Едва Захарыч вышел из автобуса и заковылял к дому, как увидел в двадцати метрах от остановки Бориса Коськова и его компанию, которую жители района называли не иначе как бандой или отморозками. Рассевшись, кто на лавочках, кто на дворовом штакетнике, парни наслаждались громкими звуками стоявшего тут же магнитофона, издававшего нечто, напоминавшее рок. А некоторые члены банды (Захарыч насчитал шесть человек), парни от восемнадцати до двадцати пяти лет, перекрикивая рок-музыку, о чем-то горячо спорили. Захарыч медленно двигался по тротуару мимо увлеченных своим делом юнцов. Его старческий артрит не позволял слишком быстро миновать это неприятное место. Он шел шаркающей походкой, которую не могло скрыть даже длиннополое старомодное пальто, полученное в доме молитвы в качестве гуманитарной помощи. Спеша поскорее к своему подъезду, Захарыч подумал было о том, что он, всю жизнь проработавший в поле и кормивший страну даже в годы войны, имеет не меньше прав на этот тротуар, нежели эта распоясавшаяся компания бездельников. Когда Захарыч оказался уже вплотную к юнцам, услышал обрывки их дискуссии. Они вовсю обсуждали газетную статью о байкерах, все чаще устраивающих гонки по улицам ночного города. Парни были настолько увлечены, что Захарыч понадеялся, было, благополучно миновать их. Однако напрасно. - О, старик! Где же ты шлялся? – Борис шагнул к нему, и, встав посреди тротуара, перекрыл путь. – Наверное, обходил магазины, думая, как бы выгоде потратить пенсию? Захарыч остановился. - Да, я был в городе, прошелся по магазинам… - А ты как пенсию получаешь: наличными или на банковскую карту? Ты, старый, должен знать, что в нашем районе много крутых парней, которые отлавливают стариков с наличностью в кармане. Ты, надеюсь, еще не догадался перейти на банковскую карту? Захарыч остановился в нерешительности. Неужели подонки решатся напасть на него, опустошат карманы? Ведь в правом нагрудном лежала почти вся полученная только сегодня утром пенсия! Но, очевидно, Борис вовсе не собирался зариться на его деньги. Он был в веселом расположении духа и, очевидно, был более расположен к разговору, нежели к преступлению. - Я вот что хотел у тебя спросить, старик, - произнес Борис с напускной серьезностью. – Недавно я слышал в одной передаче по телеку, что пенсионеры иногда покупают кошачьи и собачьи консервы в зоомагазинах и едят их, потому что они дешевле нормальной человеческой еды. Ты тоже жрешь кошачий корм? - Нет, я этого не делаю, - резко ответил Захарыч. Он почувствовал обиду за стариков. Ведь выкормыш попал в точку – Захарыч знал пенсионеров, которые, едва сводя концы с концами, действительно ели корм для животных. - Брось врать, старик, - продолжал Борис. – Я сам видел, как ты в зоомагазине покупал кошачьи гранулы. - Да, покупал, потому что у меня есть кошка, - резко ответил Захарыч и попытался обойти юнца, но Борис снова преградил ему путь. - У тебя есть кошка? Классно! Какой же породы? - Обычная кошка, ничего особенного… - Что, не персидская, не сиамская? - Вовсе нет. Обычная беспородная домашняя кошка, черно-белая. - Черно-белая? Классно! - Дай пройти! - Иди, иди, старик, кто тебе не дает? Борис шагнул в сторону, а Захарыч продолжил свой путь. Уже отойдя от кампании несколько шагов, он услышал за спиной взрыв хохота и обрывки фраз о пенсионерах и кошачьем корме. Захарыч поднялся на второй этаж, отпер дверь квартиры и шагнул вовнутрь. «Муха, Муха! Я вернулся!» - крикнул он. Захарыч закрыл за собой дверь, снял пальто, повесив его на вешалку в прихожей, и снова позвал: «Муха! Муха! Ты где?» Он замер, тихо постоял около минуты, стараясь уловить хоть какой-то шорох. Но тщетно, в квартире царила мертвая тишина. «Муха!» - крикнул он громче. Захарыч заглянул в кухню, потом в спальню. - Муха, ты где!? У старика екнуло сердце. Он понял, что квартира пуста. Захарыч кинулся в ванную, внутренне надеясь, что Муха забралась туда. Но и в ванной было пусто. Захарыч вошел в кухню и заметил, что окно чуть приоткрыто. Распахнув его, он провел рукой по карнизу, потом выглянул во двор. На детской площадке в песочнице копошились двое детей, а рядом на лавочке сидели две женщины, как видно, их мамаши. - Муха! – крикнул Захарыч, наполовину свесившись из окна. - Что орешь, старик? – спросил невесть откуда взявшийся во дворе Борис. – Что-нибудь потерял? - Моя кошка пропала! – ответил Захарыч. – Ты случайно ее не видел? - А если найду, вознаграждение будет? – ухмыльнулся Борис. Захарыч бросил взгляд на комод, на котором лежали старинные серебряные часы, подарок умершей жены, которые он все равно решил продавать. - Будет вознаграждение, - крикнул он вниз. – Если ты принесешь мне мою кошку живой и здоровой. Борис повернулся в сторону своей входившей во двор кампании: - Кто-нибудь вдел черно-белую кошку этого деда? Юнцы пожали плечами и двинулись дальше. У Захарыча защемило сердце. Он снова накинул пальто, вышел во двор и прошел вдоль дома, потом заглянул в соседний двор. - Муха! Муха! – то и дело покрикивал он, ходя от дома к дому. Так он бродил до тех пор, пока на город не опустились сумерки. Ранним утром Захарыч был уже на ногах. Он решил продолжить поиски. Он прошелся по всем этажам корпуса, потом спустился в подвал, потом побывал в подвалах соседних домов, обыскал территорию за гаражами. Когда часа через три весь перепачканный вернулся к своему подъезду, нос к носу столкнулся с Борисом, который лениво посасывал кока-колу из банки. - Все ищешь свою кошку, старик? – спросил он развязанным тоном. - Да. - Дед, охота тебе ерундой страдать? Шел бы в какой-нибудь переулок и поймал бы себе любую другую. - Мне нужна моя кошка. Мне ее еще котенком подарила моя жена, когда… когда еще была жива. - Чушь какая-то, - пожал плечами Борис. – Кошка она и есть кошка. Внезапно у подъезда выросла фигура управдома Папошина. - Все бездельничаешь, Борис? – покачал он головой. – А вы, Петр Захарович, чего так рано поднялись? Не спится? - Моя кошка пропала, - ответил Захарыч. – Вероятно, выпрыгнула в приоткрытое кухонное окно, пока я ходил в город. - Почему вы не пройдетесь по переулкам и не поймаете себе какую-нибудь другую… - Мне нужна моя кошка, - перебил Захарыч. - Может быть, ее забрала служба отлова бродячих животных, - пробормотал Папошин. – Их фургон вчера долго стоял в нашем дворе. Холодок пробежал по спине Захарыча. - Служба отлова бродячих животных? И они были вчера здесь? - Да. - А куда они отвозят пойманных животных, - с дрожью в голосе спросил Захарыч. - В питомник на улице Северной. Там они содержат животных семьдесят два часа, чтобы владельцы, если найдутся, могли забрать их. Поблагодарив Папошина, Захарыч кинулся к подъезду, позабыв об артрите влетел на второй этаж, и, быстро переодевшись и сунув в карман проездной, спустился вниз и кинулся к автобусной остановке. Борис, уже успевший допить свою колу, теперь сидел на штакетнике, покуривая и читая вынутую из кармана газету. Увидев летящего к остановке Захарыча, он еще раз подивился, как может человек так переживать из-за какой-то кошки. Борис знал неподалеку пустырь, где стояли мусорные контейнеры, в которые выбрасывали к тому же отходы из магазинов и с рынка, и где буквально кишели кошки. Пробежав глазами по газетным строчкам, Борис посмотрел на остановку. Пошел мелкий противный дождик, Захарыч поднял воротник пальто, втянув голову в плечи. «Старый дуралей заботится о кошке больше, чем иные матери о своих детях», - подумал Борис. Он поднялся со штакетника, отбросил щелчком окурок, и, подойдя к своей «тойоте», открыл дверь и уселся за руль. Развернув иномарку на сто восемьдесят градусов, Борис подъехал к остановке, и, скрипнув тормозами, остановился, открыв переднюю дверь. - Садись, старик! – крикнул он. – Мне придется проезжать через Северный, тебя я подброшу. Захарыч недоверчиво оглядел Бориса и его иномарку. - Нет, спасибо, я лучше дождусь автобуса. - Эх, дед, в твоем возрасте ждать автобус под дождем, а потом трястись на нем через весть город - не очень-то умное решение. Я слышал, на прошлой неделе какая-то бабка умерла прямо на остановке в ожидании автобуса. К тому же идет дождь. Голос Бориса звучал убедительно. - Быстрее садись! Захарыч оглянулся, еще раз убедился, что автобуса не видно даже вдали, подумал о своей запертой в питомнике Мухе и плюхнулся на переднее сиденье. На Северной улице Борис затормозил напротив питомника. - Мне нужно как раз здесь заглянуть к другу, - сказал он. – А ты, старик, пока забери свою кошку. Через пятнадцать минут я подъеду сюда же и заберу тебя. В конторе питомника крашеная девица лениво уставилась на Захарыча. - Был ли у вашего животного на ошейнике жетон с регистрационным номером? – безразлично спросила она. - Нет, она… - Был ли у вашего животного на ошейнике жетон с регистрационным номером? – повторила девица. - Нет, у моей кошки вообще не было ошейника, она ведь чисто домашняя кошка, понимаете… - Уважаемый, наши сотрудники не ходят по квартирам и не забирают оттуда домашних животных. - Но, я думаю, кошка выпрыгнула через кухонное окно. - Выходит, она стала уличной кошкой, никому не принадлежащей и не подлежащей идентификации, - отрезала девица. - Но я ведь смогу ее идентифицировать, - оживился Захарыч. – И она побежит ко мне, если я ее позову. Вы ведь позволите мне посмотреть на кошек, которых привезли вчера? - А вы представляете, сколько бродячих кошек ежедневно доставляет наш фургон? - Нет, я не… - Сотни! - Насколько я знаю, все животные содержатся у вас трое суток, чтобы владельцы могли их забрать, - произнес Захарыч, вспомнив слова Папошина. - Вы что, не слышите меня, уважаемый? Это касается только тех животных, у которых на ошейниках есть жетоны с регистрационными номерами. Только их, согласно закону, мы обязаны содержать здесь не менее семидесяти двух часов. Бродячие животные без жетонов немедленно поступают на ликвидацию. Захарыч побледнел. - Куда… куда они поступают? Слова как будто застревали у него в горле. - Да, там усыпляют бродячих животных, - девица выдержала паузу. – А некоторых отправляют на продажу. - На продажу? – сморщил лоб Захарыч. - Да, на продажу в лаборатории. А что вы думали? Эти деньги помогают нам, бюджетникам, хоть как-то сводить концы с концами. - Вы можете дать мне адрес этой… этой лаборатории? Девица нацарапала адрес на клочке бумаги и протянула Захарычу. - Возможно, ваша кошка еще там, если ее забрали вчера вечером. Кошек усыпляют между двумя и тремя часами дня. Была бы собака, вам бы не повезло – их усыпляют каждые три часа. Собак ведь поступает гораздо больше, потому что они доверчивее, сами подходят к нашим сотрудникам и к фургону. А вот кошки обычно недоверчивы… Не дослушав, Захарыч схватил клочок бумаги и кинулся к двери. Борис ждал его, прохаживаясь возле своей «тойоты», припаркованной у противоположной обочины. - Что-то быстро ты побывал у своего друга, - сказал Захарыч, усаживаясь на пассажирское сиденье. - Я его не застал, - бросил Борис. - Они отправили мою кошку на усыпление, но если я быстро приеду, еще успею ее спасти, - он протянул Борису бумажку с адресом. – Правда, это далеко, на другом конце города… Его последние слова заглушил визг колес резко сорвавшейся с места «тойоты». Вскоре иномарка выехала на скоростную трассу и понеслась к южной окраине города. Борис то и дело курил, покачивая головой в такт лившейся из транзистора рок-музыке. Через полчаса иномарка подъехала к двухэтажному серому зданию. «Ветеринарная лаборатория. Блок А», - гласила вывеска у входа. Едва Захарыч успел приоткрыть дверь, как его догнал Борис. - Я с тобой! - Зачем? - Чтобы они не вздумали вымогать у тебя деньги за кошку. Старичков часто шантажируют все кому не лень. - И все-таки не стоит, - пробурчал Захарыч. – Я один справлюсь. Дежурный ветврач, худощавый молодой человек в белом халате, из кармана которого торчала добрая дюжина шариковых ручек, бросил короткий взгляд на старика, потом на табличку над дверью, и нехотя проговорил: - Вы опоздали. Партия животных, поступившая вчера вечером, отправлена сегодня утром по различным точкам. Захарыча бросило в жар. - Как вы думаете, смогу ли я там выкупить мою кошку? – умоляющим голосом спросил он. - Сожалею, но вы туда не попадете, - ответил ветврач. – Хотя бы потому, что мы не имеем права сообщать адреса наших клиентов. - Но вы же можете позвонить им и сказать, что нашелся хозяин кошки и готов выкупить ее. Ветврач покачал головой. - У меня нет времени на это, гражданин. - Но… всего лишь короткий телефонный звонок. Это займет… - Я вам уже сказал, что я занят, - отрезал ветврач. В эту секунду за спиной Захарыча хлопнула дверь, и в приемную решительной походкой ввалился Борис. Он подошел к столу, и, развязно опершись на него ладонями рук, нагло рассмеялся ветврачу в лицо. - А во сколько заканчивается ваш рабочий день, занятой вы мой? – фамильярно спросил он. Лицо ветврача удивленно вытянулось. - А почему вас это интересует? - Мне просто интересно, по сколько часов в день работают такие занятые люди как вы. Ветврач заерзал на стуле, повисла пауза. С лица Бориса исчезла улыбка, взгляд стал холодным и пронизывающим. - Впрочем, можете не говорить, я ведь и сам могу выяснить, подождав вас в конце рабочего дня у входа в лабораторию, - двусмысленно проговорил он. Ветврач снова заерзал. - А зачем… почему вы это будете делать? – спросил он срывающимся голосом. - Потому что я человек деловой и конкретный, - все так же твердо ответил Борис. – Я привез этого старика в лабораторию, чтобы он нашел свою кошку, и я не привык напрасно терять время. Вот это-то я вам вечером и разъясню. И Борис повернулся к двери. - Минуточку! – взвизгнул ветврач. – Зачем же так сразу? Я вот сейчас… Он открыл шкаф и стал рыться в каких-то бумагах. Наконец он нашел карточку, на которой стояло три адреса. Вынув из кармана халата одну из своих многочисленных ручек, ветврач обвел овалом один из адресов. Борис шагнул к столу и взял карточку из рук ветврача. - А если получится, что они нас там неласково встретят или начнут юлить, я буду знать, кто им позвонил, предупредив о нашем приезде. Тогда наш ласковый разговор после работы все-таки состоится. Вы меня поняли? Ветврач пытался что-то ответить, но от неожиданности словно потерял дар речи и лишь кивнул головой. Когда иномарка мчалась к «Лаборатории Е» (так значилось в карточке), Захарыч спросил Бориса: - Почему ты мне помогаешь? - Чтобы развеять скуку, - без запинки ответил тот. Старик пристально посмотрел на парня, как бы изучая его. - А ведь ты совсем не такой, как твоя банда, - серьезно сказал он. - Ты собрался меня анализировать или, как там говорят, перевоспитывать? – усмехнулся Борис. Некоторое время они ехали молча. Потом Захарыч сказал: - Я тоже найду способ как-нибудь отблагодарить тебя. - Забудь! Лучше не рассказывай об этом никому. - Без проблем! Они подъехали к квадратному двухэтажному зданию, прилегающая территория которого, к их удивлению, бала не только обнесена забором, но и опутана колючей проволокой. Борис припарковал «тойоту» перед воротами, и пошел за Захарычем, двинувшимся к посту охраны. «Косметическая лаборатория» - значилось на вывеске. - Понятия не имею, - ответил охранник, сняв фуражку и почесав лоб. – Я лишь охранник и не могу решать такие проблемы. Могу лишь позвонить и узнать, можете ли вы выкупить кошку. И снял трубку телефона. - Завотделом сейчас спустится и все вам объяснит, - буркнул он. Завотделом оказался довольно вежливым, но категоричным человеком. - Мне очень жаль, но мы ничем не можем вам помочь, - ответил он, выслушав просьбу Захарыча. – у нас здесь не меньше сотни животных: кошек, собак, кроликов, морских свинок, предназначенных для научных опытов. И та партия, которую мы получили сегодня утром, уже поступила в испытательный блок. - Но это же моя кошка, - настаивал Захарыч. – Она не относится к бесхозным и бродячим животным. Она принадлежала еще моей покойной жене… - Я понимаю вас, Петр Захарович, - перебил его завотделением. – Но ведь кошка оказалась на улице без жетона с регистрационным номером. И ее на совершенно законных основаниях отловили и продали нам. Внезапно к воротам подъехал автофургон. - Василий, это прибыла партия для лаборатории кремов, - крикнул он охраннику. – Вызови Попова, пусть проводит фургон. Когда завотделением снова повернулся к Захарычу, перед ним выросла фигура Бориса. - Мы все понимаем, товарищ, - наигранно-вежливым голосом заговорил он. – Но мы уверены, что вы помогли бы нам, если бы это было в ваших силах. Он дружески протянул завотделением руку, потом положил ладонь на плечо Захарыча и повлек его к выходу. - Не грусти, дед, мы сейчас поедем в зоомагазин и купим тебе новую породистую кошку, - нарочито громко и фальшиво приговаривал Борис. - Я ничего не понимаю! – выкрикнул, оказавшись на улице, Захарыч, сбросив с плеча руку парня. – Какой дьявол в тебя вселился? - Успокойся старик! – улыбнулся Борис. – Разве ты не понял, что с этим парнем мы только теряем время? Он запрограммирован улыбаться посетителям и отшивать их. Мы должны найти другой способ вызволить твою кошку. - Какой-такой другой способ? - Например, проникнуть в здание с черного хода, - ухмыльнулся Борис. Они сели в машину, отъехали на почтительное расстояние, и пройдя сотню метров пешком, подошли к вымощенной гравием дорожке, ведущей от дощатого забора в лес. - Это место ни один дурак не будет охранять, - вслух подумал Борис. – Здесь мы и перемахнем через забор. - Так ты предлагаешь выкрасть мою кошку? – неподдельно удивился Захарыч. - Они первые украли ее, - ответил Борис. - Мне семьдесят два года! И никогда в жизни я не нарушал закон! - Самое время начинать, - хихикнул парень. Два человека, молодой и старый, еще несколько минут стояли друг против друга, глядя один другому в глаза. В воздухе пахло весной, природа пробуждалась, а там, за забором с колючей проволокой сидели сотни зверюшек: кошек, собак, морских свинок, ожидая своей печальной участи… - Ну ладно, - нарушил, наконец, молчание Захарыч. – полезли через забор. Через несколько минут Борис подогнал машину, поставил ее на полянке поблизости, и, открыв багажник, достал кусачки для проволоки. - Это еще зачем? – удивился Захарыч. - Отрезать купоны, - ответил Борис. Оказавшись по другую сторону забора, они, прячась за деревьями, подобрались к зданию. Тут взгляд Бориса упал на одно из окон с ролл-ставнями. - Ну, с этой ерундой я справлюсь, - прошептал Борис. Достав из кармана раскладной нож с длинным лезвием, он просунул его в щель и стал поворачивать из стороны в сторону. - Если начнет искрить, не вздумай прикасаться ко мне, иначе труханет током, - предупредил он. Борис ковырялся долго. Наконец ролл-ставни поддались и поползли вверх. Тем же ножом Борис отогнул штапики и вынул стекло из рамы. - Теперь слушай нашу сказку, - он посмотрел в глаза Захарычу. – Мы шли через лес, увидели старый забор, в одном месте которого была перекушена колючая проволока. Мы сочли за свой гражданский долг сообщить об этом, потому-то и перелезли в этом месте. А когда подошли к зданию и увидели, что из рамы выставлено стекло, решили, что здесь что-то нечисто, влезли вовнутрь и стали искать кого-нибудь из сотрудников, чтобы рассказать о проникновении посторонних на объект. И если нас поймают, стой на этом твердо. Понял? - Понял! – кивнул Захарыч. - Тогда вперед! Они влезли в окно, после чего Борис аккуратно опустил ролл-ставни и задернул шторы, скрыв выставленное стекло. Оказавшись в длинном коридоре, они пошли вдоль, осматриваясь по сторонам. Борис старался выглядеть спокойным, даже попытался насвистывать какую-то веселую мелодию, при этом подбадривая Захарыча озорным взглядом. - Не дрейфь, старик! – спокойно сказал он. – Когда найдем клетки с животными, нам понадобится не больше тридцати секунд, чтобы проникнуть туда. А если нас заметят, у нас есть железная легенда. Как и предполагал Борис, вскоре они достигли той части здания, к которой подходят фургоны для выгрузки животных. «Сортировочная», - гласила табличка над дверью. - Мы на правильном пути, - шепнул Борис. Он нагнулся и заглянул в замочную скважину близлежащего кабинета. - Большой кабинет с оцинкованными столами, - прошептал он. – Внутри пусто, и дверь, похоже, не заперта. Борис повернул дверную ручку, она поддалась и двое вошли вовнутрь. Так и есть, никого, лишь за противоположной дверью послышались голоса. Судя по всему, несколько человек приближались. Как по команде Борис и Захарыч нырнули в небольшой простенок и замерли. И вовремя, потому что в следующую секунду дверь открылась и в кабинет вошел человек в белом халате, который вел за собой группу из примерно десятка человек. - Это наше приемное отделение, господа, - принялся объяснять он. - Животные, которых мы закупаем, поступают сюда. На этих столах наши фельдшера и лаборанты производят санобработку и дезинсекцию. Затем животных переводят в испытательную лабораторию напротив, которую я вам сейчас покажу. Однако попрошу вас надеть защитные костюмы, которые вы видите вот здесь, на вешалках, чтобы избежать попадания на кожу или на одежду каких-либо испытываемых субстанций. Захарычу и Борису было хорошо видно, как члены группы надевали защитные костюмы и проходили к двери. Когда последний из них облачился в гидрокостюм и скрылся за дверью, Захарыч хлопнул Бориса по плечу. - Пошли! Пулей! - Молодец, старик, соображаешь! – улыбнулся Борис. Еще пара секунд, и оба, облачившись в костюмы, поспешили за группой которая, пройдя через коридор, уже входила в огромный зал. Здесь на столах и на стеллажах вдоль стен стояли клетки различного размера. Клетки были пронумерованы, кроме того, к каждой из них зажимом был прикреплен листок бумаги. В каждой клетке сидело по животному. - Наша лаборатория по праву считается лучшей в своем роде, принялся объяснять сопровождающий. – Как вы видите, мы используем для испытаний различных животных: собак, кошек, кроликов, морских свинок. Но мы в состоянии закупить и более крупных животных, если они потребуются для испытаний. Мы вводим исследуемую инстанцию в организм животного различными способами: перорально при принудительном кормлении, наносим на кожу выбритого для этой цели участка или делаем внутривенную инъекцию. Вот в этих клетках, например, находятся кролики, на которых мы испытываем новый спрей для волос, придающий прическе блеск. Каплю этого спрея мы наносим на роговицу глаза кролика как на самое чувствительное место. А здесь вы видите группу собак, которым при помощи помпы мы закачиваем в желудки политуру для мебели. Это так называемый тест LD-50. LD означает «летальная доза», а число 50 – половину группы животных, на которых испытывается субстанция. Если эта половина группы животных погибает, мы продолжаем опыты на второй половине, разумеется, с уменьшением дозы. Предприятие, производящее мебельное покрытие, должно получить подтверждение, что доза, попавшая, например, в желудок ребенка, лизнувшего мебель, не причинит ему вреда. Кроме того, в процессе испытаний мы выясняем, как действует та или иная субстанция на организм в случае отравления ею. Например, при передозировке животные могут испытывать судороги, параличи, остановку дыхания, слепоту, как в случае с кроликами, которые… Захарыч водил взглядом по сторонам, рассматривая беззащитных зверушек, и чувствовал, как озноб пробегает по коже. Кого можно назвать зверями: тех, которые в клетках или этих садистов? Когда он скользнул взглядом по лицу Бориса, понял, что того переполняли те же чувства, что и его – глаза парня были расширены до предела, а кулаки крепко сжаты. - Мы может здесь исследовать практически каждую субстанцию, продолжал экскурсовод. – Мы проверяем все виды косметики и кремов для наведения красоты, моющих и чистящих средств, пищевых приправ, красящих и консервирующих добавок, а также бытовой химии и медикаментов. Но мы выполняем заказы не только частных фирм, но и исследуем субстанции народнохозяйственного назначения, например, синтетику, применяемую в пищевой промышленности. Надеюсь, не надо объяснять, насколько это важно. В наше время подавляющее число девушек пользуется косметикой, часто – ее многими видами. Можно себе представить, какой разразится скандал, если у нескольких длинноногих красавиц по телу пойдет сыпь после применения какого-либо дезодоранта. Косметическая промышленность, выполняя капризы своих клиентов, требует от нас путем многочисленных испытаний на животных подобрать наименее токсичные субстанции. Кстати, доставленная сегодня партия кошек уже подготовлена к испытанию образцов косметики. Борис и Захарыч последовали за группой через коридор в довольно просторный зал, где экскурсовод показал партию вновь прибывших кошек и пояснил суть испытания. А Захарыч напрягал глаза, тщательно просматривая многочисленные клетки, пытаясь найти свою Муху. Наконец экскурсовод сказал: - А теперь, господа, вы можете пройти в буфет, где вам будут предложены освежающие напитки, а наши сотрудники ответят на заинтересовавшие вас вопросы. Защитные костюмы вы можете снять и положить прямо на стол у входа. Пока группа снимала костюмы, Борис и Захарыч нырнули в тамбур, замерев в ожидании, пока последний сотрудник не покинул помещение. Как только дверь закрылась, Захарыч кинулся к клеткам, а Борис подошел к двери и закрыл ее на замок. Захарыч нашел Муху в последней клетке. Она лежала на боку, а ее глаза были широко раскрыты и, казалось, остекленели, глядя куда-то в пустоту. Нижняя часть тела была выбрита, утыкана иглами, приклеенными к коже пластырем. К трем из них были подведены трубочки из трех флаконов, укрепленных в штативах. Захарыч прочел надписи на флаконах: «Ароматизатор», «Краситель», «Полисорбат 93». - Мушка! – тихо позвал старик, положив ладонь на голову кошки. Муха открыла рот, но у нее не хватило сил даже мяукнуть. - Подонки! Садисты! – услышал Захарыч голос Бориса. Старик оглянулся и увидел, что парень читает табличку на клетке с Мухой. - Это вещество, применяемое в красителях для волос, - сказал он. – Это испытание должно показать, сможет ли кошка, в организм которой оно попало, прожить больше пяти часов. - Ответ ясен, - пробормотал Захарыч. – Муха уже на последнем издыхании, она умирает. - Но если мы ее срочно отвезем к ветеринару, быть может он сможет ее спасти, - пролепетал Борис. – Промыть желудок или еще что-нибудь сделать… - Открывай окно! – скомандовал Захарыч. – А я возьму Муху. С этими словами он принялся отлеплять пластырь и вытаскивать иглы. Кошка посмотрела на него и снова открыла рот, пытаясь мяукнуть, но не смогла. - Я знаю, знаю, Мушка, это больно, но потерпи. Когда Борис открыл окно, он обратил внимание на множество клеток с собаками. Многие из них метались по клеткам, некоторые взвизгивали, виляя хвостами, как бы звали на помощь. Парень принялся открывать клетки, затем взял на руки одну из собак, и бросил ее через открытое окно на улицу, затем другую. Поняв, что от них требуется, остальные животные стали сами выпрыгивать из клеток, устремляясь к открытому окну. - Веди этих собак к забору, старик! Они пойдут за тобой! А там хватай их и перебрасывай на ту сторону! А я сейчас попробую освободить остальных кошек и кроликов, которых эти изверги ослепляют. Захарыч неестественной для него прытью кинулся через двор к спасительному забору. За ним бежала стайка собак. Остановившись перед забором, он положил Муху на траву, схватил одну из собак и перебросил на ту сторону, затем обеими руками схватился за одну из досок и, что есть силы, рванул на себя. Старая доска поддалась, и собаки как по команде в образовавшуюся дыру. Старик поднял Муху и тоже стал протискиваться в дыру. Уже оказавшись по ту сторону, Захарыч почувствовал, что кошка обмякла в его руках, ее рот открылся, а глаза остекленели. Муха умерла. Из глаз старика закапали слезы. Он положил мертвую кошку под дерево, и накрыл ее вынутым из кармана платком. Посмотрев через дыру в заборе на здание лаборатории, он увидел в оконном проеме Бориса, который все бросал животных из окна наружу. Пара дюжин кроликов, кошек, морских свинок уже прыгали по траве и по газону под окнами лаборатории. - Беги! – крикнул Захарыч парню, который как раз в этот момент появился в окне с двумя котятами в руках. - Нет! – резко ответил Борис. – Я должен освободить всех, кто еще может ходить! Двое, молодой и старый, встретились глазами и без слов поняли друг друга. - Помоги! – крикнул Захарыч. Борис протянул ему руку и помог влезть в окно. В то время как они вдвоем открывали дверцы клеток и судорожно бросали зверюшек в окно, услышали за дверью шаги. В следующую секунду дверная ручка задергалась. Кто-то пытался открыть дверь, наверняка удивляясь, почему она заперта. Вскоре в коридоре послышались голоса, в дверь раздался настойчивый стук. Борис и Захарыч заработали быстрее, освобождая последних пленников. - Наверняка это последние, кого мы можем спасти, остальные уже при смерти, - произнес вспотевший Борис. – А теперь бежим! - Подожди! – застыл на месте Захарыч. – Напоследок я должен совершить самое главное! - Что? – застыл уже готовый спрыгнуть с подоконника вниз парень. Захарыч шагнул к шкафу и взял в руки бутыль с этиловым спиртом. - Я уничтожу это садистское гнездо! - А как же с другими животными? – схватил его за руку Борис. - Ты сам сказал, что они уже при смерти, им не помочь. И то, что я сейчас сделаю, избавит их от дальнейших мучений. Он открыл бутыль и принялся расплескивать содержимое по всему залу. В следующую секунду Борис, не обращая внимания на все усиливавшийся стук в дверь, схватил вторую бутыль и стал поливать стены, столы, шкафы. А в следующую минуту старик и парень уже со всех ног неслись к дыре в заборе. За их спинами полыхала лаборатория, мгновенно превратившись в море огня. Борис нашел в траве свои клещи, потом они стали перебрасывать через забор и совать в дыру оставшихся по эту сторону наиболее нерешительных кроликов и морских свинок. Борис и Захарыч еще были заняты этим делом, как сирены пожарных и милицейских машин прорезали полуденную тишину. - К машине, быстро! – скомандовал Борис. - Подожди! – остановился Захарыч. – я не могу ее оставить так. Он шагнул к дереву, под которым лежала накрытая красным платком его мертвая кошка, его единственный член семьи, доставшийся в подарок от любимой умершей жены. Старик опустился на колени, и, достав из кармана перочинный нож, принялся копать могилу для Мухи. - Они же поймают нас, старик! – крикнул Борис. - Беги, Боря! Ты успеешь! А мне уже все равно! Захарыч копал и копал, в то время пока Борис со всех ног несся к «тойоте». Едва старик успел положить на могильный холмик своей любимицы последнюю горсть земли, его схватила милиция. Захарыча судили. В своей обвинительной речи прокурор доказывал, что для подсудимого, сумевшего в одночасье «из-за какой-то кошки» сжечь огромную лабораторию, нет ничего святого, что он как никто другой опасен для общества. И запросил довольно приличный срок. Но суд учел возраст, душевное состояние подсудимого в момент совершения преступления, а также его былые заслуги. Ветерана труда, орденоносца Романенко Петра Захаровича приговорили всего к одному году лишения свободы. Через полгода его освободили условно-досрочно за хорошее поведение. Выйдя в назначенный день за ворота тюрьмы, Захарыч удивился, увидев на противоположной стороне улицы знакомую «тойоту». - Привет, тероррист-поджигатель, избежавший заслуженного наказания! – хлопнул он Бориса по плечу, едва успев усесться на пассажирское сиденье. - Кто бы говорил! – рассмеялся парень. В следующую секунду на колени Захарычу прыгнул черно-белый котенок, и тут же свернувшись клубком, замурлыкал. - Это еще что такое? – удивился старик. - Стыдись, старикан! Он-то тебя, своего спасителя, сразу узнал, а ты его нет. - Неужели из той партии? - Угу! - А лабораторию восстановили? - Куда там! Мы ее дотла сожгли. Ее перенесли в другое здание. - А ты адрес знаешь? - А как же! Оба расхохотались, без дальнейших слов поняв друг друга.