(68.

9) 3.1.6 Платон и его мир идей.
Рассматривая взгляды, концепции древнегреческих натурфилософов, оказавших огромное влияние на развитие современной науки, мы, конечно, не могли обойти вниманием идеи Платона (427–347 гг. до н. э.), которого называют одним из учителей человечества. И в то же время в мире нет другого такого мыслителя, кто бы вызывал столько споров, столько восхвалений или хулы, как гениальный афинянин. Что-то ирреальное, а может быть, божественное, как знать, ощущается в его провидческих диалогах «Сократ», «Тимей», «Федр», «Филей», «Парменид» и других произведениях, где раскрывается суть его холистического, целостного подхода к изображению картины мира. Вслед за своими знаменитыми предшественниками Фалесом, Анаксименом, Гераклитом, Диогеном Аполлонийским Платон считал космос гигантским одушевленным организмом, а человека — слепком, микрокосмом Вселенной.
Излагая взгляды Платона, Диоген Лаэртий так интерпретировал его учение: "Мир всецело одушевлен, ибо он связан с одушевленным движением. А для того, чтобы мир, порожденный наподобие умопостигаемого живого существа, нашел свое завершение, была порождена природа всех остальных живых существ, ибо если она есть в том мире, то должна быть и в небоздании".[27]
Как видим, онтологическое учение Платона тесно связано с его учением о душе. Душа — это посредник между миром идей и вещественным миром, и таким образом высшее назначение души — постижение, познание. Лишь восприняв идею из "банка данных", можно воплотить ее в материальном мире. Но и сам мир, по Платону, — живое существо, имеющее душу; и звезды, и планеты — живые, "божественные существа".
Как современный человек, дитя ХХ века, должен относиться, да и относится к этим сентенциям античного мыслителя? Очевидно, как к утопии, наивно-мистическому восприятию непонятного для разума мира…
Лишь с развитием квантовой физики и психофизических исследований стало возможным говорить о роли сознания в физическом мире, соотнося это с платоновским идеалистическим учением. В квантовой теории потому, что выяснилась феноменальная особенность микрочастиц присутствовать сразу во всем пространстве (корпускулярно-волновой дуализм), при этом как бы обладая абсолютной свободой воли: своего рода квантовый холизм.
А доказанная достоверность пси-феноменов, в свою очередь, недвусмысленно свидетельствует о субстанциональной природе сознания. Теперь "реальность идеального", по мнению А.В. Московского, — "не предмет философской веры и бесплодных дискуссий, а факт, установленный столь же твердо, как вращение Земли вокруг Солнца".[28]
Отсюда следует, что приближается время перехода к новой научной парадигме, которая неизбежно должна будет включать сознание как "важнейший конструктивный элемент" модели мира. При этом подразумевается радикальное отличие новой парадигмы от традиционной, в значительной степени основанной на метафизике Демокрита, с переходом к платоновским принципам построения картины мира. [29]
По меньшей мере три разрабатываемых учеными направления науки делают это предположение близким к реальному воплощению.
Первое — это продолжающаяся разработка квантовой механики в работах Р. Джана и Б. Дана[30] и других. Второй подход определяется разработками Международного института Махариши, касающимися синтеза материи и сознания. И, наконец, третий развивается в концепции спин-торсионных взаимодействий и теории вакуума. Есть все основания полагать, что последняя концепция станет ключевой в рамках будущей парадигмы. Ведь уже сейчас считается доказанным, что именно поля кручения обладают уникальным свойством надолго запоминать информацию о состоянии материальных объектов (в виде торсионных фантомов) и переносить ее в самые отдаленные уголки космоса со скоростью, превышающей световую в тысячи раз, причем без затрат энергии и с возможностью "распространяться не только в будущее, но и в прошлое".[31, 32]
Таким образом, современная наука по истечении многих веков поиска и сомнений вновь готова подтвердить справедливость идей Платона и его последователей. Этот же вывод следует отнести и в отношении некоторых онтологических гипотез Пифагора, Эпикура, Аристотеля, вклад которых в естествознание становится особенно очевидным лишь в наши дни. "Почти у каждого крупного античного философа, — пишет в своей монографии доктор философских наук Г. Волков, — мы находим поразительные предвосхищения, опережающие достижения экспериментального естествознания на десятки столетий".[33]
(68.10) 3.1.7 Пифагорийская школа математики.
Пифагор (ок. 580–500 гг. до н. э.) в основу мироздания ставил числа — математически организованный космос. Все бытие для него и всей школы пифагорейцев находит свое выражение в числах, а мир, по их воззрениями, это мир всеобщей гармонии, находящий воплощение в гармонии чисел. "Так называемые пифагорейцы, — пишет Аристотель в своей «Метафизике», — занявшись математическими науками, впервые двинули их вперед, воспитавшись на них, стали считать их начала началами всех вещей… Кроме того, они видели в числах свойства и отношения, присущие гармоническим сочетаниям. Так как, следовательно, все остальное явным образом уподоблялось числам по всему существу и числа занимали первое место во всей природе, элементы чисел они предположили элементами всех вещей и всю вселенную [признали] гармонией и числом".[34]
Число, по Пифагору, не только телесно, но оно еще и как бы "душа космоса в целом и каждой вещи в отдельности, выражение их сущности, принцип строения и организации".[35] Но главное, что до сих пор не постигнуто и современной наукой, — это некое таинство чисел, в которых кроются глубинные зачатки мироздания. Ведь считается непостижимым и волнующим фактором та жесткая обусловленность и фантастическая точность значений мировых констант, с которыми связаны необходимые условия возникновения любых форм жизни на Земле, в том числе и человека. Здесь речь идет о десятичных дробях со многими десятками нулей после запятой, и даже незначительные изменения этих констант могут трансформировать состояние всего материального космоса самым непредсказуемым и драматическим образом. Роль чисел в естественнонаучной картине мира пока не разгадана. По-видимому, это предстоит сделать будущим поколениям ученых-естествоиспытателей.
Одной из многих замечательных идей Пифагора, которая близка теме данной монографии, — это его вера в бессмертие души и продолжение жизни души в загробном мире. Он первым среди натурфилософов заявлял о способности души реинкарнировать, то есть воплощаться для новой жизни на земле. Диоген Лаэртий оставил по этому поводу следующее свидетельство: "Говорят, он первый заявил, что душа совершает круг неизбежности, чередой облекаясь то в одну, то в другую жизнь… Он в своем сочинении ("О природе") утверждает, что вышел к людям, пробыв двести семь лет в аиде".[36]
По разным свидетельствам, Пифагор якобы помнил некоторые свои воплощения на Земле. Когда-то он был Эфамедом, сыном прислужника олимпийских богов Гермеса. Согласно легенде, которую он же сам и распространял, Гермес за особые заслуги предоставил ему право выбрать любую судьбу, кроме бессмертия. Эфамед выбрал бессмертную память. И именно поэтому Пифагор помнил о всех переселениях своей души. Он утверждал, что был участником троянской войны Эвфорбом (и даже узнал щит Эвфорба, хранившийся в храме). Затем он был Гермотипом, Пирром, делосским рыбаком.
Рассказы Пифагора о перевоплощениях души воспринимались его современниками и более поздними философами и учеными без особого доверия, нередко осмеивались, и только в наши времена эта концепция исследуется неортодоксально мыслящими учеными, находит некоторое подтверждение в разного рода методических программах и экспериментах. По крайней мере, она является вполне рабочей гипотезой, и есть немало фактов, чтобы считать реинкарнацию объективно существующим явлением.
(68.11) 3.1.8 Фантомы Эпикура.
Из взглядов-предвидений Эпикура (341–270 гг. до н. э.), чья философия богата неожиданными идеями, можно упомянуть его мысли об «оттисках», или «видностях», и их перемещениях с невиданными скоростями. Диоген Лаэртий, характеризуя философское наследие Эпикура, так пишет об этой части его воззрений: "…Существуют оттиски, подобовидные плотным телам, но гораздо более тонкие, чем видимые предметы… Эти оттиски называем мы «видностями». А так как движение через пустоту не препятствуется никаким сопротивлением, то всякое объятное расстояние покрывается с невероятной скоростью… Конечно, при этом само движущееся за промежутки времени, уловимые только разумом, отнюдь не попадает сразу в несколько мест, ибо это немыслимо…"[37]
И далее раскрывается генезис тонких тел, их свойства, способы перемещения в пространстве. Современный исследователь сразу заявит, что речь идет о фантомах, или тонких оболочках живых организмов, так называемом тонком мире, существование которого доказывается всей эзотерической литературой, начиная от древних индийских Вед, мифов, скрижалей Гермеса Трисмегиста и кончая учениями Платона, Пифагора и их последователей. Эти представления отражены в источниках [38–40], проповедуется в большинстве мировых религий и древних философских учений [41–44], в последние десятилетия находит свое отражение в работах по новой физике [45–51]. Особенно интересными, доказательными и хорошо аргументированными следует считать исследования о тонком мире, проводимые доктором технических наук, профессором МГТУ им. Н.Э. Баумана В.Н. Волченко, обнародованные им в ряде докладов на научно-практических конференциях и обобщенные в работе "Неизбежность, реальность и постижимость тонкого мира".[52] Разработка теории физического вакуума и выявление свойств торсионных полей [53,54], по мнению В.Н. Волченко, позволят достаточно глубоко и строго объяснить свойства тонкого мира, а заодно и большинства феноменов экстрасенсорного взаимодействия.
Но начало этим, на взгляд ортодоксальных материалистов, безумным исследованиям, положили, напомним древнегреческие экзотерики Эпикур, Пифагор, Платон и их философские школы.
(68.12) 3.1.9 Драма идей в естествознании
Подводя итог обзору онтологических идей раннеантичных философов, идей, нашедших свое углубленное развитие в современном естествознании, следует все же подчеркнуть, что многие из них утверждались нелегко, внедрению их сопутствовала жесткая борьба и противодействие со стороны различных философских школ и течений, бескомпромиссная полемика и нелицеприятная критика всех и всяческих авторитетов.
Так, принцип множества милетской школы философов опровергался принципом единства элеатов. Непрерывное движение в миропостроении Гераклита отрицалось Зеноном, который доказывал невозможность движения вообще. Бесконечно делимые гомеомерии Анаксагора не воспринимались сторонниками атомической концепции строения материи. Для Фалеса Земля плоска и неподвижна, а Пифагор воспринимал ее как движущийся шар. Те же Фалес, Анаксагор, Анаксимен, Левкипп, Демокрит совершенно по-разному трактовали начало сущего. Споры, обвинения в ошибках, публичные разбирательства и злословие друг над другом в своих трудах, даже изгнание из родных мест и казни — все это имело место во времена становления античной философии и науки.
Но было и другое, может быть, главное…
Демократический климат, который был создан в Древней Греции, свобода личности, возможность свободного выражения идей порождали такую атмосферу безудержного полета мысли, такую раскованность сознания, какой потом не наблюдалось более двух тысячелетий, закрепощенных то религиозными, то научно-мировоззренческими, то идеологическими догмами. Не в этом ли разгадка так называемого "греческого чуда"?
В наши дни, пытаясь разорвать догмы господствующей парадигмы, мы силимся провозгласить, отстоять принципы свободного иррационального мышления, ввести некую "методологию риска", которая, по выражению доктора философских наук А.К. Сухотина, обеспечила бы "режим полной, ничем не скованной свободы мысли, ибо если человек не свободен в мысли, то где ему еще обрести свободу. Для ученого не может быть ни запретных зон, ни запретных методов, он должен смело обращаться к любым явлениям, проигрывать любые варианты объяснений, сколь бы ни квалифицировались они абсурдными".[55]
Пока в должной мере этого нет. Мы закабалены условностями, традициями, устаревшими парадигмальными установками, но именно эти недостижимые качества — диалектический динамизм античной науки, стремление к системному осмыслению накопленного материала, бесстрашие идей — составляли отличительную особенность античной мысли, обеспечивали ее прорыв на передний край современного познания.