
– Было важно, чтобы на экране этот бесхитростный, слабоумный юноша к финалу превратился в образ трагический, почти зловещий. Сергей Михайлович подарил мне свою фотографию с надписью: «Дорогому Оборотню Павлу, с необыкновенной лёгкостью проходящему километры извилистых путей с помощью одной свечки». Почему «оборотню»? Да потому, что в «Иване Грозном», кроме Старицкого, я сыграл ещё две роли – духовника царя Евстафия и Халдея, причём все – абсолютно разные. И польского короля Сигизмунда в третьей серии тоже играть был должен, но её не сняли...
В другой раз он мне говорил:
– Люблю кинематограф за крупный план. Выдержать испытание крупным планом – пожалуй, вот это в нашей профессии самое трудное. Тут уже не соврать, всё сразу видно...
Он это испытание выдержал. Вспоминаю его воистину оглушительный успех в фильме Бориса Барнета «Подвиг разведчика», где артист – крупным планом! – предстал в образе отважного майора Федотова. Да, после безвольного Старицкого – воплощённая Воля! Народ в кинозалы валил валом. Причём для нас, мальчишек, Кадочников мигом превратился в кумира, а знаменитая фраза его героя: «Вы болван, Штюбинг!» – стала самым любимым нашим выражением...
И следом – опять «геройская» роль: Мересьев в «Повести о настоящем человеке» Александра Столпера. Чтобы лучше войти в образ знаменитого лётчика Алексея Маресьева, потерявшего на фронте обе ноги (про которого написал Борис Полевой, изменив в его фамилии лишь одну букву), наотрез отказался от услуг дублёров: истязая себя, снова и снова полз в лютый мороз по снегу, четыре месяца ходил на настоящих протезах. Такая истовость артиста коллег поражала, и потом мы смотрели на экран, затаив дыхание...
***
ДА, ЗРИТЕЛЬ Кадочникова любил, власти – ценили: в 1951-м за участие в посредственном, но на «нужную» тему фильме «Далеко от Москвы» он получил третью по счёту Сталинскую премию. После был хорош в «Укротительнице тигров» (где, кроме всего прочего, задушевно пел и вовсю гонял на мотоцикле) и в «Запасном игроке» (где и играл эксцентрично, и пел задорно, и – сорокалетний – к тому же классно боксировал). Далее – ещё добрый десяток картин. (Кстати, почему-то большинство его киногероев непременно звали Алексеями?).
В те годы популярность этого человека зашкаливала. От теряющих голову поклонниц, от настырных поклонников, которые непременно желали с ним выпить, не было спасения: хоть не заходи в ресторан, хоть не садись в поезд... А ведь, между тем, удачливых у нас не любят. И завистникам под родимым небом нет числа. Всех, кто из общей шеренги выбивается, – к ногтю! Вот и по преуспевающему Марку Бернесу как раз в ту пору «Комсомольская правда» жахнула грязным фельетоном. А следом главная профсоюзная газета «Труд» (наверное, по согласованию со Смольным) таким же образом врезала по Кадочникову. Навесила на народного любимца всех собак. Даже в том обвинила, что будто бы оборудовал свой автомобиль самогонным аппаратом! А дабы вся эта чушь собачья выглядела поубедительней, пасквиль, по тогдашней моде, сопроводили гневным письмом якобы рабочего Кировского завода Героя Соцтруда Карасёва...
Павел Петрович был раздавлен. Ждал на «Ленфильме» поддержки от друзей, но вдруг оказалось, что в трудный момент таких – раз, два и обчёлся. На нервной почве с ним случился парез голосовых связок, и только уникальная операция спасла артиста от полнейшей немоты...
Себя обретал с трудом. Утешение находил в любимом с детства занятии – живописи. Ходил на охоту, писал книгу воспоминаний. Режиссёры его приглашать перестали. Вот почему попробовал (и с успехом!) снимать сам – «Музыкантов одного полка», «Снегурочку». (Кстати, в последнем случае, оказавшись изгоем, был вынужден прибегнуть к помощи всех актёров из собственной родни).
Слава богу, умница Никита Михалков в «Неоконченной пьесе для механического пианино» предложил Павлу Петровичу роль Трилецкого – и в этот потрясающий фильм он вписался хорошо. А потом так же достойно – в «Сибириаду» Андрея Кончаловского, где предстал в образе Вечного деда. Вот тогда-то артист Кадочников на родной киностудии снова стал нарасхват...