25 мая1895 года лондонский суд приговорил поэта, философа светского остряка Оскара Уайльда к двум годам каторжных работ за гомосексуальные связи

В 1891 году состоялось знакомство, которое сыграло роковую роль в жизни писателя. К нему в гости пришел молодой лорд Альфред Дуглас, сын 9-го маркиза Куинсберри, который высказал свое восхищение только что изданным романом писателя. Вскоре между двумя эстетами завязалась крепкая дружба, которая переросла в страсть. Мужчины перестали скрывать свои отношения, они часто появлялись на светских вечеринках вместе. Бози Дуглас, как звали Альфреда все знакомые, обладал нарциссическим типом характера - он все и всех старался подчинить своей воле. Дуглас был моложе писателя на 16 лет, искал этого знакомства и умел расположить к себе. Оскар не мог устоять перед капризами юноши и постоянно потакал ему. О связи своего сына Бози узнал вскоре его отец маркиз Куинсберри. Шокирующая новость сподвигла его начать преследование Уайльда.  Вскоре Уайльд, всегда живший не по средствам, ни в чём не мог отказать Дугласу, постоянно нуждавшемуся в деньгах для своих прихотей. С появлением этого «златокудрого мальчика», как его называли в Оксфордском университете, Уайльд переключается с услуг женской проституции на проституток-мужчин. В 1892 году Бози, не в первый раз втянутый в шантаж (украдено его откровенное письмо очередному любовнику), обращается к Уайльду, и тот даёт деньги для вымогателей. Периодические исчезновения и непомерные расходы беспокоили жену Уайльда — Констанц, но она не ставила под сомнение объяснения мужа, что всё это ему необходимо для того, чтобы писать. Дуглас не собирался скрывать свою связь с «блистательным Оскаром» и время от времени требовал не только тайных встреч, но и у всех на виду. Уайльд, как и Дуглас, становится постоянной целью для лондонских шантажистов. В 1893 году Бози бросает учёбу в Оксфорде и снова подвергается шантажу — предать огласке его гомосексуализм. Его отец, маркиз Куинсберри, так же известный привычкой много тратить на собственные удовольствия, через адвоката даёт деньги шантажистам, чтобы замять скандал. После чего отец и мать Дугласа решают прекратить непристойные отношения сына не только с Уайльдом, но и с другими мужчинами: мать просит Уайльда повлиять на Бози, а отец сначала оставляет сына без ежегодного содержания, а потом угрожает застрелить Уайльда. 30 июня 1894 года Куинсберри, защищающий честь семьи, приходит в дом Уайльда на Тайт-стрит и требует от того прекратить встречи с сыном — по сути лорд предлагает сделку: с одной стороны, есть свидетельства против Уайльда и тот страдает от шантажа, с другой — Куинсберри через объяснение, почему он называет Уайльда «строящим из себя содомита», дал понять, что не стремится сделать его обвиняемым в публичном разбирательстве (как развлекается Уайльд — это личное дело Уайльда). Но Уайльд и Дуглас устраивают совместные заграничные поездки. В своих письмах отцу, с которым, по мнению современников, был схож характером и поведением, Дуглас угрожает, что если тот не прекратит «указывать ему, как себя вести», то он либо застрелит его при необходимой обороне, либо Уайльд отправит его в тюрьму за клевету. 18 февраля 1895 года Куинсберри пишет в клубе «Элбемарл» записку Уайльду, члену клуба, с обращением: «Оскару Уайльду, строящему из себя (англ. — pose) сомдомита» — маркиз, специально или нет, но написал оскорбление с ошибкой. Кроме того, используя слово «pose», лорд Куинсберри формально обезопасился тем, что не обвинял напрямую. 28 февраля Уайльд получает эту записку, друзья указывают ему на уловку, советуют пренебречь оскорблением и снова на время уехать из страны. Но Альфред Дуглас, ненавидящий отца и искавший повод ограничить его в распоряжении деньгами семьи, настаивает на том, чтобы Уайльд подал в суд на Куинсберри за клевету. Возмущенный Оскар подает в суд на своего оппонента за клевету, что становится для него ошибкой. На следующий день, 1 марта, Уайльд обвиняет маркиза в клевете и того арестовывают. Подготовленный маркиз доказывает правоту своего обвинения. После завершения процесса начинается встречное заседание суда, целью которого стало обвинение Уайльда в гомосексуализме, Куинсберри через адвокатов предъявляет свидетелей непристойных отношений Уайльда и подборку цитат из произведений и переписки истца. На это Уайльд, уверенный в силе своего красноречия, решает сам защищать своё искусство и выступать в суде. 3 апреля началось слушание дела. В зале суда не было свободных мест, но по причине безнравственности рассматриваемых доказательств присутствовали только мужчины. Уайльд настойчиво отрицал сексуальный характер своих отношений с Дугласом и в своих показаниях последовательно разделял жизнь и и литературу. Например, адвокат маркиза Куинсберри, Эдвард Карсон, а по сути обвинитель, задавал Уайльду вопрос: «Не может ли привязанность и любовь художника к Дориану Грею натолкнуть обыкновенного человека на мысль, что художник испытывает к нему влечение определённого рода?» А Уайльд отвечал: «Мысли обыкновенных людей мне неизвестны». «Бывало ли так, что вы сами безумно восхищались молодым человеком?» — продолжал Карсон. Уайльд отвечал: «Безумно — никогда. Я предпочитаю любовь — это более высокое чувство». Или, например, пытаясь выявить намёки на «противоестественные» отношения в его работах, Карсон зачитал пассаж из одного уайльдовского рассказа и поинтересовался: «Это, я полагаю, тоже написали вы?». Уайльд специально дождался гробового молчания и тишайшим голосом ответил: «Нет-нет, мистер Карсон. Эти строки принадлежат Шекспиру». Карсон побагровел. Он извлёк из своих бумаг ещё один стихотворный фрагмент. «Это, вероятно, тоже Шекспир, мистер Уайльд?» — «В вашем чтении от него мало что осталось, мистер Карсон», — сказал Оскар. Зрители захохотали, и судья пригрозил, что прикажет очистить зал. Эти и другие остроумные ответы были, однако, контрпродуктивными в юридическом смысле. После того, как суд включил в дело часть свидетельств против Уайльда, он отозвал свой иск, и 5 апреля дело о клевете было прекращено. Это обстоятельство дало основание в обвинении Уайльда для восстановления репутации маркиза. Куинсберри пишет Уайльду записку, где советует бежать из Англии. 6 апреля выдан ордер на арест Уайльда и его помещают в тюрьму. 7 апреля суд предъявляет Уайльду обвинение в содомии как нарушении норм общественной морали. 26-29 апреля состоялся первый процесс по делу Уайльда, который вновь начинался с объяснений Уайльда по очередной подборке цитат из его и Дугласа произведений. Так, обвинитель попросил разъяснить, что означает фраза «любовь, что таит своё имя», высказанная Дугласом в его сонете, на что Уайльд сказал следующее: «Любовь, что таит своё имя» — это в нашем столетии такая же величественная привязанность старшего мужчины к младшему, какую Ионафан испытывал к Давиду, какую Платон положил в основу своей философии, какую мы находим в сонетах Микеланджело и Шекспира. Это все та же глубокая духовная страсть, отличающаяся чистотой и совершенством. Ею продиктованы, ею наполнены как великие произведения, подобные сонетам Шекспира и Микеланджело, так и мои два письма, которые были вам прочитаны. В нашем столетии эту любовь понимают превратно, настолько превратно, что воистину она теперь вынуждена таить своё имя. Именно она, эта любовь, привела меня туда, где я нахожусь сейчас. Она светла, она прекрасна, благородством своим она превосходит все иные формы человеческой привязанности. В ней нет ничего противоестественного. Она интеллектуальна, и раз за разом она вспыхивает между старшим и младшим мужчинами, из которых старший обладает развитым умом, а младший переполнен радостью, ожиданием и волшебством лежащей впереди жизни. Так и должно быть, но мир этого не понимает. Мир издевается над этой привязанностью и порой ставит за неё человека к позорному столбу. Обвинитель с нескрываемым удовольствием поблагодарил Уайльда за такой ответ. Но 1 мая присяжные расходятся во мнении относительно виновности Уайльда (10 — за виновность, а двое — против) и назначается второе слушание в новом составе суда. Адвокат Уайльда, сэр Эдвард Кларк, добивается от судьи разрешения на то, чтобы Уайльда отпустили до нового разбирательства под залог. Священник Стюарт Хедлам, не знакомый с Уайльдом, но недовольный судом и травлей Уайльда в газетах, внёс большую часть из назначенной беспрецедентной суммы в 5000 фунтов стерлингов. Уайльду предлагают бежать из Англии, как это уже сделали его друзья, но он отказывается. Окончательное судебное разбирательство велось 21-25 мая под председательством судьи Альфреда Уилса. Судья оценил все восемь пунктов обвинения против Уайльда либо как недоказанные, либо как доказанные недостаточно, «указав присяжным на ненадежность собранного в виде показаний материала». Присяжные в своём решении руководствовались признаниями «блистательного Оскара», данными им в ходе слушаний, что послужило основой для мнения о том, что Уайльд «засудил» себя сам. 25 мая 1895 года Уайльд был признан виновным в «грубой непристойности» с лицами мужского пола, в соответствии с поправкой Лабушера, и приговорён к двум годам каторжных работ. Судья в заключительном слове отметил, что нет сомнений в том, что «Уайльд был центром развращения молодых людей», и завершил заседание словами: «Это самое дурное дело, в каком я участвовал». Ответ Уайльда «А я?» утонул в криках «Позор!» в зале суда. Маркиз выиграл дело, и писателя посадили в тюрьму. Оскар Уайльд получил максимальное наказание, существующее в те годы: два года каторжных работ. Многие его друзья, в том числе и Бози, отвернулись от него. Жена Констанс Ллойд вместе с детьми покинула страну и поменяла фамилию.