Хмельницкий Богдан

Богдан Зиновий Хмельницкий
укр. Богдан Хмельницький
Богдан Зиновий Хмельницкий
Гетман славного войска запорожского низового
1648 — 1657
Преемник: Иван Выговский
Рождение: 27 декабря 1595
Суботов[1]
Смерть: 4 (14) августа 1657
Чигирин
Отец: Михайло Хмельницкий
Дети: Юрий и Тимофей
Богдан Зиновий Хмельницкий (27 декабря 1595, Суботов[1] — 4 (15) августа 1657, Чигирин) — гетман Войска Запорожского, полководец и государственный деятель, организатор и идейный вождь восстания запорожских казаков против владычества Речи Посполитой результатом которого, в процессе девятилетней борьбы, стало основание нового государственого формирования — Войска Запорожского, которое в составе Речи Посполитой (формально) и потом России просуществовало до конца XVIII века. Екатерина II упразднила его в 1764–1785, как и Запорожскую Сечь (в 1775).
Содержание
1 Происхождение и образование
2 Служба королю
3 Семейная трагедия. Против Польши
4 Военные действия в 1648 году
4.1 Жёлтые Воды и Корсунь
4.2 Народное движение. Расправы над евреями и поляками
4.3 Переговоры с поляками
4.4 Наступление на Львов и Замостье
5 Гетманство
6 Второй поход на Волынь. Осада Збаража и битва при Зборове
7 Зборовский договор и неудачная попытка мира
8 Третья война. Поражение под Берестечком
9 Продолжение войны
10 Переговоры с Россией. Переяславская рада
11 Крах планов Хмельницкого. Смерть гетьмана
12 Память о Хмельницком
13 Сноски и источники
14 Ссылки
Происхождение и образование
Герб «Абданк» Богдана Хмельницкого
Богдан Хмельницкий родился 27 декабря 1595 года в Суботове[1]. Его отец Михаил Хмельницкий служил сотником в чигиринском полку и происходил из древнего молдавского рода Любленского воеводства с гербом Абданк. Свое обучение Хмельницкий начал в киевской братской школе (что видно из его скорописи), а после ее окончания, возможно, по протекции отца, поступил в Иезуитский коллегиум в Ярославе, а потом, следственно, и во Львове. Характерно, что овладев искусством риторики и сочинения, а также, в совершенстве польским языком и латынью, Хмельницкий не перешел в католичество, но остался верен отцовской вере (то есть православию). Позднее Хмельницкий побывал во многих европейских странах.
Служба королю
Вернувшись на родину, Хмельницкий участвует в польско-турецкой войне 1620—1621 г., во время которой, в битве под Цецорой, гибнет его отец, а сам он попадает в плен. Два года тяжелого рабства (по одной версии — на турецкой галере, по другой — у самого адмирала) для Хмельницкого не прошли понапрасну: выучив в совершенстве турецкий и татарский языки он решается на побег. Вернувшись в Суботов он записался в реестровое казачество.
С 1625 года начинает активно дирижировать морскими походами запорожцев на турецкие города (кульминацией этого периода стал 1629 год, когда казакам удалось захватить передместия Константинополя). После долгого пребывания на Запорожье Хмельницкий вернулся в Чигирин, женился на Анне Сомковне (Ганна Сомко) и получил уряд сотника чигиринского. В истории последовавших затем восстаний казаков против Польши между 1630 и 1638 годами имя Хмельницкий не встречается. Единственное его упоминание в связи с восстанием 1638-го — договор про капитуляцию восставших был писан его рукой (он был генеральным писарем у восставших казаков) и подписан им и казацким старшиной. После поражения вновь низведён в ранг сотника.
Когда на польский престол вступил Владислав IV и началась война Речи Посполитой с Россией, Хмельницкий воевал против русских войск и в 1635 году получил от короля золотую саблю за храбрость. В войне Франции с Испанией (1644-1646) за хорошую плату французского правительства с больше чем двухтысячным загоном казаков брал участие в осаде Дюнкерка. Уже тогда посол де Брежи писал кардиналу Мазарини, что казаки имеют очень способного полководца - Хмельницкого. [2]
Б. Хмельницкий пользовался уважением при дворе польского короля Владислава IV. В 1638 году получил должность писаря войска Запорожского, потом стал сотником Чигиринского казацкого полка. Когда в 1645 году король задумал без согласия сейма начать войну с Османской империей, он доверил свой план, между прочим, и Богдану Хмельницкому. Не один раз он входил в состав депутаций для представления сейму и королю жалоб на насилия, которым подвергались казаки.
В 1646 году Владислав IV начал тайные переговоры с казацкими старшинами Ильяшем, Барабашем и Хмельницким (в то время он был войсковым писарем) о возможном участии казаков в турецкой войне. Казацкое войско должно было согласится развязать войну с Османской империей и за это получить от короля грамоту на восстановление своих прав. Но до войны дело не дошло: вербовка войск вызвала страшное волнение в сейме, и король принуждён был отказаться от своих планов. Грамота короля осталась у казаков и, по одним сведениям, хранилась в тайне у Ильяша, по другим — у Барабаша. Когда король потерпел неудачу на сейме, Хмельницкий, путём хитрости, выманил королевскую привилегию у Барабаша или у Ильяша и задумал воспользоваться ею для отстаивания казацких привилегий. В это же время случай из личной жизни Хмельницкого резко изменил его образ действий относительно польского правительства, заставив его поднять черкасов и стать во главе этого восстания, подготовленного всей политикой польского государства относительно казачества и вообще черкаского православного населения в пределах Речи Посполитой.
Семейная трагедия. Против Польши
Хмельницкий имел небольшой хутор Суботов (укр., Суботів, по названию реки Суба), близ Чигирина. Воспользовавшись его отсутствием, польский подстароста Чаплинский, ненавидевший Хмельницкого, напал на его хутор, разграбил его, увёз женщину, с которой Хмельницкий жил после смерти его первой жены Анны Сомковны, обвенчался с ней по католическому обряду и высек одного из сыновей Хмельницкого так сильно, что тот чуть не умер. Широко бытующее мнении о смерти сына Хмельницкого не имеет каких-либо веских подтверждений. Хмельницкий начал было искать возмездия на суде, но там ему ответили только насмешкой. Тогда он обратился к королю, который, чувствуя себя бессильным перед Хмельницким, высказал, как говорили, удивление, что казаки, имея сабли за поясом, не защищают сами своих привилегий. Возвратившись ни с чем из Варшавы, Хмельницкий решил прибегнуть к оружию. Он тайно собрал казаков и сумел так возмутить их, что они провозгласили его гетманом и просили Хмельницкого лично, а не через послов вести переговоры с крымскими татарами, чтобы склонить их к союзу с казаками. От гетманства Хмельницкий отказался, но последнюю просьбу казаков решил исполнить. Один из участников тайного собрания, Роман Пешта, донес о замыслах Хмельницкого коронному гетману Потоцкому, который отдал приказ арестовать Хмельницкого. Вскоре, однако, Хмельницкому удалось бежать. 11 декабря 1647 он вместе со своим сыном Тимошем прибыл в Запорожскую Сечь, а оттуда направился в Крым, где царствовал в то время Ислам III Гирей. Хан принял Хмельницкого ласково, но относительно войны с Польшей дал ответ нерешительный, хотя перекопскому мурзе Тугай-бею и приказано было идти с Хмельницким, не объявляя формально войны Польше. 18 апреля 1648 Хмельницкий прибыл в Сечь и изложил результаты своей поездки в Крым. Полковники и старшина на Сечи приняли его с энтузиазмом и казачество избрало его гетманом войска запорожского. Гетманом Хмельницкий стал называться только позднее.
Военные действия в 1648 году
Основная статья: Восстание Хмельницкого
Жёлтые Воды и Корсунь
Гетман на пятидесяти тысячах приднестровских рублей 1995
22 апреля четырехтысячное войско Хмельницкого выступило из Запорожья; за ним на некотором расстоянии шел Тугай-бей с тремя тысячами татар. Обойдя крепость Кодак, где сидел польский гарнизон, Хмельницкий направился к устью реки Тясмина и остановился лагерем на притоке Жёлтые Воды, впадающем в Тясмин (в нынешней Днепропетровской области). Несколько времени спустя подошли туда и поляки, под начальством молодого Степана Потоцкого — всего пять тысяч человек и восемь пушек. Поскольку поляки ждали подкрепления от пикинёрских хоругвей и реестровых казаков (регулярных солдат-наёмников), которые в это время перебили своих командиров и перешли на сторону Хмельницкого, было подписано перемирие, и поляки выдали Хмельницкому артиллерию в обмен на заложников — полковников М.Крысу и Максима Кривоноса. Затем казаки провели обманную атаку на лагерь поляков, и находящиеся в заложниках казацкие полковники потребовали себе коней, чтоб остановить «наступление». Как только им дали коней, они поскакали к восставшим, чтобы их якобы «остановить», а на самом деле сбежали. После того, как Хмельницкий завладел артиллерией, положение польской армии стало безнадежным. Поляки пробовали передать сведения о своем тяжелом положении в основную армию, которая стояла около Корсуня, многими способами: известна даже попытка передать записку со специально обученной собакой, но все усилия оказались бесплодными. После перехода реестровых казаков на сторону Хмельницкого польская армия имела «некомплект» в пехоте и не могла обороняться. 5 мая после ряда казацких атак на лагерь было принято решение отходить, обгородившись рядами возов с флангов. Но возле урочища Княжие Байраки казаками и татарами была сделана засада (путь отступления перекопан окопами), и оступавшие поляки были полностью разгромлены. Потоцкий был смертельно ранен, другие начальники взяты в плен и отправлены пленниками в Чигирин.
на пяти украинских гривнах 1992
на пяти украинских гривнах 2001
на пяти украинских гривнах 2004
Хмельницкий двинулся в Корсуню, где стояло польское войско, под начальством польного и великого коронных гетманов Калиновского и Николая Потоцкого. 15 мая Хмельницкий подошел к Корсуню почти в то самое время, когда польские полководцы получили известие о поражении поляков при Желтых Водах и не знали еще, что предпринять. Хмельницкий подослал к полякам казака Микиту Галагана, который, отдавшись в плен, предложил себя полякам в проводники, завел их в лесную чащу и дал Хмельницкому возможность без труда истребить польский отряд. Погибла вся коронная (кварцяная) армия Польши мирного времени — более 20 тыс. человек. Потоцкий и Калиновский были взяты в плен и отданы, в виде вознаграждения, Тугай-бею. По легенде, пленные польские гетманы спросили у Хмельницкого, чем же он расплатится с «шляхетными рыцарями», имея ввиду татар и намекая на то, что им придется отдать часть Украины на разграбление, на что Хмельницкий ответил: «Вами расплачусь». Сразу после этих побед на Украину прибыли основные силы крымских татар во главе с ханом Ислямом III Гиреем. Поскольку сражаться уже было не с кем (хан должен был помочь Хмельницкому под Корсунем), был проведен совместный парад в Белой Церкви, и орда вернулась в Крым.
Народное движение. Расправы над евреями и поляками
Победы Хмельницкого при Жёлтых Водах и под Корсунем вызвали всеобщее восстание черкасов против поляков. Крестьяне и горожане бросали свои жилища, организовывали отряды и старались со всей жестокостью отомстить полякам и евреям за притеснения, которые претерпевали от тех в предыдущее время.
Во время, когда все войско Хмельницкого стояло у Белой Церкви, на периферии не смолкала борьба. После активных действий против восставших со стороны Иеремии Вишневецкого им был выслан 10 тысячный отряд под командованием Максима Кривоноса, который помогал восставшим и действовал якобы не от имени Хмельницкого. Этот отряд должен был после очищения Украины от поляков занять переправу через Случ у Староконстантинова, что и было выполнено.
Мстя полякам и нанимавшимся ими для сбора налогов евреям, казаки, порой, расправлялись с ними крайне жестоко и беспощадно. Зная о погромах еврейского населения и чудовищных масштабах кровопролития, Хмельницкий пытался противостоять разрушению, одновременно осознавая, что он не в силах остановить трагедию, что разыгрывалась. Значительное количество пленных евреев и поляков было продано на рынках рабов в Стамбуле вскоре после восстания. Точное число жертв неизвестно и, скорее всего, так и не будет достоверно установлено[3]. Тем не менее, практически все источники соглашаются с фактом тотального исчезновения еврейских общин на территории охваченной восстанием.[4]. Необходимо также отметить, что в течение двадцати лет после восстания польское королевство подверглось ещё двум разрушительным войнам, приведшим к большому числу еврейских жертв: Война со шведами («Потоп») и Русско-польская война 1654—1667; потери еврейского населения в этот период оцениваются по разным даным от 16,000 до 100,000 человек.[5]
Еврейский летописец Натан Ганновер свидетельствовал: «С одних казаки сдирали кожу заживо, а тело кидали собакам; другим наносили тяжелые раны, но не добивали, а бросали их на улицу, чтобы медленно умирали; многих же закапывали живьем. Грудных младенцев резали на руках матерей, а многих рубили на куски, как рыбу. Беременным женщинам распарывали животы, вынимали плод и хлестали им по лицу матери, а иным в распоротый живот зашивали живую кошку и обрубали несчастным руки, чтобы они не могли вытащить кошку. Иных детей прокалывали пикой, жарили на огне и подносили матерям, чтобы они отведали их мяса. Иногда сваливали кучи еврейских детей и делали из них переправы через речки…»Современные историки ставят под сомнение некоторые аспекты хроники Ганновера, как и любой хроники той эпохи; однако реальность указанных событий возражений не вызывает[6][7][8].
Евреи говорили о Богдане Хмельницком «Хмель-злодей, да сотрется имя его!»
Современные методы демографической статистики основаны на данных казначейства польского королевства. Общее число еврейского населения в польском королевстве в 1618—1717 годах составляло от 200,000[9] до 500,000[5] человек. Значительная часть евреев жила в местах, не затронутых восстанием, и тогдашнее еврейское население собственно Украины оценивается некоторыми исследователями в приблизительно 50,000-60,000.[10].
Еврейские и польские хроники эпохи восстания склонны подчеркивать многочисленность жертв. В исторической литературе конца XX века распространены как оценки в 100,000 погибших евреев и более[11] и выше[12], так и цифры в диапазоне от 40 до 100 тысяч[13]. Кроме того:
Согласно канадско-украинскому историку Оресту Субтельному, оценки жертв восстания среди еврейского населения были значительно преувеличены в историографии этого периода: «фрагментарная информация об этом и следующем за ним периоде включает сообщения о быстром возрождении, и ясно указывает на то что катастофа была не так велика, как считалось прежде.»[14]
Согласно Бернарду Вайнрыбу, еврейские потери не достигли ужасающих цифр, присущих преданиям о погромах времен Хмельницкого. Однако и этот автор полагает, что процент жертв среди евреев был значительно выше, чем среди других категорий населения.[15]