– Елена, ты серьги мои надела? Ну те, что я на день рождения подарил? Я замираю с мокрой тарелкой в руках. Андрей стоит в проеме кухни, смотрит выжидательно. За его спиной маячат наши дети – Максим с рюкзаком наперевес и Кира с заплетенными косичками. – Какие серьги? – голос звучит слишком высоко даже для меня. – Золотые, с камушками. Помнишь, говорил, что долго выбирал? Хочу сфоткать нас всех вместе, пока детей забираю. Сердце колотится так, что кажется, все его слышат. Те серьги я продала еще на прошлой неделе. Виктор, коллега Андрея, купил их для жены на годовщину свадьбы. Деньги ушли на новый телефон Кире – старый окончательно сдох, а без связи в наше время никак. – Они... в ремонте, – выпаливаю первое, что приходит в голову. – В ремонте? – Андрей хмурится. – Я же только месяц назад купил. Что с ними случилось? Кира поднимает голову от телефона: – Мам, а ты вообще когда-нибудь носила папины подарки? Я что-то не помню. Максим дергает сестру за рукав: – Не лезь не в свое дело. – Почему не в свое? Это же наша семья, – Кира смотрит на меня пристально. – Мам, где вообще все папины подарки? Чувствую, как щеки пылают. Андрей переводит взгляд с меня на дочь, потом обратно. В его глазах читается недоумение, которое медленно превращается в подозрение. – Лена, – голос становится серьезным, – где подарки? Я ставлю тарелку на сушилку, медленно поворачиваюсь к ним лицом. Надо что-то придумать, быстро. Но мозг отказывается работать, а дети смотрят на меня, ждут ответа. – Они... у меня в комнате. Просто не ношу часто, берегу. – Тогда сходи принеси, – Андрей скрещивает руки на груди. – Серьги хотя бы. Для фото. – Я же сказала, они в ремонте! – За месяц? Что там делать месяц с новыми сережками? Максим чувствует напряжение в воздухе, делает шаг вперед: – Пап, может, не стоит? Мы и так опаздываем. – Нет, сын. Хочу разобраться, – Андрей не сводит с меня глаз. – Лена, у нас серьезный разговор. Дети переглядываются. Кира прячет телефон в карман, Максим тяжело вздыхает. Они чувствуют, что назревает очередной родительский конфликт. – Дети, идите собирайтесь, – говорю я, надеясь выиграть время. – Не-а, – качает головой Андрей. – Пусть остаются. Это касается всей нашей семьи. – Какой семьи? – не выдерживаю. – Мы уже два года в разводе! – Но я по-прежнему отец этих детей. И по-прежнему забочусь о тебе. – Заботишься? – смех получается истерическим. – Ты приходишь раз в неделю, даришь дорогие безделушки и считаешь, что заботишься? – Безделушки? – голос Андрея повышается. – Я последние деньги трачу на эти подарки! Думаю, как сделать тебе приятное! – А ты не думал спросить, что мне действительно нужно? Кира вдруг встает между нами: – Хватит! Объясните нормально, что происходит! Максим кладет руку на плечо сестры: – Кир, не надо. – Нет, надо! – она разворачивается ко мне. – Мам, где папины подарки? Правда где? Я смотрю на дочь, на сына, на Андрея. Все ждут ответа. Больше нет сил врать. – Я их продала, – произношу тихо. Повисает тишина. Такая плотная, что можно ножом резать. – Что? – Андрей делает шаг назад, как будто я его ударила. – Продала. Все. Серьги, духи, цепочку, браслет. Все, что ты дарил. – Мама! – ахает Кира. Максим молчит, но по лицу вижу – он не удивлен. Подозревал. – Как продала? – Андрей хватается рукой за косяк двери. – Зачем? – Зачем? – во мне просыпается злость. – Затем, что у Максима кроссовки три месяца с дыркой были! Затем, что Кира в одной куртке два года ходит! Затем, что мне вашу золотую цепочку есть не положишь! – Но я же алименты плачу! – Восемь тысяч на двоих детей! Ты хоть представляешь, сколько стоит одеть подростков? – А серьги сколько стоили? – голос дрожит от ярости. – Двадцать тысяч! На эти деньги можно было... – Вот именно! Можно было! А вместо этого ты покупаешь то, что мне совершенно не нужно! Кира плачет. Максим обнимает ее, сам бледный как стена. – Мам, – тихо говорит он, – а серьги от папы... ты их тоже? – И их, – киваю. – На твой спортивный костюм и Кирин телефон. Андрей медленно опускается на стул: – Я не верю. Просто не верю. – А во что тебе верить? В то, что я должна носить золото, когда у детей нет нормальной одежды? – Но это же были подарки! От сердца! – От сердца? – хохочу горько. – От сердца было бы спросить, что нам нужно! От сердца было бы купить Максиму нормальные бутсы, а не дарить мне цепочку за пятнадцать тысяч! Максим вдруг говорит: – Пап, мам права. Андрей поворачивается к сыну: – Что? – Она права. Мне действительно нужны были кроссовки. А Кире телефон. Мы не говорили тебе, чтобы не расстраивать. – Но подарки... это же традиция. Мужчина должен дарить женщине красивые вещи. – Какой женщине? – не выдерживаю. – Я твоя бывшая жена! Мать твоих детей! Мне не нужны ваши красивые вещи, мне нужно, чтобы дети были одеты и накормлены! Кира перестает плакать, вытирает глаза: – А я хотела эти серьги потом получить. В наследство. Сердце сжимается. Не подумала об этом. – Кирочка, я... – Не надо, мам. Понимаю. Но все равно жалко. Андрей встает, ходит по кухне: – А знаешь что самое смешное? Я хотел попросить серьги обратно. – Что? – не понимаю. – На время. У меня есть... подруга. Марина. Хотел ей подарить на полгода знакомства. Теперь уже я хватаюсь за спинку стула: – То есть ты дарил мне подарки, чтобы потом забрать их? – Не так! Просто подумал, раз ты их не носишь... – А я их не ношу, потому что ПРОДАЛА! – Это еще хуже! Максим вдруг говорит: – Родители, хватит орать. Соседи услышат. Мы оба замолкаем. Действительно, голоса повысились слишком сильно. Кира садится за стол: – А что теперь будет? Андрей тяжело дышит: – Не знаю. Честно не знаю. Я старался, покупал дорогие вещи... – Дорогие не значит нужные, – тихо говорю я. – А ты не могла сказать прямо? Что не нравятся подарки? – Как сказать? Ты же так радовался, когда дарил. Думал, что делаешь приятное. – Делал! Или пытался делать. Максим садится рядом с сестрой: – Может, хватит уже выяснять, кто виноват? Что сделано, то сделано. – Мудрый у нас сын, – Андрей смотрит на него с гордостью. – А серьги можно как-то вернуть? – Сомневаюсь. Виктор подарил их жене на годовщину. – Виктор? Мой коллега Виктор? – Он самый. Покупал через Свету, мою подругу. Андрей хватается за голову: – Это катастрофа. Завтра на работе будет неловко смотреть ему в глаза. – Почему? – Потому что он купил украшения, которые я подарил своей бывшей жене! Как это выглядит? – А как выглядит то, что ты хотел подарить эти серьги новой подруге? – не выдерживаю. Кира поднимает голову: – Пап, а эта Марина... она серьезно? Андрей краснеет: – Кирочка, это сложно объяснить. – А нам объяснять и не надо, – встает Максим. – Это твоя личная жизнь. – Но если серьезно, то мы хотим с ней познакомиться, – добавляет Кира. – Может, сначала разберемся с подарками? – встреваю я. – А то получается какой-то театр абсурда. Андрей садится обратно: – Хорошо. Что предлагаешь? – Не знаю. Честно. Серьги уже подарены. Виктор вряд ли их отдаст. – А если объяснить ситуацию? – Что именно объяснить? Что ты дарил подарки бывшей жене, она их продавала, а теперь ты хочешь их обратно для новой подруги? – Звучит ужасно, – признает Андрей. Кира вдруг встает: – А можно я скажу? – Что скажешь? – У меня есть идея. Но сначала скажите честно – вы больше ругаться не будете? Максим усмехается: – Кир, они взрослые люди. Сами разберутся. – Не разберутся. Вот уже два года не могут разобраться. Я смотрю на Андрея. Он тоже смотрит на меня. В глазах усталость и какое-то недоумение. – Хорошо, – говорю я. – Слушаем твою идею. – Пап, а ты Марине уже обещал серьги? – Нет, просто хотел сделать сюрприз. – Тогда купи ей другие. А эти давайте попробуем выкупить у Виктора. – На какие деньги? – спрашиваю я. – А сколько мам получила за продажу? – Двенадцать тысяч. Андрей морщится: – За двадцатитысячные серьги? – А ты думал, подержанные украшения по полной цене продаются? – Не думал вообще ни о чем, – признается он. – Значит, нужно двенадцать тысяч, чтобы выкупить? – Может, и больше. Виктор же подарил жене, она их носит. Максим вдруг говорит: – А зачем вообще их выкупать? Все поворачиваются к нему. – Как зачем? – удивляется Андрей. – Ну зачем? Что изменится, если серьги вернутся? – Справедливость восторжествует, – бурчу я. – Какая справедливость? Мам, ты продала серьги на наши нужды. Это правильно. Пап, ты хотел сделать приятное, но не подумал о том, что нужно. Тоже понятно. Зачем теперь что-то менять? Кира кивает: – Макс прав. Давайте просто договоримся на будущее. Андрей смотрит на детей с удивлением: – Вы серьезно? – Серьезно, – отвечает Максим. – Мне все равно, золотые серьги у тети Марины или у жены дяди Виктора. Главное, что на эти деньги купили мне нормальную спортивную форму. – А мне телефон, – добавляет Кира. – Который очень нужен для школы. Я чувствую, как глаза наполняются слезами. Не от грусти, а от гордости за детей. – Но все-таки, – говорит Андрей, – мне неудобно перед Виктором. – А ему перед тобой неудобно не будет? – спрашиваю. – Он же купил подарок твоей бывшей жены для своей жены. – Вот именно поэтому и неудобно. – Тогда пусть Света поговорит с ним, – предлагает Кира. – Объяснит ситуацию. Может, он поймет. – А если не поймет? – Тогда забудем об этом, – решительно говорит Максим. – Пап, ты лучше скажи, что нам реально нужно. Чтобы больше таких ситуаций не было. Андрей задумывается: – То есть вместо подарков маме покупать что-то вам? – Не вместо, а кроме, – поправляю я. – Если хочешь что-то подарить мне, спроси сначала. Может, мне действительно куртка новая нужна, а не золотая цепочка. – А мне кроссовки, – добавляет Максим. – А мне джинсы, – не отстает Кира. – У меня одни на зиму, одни на лето. Андрей кивает: – Понял. Но все-таки попробуем с сережками разобраться. Совесть не дает покоя. – Хорошо, – соглашаюсь. – Поговорю со Светой. Может, что-то придумает. – А если получится их выкупить, – говорит Кира, – то пусть они у мамы останутся. Как... как символ того, что мы научились друг друга понимать. Андрей улыбается впервые за весь разговор: – Мудрая у нас дочка. – В маму, – отвечает Максим и подмигивает мне. – Эй! А во мне мудрости нет? – притворно обижается Андрей. – Если бы была, не дарил бы золото человеку, который в джинсах и кроссовках ходит, – смеюсь я. – Справедливо, – признает он. – Ладно, дети, пойдемте. А то на фильм опоздаем. Кира и Максим собирают свои вещи. Андрей задерживается в дверях: – Лена, я правда не хотел, чтобы так получилось. – Знаю. И я не хотела продавать твои подарки втайне. Просто не знала, как по-другому. – Теперь знаем, – говорит он. – Будем спрашивать друг у друга, что нужно. – Будем, – киваю. После их ухода сижу на кухне и думаю. Может, Кира права – не стоит выкупать серьги. Пусть носит их жена Виктора и радуется. А мы научимся дарить друг другу то, что действительно нужно. Звонит телефон. Света. – Как дела? Андрей забрал детей? – Забрал. И кое-что выяснил. – Что именно? Рассказываю ей всю историю. Света слушает, иногда ахает. – Вот это да, – говорит она в конце. – А я-то думаю, почему Виктор так обрадовался сережкам. Говорил, что точно такие же видел в витрине за двадцать тысяч. – И что теперь делать? – А ничего. Пусть носит Викторова жена. Красивые серьги, между прочим. Ей идут. – Света! – Что? Ну что теперь? Время назад не повернешь. Зато урок всем. И Андрею, и тебе. – Какой урок? – Что надо разговаривать друг с другом. А не строить из себя непонятно кого. Может, подруга права. Может, все к лучшему. Через неделю Андрей приносит мне зимнюю куртку. Красивую, теплую, именно такую, о какой мечтала. Максиму – новые бутсы. Кире – джинсы и свитер. – Спросил у продавца, что сейчас модно у подростков, – говорит он гордо. Дети счастливы. Я тоже. А серьги так и остались у жены Виктора. Света говорит, что она их очень любит и носит по праздникам. Может, так и лучше. Пусть радуют кого-то, кто умеет их ценить. И никто больше не спрашивает: "Отдавай мои подарочки!" Потому что теперь подарки действительно нужны тем, кому их дарят. *** Дзен Блог строителя Источник https://dzen.ru/blogstroitelja?share_to=link