Памятник Юрию Озолу на его могиле на Новодевичьем кладбище в Москве .

Летом 1915 года началось формирование латышских стрелковых батальонов Русской императорской армии. Восемнадцатилетний рижанин, электротехник Карлис Озолс (1897-1944) добровольно поступил на царскую службу и был зачислен в 2-й Латышский стрелковый Рижский батальон. Принял участие в боях под Кемери. Затем был переведен в пулеметную команду 1-го Латышского стрелкового Усть-Двинского батальона. За бои под Кекавой был награжден Георгиевским крестом 4-й степени за номером 526995 в августе 1916 года.

После Октябрьской революции большая часть латышских стрелков поддержали большевиков. Среди них и Карл Озол, который в мае 1918 вступил в компартию. Первое время служил в 2-м Латышском стрелковом полку, потом в 15-й Инзенской стрелковой дивизии. Воевал против «белых» – войск Колчака и Деникина. В 1919 году был направлен на учебу в Академию Генерального штаба, после которой командовал полком в боях против поляков. Демобилизовался в 1922 году. Работал на хозяйственных должностях в Наркомате иностранных дел (был в командировке даже в Афганистане), потом директором нескольких заводов в Москве и Брянске.

Незадолго до выхода на «гражданку» Карл Озол познакомился с Марией Сергеевной Насоновой (1902-1981), с которой они поженились. В следующем году в семье в Москве родился первенец, которого назвали Юрием.

Портрет Юрия Озола, 1930 год.


Репрессии не обошли стороной Карла Озола. В 1937 году его исключили из партии, но осужден он не был и, вернувшись в Москву, работал простым инженером-электриком. А весной 1941 года, казалось бы, жизнь стала налаживаться. Старшего Озола восстановили в партии. Младший, который и раньше учился неплохо, вообще стал круглым отличником – окончил школу с золотой медалью. Ведь у него появилась четкая цель – стать инженером-энергетиком.

Однако все перечеркнула война. В июле 1941 года Карла Озола снова призвали на службу в армию. В октябре того же года он участвовал в боях на московском направлении, а с декабря был назначен командиром 1-го запасного стрелкового полка 14-й запасной стрелковой бригады, которая готовила пополнение для фронта.

Портрет Карла Озола, 1941 год.

Уже к 16 октября 1942 года через полк прошли 36 973 новобранцев. Бойцы некоторых маршевых рот были настолько хорошо подготовлены, что их брали сразу в гвардейские части.

«Дисциплинирован, энергичен, требователен к себе и подчиненным», – охарактеризовало командование Озола и наградило за совокупность заслуг орденом Красной Звезды.

Юный разведчик

В самом начале войны Юрий подал заявление в военкомат. Однако ему еще не было 18 лет, а потому комсомольцу тогда отказали – пришлось подождать еще несколько месяцев. Но на фронт он не попал, хоть и был «ворошиловским стрелком». Для армии оказался важным другой его навык: молодой Озол прекрасно говорил по-немецки. Вначале он участвует в допросах пленных, совершенствуя знания как языка, так и германского быта. А потом техник-интендант 2-го ранга стал разведдиверсантом ГРУ – бойцом воинской части 9903.

Портрет Юрия Озола, 1941 год.

За обозначением «в/ч 9903» скрывались секретные сотрудники (в том числе курсанты Разведшколы при ЦК ВЛКСМ) 3-го (диверсионных действий) отделения Разведывательного отдела штаба Западного фронта. Потом, в декабре 1942 года, в/ч 9903 в полном составе была переведена в распоряжение разведуправления Генерального штаба Красной армии, а с февраля следующего года числилась как «в/ч 83462». Самыми знаменитыми бойцами этой разведчасти стали Зоя Космодемьянская (1923-1941) и Вера Волошина (1919-1941), погибшие под Москвой. Служило там много латышей: Нина Цалите, Зинаида Наматевс, Милда Тимме, Константин Плуме, Виктор Шульц. Не говоря уже о командире части – легендарном разведдиверсанте Артуре Карловиче Спрогисе (1904-1980), который водил в Испании в разведку самого писателя Эрнеста Хемингуэя.

После разгрома немецких войск под Москвой воинская часть 9903 приступила к подготовке групп для действия в глубоком тылу противника: в Беларуси, на Брянщине, в Латвии, Польше, Восточной Пруссии. Для этих целей были отобраны десятки курсантов, велась напряженная работа по их всестороннему обучению тому, что было необходимо для успешной разведки в глубоком тыле противника. Однако Спрогис не только готовил разведывательные и диверсионные группы, но и, как это было в Испании, порой лично отправлялся с ними за линию фронта для выполнения наиболее ответственных и рискованных операций. Так, 1 сентября 1942 года 37 разведдиверсантов, включая Спрогиса и Озола, были заброшены в Беларусь.

Портрет Юрия Озола, 1942 год.

Уже 8 сентября Озол участвует в первой диверсии на железной дороге недалеко от станции Крупки, а через три дня – в налете на немецкий гарнизон в Выдрице. А 21 сентября, при проведении очередной диверсии на железной дороге, спасая командира, Озол был ранен, но отказался от эвакуации на «Большую Землю» и остался в отряде. Увезти же его должен был тот же самолет, на котором вывезли серьезно раненного Спрогиса . Спрогис несколько месяцев пробыл в военном госпитале в Москве, где ему сделали ряд сложных операций, после чего в январе 1943 года был назначен руководителем латвийского партизанского движения.

Озол же, пока полностью не вылечился, по приказу партизанского командира мог принимать участие только в хозяйственных операциях: небольшие группы партизан, по 3-4 человека, занимались сбором провизии на зиму, попутно собирая сведения о противнике от местных жителей.

День рождения стал днем смерти

В один из осенних дней 1942 года Юрий Озол, Сергей Озеров и Василий Чуфистов направились на двух подводах в деревушку Прудок. Озол в этот день был по-особому весел, но, в чем дело, товарищам не говорил. Чуфистов и Озеров грузили продукты в телегу, а Озол беседовал в избе с старостой, который ему рассказывал, что местные знали о немцах и полицаях.

Неожиданно в деревню с нескольких сторон въехали немцы на автомашинах. Оставалась лишь одна возможность – быстро уходить через речку и топь – в лес. Постучав в окно Озолу, туда и побежали его товарищи. А Озол, выбежав из хаты, увидел, что опоздал. Тогда он открыл огонь из автомата, прикрывая отход товарищей и вызывая огонь на себя. Он стрелял, пока не потерял сознание от ран: пули перебили ноги и попали в живот.

Истекающего кровью разведчика втащили в избу. Когда Озол пришел в себя, он произнес несколько фраз по-немецки. Офицер наклонился к нему, но получил лишь плевок в лицо. Молодому разведчику немцы выкручивали руки, выворачивали ступни ног, выбили левый глаз, но ничего не добились. Едва подающего признаки жизни Озола фашисты закинули в машину и увезли в деревню Черневка, где у них располагались штаб и санчасть. Его отдали врачам, надеясь добиться от пленного хоть чего-то. Медики безуспешно пытались привести Озола в сознание, и к вечеру он умер.

Так день рождения состоящего в распоряжении начальника ГРУ Генерального штаба Красной армии техника-интенданта 2-го ранга Юрия Озола – 13 октября – стал днем его смерти. В этот день ему исполнилось 19 лет.

Могила Юрия Озола на Новодевичьем кладбище в Москве.

Прислуживавшие немцам полицаи вначале хотели выкинуть умершего в выгребную яму. Но местная жительница Явига Науменко уговорила их этого не делать. И с мужем Федором и старым пастухом Ивановичем они похоронили изувеченное тело юного разведчика, имя которого они даже не знали, на песчаном пригорке.

О судьбе сына отцу долгое время ничего не было известно. Лишь в конце 1943 года майор Озол получил телеграмму от председателя Президиума Верховного Совета СССР Михаила Калинина: «Уважаемый Карл Иванович! По сообщению военного командования, Ваш сын техник-интендант II ранга Озол Юрий Карлович в боях за советскую Родину погиб смертью храбрых. За совершенные Вашим сыном Юрием Карловичем Озолом боевые подвиги в борьбе с немецкими захватчиками он награжден орденом Отечественной войны I степени. Орден Отечественной войны I степени и орденская книжка, согласно статьи 10 Статута Ордена Отечественной войны, передаются Вам для хранения как память о сыне, подвиг которого никогда не забудется нашим народом».

Это письмо Карл Озол хранил при себе до самой смерти и не сообщал о нем жене, чтобы она не теряла надежду на возвращение сына во время войны. И не знал он, что еще в конце 1942 года его жена получила извещение о гибели сына и не говорила об этом мужу, также чтобы не ранить его, пока идут сражения...

Та же награда, и тоже - посмертно

Летом 1944 года Красная Армия стремительно приближалась к Латвии. В Гороховецких лагерях (военных, а не гулаговских) началось формирование нового латышского соединения – 308-й Латышской стрелковой дивизии. Майору Карлу Ивановичу Озолу доверили формирование 323-го стрелкового полка этой дивизии. Полк начал формироваться 11 июня в трех километрах восточнее деревни Золино, 8 июля полку было вручено Боевое красное знамя, а 13 июля его 1847 бойцов погрузились в три эшелона и двинулись на запад. От города Невель 20 июля латышские стрелки начали пеший форсированный марш, вступив на территорию Латвийской ССР 24-го числа.

Первого августа 1944 года латышские части Красной Армии прорвали немецкую оборону в районе поселка Стети северо-западнее города Прейли. В авангарде шли гвардейцы из 43-й дивизии. 323-й стрелковый полк вначале шел во втором эшелоне, вступив в бой 3 августа.

Памятник на месте боёв у посёлка Стети.

Карл Озол лично повел полк в атаку у поселка Турки. Благодаря его инициативе и храбрости, противник был отброшен за реку Аташа. Однако у стоявшего на ней хутора Григулес комполка Озол был ранен. К сожалению, смертельно.

За четкое и умелое руководство в бою, бесстрашие и мужество Озола наградили орденом Отечественной войны I степени – той же наградой, что и его сына. И тоже посмертно.

Похоронили майора в лесу между хуторами Вецели и Брисла. Но цветы на его могилу надо возлагать не там. Некоторые латвийские «антифашисты» не любят посещать Братское кладбище в Риге. Мол, там же похоронены эсэсовец Вейс и генеральный инспектор латышского легиона Бангерскис. Но там ведь покоятся и многие красноармейцы! Так, возле скульптуры Матери-Латвии мы видим надгробную плиту Герою Советскому Союзу гвардии старшему лейтенанту Сидору Ивановичу Срибному (1916-1944). А на самом крайнем надгробии справа мы видим следующую надпись: «Kārlis Ozols, majors, *10. aug 1897 +3. aug 1944». Все верно, после войны останки Карла Озола перезахоронили на Братском кладбище в Риге. В августе родился, в августе стал солдатом, в августе погиб... Совсем недалеко, кстати, на Кладбище Райниса, похоронен командир его сына – полковник Артур Спрогис.

Могила Карла Озола на Братском кладбище в Риге.

Не забыто и место захоронения Юрия Озола. Науменко все рассказала партизанам, когда те собирали сведения о произошедшем, и показала могилу. Партизанский командир все тщательно записал и зарисовал план местности. Весной 1945 года могилу вскрыли, эксгумация подтвердила рассказ о ранениях и пытках, от которых умер Юрий Озол. Тело разведчика было перезахоронено в Москве на Новодевичьем кладбище – его могила находится недалеко от могилы Зои Космодемьянской.

В московской школе №465, в которой он учился, имя Юрия Озола стала носить пионерская дружина. А в Латвии в Сигулде одна из улиц была названа именем комсомольца-разведчика – Jura Ozola iela. И называется так до сих пор. Почему в Сигулде? Именно оттуда родом Озолы, на местном кладбище похоронен дед разведчика и отец комполка Янис Озолс.