Предыдущая публикация
Долгая дорога
Юрий Викторович Калугин
Вечер склонился над хатою старой,
В небе струится дымок.
Яркой полоской закат догорает,
Ржавый на петлях замок.
Вышла старушка, на лавку присела,
Хлопотный выдался день.
В след уходящей тропинке смотрела,
Там, где кончался плетень.
Сына на фронт, как и все проводила,
Он иногда ей писал.
С бабами вместе в колхозе трудилась,
Каждый здесь весточки ждал.
Вот и весна сорок пятого года,
Сын написал ей, что жив.
К ней доберётся в любую погоду,
Пусть даже будет без сил.
Долго ходила она на платформу,
С фронта там шли поезда.
Слёзы стирая смотрела на форму,
Тут и медаль и звезда...
Как она сына увидеть хотела,
Чтоб, тот вернулся живой,
Крепко обнять, так, чтоб
Юрий Викторович Калугин
Вечер склонился над хатою старой,
В небе струится дымок.
Яркой полоской закат догорает,
Ржавый на петлях замок.
Вышла старушка, на лавку присела,
Хлопотный выдался день.
В след уходящей тропинке смотрела,
Там, где кончался плетень.
Сына на фронт, как и все проводила,
Он иногда ей писал.
С бабами вместе в колхозе трудилась,
Каждый здесь весточки ждал.
Вот и весна сорок пятого года,
Сын написал ей, что жив.
К ней доберётся в любую погоду,
Пусть даже будет без сил.
Долго ходила она на платформу,
С фронта там шли поезда.
Слёзы стирая смотрела на форму,
Тут и медаль и звезда...
Как она сына увидеть хотела,
Чтоб, тот вернулся живой,
Крепко обнять, так, чтоб
Было б можно, жил бы бесконечно,
Что не жить, когда в душе огонь,
Говорят, что плохо жить здесь вечно,
Я скажу - не знаешь, не трезвонь...
Плохо тем, кто спит и днём, и ночью,
Для кого работа - это гнёт,
Кто прилип к дивану очень прочно,
Обречённо к старости плывёт...
Как не жить, когда так жить охота,
Знаю, что давно живу взаймы,
Слава Богу, есть всегда работа,
И стихами закрома полны...
Я бы жил и век, и три, и десять,
Вряд ли жизнь когда-то надоест,
Созидая, мог покуролесить,
С любопытством нёс бы этот крест...
Только жаль, что этому не сбыться,
Кто-то там давно решил за нас...
Ну и верно, что нам здесь толпиться,
Как-нибудь потом, не в этот раз...
ВасилийГорин
Просто дура дурой!
Просто дура дурой!
Юрий Викторович Калугин
За своё счастье платим мы сполна,
За каждый миг семейного уюта.
Чем будет выше за любовь цена,
Дороже станет каждая минута.
Сказали мне: « Ну, что ты в нем нашла?
Всегда с ним рядом - просто дура дурой!
-Пойдём в кафешку, хлопнем коньяка,
Чего сидеть весь день такою хмурой...
Таких, как он, на рубль в базарный день,
А ты - красавица, достойна только трона!
На кой тебе не благодарный пень,
Ты стать могла б женой Наполеона!
А твой не знатен, хмур и молчалив,
Зачем с ним жить, какая тут причина?
В мужчинах важен «марочный разлив»,
Породист, чтобы был и при машине.
Дарить бриллианты должен и духи,
Пить в ресторане вместо водки — виск
Просто дура дурой!
Юрий Викторович Калугин
За своё счастье платим мы сполна,
За каждый миг семейного уюта.
Чем будет выше за любовь цена,
Дороже станет каждая минута.
Сказали мне: « Ну, что ты в нем нашла?
Всегда с ним рядом - просто дура дурой!
-Пойдём в кафешку, хлопнем коньяка,
Чего сидеть весь день такою хмурой...
Таких, как он, на рубль в базарный день,
А ты - красавица, достойна только трона!
На кой тебе не благодарный пень,
Ты стать могла б женой Наполеона!
А твой не знатен, хмур и молчалив,
Зачем с ним жить, какая тут причина?
В мужчинах важен «марочный разлив»,
Породист, чтобы был и при машине.
Дарить бриллианты должен и духи,
Пить в ресторане вместо водки — виск
Не имейте с Америкой дела,
Не имейте с ней дел никогда,
Сколько добрых людей в лужу село,
Где Америка- там и беда...
Не откажет в поддержке, даст денег,
И расскажет, как вам повезло,
А затем облапошит, разденет,
Поклянётся, что так и былО.
Смерть и слёзы, разруха и голод,
Аккуратно свисает лапша,
Мир царивший на части расколот,
Здесь прошли сапоги США .
Много споров на свете и мнений,
Каждый в чём-то по-своему прав,
Ну, не надо нам ваших учений
И тем более подлых подстав.
Мы с усами давно уже сами,
Слышь, Америка, топай домой,
Не решают дела кулаками,
Не достигнуть и мира враждой.
Ты привыкла деньгами и силой
Меркантильность свою ублажать...
Надоела, улыбкой фальшивой
Начинаешь уже ра
Не плюй в колодец...
Юрий Викторович Калугин
Живём в плену у собственных амбиций,
Плюём в источник с ключевой водой.
Час наступает из него напиться,
Но нет воды, колодец-то сухой...
Гордыня людям головы вскружила,
Убила жалость вековая власть.
Стройней не делает горбатого могила,
Настанет день и карта вдруг не в масть.
Как не сдавай, как не меняй колоды,
Итог всегда останется один.
Кому везло во всём все эти годы,
Сегодня, как ощипанный павлин.
А ведь недавно было оперенье,
Рябило глаз, от дивной красоты.
Жизнь пролетела, как одно мгновенье,
Судьбы заполнив чистые листы...
Вода, что пил взахлёб все эти годы,
Была болотной жижею с травой.
Гудок прощальный - скрылись пароходы,
След не остави
Юрий Викторович Калугин
Живём в плену у собственных амбиций,
Плюём в источник с ключевой водой.
Час наступает из него напиться,
Но нет воды, колодец-то сухой...
Гордыня людям головы вскружила,
Убила жалость вековая власть.
Стройней не делает горбатого могила,
Настанет день и карта вдруг не в масть.
Как не сдавай, как не меняй колоды,
Итог всегда останется один.
Кому везло во всём все эти годы,
Сегодня, как ощипанный павлин.
А ведь недавно было оперенье,
Рябило глаз, от дивной красоты.
Жизнь пролетела, как одно мгновенье,
Судьбы заполнив чистые листы...
Вода, что пил взахлёб все эти годы,
Была болотной жижею с травой.
Гудок прощальный - скрылись пароходы,
След не остави
А ДАВАЙТЕ БЕЗ НАДРЫВА?
Пылкое объяснение в любви — почти всегда враньё, и чаще всего об этом не подозревают оба: и предмет чувств, и сам влюблённый. Голуби надувают зоб, павлины распускают хвост, и вообще все мужские особи всех видов надувают и распускают всё, что может надуваться и распускаться, с единственной всем известной целью. И сколь бы впечатляющим ни выглядело шоу, но, едва получив своё, они моментально теряют интерес к предмету своих вожделений.
Означенное шоу имеет столь же мало отношения к любви, как и современное творчество о войне — к тому, что происходит «за лентой». Любовь не любуется и не упивается собой, она молчалива и малозаметна. Она вся устремлена к счастью любимого сущ
Пылкое объяснение в любви — почти всегда враньё, и чаще всего об этом не подозревают оба: и предмет чувств, и сам влюблённый. Голуби надувают зоб, павлины распускают хвост, и вообще все мужские особи всех видов надувают и распускают всё, что может надуваться и распускаться, с единственной всем известной целью. И сколь бы впечатляющим ни выглядело шоу, но, едва получив своё, они моментально теряют интерес к предмету своих вожделений.
Означенное шоу имеет столь же мало отношения к любви, как и современное творчество о войне — к тому, что происходит «за лентой». Любовь не любуется и не упивается собой, она молчалива и малозаметна. Она вся устремлена к счастью любимого сущ
Прости, прощай...
Юрий Викторович Калугин
Хотелось много им сказать друг другу,
Он всё курил, она смотрела вдаль.
Все разговоры, словно «бег по кругу»,
Не получилось, не сложилось — жаль.
Закапал дождь, за ним "бродяга" ветер
Листву сбивал, наверно, просто так.
Но им казалось, что на этом на свете
Сама природа им давала знак...
Размолвок много, все и не припомнишь,
Простил, забыл и дальше так живёшь.
Но слово не поймаешь, не догонишь,
А счастье, обронивши, не вернёшь...
Алел закат, полоской догорая,
Склонили головы устало фонари.
Прощаясь, солнце в лужицах играя,
Пыталось свет оставить им внутри.
Стояли молча, долго вспоминали,
Как взявшись за руки, они пришли к венцу.
Где клятву верно
Юрий Викторович Калугин
Хотелось много им сказать друг другу,
Он всё курил, она смотрела вдаль.
Все разговоры, словно «бег по кругу»,
Не получилось, не сложилось — жаль.
Закапал дождь, за ним "бродяга" ветер
Листву сбивал, наверно, просто так.
Но им казалось, что на этом на свете
Сама природа им давала знак...
Размолвок много, все и не припомнишь,
Простил, забыл и дальше так живёшь.
Но слово не поймаешь, не догонишь,
А счастье, обронивши, не вернёшь...
Алел закат, полоской догорая,
Склонили головы устало фонари.
Прощаясь, солнце в лужицах играя,
Пыталось свет оставить им внутри.
Стояли молча, долго вспоминали,
Как взявшись за руки, они пришли к венцу.
Где клятву верно
ЗА ПУГОВИЦАМИ
Сообщение от дочери: «Знаешь, почему попугай орёт?»
Нет, говорю. Почему?
«Потому что может!»
Хорошо ему! Я вот не могу, в гостях следует вести себя прилично и не позорить фамилию… А неудержимо хочется вот так же кататься на двери и орать оттуда дурным голосом — доводка моей квартиры до жилого состояния движется нестерпимо медленно! Так медленно, что за это время моего полку прибыло ещё на одну внучку, Майю, она же Маня…
«Вчера пришла с Маней в ванную попу мыть — она как раз орала на максимальных своих децибелах, — и вдруг слышу сверху какой-то звук, как будто кто-то поперхнулся. Смотрю — на шкафчике попугай сидит, и вид у него ошарашенный жутко, весь вытянулся, глаза выпучил и
Рысёнок
Геннадий Кутько
В тайге бушевал пожар! Рысь загнала своих деток на самую верхушку векового кедра. Но огонь пошел по верху, она не выдержала, спрыгнула на землю и, зазывая своих рысят, бросилась в тайгу. Двое побежали за ней, но один застрял в развилине ветки и не сразу смог освободиться. Вдруг задул ветер, надвинулась чёрная туча и полил спасительный ливень!
Ветки намокли и стали скользкими. Рысёнок наконец-то смог освободиться. Он продрог до костей и хотелось есть, ведь он ещё питался молоком матери. А мама с сестрой уже были далеко. Малыш принюхивался к следам своей мамы, но все было напрасно - везде пахло только гарью, да раскисшей землёй. Он побрел, иногда подавая голос, чтоб п
загрузка
Показать ещёЛевая колонка
О группе
Умение в нескольких словах рассказать многое, дать пищу для размышлений, пробудить чувства и эмоции - это высшая степень владения языком и высший уровень писательского мастерства. И нам есть чему поучиться у мастеров лаконичности, вроде Хэмингуэя, который однажды написал трогательный рассказ всего из 4 слов. "Продаются детские ботиночки. Неношенные".
Скрыть информацию
- Москва
Фото из альбомов