Говорят, что его (беднягу, умирающего между двумя стогами сена) придумал средневековый философ Жан Буридан. Тут кое-какие сомнения есть, но, может быть, к концу притчи что-нибудь прояснится. Надо только чуточек потерпеть, пока все буквы на бумагу лягут. Ну так вот – у этого ослика была весьма серьёзная проблема, и даже не одна, а целая цепочка. Как раз обо всём этом и речь. Но сначала давайте-ка, дадим ему имя, а то неудобно как-то – всё ослик и ослик, да ещё и буриданов. А ослик этот любил думать (совсем как человек), но всё время чего-то опасался. (Может он и на самом деле был человек? – ну, может, не сейчас, а когда-нибудь раньше?) Но хватит вопросов, а то так никогда до имени и не доберёмся – и помрём между именем и осликом. Давайте назовём его Умником – он, ведь, немного глуповатенький такой ослик, со всеми этими его проблемами, ну, так ему очень даже приятно будет иметь этакое имя. Ослик, по имени Умник, был очень голоден, и это была главная его проблема (на тот момент времени). Брёл он, брёл по пустынному полю, и уже совсем изнемог от голода, как вдруг увидел вдалеке сено. – Вот это везение, – подумал он, и пошёл в ту сторону. (Он ещё не знал, что счастье и несчастье всегда вместе идут.) Приближаясь к цели, Умник увидел, что с другой стороны тоже стоит копна сена – такая же красивая (для ослика) как и первая. Он остановился и стал присматриваться – оказалось, что копёшки были совершенно одинаковые по размерам, и расстояния до них были тоже одинаковые. И тут он задумался, какую выбрать-то? Хочется-то побольше, поудобней и повкуснее (ну, совсем как человеку). Так бы он и умер от голода, как тот буриданов ослик, о котором рассказывают люди (только правда ли это?), но он всё же был Умник, и это его спасло. Пострадал он, пострадал от неразрешимой проблемы (на тот момент времени), да и заснул. А проснулся Умник от очаровательнейшего аромата лугового сена. Смотрит, а пока он спал, поднявшийся ветер взметнул в воздух несколько клочьев сена с одного стога, и они разметались в его сторону – один, так совсем недалеко лежал. Пошёл ослик к ближайшему, схрупал его, потом к следующему – так до той копёшки и добрался. И уж такая жизнь у него теперь началась – сплошное счастье. Но мы-то знаем, что счастье вечным не бывает – где-то рядышком всегда его противоположность бродит (или это просто одно и тоже явление такое, только с разных сторон?). Со временем завелись друзья у него – соседи, где-то рядом живущие. Приходили, рассказывали новости всякие, обсуждали их; спорили иногда о том, о сём. Совсем неглупые соседи – как раз под стать Умнику. Ну, совсем интересная теперь жизнь у него. (А это значит, что где-то невдалеке уже и неприятности проклёвываются.) И вот как-то поутру, похрупав сена, Умник увидел вдалеке что-то странное весьма. Пощурился, пощурился, и понял, что с одной стороны (вроде как на самом горизонте) виднеется свеча, излучающая радостно-золотистый свет; а с другой стороны (так же вдалеке) соблазнительно мерцает кочерга, обещающая массу удовольствий. Пообсуждал он эту новость со своими соседями, и, в конце-концов, пришли они к выводу, что, рано или поздно, должны они будут выбрать – куда идти. – А может лучше никуда не идти? – думал Умник. Друзья его потихоньку разошлись – кто к свече, кто к кочерге, а он так себе и живёт у копёшки. Вроде, всё хорошо у него – сена вдоволь, даже травка молодая подрастать в поле стала, а вот что-то покоя не даёт ему, что-то душу гложет. Ну, ясное дело, – надо выбор сделать, надо идти дальше, да вот что выбрать-то? Всё, вроде, красиво выглядит, и всё где-то далеко маячит... Так время идёт, идёт – и уж совсем плохо стало Умнику. – На что решиться, куда идти? – так и не может он выбора сделать. (Ну, совсем «ни Богу свечка, ни чёрту кочерга».) Измаялся вконец Умник, уж и совсем не рад, что сено это когда-то нашёл. – Эх, не было бы сена, не было бы и проблемы теперешней, – думает он. Но однажды видит – со стороны свечи кто-то идёт к нему. Весь такой радостно-спокойный, светло-лицый. Легко-легко земли касаясь идёт – и земля тоже какой-то светлой становится там где он прошёл. Травинки ярче зазеленели, скворцы деловито по полю снуют, и ручеёк по камушкам колокольчиками своими позванивает... Все ему радуются. Поворачивает ослик голову – а от кочерги тоже, бодренько так, идёт кто-то. Деловитый такой, подтянутый, хорошо одетый, чисто выбритый и сигара в зубах ароматная. И уж такой быстроглазый – ничто не ускользнёт от его внимания. И вот они одновременно подошли к ослику, каждый со своей стороны, и остановились на одинаковом расстоянии от него. – Здравствуй, Умник, – тоже одновременно сказали. Умник недоумённо смотрел на них. – Мы пришли, чтобы поговорить с тобой о необходимости сделать выбор, – заговорил быстроглазый. Светло-лицый кивнул головой и улыбнулся. – А почему я должен что-то выбирать? – спросил Умник. – И что это такое, что я должен выбирать? – – Рано или поздно, но неизбежно, в жизни сознательных существ приходит время, когда необходимо делать выбор между полезным или неполезным; красивым или некрасивым; добрым или недобрым; честным или нечестным; большим или маленьким, – негромким, но очень чётко слышимым голосом сказал светло-лицый. – Ты, ведь, умеешь думать? – спросил он у ослика. – Конечно, – ответил Умник, – у меня и имя-то – видишь какое. – – Ну и о чём ты больше любишь думать? О еде или о смысле жизни? – – Сначала сено, конечно же, – без еды, ведь, никак. А поговорить о смысле жизни, оно на сытый желудок даже и приятно, чтобы время скоротать. – – Ну и до чего же тогда ты его коротаешь, это время-то – поскорее до смерти прожить хочешь? Так, что ли? – Ослик растеряно хлопал своими красивыми глазами. – Что же ты молчишь? – спросил светло-лицый. Быстроглазый тихонечко посмеивался. Умник пошевелил ушами и поглядел на пролетающего скворца. – А скворец делает какой-нибудь выбор? Или он просто время коротает до своей смерти? – спросил он. – Скворец просто выполняет порученную ему работу, потому что у него нет разума – он не думает. А тебе дан ум, поэтому ты можешь думать и выбирать то, что тебе нравится или не нравится, – ответил быстроглазый. – Ну, если ум такая обуза, то лучше я от него избавлюсь, – пробормотал Умник, глядя на подрастающую травку. – Ага, вот ты уже и сделал выбор, – весело сказал светло-лицый. – Ты выбрал его «царство», – и он показал на быстроглазого. – А что это за царства ваши? Кто-то из вас хороший, а кто-то плохой? – заинтересованно спросил Умник. Быстроглазый весело посмотрел на светло-лицего. – Моё царство, это мир удобств, мир материальной пользы и выгоды. А его царство, – и он кивнул на светло-лицего, – это мир духовных устремлений, мир удобств для души. – А ты не дьявол, случайно? – подозрительно прищурился Умник. Быстроглазый рассмеялся, а светло-лицый задумчиво улыбнулся. Потом быстроглазый вытащил из кармана две коробочки и быстро разложил их, превратив каждую в удобный стул. Эти стулья он поставил на местечко поровнее, и теперь он и светло-лицый сидели близко друг к другу. – Ты понимаешь, Умник, – начал светло-лицый, – на свете вообще-то нет ничего совсем плохого или хорошего. Существа, обладающие разумом (человек, например), дают всему свою оценку, ибо такого свойство ума. То, что кому-то нравится, называют хорошим, а то, что не нравится – плохим. Вот, например, если ты голоден, то сено, овёс, травка полевая для тебя пища хорошая, а для человека эта пища плохая, ибо ему вкусна еда, приготовленная особым способом. Или – сейчас, пока травка ещё не подросла, тебе сено очень даже вкусно, но когда подрастёт и трава, и прочие прелести природы, ты на сено и смотреть не будешь. А вот, например, о «наших царствах». Да, его «царство», – и он поглядел на быстроглазого, – это мир удобств и выгоды. Там люди заботятся о личной выгоде и удобствах для себя. А в моём – стремятся к божественному, доброму, светлому; заботясь о чистоте душевной. Но кто-то может побежать в моё «царство» ради выгоды своей, думая так: «Вот, у боженьки я хорошо устроюсь, и все грехи он своим прощает. И на работу меня принимать будут везде. Выгодно в церковь ходить». Ты сам уже видишь, какое «царство» он выбрал на самом деле. А кто-то выберет «царство» земных удобств, но, никогда и ни в чём, не делая того, что может помешать или повредить другим людям. Да и само это «царство» он выбрал для того, чтобы, имея деньги и возможности, помогать нуждающимся. Ты уже догадался, что в моё «царство» ведут его дела. Вот именно так и есть в обычной земной жизни. В ней нет каких-то видимых «царств», но есть понятие добра и зла, света и тьмы, божественного и злобного. И все сознательные существа каждое мгновение делают выбор – как поступить (или сказать, или подумать) – честно и искренне; или подленько, думая только о своей выгоде. Что ты думаешь об этом? – Умник задумчиво смотрел на горизонт, потом перевёл взгляд на светло-лицего, подумал ещё, и взглянул на быстроглазого. Тот ободряюще улыбнулся ослику. Умник повернулся к светло-лицему. – Ты очень хорошо и понятно всё сказал, спасибо. Но не ответил, всё-таки, на мой вопрос к нему, – и кивнул на быстроглазого. – А он чего молчит? Я же у него спрашивал. – Светло-лицый улыбался, а быстроглазый тихонечко посмеивался. Ослик внимательно рассматривал обоих и легко пошевеливал ушами. И в этот момент он понял, что совсем не нервничает, как это бывало раньше. – Интересно, – подумал он, – когда это я успел так измениться? Неужели за эти несколько минут? – – Да, да, Умник, – ответил на его мысли светло-лицый, – именно за эти «несколько минут». Когда ты понял то, что я рассказал, часть твоих страхов рассеялась, ибо страхи происходят или от незнания, или от накопившегося зла. Зла в тебе нет. А опыт понимания жизни поможет освободиться и от остальных страхов. А сейчас пусть Монобыт ответит на твой вопрос. И, кстати, вопрос твой был хорошим, хотя ты ещё не знаешь об этом. – Ослик вежливо помахал хвостом и, покосившись на быстроглазого, спросил, – А что это за имя у него такое? – Светло-лицый с улыбкой взглянул на Монобыта. – О-о, как раз об этом ты и поймёшь из моего ответа на твой вопрос о дьяволе, – дружелюбно ответил тот, и немного помолчал, что-то обдумывая. – Ну вот, из рассказа Монодуха (Умник ошеломлённо моргнул) ты понял, что любое существо, наделённое разумом, проходит испытание выбором – именно в этом и заключён главный смысл земной жизни. Испытание на честность и искренность выбора. Добро или зло. Но ты уже по своему опыту знаешь, что частенько бывает так, что событие, казавшееся поначалу удачей, потом уже начинало расстраивать тебя. В жизни всё время происходят какие-то события, изменяющие наши желания, планы и отношение к происходящему. Неизменно одно – выбор между добром и его противоположностью. Зло умеет прикидываться льстиво-сладеньким и добреньким, а добро никогда не навязывает своего мнения, но всегда готово помочь, если его попросят об этом. Поначалу ошибки неизбежны, но опыт жизни накапливается, и, если мы в своём выборе честны и искренни (в первую очередь, перед собою), то и сделать правильный выбор становится всё легче. Ты понял – два устремления, две воли могут проявляться в разумном существе. Светлая и тёмная. Жизнь требует научиться делать правильный выбор, чтобы не стать проводником зла, которое стремится через удовольствия и соблазны подчинить себе разум соблазнённого. Итак – две воли, два устремления. Слово «дьявол» очень давно пришло из Греции, очень, очень давно – διαβολος (диа-волос). В переводе: δια – два, или две противоположности; βολος – зубец, остриё, устремление, воля. Две противоположности. Как поступить? Куда устремить остриё своей воли? Вот именно это и подразумевалось – ответственность выбора между светлым и тёмным. А злой смысл этому слову приписали в средние века. Это было трудное и сложное время. Но мы сейчас не об этом говорим. В самом выборе нет никакого зла – оно появляется, если мы делаем выбор только для собственной выгоды, и не обращаем внимания на то, что вредим при этом другим существам. Вот мы с ним, – быстроглазый взглянул на светло-лицего, – и символизируем этот выбор. Каждый из нас отражает одну из сторон выбора. Духовное, Божественное – это «царство» Монодуха. «Моно», в переводе значит – один – то-есть, одна из сторон двойственности разума. А я – Монобыт – это земная жизнь без мысли о Свете Божественном. А дальше пусть говорит Монодух, если у тебя нет вопросов. – Умник долго молчал, глядя на небо. Потом сходил к ручью напиться. Потом молча понаблюдал за скворцами, и, наконец, повернулся к Монобыту. – Спасибо тебе за такое понятное объяснение. Простите, что я так медленно думаю, но по-другому у меня не получается – я же ослик, всё-таки. У меня нет вопросов, есть только благодарность к вам обоим, – он подошёл поближе к ним и сел. Светло-лицый встал со стула и повернулся к Монобыту. – Давай сложим твои стулья, и пройдёмся по полю, а то гляди – у нашего ослика все четыре ноги устали от стояния на месте. Как ты относишься к такому предложению? – повернулся он к Умнику. – Конечно, конечно, – радостно закивал он, – так и мозги мои побыстрее заработают. Я люблю гулять. – Быстроглазый свернул свои стулья, и пошёл к ручью напиться. За ним туда же подошёл и Монодух. – Вот вдоль ручья и пойдём. Пусть он своей незаметной музыкой поможет нам сохранить покой сердца и ясность ума, – сказал он. Сначала немного прошли молча, а потом светло-лицый заговорил. – Тебе уже ясно о двух сторонах жизни, и о необходимости выбора. И ты понял, что жизнь учит правильному различению полезного от вредного. Этот опыт постепенно накапливается, но с каждым разом и задания усложняются – так и растёт понимание. И этот путь бесконечен. Любая ошибка, если относиться к ней честно, без самообмана, всегда обернётся опытом. Но есть одна коварная ошибка, могущая уничтожить разумное существо – это нежелание покидать удобного, насиженного места. Ты так сидел у своей копёшки. О таких говорят – «Ни Богу свечка, ни чёрту кочерга». А ещё был мессия, который сказал об этом же – «Если ты не холоден и не горяч – извергну тебя из уст своих». Ибо даже «ошибающийся» – холодный, осознав ошибку, может найти дорогу к добру. Нежелающий покидать тёплый и сытый угол, уснёт навеки в паутине равнодушия духовной лени, и станет добычей «добренького» зла. Мы постоянно двигаемся.От состояния ослиного упрямства в отстаивании своих удовольствий или привычек, к состоянию нерешительности буриданова ослика. Затем к случайным или интуитивным, неосознанным поступкам. Оттуда к желанию не вредить добру своим выбором. И, постепенно, научаемся сознательному стремлению к Свету, ведущему к свету в душах и сердцах наших. В этом смысл жизни. – Ослик остановился и внимательно порассматривал струи ручья. Потом поднял голову. – Всё, что ты говоришь, мне понятно, но ещё требует серьёзного размышления. В жизни своей постараюсь помнить и думать об этом. Спасибо. Но почему ты говоришь «мы двигаемся», ведь, ты, наверно, Бог – ты совершенен. Так? – Светло-лицый мягко улыбнулся. – Это для тебя я Бог, для сегодняшнего. Но, как и у любого существа во Вселенной, и у меня есть свой путь развития. И у меня тоже, как и у тебя, есть свой Идеал, помогающий на пути этого развития. Все мы двигаемся, главное, чтобы это был путь к добру. Путь к Добру и Свету... Буриданов осёл — философский парадокс, названный по имени средневекового философа Жана Буридана, несмотря на то, что сам парадокс был известен ещё из трудов Аристотеля, который ставил такой вопрос: как осёл, которому предоставлены два одинаково соблазнительных угощения, может рационально сделать выбор. Буридан нигде не упоминал этой проблемы, но затрагивал немного похожую тему, отстаивая позицию морального детерминизма — что человек, столкнувшись с выбором, должен выбирать в сторону бόльшего добра. Буридан предполагал, что выбор может быть замедлен необходимостью осмысления ситуации и оценкой результатов каждого выбора. Позже, другие писатели, утрировали эту точку зрения, приводя пример с ослом и двумя одинаково доступными и хорошими стогами сена и утверждая, что он непременно умрёт от голода, принимая решение. Эта версия стала широко известна благодаря Лейбницу.                                                                                          Semaa Вайспап.

#притча #мудрости #ГалинаМуравченко