На территории военно-морской базы в пос. Гранитный располагалась матросская столовая, называемая по морской терминологии камбузом. Наверное не было в бригаде ракетных и торпедных катеров ни одного матроса, который не прошел труд на нашем камбузе. Помню по вечерам на первом году нашей службе нас молодых матросов гоняли на камбуз в картофелечистку чистить картошку, которой в картофелечистке за вечер нам нужно было почистить не мене тонны, так как на следующий день морским кокам нужно было накормить тысячи матросов и сотни офицеров и мичманов. Правда в картофелечистке стояла электрическая машина для чистки картофеля, называемая нами также картофелечисткой, которую крутил старшина срочной службы, а матросы целым отделением из 10 человек выковыривали ножами глазки и бросали очищенную картошку в ванны с водой. Но и на это уходило у нас немало времени, так как картошки перед началом работы была целая гора.

Кроме чистки картофеля, каждый день по очереди моряки с разных воинских частей согласно утвержденного графика дежурили на камбузе. Одно отделение матросов работало в обеденном зале матросской столовой, а другое отделение в коковской, так называлась нами кухня, в помощь кокам. То отделение матросов что работало в зале, в их обязанности входило накрытие столов для завтрака, обеда и ужина, уборка грязной посуды со столов, ее мойка и споласкивание и уборка всего обеденного зала и других подсобных помещений. Мало того матросская столовая была огромная не менее 100 м в длину и примерно 50 м в ширину, в которой от начала до конца в несколько рядов стояли столы и скамьи с обеих сторон столов, каждый из которых был рассчитан на 10 матросов. Кроме того завтрак, обед и ужин проходили в два захода, так как вся бригада моряков не могла полностью уместиться в зале, поэтому матросы кормились в две очереди. Кроме матросов в нашей столовой кормились и солдаты стройбата, которых мы называли партизанами.
И вот вернусь к событиям того времени. Мне был объявлен отпуск на родину и я уже понемногу стал готовиться, но время отбытия в отпуск меня командованием части еще не было определено. В один прекрасный день я был также назначен на дежурство в камбуз старшим по залу, это один и единственный раз в период моей службы в бригаде. Вероятно, что я был всегда нужным человеком на своем месте и нас членов команды БУКов редко привлекали для таких работ на камбузе. Тогда я был в звании старшего матроса и по должности старший рулевой БУКа, или старшина катера БУК. Мне в дежурный наряд были приданы еще 9 матросов первого года службы, два из которых с моего БУКа. Моим помощником в зале камбуза стал рулевой из моей команды матрос Шитов Витя. Дежурство на камбузе у нас начиналось с раннего утра и до позднего вечера, пока мы все там не перемоем и не приберем. Прошел завтрак в два захода, потом обед тоже в два захода, работы в зале для всего нашего дежурного отделения матросов была тьма.

Поела первая очередь матросов, нам нужно убрать всю посуду со столов, отнести ее в помещение мойки. Мало того коки с кухни нам еще через окно передадут противни и еще какую-то крупную посуду. В помещении мойки было три ванны, в одной мыли посуду мыльной водой, в другой споласкивали и в третьей еще раз споласкивали. После этого часть посуды передавали в коковскую(кухню), а это чайники, котелки, тарелки. А часть тарелок и ложки обратно на столы. Пока часть матросов моет посуду в мойке, другая часть матросов убирает все со столов, моет столы, подметает пол и швабрит полы большой морской шваброй. А потом мы снова накрываем столы для второй очереди, на подносах таскаем из окна коковской тарелки с едой, хлеб и так далее и надо успеть накрыть все столы в зале до прихода второй очереди матросов. А разница между первой и второй очередью питания всего один час.
На меня как старшего по залу легла вся ответственность, чтоб и посуду в мойке матросы хорошо вымыли и чтобы прибрались в зале как следует и чтобы успели накрыть все столы до прихода следующей очереди. И чтоб порядок в зале был соответствующий. Периодически камбуз посещал дежурный по части мичман или офицер и проверял порядок в зале. Дежурная смена матросов в зале как правило питалась заранее, после того как мы все сделаем до прихода на кормежку первой очереди.

И вот настало время ужина, мы покормили первую очередь матросов примерно около тысячи человек, после них прибрались в обеденном зале, помыли посуду в мойке, снова накрыли все столы и пришла на ужин вторая очередь матросов. И что интересно во вторую очередь на камбуз пришло много матросов с разных воинских частей бригады азиатских национальностей, среди которых было много азербайджанцев. Во время питания сидя за столами, азербайджанцы стали орать друг другу на разных столах что-то по-своему. Затем начали кидаться кусками и даже буханками черного хлеба по всему залу. Хлеб летел на пол, на столы, попадал в других матросов. Это все началось в конце их ужина. Мне это очень не нравилось, так как я был ответственным за порядок в зале. Дежурный по части на базе был какой-то мичман, но его в матросской столовой на момент происходящего не оказалось. Я сделал замечание сначала одному азербайджанцу, затем другому, сидящих на разных столах и кидавших хлеб друг в друга. Но они на мои замечания не реагировали.

Тогда я потребовал у них прекратить безобразить в зале и бросаться хлебом, так как нам за ними придется все это убирать. В ответ они стали обзывать меня салагой, посылать подальше, хотя я к тому времени отслужил 1 год и 8 месяцев. А азербайджанцы, как я позже узнал, оказались годки, то есть служили последний третий год службы, на тот момент 2 года и 8 месяцев, это все равно что в армии деды. Я этих матросов азербайджанцев вообще не знал и никогда с ними раньше не встречался, хотя они как оказалось служили где-то на береговой базе. Позже мне стало известно, что один из них по фамилии Ахмедов, а другой Алиев. Они по-прежнему бросались буханками хлеба по всему залу, не обращая на меня никакого внимания и по-прежнему что-то орали не по-русски друг другу. Я в очередной раз потребовал их прекратить бросаться хлебом в зале.
Они в свою очередь начали меня словесно оскорблять, выражаться в мой адрес русским матом и высказывать мне угрозы расправой. И по-прежнему продолжили бросаться хлебом, как будто делая это уже мне на зло. К этому времени большинство поужинавших моряков из столовой уже ушли. Осталось в обеденном зале примерно около 50 матросов и как я заметил, все они были выходцы из Средней Азии. После очередного моего предупреждения, один из азербайджанцев по фамилии Ахмедов, годок, отслуживший более 2,5 лет, небольшого роста, выскочил из-за стола со второго ряда и «летит» ко мне. Я как раз находился в проходе между 1 и 2 рядами столов.
Подбежав ко мне, и ни слова не говоря, Ахмедов сразу ударил меня кулаком в лицо, при этом стал словесно угрожать мне расправой. После этого Ахмедов снова пытался ударить меня кулаком в лицо второй раз, но я увернулся от его удара. Во время службы на флоте я регулярно занимался спортивным самбо в спортивном зале бригады. Я не выдержал и в ответ тоже нанес ему удар кулаком в лицо, от моего удара Ахмедов сразу оказался лежащим на полу. Он был ниже меня ростом и я легко сбил его с ног. В этот момент нас быстро обступили его земляки азербайджанцы. После того как Ахмедова я сбил с ног, на меня налетел второй азербайджанец по фамилии Алиев, который до этого тоже бросался хлебом вместе с Ахмедовым. Этот тоже отслужил на базе более 2,5 лет. Алиев тоже пытался меня ударить кулаком в лицо, но я отскочил в сторону и увернулся от его удара. Тогда вместе с Алиевым и Ахмедовым на меня напали другие азербайджанцы как свора бешеных собак. Они все начали меня бить кулаками по лицу, облепили меня как мухи со всех сторон. А сколько у них было злости по отношению ко мне, хотя раньше я никого из них не знал и никаких конфликтов с ними у меня не было.

Не знаю, чем бы это все закончилось, но в драку вмешался мой рулевой матрос Витя Шитов из Вологодской области, который отслужил на флоте чуть больше полгода, он подбежал к ним сзади и стал их оттаскивать от меня. Тогда часть азербайджанцев набросились на него, в этот момент я сумел каким-то образом от них вырваться из плотного кольца, перепрыгнул через стол, схватил большую скамью из-за стола, рассчитанную на 5 человек и бросил ее в азербайджанцев. Они снова полезли ко мне драться, но я выскочив из-за стола, побежал между рядами столов от них к мойке. За мной гнались около десятка человек. Я вспомнил, что в мойке при самом входе в углу стоял березовый черенок от швабры длиной около 1,5 метров. Я решил им вооружиться и рванул в мойку, забежав туда, быстро схватил в углу березовый черенок и снова выбежал обратно в зал, и встретил нападавших сразу перед мойкой в зале. Лицо мое и нос были разбиты в кровь, честно признаюсь, я был в бешенстве от случившегося и горел отмщением.
Увидев меня с черенком, азербайджанцы резко рванулись назад в зал, я побежал следом за ними и давай их бить черенком по хребтам, догонял и бил по спинам боковыми ударами, налево и направо, кто из них мне попадался под руку. Кто-то из них даже падал на пол. Избегал только ударов по голове, гонял их тварей по всему залу. Они убегали от меня как последние трусы, никто не попытался даже мне оказать сопротивление. Когда я выбежал с черенком в зал, то мельком заметил, что мои матросы, которые были со мной в одном дежурном наряде по залу, тоже уже «месились» с азербайджанцами. Началась массовая драка славян с азиатами, которые превосходили нас по численности в несколько раз. Во время драки мы и не заметили, как в обеденный зал матросской столовой с улицы зашел дежурный по соединению (бригаде) офицер, капитан 3 ранга в черном кителе, с повязкой дежурного на рукаве, командир одного из ракетных катеров нашей бригады.
Он громко закричал на весь зал: «Прекратить драку!». Услышав его окрик, драка сразу прекратилась. Офицер подошел к нам и сказал: «Всем оставаться на месте, никто никуда не уходит!». После чего спросил: «Кто старший по залу?». Я подошел к нему и представился как положено. В руках у меня по-прежнему был черенок от швабры, лицо у меня было разбито до крови. Я как и все матросы был одет в синюю робу, только не было берета со звездочкой на голове, видимо во время схватки он свалился с моей головы. Поэтому я не стал прикладывать руку к виску. Офицер сказал мне: «Доложите мне, что здесь произошло, из-за чего началась драка, кто зачинщики?». Я кратко доложил ему ситуацию и показал на зачинщиков этой драки, двух азербайджанцев, ранее я с ними не был знаком, как выяснилось это были Ахмедов и Алиев. Всего в зале было не менее 50 матросов, из которых дежурный наряд вместе со мной 10 человек, а остальные азербайджанцы, пришедшие в камбуз на ужин.
Дежурный по соединению достал записную книжку и записал туда мои данные и данные этих двух азербайджанцев и сказал, что доложит обо всем случившемся командиру нашей части и потребовал всех азербайджанцев немедленно удалиться из камбуза, а нам наводить порядок в зале. Когда все ушли, мы все прибрали, помыли посуду, пошвабрили все полы. После чего и разошлись сами по местам службы. Чем все это могло закончиться я не знал. Мы с Шитовым Витей и вторым матросом-мотористом вернулись на свой плавпричал, так как мы жили постоянно в кубрике ВРД, где постоянно несли свою службу.

На следующий день после завтрака меня вызвал к себе замполит части капитан-лейтенант Украинец В. И. и сказал мне: «Давай рассказывай, что Вы вчера в зале камбуза устроили?». «Что за драку?». Я все подробно ему рассказал об этой драке и назвал зачинщиков этой драки. Он сказал, что уже все знает, в том числе и этих зачинщиков, и что будет проводить служебную проверку и разбираться по факту драки. Предварительно он меня заверил, чтобы я теперь готовился вместо отпуска на «губу» за грубое нарушение воинской дисциплины, а этих двух зачинщиков драки Ахмедова и Алиева он отправит на зону за совершение воинского преступления.
Началось разбирательство, которое длилось недолго. Видимо командованию части не хотелось выносить «сор из избы», иначе пятно легло бы на нашу воинскую часть, в первую очередь на замполита части, что он допустил такое. Спустя несколько дней меня снова вызвал к себе замполит части Украинец В.И.. Войдя к нему в кабинет, я увидел, что в кабинете у него уже находились эти два азербайджанца Ахмедов и Алиев, которые стояли перед ним с поникшими головами. Я вошел и доложил ему: «Товарищ капитан-лейтенант старший матрос Волков по Вашему приказанию прибыл!». Замполит Украинец В.И. долго при мне еще ругал этих азербайджанцев, потом набросился меня, сказав мне, почему я допустил эту драку, не сообщил об этом командирам части и сам принял в ней участие. Он пообещал зачинщиков драки посадить на несколько лет в тюрьму, а меня отправить на гауптвахту. Но потом успокоился и сказал нам: «Вот что я с Вами сделаю, будете у меня мириться, даю Вам трое суток всем троим, будете у меня лопатой грузить песок в песочном карьере по 25 машин самосвалов в сутки, итого 75 машин и если не управитесь во время, добавлю Вам еще столько же, будете у меня работать с зари до зари!». «И если Вы будете работать нормально, не будете сачковать, как раз за сутки до отбоя успеете загрузить эти 25 машин, а учет их мы наладим и чтоб машины грузить до полного кузова!».
Мы спросили его: «А когда можно начинать и где этот карьер?». Он сказал, что сейчас мы и начнем, он нас туда и проводит. После этого мы вместе с ним вышли на место, по пути зашли в котельную, взяли три совковые лопаты и пошли на песчаный карьер по дороге в сторону подсобного хозяйства (свинарника), которое находилось в долине между сопок за пос. Гранитный. Пройдя по дороге свинарник базы мы пришли в этот песчаный карьер. Замполит части Украинец сказал, что вот здесь Вы и будете трудиться трое суток с зари до зари, грузить песок в машину-самосвал и одновременно мириться. Хотя какая там заря, летом солнце в Заполярье не заходит совсем, светит постоянно и день и ночь. Он сказал, что отлучаться из карьера мы должны только на обед, на ужин и во время отбоя. Остальное время должны работать. Вскоре к нам в карьер подъехал самосвал «ЗИЛ» с квадратным кузовом, водитель был эстонец по фамилии Кальда. Украинец В.И. сказал нам, что мы можем начинать и должны успеть сегодня нагрузить 25 машин песка, если не будем сачковать, у него все уже проверено.

После этого замполит ушел, а мы начали работать и грузить самосвал «ЗИЛ» песком. Песок был сырой и тяжелый, нам пришлось грузить самосвал вручную так, чтобы песок в квадратном кузове самосвала был наравне с бортами. Загрузим машину, эстонец Кальда куда-то отвозил этот песок, сваливал его и снова быстро к нам возвращался. Вскоре настал обед, мы сходили на камбуз, пообедали вместе со всеми и снова за работу. Затем настал ужин, снова сходили, поужинали на камбузе и обратно в песчаный карьер грузить машину песком. И так до самого отбоя, до 22 часов, пока не загрузили эти 25 машин. Во время работы по загрузке самосвала, между мной и азербайджанцами Ахмедовым и Алиевым никаких ссор уже не возникало. Сначала мы работали молча, а потом стали понемногу разговаривать и только по существу дела, как нам удобнее бросать песок в кузов самосвала. Когда машина уезжала, у нас наступал небольшой перекур, азербайджанцы между собой о чем-то иногда разговаривали на своем языке, а я отходил немного в сторону от них и любовался гранитными сопками и летней природой, окружавшей нас.

Закончив один день тяжелого физического труда, мы оставляли совковые лопаты на песке прямо в карьере и уходили по своим местам службы, азербайджанцы к себе, а я к себе на плавпричал БУКов. Придя к себе в кубрик, я лег спать и сразу отключился. Утром следующего дня, все мыщцы после непривычного тяжелого физического труда болели. Позавтракав на камбузе, мы снова вернулись в песчаный карьер, идти до него от камбуза базы по долине между сопками не более 10 минут. Когда я пришел в карьер, то Ахмедов и Алиев уже были там и ждали меня и автомашину-самосвал. Мы поздоровались, как ни в чем не бывало, подождали немного, вскоре Кальда пригнал самосвал и мы снова начали работать, грузить машину песком. Первый день с непривычки грузить машину песком было тяжеловато, чтобы загрузить самосвал быстро и полный кузов и управиться за сутки с установленным замполитом планом, приходилось работать активно, черпать песок в карьере и бросать по полной совковой лопате. А на второй день стало немного легче, мы стали втягиваться в тяжелую работу.
Так прошли все три дня, по окончанию работ каждый день я возвращался сильно уставшим и отрубался моментально. У меня даже не было никакого желания разговаривать о чем-либо с членами своей команды. Пока я вкалывал в песчаном карьере, мой буксирный катер БУК простаивал, и всю работу в заливе выполняли команда второго БУКа и команда гражданского буксира. А работы судам обеспечения на военно-морской базе всегда было много. Закончив исправительные работы в песчаном карьере по погрузке самосвала песком, мы с указанным замполитом планом справились, всего за 3 суток мы загрузили 75 автомашин песка.
На 4 день после завтрака я зашел в кабинет замполита Украинца В.И. и доложил ему по форме, что порученную им работу мы выполнили в полном объеме и в указанный им срок. Он ответил, что все знает, так как ему доложили контролирующие лица, которые принимали и учитывали каждую машину с песком в месте разгрузке. После этого он мне сказал, что я свободен, и могу приступать к своим основным обязанностям. Тогда я решил узнать у замполита, а что теперь с моим отпуском на родину. Замполит Украинец В.И. мне ответил, что подготовлен Приказ командира воинской части о моем наказании и за грубое нарушение воинской дисциплины я лишаюсь своего отпуска. Узнав об этом я пошел на свой причал. Было обидно, что так все произошло, так как уже настроился на свой отпуск, уже мечтал, как я приеду домой, увижусь с родными, друзьями, так как не был на родине 1 год и 8 месяцев. Но не судьба сбыться моим планам, пришлось служить дальше без отпуска. Больше на камбуз дежурить меня не направляли.
Эта драка мне запомнилась на всю жизнь. Вот из-за таких-то людей, которые сами налетели на меня драться, несмотря на то, что я находился при исполнения своих обязанностей в дежурном наряде, начальство решило наказать нас всех одинаково. Поэтому я считал, что начальство со мной поступило несправедливо. В итоге меня повторно наказали, лишив заслуженного отпуска на родину. После случившегося я несколько раз потом встречал этих двух азербайджанцев, в основном на камбузе, с ними я больше никогда не здоровался и их просто не замечал. Осенью 1976 года когда я отслужил 2 года на флоте, от знакомых я узнал, что этих двух азербайджанцев Ахмедова и Алиева также наказали при демобилизации, а именно, демобилизовали их со службы в последнюю третью очередь. На этом все и закончилось. А я вскоре по решению командира части с буксирного катера БУК был переведен на службу на морское судно МБМ на должность рулевого.

Бывший военный моряк старшина 2 статьи Волков А.Ю.