Инджир Болдырева

О КАЛМЫЦКИХ НАРОДНЫХ ПОВЕРЬЯХ
Калмыцкие народные приметы — малоисследованный жанр фольклора. Издревле калмыцкий народ, наблюдая за окружающей природой, животными и птицами, создавал легенды, песни, пословицы и поговорки, которые отличаются тонкой наблюдательностью и глубокой мудростью.
Приметы (знак, предзнаменование) делятся на хорошие, т. е. имеющие охранительный характер, предрекающие хорошие события и явления, и плохие, являющиеся предвестниками печальных событий. Так, К. Эрендженов делил их на две группы: добрые и дурные знаки, Т. Г. Борджанова дала классификацию этого жанра. С 2008 г. Калмыцкий институт гуманитарных исследований РАН выпускает серию «Сокровища предков». В книгах сказителей Ш. В. Боктаева и Р. С. Тягиновой, изданных в этой серии приводятся тексты примет.
В данной работе на примере семьи М. М. Болдырева, знатного животновода, передового чабана показано как приметы, являя собой своеобразную норму этикета, использовались в воспитании детей, предостерегая их от плохих деяний — телесных, духовных и словесных. Своих восьмерых детей родители воспитывали в традициях национальной культуры.
Болдырев М. М. (1893—1993) родился в семье бедняка, в хотоне Цаган Нур. Родом он был из Талтахна. При рождении в монастыре ему было дано имя Церен, что в переводе с тибетского означает «долгожитель». Согласно значению имени, он и прожил сто лет, но имя Месин, переводящееся как «лёд», данное ему в шутку, так и осталось за ним. Мать родила его прямо на льду, когда прорубала прорубь, чтобы набрать воды. В это время с неба спустился всадник на белом коне. Родственники, знавшие об этой удивительной истории, говорили: «Счастье нашего рода в этом мальчике». С шести лет он пас скот у русских богачей, потом стал передовым чабаном, имел многочисленные награды, был участником выставки, проходившей в Москве, на ВДНХ.
Болдырева Эльзята Ходжигоряевна (1919–2003) ¬происходила из рода дашихинов, относящегося к Икицохуровским хошутам. В раннем детстве она осталась сиротой. После трех лет обучения в школе-интернате ее забрала к себе старшая сестра, супруга известного сказочника Комаева Чимида. Девочка помогала сестре по дому. Когда после тяжелой болезни сестра умерла, она стала жить у братьев. Незадолго до войны они выдали ее замуж. Два ее брата ушли на фронт и пропали без вести, а муж, вернувшийся с фронта, вскоре умер от старых ран. Чтобы прокормить троих маленьких детей, она шила одежду и обувь. Там же, в Сибири она вышла замуж за одинокого вдовца М. М. Болдырева, потерявшего двух малолетних дочерей, которые были высланы в годы войны.
Издавна калмыки поклонялись божествам Солнца, Земли, Воды и относились к ним с благоговением. Примером может служить молитва, записанная у Э. Х. Болдыревой: «Обращаюсь с мольбой к Высшим божествам, хозяину Вселенной Белому Старцу, Будде Шакьямуни, Зеленой Таре, Оточи Манла, гениям-хранителям четырех сторон света, гениям-хранителям Воды и Земли, гениям-хранителям родителей. Простите меня за дурные мысли, за неосторожно сказанные слова, за прегрешения, за то, что едим и пьем, не то, что следует употреблять. Будьте милостивы к моим детям, оградите от скверны, укажите им истинный путь».
Сердце матери по доброте, чуткости, отзывчивости, не сравнимо ни с чем. Калмыки считают, что благопожелания матери всегда воплощаются, равно как настигают обидчиков ее проклятия. Рассказывая легенду о девушке, родившей змеенышей, смысл ее фразы «дитя, родившееся из моей печени», Элзята Ходжигоряевна объясняла огромной материнской любовью. Дети даются свыше, говорила она, одни из них возвеличивают родителей, другие приносят страдания. Еще до рождения ребенка божества определяли, каким родителям дать его. Высшим мерилом справедливости у калмыков считалось Небо. О вере в небесные силы свидетельствуют пословицы: «Можно родить ребенка, но не его ум», «Пять пальцев руки — разные».
Девять месяцев пребывания ребенка в утробе матери приравнивалось году жизни человека, и этот год прибавляется к его возрасту. Через каждые девять лет калмыкам полагается посещать храм, где священнослужители проводят обряд исправлений. Именно этот год жизни считается трудным, поэтому нельзя злоупотреблять спиртными напитками, принимать участие в похоронных процессиях, других мероприятиях. Необходимо зажигать лампадки и читать молитвы. Если фитиль погасшей лампадки имеет форму бутона, то это к хорошему. Гасить лампадку считается большим грехом. К огню калмыки относились, как к святыне, обряд очищения, призванный избавлять людей от грехов, недугов и страданий, проводился разжиганием большого костра.
Э. Х. Болдырева была знатоком культуры, языка и традиции, тонко и умело используя пословицы, поговорки, рассказывая сказки, легенды, о народных поверьях и приметах, с ранних лет в детях воспитывала любовь к ближнему и благоговейному отношению к природе. «Нельзя бить кнутом землю, показывать пальцем на небо, плевать в питьевую воду и огонь. Будешь играть с огнем — потеряешь скот. Нельзя обнимать печень — потеряешь родных», — предостерегала она.
Издревле у калмыков печень воспринимается как вместилище душевных переживаний. Народный поэт Калмыкии Санджи Каляев писал: «Когда произношу «мама», печень становится мягче». В калмыцком языке есть устойчивые выражения, связанные с этим словом. О проявлении нежности говорят «прижать к печени», когда тоскуют о близких, говорят «тянет печень», а переживания, сострадание передаются выражением «печень тает».
Большая часть калмыцких народных поверий носит религиозный характер. Например, считалось, что уничтожение одной лягушки равносильно убийству семерых духовных лиц. Нельзя было убивать кошек, поскольку полагалось, что они сидят возле божеств, как и нельзя было лишать жизни змею, заползшую в дом. Если получится, нужно было смазать ей голову маслом, или же, брызгая перед ней молоко, направить к выходу. В таких случаях калмыки верили в то, что кто-то из предков, перевоплотившись в змею, пришел повидаться с ними.
Легенды, записанные у Э. Х. Болдыревой, отличаются оригинальным сюжетом: «Есть змеи, имеющие рог. Человек, встретивший такую змею, непременно должен расстелить перед ней белый платок, на который она сбрасывает свой рог, помолившись, надо его забрать, он обладает исцеляющими свойствами. Такой же особенностью обладает и «стрела грома», некоторые называют ее «стрелой дракона». Во время грозы она летит с неба и глубоко вонзается в землю, а появляется на поверхности только по прошествии трех лет. Но находят ее счастливчики, взору других стрела предстает в виде насекомых». Она сама когда-то нашла такую стрелу, ею лечила людей и животных, сначала трижды коснувшись наконечником земли.
Существовали у калмыков и запреты, связанные с религиозными представлениями и суевериями. Г. Ц. Пюрбеев, называя эту традицию одним словом — «гүүц», объясняет так: «Во-первых, запрет, соблюдение запрета; во-вторых — предвещание неудачи, несчастья; неудача, несчастный случай; запретный, неудачливый, несчастливый день [Пюрбеев 1966: 153]. В такие дни нельзя было начинать важные дела, проводить свадебные и другие увеселительные мероприятия. Есть запреты, связанные со временем захода солнца. Так, на закате нельзя начинать какие-либо дела, мыть полы, выносить мусор, шить, спать и т. д. Нельзя также пересказывать другим свои сны. Они могут растолковать их неверно, и это, считалось, приведет к плохому. К продуктам, запрещенным к употреблению, относились свинина, яйца, рыба и пшено. Распространялся запрет и на одежду — нельзя было носить одежду, сшитую из шкур хищников с рыжим окрасом меха — лис, хорьков, а также волков и собак. Одежда покойных, полученная в дар, подходила не каждому. Нельзя было иметь много одежды, так как бытовало поверье, что у человека количество носильных вещей, предопределено свыше. Женщинам запрещалось ходить на кладбище, считалось, что к подолу платья может пристать нечистая сила. Нельзя было выносить с пожарища что-либо, иначе, как считалось, будут одолевать недуги.
О том, что у ойратов была распространена зоомантия, свидетельствует и небольшое сочинение «Моrni kele medekü», данное в дар библиотеке КИГИ РАН гражданином Франции М. Чанчиновым в 1999 г. В нем говорится, что перед тем как отправиться в путь, необходимо было совершить определенное действие (обтереть губы своего коня тряпкой) и по реакции судить о предстоящей дороге. К примеру, если дернется нижняя губа — будет эпидемия, далеко нельзя выезжать. Если отряхнется — будет радость, добыча. Если обернется — будет зло.
М. М. Болдырев, прекрасно знавший повадки домашнего скота, говорил детям: «У животных тоже есть свое божество. Нельзя их бить, иначе не будет изобилия». Калмыки считали, что в каждом доме обязательно должны быть собака и кошка, которые могли не только предупредить хозяев о грозящей им опасности, но и даже «забрать» то плохое, что ожидало семью. Когда умирали эти животные, хозяева смазывали им рот маслом перед тем как предать земле.
Наблюдая за повадками животных, за полетом птиц и их криком, он многое примечал: забежавшая во двор собака — к добру, прогонять ее нельзя; если собака перекатывается на спине — к перемене погоды; собака с бельмом на глазу или двумя пятнышками над глазами приносит удачу; протяжные вой собаки и мычание коровы — к беде. Человек, увидевший танец журавлей, непременно будет счастлив; лунь, как считается, сопровождавший наших предков в долгом пути с исторической родины воспринимается калмыками как священная птица. Если в пути встретится лунь или он пересечет дорогу — быть добру; если ворона летит с криком вправо — дурная примета; влево — хорошая.
Он также знал много примет, связанных с небесными телами, с природными явлениями: если в жаркий день сверкает зарница — быть дождю; рано пожелтевшие листья — к ранней осени; если туман стелется понизу — быть теплой погоде; появление хвостатой кометы на небе — к началу гона у баранов и т. д.
М. М. Болдырев мог определить по бараньей лопатке, какой будет предстоящая зима, какими будут достаток у членов семьи и родственников, и здоровье. По форме пузыря, находящегося в брюшной полости овцы, и силе струи сливаемой из него жидкости мог с точностью установить пол ребенка, ожидаемого в семье, а по цвету крови человека — счастливый ли он. Чтобы рождались красивые дети, калмыки начисто обгладывали коленную чашечку овцы.
Существует немало примет, связанных с пищей, как например, нельзя перешагивать через еду; если долго кипятить простую воду ¬— хозяйка дома будет чахнуть; если мальчик высказывал недовольство по поводу порции приготовленной пищи, ему непременно давали добавки, считалось, что он недоволен своей участью, если же девочка – еду выливали, считая, что она отвергает свое счастье; поев, нельзя было потягиваться — усвоенные знания изгладятся из памяти; после захода солнца остерегались давать молочные продукты  уходило счастье и богатство дома.
Сваренные бараньи голова и ливер строго распределялись между членами семьи. Так, мясо вокруг глаз и челюстей предназначалось хозяину дома, главе семьи, чтобы тот берег детей, как зеницу ока. Самка животного безошибочно узнает своих детей по запаху, поэтому матери предназначалось мясо с передней части головы. Чтобы девочки в семье росли добросердечными, им, соответственно, давали сердце, мальчикам как продолжателям рода — почки.
Приметы помогают лучше понять традиционный быт калмыков. Первинки приготовленной пищи и гостинцев подносят божествам с тем, чтобы в доме всегда был достаток. Если человек, пришедший в дом, попадает на свежесваренный чай, о нем говорят, что у него чистые помыслы. Калмыки, отправляясь в путь, движение начинают по ходу солнца, т. е. по часовой стрелке. На праздник весны Цаган Сар у калмыков полагается печь из теста разные по форме изделия — в виде солнца, бараньей головы, поводьев, животных и птиц. Так выражается хвала небу, солнцу, земле.
Приметы, связанные с домом, помогали приучать девочек к аккуратности, трудолюбию. Считалось, что в чистом доме поселяются божества, в нем царит достаток и счастье. Воспитывали калмыки в детях и уважение к старшим. В первую очередь угощение подносилось им, считалось, что тот, кто доедает за ними остатки еды, проживет долгую жизнь. Мужчина как кормилец семьи, продолжатель рода пользовался особым уважением: если первым встретится мужчина, то этот день будет удачным. Женщина не должна переходить дорогу перед мужчиной, ходить, заложив руки за спину, иначе храбрость мужчин в семье будет убывать. Запрещалось ей и мыть голову в ночное время, но если такое случалось, из предосторожности необходимо было положить перед собой нож.
Вообще, нож считался самым ценным сокровищем у калмыков. Мужчина всегда носил при себе, который был символом мужской мощи. К примеру, если хозяин дома в отъезде, то нужно положить на ночь в кровать нож. Считалось, что в его отсутствие в доме может появиться нечистая сила.
Калмыки — немногословный, сдержанный, сильный и мудрый народ. Воспитанию таких качеств способствовали также и приметы: нельзя сидеть, подперев щеки, иначе притянешь беды и переживания; необузданный гнев, как и безудержный смех, плохо влияет на здоровье человека.
Для устранения негативных последствий чего-либо калмыки проводили обряды охранительного характера. Если корова приносила двух телят, одного из них непременно отдавали в дар. Если человеку на голову попадал птичий помёт, ему следовало обойти семь дворов, и там, как считалось, его непременно должны были чем-нибудь угостить.
Месин Моголдыкович и Элзята Ходжигоряевна прожили долгую жизнь. Выдержав немало испытаний, они не утратили широты души и веры в будущее. В последнем наставлении матери были такие слова: «Творец есть. Рождается человек, рождается и его судьба. В жизни случаются и радость, и горе. Не надо роптать на судьбу. Бог милостив ко всем страждущим и слабым».
Наши предки свято хранили многовековые традиции и обычаи, живя в гармонии с окружающим миром. Распространяя добродетель, они служили образцом подрастающему поколению.