Осколки души (часть 71) Не сворачивая на свою улицу, Аля с Сашей поехали сразу к дому брата. Серёжка уже вернулся домой, и храпел в своей комнате. Майя сидела перед телевизором, Лера тихонько играла в уголке с куклой предоставленная самой себе. Аля спросила невестку. — Сергей где? — Там, — Майка кивнула рукой в сторону своей спальни, — притащился на рогах, как дошёл только, пьянее грязи был, теперь вот храпит как мартовский медведь. — Ладно пускай спит, — решила Аля, — думаю его сейчас лучше не трогать. Как проспится, скажешь что маму оставили в больнице с переломом. На днях операцию делать будут. — Как в больнице, — Майя вытаращилась на золовку, — это что, хозяйство опять на мне что ли? — На тебе или на неё, — Аля указала головой на дверь спальни, — мне всё равно, разбирайтесь тут сами как хотите. Мозгами нужно было думать, прежде чем скандал затевать. Вот к чему привели ваши выяснения отношений. Неизвестно ещё, что дальше будет, а то так может статься, что мама на костылях останется. — А что ты мне высказываешь, — взвилась Майя, — братику своему лучше об этом расскажи. Взял моду кулаками размахивать, ещё раз такое случится, посажу, вот ей-Богу посажу. — Это ваша жизнь и ваши дела. Как хотите, так и поступайте. Мы сюда за Лерой приехали, пускай девочка пока мамы не будет, у нас поживёт, а то вы её своими криками до конца перепугаете. — Да пожалуйста, — тут же согласилась Мая, — только спасибо скажу, мне одной и с ребёнком и с хозяйством не справиться. На братика твоего надежды никакой, или пьёт или по бабам шляется. — Ты не лучше, — тихо проговорила Аля и пошла собирать племянницу. Лерочка когда узнала что поедет в гости к тёте Алевтине обрадовалась и захлопала в ладоши. — Я с Тёмой играть буду, и с бабой Олей. А ты мне оладушек напечёшь? — Напеку моя хорошая, обязательно напеку, — пообещала Аля. Надежда в больнице пролежала почти два месяца, домой вернулась в конце февраля. За это время Майка с Сергеем продали корову, а поросят кур и гусей пустили под нож. Когда она узнала о том что подворье опустело, то у неё чуть не случился сердечный приступ. Поехала бы снова в больницу, если бы не фельдшер Луиза Анатольевна, которая вовремя заглянула проведать больную. — Мам, так лучше будет, поверь, — уговаривала Аля мать,— ты на костылях с трудом ходишь, кто бы со всем этим управлялся. Ни Сергей ни Майка, делать ничего не будут, а мне некогда, у самой дом и работа. — Да как жить то теперь, двор пустой. Ни молочка, ни мясушка своего. Чем ребёнка кормить буду, — причитала Надежда, сидя на своей кровати в боковушке. — Ничего, голодной смертью не помрёте, — раздражаясь на упрямство матери, проговорила Аля, — мы поможем. Для тебя и Леры найдётся у нас и молоко и мясо. А трутни твои, пускай сами себя кормят. — Это что, мне теперь отдельно что ли питаться? — не унималась Надежда. — Если надо, значит будешь питаться отдельно. Для тебя и племянницы мне ничего не жалко, а братик с жёнушкой своей, пускай сами о себе заботятся. Если бы жили как люди, то и ты не оказалась бы сейчас в таком положении. — Ох Алька, — вздохнула Надежда, — какая же ты всё-таки жестокая, он ведь брат твой родной. — Я помню об этом мам, но и то помню, сколько твой дорогой сыночек гадости мне сделал. Так что не нужно меня упрекать в жестокости, я хорошие уроки в жизни от вас получила. Лера наверное пускай ещё у нас поживёт, пока ты хоть немного окрепнешь? — переводя разговор, спросила она мать. — Нет, — тут же возразила Надежда, — везите внучку домой, пригляжу за ней как смогу, в садик водить её теперь ненужно, что я целыми днями в четырёх стенах делать стану. — Мам, но ты же сама на костылях с трудом ходишь, куда тебе ещё за ребёнком глядеть. — Догляжу, не сомневайся, так что везите её домой, да побыстрее. Аля поняла что спорить с матерью бесполезно, поэтому согласилась. Лера когда узнала что нужно возвращаться домой, так расплакалась, что еле успокоили. Затихла только после того, как Аля пообещала ей, что на выходные будет забирать к себе. — Надо ехать, хорошая моя, — уговаривала она девочку, — бабушка домой вернулась, ждёт тебя. Ты ведь соскучилась по бабушке Наде. Лерочка кивнула в ответ головкой. — Вот видишь, и она по тебе скучает, так что давай собираться. В этот год казалось всё шло через силу, вначале зима долго не заявляла свои права, а теперь и весна не больно торопилась в их края. Приходила она как-то несмело словно через силу. Грязный снег долго лежал по обочинам вдоль дорого, и всё никак не хотел таять. Даже когда солнце стало вовсю припекать, его бело - серо - чёрные островки виднелись среди полей и на опушках Горелого леса. Грачи, первые весенние вестники, тоже появились с опозданием. Их говорливые стаи, вернулись только когда старые вётлы по берегам Липового Донца покрылись первой робкой зеленью. В привычное для прилёта время было тихо, а первое радостное карр, появились только в середине апреля. Надежда свыклась со своим теперешним положением, сидела целыми днями в доме, хорошо хоть Лерочка скрашивала серые, как под копирку дни. По выходным приходила Аля, приносила продукты, забирала вещи, чтобы постирать, и племянницу к себе. Чтобы не ссориться с дочерью, она говорила что готовит для себя сама и питается отдельно, а на самом деле, сын с невесткой, частенько опустошали кастрюльки, оставляя еды едва на дне. Когда почва совсем просохла и стало тепло, она завела было разговор о том что нужно посадить огород, но Сергей так зыркнул, что она оставила эту затею и больше к ней не возвращалась. Ходила Надежда всё так же плохо, без костылей почти не могла стоять. Аля повезла её на консультацию в больницу, но врач обнадёживать не стал. Сказал что костыли она теперь навряд ли оставит. — А что вы хотели, душа моя, — говорил пожилой седовласый мужчина, — перелом был сложный. Кости срастались плохо, да и возраст, сами понимаете не девочка молоденькая. Так что говорите спасибо что хоть так можете ходить. А в доме ничего радостного не происходило. Сын с невесткой продолжали ругаться чуть ли не каждый день. Тихо бывало только тогда, когда Сергей или был сильно навеселе, или уезжал к любовнице. Майка тоже домой появлялась поздно вечером, а иногда и ночью, ссылаясь на то что в бухгалтерии много работы, а она как никак заместитель главного бухгалтера. А потом прошёл слух, что путается её невестка с новым инженером. Пришла как-то к ней Валентина Жорына, вроде как проведать бывшую товарку, и всё вывалила. — Я её Надь, частенько замечаю, как кошка шкодливая вдоль заборов крадётся, думает никто не видит из какого двора выходит. С инженером она мутит, гляди, умотает от твоего Серёги с ним, и девку с собой увезёт. — Ты что, белены объелась, быть такого не может, — не поверила Надежда. — А я говорю, так оно и есть, — настаивала на своём Жорына, — мне не веришь, у Симонихи спроси, она их голубков чуть ли не на горячем застала. — Вот сейчас поплетусь на костылях на другой край улицы, — разозлилась Печёнкина. — Так если хочешь, я её к тебе пришлю, — услужливо предложила Валентина. — Не надо, обойдусь, — отмахнулась она от Жорыной. Но червь сомнения и беспокойства, поселился в душе и стал грызть её изнутри. (часть 72) Надежда хотела было поделиться тем что узнала от Жорыной с дочерью, но передумала. “Не нужно ей про это знать, может неправда всё,— размышляла она, — да и что Алька сделает, с Сергеем они как кошка с собакой. Ещё на сторону невестки встанет, и поможет ей уйти, а как я без Лерочки останусь, она для меня свет в окошке”. Однажды когда сына не было дома, загулял где-то с Колькой Кречетовым, Майка нарядившись в лучшее своё платье собралась уходить. — Ты куда это лыжи навострила, — Надежда встав у двери перегородила ей дорогу. — Тебе какое дело, я человек свободный, куда хочу туда и иду, за сыночком своим лучше следи, — Майка попыталась обойти свекровь, но та выставила впереди себя костыль. — Майка, побойся Бога, какой свободный человек, у тебя муж, дочь растёт. Она же вас почти не видит, того и гляди скоро Альку матерью называть станет, — попыталась усовестить невестку Надежда. — А чего мне бояться, такого мужа как твой ненаглядный Серёженька, и даром не нужно. Что хорошего я от него вижу, только и знает что обзывать, да руки свои поганые протягивать. Всё достали вы меня с ним, вот как достали, — Майка провела рукой по горлу, — я на развод подаю и уйду от вас. — Это куда ты уходить собралась? — Надежда на шаг подступилась к невестке поближе. — Есть мне куда теперь уйти, скоро узнаете, — прошипела Майка прямо в лицо свекрови. — Ах ты бесстыдница, значит это всё правда? — Что правда? — Майка уперла руки в бока — То что ты с инженером этим свалялась. — Слово то какое нашла, — лицо у Майки передёрнулось, — это сыночек твой валяется под заборами пьяный, а у нас с Антоном любовь. Он скоро сделает мне предложение, мы поженимся и уедем из этого проклятого села. А теперь уйди прочь, нечего у меня на пути становиться, всё равно не остановишь. От услышанного Надежда отшатнулась, Майя быстро обошла её и выскочила за дверь. “Значит всё правда. А я дура не поверила Валентине, думала наговаривает. Увезёт ведь мою кровиночку, что я тогда делать буду. Постой, — Надежду осенило, — получается Сергей про шуры-муры жены ничего не знает, а то бы он её уже давно разобрался с ней. Накостылял так, что и думать про своего инженера забыла. Надо всё ему рассказать, пускай укоротит жену, на место поставит”. На следующий день, когда Майка ушла на работу, а Сергей отлёживался после вчерашней гулянки с друзьями, она вошла к нему в комнату. — Лежишь, — сдвинула брови Надежда. — Лежу, твоё какое дело, — буркнул сын, настроение у него было паршивое, голова после вчерашнего раскалывалась, а поправить здоровье было негде, мать Кольки прогнала их с двора пообещав вызвать участкового, если они ещё хоть раз там появятся, — лучше вместо того чтобы нотации читать, налила бы малехо. — Где я тебе возьму, сам знаешь в доме ни капли нет. А ты, вместо того чтобы пить, лучше бы за женой присмотрел. — А чего за ней смотреть, куда она денется, — хмыкнул Печёнкин. — Денется, ещё как денется, — в сердцах выкрикнула Надежда, — с инженером она с новым гуляет, ещё с зимы говорят у них это. Вся деревня гудит, один ты как дурачок последний ничего не знаешь. — Брехня, — махнул рукой Сергей, — кто на такую корову как Майка посмотрит. — Не брехня, — Надежда подошла к сыну и ткнула его пальцем в лоб, — она сама мне в этом призналась. Вчера пока ты где-то шаболдался, расфуфырилась и ушла к нему, даже скрывать не стала. А ещё сказала что на развод подаст, и с инженером этим, из села уедет. Увезёт дочку, а тебя дурака алименты платить заставит. — Ах вот как значит, ну я ей покажу, она у меня сейчас кровавыми соплями умоется. Он подскочил и хотел бежать из дома, но мать остановила его. — Ты что, ополоумел совсем что ли, в милицию загреметь хочешь. Кто такие дела на людях решает, пускай домой явится, тут и разбирайтесь. Печёнкин едва мог дождаться когда Майка придёт домой на обед. Только за женой закрылась дверь, он подбежал к ней и схватил за волосы. — Отпусти пьянь, — закричала Майка. Увидев как отец бьёт мать, Лера расплакалась. Надежда забрала её и увела к себе в боковушку, предоставив сыну и невестке сами разбираться между собой. А озверевший Печёнкин, лупил Майку куда попало. — Я покажу тебе, — на весь дом разносилась нецензурная брань, — как от мужа гулять, убью, дрянь ты такая. Голова Майки моталась из стороны в сторону, из разбитой губы текла кровь, глаз заплыл от сильного удара кулаком. В какой-то момент ей показалось что вот сейчас наступит конец, муж действительно убьёт её. Непонятно как, но ей удалось вырваться от Печёнкина, и она босиком, в разорванной одежде помчалась по улице. Прибежав в правление, попросила диспетчершу Нину Сазонову вызвать милицию. При виде растерзанной Майки, Нина ахнула, и принялась звонить. — Майка, да что у вас произошло, — Нина подошла к Печёнкиной и подала ей платочек, вытереть разбитое лицо, — за что он тебя так. — А я знаю, — всхлипывала Майка, — дурак пьяный, что с него взять, уголовник и есть уголовник. И как только я замуж за него пошла, где мои глаза были, — причитала она на всю диспетчерскую. Нине хотелось сказать: “Потому что таскалась с ним по кустам и залетела. Вот и пришлось замуж идти”, но она промолчала. Вскоре приехал милицейский наряд и загремел Сергей на пятнадцать суток. В доме у Печёнкиных всё это время стояла гнетущая тишина. Майка с Надеждой не разговаривали друг с другом. На работу она не ходила, лицо от побоев распухло и было сине-фиолетового цвета, куда с таким на улицу. Аля когда узнала что это мать всё рассказала Сергею, поругалась с ней. — Мам, ты зачем так поступила? —спрашивала она Надежду. — А по твоему я должна была смотреть как эта зараза от Сергея в открытую почти гуляет, и молчать. — Да, ты должна была молчать, потому что это только их дело. И к тому же он тоже от жены гуляет, сама ведь просила узнать, куда он ездил. — Он мужик, — выкрикнула Надежда, — а мужики все гуляют. А она баба, значит должна была перетерпеть. — Вот как, — Аля вскинула бровь, — а сама почему не терпела когда твой Печёнкин со Стешкой Курапатовой гулял. Драться бегала, окошки била. Забыла как он тебя чуть не покалечил за это. У бабушки, после побоев его, отлёживалась. — Ох и злыдня ты Алька, — мать поджала губы. Нет чтобы поддержать брата, так она наоборот, готова его живым в землю закопать. — Да живите вы как хотите, — Аля бессильно махнула рукой, — если бы не Лерочка, и то что ты едва ходишь, ноги бы моей в этом доме не было. Она собрала грязные вещи для стирки, сложила в сумку и ушла. — Иди, то же мне благодетельница выискалась. Крикнула ей вслед Надежда. Слухи о том что Сергей избил жену из-за главного инженера, дошли до Трубникова и он вызвал Кокорина к себе в кабинет. — Антон Егорович, конечно это не моё дело, но я вынужден с вами поговорить, — начал разговор Трубников. — О чём это, Степан Петрович, — переспросил его Антон. — О том что произошло с Майей Печёнкиной. — А я то ту причём, — пожал плечами Кокорин. — Притом что у вас с ней отношения, не хорошо это, она женщина замужняя. Да и вы при должности, на людях, к тому же в партию собрались вступать, какую характеристику я вам смогу дать. — Между нами ничего нет и быть не может, — стал горячо заверять Кокорин, — я здесь абсолютно ни при чём. Эта Печёнкина сама мне прохода не даёт, я уже не знаю куда от неё деться. Вы бы лучше с ней поговорили, а не со мной. Вразумите что ли её, что она мне не нужна. — Уж нет, увольте, сами в этом разберитесь. Найдите слова и объясните, раз как вы говорите она вам не нужна и между вами ничего нет. Ладно, идите, — Трубников устало опустился на стул. Кокорин подошёл к двери, а потом вернулся. — Степан Петрович, в среду заседание парткома, так вы поддержите мою кандидатуру в партию? — Идите Кокорин, там видно будет, — ответил Трубников, и брезгливо посмотрел на него. Вернувшись из милиции, через две недели, Сергей Печёнкин, напился в тот же вечер. (Продолжение следует) #Антонина_Четверикова Публикуется с разрешения автора