Тугмед Гавджи (Цаган-Аманский Авва).

Тугмед Гавджи родился в 1887 году в хотоне Ик-Мога (село Батуты), Яндыко-Мочажного улуса, в семье Лиджиевых. С детства он был отдан на учебу в местный Аршинский хурул где проявил замечательные способности к учебе и был посвящен в монашеский сан. В начале XX века в Калмыкию приехал знаменитый бурятский лама Агван Доржиев который стал отбирать на учебу в Тибет группу молодых способных монахов. Авва попал в список избранных и стал готовиться к поездке в Тибет. В то время в Тибет можно было попасть через Монголию, по Восточно-Сибирской железной дороге и далее с караванами паломников постоянно отправляющихся из Урги (Улан-Батора) в Лхасу. Приехав в Монголию, Авва должен был поехать в Тибет, но начавшаяся революция в Китае, не позволила ему отправиться в Лхассу, и он остался учиться в буддийском университете Гандан – главном монастыре Урги.
Тугмед отлично учился в монастыре и закончил его защитившись на звание геше гавджи (третья степень доктора буддийской философии). В 1920 году, после окончания гражданской войны в России и получения известия о гибели его родного брата Манджи Лиджиеве, Авва вернулся в Калмыкию. Он пожил немного в своем родном Аршинском хуруле и получив предложение работать в Санкт-Петербургском дацане поехал туда преподавать буддийскую философию. Одновременно он работал в Институте Восточных языков, поскольку отлично знал калмыцкий, монгольский, тибетский, русский языки и тодо бичг.
В конце 20-х годов обстановка в стране стала напряженной из-за антирелигиозной борьбы осуществляемой большевиками. Оставаться в Ленинграде стало опасно и Тугмед Гавджи вернулся в Калмыкию где стал преподавать буддийскую философию в Цанид-Чойра – буддийском институте в котором изучали пять буддийских наук (Чойра-хурул). Вскоре Цанид-Чойра была закрыта властями и Авва вернулся в Аршинский хурул. В 1936 году он и несколько других монахов были арестованы. Это было время репрессий, когда большевисткие власти решили полностью расправиться с буддизмом в республике, проводя насильственную атеизацию населения. Все хурулы были закрыты или снесены, монахи либо были вынуждены уходить в миряне, либо их арестовывали и осуждали за «контрреволюционную деятельность». Гавджи был осужден на пять лет каторжных работ и отправлен отбывать срок в Казахстан, откуда вернулся домой накануне ВОВ.
В 1943 году все калмыки были высланы в Сибирь. По пути следования в место ссылки, Тугмед Гавджи носивший фамилию Лиджиев, был вынужден поменять документы, по настоянию людей ехавших с ним в вагоне поезда, которые опасались что в ссылке, Авва до этого имевший судимость, будет осужден вторично. Они дали ему документы умершего в пути следования земляка и так Авва стал по документам Дорджиевым Очиром Манджиевичем. В Сибири Авва попал на спецпоселение в город Абакан где он провел 13 лет. Там он пользовался огромным уважением своих земляков и многие приходили к нему на прием, получая помощь молитвами и советами.
В 1956 году калмыков сняли со спецучета, но селиться в Калмыкии еще не разрешили. Многие стали возвращаться на Родину уже в этом году. Авва переехал в Калмыцкий Базар Астраханской области, где построил дом в восточном стиле. В следующем 1957 году калмыкам разрешили селиться в Калмыкии и позже Авва перевез выстроенный им дом в Цаган-Аман.
С этого времени Цаган-Аман фактически становится религиозным центром Калмыкии поскольку домик Гавджи являлся практически единственным действующим хурулом Калмыкии с 1957 до 1980 года. В дни религиозных праздников Зул, Цаган-Сар и Урюс-Сар, в Цаган-Аман верующие приезжали со всей республики. Также многие приезжали просто по своим проблемам или в дни мацк – поста. Авва был самым авторитетным из сохранившихся в живых гелюнгов и фактически являлся негласным духовным лидером Калмыкии.
Вот что писали о нем представительные органы в справке о религиозной обстановке среди верующих буддистов Калмыцкой АССР: «Наиболее известными религиозными очагами буддийской религии куда обращались верующие для удовлетворения своих потребностей, когда-то располагались в поселке Цаган-Аман и г. Каспийском, где жили Дорджиев О.М. и Теляев С.Т., превратили свои дома в действующие религиозные обьекты, а сами выполняли функции священнослужителей ламаистов. Наиболее влиятельной фигурой не только для верующих, но и для бывших буддийских служителей культа является Дорджиев О.М. Вся квартира (дом) была обставлена статуэтками буддийских божков, иконами на полотне, расцвечена лентами и пологами с разноцветными аппликациями, на столах и подставках были расставлены священные книги, более десятка лампадок, заправленные топленным маслом, которые зажигали ежедневно. Рядом с домом стояло сооружение из 12 цилиндров – барабанами (кюрд), вращая их посетители «очищались от грехов». Здесь же в саду одно фруктовое дерево было выделено и разукрашено разноцветными лентами и и лоскутами. Оно выполняло функцию «священного дерева бодхи» под которым по преданию постиг смысл жизни Будда. К Дорджиеву в дни религиозных праздников сьезжались верующие почти со всей Калмыкии и близлежащих районов Астраханской области. У него получали консультации и советы бывшие гелюнги из других местностей».
Тугмед-гавджи осуществлял не только прием верующих но и проводил широкую религиозную деятельность. В те времена единственным буддийским регионом, где буддизм был разрешен, оставалась Бурятия, и Авва четырнадцать раз ездил туда ради получения необходимой для Калмыкии информации. Оттуда он привозил каждый год буддийский календарь по которому вся Калмыкия встречала запрещенные в советское время калмыцкие религиозные праздники – Зул, Цаган Сар, Урюс Сар и дни мацк. Благодаря этим астрологическим данным верующие Калмыкии могли существовать полноценно, этими данными пользовались десятки групп верующих по всей Калмыкии. Также каждый год он приезжал в Бурятию и заказывал в Иволгинском дацане крупные молебны для блага всего калмыцкого народа. Из Бурятии он привез много буддийских текстов и предметов культа, а также заказал через Монголию Ганджур изданный в Индии. Перевел на калмыцкий язык «Сутру о мудрости и глупости».
В личной жизни Авва строго придерживался монашеской дисциплины и он остался один из немногих калмыцких гелюнгов которые сохранили свои монашеские обеты в чистоте. Родственники всегда отмечали что Авва всегда вставал в 4.00 утра и сразу приступал к молитвенной и медитационной практике. Он также занимался йогой и собрал огромное количество текстов по буддийской йоге и медитации. Его упорная практика молитв и медитации привела к духовной реализации и многие считают что он достиг Просветления. В Калмыкии ходило много легенд о чудесах вызванных его духовной силе, о том что он исцелил много людей. Считается что он реализовал Ямандага-тантру которая была его главной личной практикой.
Тугмед Гавджи ушел в махапаринирвану 14 мая 1980 года. Его уход из жизни вызвал эмоциональный всплеск в республике. Верующие Цаган-Амана потребовали от властей СССР и КАССР (три письма) официального разрешении открытия буддийского храма, обещая в противном случае обратиться за данным вопросом к Е.С. Далай-ламе. А власти республики воспользовались уходом из жизни Аввы для того чтобы изьять накопленную им богатейшую буддийскую коллекцию состоящую из Ганджура, буддийских текстов, статуэток, тханок и самого дома. Они в категоричной форме потребовали от родственников (в первую очередь от племянницы – Деликовой Цаган-Хаалг) отказаться от наследства и арестовали всю собственность в пользу государства. Также существовала опасность сноса дома Аввы.
Прошло время и дом Тугмед Гавджи был вернут буддистам Цаган-Амана. В нем снова открылся хурул. По всей Калмыкии стали возводиться буддийские храмы, а молодые люди снова отправились на учебу в монастыри Индии, Монголии и Бурятии. Один из них, двоюродный правнук Аввы, лама Бадма Шераб (Гордеев Равдан) стал настоятелем Ики-Бурульского хурула. Противникам Учения Будды не удалось уничтожить его уничтожить, как и предсказывал просветленный лама Тугмед Гавджи. Сведущие люди называли его Гавджи, а в народе звали просто – Цаган-Аманский Авва.