Я уже и думать забыла о существовании этих духов, носящих название "Красная Москва", когда внезапные воспоминания о них перевернули мою жизнь. Однажды я шла к приятелю, который в тяжелые годы из дипломированного строителя перестроился в фотографа, и думала: "И почему некоторые фотографы сейчас называются "фотохудожник"? Что это за приставка такая "художник", а без этой приставки что, фотография не получится, что ли?" В голове проплывали черно-белые изображения артистки Веры Холодной, лица убиенной императорской семьи, черное знамя над Рейхстагом... Хотя за эти 20 лет перестройки, точнее опыта выживания под обломками последней рухнувшей империи, после армии менеджеров, дистрибьютеров, промоутеров и мерчендрайзеров, русское слово "художник" даже как-то успокаивало. Это я к тому, что мой приятель, к которому я шла, величал себя не иначе, как фотохудожник. Мы долго и спокойно беседовали с ним о высохших руслах и свежих течениях изобразительного искусства, к коим без сомнения, относится и искусство фотографии, перебирали его цветные и черно-белые снимки, среди которых попадалась сепия, когда я, совершенно неожиданно, поразилась одной фотке, где на старомодном туалетном столике, отражаясь в оплывшем зеркале, стояла засохшая роза в фарфоровой вазочке, а рядом - флакон одеколона "Красная Москва", того самого, с притертой стеклянной пробочкой в виде купола! Флакон был наполовину полон, и видно было, как в темной пахучей жидкости мерцал свет ... А поодаль, стояла коробочка футляра - высокая, с белыми зигзагами и шелковой кисточкой сверху. Точно, как в моем детстве. У меня даже в голове помутилось от странного приступа ностальгии и, показалось, уже плыл по комнате и подступал к горлу узнаваемый запах "Красной Москвы", когда-то не то, что модных, а единственных, дорогих и приличных духов, сигнализирующих всему миру о том, что в дом пришел праздник или гости. В Новый год вся страна пахла елкой, яблоками и - "Красной Москвой"... Мандарины были, но редко, а апельсины в Ростов приехали еще позже, в семидесятых... Приятель, оказывается, заглядывал мне в глаза: Что с тобой?... Ты меня слышишь?... - и, догадавшись, в чем дело, радостно выдохнул - а-а, "Красная Москва"? Ну, конечно!.. Да у меня еще флакон сохранился - можно понюхать... С этими словами он ринулся в другую комнату, к тому самому старинному трюмо, вышвыривая скопившиеся коробочки и баночки. Я, с надеждой, следила за его руками. Увы...

Это - Ленка!... - искренне сокрушался приятель, обвиняя жену, - это она, пока, понимаешь ли, я в командировке был, порядки наводит!... - Он в сердцах обхватил голову руками: Бабулин флакон - ё-моё... говорил же!... Нашему горю не было предела, и через полчаса я ушла, слабо утешившись подаренной фотографией с тем самым флаконом, на который я смотрела теперь с периодичностью в полчаса, боясь потерять предчувствие сладковатого забытого аромата. ... В ближайшие дни пришлось сделать над собой усилие и зайти в неведомые магазины с пьянящими названиями типа "Будуар", "Буржуа", "Летуаль", "АртПрестиж" и прочие, в ряду которых слово "Сувенир" звучало исконно русским. Я догадывалась, что там этих духов не может быть, но быть может... Молодые "менеджеры по продаже",а проще говоря, продавщицы слыхом не слыхивали ни о какой "Красной Москве", более опытные - слыхивали, но глазом не видывали. Я заметила, что сама возбуждаю их осторожное любопытство - примерно как ископаемый динозавр, или как Лох-Несское чудовище, нагло вылезшее посреди городских джунглей и настойчиво ищущее доисторических свидетельств своего существования в свои незапамятные времена... А в это самое время полные губы ухоженных красоток-продавщиц шелестели не давно знакомые моему слуху "Мажинуа-ар", "Пуассо-он", "Клема-а", а совершенно неповторимые звукосочетания, как будто я попала не в магазинчик на соседней улице, а на другую планету, в другое пространство, измерение...Туда всегда заходили, шептались, благоухали молодые, красиво одетые девушки, выбирая флакончики с драгоценными каплями за четырех-пятизначные денежки, а тут стою я, простая русская, еще почти женщина, и - хочу "Красную Москву" ?! Что такое есть эта "Красная Москва"? Почти как скипидар для поясницы с радикулитом... А дома я безутешно смотрела на фотографию, водя пальцем по тонкому флакончику, трогала шелковую кисточку, ощущая ее мягкость и - боль где-то на уровне сердца... ...Блошиный рынок Ростова не дал положительного результата: ни пустых флакончиков, ни коробочек... Но тетки, когда я заговаривала с ними об этих духах, начинали мечтательно улыбаться, уходя, каждая, в свои воспоминания - они, эти духи, часто недосягаемые по цене, были неотъемлемой частью существовавшей и исчезнувшей советской эпохи, и воспоминания о ней будоражили пласты утишенных в памяти образов, возрождали картинки, казалось, невозвратной жизни, которые теперь, как живые, вставали перед глазами, в принципе одинаковые, но разнящиеся лицами участников. Вот - накрытый в складчину стол в квартире сотрудницы к 7 Ноября, вокруг которого собирались участники парада трудящихся масс маршрутом от Нахичеванского рынка и соседних улочек до Театральной площади, а потом - к ней, все к ней, к этой доброй сотруднице, замерзшие, голодные, с натертыми транспарантами и знаменами руками, с набитыми в общем строю водянками от новых туфель - и садились за обильно накрытый ею стол. Или - пустые гулкие коридоры средней школы, где лестничные марши усыпаны конфетти из хлопушек и отдаленно слышна музыка из актового зала - С Новым 1965 годом! - гласил плакат во всю стену пролета, нарисованный гуашью по ватману и посыпанный толчеными стеклянными игрушками, отчего натурально сверкал снег на буквах... Возле учительской пахло шампанским и "Красной Москвой"... И ловишь себя на странной мысли, что "Красной Москвы" уже нет. Вот просто - нет. Была - но уже нет... И неотвязная эта мысль - о физическом присутствии прошлого - грызет изнутри, как болезнь невосполнимости утраты, и становится все навязчивей возникшая идея, что если один раз, один-единственный малюсенький разочек нюхнуть этой самой "Красной Москвы", то все будет хорошо, как прежде - уверенно, стабильно, защищенно. Как в детстве...Блажь!... Ведь и про акулу капитализма знаю, и "Капитал" оказался, в самом деле, интересной, но большой книгой, и притчу о сборщиках урожая помню, и уверена, что каждый строит свою жизнь сам и никто ему не.... Хочу. "Красную Москву" хочу.

Паранойя... "Ищите - и обрящете"... Стояли последние дни января 2008 года, впереди надвигался очередной праздник, и хотя мои мужчины никакого отношения к защите Отечества не имеют, я покупаю им что-нибудь, чтоб не так стыдно было принимать от них подарки к 8 Марта, в день Вавилонских блудниц. Попытка безрадостных людей сделать всеобщий праздник, путем коллективного одаривания друг друга сувенирами, ощущения счастья не создает, а хлопоты вызывает. Но как же, а вдруг мужчины бросят оружие и уйдут с поста, не получив сувенир? И, наверное, чем больше подарок, тем яростнее они будут защищать Родину?...Или, что это за праздник поедания тортиков, когда 8 Марта выпадает на время Великого поста, а дети в школе накрывают "сладкий стол", хвастаясь, чья мама вкуснее испекла, не зная о том, что люди ради Бога усмиряют плоть именно в эти дни. А учительница забирает остатки трапезы домой... Итак, я оказалась в маленьком магазинчике с парфюмерией, где юная продавщица предлагает мне подарочные мужские наборы и вдруг... мой взгляд падает на красно-белую коробочку со знакомым зигзагообразным рисунком, похожим... нет...показалось - это что? Вот, вот это....Левее! Да! Это - что? Девушка трогала и откладывала коробочки, нашла - Вот это? Щас посмотрю... И нетвердо начала читать: Крас... (мак? площадь? поляна?)... ная... Москва... что ли? Не может быть! - выпалила я, окаменевая. - Дайте мне! Я почти выхватила коробочку: "Красная Москва". Одеколон. Ой, да подделка, наверняка подделка. Отвинтила красную пластмассовую головку, не веря удаче и - вот он, момент истины !- поднесла крышечку к носу... Боже мой!..Наверное, я менялась в лице, так как продавщица и какой-то ейный ухажер не сводили с меня глаз, пока я с нескрываемым стоном вдыхала этот незабываемый аромат детства, этот запах счастья и живых родителей, благоухание вечного праздника и веры в будущее... Ручаюсь, что они такого идиотского посетителя не видели никогда... Потрясенная, продавщица пролепетала: Вы это... вот это - она, не веря глазам, указывала пальчиком на этот бедный флакончик, - что? - будете брать ?- ей было не понять, как может, вроде с виду приличная тетка покупать такую дешевку в тонкой картонной упаковочке, отметая предложенные брендовые одеколоны ценой на порядок выше...А я не верила своей сбывшейся возможности выйти, вот прямо сейчас, на эту улицу заснеженного провинциального южного города и - плеснуть этим непобедимым ароматом сюда, в январь, где трепещут на ледяном ветру продувных дворов многоэтажек никому ненужные, но еще такие зеленые елки с остатками мишуры... В радостном запале я что-то лепетала молоденькой несмышленой девушке о "Любимом букете императрицы", созданном еще в начале прошлого столетия русским подданным французом толи Генрихом Брокаром, толи Августом Мишелем, в честь императрицы Марии Федоровны; о золотых медалях на выставке парфюмерии в Париже; о первой мировой войне; революции в России; о скромных радостях простых советских трудящихся, когда "Империя Брокара", известная во всем мире, стала называться просто "Замоскворецкий парфюмерно-мыловаренный комбинат №5" и лишь потом - в двадцать пятом году - фабрикой "Новая заря" со сменой названия этого шедевра гениального парфюмера на "Красную Москву".. ... Продавщица и ее кавалер, не мигая, удивленно слушали меня, переглядываясь и качая головами, а случайные посетители, замерев, не уходили, занимая уголочек...

Как вдруг, смявшись лицом, девушка метнулась куда-то под прилавок, зашуршала, что-то уронила и, наконец, вылезла, торжествующе сияя и держа над головой кулачок, в котором был зажат маленький флакончик - А духи вы не хотите ?- почти пропела она. - Коробочка, вот..., помялась, я и отложила... брак... - И с удовольствием произнесла, перекатывая во рту звуки: "Красная Москва"!... Наверное, я продемонстрировала всю гамму чувств, присущую еще живому человеку, потому что теперь уже продавщица стала мне быстро-быстренько говорить о том, что она отложит эти духи до завтра, если у меня нет денег... В подтверждение своих слов, она сама развинтила флакончик, и замахала ладошкой так, что резкий, а потом до боли знакомый терпковатый запах поплыл по магазинчику, а ее парень забубнил "да я сам за эту женщину заплачу", так как пожилой посетитель вызвался немедленно купить эти духи своей жене... Деньги у меня были и я, отупевшая от свалившегося чуда, приложилась пальцем к уже своим духам и тупо прикасалась ко вновь прибывшим посетителям магазинчика, спрашивая "А вы знаете, что это за духи?", вглядываясь в их просветлевшие глаза. А молоденькая продавщица смеялась в облаке незнакомого ей аромата, глядя на удивленные лица посетителей... Без копейки денег, не веря своей "сбыче мечт", я вышла из ларечка, придерживая рукой коробочки. Две бабули вытекли из вечернего сумрака мне навстречу - чужие, хмурые, придерживая одна другую на снежных ухабах. Мы поравнялись,

Когда одна сказала: "Чуешь, Маня, шось пахнет, не наче як "Красна Москва"... - "Да ты шо..."Они замерли, втягивая воздух в старческие носы: "И пра-авда"... Девчата, - отозвалась я из темноты, - давайте я вас надушу!.. Старушки, причитая (что уже и забыли как они выглядят, эти духи...) и охая (о своей безденежной "жисти", где и не купить было их вовсе...), подставляли щечки и ладошки, затем к нам подходили еще, и еще абсолютно незнакомые пожилые мужчины и женщины, они спрашивали "что дают?", смеялись, протягивали ко мне руки, но сразу, вдохнув подаренный пряный аромат неповторимой юности, затихали, поднося ладошку к лицу, подкатив глаза мечтательно к небу, и - так уходили в свои неуловимые старческие жизни, в свои скудные жилища, в уже неисправимые судьбы... И плыл по темнеющей провинции неземной дух "Красной Москвы", вместивший мечты Генриха Брокара, светлые надежды императрицы Марии Федоровны и грёзы множества давно ушедших от нас русских красавиц, смешиваясь с хвоей отсыревших елок и увозимых с ярмарки мандаринов, и становясь от этого чуть горьковатым. По ветру то и дело останавливались прохожие, растерянно ведя головой - им почудилась сказка, что ли? Автор Галина Ульшина

История духов «Красная Москва» …Запахи сохраняются в памяти дольше всего. Они настигают тебя внезапно, сквозь время, обиды и имена, сквозь школьные анкеты и потерянные при переезде новогодние открытки. И ты шевелишь розовым носом, как кот, и вдруг понимаешь: да, именно так пахло моё детство. Но флакон духов был - мечта... Духи «Красная Москва» настолько легендарны, что их появление и имя мастера, создавшего неповторимый букет, со временем превратились в красивую историю.

Генрих Броккар, который к началу XX века владел одной из самых известных в мире компаний – «Империей Броккара», имел нескончаемое количество наград и дипломов победителя на различных международных конкурсах, но мечтал он об одном – звании «Поставщика высочайшего двора Его Императорского Величества». Эта идея настолько захватила его, что, как говорит легенда, аромат приснился ему во сне. Обдумав все, он на трехсотлетие празднования Дома Романовых (в 1913 году) преподносит Императрице Марии Федоровне (матери Николая II) уникальный подарок – вырезанные из воска цветы (розы, фиалки и жасмин), каждый из которых источал свой аромат. Соединяясь воедино, ноты пряных трав, женственной розы и романтичного жасмина создавали неповторимый аромат – аромат первых в мире русских духов, которые вошли в историю не только российской парфюмерии, но и мировой. Запах настолько понравился Марии Федоровне, что Броккар получил такой вожделенный титул, а духи начали называть «Букет Императрицы». За такой оригинальный подарок Генрих Брокар был пожалован званием поставщика Высочайшего двора Его Императорского Величества. Во время революции появилась мода избавляться от всего того, что хоть каким-то образом напоминало о прежнем укладе и Генрих Броккар, желая спасти свой мир – «Империю Броккара», а также аромат предложил новой власти переименовать и то и другое. Так, фабрика стала называться «Замоскворецкий парфюмерно-мыловаренный комбинат N 5», а немного позже – «Новая заря», а духи получили имя «Красная Москва» (с 1925 года). Все это красивая легенда, к которой довольно скептично относятся историки моды и представители самой фабрики. С точки зрения модных критиков, такой букет не мог появиться в начале XX века: это слишком смело и для этого не было никаких возможностей. Время подобного сочетания компонентов наступило значительно позже, спустя полтора десятилетия, тогда же, когда были созданы легендарные «Шанель № 5», которые чем-то напоминают «Букет Императрицы» (несмотря на то, что относятся к разным классам парфюмерии). Архивы фабрики «Новая заря» хранят документальные свидетельства создания духов – легенды эпохи в 1924-1925 годах. Официальная «легенда»: состав духов был «изобретен» лучшими «носами» новой советской парфюмерной фабрики «Новая Заря». Чуть более «современная» легенда связывает создание «Красной Москвы» с именем красивой женщины – жены наркома и министра иностранных дел Вячеслава Молотова - Полины Жемчужиной, курировавшей создание аромата для советских женщин. Она, элегантнейшая из всех элегантнейших, цокала своими каблучками по пути к Сталину и ныла ему о перебоях с эфирными маслами, с упаковочными материалами. Потом стучала кулачком по столу и требовала создания Главпарфюмера, в обязанности которого входил бы контроль гигиены и аромата советских женщин. (Настолько элегантная идея, что глупее и не придумаешь). Короче, Полина таки достучалась своими кулачками, но вовсе не до Главпарфюмера и уж точно не до Сталина. Достучалась до обвинений в «преступной связи с сионистскими организациями» и ссылки в Казахстан. Очевидно, жене комдива удалось почувствовать, какой аромат будут носить первые красавицы Советской России. И она угадала - «Красную Москву» любили звезды первой величины: киноактриса Любовь Орлова, первая женщина-космонавт Валентина Терешкова и миллионы русских красавиц. Москвички - обладательницы фарфоровых кошек в стенках, потёртых ридикюлей на защёлке и приборов для поднятия петель (чтобы стрелки на колготах чинить) владели ароматом, за которым вроде бы гонялись модницы Парижа. Духи занимали высокие места на международных конкурсах. О красномосковских флаконах знали даже заокеанские модницы. Капнуть из флакона на пальчик, не знавший маникюра, и потереть за ушком. Так советовала книга «Вам, девушки». Так показывала девушка-кино Любовь Орлова, так делала женщина-космос Валентина Терешкова. Выбрать из легенд более правдивую не представляется возможным, так как доподлинно неизвестно из каких именно нот состоял любимый аромат Марии Федоровны, а полный купаж «советской» «Красной Москвы» до сих пор хранится в строжайшей тайне представителями парфюмерного концерна «Новая Заря». Духи «Красная Москва» и в XXI веке позиционируются как аромат для сильных, чувственных и уверенных в себе женщин. История духов «Красная Москва» В первой половине XIX века во Франции родился тот, кому предстояло стать одним из самых известных, а потом совершенно забытых дамских угодников. Он угождал и продолжает угождать решительно всем дамам и девицам, вдовам и даже императрицам, невзирая на их возраст, семейное положение и, мало того, даже никогда с ними не встречаясь. Детство Брокара Еще в детстве у Генриха Брокара обнаружился невероятный дар, однажды папа Брокар с большим удовольствием подбрасывал вверх своего румяного карапуза, а тот смеялся на руках отца и неожиданно спросил: — Папа, чем от тебя так восхитительно пахнет? — Нежным ароматом духов твоей матушки, — отвечал отец. — Милая, — обратился он к жене, - посмотри, какой у нашего малыша нос! Непременно он станет парфюмером! — Кем же еще ему стать, если все в роду Брокаров были отличными парфюмерами? — заметила тетка Брокара, до того тихонько сидевшая в уголке в кресле. — Вот только как добраться к вершинам парфюмерной славы и хорошим доходам во Франции, где парфюмеров не меньше, чем ёлок в лесу? Старший Брокар поставил сына на пол, и лицо его помрачнело. Конечно, у мальчика, несомненно, есть талант, да и отец непременно передаст ему некоторые секреты их тонкого, изящного искусства составления изысканных ароматов. Но тётя Жанель, как ни крути, права: парфюмеру пробиться во Франции, считающейся ведущей парфюмерной державой, не так-то просто, даже при солидной поддержке славного имени предков. Тетя Жанель подала маленькому Генриху идею, каждый может загадать желание и увидеть волшебный вещий сон в Сочельник, если Господь ниспошлёт ему благословение, а как раз и был Сочельник. Она предложила ему пораньше лечь спать и хорошенько помолись перед сном. Утро пришло солнечное, с ясным голубым небом и бодрящей прохладой. Все в семье получили подарки и собрались за праздничным завтраком. Подкладывая на тарелку маленького Генриха гусиного паштета, старая Жанель, словно невзначай, поинтересовалась, что он увидел во сне? Малыш ответил, что видел незнакомый, весь заваленный снегом огромный город. Он не знает, как он называется, но это очень далеко от Парижа. И еще он видел странный букет цветов: от них шёл неземной аромат, от которого легко и приятно кружилась голова. Отец поинтересовался, запомнил ли он этот запах, но мать попросила не лишать мальчика сказки. Генрих рос смышленым и предприимчивым молодым человеком. Он получил хорошее образование, разбирался в химии, парфюмерном деле и коммерции, но, как и говорила Жанель, во Франции пробиться на вершину оказалось невероятно трудно. Тогда молодой Генрих Брокар решил рискнуть: он попросил денег у отца и сообщил, что уезжает. Отец поинтересовался куда? И Генрих поведал отцу, что его друг Жорж Николь едет в Россию: он намеревается основать в Санкт-Петербурге магазины модного платья. И он решил составить ему компанию в дороге и открыть в Москве парфюмерное дело с производством и собственной торговлей. Отец подумав, согласился с поездкой, надеясь, что сын не посрамит славного имени Брокаров.

Империя Брокара Россия встретила Генриха очень радушно, и скоро он убедился, что не зря выбрал именно Москву — хлебосольную и широкую, а не холодный чиновный Петербург. Работящий и оборотистый, умевший быстро решать нужные дела, Генрих Брокар 15 мая 1864 года основал в Москве предприятия по производству парфюмированного мыла.— Лиха беда начало! — подмигивая своим помощникам, повторял он понравившуюся ему русскую поговорку. Сначала Генрих выпускал всего три сорта мыла: знаменитое “Детское” с выдавленным на нём русским алфавитом — на каждом кусочке по буковке! — “Янтарное” и “Медовое”. Продукция быстро начала пользоваться повышенным спросом, и от выпуска ста кусков в день Брокар перешел к расширению производства и разработке новых сортов, из которых русским красавицам особенно понравилось “Греческое”. Обладая тонким вкусом и отличными познаниями в парфюмерии, Генрих Брокар решил вырабатывать его из лучших сортов орехового масла. И не ошибся — мыло получило головокружительный успех у интеллигентной публики, а вскоре им начали пользоваться даже при дворе. Тем временем Брокар уже смело выбросил на рынок новинки: “Шаром” и “Народное”, всего за копеечку! К началу XX века фабрику француза стали уважительно именовать “Империя Брокара”. Её владелец имел весьма разносторонние таланты и неизменно угождал русским женщинам всех возрастов и сословий. Русские красавицы искренне благодарили своих любимых за духи, производства фабрики Брокар, духи Генриха всегда вызывали восхищение. Уже пожилой Брокар не посрамил славы своих предков. В 1913 году его “империя” обладала восемью золотыми медалями, полученными на всемирных выставках в Париже, Ницце, Барселоне и других мировых центрах парфюма. Только об одном сожалел известный парфюмер — в коллекции высоких наград его “империи”, которую теперь отлично знали не только в России, но и за её пределами, не хватало звания “Поставщика Двора Его Императорского Величества”. Даже два золотых российских герба, украшавшие этикетки фирмы и пожалованные Брокару в знак признания его заслуг и качества продукции, не могли утешить обрусевшего француза. Однажды в конце 1890-х годов Генриху вспомнилось детство: уютный дом во Франции, весёлый, усатый, ещё совсем молодой отец и старая тётка Жанель, утонувшая в глубоком кресле, стоявшем в полутёмном углу гостиной. Да, хорошие были времена. Но однажды среди ночи, он переполошил весь дом своими криками “Нашел!”. Он рассказал перепуганной жене, что Бог дал ему тот же сон, как в детстве и он понял, что нужно делать. Надо создать букет! Какой букет, недоумённо спрашивала его жена. Букет для императрицы! — торжествующе закричал парфюмер и, накинув халат, побежал в кабинет: немедленно звонить главному художнику своей “империи”. На следующий день они уже спорили до хрипоты: выйдет или нет. Он просил его сделать так, как он просит, а запах — это уж его дело. Он уверял, что императрица не устоит! Спустя неделю в кабинет главы парфюмерной фирмы доставили совершенно необычную вещь: прекрасную хрустальную вазу, полную цветов: алых роз, нежных пармских фиалок, нарциссов, ландышей. И все они с необычайным искусством были изготовлены из цветного воска и выглядели почти неотличимо от живых. В день рождения вдовствующей императрицы Марии Федоровны она получила от фирмы знаменитого московского парфюмера Брокара весьма необычный подарок: эту самую вазу с изумительно сделанными восковыми цветами, каждый из которых источал свой натуральный аромат. Запахи легко и приятно кружили голову и сливались в необычайный букет. Императрица повелела назвать новые духи “Любимый букет императрицы”, а Брокар получил наконец вожделенный высочайший указ, которым ему жаловали звание “Поставщика Двора Его Императорского Величества”. Духи стали легендой и приобрели несравненную популярность в России и за её рубежами. Новые веянья Говорят, Генрих Брокар увидел во сне не только удивительный восковой букет, благоухающий духами, но и нечто более страшное, однако не стал об этом никому говорить. Наверное, правильно сделал. В 1917 году фабрику национализировали: легендарная “Империя Брокара” превратилась в “Замоскворецкий парфюмерно-мыловаренный комбинат N 5”. Хорошо, у людей в кожанках и с наганами хватило ума не поставить к стенке главного парфюмера Августа Мишеля, работавшего ещё с самим легендарным Брокаром, создавшим множество новых неповторимых ароматов. Как ни странно, именно француз Мишель не стерпел такого безобразия и в 1922 году выступил с предложением. Не дело, так называть парфюмерное предприятие, совсем недавно имевшее заслуженную мировую славу. Уж коли большевикам так охота новых традиций и решений, пусть назовут фабрику “Новая заря”. Большевики подумали и согласились: вроде звучало вполне подходяще и в духе времени. Так с лёгкой руки другого старого французского парфюмера “Империя Брокара” стала “Новой зарёй”. Но Мишелю не давали покоя легендарные духи, созданные самим Брокаром. Конечно, он прекрасно понимал: новые “командиры производства” не только не согласятся сохранить их прежнее название, но даже не смогут точно выдержать технологию изготовления. Духи станут хуже, чем при Генрихе Брокаре, но Август мечтал оживить легенду. Поэтому внёс новое предложение: “Духи можно переименовать в “Красную Москву””. И люди в кожанках вновь согласились. Вот такая необычная история у всем известных духов “Красная Москва”. Покупая их, знайте: в фигурном флаконе в форме Кремлёвской башни заключены мечты Генриха Брокара, императрицы Марии Федоровны и грёзы множества давно ушедших от нас русских красавиц. Возможно, именно поэтому бывшие духи “Любимый букет императрицы” теперь имеют чуть горьковатый запах.